Иллюзион

Антон Медведев

Иллюзион

Глава первая

Все началось с того, что я поругался с Таней. Мы жили вместе уже полгода, собирались пожениться. Но что-то не сложилось. Квартира принадлежала Татьяне, и после очередного скандала мне оставалось только собрать чемодан и уйти – что я и сделал.

Выйдя на улицу, я остановился, хмуро взглянул по сторонам – куда идти? Вспомнив о деньгах, достал портмоне, пересчитал. После чего нахмурился ещё больше. Уходя из дома, не подумал забрать хоть что-то – на полочке в шкафу, прикрытые стопкой белья, лежали двенадцать тысяч рублей. Моя последняя зарплата. Последняя в прямом смысле – наша фирма приказала долго жить, сотрудников распустили. А новой работы я найти так и не успел.

Наверное, ещё можно было вернуться и забрать хоть несколько тысяч, но гордость не позволяла этого сделать. Уходя – уходи. Поэтому я неторопливо пошёл по мокрому от недавнего дождя тротуару, размышляя о том, что мне теперь делать.

Денег на гостиницу у меня не хватало однозначно. Оставалось перекантоваться какое-то время у друзей. Правда, это не Питер, где я когда-то жил, здесь у меня и друзей-то как таковых нет – одни приятели. Но попробовать стоило. Достав сотовый телефон, я набрал первый номер.

Борис собирался уезжать – после развала нашей конторы ему предложили работу в Новосибирске, в каком-то «ящике». Остаться в квартире с его женой я не мог, так что этот вариант отпадал сам собой. Лёшка тактично извинился, сказав, что у него гостит тёща и неизвестно когда уберётся. А больше и звонить было некому…

Выглядело всё невесело. Вечерело, я брел по тротуару в сторону железнодорожного вокзала и думал о том, где мне провести ночь. Склеить какую-нибудь девицу и заночевать у неё? Тоже вариант, но как-то не по нутру мне такие игры. Пересидеть ночь на вокзале? Можно, но что это даёт?

Увы, других вариантов у меня пока не было. Перебиться как-нибудь до утра, а там начать искать жильё и работу. И неизвестно ещё, что сложнее. Снять квартиру нет денег – значит, надо искать кого-то, кто приютит хоть на время, под честное слово. А затем отправиться в поход по предприятиям…

С этими невесёлыми мыслями я и добрался до вокзала. Сдав чемодан в камеру хранения, какое-то время гулял по перрону, затем решил перекусить. Вокзальные цены меня совершенно не устраивали, поэтому я отправился в знакомую забегаловку, благо до неё было совсем недалеко.

Вот так и получилось, что в этот вечерний час я и оказался у этого небольшого заведения. Кафе, бара, закусочной – даже не знаю, чем именно оно являлось. Здесь можно было и поесть, и выпить. Раньше я не раз заглядывал сюда с приятелями, место мне нравилось. На улице снова начал накрапывать дождь, поэтому я открыл дверь и вошёл внутрь.

В забегаловке было тепло и уютно, вкусно пахло чем-то жареным. Посетителей было довольно много: осмотревшись, я выбрал столик у стены с одиноко сидевшим за ним мужчиной лет тридцати. Он сидел, откинувшись на стуле, и тянул из кружки пиво, задумчиво глядя на улицу сквозь забрызганное дождевыми каплями стекло. На меня он не обратил никакого внимания – мне показалось, что он даже не заметил моего появления.

Подошла официантка. Заказав картофельное пюре с двумя котлетами и стакан компота, я удовлетворенно вздохнул. Сидевший напротив меня мужчина повернул голову и посмотрел на меня.

Признаюсь честно – я невольно напрягся. Уж очень необычным был его взгляд. Было в нём что-то странное… Что именно? Усталость. Спокойствие. Печаль. Впрочем, насчёт печали я мог ошибаться.

– Добрый вечер, – поздоровался я.

– Добрый… – одними губами отозвался он и снова отвернулся.

Странно, но я почувствовал к этому человеку симпатию. Мне было совершенно ясно, что он тоже переживает не лучшие времена в своей жизни. Он никуда не торопился – возможно, ему тоже некуда идти. Товарищ по несчастью?

Принесли мой заказ. Я начал есть, мой сосед по столику всё так же отрешённо смотрел в окно, сжимая в руках кружку с пивом. Вот он тихонько вздохнул, сделал глоток. Поставил кружку на стол. Пошарив в кармане плаща, вынул сотовый телефон и около минуты разглядывал на экране список телефонных номеров, словно гадая, кому позвонить. Как это было мне знакомо! Я всё больше проникался симпатией к этому человеку.

