Иллюзион

Кстати, совсем недавно подумал о том, что слова «раджа» и «Джара» имеют общую родословную. Семантику, этимологию – не знаю, как правильно, я не знаток этих лингвистических тонкостей. Так вот: «Джара» имеет два значения. Первое – «свет Ра». Второе – «сияние вечности». Эти расшифровки я вытянул из сновидения. И у меня есть очень четкое ощущение, что слово «раджа» в своем истинном смысле означает «слугу Ра». Точнее, буквально это будет переводиться как «тот, кто проводит свет Ра», или как-то близко. Служитель Ра. Учитывая, что Ра – это бог солнца, а солнце – олицетворение силы, дающей всему земному жизнь, всё обретает довольно ясные очертания. Но времена меняются, да и слово «раджа» сейчас несёт совсем другой смысл. Поэтому у меня как-то само собой возникло слово «джар». То есть Джара – это правящая миром сила. А джар – служитель этой силы. Знаю, что ученые мужи за эти лингвистические выкладки закидают меня гнилыми помидорами. Но это их дело, я и не собираюсь с ними спорить. Для меня важнее тот практический эффект, который я могу извлечь из смены названия. Славный дядюшка Хуан говорил о том, что маги всегда ищут ту терминологию, которая соответствует этой, как её – модальности времени. :) Слова «Дух», «Сила», «Абстрактное» уже настолько затасканы, что приобрели своё побочное намерение. Я бы сказал – паразитическое намерение, попытку людей понять, идентифицировать то, что понять невозможно. Поэтому я решил «повернуть голову» – то есть отказался от использования понятий «Дух», «Сила», «Абстрактное» в пользу Джары. И Джара вроде бы не против. :)

Пиши. Ты один из тех немногих, общение с кем доставляет мне удовольствие.

Удачи!»

Письмо пятое

«Привет, Олег!

Извини, что не ответил сразу – две недели провалялся в больнице. Спускался в ЦУМе по лестнице, и какая-то бабёнка умудрилась сунуть мне между ног карниз. :) Итог – перелом бедра и вывих плечевого сустава. Занятно, что именно я учил тебя падать, верно? А сам развалился, как фарфоровая статуэтка.

Хочешь знать истинную причину этого падения? Я в очередной раз попытался добраться до Базы. И на это раз залез дальше, чем когда бы то ни было. (Отчет – а аттаче). В итоге опять наткнулся на двух церберов, пришлось делать ноги. Но слегка опоздал: один успел вцепиться в бедро, другой прокусил плечо. Результат тебе уже известен. И ведь до чего точно всё складывается! Ну прикинь: спускаюсь по лестнице, лезу в карман за телефоном – надо было один звонок сделать. И тут эта баба с карнизом… Чувствую – лечу, а рука в кармане застряла… Теперь вот хочу ввести в свою картину мира новый элемент: безопасное падение. То есть чтобы при любом падении, хоть с самолета, мягко опускаться на землю. Где-то я уже встречал подобное – кажется, у Монро. Он писал, что приобрел странное свойство падать «мягко» – то есть как-то тормозиться в последний момент. В наших играх с реальностью было бы тоже полезно иметь подобную подушку безопасности.

Не знаешь, как там Настёна? На моё последнее письмо она не ответила.

Пиши – пока не снимут гипс, мне всё равно делать нечего, только письма писать. :)

Удачи!»

Письмо шестое

«Привет, Олег!

Я не знаю, кто эти люди. У меня пока таких проблем не возникало. Если слишком прижмут, переводи все стрелки на меня, я разрешаю. И не смущайся – ты же знаешь, у меня с этими козлами разговор короткий.

По теме. Мне хорошо понятны твои чувства. Сам не раз порывался бросить всё это, сбежать, спрятаться. Да вот незадача – нельзя спрятаться от себя. И уж тем более – от Джары.

