Флот и Фолкленды. Схватка за острова. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года

Главная пожарная магистраль перестала действовать практически сразу. Повреждение электросетей препятствовало применению для борьбы с огнем стационарных средств пожаротушения, а переносные оказались малоэффективны. Из четырех основных пожарных насосов ни один не запустился, а из пяти задействованных вспомогательных насосов (включая доставленные с других кораблей) только один работал с полной отдачей. Некоторые члены экипажа в отчаянии пытались бороться с огнем ведрами, черпая воду из-за борта. Ощущалась нехватка изолирующих противогазов и регенеративных патронов к ним.

Вертолетами с других кораблей на горящий эсминец были доставлены переносные газотурбинные водяные насосы и другие противопожарные средства. К «Шеффилду» подошли фрегаты «Эрроу» и «Ярмут», пытаясь струями воды из пожарных стволов сбить пламя. «Ярмут» поливал с правого борта, а «Эрроу» – с левого, также с него передавались на «Шеффилд» пожарные рукава, однако они оказались слишком короткими для эффективного использования во внутренних помещениях эсминца. На фрегатах прилагали все усилия, но фактически их роль сводилась к тому, чтобы охлаждать снаружи раскалившийся корпус корабля. Морякам «Ярмута», находившегося со стороны горящего борта эсминца, приходилось особенно трудно. Также была задействована надувная моторная лодка «Джемини», с которой в пробоину лили из шланга воду, подаваемую с помощью установленного на баке эсминца погружного насоса.

Возможно, помощь «Эрроу» и «Ярмута» могла быть более весомой, если бы их участие в тушении пожара не прерывалось ложными противолодочными тревогами. В 12:26 «Ярмут» приступил к преследованию предполагаемой вражеской субмарины, отстрелявшись по ней из бомбомета. Через некоторое время он вернулся к «Шеффилду», оставив «подводную лодку» подоспевшим вертолетам «Си Кинг» и своему собственному «Уоспу», который до того занимался эвакуацией раненых. Охота на воображаемую подлодку, для участия в которой время от времени отлучался и фрегат, продолжалась два часа. «В какой-то момент, – пишет Вудворд, – гидроакустикам „Ярмута“ показалось, что они слышат шум торпеды. Прекратив спасательные работы, „Ярмут“ начал поиск субмарины. Это повторялось снова и снова, девять раз. Девять торпед! Впоследствии мы поняли, что это были за „торпеды“. Это были шумы маленькой надувной спасательной лодки, жужжащей вокруг „Шеффилда“ и помогающей бороться с огнем». Чтобы прекратить «излишне нервозные действия» фрегата, адмиралу пришлось, как он выразился, послать по радио «очень строгий сигнал».

Тем временем пожар охватывал все больше пространства, расправляясь с теми, кто пытался ему противостоять. Общие потери экипажа «Шеффилда» составили 20 убитых и 26 раненых и обожженных. Восемь человек персонала камбуза от попадания ракеты погибли сразу. Никто не спасся и из помещения ЭВМ, откуда, несмотря на загазованность, начальник оружейно-технической службы корабля лейтенант-коммандер Джон Вудхед вместе с саб-лейтенантом Ричардом Эмли и тремя старшинами до последнего пытался поддерживать работоспособность уцелевших корабельных систем. При попытке вытащить необходимое противопожарное оборудование из помещения носовой аварийной партии погиб, задохнувшись угарным газом, старшина Дэвид Бриггс. На нем, как и на двух его товарищах, старшинах Чиплене и Тэнкоке, был фильтрующий противогаз с гопкалитовым патроном, позволявший в дыму держать глаза открытыми, но не спасавший органы дыхания при высокой концентрации CO2. «Его вынесли, – рассказывает кэптен Солт, – но он был без сознания и не выжил. Он был очень храбрым человеком».

За проявленный героизм посмертно были награждены лейтенант-коммандер Дж. С. Вудхед – крестом «За выдающиеся заслуги», и петти-офицер Д. Р. Бриггс – медалью «За выдающиеся заслуги». Третьим награжденным стал медицинский ассистент петти-офицер Джеральд Мигер, удостоенный Медали Королевы за отвагу за самоотверженность при оказании помощи пострадавшим от пожара. Журналисты впоследствии допекали кэптена Солта предложениями прокомментировать, почему его имени нет в списке награжденных, на что он отвечал, что не видит оснований гордиться собой и не хотел бы награды за потерю корабля.