– Некому звонить? – понимающе спросил я, попытавшись завязать разговор.

– Что? – Он спокойно взглянул на меня, потом улыбнулся. – Да нет. Просто нет смысла звонить. Всё кончится, – тут он посмотрел на часы, – минут через двадцать.

– Что именно кончится? – поинтересовался я, отправляя в рот очередной кусок котлеты.

– Жизнь, – ответил мой собеседник. – Время вышло.

Почему-то я сразу решил, что имею дело с отчаявшимся человеком. У него что-то не клеится, и он решил покончить с собой. Пришёл выпить кружку пива, и вот теперь настраивает себя на то, что уже твёрдо решил сделать.

– Знаете, у меня тоже не лучшие времена, – сказал я. – Ушёл от подруги, нет ни жилья, ни денег – ничего. Ночевать сегодня буду на вокзале. Но это совсем не повод расставаться с жизнью. Всё ещё может наладиться – и у меня, и у вас.

Мой сосед по столику снова улыбнулся. Странная это была улыбка – печальная. Этот человек явно мне не верил. Не верил в то, что что-то можно изменить. Вот он полез во внутренний карман, достал блокнот. Что-то написал на листке. Вырвал его и протянул мне.

– Возьмите, – сказал он, положив листок передо мной.

– А что это? – поинтересовался я, продолжая есть.

– Это адрес. А вот ключи. – Он положил на листок связку ключей. – Можете жить там, мне этот дом уже не понадобится. – Мой собеседник едва заметно вздохнул.

– Что значит «не понадобится»? – спросил я, внимательно глядя на него. – Вы что, действительно решили покончить с собой?

– Неужели я похож на идиота? – усмехнулся он и отхлебнул из кружки. – Просто время моей жизни подошло к концу.

– Вы больны? – догадался я.

– Физически я здоров. Но если считать болезнью некий процесс, приводящий к смерти – то да, я болен. И до финала осталось минут пятнадцать.

– Хотите сказать, что через пятнадцать минут вы умрете? – у меня впервые мелькнуло подозрение, что я имею дело с душевнобольным.

– Скорее, меня убьют, – ответил он. – Причем все данные говорят о том, что это сделает пингвин. Мне даже любопытно, как это произойдет.

На этот раз я подумал о том, что этот человек увяз в какой-то криминальной истории. А Пингвин – имя киллера. Моему собеседнику назначили встречу, он знает, что его убьют и покорно ждёт смерти.

– Обратитесь в милицию, – предложил я. – Я даже могу пройти вместе с вами – мне всё равно нечего делать.

– Ничего не изменится, – покачал головой он. – Представьте, что вы стоите в чистом поле, и откуда-то с неба на вас падает бетонная плита. Вы видите её и пытаетесь убежать. Петляете, бросаетесь из стороны в сторону. В итоге оказываетесь именно там, где она падает. Понимаете? Это рок, судьба. Что бы вы ни делали, вы придёте туда, где вас ждёт смерть. Так и со мной – не важно, что я буду делать. Как бы я не метался, я всё равно окажусь в нужное время в нужном месте.

Возможно, мой собеседник действительно был душевнобольным. Я соскреб кусочком хлеба с тарелки остатки картофельного пюре и отправил его в рот, затем выпил компот. Мой собеседник допил пиво и отставил кружку в сторону. Я встал из-за стола, поднялся и он.

– Возьмите, – сказал он и вложил мне в руку ключи и записку с адресом. – Мне они действительно уже не понадобятся. Родственников у меня нет, друзей, похоже, тоже. Можете жить совершенно спокойно, вас никто оттуда не выгонит. При желании даже сможете потом переписать дом на себя. Все нужные документы найдете у меня в столе.

– Да нет, что вы… – начал было отказываться я, но он просто сунул ключи и записку мне в карман.

– Вы сказали, что вам негде ночевать? Замечательно – остановитесь у меня на несколько дней. А там будет видно. Договорились?

– Хорошо. Договорились, – согласился я, гадая, чем может обернуться для меня это неожиданное знакомство. Может, маньяк какой?

– Ключи пусть побудут у вас, – добавил он.

Мы вышли на улицу. Дождь прекратился, с неба срывались лишь редкие капли.

