Иллюзион

Пленник вскрикнул, схватился за грудь, его лицо исказила гримаса боли. Он вскочил, попытался убежать, но натянувшаяся цепь остановила его. Упав, несчастный человек перевернулся на спину и громко застонал.

– Не надо! – произнёс он, прижимая ладони к сердцу. – Пожалуйста, Мастер! Сжальтесь надо мной!..

Мастер молчал, холодно глядя на извивающегося на полу человека. Дыхание пленника становилось всё тише, в быстро тускнеющих глазах застыло страдание.

– Проклинаю тебя… – прошептал он, его тело в последний раз дёрнулось и замерло.

– Твое проклятие ничего не стоит, Пётр, – сказал Мастер, надевая очки. – Я и так на краю мира… – Он помолчал, задумчиво глядя на безжизненное тело. Потом взглянул на своих подчиненных, наблюдавших за казнью. – Похороните его в одном из наших склепов. Окажите семье всю необходимую помощь – Он немного помолчал. – Что-то ещё?

– Девушка, Мастер. Ольга – напомнил невысокий помощник.

Мастер нахмурился.

– Где она?

– В камере. Привести ее?

– Приведите…

Кивнув, говоривший с Мастером толстяк торопливо направился в дальний конец зала, где в нише стены находилась металлическая дверь. Открыв засов, зашёл внутрь. Затем вышел, ведя за руку высокую темноволосую девушку лет двадцати пяти.

– Вот она, Мастер…

Мастер холодно смотрел на девушку – та стояла, потупив взгляд.

– Ну здравствуй, Ольга, – произнес он. – Скажу честно – не ожидал я такого от тебя. – Мастер покачал головой. – Зачем тебе это было нужно, глупая? Ты понимаешь, что ты наделала?

– Здравствуйте, Мастер… – Девушка подняла взгляд. – Да, я всё понимаю. Но это несправедливо – когда меня отдают кому-то как вещь, как игрушку. Мой отец говорил, что с вами мне будет хорошо, что Орден защитит меня от всех бед. И что получилось? Вы решили отдать меня Виктору – знали бы вы, как я его ненавижу! Ненавижу всей душой, понимаете? Я ведь просила вас, умоляла изменить ваше решение. Но вы остались глухи к моим просьбам… – Девушка снова опустила взгляд.

– Когда ты вступала в Орден, то давала клятву подчиняться всем решениям Совета. Давала клятву отречься от себя во имя наших целей. Ты понравилась Виктору, твой брак с ним одобрил его покровитель. Этот союз был бы для нас очень полезен. Но ты начала самовольничать, ты едва не проломила Виктору голову. Это звучало бы смешно – если бы не было так грустно. Теперь ты понимаешь, к чему привело твоё упрямство?

– Но я не вещь! – Ольга гордо вскинула голову. – Вы должны были учесть мое мнение. Должны, понимаете?!

– Я сделал для тебя всё, что мог, – спокойно отозвался Мастер. – Но есть вещи, которых я изменить не могу. Ты подняла руку на Виктора. За это ты будешь наказана.

– Так же, как он? – Девушка кивком указала на мёртвого Петра и презрительно усмехнулась.

Мастер задумчиво смотрел на Ольгу.

– Из тебя мог получиться очень неплохой практик. Но ты сама выбрала свою судьбу. Убивать тебя я не буду – об этом уже позаботились. У тебя есть месяц, чтобы приготовиться к смерти и уладить все свои дела. Можешь идти.

Несколько секунд девушка смотрела на Мастера, ещё не веря, что её отпускают. Потом повернулась, медленно пошла прочь. Снова остановилась.

– И всё равно вы сделали ошибку, – сказала она, оглянувшись. – Вы не должны были так поступать со мной. Я так верила вам, а вы меня предали. С этой минуты я больше вам ничего не должна… – одарив Мастера неприязненным взглядом, Ольга прошла к коридору в правой части зала и скрылась из глаз.

