Костяная паучиха

С подозрением посмотрев на протянутую руку, явно ожидая подвоха, она всё же осторожно протянула свою.

– Я помню, граф представил вас.

– Сейчас мы союзники, и было бы неучтиво не познакомиться.

Пальцы у неё длинные, тонкие, мягкие. Кожа неожиданно тёплая. Отчего-то казалось, что она будет холодной и влажной, как у нежити. Глядя в серые, с алыми крапинками глаза, он несильно сжал запястье некромантки.

– Что вы задумали, мастер инквизитор? – попыталась она развеять странное напряжение, что образовалось между ними.

– Выбраться отсюда живым.

Глава 16. Мия

– Скоро начнётся, – вздохнул эльф, когда в лесу им стали попадаться иссохшие деревья.

Словно кто-то или что-то выпил всю жизнь из леса. Тут и там виднелась пыльная паутина, лоскутами свисавшая с ветвей. Туман больше не жался к лесу, он застилал дорогу, а под ним, словно под одеялом, сновали какие-то мелкие создания. Порой кто-нибудь из инквизиторов давил подобравшуюся слишком близко тварь каблуком.

– Что начнётся? – спросил Павиус.

Молниеносным движением инквизитор пронзил одно из созданий в тумане и поднял, желая рассмотреть. Подёргивая тонкими лапами, на мече оказался гибрид лысой крысы и паука, покрытый редкими белыми волосками.

– Что за мерзость? – епископ поёжился, отступая, но его тут же перехватил один из охотников, не позволяя отойти далеко.

Поймав взгляд Павиуса, Мия отвернулась. Не хотелось признавать, но она понятия не имеет, что это за твари.

Нечто, искусственно созданное?

Может быть.

Возможно, если бы Капитул позволил ей получить полноценное образование, она смогла бы ответить на этот вопрос.

Деревья стали напоминать сухие коряги, земля высохла, палая листва шуршала под ногами.

– Что начнётся? – чуть громче повторил Павиус и, быстро нагнав эльфа, схватил его за плечо. – Какого демона тут творится, отвечай!

– Пауки, – прошелестел безжизненный голос эльфа, он выглядел бледнее обычного, плечи опущены, взгляд пустой. – Они переловят вас по одному и…

Он говорил что-то ещё, но Мия не услышала.

– Мама!

Резко крутанувшись на месте, она попыталась отыскать источник голоса.

– Мама, ты где?

– Зоря! – крикнула она.

– Ну вот, уже началось, – словно через толщу воды, донёсся до неё голос эльфа.

– Мама! Я здесь!

Что-то коснулось ноги, и Мия пнула мерзкое создание, а когда подняла голову, то оказалась в высокой траве на залитой солнечным светом опушке. Справа шумела река, чуть ниже по течению располагалась их избушка. Зоря часто убегала, девочка тянулась к людям, а Мия их боялась. Слишком болезненным был прошлый опыт.

– Зоря!

– Мам, я не могу выбраться.

– Где ты?

– У оврага.

– Я ведь просила не ходить туда, – выдохнула она и побежала к дочери.

Строго говоря, Зоря не была её дочерью. Мия украла ребёнка и вырастила вдали от людей. Какое-то время она пыталась убедить ребёнка не звать её «мамой», рассказывая о том, что случилось с настоящей, но это было слишком болезненно для них обеих.

Каштаново-рыжая макушка мелькнула меж деревьев. Не к месту нарядное платье, что привёз для неё Дарий, блеснуло расшитым бисером воротником.

– Ку-ку! – крикнула девочка и залилась счастливым смехом.

– Зоря, это не смешно! – грозно крикнула Мия, задыхаясь от быстрого бега.

Ветки хлестали по лицу, колючие кусты цеплялись за одежду. Крапива обожгла руки, когда Мия неудачно прорвалась сквозь очередные заросли. Девочка мелькала вдали меж деревьев, дразня её весёлым смехом.

