Не тревожьте ведьму

Как только лес стал редеть, а вдали показались вершины гор, напоминавшие хребет злобного волка, коней пришлось пустить помедленнее. Дорога до Вергорода постоянно виляла из стороны в сторону от одной горы к другой, на пути попадались ущелья; также надо было постоянно следить, чтобы с гор не свалились на голову камни, а то и глыбы. Никто не мог помыслить, что возвращаться домой придется через вотчину Доброслава, именуемую Волчьим Хребтом. По дороге до столицы княжества пришлось изрядно померзнуть, холодный ночной ветер встречал гостей недружелюбно. Но никому в голову даже не пришло сделать привал и разжечь костер. Возможность быть настигнутыми Ярославой пугала их куда больше, чем ветра и обвалы камней.

Произошедшее возле терема ни у кого не укладывалось в голове. По пути еле разговорили Изяслава, который бежал одним из первых после того, как Ярослава вернулась к жизни.

– Кони не шли ни в какую… – Лицо Богдана почернело. – Она руками высасывала из него жизнь, – говорил он сбивчиво. – И крики, в ушах крики.

Сейчас, когда они сидели в тепле, случившееся казалось ужасным сном. Ратибор устало обвел взглядом гридницу, здесь он бывал уже несколько раз и ничему не удивлялся. Тому, как аккуратно подобраны камни для очагов. Или деревянному массивному трону, ножки которого были высечены из камня. Если в родном княжестве все было деревянным, то здесь сочетали в постройках дерево, камень и железо.

Подклети изб и теремов выложены из горного камня, дома украшены резьбой, а на дверях порой встречалось хитроумно кованное железо. Сам Вергород окружала каменная стена, оттого он казался неприступным. Но ни иное убранство, ни люди, что зажигали свечи, в данный момент не интересовали прибывших. Все мысли витали где-то далеко, в чаще дремучего леса.

Больше всех поник Ермолай, он сидел на лавке возле очага, повернувшись к остальным спиной. Левая сторона его лица прилично отекла, и огромный синяк служил напоминанием, что Ладимир не потерял хватку. Он понимал, почему Ратибор поручил именно ему это задание. Встретить старого друга оказалось тяжелым испытанием. Сначала помог бежать, а теперь лишил свободы, словно подарил время взаймы. Яробор, который скручивал Ладимира, вопросы никогда не задает, как и двое, что ему помогали. Ермолай искоса посмотрел на него: самоуверенный и нахальный, при выполнении приказа всегда действует хладнокровно. Непонятно, что творится в голове у этого человека. Ермолаю стало еще хуже, когда он вспомнил, как сопротивлялся Ладимир. В его руках были только сети, а когда они не помогли, остались только кулаки. Один беззащитный против полностью вооруженных воинов.

Гибель Марфы и убийство Ярославы, пленение друга – мысли Ермолая, не останавливаясь, сменяли одну за другой, ходили по кругу и уже вызывали легкую дурноту.

– Ратибор, друг мой. Что привело тебя в Вергород? Неужто стряслось чего? Недавно только с тобою распрощались.

В гридницу вошел Доброслав – среднего роста, светловолосый, с ног до головы холеный. На фоне мужественного Ратибора он смотрелся легковесно, но ему это не мешало держаться уверенно. Несмотря на позднее время, Доброслав выглядел торжественно: светлая рубаха с вышитыми красными нитками узорами, обрамляющими шею и рукава, красный пояс и изысканный венец с пикой горы, возвышающейся посередине. Принарядился так, словно встречал дорогих гостей. А сами гости все в пыли, голодные, добирались до Вергорода несколько дней без остановок и чуть не загнали до смерти лошадей.

– Нам бы потолковать с глазу на глаз, – сразу начал Ратибор.

Доброслав пробежался взглядом по гостям:

– Пусть сначала твои люди поедят.

– Но времени может быть не так много…

– Голодный воин – плохой воин, плохой воин – мертвый воин, – спокойно сказал Доброслав и, взяв на руки трущегося около его ног белого кота, который появился невесть откуда, занял место на троне.

Ратибор, насупившись, сел за стол. Как только его люди поели, их проводили на заслуженный отдых. Доброслав, отпустив стражу, чесал за ухом кота, развалившегося у него на коленях. Ратибор сразу вскочил на ноги и стал пересказывать события, произошедшие в лесу, все, что видел он сам и его дружина. Рассказывая, он мерил шагами гридницу. Доброслав спокойно слушал и лишь изредка хмурился. Когда Ратибор упомянул о заклятии, Доброслав встрепенулся:

– Марфа принесла себя в жертву?

