Хочу быть с тобой

Мы вдвоём полетели с ним в отпуск. На родину мамы – в Якутию. Ему хватило двух недель на то, чтоб мне всё объяснить. С тех пор схожих чувств не возникало. А вот сейчас появилось. Папа не переживёт, если ещё и меня потеряет. Нет, точно нет. Поэтому пока поживём.

Прокручиваю в памяти наш последний совместный отпуск в Альпах. Хочется повторить, однозначно. Можно будет сделать снежного ангела, тогда постеснялась, большая ведь тётя. Сейчас понимаю, что зря. Плюс одно приятное воспоминание было бы.

– Девушка, можно вас за руку взять? – обращается ко мне сосед.

Киваю.

– Берите, если хотите.

Он тут же хватает. Ладонь слегка влажная, на ощупь приятная. Сжимает так крепко, что я шумно выдыхаю.

Он понимает намёк и тут же ослабляет хватку.

– Простите, – произносит смущённо.

Снова киваю.

Пытаюсь воспроизвести в памяти картинку заснеженных горных вершин, свежий воздух почувствовать.

– Вы тут самая спокойная. Я всех обсмотрел, только вы улыбаетесь.

– В жизни я не часто это делаю. Сейчас подходящий момент, – говорю тихо, голос звенит.

– Вас, видимо, любят, – произносит, слегка наклонившись ко мне.

Не сразу улавливаю смысловую нагрузку.

– Вы сейчас выглядите счастливой. Даже сейчас. Я думаю, в вашей жизни есть любящие люди.

– Мне хотелось бы на это надеяться. У вас таких людей нет?

Качает головой отрицательно, задумчиво глядя куда-то поверх моей головы.

– Значит, вам повезло меня повстречать, – сжимаю его ладонь крепче. Непроизвольно начинаю поглаживать большим пальцем. – У нас четыре двигателя. Было при взлёте. Если это единственная наша потеря, то сядем отлично.

Впервые он улыбается искренне.

– Вы лучший психолог из всех мне известных.

– Это всё потому, что я юрист, – свободной рукой делаю беспечный взмах рукой. – Часто приходится импровизировать.

С виду мы выглядим странно, готова поклясться. Крепко держимся за руки. Так проходит весь остаток пути. К счастью, аэропорт места назначения – ближайший для нас.

Отвлекаю его болтовней сквозь окружающий шум ровно до тех пор, пока мы оба не слышим:

– Пассажиры приглашаются к выходу, – голос бортпроводницы ровный, спокойный. Час назад она таковой явно не выглядела.

Уже на выходе парень, приблизившись ко мне, произносит:

– Мне Вас Бог послал, сам бы я не справился.

– Рада была помочь, – легко быть сильной, когда в тебя верят, так было всегда.

Глава 4

Грусть от того, что встреча с папой переносится на несколько дней, компенсирует приезд к Диме. И знакомство с новыми членами семьи Спириных.

Маленький комочек настолько сладкий и нежный, что я близка к взрыву эмоций в виде солёного потопа. Эмоциональное перенапряжение даёт о себе знать.

Когда Маша предлагает взять Колю на руки – теряюсь. Он слишком маленький, страшно. С малышами я не имела дел до этого дня.

– На тебя похож. И внешне, и спокойный такой же, – обращаюсь к мелкому.

– Серёжа спокойный?

– Ты точно о нём?

Маша и Тимофей говорят одновременно. Лица у них удивлённые.

– Испортили моего ребенка? – смотрю на них пристально, немного наклонив голову. Режим сканера в действии.

Дети теряются.

– Саяра шутит, – узнаю интонации.

Когда Сергею было двенадцать, он делал вид познавшего жизнь человека. Говорил медленно, старался быть рассудительным. Местами получалось неплохо.

Не знаю, чего стоило Диме в одиночку вырастить отличного парня.