– Ну же, мамочка! Ку-ку! Догоняй, догоняй!

– Зоря, пожалуйста, мне не до игр, – с трудом дыша, она чувствовала, что не успевает.

Мышцы налились тяжестью, лёгкие горели, бок сводило болью.

– Мамуля!

Девочка остановилась на прогалине. Волосы, отцовское наследство, отливали пламенем на ярком солнечном свету. Курносый нос покрывали веснушки. Жёлто-зелёные глаза, унаследованные от матери, смеялись. Распахнув объятия, она потянулась к Мие, и та с улыбкой пошла ей навстречу, когда почувствовала опаляющий жар зачарованного оружия. Услышала шаги и тяжёлое дыхание.

Испугавшись, Мия бросилась к дочери, ещё не видя опасность, но чувствуя её кожей. Протягивая руки, она почти дотянулась до неё, желая лишь одного – обнять и защитить, когда увидела несущийся к шее девочки меч.

В мгновение, когда пылающее лезвие коснулось тонкой шеи, Мия закричала. Взвыла, словно дикий зверь.

Морок развеялся.

По сухой растрескавшейся земле покатилась уродливая голова, в которой сливались паучьи и человеческие черты. На землю упало огромное, раздутое паучье брюшко с жалом на конце, тельце с растущими из него тонкими длинными лапами, а вместо головы – человеческий торс. Теперь безголовый.

Сидя на коленях, Мия в ужасе смотрела на невиданное создание, хватая ртом воздух, в попытках прийти в себя.

Рядом с ним стоял Павиус. Тяжело дыша, он опустил меч и в ярости воскликнул:

– Какого демона?!

Моргая, Мия посмотрела в ответ. В голове, словно обрывки паутины, трепетали образы прошлого. Зоря, каштаново-рыжие косички, родная опушка, домик, речка… Но неумолимое настоящее вытесняло эти полные света и любви образы. Мия сидела на голой земле в окружении окутанного паутиной мёртвого леса. Темнота.

Прогалинку освещал лишь пылающий меч инквизитора.

– Ты зачем в лес побежала?! – ругался он.

Подойдя, схватил за воротник и резко вздёрнул на ноги.

– Ты с ума сошла? – дёрнул он её. – Не думай, что меня можно разжалобить слезами.

Проведя рукой по лицу, Мия с удивлением посмотрела на влагу на пальцах.

– Это был морок. Иллюзия. Местные твари забираются в голову и заставляют идти за ними.

– Неужели могущественная некромантка не распознала обман? – покачал он головой, отталкивая её от себя.

На суровом лице читалось презрение.

Но недолго.

Сверху на инквизитора упала ещё одна тварь и, прежде чем он успел хотя бы поднять меч, ужалила в спину. Захрипев, он бросил яростный взгляд на Мию. «Это ты во всём виновата!» – говорил этот взгляд, инквизитор обмяк, а пылающий меч выпал из ослабевшей руки.

Заниматься самобичеванием было некогда. Пришлось резко отскочить в сторону, уходя упавшего с деревьев паука. Перебирая длинными лапами, создание поспешило к Мии, угрожающе водя жалом.

Немедля ни секунды, Мия бросилась к единственному источнику света. Не подумав, схватилась за рукоять и словно раскалённого до красна метала коснулась. Шипя от боли, уронила меч, и тут же отступила, уворачиваясь от удара. Паук бросился за ней, но, оказавшись рядом с напитанным магией оружием, поспешно отступил, перебирая длинными лапами.

– К чему сопротивляться, – донёсся до неё певучий голос, что едва ли принадлежал созданию перед ней. Щёк у него не было, а чуть ниже ушей выросли педипальпы, что помогали заталкивать добычу в рот. – Иди со мной. Иди к своим родным! Позволь мне…

Намотав край плаща на руку, Мия побежала к мечу. Тварь вмиг разгадала её манёвр и бросилась наперерез. Упав на землю, уходя от удара, Мия на инерции проскользила по сухой земле и дотянулась до меча. Тварь оказалась над ней и тут же присела, жаля в ногу, а Мия одновременно с тварью вскинула меч, вспарывая паучье брюшко.