Вздохнув, Мастер повернулся к помощникам.

– Всё на сегодня?

– Всё, – ответил невысокий помощник. Второй всё так же молча кивнул.

– Тем лучше – Мастер медленно направился к выходу, эхо его тяжёлых шагов разнеслось по залу. Вот он вышел за дверь, стало тихо.

– Опять похороны – Толстяк взглянул на лежавшего посреди зала мертвеца и со вздохом почесал затылок. – Жалко Петра. Хороший был человек.

– Мне кажется, Алексей, вы больше жалеете о его ресторане, – с сильным акцентом произнёс его коллега. – Если не ошибаюсь, вас там кормили бесплатно?

– Злой вы человек, Мартин, – ответил толстяк. – Всегда пытаетесь ударить по самому больному месту.

– Это была шутка?

– В каждой шутке, Мартин, есть только доля шутки. Так гласит русская народная мудрость Ну что, пойдём? Надо всё подготовить.

– Пойдёмте, – согласился собеседник, и оба неторопливо направились к выходу.

* * *

Катя приехала ровно через два дня. Я ожидал увидеть монахиню, но вместо неё в дом вошла девица лет тридцати, одетая не то что по моде, а даже слегка вызывающе. На ней были светлые брюки со всевозможными пряжками, заклёпками и шнурками, модный топик и легкая бежевая курточка. Дополняли гардероб туфли на тонком высоком каблуке и сумочка из крокодиловой кожи. О модной причёске и макияже можно было даже не говорить.

Катю встречала Настя, она же и провела её в дом.

– Ну здравствуй, – сказала Катя, с интересом взглянув на меня.

– Привет, – кивнул я, с некоторым замешательством разглядывая девицу. – Рад познакомиться.

– Взаимно, – отозвалась Катя и прошла мимо меня дальше в зал. – А тут всё по-прежнему! – сказала она, в её голосе я уловил лёгкую тоску.

– Да, я ничего не менял, – сказал я, желая как-то поддержать разговор. – А я ожидал увидеть монахиню.

– Монахини больше нет. – Катя снова взглянула на меня. – Нет «списка», нет и необходимости в «зонтике». Ты не представляешь, до чего приятно снова стать человеком! – Она подняла руки и сладко потянулась. Возможно, мой взгляд задержался на её груди несколько больше, чем было нужно, так как Катя усмехнулась – от неё явно не укрылся мой взгляд.

– Ладно, пойду носик припудрю, – заявила она и вышла из гостиной.

– Вот так монашка… – пробормотал я.

Стоявшая рядом Настя только улыбнулась.

– Не суди её строго. Кстати, она уже узнала о тебе всё, что хотела знать.

– В смысле?

– Я ведь говорила тебе, что она видящая. Чтобы понять человека, ей достаточно одного взгляда. Поэтому мой тебе совет: никогда не пытайся её обманывать. С ней эти штуки не проходят. А сейчас, если ты не против, мы с ней немножко посплетничаем. – Настя не торопясь направилась к лестнице.

– Меня будете обсуждать? – бросил я ей вслед.

– Точно… – не поворачиваясь, отозвалась девушка.

Мы сидели за накрытым столом – после беседы тет-а-тет с Катей Настя заявила, что у нас сегодня посиделки. По случаю чего, она пока не объявила. Вместо неё высказалась Катя:

– Чёрное и белое, – сказала она, протянув мне бутылку вина. – Открой. Помянем тех, кто ушёл. И выпьем за тех, кто жив.

Штопора у меня не было, поэтому я просто протолкнул винную пробку внутрь бутылки. Наполнил бокалы. Стало тихо.

– За Серёжу. За Глеба и Лизу, – сказала Катя, её голос слегка дрогнул. – Выпьем…

Мы выпили. Я чувствовал себя несколько неловко – присутствие Кати меня здорово нервировало. И хуже всего то, что я не понимал причины этого. Вроде не мальчишка уже, да и сама Катя явно не в моем вкусе. Тем не менее, её присутствие странным образом заставляло меня нервничать.