То, что у ребят был залёт, ничего не меняет. Улыбаюсь про себя своим мыслям. В двадцать лет я бы случайную беременность восприняла гневом божьим. Сейчас же… У меня бы был взрослый, относительно самостоятельный, ребенок. Разве не счастье?

В двадцать восемь без детей – плохо. Может, по мне и не скажешь, но я уже готова, хоть и не кричу об этом на каждом углу.

– Саяра помнит тебя маленьким, – касаюсь своего виска и киваю.

Серёжа смеется.

– Только не надо рассказывать, – говорит сквозь смех.

– Ты помнишь его в мокрых штанишках? – один из друзей мелкого уже хорош.

– Когда мы познакомились, Серёже было пять, не знаю, как ты, а он в этом возрасте уже в штаны не мочился, – отвечаю спокойно, пожимая плечами.

Может быть, моему мелкому и нормально, а я уже взрослая занудная тётка, со мной на короткой ноге быть не получится. Собственно и в пятнадцать, и в десять я была такой. Понятно, почему друзей у меня не наблюдалось?

Тимофей не понимает, о чем я, Маша тихонько хихикает. Хорошая девочка, Серёже под стать. Спокойная, стеснительная, очень милая. С другой мой шпунтик бы не ужился.

Надо идти к великовозрастным. Дети меня быстро утомляют.

Встаю и начинаю пробираться к выходу. С одной стороны от меня сидит Маша с малышом на руках, дёргать её совершенно не хочется. Приходится выходить с другой стороны. Выход загораживает огромное деревянное кресло. Подозреваю, его Дима сам делал, одно из его увлечений (мало кто знает). Если бы было пустое, проблем нет. Но там Руслан, один из друзей Серёжи.

Вот уж как с этим экземпляром сошлись, для меня загадка.

Знать бы его не знала, однако папа лично занимается делами семьи Нагорных, в частности, вытягивает Руслана из всех злачных заведений нашего города.

Яркий представитель «золотой» молодежи. Как с него писано. Тёлки, бабло и веселье. Что он тут забыл?

Какое мне дело? Надо идти отдыхать.

– Можно пройти? – спрашиваю отстраненно, взглядом проводя вскользь. Фиксируюсь на окнах, в которых горит свет. Мне туда надо.

– Что мне за это будет? – вопрос задается с нахальным смешком.

Возвращаю взгляд на объект.

Боже, никогда не могла терпеть таких.

В своё время я попросила папу перевести меня в обычную школу из частного лицея, в ту, куда Серёжа учиться пошёл. Папа исполнял любые мои просьбы. Эта тоже не стала исключением. С девятого класса я училась в хорошей школе. Никогда не жалела.

Как-то так вышло, мне было интересно возиться с семилетним маленьким мальчиком и с братом его девятнадцатилетним тоже. Они против моего общение не возражали. Так мы и жили. Дима в ту пору не мог себе позволить нанять няню для брата, после школы я до вечера оставалась у них дома. После работы папа меня забирал. Иногда нас с Серёжей, если Дима задерживался на смене.

К чему я это всё вспоминаю? К тому, что меня бесит заносчивость в людях. Нужно быть проще.

– Я колено тебе тогда не сломаю, – произношу серьезно.

Ноги Руслана вытянуты и скрещены, если ступнёй резко продавить коленный сустав, то вполне.

Зелёные глаза расширяются, следом их обладатель прищуривается.

– Покажи, как ты это сделаешь, – разваливается в кресле ещё вольготнее.

Смотрю на него и так, и эдак. Кому это может нравиться? Чисто рисуется. Ни черта собой не представляет.

– Руслан Романович, неинтересно. Вы в целом неинтересны. Приложение к папе и деньгам, не более того, – произношу, низко к его уху наклонившись.

Унижать парня при всех – желания нет.