Из раны полилась кровь. Алая, на сколько она могла судить – человеческая. Перевернувшись и чувствуя, как немеет нога, Мия яростно отомстила, с размаху обрубая несколько длинных паучьих лап, и едва успела убраться в сторону, когда создание рухнуло на пыльную землю.

Следуя примеру инквизитора, она отсекла твари голову вместе с руками, что та успела поднять, пытаясь защититься. И тут же сама упала, увлекаемая тяжестью и размахом удара. Нога отнялась, и холод яда пополз выше.

Лёжа, тяжело дыша, Мия осмотрелась. Темнота смотрела в ответ, но не рисковала приближаться к пылающему мечу. Должно быть, ждали, когда яд подействует. С трудом сев, уже теряя чувствительность ягодиц, Мия потёрла ногу.

Что ж. Не зря она танцевала по ночам, накапливая энергию. Немного чуда ей сейчас не помешает.

Глава 17. Мия

Талиор бежал по ступеням спускаясь в катакомбы под замком. Из темноты на него бросилась жуткая многорукая тварь и в ту же секунду была разрублена. Единственный источник света – короткие, парные клинки, узор на лезвии, реагируя на темную магию.

Время утекало, словно вода. Чувствуя, что не успевает, он бежал, перескакивая через ступеньки.

Неведомые создания сыпались с потолка, и не было им конца. Не зная страха, они бросались на меч, замедляя продвижение.

В один миг всё изменилось. Бесконечная лестница закончилась, твари перестали атаковать, повисли на потолке вниз головами, глядя на чужака жуткими выпученными глазами.

Выскочив в огромный зал, Талиор не позволил себе ни мгновения растерянности. Бросился между колоннами вперёд, молясь только об одном: лишь бы успеть.

Колдовская темнота, неподвластная эльфийскому взору, скрывала размеры зала. Оказавшись между гигантских, колон, двумя рядами уходящих в темноту, Талиор увидел в конце слабый свет.

Трепетало пламя красных свечей. В воздухе разлился запах жжёной плоти. Пахло серой. Гиллиам лежал животом на жертвеннике, руки безжизненно свисали по краям. Чёрные волосы, пропитавшиеся кровью, закрывали лицо.

– Что ты наделал?! – закричал Талиор.

Дарлинг – старший брат, глава рода, любимец отца и надежда сотен мелких домов – медленно повернулся и улыбнулся.

– Талиор, – он покачал головой. – Ты, как всегда, опоздал.

Он сделал жест и что-то ударило мужчину в грудь, выбивая воздух из лёгких, отбрасывая в темноту.

– Не нужно его калечить, – строго одёрнул его второй голос. – Принимайте товар, я хочу получить свою плату.

– Подчиняйся! – прогремел голос брата.

Тело Гиллиама, ещё недавно казавшееся мёртвым, шевельнулось. Подобравшись, он приподнялся на руках. Глаза заволокло чёрным туманом. Вновь запахло серой.

– Обратись.

Чёрный дым поглотил тело брата, и через мгновение на его месте стоял демон. Сотканный из огня и дыма, он наклонил рогатую голову на бок, глядя на них безразличным взглядом.

– На колени.

Кошмарное существо медленно опустилось на одно колено, склоняя голову.

– Что ты наделал?! – в ужасе прошептал Талиор.

– Сделал то, что от меня ждут, – Дарлинг махнул рукой демону, и тот взвился под потолок, затерявшись в темноте. – Спас наш дом, – бросив взгляд на младшего брата, он со вздохом отвернулся. – Но за всё нужно платить. Прости.

