Серпийцы. Перпендикулярный мир

Оставив космоборт на краю поселения, разведчики вместе с лекарщицей двинулись в сторону ближайшей улицы. План был очень простой: по очереди стучаться в каждую калитку, которая попадётся по пути. Судя по мрачному лицу Лио, ему эта идея не особо нравилась, но любое действие сейчас было эффективнее, чем пассивное ожидание в кабине космоборта, тем более что другой корабль с запасной антенной к разведчикам так и не прилетел.

– Говорить буду я… – начал было «четвёрка», когда за одним из заборов впереди вдруг послышались странные звуки: что-то среднее между кашлем и криками, и издавал их явно не человек. Амея поёжилась.

– Кажется, местные считают, что говорить сначала должны они! – съехидничал Кари.

Стриж осторожно подошёл к забору и прижался к нему ухом, но тут же отпрянул, когда звуки раздались прямо возле его головы.

– Что за…

– А здесь точно люди живут? – спросила Амея, благоразумно остановившись в нескольких шагах от забора. – Больше похоже на…

Договорить она не успела: калитка резко распахнулась, и на разведчиков во все глаза уставилась молодая иномирянка.

Девушка была одета в простое приталенное платье до колен, а её бледное лицо обрамляли длинные светлые волосы. Иномирянка смотрела на ребят снизу вверх, так как была заметно меньше ростом каждого из них. В ногах у девушки извивался, пытаясь вырваться из цепкой хватки хозяйки, сердитый зверь с чёрной лоснящейся шерстью. Так вот кто издавал те странные звуки! Зверь немного походил на волькалов, обитавших в самой глуши серпийских лесов, только в холке был чуть пониже и уши у него висели, а не стояли торчком. Едва увидев разведчиков, он снова начал как-то отрывисто рявкать, в то же время пытаясь дотянуться зубами хотя бы до кого-то из ребят. Амея заметила, как Кари медленно отступил за спину Лио, но «четвёрка» тут же с каменным лицом сделал шаг в сторону от подопечного.

Иномирянка медленно обвела взглядом каждого из четверых, кто стоял возле её калитки, а потом резко шикнула на своего зверя, и тот нехотя замолчал. Посмотрев почему-то на Стрижа, иномирянка с вопросительной интонацией произнесла несколько слов на своём языке. Догадаться о смысле фразы было нетрудно. Лио тут же достал из кармана портативный переводчик.

– Не бойтесь, мы не причиним вам зла, – произнёс куратор новичков, стараясь говорить как можно чётче, чтобы техника смогла разобрать слова. – Напротив, мы пришли помочь.

Иномирянка, напряжённо слушавшая речь «четвёрки», испуганно подскочила, когда квадратная серебристая коробочка в его руке вдруг заговорила на языке, очень похожем на её собственный. Даже чёрный зверь, вместо того чтобы снова подать голос, удивлённо склонил голову набок.

– Что помочь? Кто ты быть? – ровным тоном зачитала коробочка резкие слова девушки.

Кари фыркнул:

– Серьёзно? Переводчик, которому нужен ещё один переводчик?

Иномирянка, однако, восприняла его реакцию на свой счёт и, нахмурившись, сделала шаг назад, явно готовясь в любой момент захлопнуть калитку перед незваными гостями. Лио скользнул по Кари мрачным взглядом, а потом продолжил медленно надиктовывать в переводчик:

– Мы – жители другой планеты. Ваша планета скоро погибнет. Мы прилетели, чтобы вас спасти.

Девушку, похоже, его слова не особо убедили, и она, покрепче ухватив своего зверя за ремешок на шее, вдруг двинулась вперёд, как будто собралась протаранить разведчиков. Ребята невольно отшатнулись, но, как оказалось, иномирянка хотела лишь выглянуть за забор. Увидев в конце улицы серпийский космоборт, она прикусила губу.

– Твой корабль?

– Да, это наш. На нём мы должны эвакуировать вас.

– Мочь доказать?

Лио слегка растерялся.

– Что доказать?

– Мочь доказать, что это быть твой корабль?

«Четвёрка» кивнул.

– Отличный, идти сейчас, – сказала иномирянка и, вопреки своим словам, тут же захлопнула калитку, оставшись с той стороны забора.

Разведчики удивлённо переглянулись.

– Да, Дылда, переговорщик из тебя тот ещё, – съехидничал Кари. – И как ты умудрился стать ведом четвёртой степени при таких навыках?