В 14:50, после почти четырех часов борьбы с пожаром, когда вышел из строя питавший корабль электричеством дизель-генератор, а огонь стал подбираться к погребу боезапаса ЗРК «Си Дарт», командир эсминца отдал приказ оставить корабль. Большая часть экипажа, 225 человек, перешла на борт фрегата «Эрроу». Вертолеты «Си Кинг» с «Гермеса» сняли еще тридцать пять человек, включая кэптена Солта, и еще шестеро уже находилось на борту «Ярмута». В дальнейшем раненых перевезли на госпитальное судно «Уганда», а остальных – на борт танкера «Бритиш Эск», доставившего моряков «Шеффилда» на о. Вознесения. Вудворд распорядился по завершении эвакуации добить «Shiny Sheffy» артиллерийским огнем, но в 17:15 отменил этот приказ. Тяжкая ирония заключалась в том, что после оставления экипажем эсминец еще больше пяти суток оставался на плаву, как будто нарочно демонстрируя, что не все возможности по борьбе за живучесть корабля были исчерпаны. Взрыва ракетного погреба не произошло, пожар к вечеру 5 мая, после выгорания нескольких центральных отсеков и частично корабельной надстройки, прекратился сам собой.

Военные тоже плачут

Доставленный вертолетом на авианосец «Гермес» кэптен Солт выглядел совершенно опустошенным, подавленным и не скрывал катившихся по лицу слез. «У меня возник ужасный комплекс вины, – скажет он позже в интервью. – Что я мог сделать лично? Почему меня не было на командном пункте? Смог бы я предпринять что-нибудь другое?» На борту флагманского корабля его ждал суровый прием (по британским меркам). Адмирал Вудворд встретил заплаканного командира эсминца словами: «Похоже, вы были очень небрежным, Сэм». А в качестве первоочередного наказания несчастный оказался взятым в оборот аккредитованными на авианосце репортерами. Вместе с тем командующий авианосной группой понимал, что потери на войне неизбежны, и постарался сконцентрироваться на том, что делать дальше.

Во-первых, максимально извлечь уроки. Как сформулировано в его мемуарах: «Британский боевой корабль поражен крылатой ракетой. Это первое серьезное нападение на британский военно-морской флаг за последние десятилетия… Моя следующая задача состояла в проведении тщательного анализа этих событий не с целью поиска виновных, а всестороннего исследования произошедших событий и извлечения из них соответствующих уроков… Мы используем сложнейшую военную технику стоимостью в миллионы фунтов, но и она не помогла нам предотвратить удар аргентинской ракеты… Гибель „Шеффилда“ была жестоким уроком, из которого мы должны сделать правильные выводы». Двумя днями позже командующий TG 317.8 распространил по кораблям список из пятнадцати извлеченных уроков. Среди них было: «Если сомневаетесь, всегда предполагайте худшую ситуацию и реагируйте соответственно». После встряски 4 мая водогазонепроницаемые двери, люки и горловины в состоянии БГ №2 стали держаться задраенными в порядке «Z», т. е. как если бы корабль находился в БГ №168. Еще одним важным уроком, хотя нелепо, что британскому флоту для понимания этого потребовалось потерять эсминец, явилось уяснение слабых возможностей ЗРК «Си Дарт» по поражению низколетящих целей. В дальнейшем эсминцы Тип 42 стали использоваться для борьбы с аргентинской авиацией совместно с фрегатами Тип 22, оснащенными ЗРК ближнего действия «Си Вулф».

Во-вторых, понять, как поступить с изувеченным кораблем. Здесь решение подсказали сами аргентинцы. Был перехвачен переданный по радио приказ командования подводными силами Аргентины подлодке «Сан Луис» перейти в район, где находился пораженный ракетой британский корабль, и потопить его. «Такой поворот событий, – пишет Вудворд, – был мне на руку. Я организовал своего рода „теплый прием“ для аргентинцев, если они вдруг решат прийти. „Шеффилд“ внезапно перестал быть нашей проблемой. Его новая роль состояла в том, чтобы стать необычным, сделанным из горящего металла „козлом на привязи“, только на плаву». Прилежащая акватория прослушивалась радиогидроакустическими буями и патрулировалась двумя противолодочными вертолетами. Однако тщательно расставленная ловушка не сработала. Отданный «Сан Луису» приказ найти и потопить «Шеффилд» был вскоре отменен, и лодка вернулась на ранее занимаемую позицию к северу от архипелага.