– Вы были знакомы? – подозрительно спросил Ратибор.

Доброслав, задумавшись, стал тереть пальцем свой висок, напрочь забыв про кота. Тот, свернувшись клубочком, мирно спал. Ратибору пришлось прочистить горло, чтобы вернуть собеседника к разговору.

– Нет, мы не были знакомы. Но я наслышан о ней.

Ратибору на мгновение показалось, что Доброслав что-то недоговаривает. Скрытность и изворотливость – за эти качества он недолюбливал местного князя. Потому он чаще посылал на переговоры с ним других. Вспомнив о цели своего визита, Ратибор продолжил свой рассказ, а подбираясь к завершению, заметно занервничал.

– Нельзя оставлять ведьму на свободе, – закончил он.

– Нельзя, – мягко согласился Доброслав и, подумав немного, добавил: – Чего ты хочешь от меня?

– Помощи.

Доброслав молчал, оттого Ратибору хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть. Подавив свой порыв, он сказал:

– Она не ведает страха и убивает без разбору. Нынче она возьмется за Красногорье, а завтра явится за вами. Неужто сможешь спокойно наблюдать, как мой народ гибнет, пока ты сидишь здесь в тепле? Нужно объединить усилия и убить ее. У тебя в княжестве есть ведьмы, может, они помогут, – последние слова он произнес с неохотой. – Знаю, между нами не всегда было все гладко, но да, сегодня я прошу о помощи. Взамен проси, что пожелаешь.

Доброслав мягко спустил с колен кота, и тот ушел, задрав пушистый хвост, а князь задумался. Он пару раз открывал рот, потом передумывал и снова хранил благородное молчание. В какой-то момент Ратибор увидел блеск в его глазах, а через мгновение его лицо озарила улыбка.

– Есть кое-что. – Доброслав, встав с трона, подошел почти вплотную к Ратибору. – Помнится мне, у тебя два сына. И вот как мы можем поступить. Я бросаю свои силы на поимку ведьмы…

– Поимку? Ведьму нужно убить!

– Допустим. Если моих сил окажется маловато, могу рассчитывать, что ты предоставишь мне своих людей?

– Несомненно. Но при чем здесь мои сыновья?

– Старший, что после тебя княжить будет, женится на моей Любаве, – еще шире улыбнулся Доброслав и уточнил: – Дочери. Она, конечно, еще мала, недавно родилась, но ради нашего союза, их союза, – поправил он себя, – твой княжич подождет, пока она не подрастет.

– Желаешь породниться?

– Желаю.

Ратибор понимал, что отделался легко, но виду все же не подал.

– По рукам.

Свечи давно погасили, как и огонь в очагах, лишь лунный свет сочился сквозь окна. Доброслав долго сидел в раздумьях и сам не заметил, как уснул. Скрипнула дверь, затем и пол, сквозь сон он понял, что в помещении не один, и открыл глаза.

Лица не было видно, но по очертаниям фигуры можно было понять, что человек этот сидит на скамье, широко расставив ноги, а на коленях у него лежит меч. Доброслав зевнул спросонья и попытался сосредоточить взгляд на госте.

– Я уж думал, ты не придешь.

– Пробраться было непросто, у тебя везде охрана выставлена. Впрочем, как всегда. Но сегодня я не один, сам понимаешь, лишние вопросы нам ни к чему, – мужчина говорил тихо. – С охраной у двери пришлось немного разобраться.

– Разобраться? – так же тихо спросил Доброслав.

– Голова к утру немного поболит и перестанет. Ты, в отличие от Ратибора, беспокоишься о своих людях.

– Нет народа – нет княжества, нет княжества – и князя нет, – с претензией на мудрость сказал Доброслав.

– Какие будут ныне указания?

Князь помедлил с ответом.

– В прошлый раз все пошло не по задуманному. Ратибор всегда был самонадеянным и Ведагора слушать не пожелал, хотя тот хотел предупредить о грядущем, – Доброслав то ли обращался к пришедшему, то ли произносил мысли вслух. – Но Ратибор решил сделать все по-своему. Старые байки оживают на наших глазах, это так волнительно.

– Такое уже случалось прежде?

– Многие поколения назад.

– Значит, Ярославу можно уничтожить? Со слов других, оружие ее не берет.