– Наливай, – велела Катя, и я не посмел ослушаться. Наполнил бокалы, взглянул на Катерину. Девушка усмехнулась.

– Ну что – чокнемся. – Она коснулась своим бокалом бокала Насти, потом коснулась моего. – За наше будущее. И за тебя, нагвальчик… – подмигнув мне, Катя пригубила вино.

Я вздрогнул. Нагвальчик? О чем это она? Залпом осушив бокал, я взглянул на Катю.

– Ты это о чём? – озвучил я свой вопрос.

– О том, что в этом мире иногда происходят чудеса. Налей ещё. Давай, не жадничай. Там ещё бутылка есть.

Я разлил по бокалам остатки вина.

– Я всегда восхищалась Сергеем, – сказала Катя. – Он был удивительным человеком – не чета нам. Мы, по сравнению с ним, никто. Может, именно поэтому у нас ничего и не получилось. – Она грустно усмехнулась. – Но он всегда делал для нас всё, что мог. Вот и теперь, уходя, он оставил себе замену. Он нашёл тебя, нагвальчик. Не знаю, как это ему удалось, но он это сделал. Ты пока не стоишь и ногтя на мизинце Сергея. Именно это и дает нам шанс. Я ничтожество. Ты ничтожество. Может, что-то у нас и получится. Сергей был слишком хорош для нас. А ты, пожалуй, подойдешь… – с усмешкой взглянув на меня, Катя слегка приподняла бокал, приветствуя меня, и выпила вино.

Я последовал её примеру. Настя тоже выпила вино, не вмешиваясь в наш разговор.

– Хочешь сказать, что у меня энергетика нагваля? – осторожно спросил я.

– Ты с самого начала показался мне чертовски сообразительным. У тебя талант выделять главное. – Катя усмехнулась. – Добавлю, что ты не просто нагваль: похоже, Сергей ещё и умудрился передать тебе свою силу. Настя рассказала мне о твоих успехах. Теперь всё встало на свои места.

Я молчал. Да, после прочтения книг Кастанеды мне хотелось чувствовать себя нагвалем. Но я понимал, что это проявление моего чувства собственной важности и старался избавиться от подобных мыслей. И вот теперь это…

– В чём я пока сомневаюсь, – продолжила Катя, – так это в том, что ты сможешь вести нас вперед.

Эта девица потихоньку начинала меня раздражать. Я понимал, что нельзя злиться. Но ничего не мог с собой поделать.

– А с чего ты решила, что у меня есть такое желание? – поинтересовался я.

– Это ты верно заметил, – кивнула Катя. – Но видишь ли, нагвальчик – мы не принадлежим себе. И ты не принадлежишь себе тоже. Я понимаю, ты от меня не в восторге – приехала какая-то вульгарная особа и действует тебе на нервы. Но поверь, что и ты далеко не подарок. Ты для меня слишком тусклый. Весь какой-то зажатый, скованный. Всегда настороже. В тебе нет спокойствия, какое было в Сергее. Нет ощущения силы. Ты нагваль, но на этом твои достоинства заканчиваются.

Я хотел было огрызнуться, но промолчал. Ну её, стерву. Не хватало мне ещё ругаться с какой-то глупой бабой.

Катя улыбнулась.

– Нехорошо обзывать девушку, – сказала она. – Постарайся впредь меня не злить – нет ничего хуже разгневанной ведьмы.

Я вздрогнул. Похоже, эта ведьма умеет читать мысли.

– Ты умеешь читать мысли? – спросил я.

– Скорее, общий настрой собеседника, – отозвалась она. – Его эмоции. Ты подумал обо мне плохо, я это почувствовала. Но на первый раз я тебя прощаю… – Глаза Кати насмешливо блеснули, она начала есть. Я тоже склонился к своей тарелке.