Никогда бы не позволила себе лишнего, в моей профессии это недопустимо. Даже когда очень хочется, нужно молчать. Пустозвонить нельзя. Только вот из-за этого парня мой последний день рождения прошел без отца. Впервые в моей жизни. Попал в первоклассную передрягу – избил сына мэра областного центра, соседствующего с нашим региона. Детки богатеньких мужичков не поделили какую-то каку. Предполагаю, что двуногую.

Во мне бурлит личная неприязнь.

«Саяра Муратовна, нельзя быть такой».

Руслан после моих слов немного теряется. В какое-то мгновение я вижу печаль в его глазах, пару секунд он моргает, возвращая привычную наглость. Благо ноги тут же убирает.

– Спасибо, – произношу, не глядя на него.

В доме большеньких парней нахожу сразу. Оба друга Димы сразу же самоустраняются. Догадливые.

– Прости, что бросили тебя наедине с детьми. По работе, – смотрит на бумаги.– Минут десять, и собирался к тебе. Как долетела?

– Нормально, – знаю, куда он клонит, у них с папой бзик на моей безопасности. – Даже не начинай. Знаю всё, что ты скажешь. Ничего особенного, сейчас сплошь и рядом. Я бы даже ничего не поняла, если б шум не подняли.

– Тебя хоть что-то может пронять? – Дима усаживается на подлокотник кресла, в которое я только что села. Напротив стоит пустое.

– У тебя тут уютно, – обвожу глазами комнату, при этом говорю обо всём доме.

– Мне нравится тут работать. Никто не мешает. Только Сергей с Машей зачастили в последние месяцы. Коля на воздухе спит хорошо.

– Примерный дядюшка, – кончиками пальцев постукиваю друга по колену. – А как мне в трубку ругался, – вспоминаю разговор, когда он сообщил, что Серёжа с Машей беременны.

Дима расплывается в улыбке.

– Состояние аффекта, тебе ли не знать. Просто от Сереги не ожидал. Я его лично учил этим пользоваться, – достает из брюк презерватив. Смотрю на него, поджав один уголок губ. Как же смешно. Поняв всё по мне, тут же убирает защиту обратно. – Не говори мне, что Данияр всё ещё ждет, – расширяет глаза в таком правдоподобном испуге. Устоять невозможно.

Смеемся вместе.

– Ну и дурак ты, – приступ хохота неконтролируемый.

Нервное, иначе никак. На пустом месте.

Не могу отдышаться. Кое-как укладываю кулаки один на один в башенку, всё на том же колене, голову кладу сверху.

Нам всегда вместе весело. Порознь мы оба серьёзные, и даже, можно сказать, нелюдимые. Наедине ржём по любому поводу. Однажды папа нас такими застал и ненавязчиво попросил меня сдать анализы. Естественно, кровь оказалась чистой. Просто он был так шокирован приступом необоснованного хохота.

После смерти мамы я, и до того не особо веселая, стала очень замкнутой, перестала общаться с подругами. Кроме художественной школы и книг, друзей не осталось, сама всех разогнала.

Рисовала только потому, что мама это любила, своих увлечений, по сути, я не имела. Так бы и занималась затворничеством, не встреть одним из вечеров Диму, с тогда ещё живым его папой.

Перестаём смеяться, только когда к нам Серёжа заходит. Он переводит взгляд с брата на меня и обратно.

– Вот чего тебе для счастья не хватало! Сидел тут, как сыч, мы с Марусей думали, у тебя климакс начался, – мелкий явно веселится, подкалывает брата. Стоит руки в карманы джинсов заложив, ехидничает.

– Ты охренел! – Дима взрывается и тут же тухнет. Начинает снова смеяться, с новой силой.

Не удерживается, теряет баланс и заваливается на меня.

Взвизгиваю.

– Ну, вы даете, – видеть не могу, весь обзор Димка закрыл, но судя по интонации, даже Серёжу мы удивили. – То есть и старые бывают с искрой.

– Мелкий сгинь.

Дима опирается рукой в кресло за моей головой, пытаясь усесться обратно. – Твой жених меня бы убил, если б это увидел? – произносит на выдохе, вроде и спрашивает меня, а вроде не очень, скорее подтрунивает.