– Вы куда сейчас? – спросил мой новый знакомый, я запоздало вспомнил, что даже не узнал его имени.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Мне всё равно. Собирался на вокзал.

– Пусть будет вокзал, – кивнул он. – Кстати, не откажите мне в одной услуге: когда я умру, похороните меня. Расходов у вас не будет – деньги в шкатулке на столе в моём кабинете. Гроб в гараже, всё уже давно приготовлено. Есть даже место на кладбище. И ещё одна маленькая просьба: в шкатулке лежит письмо в конверте. Если меня когда-нибудь спросит красивая светловолосая девушка, отдайте ей это письмо. Вы узнаете её сразу – у нее улыбка ангела. – Мой собеседник мягко улыбнулся. – Это всё…

Он явно был не в себе, поэтому я ничего не ответил. Некоторое время мы молча шли рядом – медленно, никуда не торопясь. Мой спутник задумчиво смотрел на дома, на тёмное небо. Затем вздохнул.

– Жаль, что уже ничего не изменишь! – произнёс он. – Мне просто не хватило времени – совсем чуть-чуть. Каких-нибудь две недели, и я бы справился. Не судьба…

– Как вас звать? – поинтересовался я.

– Сергей, – ответил он. – Сергей Храмов.

– Андрей Крапивин, – представился я. – Будем знакомы.

– Будем, – со вздохом согласился он, пожав мою руку, затем улыбнулся. Его улыбка была чистой, открытой. Глаза смотрели совершенно спокойно.

И тут же я услышал чей-то вскрик и скрип тормозов. Обернулся, ощутил толчок – это Сергей оттолкнул меня в сторону. А сам остался.

Остальное напоминало кадры замедленной киносъемки: я видел, как шел юзом по мокрой дороге грузовик, пытаясь объехать некстати оказавшуюся на дороге женщину с девочкой. Видел, как он подскочил на бордюре и на полном ходу смял Сергея – тот стоял, слегка расставив руки, и не собирался бежать. И на губах его – я готов был в этом поклясться – играла улыбка.

Всё кончилось. Сергей лежал у бетонного забора, под его головой быстро расползалось тёмное пятно. Рядом замер грузовик. Вот медленно приоткрылась дверь машины, из кабины буквально выполз бледный, как сама смерть, шофёр. Он посмотрел на неподвижную фигуру Сергея и тихо выругался.

Мои колени противно дрожали. Я подошел к Сергею, нагнулся. Понял, что ему уже ничем не помочь, отошёл. Потом снова вернулся, не зная, что мне делать. Вспомнил о телефоне – достав его, набрал номер.

– «Скорая»? Машина человека сбила…

Назвав адрес, я сунул телефон в карман и взглянул на водителя – тот сидел на подножке грузовика, – а точнее, фургона-термобудки, – и нервно курил. Я уже собирался подойти к нему, как вдруг мои ноги словно приросли к асфальту. На борту фургона я увидел рисунок: протягивая стаканчик с аппетитным мороженым, прямо на меня смотрел большой улыбающийся пингвин.

* * *

Приехавшей милиции я сообщил, что Сергей был моим другом. Рассказал и о том, что произошло. Женщина с девочкой, ставшие виновниками аварии, скрылись – тем не менее, я подробно описал случившееся. Все это я делал автоматически: меня спрашивали, я отвечал…

Около одиннадцати вечера, когда все необходимые в таких случаях формальности были улажены, я на троллейбусе добрался до нужной мне улицы. Какое-то время блуждал в темноте, отыскивая дом Сергея – и отыскал.

Признаюсь: оказавшись у ворот этого роскошного двухэтажного особняка, я даже слегка растерялся. Было что-то ненормальное в том, чтобы войти в чужой дом, я чувствовал себя очень неловко. Ещё раз сверился с адресом – всё верно, это здесь. А вот и звонок…

Я звонил несколько минут, но из дома никто так и не вышел – хотя трели звонка я слышал даже здесь. Постоял несколько минут, не зная, что мне делать. Снова пошёл дождь. Может, именно это обстоятельство и заставило меня достать ключи.

Ажурная металлическая дверь в окружавшей особняк высокой кованой ограде открылась сразу. Я зашёл во двор, прислушался – больше всего я опасался собак. Но их не оказалось. Закрыв дверь, прошёл по дорожке к дому, поднялся по ступенькам крыльца. Открыл вторым ключом входную дверь и вошёл в дом.

Было темно. Тем не менее, я шестым чувством угадал выключатель. Включив свет, огляделся.