Подумай вот о чем: допустим, ты сможешь сбежать, Джара тебя отпустит. Станешь как все, будешь жить своими маленькими радостями и бедами. Будешь надеяться, что впереди у тебя что-то есть. Вот это и есть одно из самых больших заблуждений: люди считают, что впереди у них что-то есть. А потом оказывается, что у них нет ничего не только впереди, но и позади. Жизнь прошла зря, в ней не было ничего, кроме глупых дел, в сети которых пойманы большинство смертных. Подумай об этом, Олег – что ты сможешь предъявить смерти? Сможешь ли улыбнуться в ответ на её улыбку? Сказать ей: «Ну здравствуй, костлявая! Потанцуем?»

Разумеется, выбор за тобой (сейчас я лукавлю, но ты этого как бы не заметишь – хорошо?). Тебе решать, что хорошо для тебя, а что плохо. Скажу про себя: каждый раз, когда меня охватывали сомнения и хотелось сбежать, я вспоминал вот эти строки:

«Сказали мне, что эта дорога приведёт меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…»

Удачи!»

Больше писем на компьютере не было. Глянув даты создания файлов, я понял, что последнее письмо было написано больше года назад.

Сказали ли эти письма мне о чём-либо? Практически нет. Я понял лишь то, что Сергей занимался какими-то очень странными исследованиями. Я бы посчитал тематику писем бредом душевнобольных людей, если бы не одно «но»: Сергей действительно знал время своей смерти. Знал он и то, что его убьёт пингвин. И пожалуйста, всё так и случилось: Сергей погиб точно в определённое им время, а на машине был нарисовал пингвин. Трудно поверить, что это всего лишь случайные совпадения.

Разумеется, я вспомнил и о письме в шкатулке. Чертовски хотелось вскрыть его и прочитать – возможно, оно помогло бы мне в чём-то разобраться. Но Сергей мне доверился, и я не мог его подвести. Письмо так и осталось нераспечатанным.

Признаюсь, в следующие два месяца я не один раз перечитывал найденные на компьютере письма, но разобраться в их сути так и не смог. Постепенно вся эта история начала забываться, у меня появились совсем другие заботы и проблемы. Дом я пока так и не переоформил на себя – всё не мог признать его своим.

Так прошла осень, за ней зима. Было тихое майское утро, когда раздался звонок в дверь. Я как раз сидел за компьютером и ломал голову над доводкой одной на редкость поганой детали для упаковочной линии, поэтому звонок заставил меня поморщиться. Сохранив результаты работы, я встал из-за компьютера и пошёл открывать. Вышел из дома, подошёл к ограде. Открыл калитку.

Передо мной стояла худенькая светловолосая девушка. Одета в джинсы и светлую блузу, на ногах кроссовки. В руках коричневая сумочка. Странно, но её лицо показалось мне знакомым.

– Здравствуйте! – улыбнулась незнакомка, её улыбка оказалась очень приятной. – А Сергея можно?

Я нахмурился. Просто не знал, как сообщить ей о том, что произошло.

– Даже не знаю, как вам сказать… – тихо ответил я. – Дело в том, что Сергей погиб прошлой осенью. Его сбила машина.

Девушка побледнела, в её взгляде мелькнула растерянность.

– Простите… – пробормотала она, повернулась и медленно пошла прочь. И тут я вспомнил, где видел эту девушку – на фотографии в компьютере.

– Настя! – окликнул я её. Не знаю, что заставило меня решить, что это она. Девушка оглянулась.

– Да? – тихо спросила она.

– Пожалуйста, не уходите. Зайдите в дом.

Несколько секунд Настя задумчиво смотрела на меня, потом перекинула ремень сумочки через плечо и вернулась.

– Вы меня знаете? – спросила она, неуверенно глядя на меня. – Мы встречались?

– Я видел вас только на фотографии, – ответил я. – Проходите… – подождав, пока девушка войдёт во двор, я закрыл за ней дверь. – Идёмте, я как раз собирался пить чай.