Состоявшийся в середине дня удар истребителей-бомбардировщиков 800-й эскадрильи по аргентинской авиабазе «Кондор» оказался во всех отношениях неудачным. Звено из трех «Си Харриеров», возглавляемое лейтенант-коммандером Гордоном Бэттом, в 12:46 поднялось с авианосца «Гермес» и, пройдя южнее Порт-Стэнли, атаковало аэродром в Гуз-Грине с юго-востока, со стороны Шуазель-Саунд. Удар наносился, как и 1 мая, с малой высоты кассетными авиабомбами BL755 и фугасными 1000-фунтовыми со взрывателем замедленного действия. Противовоздушная оборона, включавшая 3-й взвод батареи B 601-го зенитно-артиллерийского дивизиона сухопутных войск Аргентины с двумя спаренными 35-мм ЗАУ «Эрликон» с РЛСУО «Скайгард» под командованием мл. лейтенанта Клаудио Брагини, а также выделенные из состава 4-й батареи 1-го зенитного дивизиона военно-воздушных сил шесть спаренных 20-мм ЗАУ «Рейнметалл» с РЛС ОВЦ «Эльта», проворонившая предыдущий авианалет, в этот раз оказалась начеку. Аргентинские зенитчики сразу открыли огонь. Ведущий звена, обнаружив с помощью станции предупреждения об облучении захват вражеским стрельбовым радаром, совершил резкий маневр уклонения и сбросил пиропатроны с дипольным отражателями. Вторым на цель заходил «Си Харриер» лейтенанта Николаса Тейлора. Он не имел СПО, ее сняли, когда еще перед войной эту машину оборудовали для испытаний ПКР «Си Игл». Поэтому Тейлор не знал об облучении РЛС «Скайгард». Его самолет был поражен 35-мм осколочно-фугасным снарядом и развалился на куски. Третий «Си Харриер», пилотируемый флайт-лейтенантом Тедом Боллом, произвел бомбометание, но ни одна бомба не попала в цель.

«Кадры с кинорегистратора Теда, – вспоминает бывший пилот 800-й морской эскадрильи Дэвид Морган, – запечатлели самолет Ника Тейлора на заключительном этапе атаки, когда он пересек границу аэродрома. Сильный взрыв разрушил фюзеляж сразу за кабиной, и самолет мгновенно превратился в огненный шар. На протяжении того, как мы кадр за кадром просматривали пленку, фюзеляж стал рассыпаться и врезался в землю. Очевидно, выжить было невозможно».

«Си Харриер» № XZ450/50 стал первым потерянным британцами в Фолклендской войне. Тело пилота с полураскрытым парашютом было найдено солдатами 12-го пехотного полка недалеко от обломков самолета и с почестями захоронено аргентинскими военными на местном кладбище.

День 4 мая 1982 г. стал для британцев провальным, если не сказать шокирующим. Их авианосная группа испытала ощутимое падение боевого духа. Что до ее командующего, то еще больше понесенных потерь его грызла общая безысходность. «Я очень расстроен из-за тупиковой ситуации, в которой оказался, – записал он 6 мая в своем дневнике. – Я могу только канителиться в TEZ, которая полнится рыбаками, и все это полностью выходит из-под контроля. Я не могу ударить никого за пределами TEZ, я не могу рисковать, „Харриеры“ неспособны летать при такой погоде, и, если я не буду осторожен, меня разберут на части».

В последующие несколько суток активных действий не велось. Обменявшись тяжелыми ударами, «Бельграно» – «Шеффилд», враждующие стороны, тяжело дыша, разошлись каждая в свой угол ринга в ожидании продолжения схватки, а накрывший зону военных действий в последующие дни густой туман подобно бесстрастному рефери прервал бой до того момента, пока не прозвучит гонг к началу следующего раунда. Покинутый экипажем «Шеффилд» оставался где-то за горизонтом, изредка проведываемый вертолетами. Сутки спустя густой черный дым уже не окутывал его, однако эсминец по докладу пилотов выглядел «раскаленным докрасна от мостика до вертолетной площадки», однако уже вечером 6-го числа оказалось возможным высадить на его палубу, все еще ощутимо теплую, группу разведчиков для оценки состояния корабля и подготовки вывоза уцелевшего наиболее ценного имущества. Побывавшие на «Шеффилде» 6 и 7 мая специалисты отметили, что корабль вряд ли подлежит восстановлению, однако сохраняет плавучесть. Было принято решение буксировать его к границе 200-мильной зоны, где передать эстафету буксиру «Сэлвиджмэн», чтобы оттащил «Шеффилд» к острову Южная Георгия, и там уже окончательно решить, что с ним делать; как минимум снять все уцелевшее дорогостоящее оборудование. Большое значение имел морально-политический фактор – доведя «Шеффилд» до своей тыловой ремонтной базы на Южной Георгии, британцы могли объявить, что эсминец всего-навсего поврежден, а не потерян.