– Если в прошлый раз все прекратилось, значит, возможность существует. – Доброслав свел пальцы перед собой. – Но надобно ли убивать? Нет.

– Но она… – человек на скамейке слегка приподнялся.

– Тише, друг мой, тише. Вообрази, ежели такая ведьма будет в услужении, то дружина вовсе не нужна. – Доброслав стремительно поднялся и, не глядя на гостя, стал расхаживать. – А с такими соседями, как Ратибор, спать приходится с открытыми глазами.

– Тогда зачем тебе княжич?

– А, он уже рассказал. Я зернышки сею, знаешь ли, не на одном поле. Ты же воин и не понаслышке должен знать о прикрытии тылов. Хотя, признаюсь, не люблю я эти войны, дрязги. Мир и покой – все, чего желаю. И, коль речь зашла о княжиче, каков он?

– Иван, – гость призадумался. – Смышленый и упорный, на отца похож только внешне, норовом совершенно другой. И, как ни странно, добрый. – Чуть призадумавшись, он добавил: – Ратибор держится с ним отстраненно.

– Как превосходно. Старайся, чтобы так и было. А мне предстоит разобраться, как ведьму можно захватить.

Человек поднялся с лавки и собрался уйти, но на полушаге остановился:

– А как быть с Ладимиром?

– Ах, бедный, бедный Ладимир, – скорбным голосом произнес князь. – Мне он был по нраву, немногословен, но умел договориться. Да и Марфа… Такое расточительство. Но чего уж.

Человек проследил, как Доброслав вернулся к трону, и все еще ждал нового поручения.

– Ладимир должен жить, а уж как – придумай сам. Сдается мне, он может пригодиться. Как бы его к себе прибрать…

– Но Ратибор…

– Ратибор напуган, бежал, как заяц. Убеди его, что в казни Ладимира нет смысла, дай ему надежду, скажи правду, да не всю. Не мне же все придумывать за тебя, – уже раздраженно сказал он. – Выведай, что Ладимиру известно о ведьме, но чтоб Ратибор оставался в неведении. А теперь ступай, я немного притомился.

Дойдя почти до выхода, человек, не поворачиваясь, спросил:

– Ты когда-нибудь жалел о том, что все случилось не так, как мы хотели? И почему потом ты отступил?

– Порой жалел, я же не каменный, – с напускной горечью ответил Доброслав. – Особенно печалился о тех несчастных, что рядом с Ратибором оказались. Отвечу и на второй вопрос – надобность отпала. Ратибор сам себя погубит, ему везде враги мерещатся. И чем дальше, тем он их больше сам и создает. Порой, чтобы был хороший урожай, нужно навозом землю удобрить. Главное – не переусердствовать, иначе все сгорит.

Человек не был уверен, что означали последние слова Доброслава, но спрашивать не стал и вышел за дверь.

– Иди назад.

С луком в руках и колчаном за спиной Иван спешил к Искре, а следом за ним поспевал Казимир. Ростом он уступал брату и был ниже на голову, по внешности – чисто мать: белые волосы, худощавое телосложение.

– Не хочу, хочу с тобой, – выпрашивал он.

– Я же сказал, тебе нельзя за город, – Иван резко повернулся к брату.

– Тебе тоже. Наставника твоего сейчас нет, да и отец в отъезде. Не велено покидать Красный город, – настаивал Казимир, – иначе накажут.

– Ну и пусть. И я уже не маленький, в отличие от тебя.

– Я взрослый, мне шесть, и нечего смеяться. Я раньше тебя на коня залез и удержался, в отличие от тебя.

Иван сразу перестал смеяться и разозлился на последние слова. Он подошел к Казимиру вплотную и медленно, по слогам, сказал:

– Ты маленький и глупый и ничего не понимаешь.

– Тогда я все расскажу отцу.

Стиснув зубы, Иван зашагал прочь и напоследок крикнул:

– За тебя это сделает стража у ворот!

Верхом на Искре он отправился к излюбленным местам: сначала заехал на Погребальные холмы, потом на недавно приглянувшуюся поляну. Иван потерял счет времени, пока катался по лесу, а затем упражнялся в стрельбе из лука. У него получалось уже лучше, но в этот раз он решил не выставляться раньше времени и никому не давать повода над собой смеяться. Похвастать умением он намеревался, когда осечек станет меньше или не будет вовсе, потому что не хотел сесть в лужу снова, как в последние дни перед отъездом Яробора.