Мы прошли в дом, я провел гостью на кухню. По её поведению я понял, что она уже бывала в этом доме раньше.

– Садитесь… – предложил я ей и щелкнул кнопкой чайника. Затем отыскал заварник, насыпал в него чаю. Потом достал из шкафчика чашки. Всё это время девушка молча наблюдала за мной.

– Вы из наших? – спросила она, когда я поставил на стол вазу с булочками. В её голосе я ощутил надежду.

– Нет, Настя. Я просто знакомый Сергея. Чёрт! – Я хлопнул себя по лбу. – Он же оставил вам письмо!

– Письмо? – быстро переспросила Настя.

– Ну да. Я сейчас! – выскочив из кухни, я торопливо поднялся на второй этаж, в кабинет Сергея. Открыл шкатулку, взял письмо – ведь чуть не забыл о нем…

– Вот, – сказал я, вернувшись на кухню и протянув Насте письмо. – Возьмите.

– А вы уверены, что оно мне? – Настя неуверенно повертела конверт в руках. – Здесь ничего не написано.

– Вам, Настя. Он просил передать этот конверт красивой светловолосой девушке. Ещё он сказал, что у неё улыбка ангела. Это вы, Настя.

Девушка слабо улыбнулась, аккуратно вскрыла конверт и достала письмо. Потом пересела к окну, поближе к свету. Щёлкнул отключившийся чайник, я налил в заварник кипятка. После чего сел на стул и стал ждать, пока заварится чай.

Настя читала письмо, я украдкой следил за ней. Красивая она. Даже очень. Красивые глаза, эти ямочки на щёках. И ещё эта улыбка – я даже обрадовался, когда увидел, как Настя слабо улыбнулась. Потом улыбка снова сползла с её губ, гостья продолжала читать письмо. Вот на её щеке появилась слезинка, девушка торопливо вытерла её. Затем начала перечитывать письмо заново.

– Спасибо… – сказала она, закончив читать письмо и взглянув на меня. – Простите, мне надо идти… – Настя спрятала письмо в сумочку и поднялась со стула.

– Настя, останьтесь, – попросил я. – Вы ведь приезжая, верно? Сергей разрешил мне пожить в этом доме. Но что-то подсказывает мне, что у вас на этот дом прав гораздо больше, чем у меня. Не уходите. Мне так многое хочется спросить у вас. Останьтесь.

Несколько секунд девушка задумчиво смотрела на меня, потом едва заметно кивнула. – Хорошо…

Это был странный завтрак. Мы пили чай, Настя выглядела очень тихой – было видно, что смерть Сергея потрясла ее. Я пытался как-то отвлечь её от неприятных дум, разговорить. Выяснилось, что девушка приехала этим утром из Одессы. Хотела встретиться с Сергеем, и вот что из этого вышло.

– Он не отвечал на письма, его телефон был отключен… – сказала она, отхлебывая чай из чашки. – Я решила, что он просто не хочет со мной разговаривать. Точнее, с нами…

– С тобой и Олегом? – уточнил я.

– Да… – кивнула Настя, в её взгляде мелькнуло удивление. – Вы знаете Олега?

– Скорее, слышал, – уклончиво ответил я.

– Наверное, Сергей доверял вам?

Я не мог больше обманывать Настю, поэтому просто взял и выложил ей всё без утайки. Рассказал, как встретился с Сергеем, как потом нашёл на его компьютере несколько писем. Если до этого в отношении ко мне Насти ещё был какой-то интерес, то после моего рассказа я ощутил в её взгляде холодность. Всё встало на свои места – я был чужаком, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Понятно… – тихо сказала она, выслушав мой рассказ. – Письмо в конверте вы, конечно, тоже читали?

– Не читал, – ответил я, явственно ощутив в голосе девушки неприязнь. – Давайте сделаем так: я сейчас соберу свои вещи и навсегда уйду отсюда. А вы останетесь. Дарственная на дом в шкатулке, там нужно только вписать имя. Моего здесь нет ничего, и я это понимаю. Договорились?