Ночью на 9 мая фрегат «Ярмут» приступил к буксировке и достиг в этом деле немалых успехов, но дальше вмешался разыгравшийся шторм. Следующей ночью пришлось убрать с корабля буксировочную партию. На свежей волне «Шеффилд» стал интенсивно черпать воду через пробоину надводного борта, что привело к критическому увеличению крена, который к четырем часам утра 10 мая достиг 25°. Буксировочный трос соскользнул, в 04:02 обгоревший эсминец был потерян из вида, а вскоре исчез с экрана РЛС. Вудворд в дневнике прокомментировал: «„Шеффилд“, по-видимому, наконец-то затонул, избавив нас от лишних хлопот. Буксировавший его „Ярмут“ доложил: „Затонул. Ищу подтверждения“. Не слишком убедительное утверждение. Как будто он не уверен, правда ли затонул! О Боже, борьба за информацию никогда не заканчивается и часто проходит почти безрезультатно».

Позже, когда рассвело, для выяснения судьбы «Шеффилда» с фрегата «Ярмут» подняли в воздух вертолет «Уосп». Он обнаружил на поверхности моря масляное пятно и плавающие предметы. На основании этого был сделан вывод, что «Шеффилд» затонул в точке с координатами 52°11′ ю. ш. 53°50′ з. д. на глубине двух тысяч метров.

Ядерное оружие на борту «Шеффилда»

Отдельная почти непременная тема – наличие на «Шеффилде» ядерного оружия. Во многих публикациях утверждается, что корабль имел на борту спецбоеприпас и по некоторым предположениям даже был затоплен из-за радиоактивного заражения. Советская пресса сообщила об этом почти сразу после окончания военных действий. В подтверждение публиковались фотографии спасшихся с «Шеффилда» моряков, одетых в противорадиационные (на самом деле противопожарные) комбинезоны и защитные маски. Британское министерство обороны все категорически отрицало. И только два десятилетия спустя Великобритания подтвердила, что на ее кораблях в 1982 году действительно имелось атомное оружие, но «Шеффилд» в их число не входил. Также подчеркивалось, что об использовании ядерных вооружений в войне с Аргентиной не могло быть и речи.

В опубликованном в 2003 году докладе министерства обороны Великобритании признается, что некоторые корабли экспедиционных сил, в частности, авианосцы «Гермес» и «Инвинсибл», фрегаты «Бриллиант», «Бродсуорд», а также суда снабжения «Риджент», «Рисорс» и «Форт Остин», несли ядерные глубинные бомбы WE 177A (так называемый боеприпас «600»). Правда, зачем нужно было брать с собой «шестисотки» в Южную Атлантику, остается непонятным. Объяснение, данное Л. Фридманом в «Официальной истории Фолклендской кампании», что они попали к Фолклендам лишь по той причине, что входили в штатный корабельный боекомплект и никто при снаряжении эскадры не удосужился его своевременно пересмотреть, а сгрузить ядерные ГБ на берег во время стоянки у острова Вознесения и отправить обратно в метрополию не сложилось из-за технических трудностей и опасения огласки, звучит недостаточно убедительно. Но, как утверждается, оба фрегата по пути к Фолклендам избавились от своего опасного груза, передав его на вспомогательные суда. На борту «Шеффилда» же имелся один инертный боеприпас «600S» (surveillance round), идентичный боевому, но содержавший вместо ядерной БЧ электронный эквивалент и использовавшийся для тренировки техперсонала. Причем это устройство с эсминца 16 апреля тоже убрали, передав на «Форт Остин». Поэтому слухи о наличии на затонувшем корабле ядерного оружия, хотя они и имели под собой некоторые основания, следует считать сильно преувеличенными. Но с одной существенной оговоркой – если верить официальному Лондону.