Я стоял в прихожей. На стене висело большое овальное зеркало в литой бронзовой раме, очень красивое. Тут же находился шкаф, рядом я увидел вешалку с одеждой. Разувшись, я снял куртку и повесил её на крючок.

– Эй! Есть кто дома?! – крикнул я и прислушался. Не услышав ответа, прошёл дальше.

Осмотр дома подтвердил, что я в нём один. В кабинете на втором этаже я обнаружил шкатулку с деньгами – как и говорил Сергей. Пересчитывать их я не стал, но на взгляд там было тысяч сто. Там же лежало запечатанное письмо – без адреса и имени. Оглядев конверт, я положил его обратно.

Что и говорить, чувствовал я себя в этом доме неуютно. Знал, что всё это чужое, что я здесь оказался волей случая. Было очень неприятно сознавать, что хозяин этого дома сейчас находится в морге.

Какое-то время я сидел в гостиной, не зная, что мне делать. Потом просто лёг на диванчик и уснул.

Следующие несколько дней были посвящены похоронам. В гараже, рядом с роскошным джипом, я обнаружил гроб – Сергей действительно приготовился к смерти. Теперь это меня уже не особенно удивляло – существуют же люди, способные видеть будущее. Очевидно, Сергей был одним из них. Всё, что от меня зависело, я сделал – и был уверен, что если Сергей видит меня сверху, ему не в чем меня упрекнуть.

За эти несколько дней я немного свыкся с домом. Он уже не казался мне чужим, я думал о том, что смогу пожить здесь какое-то время, пока не найду себе жильё и работу. Мои мысли были искренними – я не привык брать чужого. Поэтому был даже немного раздосадован, когда обнаружил в ящике стола папку с документами. В ней оказались документы на дом – Сергей приобрел его восемь лет назад и являлся его единственным владельцем. И ещё я нашел заверенный нотариусом договор о дарении этого особняка неизвестному лицу. Неизвестному – потому что имя получателя не было вписано. При желании я мог вписать даже своё. Тут же лежала записка Сергея с просьбой обратиться к нотариусу, – его имя указывалось, – который окончательно утрясет все имущественные проблемы. Ещё я нашел доверенность на машину – опять же, без указания имени.

Признаюсь, все это стало для меня чертовским соблазном. Теперь я понимал, почему Сергей сказал, что всё подготовлено – он на самом деле готовился к смерти. Сделал всё и для себя, и для будущего владельца дома. Тем не менее, я просто положил документы обратно в стол. Да, дом мне нравился. Но он не был моим.

Потом я начал искать работу, на это у меня ушло почти три недели. Но итогом я остался доволен, всё получилось даже лучше, чем я надеялся. Теперь я мог работать дома – у Сергея оказался отличный компьютер. По профессии я инженер-конструктор, мне оставалось только установить на компьютер необходимые программы. До этого я уже включал компьютер и обнаружил, что он девственно чист. То есть никаких данных на нём не было – только операционная система и десятка два разных программ. Тогда я не придал этому значения, теперь же подумал о том, что Сергей, возможно, стёр перед смертью с компьютера всю информацию. Но её можно было попытаться восстановить…

Только непосвященный человек считает, что простое стирание файлов с компьютера окончательно их удаляет. Это не так: если поверх удалённой записи не производилось новой, данные можно легко восстановить. Для этого существуют специальные программы, известные любому мало-мальски продвинутому пользователю. Я знал, что ничего не теряю, а потому обработал жесткий диск компьютера одной из таких программ. Как я и думал, мне удалось восстановить изрядную часть исходной информации.

Наверное, это выглядело некрасиво – мало того, что я занял чужой дом, так теперь ещё и копался в информации, которую Сергей хотел скрыть. Однако любопытство быстро пересилило все доводы разума.

Конечно, среди восстановленных данных оказалось много обычного хлама. Игры, песни. Фотоальбом, где на фотографиях были совершенно незнакомые мне лица. Лишь на некоторых из них встречался Сергей.

Все это меня не интересовало, поэтому фотоальбом я просмотрел без особого интереса. Зато потом я нашел нечто любопытное.

Это были черновики шести писем: два адресовались некой Насте и четыре столь же неизвестному мне Олегу. Понимаю, нехорошо читать чужие письма. Но любопытство снова победило. Я перечитал письма – и почувствовал недоумение. Пришлось перечитать их снова…

Письмо первое

«Здравствуй, Настя! Чертовски рад снова слышать тебя. То, что мы «разбежались», считаю очень большой ошибкой. Вместе у нас было бы больше шансов. Впрочем, не буду бередить старые раны. Что есть, то есть.

