Уроборос, или Мир наизнанку

Именно тогда я решилась, наконец, с пристрастием допросить маму, не взирая на ее активный протест, и она нехотя рассказала мне о том, что, несмотря на нормальные роды, меня принесли ей только спустя 10 часов, что в 9 месяцев я была отнята от груди и в тот же день отправлена к бабушке в другой город и несколько последующих лет видела маму только два раза в месяц в выходные. Таким образом, мне стал понятен смысл сна, приснившегося 5 лет назад! Именно мама помогла мне понять, почему моя психика устроена таким образом, почему я всю жизнь страдала от отвержения и одиночества, искала ситуации, где бы отвержение было преодолено, совершая безуспешные попытки добыть себе пару, почему страдала от ночного голода, который не могла опознать и путала его с тоской от одиночества.

Итак, я думаю, эта моя тоска идет из младенчества, когда эти чувства включались одновременно – ребенок был голодный, если лежал в одиночестве и чувствовал отвержение. Соответственно, во взрослом состоянии ночью голод мне снится, как тоска, а днем тоска (у каждого своя, по своему потерянному «раю», по своей иллюзорной мечте) воспринимается, как голод. Удовлетворяя голод, мы как бы купируем тоску. Но, поскольку это чувство огромно, то и есть надо много и эффект от еды кратковременный.

Почему же возникает это иррациональное чувство тоски?

По сути, одиночество/отвержение и, как следствие, тоска – это младенческий страх голодной смерти. «Если я не одна, а с тем, кто меня любит, не отвергает, то это значит, что он меня накормит, и я не умру» – так думает младенец. Так думает на подсознательном уровне инфантильная личность. Взрослый человек может накормить себя сам, он ориентируется на реальное чувство голода и его удовлетворяет. Инфант ориентируется на чувство одиночества, как страха смерти и удовлетворяет это чувство с помощью еды, которая широкодоступна и избыточна в наше время, или постоянным поиском пары, а при появлении партнера, тотальным слиянием с ним.

Итак, тоска, которую я испытала во сне, которая оказалась физиологическим голодом, но была очень похожа по ощущениям на ту, что преследовала меня долгие годы и в бодрствовании и которую я идентифицировала, как боль от одиночества – это тоска от соединения в младенческой психике физиологического голода с чувством отверженности, застывшая навечно, как мошка в янтаре, в уроборической структуре. Это тоска младенца, исторгнутого из утробы и лишенного груди, то есть отверженного. Это инфантильная тоска, которая возникает от невозможности вернуться в утробу, где было тепло и сытно, от нереализуемости этой иллюзорной мечты. По сути, это последствие аутоагрессии, которой человек наказывает себя за отвержение. Уроборическая личность всегда одинока, потому что лишена эмпатии, смотрит потребительски на всех вокруг и ни к кому не может прикоснуться душой, но одновременно с этим, страдает от одиночества. В короткие периоды влюбленности тоска исчезает, в жизнь врываются чувства, возникает ощущение реальности, приносящей радость бытия, но потом неизбежно наступит отчуждение и холодность. И опять одиночество, и опять тоска.

Именно по этой причине свою тоску, с которой я начала повествование, я и идентифицировала, как одиночество. Все время нужен кто-то, к чьим ресурсам можно прикоснуться, нужна пара, тот человек, благодаря которому я достигну своей мечты, одержу победу над одиночеством, буду любим/а и защищен/а, а фактически, на глубинном бессознательном уровне – вновь попаду в «полноценность», в иллюзорный «рай» материнской утробы.

Эта универсальная тоска пронизывает все существование уроборической личности и ослабевает только в тех случаях, когда появляется шанс воплотить иллюзорную мечту в жизнь, то есть появляется «воплотитель мечты».

Тот, кто воплотит мечту

В уроборической структуре нет любви и эмпатии, но есть идеализация и желание обладать человеком, которой кажется (это иллюзия) актору тем, кто может помочь получить желаемое. Это желаемое различно у разных личностей – любовь, слава, власть, деньги, статус, стабильность, отношения, семья, здоровье, ребенок и т. д. Это желаемое – компоненты, составляющие Эталонный образ. Лично я всегда мечтала о стабильности и высоком социальном статусе.