Ракетный фактор

Отправив на дно Южной Атлантики один из лучших кораблей противника, аргентинские вооруженные силы добились значительного и самого резонансного успеха в войне за Мальвинские острова. Пилоты 2-й морской истребительно-штурмовой эскадрильи разительно отомстили за потопление «Генерала Бельграно» и не менее впечатляюще продемонстрировали возможности современного высокоточного оружия. «Это была эффективная операция, – патетически подытоживается в официальной истории аргентинской морской авиации, – выполненная профессионалами на высоком профессиональном уровне. Тем самым комбинация воздушный разведчик – штурмовик продемонстрировала свою силу, использовав совершенно новые средства ведения войны на море. Таким образом, авиация ВМФ Аргентины стала пионером этих новых технологий, никогда ранее не использовавшихся ни одной страной». Для вооруженных сил ряда государств аргентинский пример стал мотивацией переоснащения авиации управляемым противокорабельным оружием.

Вся Аргентина ликовала так громогласно, как не делала даже при очередной победе своей футбольной сборной, а на другом краю земного шара миллионы советских мужчин (у женщин были другие заботы) одобрительно потирали руки у экранов телевизоров, «выражая солидарность с борьбой свободолюбивого аргентинского народа против империалистического агрессора». Хотя применение противокорабельных ракет не было сопряжено с таким высоким риском, как топмачтовые бомбовые атаки «Скайхоков» и «Даггеров», выполнение этой задачи потребовало от летчиков большого напряжения сил и мастерства, и они с ней справились. По возвращении из боевого вылета Аугусто Бедакаррац и Армандо Мажора стали национальными героями. Оба впоследствии удостоены медали «За доблесть в бою».

В британском стане царило если не отчаяние, то глубокий пессимизм. «Потопление эсминца „Шеффилд“ – это очень трагическое событие, потрясшее всех нас, – записал в дневнике офицер 148-й батареи АИР капитан Хью Макманнерс. – Какая ужасная потеря!» Помимо горечи утраты в экспедиционных силах, наконец, полностью осознали, что им противостоят не дикари, а сильный противник, обладающий современным оружием и способный грамотно его применять. В самой Великобритании случившееся явилось большим потрясением как для общественности, так и военно-политического руководства страны. По свидетельству адмирала Лича, «волны эмоций, распространявшиеся по Уайтхоллу, были почти осязаемыми, и действительно, казалось, что для многих это было первым настоящим осознанием того, что страна находится в состоянии войны». Адмиралу флота Льюину пришлось объяснять ошеломленным соратникам М. Тэтчер, что на войне кораблям случается тонуть и «нет смысла иметь эсминцы, если вы не готовы их терять», а затем урезонивать представителей СМИ в ходе данного им совместно с адмиралом Филдхаусом по поручению премьер-министра интервью, единственного за время Фолклендского конфликта, когда высшие чины Королевского ВМФ снизошли до общения с масс-медиа.

В целом же, как об этом пишут Хастингс и Дженкинс, «правда гибели „Шеффилда“, что признавал едва ли не каждый на флоте, состояла в том, что британцы до этого момента жили в условиях некой вымышленной реальности, где война представлялась чем-то искусственным. Они серьезно относились к выполнению своих задач, но им не хватало последней капли напряжения, осторожности и собранности, что приходит только в обстановке настоящей опасности, угрожающей непосредственно тебе самому, а не кому-то абстрактному». После 4 мая британские военные моряки стали более осмотрительными как в планировании боевых действий, так и в несении службы.