Несколько секунд Настя молчала, сосредоточенно помешивая ложечкой чай. Потом взглянула на меня:

– Простите, Андрей. Я была не права. Просто с некоторых пор я разучилась доверять людям. Знаю, что это плохо, что так не должно быть. Но ничего не могу с собой поделать.

– Не извиняйтесь, Настя. У вас действительно нет никаких оснований мне доверять. Я для вас совершенно чужой человек.

– Верно, – согласилась Настя. – Но Серёжа умел разбираться в людях. И если он вам доверился, значит, знал, что делает. Поэтому ещё раз простите меня – у вас нет никаких причин уходить отсюда.

Некоторое время мы молча пили чай, стараясь не смотреть друг на друга. Молчание тяготило меня, поэтому я решился на вопрос.

– Скажите, Настя, – спросил я, взглянув на девушку. – Кем был Сергей? И чем вы вообще занимались – или занимаетесь? Как он мог знать время своей смерти?

– Это ловушка, Андрей, – тихо ответила Настя. – Не попадайтесь в неё. Я тысячу раз прокляла тот день, когда вляпалась во всё это. Это как наркотик: сначала ты просто интересуешься. Слушаешь рассказы тех, кто уже успел уколоться. Потом пробуешь сам – сначала травку, экстази. Потом приходит время чего-то покрепче. И когда ты опомнишься, соскочить уже невозможно – ты «попал». Вместо красот, которые ты видел вначале, тебе открывается вся грязь мира, все его ужасы. Твоя жизнь разваливается, становится невыносимой. Но даже от неё ты избавиться не можешь – потому что таковы правила этого проклятого мира. Ты увяз в них, как муха в паутине. И эту паутину ты сплел сам… – Настя опустила голову. – Не повторяйте наших ошибок, Андрей.

– «Сказали мне, что эта дорога приведёт меня к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мной глухие кривые окольные тропы…» – процитировал я.

– Да, верно, – улыбнулась Настя. – Это была любимая фраза Сергея. Но он был сильным и мог всё это выдержать. А я слаба. И Олег оказался слаб, и все мы. Именно поэтому у нас всё и развалилось.

– Что развалилось? – как бы невзначай поинтересовался я.

– Наша группа. Мы просто перессорились и разбежались, Сергею не удалось удержать нас. Да он особо и не пытался – говорил, что если чашка разбилась, глупо её склеивать. Мы ещё переписывались какое-то время, потом перестали. И когда Сергей оказался на краю, ему даже не к кому было обратиться за помощью. Он остался один… – Настя тихонько вздохнула, потом открыла сумочку, достала письмо и протянула его мне. – Прочитайте… Ну берите, берите… Всё равно это уже не имеет никакого значения.

Я молча взял письмо, развернул его. Вчитался в отпечатанные на принтере строки.

«Здравствуй, Настёна!

Прости, что расстроил тебя – так получилось. Ты ведь знаешь, я всегда был чертовски везуч. Выкручивался из любых ситуаций. Но на этот раз, похоже, я доигрался. Сейчас вот сижу, и слышу за спиной дыхание смерти. Честно – я просто чувствую, как рвутся нити. Я сейчас как тот человек, вывалившийся из окна – мне остаётся только считать этажи. Думал было написать тебе на ящик, но не стал. Ты ведь знаешь, в нашем мире всё основано на личной силе. Если у тебя хватит силы, ты найдёшь это письмо. Или оно найдёт тебя.

Все наши наработки я скомпоновал в архив и записал на компакт-диск. Ты найдёшь его на нашем месте под камнем. Там есть и новые материалы – надеюсь, они помогут тебе справиться с проблемами. Лично мне хочется в это верить.