Сойдя с постамента, Дарлинг направился к выходу. Подскочив на ноги, Талиор бросился наперерез, но тут на его пути возникла тёмная фигура. Демон. Их младший брат Гиллиам.

Он попытался воззвать к разуму брата, докричаться до него, запертого в этой жуткой тёмной оболочке. Тот лишь положил руки ему на плечи, не позволяя двигаться. Тени вокруг пришли в движение. Они ползли по колоннам с потолка, сверкая глазами, словно стая голодных волков, завидевшая путников у костра.

– Гиллиам! – в отчаянии крикнул он, пытаясь вырваться, но тот смотрел безучастно.

Свечи погасли. Зал погрузился в темноту. Шеи коснулось холодное дыхание.

Паукообразные создания заверещали, и Мии пришлось выставить перед собой пылающий инквизиторский меч, спасаясь от атаки. Она шла освобождать своих спутников и заметила окружённый пауками кокон, висящий высоко между деревьев. Но подобравшись ближе к, казалось бы, спящим вокруг кокона тварям, не заметила, как сама провалилась в чужие воспоминания.

Твари засуетились, щёлкая зубами и водя жуткими отростками на лицах, начали бросаться на чужачку, но сделать ничего не могли. Пусть человеческие ноги и уступали в ловкости паучьим, но паутина не липла к Паучихе.

Скользя по нитям, словно по ровной дороге, Мия уклонялась от атак, жаля в ответ пылающим магией мечом. Она и сама не заметила, как после попадания в чужое воспоминание стала двигаться быстрее, а рубить сильнее. Осознала, только когда играючи рассекла тварь от ключицы до пояса, – осознала, чем паукообразные тут занимались.

Пили энергию человека через болезненные воспоминания. А так как в коконе эльф, энергии там целый океан.

Самая крупная из паучих, серая и лысая, издала хриплый звук. Лицо её ещё сохраняло человеческие черты, но на лбу прорезались лишние пары чёрных глаз. Она вырвала кокон из паутины и бросилась бежать, пока остальные пытались остановить Мию.

Энергия разливалась по венам и несмотря на отсутствие сердца, пульсировала. Инквизиторский меч перестал быть тяжёлым. Взвесив его на одной руке, Мия улыбнулась паукам. Те, возможно, и хотели бы ответить, но отсутствие губ и щёк не позволило. Потому они пощёлкали педипальпами, и едва ли это было приглашением к переговорам.

Во второй руке вспыхнул короткий клинок из холодного лунного света. Мия едва не застонала от удовольствия. Сила кипела в венах, заставляя вновь почувствовать себя живой.

Бой был коротким. Не позволяя паукам сориентироваться, Мия щёлкнула пальцами, поджигая паутину. Та занялась алым пламенем, подпитываемая энергией, быстро пожирая сухие деревья. Пауки заметались, но инквизиторский меч оборвал их противоестественное существование.

Стало тихо.

Ветер шептал старые, забытые песни мёртвым деревьям, что никогда больше не смогут ответить ему шелестом листвы.

Где-то рядом пел ручей, омывая кости на дне русла.

Тяжело дыша, Мия опустила меч и втянула остатки энергии. Огонь, лишившись топлива, погас. Исчез клинок из света. Даже инквизиторский меч побледнел. Темнота, беззвучно подкравшись, накрыла выжженную поляну тишиной.

«Стоит осторожнее расходовать энергию», – подумала Мия, устало опускаясь на землю. Навалившаяся слабость лишала воли. Хотелось закрыть глаза и наконец уснуть. Ощутить сон, где она не будет чудовищем. Где будет светить солнце. Где Зоря, улыбаясь, протянет руки ей навстречу.

С карканьем с ветки сорвалась ворона.

Вздрогнув, сбрасывая сонливость, Мия успела лишь мельком заметить движение, но этого было достаточно. Вскинув инквизиторский меч, по самую рукоять вонзила его в брюшко паука, что готовился её ужалить.