***

Захлопнув калитку перед носом гостей, Оля наконец отпустила ошейник Джима и прислонилась спиной к прохладным деревянным столбам. Корабль пришельцев, которым она грезила столько лет, наконец прилетел, да ещё по удачному совпадению прямо в её посёлок, и от этого осознания девушку потряхивало.

Джимбо, видя, что хозяйке нехорошо, ткнулся носом в её руку и робко тявкнул, как бы спрашивая: что, те двуногие тебя обидели? Оля машинально потрепала умного пса по голове. Нужно было разбудить родителей и взять поводок для Джима: пусть она и мечтала когда-нибудь вживую увидеть пришельцев, что многие люди считали как минимум странным, но не была совсем уж легкомысленной и идти куда-то одна с четырьмя незнакомцами, да ещё и в такую рань, точно не собиралась.

По выложенной плоскими камнями дорожке Оля направилась обратно к дому, и тут с крыльца донёсся женский голос:

– Ольгунчик, ты чего тут?

Её мать, темноволосая полная женщина со звучным именем Софья Михайловна, которое всегда приводило в восторг Олиного отца, только что вышла из дома и теперь стояла на крыльце, кутаясь в тёплый махровый халат и настороженно глядя на Олю.

– Почему Джим так громко лаял? У тебя всё в порядке?

Девушка замялась.

– Ну, как сказать…

– Как есть. Ты же знаешь, я не выношу хождений вокруг да около.

Оля глубоко вдохнула и на выдохе быстро произнесла:

– Мам-там-на-соседней-улице-стоит-инопланетный-корабль-а-меня-за-калиткой-ждут-пришельцы-чтобы-отвести-на-него-посмотреть! Вот.

Софья Михайловна спустилась с крыльца и подошла к дочери.

– Ещё раз, пожалуйста, только чётко и внятно.

– Мам, к нам, кажется, прилетели пришельцы. Я только что с ними разговаривала.

Мать, нахмурившись, потрогала Олин лоб.

– Опять полночи при инопланетян читала?

– Мам, причём здесь это? Ну хочешь, пойдём выйдем к ним, они за калиткой стоят! И корабль их от нашего участка хорошо видно.

В подтверждение её слов Джим, всё ещё стоявший возле забора, негромко тявкнул.

– За калиткой, говоришь? – недоверчиво протянула Софья Михайловна. – А пойдём! Даже интересно, кто это у нас по посёлку в четыре часа утра шляется.

Поплотнее запахнув свой халат, мать направилась по дорожке прямо к калитке. Оля, спохватившись, подозвала Джима к себе и опять взяла его за ошейник. Софья Михайловна приблизилась к забору и резко рванула створку калитки на себя, явно не ожидая увидеть за ней четверых незнакомых ребят. Когда те в шоке уставились на внезапно появившуюся женщину, она поперхнулась воздухом.

– Это… гхм, это кто такие, Оля?

– Это пришельцы. По крайней мере, представились ими.

– Ну да, – пробормотала она себе под нос. – «Я спросил, мошенники они или нет…» Вы кто, собственно, такие, молодые люди?

Самый высокий из ребят, широкоплечий брюнет, который почему-то пугал Олю больше других в этой четвёрке, поднёс ко рту серебристую коробочку и произнёс что-то на своём языке. Язык этих пришельцев, кстати говоря, был необычным – почти весь состоял из максимально коротких слов и фраз, будто за лишние слоги их штрафовали.

– Мы прибыть с планета Серпи. Ты идти с мы? Показать наш корабль.

– Чего? – упёрла руки в бока мать. – Нормально говорить разучились?

– Мам, выгляни за калитку, – подсказала ей Оля, одновременно успокаивая рвущегося к незнакомцам Джима.

Софья Михайловна последовала совету дочери – и от увиденного там инопланетного корабля напряглась ещё больше.

– Так, Оля, просто скажи, что я что-то не то съела на ужин, – пробормотала она. – Или что эти ребята актёры и сейчас будут снимать здесь какое-то кино, а это всё декорации!

– Ничего из этого не скажу, – ответила Оля. – Но мы можем сходить туда и проверить лично, галлюцинация это или нет. Хотя я и так знаю, что нет, потому что мы обе видим там космический корабль.

– Этому наверняка есть логичное объяснение.

– Мам!