По своей внутренней логике, часто поверхностной и не линейной, уроборическая персона решает, что именно этот человек подходит для того, чтобы индивидуальное желание из мечты стало реальностью. И возникает «любовь», вернее ее эрзац – идеализация. Происходит подмена: актор думает, что ощущает любовь или симпатию, но это чувство – обжигающее желание заполучить объект (другого человека) в свое личное и безраздельное пользование, поскольку как бы за этим последует воплощение мечты. «Воплотитель» идеализируется и обезличивается, детали перестают быть важными и вычеркиваются из оценки возможности построения контакта с этим человеком. Иллюзорность восприятия данного «воплотителя желаний» препятствует его реалистичной оценке. Все сводится только к одному – получить его, а вернее – получить желаемое посредствам использования этого человека. Это и называется – «полюбить» или «привязаться», отсюда все это «я не могу без тебя жить!» Понимать такую и подобные фразы надо буквально так: «ты мне нужен позарез, потому что я думаю, что с твоей помощью смогу, наконец, выбраться из ада уроборической неполноценности и соединиться со своим Эталонным образом!» Если читатель проявит терпение, то скоро поймет все и про «уроборическую неполноценность» и про «Эталонный образ». Рассказывать про жестко закольцованную структуру, у которой нет ни начала, ни конца, это все равно, что смотреть сериал «Санта-Барбара» с сотой серии – понимать то, о чем вы читаете сейчас, станет легче после прочтения следующей главы. Итак, вся эта уроборическая внезапная привязанность не что иное, как инфантильная, скрытая от всех, в том числе и от самого актора, манипуляция.

Актор не рассматривает возможность получить желаемое путем самостоятельных действий или в партнерстве, или путем объективной оценки ситуации прийти к выводу, что достижение желаемого невозможно. Все усилия направлены на то, чтобы заполучить «воплотителя» и потом «выдавить» из него осуществление своей мечты. Когда этого не происходит, возникает разочарование с массой претензий и обид, идеал сбрасывается с пьедестала. Как будто контракт на воплощение мечты в жизнь не выполнен, и необходимо взыскать неустойку с нерадивого исполнителя. Контрагент[2] ничего не понимает, ни внезапной влюбленности или привязанности вначале, принимая их за чистую монету, ни претензий потом.

Итак, получается – «я въеду на твоих плечах в рай», или «буду твоими руками таскать каштаны из огня». «Ты поможешь мне достичь моего идеала, а я за это буду тебя идеализировать, восхвалять, подчиняться, ублажать, буду такой/таким, какой/каким я думаю, ты хочешь меня видеть».

Если мы хотим выйти на свободу из этого уроборического плена, надо, в том числе, перестать смотреть на других людей, как на еду, а на тех людей, у которых есть то, что нам надо, не важно, это что-то материальное или нет, как на очень вкусную и очень желанную, до дрожи в коленках, еду. Надо перестать продавливать реальность, удерживая разными манипуляциями такого человека рядом и принуждая его дать нам желаемое.

Как только возникает ощущение, что вот он/она тот/та самый/ая, и надо только постараться вовлечь этого человека в свою орбиту и в ней удержать любым способом, и в этом случае войдешь в «игольное ушко» уроборической мечты – капкан захлопнулся, мы в иллюзии, и как бы ни старались, что бы ни делали для этого человека, какую бы роль ни играли в своем личном спектакле – ничего не получится.

Этот голод по материнской груди, эту первородную тоску невозможно насытить ничем – ни едой, ни общением, потому что еда приведет к ожирению, наличие партнера приведет к разочарованию – если мы заводим пару для купирования этого голода/тоски – мы обязательно поймем, что другой человек этого сделать не может и будем разочарованы в том, что он как бы «обещал и не дал».

Я обязательно вернусь к этой теме еще раз, когда буду рассуждать об обесценивании, поскольку механизм уроборической влюбленности неразрывно связан с потребительским отношением инфантильной личности к другим людям и к жизни в целом.

Если уроборическая личность заинтересована в ком-то, то эта заинтересованность может подаваться под своеобразным соусом собственного величия или уникальности. «Мне требуется помощь – ты пришел мне помочь. Я буду тебя использовать, но за это идеализировать – это моя тебе плата; ты – обслуживающий персонал и идеал одновременно, я – ничтожный, ничего не понимающий и хозяин положения одновременно». Такие манипуляции не могут привести к установлению доверительно эмпатичного общения, поскольку считываются контрагентом, который вряд ли захочет быть использованным. Особенно, если контрагент довольно реалистично смотрит на себя и на актора.

Но, если манипуляция подается не под соусом своего величия, а под соусом внезапно нахлынувших чувств от встречи с тем самым/той самой, особенно на фоне одиночества и уроборической тоски у такого же инфантильного субъекта, то приманка может быть легко захвачена, и оба будут втянуты в увлекательную игру в «воплотителя мечты», причем, вероятно, взаимную, с очевидным печальным исходом взаимных же претензий, как это произошло и в моей жизни. Спустя много лет, прошедших после развода, я поняла, что именно таким паттерном руководствовалась, вступая в брак, возлагая на мужа надежды на свое будущее благополучие, которые он просто не мог воплотить в жизнь в силу особенностей своей личности и стартовой позиции, а потом обвиняя его в том, что все сложилось не так, как планировалось. Справедливости ради надо сказать, что и мой будущий на тот момент муж, очевидно, также видел во мне «воплотителя мечты», чем и объясняется внезапно вспыхнувшая влюбленность и скоропалительный брак. Мы оба сыграли друг с другом в эту игру и оба расплатились за это пятнадцатью годами мучительного брака.