– Помнишь, я говорила тебе о безразличии? – нарушила молчание Настя. – Не воспринимай слова Кати слишком близко к сердцу – у неё нет неприязни к тебе.

– Ни малейшей, – подтвердила Катя. – Я просто говорю, что есть что.

– Именно, – согласилась Настя. – У нас нет неприязни. Но это не значит, что у нас есть к тебе симпатия. Что бы ты ни делал, ты никогда не сможешь заменить нам Сергея. Поэтому даже не пытайся это делать – в лучшем случае ты сможешь стать его жалким подобием. Ты с нами, так распорядилась Джара. Мы принимаем этот расклад. Прими его и ты.

– И что именно я должен делать? – поинтересовался я, пытаясь избавить свои мысли от какой бы то ни было негативной окраски.

– Будь собой, – посоветовала Настя, не поднимая глаз. – Это всё, что от тебя требуется. Пока ты действовал неплохо, Джара это оценила. Если на то будет её воля, мы сможем снова собрать группу.

– Группа так важна? – снова поинтересовался я.

– Одному идти очень сложно, – ответила девушка. – На это способны лишь избранные. Мы к их числу не принадлежим.

– Это точно, – подтвердила Катя. – Так что нам придется здорово постараться, чтобы у нас что-нибудь получилось. Думаю, ты не возражаешь, если мы с Настей останемся у тебя?

– Нет, конечно, – ответил я. – Это не мой дом.

– Вот и хорошо, – кивнула Катя. – А то мне, признаться, просто некуда ехать.

Я задумчиво смотрел на неё. Посмотрев мне в глаза, она улыбнулась.

– Хочешь что-то сказать?

– Да нет… Просто не представляю, как ты могла жить в монастыре. Ты совсем непохожа на монашку.

– Непохожа, – согласилась Катя. – В этом и была вся прелесть ситуации: стать тем, кем ты не являешься. Поверить в это. Принять. Это, Андрюша, и есть сталкинг.

– Но ведь это обман? – не согласился я. – Тебя приняли, тебя считали верующей. А ты просто играла свою роль.

– Не так, – покачала головой Катя. – Я не играла монашку. Я была ею. Ты ведь читал Кастанеду и должен знать простую истину: нас не существует. Мы – это просто положение точки сборки, и не более того. Понимаешь, о чем я?

Я читал у Кастанеды про точку сборки. Насколько я смог разобраться, точка сборки представляла собой яркое светящееся пятнышко в энергетическом коконе человека. Находилось это пятно позади правой лопатки человека. Кокон человека состоял из эманаций – светящихся нитей. Часть нитей проходила через точку сборки. Именно нити, проходившие через точку сборки, и определяли каким-то непостижимым образом наше восприятие. Точку сборки можно было сдвигать, через неё начинали проходить другие, ранее не задействованные, эманации. При этом сознание человека изменялось. Судя по тому, что писал Кастанеда, сильный сдвиг точки сборки мог приводить к фантастическим результатам: точка сборки могла даже «собирать» миры, отличные от нашего. Мне это чем-то напомнило радиоприёмник, где точка сборки была стрелкой на шкале: сдвигается стрелка, меняется частота настройки. В итоге мы можем воспринимать самые разные станции. Только в случае с магами «станциями» были иные миры. Сдвинув точку сборки, маг мог просто исчезнуть из этого мира. Но то, что сказала Катя, мне было всё-таки непонятно.

– Нет, – честно признался я. – Не понимаю.

– Нас не существует, – повторила Катя, глядя на меня. – Твоё нынешнее сознание – это просто положение точки сборки. Смести точку сборки в положение монаха, и ты станешь монахом. Смести её в положение маньяка – станешь маньяком. Изменится твоё мышление, твои привычки, твоё понимание того, что можно, а что нельзя. То, что сейчас тебе кажется чудовищным, станет обыденным, и наоборот. Именно поэтому я и говорю, что нас не существует. Мы – это просто положение точки сборки. Отличие мага от обычного человека в том, что маг это понимает и не воспринимает себя всерьез. Кроме того, у мага есть трезвость, которая не позволяет ему допускать устойчивых сдвигов точки сборки. В каком-то смысле он всегда остается самим собой – но только в каком-то смысле. В каждом из нас есть Свидетель – частичка нас, которая всегда всё осознаёт. Но не каждый из нас осознаёт наличие Свидетеля. – Катя снова усмехнулась. – Понимаешь?