Хлопает дверь.

– Жених? – вот сейчас мелкий точно удивлен.

Вместе смотрим в сторону двери.

– Ты ещё тут? – Дима произносит слова с нажимом. – Дверь хлопнула, мы надеялись, что это ты ушёл.

– Теперь я не уйду точно. Не только ты любишь Саяру, нам обоим она как сестра, – Серёжа проходит и садится в кресло напротив. Вид очень серьёзный. Вот теперь это мой мелкий, определенно. – Почему ты мне не сказала? – спрашивает и тут же смотрит на брата. – Ты почему мне не рассказал? Давно знаешь?

Рука Димы так близко, чувствую, как она напрягается. Ему не нравится происходящее. Ловко поднимается, также быстро тянет меня за руку. Секунда –он уже сидит в кресле, а я у него на коленях.

Хм. Лет десять назад я бы многое отдала за такую реальность.

– В какой момент воспитание дало сбой, и ты перестал понимать? Когда взрослые просят – нужно уйти. Тем более, просят «старые», как ты выражаешься.

Сжимаю ладонь Димы, переход слишком резок.

– Всё в порядке, Дим, – от недавней радости и следа нет. – Серёж, это ведь обыкновенное развитие отношений, мы пять лет с Данияром встречаемся, через два месяца свадьба. Пригласительные скоро пришлю.

Серёжа хмурится, причины не знаю.

– За него? – выплёвывает, чуть ли не в прямом смысле.

Смотрю на него пристально и ничего не пойму. Что происходит?

– Не поняла, – поворачиваюсь и смотрю на Диму. Вид очень строгий, ноздри раздуваются, немного – и наорет. Вопрос на кого? Обстановка давящая. – Что происходит?

Встаю, делаю несколько шагов от ребят. Дима злится на Сергея, тот немного растерян, хлопает глазами, словно лишнее что-то сказал.

– Сейчас же мне всё рассказываете, – я тоже умею быть строгой.

Плохое предчувствие обостряется, пальцы покалывает от градуса эмоций. Я не на процессе, тут моя жизнь, держать эмоции под контролем в разы тяжелее.

Колючки подкрадываются к горлу. Я не хочу видеть то, что вижу! Они переговариваются взглядом.

– Он мне просто не нравится. Ты достойна лучшего, – отмирает Сергей. В глаза мне не смотрит, выше колен взгляд не поднимает.

– С чего вдруг? – говорить пытаюсь ровнее, мне важно, очень важно его мнение.

– Так всегда было, Яр. Никогда мне не нравился. Скользкий тип, – руки в кулаки сжаты, весь напряжён. – Пойду я, посмотрю, как там мои, да за Русом присмотреть стоит, – поднимается на ноги. – Помешал вам только, зачем вообще приходил, – последнюю фразу бурчит чисто себе под нос. Даже плечи опущены.

Когда проходит мимо меня, тянусь, обнимая, как раньше. Только мы поменялись, раньше он мне еле до плеч доставал, теперь я ему. Выше брата вымахал.

– Прости, что обидел. Я буду рад, если ты станешь счастлива, –выталкивает из себя слова.

– Всё нормально, мой маленький, – понимаю, сказал не то, что хотел, но сил что-либо выяснять не осталось. Как-то разом остаток их вышел.

Как только младший уходит, Дима предлагает показать мне спальню, за что безумно ему благодарна. Обо всех недосказанностях подумаю завтра.

Загородный дом построен пару лет назад, очень светлый, в меру уютный, в меру мужской. Сомневаюсь, что парни всё сами обставляли. Девушки постоянной у Димы нет, работа мешает. Маша советы не станет давать, слишком скромна для этого. Значит,дизайнер.

Больше десяти лет Дима работает с папой. Оба друг другом довольны. Папа любит шутить, что я вместо себя друга оставила.