Теперь по существу. Прежде всего, я бы не советовал тебе тревожить церберов. Это просто опасно: каждый раз, когда эта тварь обращает на тебя внимание, реал отзывается какой-то проблемой. Я уже говорил тебе, что церберы – это персонификации каких-то защитных механизмов. Когда я в последний раз потревожил такую тварь, мне сломали два ребра. И я считаю, что ещё легко отделался. Поэтому лучше обходи их стороной – не стоит будить лихо.

Что касается Базы, то я встречал её два раза. Первый раз я попал к ней из главного корпуса Университета. Хотел проверить подвал под Универом, но вместо этого совершенно неожиданно оказался на окраине города. Пошёл по улице и оказался рядом со стадионом. Стадион заинтересовал меня тем, что был окружен высоким забором из колючей проволоки, по углам находились сторожевые вышки. Правда, на вышках никого не было. Я посмотрел сквозь проволоку на футбольное поле, меня чем-то привлёк газон – очень сочный, зеленый. Он был выложен из прямоугольных кусков дёрна, места стыков были видны довольно отчётливо. Я смотрел на поле, и вдруг понял, что каждый кусок дёрна – это человек. Или сущность человека, или что-то подобное. Все эти люди были в плену, в рабстве, без всякой надежды на свободу. В какой-то момент эти куски дёрна зашевелились и выстроились в вертикальную стенку: метров десять в длину и примерно пять в высоту. Мне стало ясно, что это некий экран. Затем на этом экране появилось лицо человека: он что-то говорил мне, но я не слышал – видел лишь, как шевелятся губы. Лицо было смуглым, как у азиата. Затем вдруг в воздухе что-то шевельнулось, экран тут же развалился. Куски дёрна торопливо заняли свои места. Я ощутил сильный холод – так всегда бывает, когда у нас забирают энергию. И тут же проснулся.

Второй раз я увидел Базу года два спустя. Шёл по трамвайным путям, пытался определить, где я нахожусь. И неожиданно увидел четырехэтажное здание, обнесённое колючей проволокой. Взглянул на него, и понял, что это то самое место – ты же знаешь, как это бывает. Вроде бы всё другое, а суть та же. Короче, это была именно База. Понятное дело, решил посмотреть, что же внутри. Перелетел через забор, проник в здание через одно из окон – оно отличалось по размерам и цвету от остальных, именно этим меня и привлекло. Когда пролетал сквозь окно, отметил, что оно забрано мелкой металлической сеткой. Оказался в каком-то кабинете, осмотрел его. Внимание привлекло то, что под слоем обоев на стенах была листовая медь, под декоративной обшивкой двери тоже оказался металл. Мне это не понравилось – сразу вспомнились истории о ловушках для призраков. А я ведь там, в здании, как раз и был призраком. Быстренько выбрался в коридор – пока по экрану ток не пустили, затем спустился по лестнице вниз. В общем, в конце концов, оказался в подвале. Бетонные стены, по сторонам коридоров металлические двери – как в тюрьме. В какой-то момент я оказался в тупике, дальше хода не было. Решил вернуться, и вдруг увидел, что коридор на моих глазах начинает «зарастать» – проход становился всё уже. Я успел прошмыгнуть, но впереди коридор уже сомкнулся. Получился каменный мешок. Попытался пройти сквозь стену – не вышло. Захотел проснуться – то же самое. Плюс ко всему, опять стало жутко холодно. Мерзло лицо, глаза, при этом ловушка, в которой я оказался, продолжала сжиматься. Стены смыкались всё теснее, я понял, что меня вот-вот раздавит. Именно тогда и появилась та девушка, о которой я тебе уже рассказывал. Она просто вышла из стены через появившееся в ней овальное отверстие, схватила меня за руку и утянула в этот проход, я тут же проснулся. Порадовался, что обошлось без последствий, а через неделю выяснилось, что у меня гайморит. Два года потом с платком ходил – ни один доктор не мог помочь. В итоге лечиться тоже пришлось в сновидении. Так что с Базой шутки плохи, постарайся быть осторожной. Ну всё, мне пора бежать. Пока!»

Письмо второе

«Привет, Настёна!

В целом ты все сделала правильно, реал отзывается на твои манипуляции. Но есть пара ошибок, на которые я бы хотел обратить внимание.