– Смутно, – признался я. – Ну да ладно. Может, пойму со временем. Я хотел ещё спросить о группе – а куда именно мы идем? К чему? К «огню изнутри», о котором писал Кастанеда?

«Огонь изнутри» представлял собой финал земной жизни мага: манипулируя точкой сборки, маг активировал сразу все эманации кокона, при этом его физическое тело «сгорало» – то есть превращалось в энергию. При этом маг переходил в «третье внимание» – состояние осознания и существования, непостижимое для нашего обыденного разума.

– Куда мы идем? – переспросила Катя. – А вот как раз это, нагвальчик, ты и должен нам сказать. Ты – тот, кто ведёт, понимаешь? В этом роль нагваля. Мы можем ошибаться в выборе пути. Нагваль не ошибается никогда – потому что у него прямая связь с Джарой.

– Я должен вас вести? – усмехнулся я. – Ты шутишь. Ты ведь сама сказала, что я никто.

– Верно, – согласилась Катя. – Но мы поможем тебе подтянуть твои ниточки. Мы поможем тебе, ты нам. Каждый делает то, что должен делать.

– Хорошо, – пожал я плечами. – Согласен.

– Вот и замечательно, – отозвалась Катя. – Как ты смотришь на то, чтобы вечерком прогуляться в казино?

– В казино? – удивился я.

– Именно, – подтвердила Катя. – Ты же не хочешь, чтобы мы с Настей сидели на твоей шее? Я сегодня немножко поиграю. Ну, а твоя задача – помочь мне унести выигрыш. Договорились?

– Договорились… – пожал я плечами.

Раньше я никогда не был в казино – азартные игры меня не интересовали в принципе. Я не был прочь сходить в казино с Катей, но очень сомневался в том, что в случае чего смогу её защитить. Просто знал, что многие игровые заведения находятся под контролем весьма серьёзных людей. Это не шпана какая-нибудь – это самая настоящая мафия. И если какие-нибудь громилы не захотят отдавать выигрыш, то что я смогу сделать? Ничего…

Неудивительно, что я поделился своими опасениями с Настей.

– Не думай об этом, – посоветовала она. – Находись в казино в состоянии ОВД – ты ведь уже умеешь это. Доверься Джаре, и всё будет в порядке. Вот увидишь.

– Хорошо… – вздохнул я.

Шёл уже девятый час вечера, когда мы с Катей переступили порог казино – на мой взгляд, весьма рядового, так как в городе были и более респектабельные заведения. На Кате был тёмный брючный костюм, весьма элегантный, я тоже оделся поприличнее. Поменяв на фишки мою последнюю зарплату, мы прошли в зал. Откровенно говоря, я заранее попрощался с деньгами – уж очень сомневался в том, что мы сможем выиграть. Но Катя не разделяла моего скептицизма.

– Не переживай, Андрюша, – ещё дома заявила она. – Всё будет как надо.

Собственно, я и не переживал. Но доказывать это мне показалось глупым, поэтому я промолчал.

Катя не начала играть сразу. Около получаса она ходила по залу, присматриваясь к игре. Я тенью следовал за ней, состояние ОВД накладывало на всё происходящее отпечаток нереальности. Стрелка на моих часах подбиралась к девяти вечера, когда Катя наконец-то подошла к рулетке.

Она сделала три ставки. Первую – на номер шестнадцать. Поставила максимально разрешённую ставку и выиграла. Я разом ощутил, как взгляды присутствующих сосредоточились на Кате.