Когда умерли их родители, Диме еще восемнадцати не было. Папа помог оформить опеку, для него не проблема решать такие вопросы. Только работать Диме приходилось, где попадется, средств не хватало. Когда из-за этого бросил учебу, я папе рассказала, он позвал его работать к себе. Ну как позвал, перед фактом поставил.

Папа степенен, но мягким его посчитать может только недалёкий. Незаметно прогнёт любого. Как он разрешил мне проводить столько времени в компании двух парней, для меня так и останется загадкой. Дима-то меня старше был, и ни разу сомнений у отца не возникло. Это сейчас я понимаю, что странно.

Мне двадцать восемь и он каждый день спрашивает, что и как. Не обижает ли кто? Что за новые мужские голоса он слышит. Как можно разобрать отдаленные голоса в трубке? Он слышит. Порой умиляет, иногда злит.

Идя по коридору в ванную, слышу, как Дима ругается. Из разговора понятно, представитель «золотой молодежи» накидался и решил прокатиться… Нам же всё можно. Надо бы было спуститься, но я не спускаюсь, сегодня моя вредная версия.

Глава 5

Голова чугунец, но всё же я выспалась. Оно и понятно – уже обед. Сажусь на кровати и тру лицо ладонями, стараясь привести себя в чувства.

Шторы почти полностью ограничивают поступление света, в плохом освещении вены на руках бросаются в глаза ещё пуще. Просто синюшные руки. Смуглая кожа папы, к сожалению, мне не передалась.

Вытягиваю ноги, скидываю с себя плед, и наклоняюсь к пальчикам ног руками, прижимаясь грудью к ногам, обхватываю ступни. Лежу так с минуту.

Поняла я, насколько уставшая, только когда вчера в кровать улеглась. В сон унесло моментально.

Дверь резко распахивается, я так и лежу, только голову к двери поворачиваю. Дима, видимо, не рассчитал, теперь ловит дверь на лету.

В первую очередь обращаю внимание на его усталость, весь помятый, взъерошенный, и, судя по всему, злой.

– О, ты не спишь. Хорошо, – садится в стоящее рядом с кроватью кресло. Потягивается. – Я задолбался, Ярусь.

– Боюсь представить, чем ты ночью был занят, явно не с девушкой развлекался. Можешь не говорить, – добавляю тут же. – За малолеткой отбитым скакал. Вопрос только в том, по каким кустам ты его отлавливал.

– Он уже не маленький, Яр. Двадцать три, я уже пахал вовсю. Ты тоже работала, хотя… – на лице очень много несвойственных эмоций. – Возможности тебе тоже позволяли тусить и развлекаться. Да, блин, Саяра, хоть сейчас, твой отец будет рад, если ты решишь отдохнуть, хотя бы до свадьбы.

– Ты так говоришь, будто это в новинку. Таких отморозков, как он полно.

– Третья тачка за пару месяцев. Просто в хлам. Я о таком, честно, раньше не слышал. Пиздец мне устроят, – Дима обхватывает голову. Ерошит ежик волос, ведет руками к затылку. – Я за ним присматривать должен был. Папаши, – гримаса на лице говорящая. – Твой и его меня отымеют, морально. Мы с ним пиво безалкогольное пили, весь день был нормальным. Стоило только отвлечься, нажрался и укатил. Я не знаю, нафиг впрягся во всё это.

– Во что? – немного не улавливаю суть.

– Они с месяц назад с парнями заезды устроили, тачки дорогие разнесли в щепки. Руслан в больнице совсем немного валялся, а парень из их компании – до сих пор. Отец его хотел отправить лечиться от алкогольной зависимости. Мы с Муратом Азатовичем его отстояли. И вот. Нафиг я лезу, куда не просят, – чем дальше, тем хуже становится настроение Димы, обычно в эмоциях он очень сдержан.

– Благими намерениями… Сам всё знаешь, – выпрямляюсь, пересаживаюсь на край кровати. Свесив ноги, ощущаю, какой пол под ногами приятный на ощупь.