– Ну хорошо, хорошо, идём. Но сперва я разбужу Аркашу. Четверо против четверых всё-таки будет честнее…

Глава 19. Допрос

Иннокентий Сергеевич Шпалов считал, что его трудно чем-либо удивить. За несколько лет работы городским мэром он повидал много странностей, от которых у обычных людей побежали бы мурашки по коже и волосы встали дыбом. Однако даже для опытного мэра появление на городской площади большого инопланетного корабля стало шоком.

Несмотря на то, что местные полицейские и военные далеко не сразу поверили словам впавшего в истерику Олега, людей они всё же прислали и довольно оперативно, хотя и с некоторыми опасениями за свои жизни, оцепили площадь, одновременно начав эвакуировать жителей близлежащих районов. Пусть инопланетяне пока и не проявляли никакой активности, но рисковать жизнями гражданских было нельзя.

Иннокентий Сергеевич наблюдал за подготовкой к переговорам издалека, настороженно щуря глаза. Когда из космического корабля наконец вышли двое мужчин, на вид совершенно таких же, как земляне, он вздрогнул. Это, что, какая-то шутка?

Первые переговоры землян и пришельцев длились недолго. Иннокентий Сергеевич видел, как стороны поприветствовали друг друга, как обменялись какими-то репликами. Потом пришельцы вдруг вскинули руки в сторону землян, и оператор Митяев взмыл в воздух, уронив дорогую камеру прямо на асфальт, а руководительница целой научной лаборатории Разуменко с визгами отскочила в сторону, размахивая руками. Толпа военных вокруг забора синхронно ахнула, помощник мэра Олег сдавленно пискнул. Впрочем, пришельцы вскоре отстали от переговорщиков, и те, заметно побледневшие, направились обратно за ограждение, то и дело оглядываясь на корабль.

Заметив шокированное лицо Борисова, которого он всегда втайне недолюбливал, Иннокентий Сергеевич ухмыльнулся уголком рта, но тут же сделал серьёзное лицо, когда переговорщики подошли к нему с докладом.

– Это не люди! – выдохнул Митяев, державший в трясущихся руках камеру, на которую он должен был записать все переговоры. Изначально планировалось, что камера будет напрямую транслировать всё происходящее военным, оставшимся за забором, но ещё за полчаса до выхода пришельцев из корабля в радиусе двух километров вокруг городской площади отрубили все вышки связи. Власти не собирались делать первый контакт с пришельцами достоянием общественности.

– Я чуть в штаны не наложил! – продолжал делиться ненужными подробностями Митяев. – Как эта штука называется, телекинез или что там… Он меня как поднял! Думал, в стратосферу щас улечу!

– Действительно, – вмешался в бурные эмоции парня Борисов. – Какие-то способности у этих, так сказать, пришельцев есть. Но это ещё не доказывает, что остальное сказанное ими правда. Мы с госпожой Разуменко пока сомневаемся в их словах.

– А что они сказали?

– Что через десять дней Земля столкнётся с планетой из параллельной вселенной, – скептически фыркнула учёная. – Что, видите ли, есть много разных миров, о которых мы даже не знаем, и они прибыли как раз оттуда, чтобы спасти нас от гибели. Не знаю, как они проделали фокус с моим халатом и летающим Митяевым, но всё это звучит просто смешно!

Иннокентий Сергеевич прищурился.

– Да, и правда странно. Они сказали, откуда именно прилетели сюда?

– Сирпия, кажется, – ответил Митяев. – Или Серпин. А, на видео же записалось, можно посмотреть точно, что там.

Мэр задумчиво кивнул, и в этот момент к нему подскочил Олег, последние десять минут не отрывавшийся от телефона.

– Инкентий Сергеич! Звонил помощник губернатора, через пятнадцать минут вы должны подключиться к внеплановой видео-конференции.

Мэр поджал губы.

– Пока свободны, – бросил он переговорщикам, а потом повернулся к своему помощнику. – Есть новости о других кораблях, или это единственный?

– В нашей области за ночь появились ещё как минимум два, – мотнул головой Олег. В его голосе явственно слышалась дрожь.

– Агрессию проявляют?

– Да нет вроде… Похоже, что они просто пытаются с нами поговорить.

– Иннокентий Сергеевич! – донёсся до мэра чей-то бас, и к нему стремительно подошёл высокий мужчина в камуфляжной форме. – Военные с местной базы задержали двух гражданских. Предположительно, они имеют какое-то отношение к появлению кораблей.