Вероятно, в подобной неосознаваемой тоске и одиночестве может скрываться и причина расстройств пищевого поведения (РПП), когда прием пищи позволяет заглушить не только чувство голода, но и ощущение тоски (в моем случае от одиночества).

Я думаю, что РПП – сплошное закольцованное в уроборической структуре аутосадо-мазо: тоска → переедание → аутоагрессия от полноты → голодание → тоска.

Ночью я могу утолить голод (я стала оставлять для себя на тумбочке рядом с кроватью перекус) – купируется тоска, днем я могу осознавать тоску – купируется переедание. Важно удовлетворять голод быстро по мере возникновения и не употреблять пищу, когда его нет. Необходимо вернуть естественную физиологическую регуляцию пищевого поведения, без примесей психологических компульсий.

Эта описанная мной тоска характерна для каждой уроборической личности, связана она с недостижимостью иллюзорной мечты и выражена в разной степени – у кого-то сильнее, у кого-то слабее. Поэтому люди в попытке заглушить это чувство, находятся в постоянном общении или в работе. Остановка движения чревата обострением тоски, с этим связана невозможность быть одному, без пары, наедине с собой. Также я думаю, что страдала наиболее жесткой формой этой тоски, поскольку она, вероятно, впервые посетила меня сразу после рождения, повлияв на формирование всех последующих психологических реакций. И, закрепившись после повторного отвержения матерью, совершенно не злонамеренного, заложила основу для неустанного поиска партнера, который бы мне дал ту любовь, которой не существует между взрослыми людьми. Я не могу и не хочу обвинить маму в нелюбви: ситуация в роддоме вообще не имеет к ней отношения, такая была система. А отправку меня к бабушке я не воспринимаю как желание избавиться. С точки зрения мамы ничего особенного не произошло: она отвезла меня к своей матери, потому что закончился академический отпуск, и надо было выходить на учебу. То, что я без матери и без материнской груди попала к незнакомым для меня на тот момент людям – я ведь не знала в свои 9 месяцев, что это мои родные бабушка и дедушка – тоже никого не смущало, это была общая практика. В те времена декретный отпуск был коротким, дальше ребенка отдавали или в ясли, или родственникам, но все обязаны были работать, и родители отца, в доме которых жила тогда молодая семья, видимо тоже работали, поэтому не могли ухаживать за мной. К тому же, я оказалась не в яслях на пятидневке, а у любящих людей, и мама приезжала так часто, как могла. И бабушка, с которой я провела детство, была чудесной женщиной. Но у нее был большой дом, поросенок, корова, огород, она шила на заказ и просто физически не могла уделять мне столько внимания, сколько мне требовалось. То есть в моем детстве не было ничего сверхъестественно травмирующего. Тем не менее, того, что было, оказалось достаточно, чтобы моя психика застыла в инфантильной уроборической структуре со всеми ее сложностями. Ведь новорожденная я не могла знать и понимать особенности родовспоможения в той стране, где родилась, когда из теплого «рая» утробы, пройдя через боль и страх рождения, на 10 часов (это же бесконечно долго, наверное, мне тогда казалось, что навсегда) оказалась в одиночестве, в холоде (раньше ведь все время 36.6С) и, возможно, голодной (конечно, меня покормили, но это не то же самое, что питание через пуповину). Так же как девятимесячная я не могла расценить как заботу о себе отправку к бабушке, когда в один день исчезли и мама, и ее грудь, и я оказалась среди людей, которых раньше не видела. Я, безусловно, воспринимала это однозначно: как отвержение. Фактически тот сон про визит в прошлое был буквален: чтобы вернуться в настоящее, в реальность, надо совершить путешествие в начало жизни. К матери.

Глава 2. Эталонный образ. Полноценность. Неполноценность

В искаженном мире Уробороса счастье и несчастье маркируются не так, как в мире психологически зрелого, взрослого человека. Великолепие, превосходство над окружающими считываются как «счастье» и погружают в эйфорию, а ощущение собственной плохости, которое возникает при сравнении себя с кем-то, кто кажется лучшим, считываются как убогость, уязвимость или «несчастье» и погружают в уныние. Так, если у меня Mercedes-Benz, а у соседа Lamborghini, то я – убогий, а значит несчастный. А если наоборот, то он – убогий, а я – великолепный, значит, счастливый.

На этом простом примере можно было бы закончить рассмотрение состояний, между которыми бесконечно колеблется инфантильная личность. