Флот и Фолкленды. Схватка за острова. История Англо-аргентинского военного конфликта 1982 года

Что чаще всего упускается из виду. Если обратиться к дневнику Вудворда за 5—7 мая, то там нет ни слова о довлеющей воздушной угрозе, зато дважды упоминаются вспомогательные суда КВФ. В этом, по-видимому, и заключается объяснение отхода TG 317.8 к самом краю 200-мильной зоны. Оперативная группа нуждалась в пополнении запасов топлива и снабжения. Осуществлять операции RAS, передачу грузов на корабли в море, британцы предпочитали на максимальном отдалении от противника – у восточной границы TEZ. В целом же район боевого маневрирования британской АУГ в течение мая 1982 года лежал в 80—130 морских милях к NO—ONO—O от Порт-Стэнли. Для ведения наступательных действий она подходила ближе к островам, затем разрывала дистанцию, интенсивно маневрируя и непредсказуемо меняя свое местоположение.

Расширение Великобританией 7 мая как ответ на атаку «Шеффилда» рамок театра военного конфликта до всего водного пространства Южной Атлантики также мало повлияло на географию боевых действий и в значительной мере носило декларативный характер, как и встречное установление Аргентиной с 11 мая «южноатлантической военной зоны». Боевые действия и в дальнейшем продолжали вестись вокруг Фолклендов.

Что касается угрозы «Экзосетов», то кроме усиления бдительности на эскадре британцы намеревались решать эту проблему сразу несколькими путями. Во-первых, на подводные силы была возложена задача вести патрулирование вблизи Рио-Гранде с целью раннего обнаружения взлетавших оттуда самолетов. Позже этот способ предупреждения воздушных угроз распространили и на другие аргентинские материковые авиабазы, поскольку не только «Экзосетами» была сильна авиация Аргентины. Вот уж, наверное, британские подводники никогда до того не могли помыслить, что им придется выполнять функции службы ВНОС. Но, с другой стороны, если аргентинский флот укрылся в базах, морское снабжение островов было прекращено, а разрешения на подводную войну против воинских перевозок между континентальными портами противника никто не давал, то чем еще оставалось занять атомные субмарины?

Во-вторых, командование Специальной авиадесантной службы (SAS) начало планирование и подготовку диверсионного рейда с целью уничтожения ракет и их носителей в пункте базирования.

В-третьих, британским министерством обороны и главным морским штабом был инициирован ряд военно-технических мер, направленных на повышение боевой устойчивости кораблей против ПКР, в частности:

– многократное увеличение объема производства дипольных отражателей,

– внедрение новых средств активного РЭП,

– заключение контракта на приобретение американских зенитно-артиллерийских комплексов «Вулкан-Фаланкс»,

– доработка конструкции и программного обеспечения ЗРК «Си Дарт»70,

– и, наконец, создание палубного вертолета ДРЛО путем совмещения РЛС «Серчуотер», которой оснащались базовые патрульные самолеты «Нимрод», и противолодочного вертолета «Си Кинг».

Большая часть из предпринятого стала приносить плоды позже, чем аргентинцы израсходовали весь свой запас AM-39, или даже после окончания войны, но все это имело несомненную пользу для британского флота и едва ли могло быть им получено в условиях тотальной экономии оборонного бюджета в мирное время.

Потеря одного из трех эсминцев – носителей ЗРК «Си Дарт» поставила перед теми, кто принимал решения в Лондоне, вопрос о его замещении на театре военных действий, а в более общем аспекте – о необходимости усиления корабельной группировки в Южной Атлантике. В штабе операции «Корпорейт» понимали, что эта утрата далеко не последняя. Находившийся на патрулировании в водах Белиза эсминец «Эксетер», головной корабль второй серии типа «Шеффилд», получил приказ следовать в Южную Атлантику. Он прибыл в зону конфликта 22 мая. Аналогичный приказ был дан и однотипному «Кардиффу», возвращавшемуся с боевой службы в Оманском заливе. После проведения на скорую руку технического обслуживания в Гибралтаре он также взял курс на юг, присоединившись к отряду боевых кораблей, отправившемуся 10 мая из Девонпорта и Портсмута, известному как группа «Бристоля» (TU 317.8.1). Помимо «Кардиффа» и самого «Бристоля», эсминца УРО проекта 82, также являвшегося носителем ЗРК «Си Дарт», в нее вошли фрегаты УРО «Эктив» и «Эвенджер», «Андромеда», «Минерва» и «Пенелопе» с танкерами «Бейлиф» и «Олна». Это подкрепление достигло театра военных действий 26 мая.

Еще три состоявших в списках Королевского флота эсминца Тип 42 не приняли участия в войне, можно так выразиться, по уважительной причине: новейший «Саутгемптон» незадолго до начала войны получил повреждения при столкновении с плавучим маяком; «Бирмингем» проходил ремонт и модернизацию и оказался в состоянии выйти в море, чтобы присоединиться к британским военно-морским силам в Южной Атлантике только в середине июня; «Ньюкасл» находился на третьем месяце среднего ремонта, и его вклад борьбу за Фолклендские острова свелся к участию в военных действиях вертолета «Линкс» XZ720 на борту судна снабжения «Форт Остин».

Аргентинская морская авиаразведка

После потопления «Шеффилда» авиация ВМФ Аргентины искала новых возможностей нанесения урона противнику. Реализация этого стремления в значительной мере зависела от организации и ведения морской авиаразведки.

В составе 80-го оперативного соединения (FT 80), объединявшего воздушные силы флота, разведывательная авиация была сведена в группу GT 80.2 под командованием капитана 2 ранга Л. С. Васкеса. Фактически же входящие в нее авиаподразделения на протяжении войны действовали разобщенно: самолеты SP-2H «Нептун» морской разведывательной эскадрильи (UT 80.2.1) летали из Рио-Гранде, S-2E «Треккер» морской противолодочной эскадрильи (UT 80.2.2) – из Рио-Гальегоса (с 13.05.1982), а вертолеты SH-3 «Си Кинг» 2-й вертолетной эскадрильи (UT 80.2.3) до 20 мая проходили боевую подготовку на авиабазе Команданте Эспора в Баия-Бланке, после чего приступили к противолодочному патрулированию с базированием во Вьедме. Руководство действиями морских разведчиков осуществлялось либо непосредственно из штаба FT 80, либо старшим авиационным начальником в пункте их временного базирования. В частности, в Рио-Гранде таковым являлся капитан 1 ранга Эктор Мартини, командир GT 80.1 и FT 50, руководивший вверенными ему силами из подземного командного бункера авиабазы Альмиранте Кихада.

«Нептуны», «Треккеры», «Электры»

Во второй декаде мая 1982 года произошло безотрадное для аргентинской морской авиации событие – прекратилось использование базовых патрульных самолетов «Нептун» по причине неудовлетворительного технического состояния и полной выработки летного ресурса. До того Локхид P-2 «Нептун» долгое время являлся основным типом дальнего морского разведчика ВМФ Аргентины.

Этот самолет, детище корпорации «Локхид эйркрафт», с 1947 года стоял на вооружении авиации ВМФ США под обозначением P2V (с 1962 года P-2), а также экспортировался в разные страны. Аргентиной первые восемь «Нептунов», модификации P2V-5, были приобретены в 1958—1959 гг. у Великобритании71, где эти машины, не выработав и половины летного ресурса, снимались с вооружения, вытесняемые британским конкурентом Авро «Шеклтоном». Купленные самолеты поступили во вновь сформированную в феврале 1959 г. морскую разведывательную эскадрилью (Escuadrilla Aeronaval de Exploración)72. В дальнейшем по мере выработки летного ресурса и вывода из эксплуатации они заменялись «Нептунами» более поздних моделей, закупавшимися в Соединенных Штатах. В 1966—1972 гг. из наличия ВМФ США были приобретены один EP-2E и три SP-2E73. Один из них фигурировал в нашумевшем инциденте с попыткой захвата 4 февраля 1976 г. аргентинским эсминцем «Альмиранте Сторни» британского научно-исследовательского судна «Шеклтон». В летных происшествиях аргентинцы потеряли две машины: P2V-5 №2-P-107 – 7 ноября 1965 г. и SP-2E №2-P-103 – 15 сентября 1976 г. При этом заинтересованность в использовании «Нептунов» проявлял не только Главный штаб ВМФ, но и Министерство сельского хозяйства, животноводства и рыболовства Аргентины, радевшее за установление и поддержание режима 200-мильной исключительной экономической зоны. Следующая партия – четыре SP-2H – поступила на вооружение морской разведывательной эскадрильи в 1977—1978 гг. Сама же служба базового патрульного самолета «Нептун» неуклонно катилась к закату. В ВМФ США еще в 1962 году был принят на вооружение его преемник Локхид P-3 «Орион», поставлявшийся также на экспорт.

Получаемые Аргентиной от США самолеты «Нептун», несмотря на проведенные предпродажные восстановительные мероприятия, имели значительный налет и высокую степень износа. В особенности это касалось последней четверки. Командование аргентинским флотом стремилось обзавестись более современными базовыми патрульными самолетами «Орион», но имевшиеся на тот момент предложения оставались непомерно дорогими. Покупка видавших виды SP-2H считалась временной мерой, пока в продаже по приемлемым ценам не появятся снимаемые американцами с вооружения P-3A. В результате, с одной стороны, аргентинская морская патрульная авиация усилилась за счет перевооружения машинами более новой модификации, а с другой, срок службы и эксплуатационные возможности приобретенных самолетов были ограниченными. Введенное Соединенными Штатами эмбарго на поставку ВВТ в Аргентину заставило распрощаться с мечтами об «Орионах» и довольствоваться имевшимся: «Нептуны» продолжали службу, их летный ресурс вынуждено продлевался, а дефицит запчастей превращал ремонт и техобслуживание в замысловатый квест.

К началу войны в составе морской разведывательной эскадрильи в действующем состоянии оставалось два SP-2H (№2-P-111, 2-P-112). Два других, 2-P-110 и 2-P-114, уже не могли подниматься в воздух и использовались в качестве источника запасных частей. Кроме двух SP-2H эскадрилья числила два легких самолета Бичкрафт B-200 «Кинг Эйр» (№2-G-47, 2-G-48), использовавшихся для выполнения вспомогательных задач. Пунктом ее базирования во время военных действий стала авиабаза Альмиранте Кихада. Командовал эскадрильей капитан 3 ранга Хулио Уго Перес Рока.

При всей малочисленности и низком техническом состоянии морская патрульная авиация являлась наиболее эффективным имевшимся у ВМФ Аргентины средством ведения тактической разведки, целеуказания и противолодочного поиска – благодаря высокофункциональному бортовому радиоэлектронному оборудованию и большой дальности полета «Нептуна». Максимальная дальность действия БРЛС AN/APS20E определялась в 200 морских миль по кораблям и 115 морских миль по самолетам, фактическая зона охвата была примерно вдвое короче, но тоже достаточно солидной. Также в состав разведывательно-поискового оборудования входили станции радиотехнической разведки AN/ALR-3 и AN/ALR-8, приемоответчик системы «свой-чужой», прожектор, фотокамера, магнитный обнаружитель и радиогидроакустические комплексы «Джезебел» и «Джули». Боевая нагрузка самолета достигала 3600 кг в фюзеляжном отсеке вооружения и на восьми внешних узлах подвески. Она включала противолодочные торпеды Mk.44, глубинные и обычные бомбы, морские мины, контейнеры НАР. Тактическая дальность при переменном профиле полета превышала 4 тыс. км с продолжительностью патрулирования 12—15 часов.

Осуществление поиска надводных целей и целеуказания ударной авиации предполагало сочетание использования активных и пассивных средств обнаружения. «Нептун» выполнял полет на малой высоте, сканируя радиоэфир с помощью аппаратуры РТР и время от времени поднимаясь до высоты 3000 футов (900 м), чтобы кратковременно задействовать РЛС. Ее дальнодействие позволяло обнаруживать неприятельские корабли, оставаясь за пределами зоны поражения их ЗРК «Си Дарт». Главной угрозой считались истребители противника. В случае приближения «Си Харриеров» или взятия самолета на сопровождение корабельной РЛС ему следовало быстро спикировать на сверхмалую высоту и оторваться от слежения, маневрируя переменными курсами, после чего постараться восстановить контакт с целью. Особо бравировать считалось неразумным, дабы не подвергать опасности экипаж и ценный самолет. События 4 мая показали, что эта тактика достаточно хорошо работает. Однако накопившаяся техническая усталость матчасти уже к середине месяца сделала невозможным эксплуатировать самолеты без риска для жизни, а отказы бортового радиоэлектронного оборудования стали обычным делом в каждом вылете.

После бурного начала активной фазы военных действий, «Шеффилда» и «Бельграно» эскадрилья с 5 по 12 мая совершила еще четыре патрульно-разведывательных вылета, затем боевое использование «Нептунов» скрепя сердце пришлось прекратить. Борт 2-P-111 12 мая убыл на ремонт на авиабазу Команданте Эспора и больше оттуда не возвращался. Борт 2-P-112 последовал за ним три дня спустя. Этот самолет пребывал чуть в лучшем техническом состоянии, что давало некоторую надежду на продолжение службы. Пройдя неотложный ремонт, он 26 мая вернулся на Альмиранте Кихада, однако уже 4 июня покинул Рио-Гранде из-за перманентных отказов бортовой аппаратуры. На том история участия самолетов «Нептун» в войне заканчивается. Окончательно они были выведены из эксплуатации: 2-P-111 – 28 июля и 2-P-112 – 30 августа 1982 г. Последнему посчастливилось избежать сдачи на слом и стать экспонатом музея военно-морской авиации в Баия-Бланке.

С выбытием «Нептунов» аргентинцы фактически лишились возможности ведения авиаразведки к востоку от Мальвинских островов, хотя их морская авиация и не осталась совсем без разведывательных самолетов. В этом отношении у флота дела обстояли лучше, чем у военно-воздушных сил, которые за полным отсутствием соответствующих специализированных машин вынуждены были прибегать к использованию таких эрзац-разведчиков, как пассажирские авиалайнеры «Боинг-707», самолеты-заправщики KH-130H и легкие транспортные самолеты LR-35A. ВМФ располагал пятью боеготовыми палубными противолодочными самолетами S-2E «Треккер» (2-AS-22 – 2-AS-26) морской противолодочной эскадрильи под командованием капитана 3 ранга Эктора Альфредо Скаре. Перебазировавшись с борта «Бентисинко де Мажо» на авиабазу Команданте Эспора, а затем аэродром Рио-Гальегос74, они начиная с 13 мая совершали разведывательные полеты к Мальвинам.

«Треккеры» обладали дальнодействующей поисковой БРЛС AN/APS-88A и комплексом РТР, но слабым местом являлась недостаточная дальность полета. Предназначенный для действий с палубы авианосца этот самолет не мог стать полноценной заменой «Нептуну». Хотя указываемая в справочниках практическая дальность S-2E при полете на крейсерской скорости 240 км/ч превышала 2100 км, фактически с учетом требуемого маловысотного профиля полета с периодическими наборами высоты для применения БРЛС время пребывания самолета в воздухе сокращалось почти на треть. Поэтому «Треккеры» при использовании с берегового аэродрома не углублялись на восток дальше 59º з. д. Разведывательные полеты они осуществляли по трем стандартным маршрутам: северному, центральному и южному (см. схему). Это мало что давало, поскольку район боевого маневрирования британской авианосной группы лежал гораздо восточнее. Слабым утешением могла служить возможность удостовериться, что воды к западу от Мальвин по-прежнему остаются за Аргентиной, а по факту являются ничейными, поскольку туда не решались заходить ни британские, ни аргентинские надводные корабли, а немногие радиолокационные контакты оказывались аргентинскими или нейтральными торговыми и рыболовными судами. Действуя с берега с 23 мая по 14 июня, пять S-2E совершили 83 самолетовылета, проведя в воздухе в общей сложности 380 часов.

Еще одним типом морского разведчика, применявшимся ВМФ Аргентины, являлись бразильские Эмбраэр EMB-111A «Бандейрулья»75. Этот морской патрульный самолет был создан авиастроительным концерном «Эмпреса Бразилейра де Аэронаутика» («Эмбраэр») на основе легкого пассажирского самолета EMB-110 «Бандейранте». Военная модификация получила поисковую РЛС AN/APS-128 с обзором 240°, размещенную в массивном носовом обтекателе. По отзыву пилота Энрике Фортини, совершившего девять боевых вылетов на этой машине, ее БРЛС существенно уступала тем, которыми оснащались «Нептуны» и «Треккеры». «Для меня это был радар с секторным обзором и незнакомым излучением, а значит, ненадежный, – пишет он. – Более того, на основании полученной информации я сразу отнес его к непригодным для тактического использования, поскольку для достижения максимальной дальности обнаружения требовалось 12 оборотов антенны, т. е. излучать с избытком, что при ведении морской разведки было смертельно опасно, поэтому я пришел к выводу, что это негибкий и неточный радар для такого рода операций». Зато «Эмбраэр» имел просторный салон с весьма продвинутой кухней.

Прочее радиоэлектронное оборудование: инерциальная навигационная система, станция радиотехнической разведки, аппаратура РЭБ фирмы «Томсон-CSF», приемоответчик системы опознавания AN/APX-92, радиостанция AN/ARC-159 и радиовысотомер. Особой гордостью создателей самолета являлся мощный прожектор для визуального поиска в темное время суток, установленный на правой консоли крыла. Запас топлива в четырех крыльевых баках в военной модификации увеличили за счет двух дополнительных баков, расположенных на концах крыла, благодаря чему оснащенный двумя турбовинтовыми двигателями «Пратт-Уитни» PT6A-34 самолет был способен находиться в воздухе по шесть с половиной часов, патрулируя над морем с крейсерской скоростью 314 км/ч. Для размещения вооружения под крылом имелись четыре узла подвески, на которых могли устанавливаться контейнеры с НАР, дымзавесная аппаратура и приспособления для сброса дипольных отражателей. Из кабины через нижний люк могли пускаться осветительные ракеты и сбрасываться радиогидроакустические буи. Однако говорить о противолодочных функциях тут не приходится. Основное назначение EMB-111 – береговая охрана и воздушное патрулирование в прибрежных водах.

Две такие машины были взяты в аренду у Бразилии в качестве экстренной меры для восполнения парка морской патрульной авиации после выбытия «Нептунов». Для освоения новой авиатехники группа летно-технического состава под командованием капитана 3 ранга Хулио Эстебана Калауса побывала на стажировке в Сан-Паулу. После прохождения курса обучения аргентинские летчики 12 мая перегнали оба арендованных «Эмбраэра», получивших бортовые номера 2-P-201 и 2-P-202, на авиабазу Пунта-Индио, а позже на Команданте Эспора, где эти самолеты были зачислены в состав морской противолодочной эскадрильи. Они пополнили силы GT 80.2 в качестве отряда ET 80.2.2.2 (пять «Треккеров» получили обозначение ET 80.2.2.1), пунктом базирования стал аэродром Рио-Гальегос. Первый вылет EMB-111 на разведку в зону боевых действий состоялся 22 мая.

Для «бразильцев» было также установлено три разведывательных маршрута, фактически использовалось два, центральный и южный. Новые самолеты превосходили «Треккеры» по летно-техническим характеристикам, включая дальность полета, однако тоже не могли в полной мере возместить потерю «Нептунов». Во-первых, они достались аргентинцам в «базовой комплектации», без сложной аппаратуры РЭБ и РЭР. Во-вторых, по тактической дальности полета «Бандейрулья» вдвое уступал «Нептуну», и при полете на малой высоте ее все равно не хватало для слежения за британской авианосной группой в восточной части 200-мильной зоны конфликта. И наконец, в-третьих, возможно, еще более существенным фактором, сделавшим отметку 57º30′ з. д. для «Эмбраэров» непересекаемой чертой, было присутствие в воздухе британских истребителей. Тем не менее два EMB-111 интенсивно использовались. С 22 мая по 13 июня они сделали 39 самолетовылетов, суммарно 206 часов в воздухе. После окончания вооруженного конфликта оба 24 июня вернулись на авиабазу Команданте Эспора, а 14 июля были возвращены Бразилии.

Кроме разведывательной и противолодочной эскадрилий в составе авиации ВМФ Аргентины имелась также эскадрилья ближней разведки (Escuadrilla Aeronaval de Reconocimiento), числившая в своем составе четыре легких многоцелевых самолета B-200 «Кинг Эйр» (№4-G-43 – 4-G-46) и два B-80F «Куин Эйр» (№4-F-21 и 4-F-22). Она относилась к группе GT 80.1, объединившей легкую авиацию флота. «Бичкрафты» по своим ТТХ не подходили для ведения тактической разведки в зоне конфликта и использовались для выполнения различных вспомогательных задач, а также патрулирования прибрежных вод.

Определенные возможности сулило задействование для выполнения разведывательных задач истребителей-штурмовиков «Супер Этандар». Этот самолет имел бортовую РЛС AGAVE, позволявшую обнаруживать корабли класса «эсминец – фрегат» на дальности 60 морских миль, аппаратуру предупреждения о радиолокационном облучении, современное навигационное оборудование и обладал хорошими маневренными и скоростными возможностями, чтобы избежать перехвата ракетами «Си Дарт» и британскими палубными истребителями. Во всяком случае, британцы предполагали такой вариант действий противника. Однако командование авиации ВМФ не видело «Супер Этандары» в иной роли, нежели в качестве носителей ПКР «Экзосет».

За ведение дальней морской разведки на маршрутах развертывания британских экспедиционных сил от о. Вознесения к Фолклендам отвечали военно-воздушные силы. Для этого, как и ранее в апреле месяце, использовались четырехдвигательные турбореактивные авиалайнеры «Боинг-707» из 2-й эскадрильи 1-й транспортной авиагруппы. Она включала: «Боинг-707-387B» № TC-91, «Боинг-707-372C» № TC-92 и «Боинг-707-387C» № TC-93. Первый с 3 мая осуществлял разведывательные вылеты с авиабазы Команданте Эспора. Их продолжительность составляла 10—11 часов. Пилоты эскадрильи летали поочередно. Военно-морской флот, со своей стороны, возобновил практику участия своих представителей. Экипаж самолета дополнялся офицером-наблюдателем из штаба морской авиации, офицером военно-морской разведки и капралом-фотографом.

Совершавший разведывательный рейс 5 мая борт TC-91, пилотируемый подполковниками Рубеном Монтенегро и Хорхе Риккардини, доложил об обнаружении примерно в 1380 морских милях к востоку от Мар-дель-Платы танкера, фрегата и подводной лодки противника – по-видимому, самый результативный в этот период разведывательный вылет. Группу флотских наблюдателей в нем возглавлял капитан 2 ранга Луис Дюпейрон, а в последующих вылетах, с 6 по 12 мая, – капитан 2 ранга Роберто Кривеллини. В целом контактов с противником поначалу было немного, поскольку, во-первых, обследуемая океанская коммуникация в первую декаду мая не изобиловала британскими судами, во-вторых, поисковые возможности «семьсот седьмого» оставляли желать лучшего. О его бортовой метео-РЛС AVQ-10 капитан 2 ранга Кривеллини отозвался следующим образом: «Этот радар вообще не гарантирует, что будут обнаружены все находящиеся в зоне его действия суда. В некоторых случаях визуально наблюдались суда, которые радар не обнаружил, или контакт терялся на дальности около сорока морских миль».

Определенные сложности создавали также метеоусловия. 7 мая борт TC-91, управляемый подполковником Орасио Женоле и майором Армандо Буира, совершал полет по маршруту на восток от Баия-Бланки до 34° з. д. и далее на юг, к о. Южная Георгия. В 10:35 на экране радара высветилась крупная отметка эхо-сигнала. Цель морская, координаты 47º50′ ю. ш. 42º50′ з. д., курс 230°. Однако идентифицировать контакт не удалось. Снизившись для визуального опознавания, самолет попал в плотную пелену тумана, и Кривеллини оставалось только строить предположения, что это могло быть за судно.

Второй «Боинг-707», № TC-92, приступил к выполнению разведывательных задач 6 мая. Первоначально он летал из столичного аэропорта Эсейса, а 9 мая сменил TC-91 в Баия-Бланке. 12 мая экипажу подполковника Родольфо Муньоса довелось пережить приключение: борт TC-92 умудрился встретиться в воздухе с британским базовым патрульным самолетом «Нимрод» MR.2P – более подробно этот эпизод описан в одной из последующих глав. Некоторые источники указывают, что к тому моменту аргентинцам было известно намерение противника оснастить морские патрульные самолеты ракетами «Сайдвиндер». Поэтому Муньос ретировался со всей возможной поспешностью. Другие утверждают, что командир воздушного корабля выполнял приказ избегать встреч с любыми британскими самолетами. Его оппонент капитан Кристофер Монкастер из 201-й эскадрильи КВВС никаких определенных инструкций на такой случай не имел, как, впрочем, и ракет класса «воздух – воздух», поэтому не стал докучать аргентинцам долгим преследованием. Что еще примечательно, это задание стало последним, в котором участвовали наблюдатели ВМФ, хотя «Боинги-707» и дальше продолжали летать на океанскую разведку. Можно лишь догадываться, являлось ли это результатом разногласий авиаторов и моряков, возникших в ходе полета, после него, или просто так совпало.