– Где они находятся сейчас?

– На базе, само собой.

– Хорошо, едем, – тут же решил Иннокентий Сергеевич; подозрение, что вся эта история со спасением Земли не так проста, как кажется на первый взгляд, крепло в нём с каждой минутой. – Если то, что вы сказали, правда, я хочу лично наблюдать за допросом.

– Инкентий Сергеич, а как же…

– Подсоединишь меня к конференции из машины! – раздражённо отозвался мэр. – Мне тебя, что, учить, как это делается, Олег?

***

Клим проснулся от того, что где-то совсем рядом громко хлопнула дверь. Удар створки об косяк резкой болью отозвался в голове, и парень тихо застонал.

– Ну что, будем и дальше в «молчанку» играть? Между прочим, твой белобрысый дружок уже всё рассказал, поэтому отпираться бесполезно, – донеслось до него. Голос явно принадлежал мужчине, но язык, на котором говорил незнакомец, был очень странный: Клим не мог разобрать ни слова.

– Я… не… понимаю, – проговорил он по-серпийски, едва разлепив пересохшие губы.

Ощущение собственного тела возвращалось медленно. Клим не сразу понял, что связан по рукам и ногам, а задница уже ноет от долгого сидения на стуле. Контроль над глазами вернулся в последнюю очередь. Как только зрение сфокусировалось на помещении вокруг, парень судорожно вдохнул. Квадратная светлая комната со стоявшим в центре столом, за которым он и сидел, и большим тёмным зеркалом на одной из стен мало походила на космоборт. Да и усатый мужчина в пёстрых штанах и куртке, облокотившийся на потёртую спинку стула напротив парня, тоже не был похож на разведчика. Клим рефлекторно дёрнул рукой, пытаясь дотянуться до своих энергозащитных очков, но скованное запястье пронзила острая боль, а в сознании мелькнула пугающая мысль о том, что очков-то на нём не было. Но как тогда Клим мог видеть людей и предметы в этом помещении? Где он вообще находился?..

– Так, всё, хватит, заканчивай этот цирк! – раздражённо воскликнул незнакомец. – Минувшей ночью тебя обнаружили в непосредственной близости от предполагаемого корабля пришельцев. Как ты там оказался?

Клим недоумённо нахмурился. Перед глазами проносились обрывки последних воспоминаний, которые он всё никак не мог связать воедино. Кажется, последнее, что он запомнил, – огромная поверхность чужой планеты и «хвост» другого серпийского космоборта, мелькнувший впереди, перед кабиной управления. А потом была вспышка, грохот и сердитые крики Черепа над ухом…

– Кто… вы? – медленно спросил Клим у незнакомца.

Тот еле слышно ругнулся и, обойдя стол, остановился совсем рядом с Климом, так что парню даже пришлось запрокинуть голову, чтобы по-прежнему видеть лицо мужчины. Незнакомец как-то гадко ухмыльнулся – и вдруг жёстко ухватил Клима за подбородок, заставив поднять голову ещё выше. Парень невольно зажмурился: белый свет лампы на потолке теперь бил ему прямо в глаза.

– Я ни за что не поверю, что ты просто гулял в лесу в тот момент, когда там приземлился корабль пришельцев, – процедил мужчина. – И если не по-русски, то уж как-то иначе ты точно заговоришь!

Обернувшись к зеркалу, он что-то отрывисто приказал своему отражению. Через несколько минут за спиной Клима снова хлопнула дверь. В помещение вошла невысокая женщина в очках и с тёмными волосами, собранными в пучок. Она перебросилась парой слов со своим коллегой, и тот, негромко рыкнув, отступил на несколько шагов назад. Клим с облегчением опустил голову, ощущая, как горит кожа в тех местах, где её касались чужие пальцы.

Женщина уселась на стул напротив пленника и приветливо улыбнулась ему, однако Клим был настолько шокирован происходящим, что вместо ответной улыбки произнёс:

– Где… я? Это… Серпи? Где мой брат?

Брови незнакомки взлетели вверх, во взгляде мелькнул неожиданный интерес. Она положила перед собой небольшой блестящий прямоугольник и несколько раз нажала на него пальцем. Из устройства внезапно донеслось:

– Ду ю спик инглиш?