При всем том послевоенные британские оценки аргентинской атаки довольно-таки уничижительны. «Не было предпринято никаких попыток выбрать важную цель, – пишет Дэвид Браун, – или даже идентифицировать корабль, по которому израсходовано сорок процентов этого невосполнимого для аргентинского ВМФ оружия. Они просто отстрелялись по первому подвернувшемуся контакту и затем скрылись». И эта критика небезосновательна. С одной стороны, моральный эффект, достигнутый в результате атаки Бедакарраца и Мажоры, трудно переоценить, с другой, у аргентинцев имелось не так много ракет AM-39, чтобы расходовать их на корабли радиолокационного дозора. Но что даже еще важнее, главным фактором, предопределившим успех удара 4 мая, являлся эффект неожиданности. После первых двух дней боевых действий, насыщенных и прошедших без потерь, бдительность британцев притупилась. Но они умели учиться на ошибках (хотя 25 мая и 12 июня продемонстрировали способность повторно «наступать на грабли», справедливости ради следует отметить, что это были уже несколько другие грабли), чтобы больше не дать застать себя врасплох. С этой точки зрения ракетный удар следовало наносить по ядру авианосной группы. Мы помним, что возможным условием достижения аргентинцами победы являлся вывод из строя одного из британских авианосцев. Уместно еще раз процитировать адмирала Вудворда: «Между Нортвудом и мной было оговорено, что значительное повреждение „Гермеса“ или „Инвисибла“ может привести к отказу от Фолклендской операции». Понятно, что подготовить и провести такой авиаудар было гораздо труднее, а усложнение одновременно означало и снижение шансов на успех. Поэтому 4 мая командование морской авиации ВМФ Аргентины руководствовалось принципом «Más vale un pajaro en mano»69. Тем более что это был первый опыт боевого использования ПКР «Экзосет» и никто вообще не мог поручиться, как проявит себя ракета. Было чрезвычайно важно, чтобы пилоты «прочувствовали» новое оружие в боевой обстановке и поверили в него. И, конечно же, аргентинцы не собирались останавливаться на достигнутом, в следующий раз целью штурмовиков-ракетоносцев уже выступал авианосец.

Несомненной ошибкой с аргентинской стороны было отсутствие в эти сутки действий, направленных на развитие достигнутого успеха. Основные ударные силы оперативной группы ВВС «Юг» не нашли применения. Причина, вероятно, заключалась в недостаточно налаженном взаимодействии между видовыми компонентами. Тем самым была упущена возможность нанести британцам еще больший урон, атаковав дозорные эсминцы (зная минусы ЗРК «Си Дарт»), и фрегаты, занятые оказанием помощи «Шеффилду», а брешь, образовавшаяся в линии противовоздушного дозора после выбивания «Шеффилда», открывала аргентинским ударным самолетам подступ к неприятельским авианосцам. Общая растерянность и нарушение боевого управления в британской эскадре также благоприятствовали успешному продолжению аргентинцами наступательных действий, но они этими возможностями не воспользовались.

Кто оказался в наибольшем выигрыше – это производитель ракет. Фирма «Аэроспасьяль» стала одним из главных бенефициаров Фолклендской войны. После такой впечатляющей рекламы посыпались заявки покупателей, и не только от стран третьего мира. Флоты ряда государств-членов НАТО также сделали выбор в пользу «Экзосета», невзирая на то, что по основным тактико-техническим характеристикам французская ракета уступала американской ПКР «Гарпун». Громкие заголовки в прессе возвещали о триумфе «Экзосета», хотя на самом деле триумфального было не слишком много – одна из выпущенных ракет не взорвалась, другая не попала в цель.

Еще один вопрос, который требует прояснения, это причины состоявшегося вечером 4 мая отхода британской оперативной группы на самый край 200-мильной зоны. Сам по себе тезис об отводе Вудвордом своих авианосцев под давлением проявившейся угрозы «Экзосетов» дальше на восток от Порт-Стэнли не выдерживает критики ввиду того, что «Супер Этандары» имели оборудование для дозаправки в воздухе и, следовательно, могли перекрыть всю 200-мильную зону военных действий вокруг островов. Однако тот факт, что никогда после британская АУГ не спускалась к 53-й параллели, позволяет сделать вывод, что нанесенный аргентинской авиацией ракетный удар произвел сильное впечатление, заставив Вудворда быть более осторожным. В пользу этого говорят и воспоминания участников событий. В частности, Дэвид Харт-Дайк пишет: «После атаки на „Шеффилд“ оперативная группа на какое-то время отступила на восток, чтобы не рисковать, как это делалось ранее при запуске „Харриеров“, находясь слишком близко к островам». О том же можно прочесть и в мемуарах Найджела Уорда: «Мы „наслаждались“ определенным затишьем в боевых действиях. Все мы предположили, что это произошло отчасти потому, что оперативная группа держалась подальше от опасностей после 4 мая, а отчасти потому, что аргентинские ВВС зализывали свои раны и готовились к отражению высадки британских войск на острова». И, конечно, это трактование всецело поддерживается с аргентинской стороны. «Атака на „Шеффилд“, – подчеркивает контр-адмирал Карлос Гарсия Боль, – существенно изменила оперативное построение английских военно-морских сил, вынудив их держать свои авианосцы гораздо дальше к востоку».