– Яр, он нормальный был. Я отвечаю. Года два назад, как с цепи сорвался. На диалог не идет. Плохо закончит, если тормоза так и не сработают.

– Вещества уже есть?

– Нет, как раз в больничке проверили. Папа твой очень волнуется, кстати. Он очень близко с Нагорным сдружился. Проекты совместные есть.

– Для него это да, показатель, – говорю это абсолютно серьезно.

Все свои бизнес-проекты папа запускал раньше единолично. У него много хороших знакомых, друзей единицы. После смерти мамы и тех растерял. Мы с ним в этом похожи, наша жизнь разделилась на «до и после».

Если внешне я не слишком в него пошла, то характером точно не в маму. Она обладала очень тонкой душевной организацией, добрый и ранимый человек. Не знаю, как они с папой нашли друг друга, полярно разные люди и при этом безгранично влюбленные.

– Может, у парня душевная травма на любовной почве. Расстался с кем-то, теперь страдает.

После моих слов лицо Димы искажает гримаса отвращения.

– Ты о тех придурках, которым бабы изменяют, а они их прощают и ждут?

– Вот уж не знаю, – пожимаю плечами. – По-разному бывает. Я-то только по опыту знакомых судить могу.

– Что у тебя за такие знакомые? Почему я о них не знаю, – наклоняется в мою сторону, в глаза заглядывает.

– Да ну брось, – ладонями держусь о край кровати, чтоб не улечься снова, видимо, еще недоспала. Зеваю, прикрыв рот ладонью. – Просто встречные-поперечные, в Москве, когда в начале года была. Знаешь, парень с виду такой хороший, – задумываюсь, может, совсем не к месту сейчас, в тот момент меня очень поразило. – Короче, выпил немного и совета спросил, – из меня вылетает глухой смешок. – Нашел у кого. Его девушка бросила потому, что он на груповуху не согласился. В раздумьях был, страдал очень. Спрашивал, мол, может всё-таки да, чтоб вернулась?!

– Это МЖМ что ли? – зрачки Димы расширяются.

Киваю.

– Да ну бля, – теперь отвращение в чистом виде. – Как тут можно думать еще? Баб что ли мало?

– Бабы – это когда тебе пофиг. Для него девушка любимая.

– Которая хочет, чтоб её другой натянул, – произносит брезгливо. – Ты бы вот…

– Тормози, – выставляю ладонь вперед. – Я хоть не завтракала, но вывернуть меня может. Ты и сам ответ знаешь.

Дима смеется.

– Знал, что ты меня взбодришь, – ухмыляется.– В том-то и дело, Яр. Всё зависит от отношения. Если всех всё устраивает, проблем нет абсолютно. А ломать себя… так себе, если честно затея. Она на голову потом лоху этому сядет, – немного медлит и добавляет: – Рус не такой. Не слышал вообще, чтоб у него постоянные девушки были. Они же с Серёгой друзья.

– У Серёжи до Маши тоже серьёзных не было. С места в карьер,– улыбаюсь непроизвольно, когда вспоминаю их мелкого, просто чудесный крошик получился.

– Ой, эти вообще. Если бы я не работал на твоего отца, куда бы мы с ними сейчас пошли. Коты учёные, по очереди на занятия ходят, в свободное время Серый работает. Хорошо, скоро закончит.

– Котёночек вышел что надо.

Новоиспеченный дядя выглядит очень милым, хмурится, при этом глаза очень добрые, вспоминает явно того же члена их трио, что и я.

– Это точно. Может, так даже лучше, всё в жизни успеют. Всё лучше, чем друг его. Как дать бы ему, – жестом показывает подзатыльник.

– Иди – обниму, – поднимаюсь с кровати, развожу руки в стороны.

Дима тоже поднимается и загребает меня.

– Хорошо, что ты приехала, заяц, – мои кости хрустят с непривычки.