Помнишь, как хорошо все начиналось? Мы были молоды, веселы, бесшабашны. Готовы были забраться хоть к черту в ад, хоть к богу в рай. У нас получалось всё, за что бы мы не брались. А почему, Настёна? Потому что мы были командой! И не было ничего, что могло бы нас испугать. Вспомни, как ты отшила того маньяка в парке – он даже обгадился со страха. Ты была тогда настоящей ведьмой. А скорее, очаровательной ведьмочкой с ангельской улыбкой и острыми коготками.

А потом что-то случилось. Лиза заявила, что у неё будет ребенок, что ей надоели эти игры и она хочет покоя и тишины. Вслед за ней ушла Ирина. И посыпалось… Смерть Глеба, дрязги с Виктором. Бесконечное выяснение отношений – кто у нас главный и куда мы идём…

Кастанеда писал о четырех врагах: страхе, ясности, силе и старости. Это враги каждого из нас в отдельности. Но сейчас, Настёна, я понимаю, что есть и другие враги, рассчитанные на группу. Эти враги – зависть, нетерпимость, пренебрежение, ложь. Нас нельзя было победить вместе, поэтому нас разобщили и теперь уничтожают поодиночке. Помнишь, я предложил всем собраться в Питере у наших друзей по цеху, на нейтральной территории? Вспомни, как они уговаривали всех вас встретиться. И ведь никто не согласился, Настёна. Никто – даже ты. Сказала, что хочешь забыть обо всём этом. Милая моя девочка – неужели ты так и не поняла, что сбежать от этого невозможно? Мы могли только победить и выжить, или проиграть и погибнуть. Других путей не было. Что мы выбрали, ты знаешь и без меня. Олег мне не так давно сказал, что Ирина начала баловаться наркотиками. Катя, как ты знаешь, подалась в монастырь. Лиза вроде бы пытается сколотить свою группу. Виктор вообще исчез с горизонта – слышал краем уха, что он собирался ехать чуть ли не к самому далай-ламе. Но это всё не поможет, Настёна. Нас взяли на карандаш ещё в тот день, когда мы впервые все вместе остановили мир. Такое воздействие трудно было не заметить: вспомни хотя бы тот снег, который мы с собой принесли. Снег посреди лета – это было здорово. Не удивительно, что нас заметили и попытались остановить. Но мы были сильны и плевали с высокой колокольни на все выходки врага. Тогда враг разобщил нас – это был единственный способ нас уничтожить. Мы проиграли, Настёна. И проиграли из-за своей глупости. Завтра закончится моё время. Потом придёт время остальных. Или не придёт?

Теперь слушай меня внимательно, Настя. Мы попались, и это факт. Но попались мы именно как группа. Мы все занесены в ОДИН СПИСОК. И уничтожают нас согласно ЭТОМУ списку. А теперь думай, Настёна – ты ведь у нас всегда была сообразительной. Ну, быстрее – что нужно сделать, чтобы стать свободной? Ну! Умница! Ты абсолютно права: надо уничтожить список. Нет списка – нет проблемы. Знаешь, как лейкоциты находят вредных микробов? Как определяют, кого сожрать? Микробов сначала метят специальными белковыми цепочками. Лейкоциту плевать, кого жрать – ему важна надпись «уничтожить». На нас, Настёна, сейчас стоит именно такая надпись. Бесполезно бороться со смертью – она неизмеримо сильнее нас. Но мы можем избавиться от клейма, от метки. И смерть просто не заметит нас, пройдет мимо. Понимаешь, о чём я? Это единственный шанс. Постарайся не упустить его. Я уже писал об этом Кате, она не ответила. Значит, теперь вся надежда на тебя. Собери всех, кого сможешь – тебе понадобится помощь. Мои материалы помогут тебе разобраться в том, что и где искать, какие опасности могут тебя подстерегать. Последний участок тебе придётся пройти самой – я не успел с ним справиться. Надеюсь, у тебя всё получится.