– Поздравляю, – сказал крупье, передавая Кате выигранные фишки.

– Спасибо, – отозвалась Катя.

Она пропустила несколько туров, затем поставила минимальную ставку на номер три и проиграла. Выждала ещё немного, и сделала максимальную ставку на номер двадцать четыре. Я снова ощутил взгляды присутствующих.

Крупье бросил шарик, я спокойно следил за ним. Вот шарик начал замедляться, запрыгал по-над номерами. Состояние ОВД позволяло следить за игрой без всяких эмоций. Тем не менее, я ощущал толику любопытства: получится, или нет?

Удивительно, но у Кати всё получилось! В какой-то момент могло показаться, что шарик совсем чуть-чуть не доберётся до выбранного Катей номера. Но нет – подскочив в последний раз, он остановился в нужной ячейке.

– Двадцать четыре, красное, чётное, – сухо сказал крупье. Собрав фишки со стола, отсчитал Катин выигрыш. – Поздравлю вас…

Я просто физически чувствовал, как нарастает напряжение вокруг стола.

– Пожалуй, на сегодня хватит, – обворожительно улыбнувшись, Катя собрала фишки. – Но мы к вам ещё зайдём…

Никто нас так и не остановил: мы спокойно поменяли деньги, вышли из казино и на такси добрались до дома.

– И сколько ты выиграла? – спросил я, когда мы уже подходили к калитке.

– Около семидесяти тысяч, – ответила Катя, нажимая пуговку звонка. – Мелочь, хватит лишь на косметику. Завтра начнём играть по-крупному. – Она взглянула на меня и усмехнулась.

На следующий вечер всё повторилось почти в точности. Разве что казино было получше да ставки покрупнее. В итоге Катя выиграла больше пятидесяти тысяч долларов. В какой-то момент, уже получив деньги, я наткнулся на тяжёлый взгляд одного из охранников. Наверное, в обычном состоянии сознания такой взгляд наверняка бы вывел меня из равновесия. Не скажу, что испугал бы – не знаю. Но заставил бы как-то отреагировать. Теперь же, уловив взгляд охранника, я совершенно спокойно взглянул на этого человека. Для меня не было никакой разницы, смотреть на него или на что-то другое, состояние ОВД отсекало любые спекуляции разума. Охранник смотрел на меня, я на него. Я даже не могу назвать это борьбой взглядов, потому что с моей стороны никакой борьбы не было. Всё это длилось секунд пять, затем охранник отвёл взгляд, мы с Катей спокойно покинули казино.

– Будем играть ещё? – спросил я, когда мы оказались на улице.

– Пока нам этого хватит, – ответила Катя. – Ну, а закончатся, поиграем снова…

Шел девятый час утра, мы пили чай на кухне. Скажу честно – меня одолевали вопросы. Вчера, как и днём раньше, Катя отказалась на них отвечать, сказав, что мы не должны оставлять следов и что болтовня на тему игры может навлечь на нас гнев мироздания. Собственно, именно поэтому я молчал и сейчас. Но на этот раз молчание нарушила сама Катя.

– У тебя вроде бы есть вопросы? – спросила она и демонстративно улыбнулась.

– Есть, но я опасаюсь гнева мироздания, – отозвался я.

– Мироздание уже спит, – заверила меня Катя. – Так что тебе лучше опасаться моего гнева. Ну давай, что там у тебя?

– Хотел спросить – ты играла по какой-то системе? Есть какая-то закономерность в том, на какие номера ты ставила?

– Система есть, – согласилась Катя. – Три ставки: первый раз ты выигрываешь, затем следует проигрыш и снова выигрыш. Так меня научил Сергей. Но почему это работает, я тебе объяснить не смогу. Просто не знаю.

– Но ведь первый раз ты могла и проиграть?

– Не могла, – покачала головой Катя. – Понятно, что это метод не для обывателя, он будет работать только у мага. И, в конечном счёте, результат определяется не какой-то там системой, а твоей личной силой. Система нужна в качестве зацепки для разума, не более того.