Тварь зашипела, заметалась, разбрызгивая вокруг багряную кровь.

Отскочив, Мия подсекла ей ноги, а едва та рухнула на пепел – отрубила голову.

Ворон, одобрительно каркнув, унёсся в темноту. Рассмотреть его Мия не успела.

Стоило уйти.

Бросить безумных церковников, ослеплённых собственной непогрешимостью. Они пришли искать чудовище, не замечая его под собственным носом.

Стоило бросить их тут.

Уснуть, поддавшись чарам пауков, и тихо умереть, утонув в своих кошмарных снах.

Но всё же стоит поискать сердце. Мия не знала, чем ей грозит долгое отсутствие столь важного органа. Она и вовсе не представляла, что сможет расхаживать без него. И всё же затягивать не стоит. Чем скорее она вернёт своё, тем лучше.

Перебираясь через овраг, стараясь не тревожить паутину, Мия намеревалась вскрыть несколько коконов в поисках старика епископа. Над головой суетились пауки, но слишком далеко, чтобы заинтересоваться чем-то на земле. Похоже, они были увлечены чем-то иным…

Перед глазами вспыхнул тёмный лес. Крики. Огромный костёр за деревьями. Его тащили на поляну. Он не мог двигаться, но всё видел. Всё чувствовал. Весенья. Его милая, прекрасная Весенья оскалила обагрённые кровью зубы в издевательской усмешке.

Стряхнув чужое воспоминание, Мия уже подняла руку, чтобы щёлкнуть пальцами, но остановила себя. Этак у неё сил на всех не хватит… Но паутина вспыхнула – это охотники, расчищая себе путь пылающими магией мечами, прорвались к кокону.

Мия не сдержала разочарованного вздоха. Епископ стоял за спинами нападавших и неистово молился, прижимая к груди шкатулку с её сердцем. Энергия, преображённая молитвой, заставляла клинки церковников светиться, разжигая гастрономический интерес у местных обитателей и обрывая их жизни.

Прежде чем её успели заметить, Мия отступила в тень. Оставив светящийся инквизиторский меч на земле, по большой дуге обошла церковников. Старика охраняли три инквизитора, стоя к нему спиной и хором читая молитву.

Раньше они так не делали. Кто знает, может, светящиеся мечи – не весь их арсенал.

Скатав из паутины быстроногого паучка, Мия опустила его на растрескавшуюся землю. Едва приблизившись к инквизиторам, он загорелся, коснувшись защитного барьера. Разочарованно зарычав, Мия уже подумывала вернуться за мечом и попытаться им пробить защиту, когда один из инквизиторов обратил в её сторону взгляд.

Глава 18. Павиус Рейно

Отец искал его. Рейно знал, что тот не пощадит. Изобьёт так, что несколько дней даже дышать будет больно. Потому, услышав окрик, оставался на чердаке, спрятавшись между старыми граблями и сеном.

Несмотря на то, что из всех детей Рейно был самым мелким и тщедушным, отец бил его чаще и страшнее остальных. Рейно тогда был слишком мал, что бы понять, отчего так сильно отличался от братьев и сестёр. Потому мать сторонилась его и никогда не обнимала, а если он пытался подойти прижаться, то прогоняла, хлеща полотенцем.

В детстве он был готов на всё, лишь бы получить хотя бы каплю материнского тепла. Старался изо всех сил. Работал усерднее братьев, учился лучше, помогал по дому, пока братья отлынивали, сбежав на речку.

– Он здесь! Он здесь! – закричал младший брат, раскрыв его убежище.

Несмотря на разницу в полтора года, младший брат был на голову выше и шире в плечах. Потому без труда выволок его из сенника.

Шёл дождь, брат волочил его за ногу в центр двора. Пытаясь спастись, Рейно цеплялся за траву и грязь, готовый кричать от ужаса.