Тогда Иван решил подстрелить тетерева, тот гордо вышагивал по поляне во всей красе, распустив перья перед тетерками. Он спрятался за кустом, прицелился и выпустил стрелу. Но мало того что стрела не долетела до птицы, так и тетива отскочила, поранив запястье. Иван от боли схватился за руку и присел на колени. Тетерки разбежались, а тетерев остался, он еще больше развернул свой красивый хвост и издал звук, очень похожий на смех, и только после умчался подальше. Иван не стерпел такую наглость и счел ее личным оскорблением.

Яробор впервые на памяти княжича сдержался и не выдал очередную колкость, только посоветовал сменить щитки – те стали малы и слишком туго сдавливали запястья. А после и вовсе озадачил, поручив поймать птицу без помощи лука, иначе не будет никакого обучения стрельбе. Иван опешил от требования наставника и уже подумывал его сменить, но Яробор был лучший в своем деле, потому парень вынужденно отложил лук, причем надолго. Приходилось долго разыскивать тетеревов, ждать момента для нападения, а птица не желала идти в руки и продолжала клокотать. Иван злился на себя, на птицу и Яробора, но все равно лазил по кустам в поисках добычи, пока однажды не додумался расставить силки.

– Про лук было сказано, а про силки ничего, – он самодовольно вручил тетерева Яробору.

– Давно бы так, – тот усмехнулся.

Обескураженный Иван долго злился за выходку наставника, но она была не первой и не последней. Затем Яробор не позволил ему взяться за меч, пока тот не пройдет с бревном на плечах по прямой, ни разу не споткнувшись, а после достижения успеха продолжил выдавать одно диковинное задание за другим. Когда Иван огрызался, то его поджидали вилы и навоз.

Сегодня ему представилась возможность опробовать новенькие щитки, которые были изготовлены лично для него и пришлись абсолютно впору. Счастливый Иван сначала долго их вертел, внимательно осматривал. Мастер вырезал на них узор, напоминавший ветви дерева, и сгладил костяную основу настолько, что они не мешали при стрельбе. Опробовав щитки на деле, довольный Иван теперь задумался о новом луке и колчане. А тетерев ему сегодня не попался.

Он так увлекся стрельбой, что опомнился, лишь когда стало смеркаться. Зная, что об его отлучках обязательно доложат отцу, он заторопился в город.

На подъезде Иван притормозил кобылу. С дороги, что вела мимо Погребальных холмов, выезжал отец, а с ним еще несколько человек, среди которых он узнал Ермолая и Яробора. Чтобы не привлекать внимания, он спрятался за еловыми ветвями на опушке леса. Отец, как и остальные, выглядел изрядно помотанным и уставшим, но Иван смотрел вовсе не на них. Лица одного всадника он не мог рассмотреть, голову которого накрыли мешком. Княжич подождал, пока все скроются за воротами, и не спеша заехал следом.

Иван приказал конюшим позаботиться об Искре, а сам отправился на поиски Яробора. Ему не терпелось выведать, что с ними приключилось, и больше всего его волновало, кто был тот человек с мешком на голове. Особой надежды получить хоть какие-нибудь сведения Иван не питал и предположил, что наставник уже давно отдыхает дома. Так ему и донесла стража при входе в хоромы. Озадаченный, Иван побрел к себе, попутно размышляя, что за поездку предпринял отец и почему брал с собой такое количество дружинников. Не просто дружинников, а лучших воинов, среди которых были Ермолай и Яробор. Он, конечно, радовался, что наставник вернулся целым, но чутье подсказывало: случилось что-то по-настоящему плохое. Тревога выросла, когда он понял, как мало людей вернулось назад, к тому же Иван давно не видел таким угрюмым отца. Не желая с ним сейчас встречаться и испытывать на себе его гнев, он быстрее побежал в опочивальню.

Едва дойдя до своей двери, он споткнулся обо что-то. На полу валялся знакомый лук, который Казимиру подарил отец. Иван почувствовал отвращение к себе за то, как он обошелся утром с братом. У него самого уже появились друзья, в основном то были дети дружинников, а у Казимира нет, поскольку за ним тщательно приглядывали. Даже Яробора, который по возрасту ему годился в отцы, он считал не только наставником, но отчасти и другом. Тот всегда с ним разговаривал, как с равным. Иван решил, что первым делом с утра нужно помириться с Казимиром, а потом разузнать, что случилось, у Яробора. Заодно не терпелось похвастать, что сегодня ему удалось расщепить стрелу, правда, первая попала мимо цели. Иван немного приободрился таким планом и отправился спать.