Женщина внимательно посмотрела на Клима и, не дождавшись никакой реакции, нажала на прямоугольник ещё раз.

– Сэтю парле франсэ?

С трудом, но догадавшись, что незнакомка пытается выяснить, на каком языке он говорит, Клим покачал головой.

– Калбатэ лиутувешки? Милас элиника?

Нет.

– Ни хуи шо джонгвен ма? Ана та ва нихонго о ханаши масу ка? Туркче конушуор мусунуз? Цу ви паролас эсперантон?

Нет, нет и снова нет, мотал головой Клим, попутно удивляясь тому, как много разных языков есть на этой планете.

Задав примерно ещё с десяток аналогичных вопросов, незнакомка посмотрела на мужчину и тоже покачала головой, а потом произнесла:

– Либо он очень хороший актёр, либо язык, на котором он говорит, не относится ни к одной из известных языковых групп мира.

– А сами вы как думаете? – протянул мужчина, недобро покосившись на своего пленника. Клим вздрогнул.

Во взгляде незнакомки, обращённом на него, мелькнула жалость.

– Определённо второе. Он не притворяется и действительно напуган происходящим. Его напарник мог бы нас провести, а этот… – Женщина сказала ещё несколько совсем уж сложных фраз, и Клим устало прикрыл глаза. Он вообще ничего не понимал в происходящем и просто хотел домой. Обратно на Серпи. И пусть там на него снова будет без причины орать куратор Картан, пусть придётся заново проходить учебную практику, да что угодно! Лишь бы просто убраться отсюда.

– Спасибо, Карина, ты свободна, – раздался над ним голос мужчины.

Поджав губы, незнакомка коротко кивнула и вышла из комнаты, снова оставив Клима наедине с его мучителем.

– Ну, и что мне теперь с тобой делать?..

***

Иннокентий Сергеевич наблюдал за допросом, стоя по другую сторону тёмного стекла, которое было специально сделано так, чтобы пленники принимали его за обычное зеркало.

– Вы не говорили, что задержанные гражданские – это подростки, – сказал мэр военному, стоявшему сбоку от него.

– Строго говоря, только один из них. Другой выглядит повзрослее, мы предполагаем, что ему около двадцати. Его тоже пытались допросить, но он совершенно ни на что не реагирует, будто спит с открытыми глазами. Даже Карина, наш лучший профайлер, не смогла его «раскусить». Мы надеялись, что этот парень окажется сговорчивее, но, как видите, и здесь результатов никаких.

Иннокентий Сергеевич хмыкнул:

– Это потому, что вы не знаете, как и на что давить.

Пленник за стеклом затравленно взглянул на мужчину, допрашивавшего его: тот вновь подошёл вплотную к парню, будто собираясь ударить.

– Довольно, – бросил мэр военному. – Этот полудурок доведёт мальчика до нервного срыва. Если мы хотим получить хоть какую-то информацию, допрос я продолжу сам.

– Но это…

– Опасно? Умоляю! Мальчишка скорее нассыт под себя, чем посмеет причинить мне какой-то вред.

***

Мужчина уже занёс руку для удара, как вдруг откуда-то с потолка грянул голос:

– Отставить! Покинь помещение, Краснов!

Мучитель Клима разочарованно застонал, и парень догадался, что некто более сильный в местной иерархии только что приказал ему остановиться.

– Очень зря! – крикнул мужчина в потолок. – Я бы его дожал.

– Покинь помещение, – повторили сверху.

Мучитель опустил руку и с явной неохотой направился к входной двери. Едва он коснулся створки, та вдруг распахнулась сама, пропуская внутрь ещё одного мужчину, на этот раз в чёрном костюме. Он деловито приблизился к столу, за которым сидел Клим, и кинул на столешницу пачку белых листов бумаги.

– Ну, что, сейчас мы с тобой беседовать будем, – произнёс незнакомец, остановившись сбоку от парня и внимательно оглядев его с ног до головы. Этот мужчина был заметно старше первого, более приземистый и коренастый, и Клим безошибочно опознал в нём местного лидера.

– Пожалуйста… скажите… где… я, – проговорил он, надеясь, что хотя бы этот человек говорит по-серпийски.

Однако на лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Он спокойно придвинул к себе стул и сел напротив, а потом взял из пачки несколько листов бумаги и перевернул другой стороной вверх. На листах темнели очень точные изображения серпийских кораблей и какой-то большой голубой планеты с жёлто-зелёными пятнами материков. Мужчина достал из нагрудного кармана ручку и ткнул ей в рисунок планеты.