Стоп.

Какого демона?!

Перестав сопротивляться, Павиус повернулся и непонимающе посмотрел на брата. Попытался всмотреться в его лицо и не увидел ничего. Павиус попросту его не помнил.

Подобравшись, он пнул видение и высвободился. Безликие фигуры, изображавшие родителей и братьев, замерли. Стали размываться.

Моргнув, Павиус оказался в темноте, в тесноте, без возможности пошевелиться. Едва он забился, как пространство вокруг наполнилось шипением и его вновь стало клонить в сон.

Перед глазами замелькали тени, складываясь в образы задир из церкви, что готовились стать охотниками, а Рейно грозило вечно ходить в служках… Павиус встряхнул головой.

– Отец наш небесный, – пытаясь высвободить руки, забормотал он, – защити от зла, от порчи и дурного знака. Дай силы вершить волю твою…

Молитва помогла. Разогнала туман в голове.

Недовольное шипение стало громче.

Его темница затряслась, Павиус почувствовал приближение чего-то большого и тяжёлого, в очередной раз попытался высвободить руки, но те прилипли намертво.

Темнота стала удушающей. Запахло прелой травой, он слышал кваканье лягушек и бульканье выходящего со дна газа. То самое болото, в котором утонул его друг из семинарии.

Встряхнувшись, Павиус принялся снова читать молитву. Громче и четче. Запах пропал, а перед глазами вновь оказалась темнота.

Всё вокруг затряслось, и на несколько мгновений Павиус почувствовал, что падает. Но чьи-то руки подхватили его и быстро понесли прочь, не слишком заботясь о том, чтобы держать пленника вверх головой.

Тряска закончилась падением, темница перед глазами стала истончаться. Но увидеть свет Павиус был не рад, потому что вместе со светом на него посмотрела уродливо деформированная рожа. Нижняя челюсть раздвоилась, чуть ниже щёк выросли короткие паучьи лапы, а глаз было явно больше, чем нужно человеку.

Издавая хрипы и пощёлкивания, существо отступило, низко опустив голову и тело в поклоне.

– Редко у нас бывают гости, – произнёс певучий женский голос. – Простите за столь холодное приветствие. Мне так и не удалось обучить своих деток хорошим манерам.

Павиус опять попытался высвободить руки, но безуспешно. Паутина держала крепко.

Из темноты вышла дева. От её красоты перехватило дыхание. Сердце забилось быстрее. Мысли спутались…

Павиус зажмурился.

– Отец наш небесный, защити от чар и морока. Дай сил и отваги противостоять тьме… – забормотал он и почувствовал прикосновение к лицу.

– Какой хорошенький. Какой способненький. – Холодный палец скользнул от скул к губам. – Мало кому удавалось сбросить мои чары. У нас с тобой родятся крепкие детки, способные противостоять чужим чарам, – промурлыкала она, и не ожидавший подобного Павиус, открыл глаза.

Вблизи дева выглядела ещё прекраснее. Чёрные большие глаза, алые губы, светлые распущенные волосы.

Внимание инквизитора привлёк амулет, болтающийся на тонкой шее. Единственный источник света. Природный кристалл, сияющий чистой магией.

– О, вижу, тебе нравится эта побрякушка? – она оттянула шнурок, и на обнажённое тело упали радужные блики.

– Слеза Асхи, – горло пересохло, глаза заслезились от магического света.

На стенах грота копошились пауки: белые, с длинными, тонкими лапами, беспокойные и суетливые. За спиной красавицы висел связанный по рукам и ногам эльф.

“Должно быть, без сознания”, – решил Павиус, глядя на безучастную фигуру.

– Подготовьте всё к ритуалу, – приказала женщина, и наполовину люди, наполовину пауки засуетились, подхватив Павиуса за ноги, куда-то поволокли.

– Что ещё за ритуал?! Эй!