Прежде всего, ты зря вводишь в картину мира серьёзные ограничения. Например, рельсы у тебя – границы зоны, и перейти их можно только через мост. Это ошибка, и при случае она может стоить тебе жизни. Ну представь: тебе приходится от кого-то убегать, а созданные тобой самой ограничения не позволяют тебе это сделать. Ты просто не сможешь перешагнуть через рельсы, твоя картина мира не позволит этого сделать. Компенсирующие элементы должны быть другими, не накладывающими на тебя реальных ограничений. Например, введи в качестве такого элемента невозможность есть какие-то продукты. Скажем, тебе нельзя есть устриц и лягушачьи лапки, пить коньяк. Или замени это чем-то другим – тем, что ты и так не ешь. Получится, что ты отказываешься от того, что и так не имеет для тебя никакого значения. Здесь главное – ввести эти ограничения в реестр, поставить «галочку». В итоге все довольны: параметры настройки сбалансированы, а ты реально ничего не потеряла.

Насчет внимания людей: да, оно мешает. Люди держат своим вниманием мир, обеспечивают его стабильность. Каждый раз, когда ты хочешь в присутствии других людей сделать что-то значимое – то есть такое, чему нет рационального объяснения в их картине мира, возникает конфликт мироописаний. Общее коллективное мироописание обычно побеждает – именно поэтому так трудно сделать что-то на глазах у других людей, так трудно что-то продемонстрировать, когда тебя об этом просят хотя бы несколько человек. В то же время, здесь всё зависит от твоей личной силы: если у тебя её хватит, ты сможешь сломать барьер общего мироописания и изменить реальность нужным тебе образом даже в присутствии других людей.

Пиши, не теряйся. Удачи!»

Письмо третье

«Здравствуй, Олег!

Ну ты просто монстр! Видел тебя по телевизору – ты теперь знаменитость! :) Ладно, ладно – это я так, к слову. Иногда лучший способ спрятаться – это быть на виду, верно? Так что действуй в том же духе: чем больше людей будут считать тебе обыкновенным тусовщиком и пустозвоном, тем лучше. Посвистят, позлословят и оставят в покое.

Теперь по теме. Помнишь, я рассказывал тебе о том, как умер мой отец? Мать ещё за сутки до этого слышала, как в комнате жутко трещат обои, и всю ночь сквозь сон ей чудился странный голос, бубнящий одно и то же слово – «бумер, бумер, бумер, бумер…» Она даже разозлилась – решила, что это где-то у соседей музыка играет, крутят одну из этих новых дурацких песенок. И лишь когда умер отец, поняла: это было слово «умер», а не «бумер». Понимаешь, о чём я? Все уже было предопределено, поэтому все мои попытки спасти отца в реале ни к чему не привели – он умер у меня на руках. Смерть человека здесь, в нашем мире, лишь следствие того, что уже произошло на более высоких планах. Это как с альпинистом: по существу, он погибает не в тот момент, когда разбивается о камни, а в момент обрыва веревки. Значит, если мы хотим продлить свою жизнь, работать надо с самыми высокими планами – именно там Норны ткут пряжу наших судеб. Вообще, меня поражает, насколько точно все эти мифы отражают реальность. Что ни говори, а знания древних о реальности были неизмеримее обширнее наших.

Так вот: я уже второй год копаю эту тему. Тема, я тебе скажу, интереснейшая. Но и опасная – есть ощущение, что можно доиграться. Всё-таки человекам не дозволено вторгаться в высшие сферы бытия. Опять же, волков бояться – в лес не ходить. Верно? :) В общем, высылаю тебе некоторые свои наработки (смотри аттач). Глянь свежим взглядом, прикинь, что из этого может выйти. Только будь с этими материалами поаккуратнее, хорошо? Ведь это ничто иное, как ключи к людским судьбам. Есть люди, готовые пойти на всё ради владения такими методиками. Так что лучше не подставляться – вспомни печальный опыт наших коллег по цеху.

Удачи!»

Письмо четвертое

«Привет, Олег!

Ты спрашиваешь о Джаре, о том, откуда я все это вытянул. Скажу честно: точно не знаю и сам. Сначала кто-то рассказал мне об этом в сновидении, потом пошли инсайты – ты же знаешь, как это бывает. В итоге получилась довольно складная картина. А уж насколько она соответствует реальности… С другой стороны, что есть реальность? То, что мы воспринимаем. А что именно воспринимать, мы можем определять сами. Получается, что мы – творцы реальности. :)