– Земля, – произнёс он таким тоном, будто учил малыша складывать один плюс один. – Вы, – ручка переместилась на изображения кораблей, а затем обратно на голубую планету, – прилетели на Землю. Откуда?

Клим непонимающе уставился на мужчину. Тот, досадливо цокнув, достал из пачки ещё один лист бумаги, на этот раз чистый, положил его рядом с рисунком своей планеты и повозил ручкой по белой поверхности.

– Сирпия! Нарисуй Сирпию.

Исковерканное название родного мира резануло слух, но Клим вряд ли сейчас был в подходящем положении для споров, поэтому просто подёргал связанными руками. Мужчина хмыкнул и, поднявшись с места, довольно споро расправился с металлическими браслетами, сковывавшими движения. Клим поморщился и прижал обе руки к груди, потирая покрасневшие запястья.

Мужчина нетерпеливо постучал пальцем по листу бумаги, и Клим, взяв ручку, принялся как умел черкать изображение своей планеты. Это оказалось сделать труднее, чем он предполагал: пальцы слушались плохо, у парня едва получилось начертить более-менее ровный круг, а уж про многочисленные континенты нечего было и заикаться. Решив, что высокая точность в деталях в данном случае не особо нужна, Клим как сумел начертил примерное расположение материков и быстро заштриховал их, сделав картинку более похожей на оригинал.

– Серпи, – всё же произнёс он правильное название, показав листок с изображением мужчине. Тот что-то пробормотал себе под нос и, забрав картинку, принялся придирчиво её рассматривать.

– Сер-пи, – медленно повторил иномирец и стрельнул глазами в сторону своего пленника, а потом, забрав ручку у Клима, нарисовал сразу несколько знаков вопроса возле каждого изображения серпийских космобортов. – Зачем вы прилетели сюда?

Клим ощутил, как к щекам стремительно приливает краска.

– Так сразу и не расскажешь, – пробормотал он, и эти слова являлись абсолютной правдой.

…Клим стал вторым ребёнком, появившимся на свет в семье не очень известных, но очень занятых на работе разведчиков. И если у первого сына, Черепа, ещё были какие-то шансы получить хоть каплю родительской любви в перерывах между разведывательными экспедициями, то Клим, кажется, изначально родился с гигантской светящейся печатью на лбу: «Спихнуть всё его воспитание на старшего брата».

Пока родители изучали флору и фауну очередной неизвестной планеты, Череп растил Клима практически как собственного сына, не переставая, впрочем, ежедневно напоминать младшему, чем он обязан своему брату. Так, к пяти годам Клим уже ясно понял, что Черепа он должен любить гораздо больше, чем маму и папу, а к девяти – что последует за ним куда угодно. Даже когда на первой ступени обучения у мальчика наконец появился первый в его жизни друг, он помнил, что главнее Черепа в его жизни нет никого, – а потому не слишком горевал, когда спустя два года тот друг внезапно уехал, прекратив с Климом любое общение. Просто запретил себе горевать.

Погибшие ещё через два года родители окончательно сблизили двух братьев. Вместе они перебрались на другой континент – в поисках лучшей жизни, как сказал тогда Череп, – где Клим, хоть и с большим опозданием, но всё же начал проходить практику перед Посвящением, а Череп устроился на работу. Правда, работал он больше «для галочки», потому что куда активнее интересовался лёгким заработком и не упускал ни одной возможности урвать куш покрупнее. Клим, до сих пор не определившийся, какую профессию он хочет выбрать на Посвящении, разделял его увлечение энпласами вполне охотно, тем более что брат всегда щедро отдавал ему десятую часть полученного дохода. И, казалось бы, такая жизнь могла продолжаться ещё долго, если бы не эта планета.

Такую крупную авантюру Череп предложил брату впервые. От рождения – или от воспитания – робкий Клим никогда не осмелился бы сам даже подумать о том, чтобы сначала украсть у разведчиков космоборт, а потом с его помощью обчистить умирающий мир. Это звучало как-то… гадко. Но возразить Черепу было бы ещё хуже, поэтому пришлось согласиться. Если бы он только знал, что вместо прогулки по незнакомой планете его запрут в этой тесной комнатушке с каким-то странным человеком в тёмном костюме…