Заяц – он же «косой». Косой меня назвали из-за разреза глаз. Тому парню, что кличку придумал, Дима выбил зуб, спасибо всего один.

Папа мой слова ему не сказал, я бы сказала – они на этой почве сошлись.

– Я по вам очень скучала.

Глава 6

«Пьяное тело» Дима закрыл в гостевой, чтоб глаза не мозолило. И догадываюсь, что прибить его боится, если на глаза попадётся. По сути, в доме осталась только я и их семья. Когда я встала, остальных гостей уже не было.

Сейчас у нас мини-пикник. Маленького вынесли в переноске на солнышко, в тени, конечно, но он так сладко щурится, глядя на небо. Глаз отвести не могу.

Не помню, когда в последний раз так расслаблялась. Ветерок совсем слабый, скорее приятный.

Опираюсь на свои руки, заведенные за спину, на моих коленях подушка, на ней лежит голова Димы. Борется со сном. Маша с Серёжей расположились рядом на пледе, обсуждают что-то негромко. Атмосфера уютная.

– Тебе папа звонил? – спрашивает Дима, зевая.

– Да, мы с ним поговорили. Сказал, что у них перенос рассмотрения, завтра вернётся.

– Хорошо, не сегодня, – недобро усмехается.

– Наказал бы тебя. Но завтра тачка будет выглядеть так же, – киваю на «Бэху» Руслана. Стоит, красавица, с покорёженным передом.

– Даже пытаться не буду. Пусть сам отцу объясняет. Чувствую, в этот раз другом ему будет проездной на трамвай.

– Добрый ты друг, – из-за моей спины раздается низкий голос Руслана.

Надо же, как быстро проснулся.

Дима поднимается, садясь рядом со мной, освобождает место для вновь прибывшего.

– Как голова? – окидывает взглядом малолетнего пьяницу.

– Вроде прошла. Нарушил вашу идиллию. И тут помешал, – последняя фраза произнесена очень тихо, для себя. Меня это наталкивает на мысль, что у парня проблемы в семье.

– Нормально всё. Но лучше бы ты не косячил, – голос Димы звучит выразительно. Посыл ясен, если ты не тупица.

Руслан опускается на плед.

– Да я понял. Трамвай. Пох. Целее буду, – произносит спокойно, протягивает руку к фруктам.

– Ты есть собираешься? Даже не мутит, – Сергей поддерживает друга – просто улёт.

– Я немного выпил вчера, мне нормально, – в подтверждение откусывает яблоко, как ни в чем не бывало.

По внешнему виду вообще не сказать, что имеются какие-то проблемы с алкоголем. Свежий, поджарый, с лёгкой улыбкой. Тёмно-русые волосы поблёскивают от солнечных лучей. Хоть сейчас можно для журнала снимать.

Везёт засранцам, однако.

У меня на коже и без алкоголя постоянно пятна какие-то, ударишься – сразу синяк, не выспишься – точно такие же синие, но под глазами. Не сказать, что завидую, но это нечестно.

– Что вечером делаете? Может, в клуб? Давно не был, – предлагает Руслан беззаботно.

Смотрю на Диму. Пар из ушей, появись!

– Тебе вообще как с гуся вода?

– А почему бы и нет? Наши вернутся завтра. Вы в работу снова ударитесь. Надо уметь расслабляться, – чувствует парень себя, как дома, вольготно раскинул конечности.

Трапезничает, очень вкусно ему. Пожалуйста, я старалась.

– Зато ты в этом преуспел знатно, – хмыкает Дима недовольно.

– Стараюсь, – зубки Нагорного блестят на солнце. – Чтоб в старости было что вспомнить. Ну, или чтоб запомнили, если кончина будет безвременной.

Дима бросает на него строгий взгляд.

– Ты что несешь?

– Да ладно тебе. Не заводись. С моими способностями, – наклоняет голову в сторону всё той же машины, – долго и счастливо не живут. Мы все это знаем.