На следующий день он предвкушал встречу с Яробором и, еле отсидев очередную монотонную болтовню Лучезара о других княжествах и об их обычаях, опрометью кинулся к Черной Ленте, позабыв о Казимире. Дамир по-прежнему его сопровождал, хотя Иван рьяно этому сопротивлялся. Тот сочувственно кивнул ему пару раз, но приказ князя не нарушил.

Яробор встретил его в мрачном настроении, сильно морщил лоб, смотрел куда-то вдаль и Ивана не сразу заметил или делал вид. Княжич волновался, он не знал, как начать разговор. Таким он своего наставника прежде не видел. Тревога еще больше стала расти, а неведение раздражало.

– А, Иван! – сказал Яробор, не поворачивая к нему головы. – Ну что, приступим?

– Я вчера вас видел, – сразу выпалил он. – Кто тот человек с мешком?

Было видно, как Яробору стало не по себе от непрошеных вопросов. Но он был человек подготовленный и быстро с собой совладал.

– Знание это тебе не нужно, а то не хватало еще твоих ночных бдений или криков во время кошмаров.

Яробор говорил с улыбкой и пытался разговаривать в своей обычной манере, но Иван отметил, что улыбка вышла мрачноватой.

– Я не ребенок. Говори. – Поняв, что пересек незримую черту, Иван добавил мягче: – Пожалуйста.

– Часть все равно придется рассказать, не сегодня-завтра сам узнаешь. Человек, что ты видел, – предатель…

– Почему только часть? И кого он предал?

– Твоего отца. Ладимира ждет незавидная доля.

Иван нахмурил лоб и почесал подбородок. Где-то он уже слышал это имя, но где? Ладимир… Словно эхом что-то отозвалось из прошлого, но он никак не мог вспомнить что. Яробор внимательно наблюдал за Иваном и, словно прочитав его мысли или просто догадавшись, ответил:

– Ты его знал, правда, ты был совсем ребенком. Ладимир служил воеводой у твоего отца и женат был на Ярославе. Это имя тебе должно быть знакомо. – Яробор многозначительно посмотрел на княжича.

Непроизвольно Иван взглянул на Погребальный холм. Да, Ярославу он помнил.

– Она спасла меня. Мне никто так и не объяснил, что тогда стряслось. Отец не желает со мной вести беседы о ней, как и о том дне, – Иван не собирался жаловаться, но обида взяла вверх. – Разве она была виновата? И Ладимир, я вспомнил его, хотя то время помню плохо, разве что матушку. Хотя нет. Я вспомнил, он меня на лошади катал. Так чем эти люди провинились?

Яробор в задумчивости почесал свою щетину, княжич пытливо не сводил с него глаз, ловя каждое движение.

– Сложно судить. Не я тот человек, кто должен тебе об этом говорить, а лишнего скажу – сам на месте Ладимира окажусь. Тем не менее, чем бы они ни прогневили князя, уже не имеет значения.

– У меня есть догадка на сей счет, – Иван разозлился. – Я спрашивал столько раз, но мне никто ничего не говорит, мол, не твоего ума дело. Но это меня еще как касается. Она же спасла мне жизнь. А что теперь?

– Ярославу убили, но она восстала из мертвых.

– Восстала? – у Ивана от этих слов волосы встали дыбом на загривке.

– И убивает беспощадно.

Яробор замолк и просто смотрел на воду. Иван тоже замолчал, он дал себе немного времени, чтобы переварить услышанное. Воображение буйным цветом расцвело и порождало страшные картинки.

– А ведьмы, колдуны не могут помочь? – спросил Иван с надеждой.

Он с силой зажмурил глаза, пытаясь выкинуть ужасные видения из головы.

– Все давно покинули Красногорье, – Яробор покачал головой, – а после нескольких показательных казней сомневаюсь, что кто-нибудь откликнется.

– И я все равно не понимаю, – запротестовал Иван.

– На днях здесь будут тлеть погребальные костры с пустыми ладьями, – Яробор указал на холм, – и родные, и простые люди придут проститься с ними. Так не принято, конечно, но князь настоял на этом, чтобы показать народу, что представляет из себя ведовство. И тех, кто был благосклонен к ведьмам, осталось не так уж много после случившегося.