На этом всё, Настёна.

Может, ещё увидимся где-нибудь в бесконечности.

Поэтому не говорю – «прощай».

Говорю – до свидания!»

Я перечитал письмо ещё раз и вернул его Насте.

– Вам тоже угрожает какая-то опасность? – спросил я.

– Да, – ответила она после секундного колебания. – Я уже несколько раз попадала в аварии. Один раз на меня бросился какой-то пьяный тип с ножом. Пока мне удается выкручиваться, но каждый раз ситуация всё хуже и хуже. Так будет до тех пор, пока я не погибну.

– Но ведь Сергей написал вам о каком-то списке? Это может помочь?

Настя тихонько вздохнула.

– Андрей, он предложил, возможно, единственный выход. Но я уже не та, что была ещё пару лет назад. Сила покинула меня – зачем ей такое ничтожное существо, как я?

– Вы говорите о Джаре?

– Да, – кивнула Настя. – Вы прочли о ней где-то у Сережи?

– В одном из тех писем, о которых я говорил.

– Если вы знаете о Джаре, то должны понимать меня. Я больше не ведьма – я простая смертная, которая уже год как не может даже осознаться во сне. Что-то ушло, я вывалилась из потока. Птица магии больше не несёт меня. Так как я могу отыскать и уничтожить список, если я даже сплю как обычный человек?

– А можно спать как-то иначе? – поинтересовался я.

Настя ничего не ответила. Задумчиво посмотрев на меня, она отхлебнула из чашки и опустила взгляд. Похоже, ей просто не хотелось со мной разговаривать, и я не стал настаивать.

Моя гостья легла отдыхать, я снова сел за компьютер. Вглядывался в проклятый чертёж, но мысли мои были заняты совсем другим. Осознав, что работы не получается, решил не мучить себя и технику и выключил компьютер.

Признаюсь, разговор с Настей вызвал у меня множество вопросов. Положим, я не относился серьезно к словам Сергея о том, что Настя была ведьмой – всё-таки надо отделять сказки от реальности. Но то, что вся эта компания здорово смахивала на какую-то секту, представлялось мне несомненным. Именно секта – возможно, они даже употребляли какие-то психоделики. В то же время, Сергей знал время своей смерти, знал о пингвине – и это путало мне все карты. В итоге я пришёл к единственному неоспоримому выводу: о том, что Настя – очень красивая девушка. И улыбка у неё действительно ангельская.

Настя отдыхала часа два. Не было и полудня, когда я услышал осторожный стук в дверь кабинета. К этому времени я уже снова сидел за компьютером, но вместо работы просто играл в шахматы – это позволяло отвлечься от всего.

– Да, Настя! – откликнулся я, услышав стук. – Открыто!

Пока девушка входила, я успел вывести на экран злосчастный чертеж.

– Это я, – сказала она и слабо улыбнулась. – Чем занимаешься?

То, что она перешла на «ты», показалось мне весьма благоприятным знаком. Да и отдых явно пошёл Насте на пользу – с её лица сошла бледность, глаза были спокойными и на редкость ясными. Взгляд Насти что-то мне напоминал, но что именно, я пока вспомнить не мог.

– Работаю, – ответил я. – Нужно переделать конструкцию вот этой штуки.

– А что это? – поинтересовалась Настя.

– Обгонная муфта для одного агрегата. Стабильно ломается раз в полгода, нужно что-то переделать. Но так, чтобы не усложнять ее.

– Ты конструктор?

– Точно! – не без гордости подтвердил я.

Настя примерно минуту вглядывалась в чертеж. Я специально повращал его в разных направлениях, давая возможность девушке лучше всё рассмотреть.

– Если вы увеличите вот эти зубцы на пару миллиметров, поломки прекратятся, – сказал вдруг Настя, коснувшись пальцем экрана. – Тогда стопорные пластинки – или как вы их там называете – не будут соскальзывать при рывках. Все поломки именно от этого соскальзывания. Есть и ещё более простое решение: добавьте на вал маховик, чтобы он компенсировал рывки и стабилизировал скорость вращения. Тогда муфту переделывать не придется.