– А номера, на которые ты ставила? Там система есть?

– Очень простая: первая и третья ставка должны быть на чётные номера, вторая на нечётный. Либо наоборот: первая и последняя ставки нечётные, вторая чётная. То же самое, если играешь только на цвет или чёт-нечет – должно быть чередование.

– Но какой в этом смысл? – не понял я.

– Это как-то связано с принципом сложения событий, – пожала плечами Катя. – Я в этом не разбираюсь.

– Иногда поиграть можно, – добавила молчавшая всё это время Настя. – Но вводить это в практику я бы не советовала, погоня за халявой всегда приносит несчастья. Сергей вообще не признавал халявы, считая, что за неё обязательно приходится расплачиваться. И играл только тогда, когда деньги были нужны не ему. Сам он предпочитал деньги зарабатывать.

– Так мы и будем зарабатывать, – усмехнулась Катя. – Теперь у нас есть с чего начать.

– Я же говорила, что у меня есть деньги, – не глядя на Катю, сказала Настя. – Их бы вполне хватило.

– Ну ты же знаешь, я не люблю чужого. А теперь мы в доле – верно?

– Верно, – кивнула Настя…

На следующий день я понял, что девушки действительно решили организовать своё дело – швейных цех. Они настолько энергично взялись за это дело, что я ни на секунду не усомнился в успехе их предприятия. В течение недели в одной из юридических контор был подготовлен пакет документов, Катя подыскала для будущего производства подходящее помещение. До регистрации фирмы оставались считанные дни, когда произошло событие, в корне поменявшее все наши планы…

Близился вечер. Мы сидели в гостиной: девушки смотрели какой-то сериал, я читал газету, время от времени поглядывая на часы – по спортивному каналу шёл футбол. Из-за проклятого сериала первый тайм я уже почти пропустил, но надеялся посмотреть второй.

Из прихожей донесся звук звонка. Я уловил на себе требовательный взгляд Катерины, вздохнул и пошёл открывать.

Это оказался парень лет тридцати: чуть выше среднего роста, худощавый, с тонкими чёрными усиками и столь же аккуратной бородкой. На нём были джинсы и джинсовая куртка, в левой руке он держал спортивную сумку.

– Добрый день, – поздоровался он, когда я открыл калитку. – Не подскажете, а где прежние хозяева дома?

Я улыбнулся – просто уже понял, кто это. Правда, на фотографиях он был без бороды и усов.

– Привет, Олег. Я Андрей. Проходи, Настя и Катя будут рады тебя видеть.

– Это уже лучше, – облегченно вздохнул он, заходя во двор. – А я было уже решил, что здесь теперь живут совсем другие люди.

Он не спрашивал, кто я, это мне понравилось. Я уже заметил, что Настя и Катя многие вещи просто принимали как нечто само собой разумеющееся. Олег, похоже, обладал тем же качеством.

– Олег!!! – обрадовалась Настя, когда мы вошли в гостиную. Вскочив с дивана, она бросилась ему на шею.

– Настёна… – Он крепко обнял её. – Привет, Катюха!

– Здравствуй, Олежек! – довольная Катерина чмокнула его в щёку. – Какими судьбами?

– Кто-то из вас был у меня, я прав? – в свою очередь, спросил он.

– Я была, – подтвердила Настя. – Но твоя жена спустила на меня всех собак. Тогда я оставила на стене свой телефон – думала, ты позвонишь.

– Вот стерва! – засмеялся Олег. – Это я не о тебе.

– О жене? – улыбнулась Настя.

– Она мне не жена, просто жили вместе. До вчерашнего дня… – Он сел в кресло. – Приезжаю домой из Минска, смотрю – на стене знак группы и что-то затёртое. Явно номер телефона. Спрашиваю её – ко мне кто-то приезжал? Нет, говорит. А глаза отводит… В итоге поругались, и вот я здесь… – Он вздохнул.