Как и предсказал Яробор, на следующий день костры горели, и Черная Лента сделалась еще чернее. Паника и отчаяние, как дым, окутали город. Люди стали чаще озираться, всматривались в лица друг друга, боясь, что в незнакомке признают Ярославу. Но долго это не продолжалось, дым испарился, а запах гари остался. Весть о том, что Доброслав отправил людей на уничтожение ведьмы, вселила надежду, и через какое-то время все об этом просто судачили на площадях и возле колодца.

Иван всячески старался избегать отца, даже ел какое-то время только в поварне. Тот, как вернулся, находился в дурном расположении духа. А вот с братом княжич решил данное себе слово во что бы то ни стало сдержать и помириться. Иван знал, что Казимир любил лесную ягоду, и поскольку сейчас была пора для черники, он точно знал, где ее найти. Он попросил лукошко у Забавы – главной женщины в поварне – и собрался в лес.

В этот день обучения с Лучезаром не было, а до встречи с Яробором оставалась еще уйма времени. Надо было только тайком удрать от провожатого. Ивану порой казалось, что Дамир обладает какой-то необъяснимой силой. Куда бы он ни пошел, стражник вынюхивал его, словно пес, и молча отправлялся следом. Иван пытался его путать, менял привычные дороги к тем или иным местам, а тот все равно его находил, даже порой оказывался на месте раньше самого Ивана.

Хотя в этот раз он напрасно переживал, проблем с Дамиром не возникло. Иван подсмотрел через дверь в сенях, что соединяли гридницу и поварню, – тот получал указания от отца. Обрадованный такой удачей, Иван опрометью кинулся к конюшне.

Подъезжая к городским воротам, он был вынужден притормозить Искру, чтобы пропустить несколько выезжающих из города обозов. Люди, скорее всего, сбыли товар и возвращались домой, телеги их были практически пусты. В той, за которой Иван пристроился, лежала только прялка. Пока Иван ждал, он поймал себя на том, что не перестает таращиться на сидящих перед ним на телеге мужчину и маленькую светловолосую девчушку. Лиц он их не видел, они сидели спиной к нему. Девочка что-то тихо сказала, а извозчик погладил ее по голове и прижал к себе покрепче. Иван, глядя на них, невольно улыбнулся. Но вот телега покатилась и выехала из города, повернула налево, миновав поворот на Черную Ленту, и стала медленно удаляться. Иван же отправился прямо в лес.

Поход свой Иван счел успешным и с почти полным лукошком черники отправился на поиски брата. Кого бы он ни спросил, Казимир как будто испарился. Иван обошел все хоромы, в некоторые клети заглядывал дважды – вдруг упустил, но того нигде не было.

Время уже поджимало, надо было спешить к Яробору. К тому же он подумывал, как бы пробраться в темницу и встретиться с Ладимиром. Последний разговор с наставником и его предупреждения Ивана не удовлетворили, поэтому он решил поступить, как считал нужным.

Иван отправился в конюшню, забыв оставить лукошко, и потащил его с собой. Дамира еще не было на городской площади, что было весьма странным. Решив, что его задержали, Иван пошел к Искре один. Вдруг издалека послышалось дикое лошадиное ржание и знакомый голос. Иван ринулся прямиком туда.

Едва он оказался внутри, как обомлел от того, что увидел. Возле денника Искры стоял Казимир и направлял на нее вилы, а бедное животное металось. Недоумение Ивана быстро прошло, и он в гневе запустил лукошком в брата.

– Ой, Ваня, а я тебя искал, – растерянно залепетал Казимир, но тут получил бесхитростным орудием в плечо. – Эй! Ты чего?

– А ну, живо отошел от нее!

Иван быстро подлетел к нему, вырвал вилы и стал теснить ими Казимира подальше от своей любимицы.

– Ты чего? – закричал Казимир. – Я только хотел…

– Чего ты хотел? Чего тебе еще не хватает?

Казимир непонимающе уставился на Ивана, и на его щеках проступили красные пятна.

– Убери от меня это, – Казимир кивнул на вилы, – и дай закончить…

– Закончить?

Ивана уже трясло от ярости, но он все же отшвырнул вилы в сторону. Он попытался успокоиться и развернулся к Искре, чтобы проверить ее, как Казимир потянул его за рукав. Сам не понимая, что делает, Иван оттолкнул его от себя с излишней силой. Крик брата заставил его опомниться – тот ударился головой о стену и схватился за затылок. Не на шутку встревоженный, Иван бросился к нему и упал на колени, чтобы помочь подняться.