Я открыл было рот, чтобы что-то сказать – и промолчал, вдруг осознав всю нереальность происходящего. Какая-то девчонка с умным видом советовала мне, инженеру, как исправить чисто техническую проблему!

– И почему ты так решила? – буркнул я наконец.

– Я не решила, – покачала головой Настя. – Я просто знаю. Поверь, проблема именно в этом. Может, я уже и не та, что раньше. Но что-то я ещё могу.

– У тебя техническое образование? – догадался я.

– Нет, – снова покачала головой девушка. – Я модельер. В Одессе у меня своё ателье.

– Тогда почему ты решила, что знаешь, в чём тут дело?

– Потому что я действительно знаю, – ответила она. – Просто поверь мне. Сейчас мне надо ненадолго уехать – закрой за мной дверь, хорошо?

– Хорошо… – согласился я и поднялся, чтобы проводить девушку. – Может, ты хочешь съездить на кладбище, к Сергею? Я бы мог проводить тебя.

– Нет, – покачала головой Настя. – Сергею это уже не нужно. Мне тоже, я не хочу терять остатки силы. У меня её и так мало.

Когда Настя ушла, я вернулся к компьютеру и долго сидел, разглядывая чертеж злосчастной муфты. И чем дольше я сидел, тем больше убеждался в том, что девушка права. Похоже, мы совершенно неправильно определили причину поломки: считали, что дело в слабых пружинах. А если не в них? Ведь конструкцию муфты делал грамотный человек, всё продумано до мелочей. Усиливать пружины – значит бороться с проблемой в лоб. Возможно, причина поломок муфты именно в рывках, о которых упомянула Настя. Возникает вибрация, стопорные пластины срываются с зубцов, муфта проскальзывает. В итоге за несколько месяцев всё разбивается и приходит в негодность. И если устранить вибрацию, насадив на вал маховик…

Идея была великолепна, но требовала проверки. За двадцать минут набросав конструкцию маховика, я потянулся к телефону – требовалась экспериментальная проверка предложенного Настей решения.

Девушка вернулась к обеду, к этому времени я успел пожарить рыбу – купил вчера на рынке два кило плотвы.

– Знаешь, а ты, похоже, была права насчет муфты, – сказал я, ставя на стол блюдо с жареной рыбой. – Всё дело именно в этих рывках.

– Ну разумеется, – мягко улыбнулась Настя, я снова отметил сияние её глаз. И понял, где я уже видел этот взгляд! Точно так же смотрел на меня в ту ночь Сергей. Или не так – не могу передать словами то общее, что было у них с Сергеем. Но чувствовал я это очень явно.

– И все-таки, как ты узнала? – спросил я.

Девушка стала серьезной. Положила себе на тарелку плотвичку и начала есть, не глядя на меня. Я уже было решил, что не дождусь ответа, но Настя ответила.

– Всё тот же вопрос, Андрей, – тихо сказала она. – Нужно ли тебе это? Я вижу, что Джара с моей помощью устраивает для тебя ловушку. И ты уже одной ногой в ней. Я боюсь, что однажды ты проклянешь меня за то, что я втянула тебя в эти игры.

– Вот тут ты не права, – сказал я, спокойно глядя на девушку. – Я не настолько глуп, чтобы кто-то мог меня куда-то втянуть. И сам решаю, что мне делать, а что нет.

Настя посмотрела на меня и улыбнулась. Но улыбка её была печальной. Более того, в ней было что-то ещё – именно так смотрит умудрённый жизнью человек на глупого несмышлёныша. Ему бесполезно что-либо объяснять – просто не поймёт. Не дорос ещё. Именно так смотрела на меня Настя, и этот взгляд в очередной раз выбил меня из колеи.