– Не шуми, милый, – проворковала женщина.

Неожиданно освещённые Слезой Асхи голова и тело красавицы поднялись выше. Изящное девичье тело крепилось к огромному, раздутому брюшку, что передвигалось на длинных тонких паучьих лапках.

– Силы тебе ещё пригодятся.

– Стой, куда? Зачем?

– Да сколько можно кричать, – проворчал болтающийся под потолком эльф. – Она хочет спариться с тобой, а потом съесть. Мои поздравления жениху.

Павиус зло посмотрел на эльфа. Оказывается, тот был в сознании и всё видел. Самого Павиуса быстро втащили на ритуальный камень и распутали кокон.

Вокруг каменного стола громоздились горы костей с обрывками одежды и брони. В глаза бросились знакомые чёрно-красные лоскуты некогда инквизиторской брони.

– Зачем тебе я? Забери эльфа, от него потомство будет лучше, – крикнул Павиус стараясь незаметно вытащить из рукава нож.

– Я бы с удовольствием, – длинные лапы подняли Королеву пауков к потолку, и она нежно провела пальцами по лицу эльфа. – Но что я скажу хозяину? Поверь, милый, никто из нас не хочет вызвать его гнев.

Павиус хмуро посмотрел на эльфа, но тот вновь превратился в безучастную куклу.

Королева пауков приблизилась бесшумно, нависла над ним и, наклонившись, нежно коснулась лица:

– Ты подаришь мне сильное потомство…

– Прости, но я дал обет безбрачия, – отозвался Павиус и воткнул нож в шею твари.

Освящённая сталь вспыхнула и врезалась в белую плоть, что тут же зашипела, покрываясь волдырями и стремительно чернея. Завопив, паучиха дёрнулась назад, пытаясь выдернуть нож, но оказалась не в силах коснуться освящённого оружия. На крик матери сбежались остальные полулюди-полупауки.

Подскочив на ноги, Павиус схватил ближайшую крупную кость и огрел ею самого наглого, что сунулся первым. Второму подломил лапы пинком, третьему сбил жало костью, четвертый получил кулаком по лицу.

Инквизитор крутился на ритуальном камне, понимая, что не спасётся, но и сдаться, позволив себя сожрать, не мог. В этот момент потолок грота обрушился, проливая скудный свет на горы костей, коими был устлан пол пещеры.

Покачиваясь на паутине, в пещеру медленно опускалась Костяная Паучиха.

– Всем привет! – громко и звонко прозвучал её голос, и даже раненая Королева пауков перестала верещать. – Прошу прощения за опоздание!

Она спрыгнула вниз и, не устояв на костях, нелепо упала.

– Леди могут позволить себе небольшое опоздание, – подмигнула она.

Воздух наполнился шипением, сквозь которое Павиус услышал знакомый свист. В темноте пещеры что-то мелькнуло, и цепь с двумя утяжелителями обмоталась вокруг шеи паучьей Королевы.

Дошипел своё фитиль, и грохнул взрыв, краткой вспышкой осветив пещеру. Пауки замерли. На обезображенных лицах застыл ужас.

Обезглавленная королева грузно осела на землю, и в тот же миг все вокруг взбесились. Часть тварей бросилась бежать, другие с яростный шипением помчались на людей, что встретили их огнем святого оружия.

Охотники и инквизиторы действовали по хорошо отработанной схеме. Достали, столь редко используемое в их ремесле, огнестрельное оружие и первым же залпом проредили толпу тварей. Часть из них упала замертво или оказалась ранена, их тут же затоптали обезумевшие от боли сородичи. Последние стали атаковать всех, до кого могли дотянуться, не деля противников на чужих и своих.

Едва Павиус замахнулся костью на ближайшую тварь, как что-то подцепило его за одежду и дёрнуло вверх. Пауки столкнулись и потянулись за ним, но было уже поздно.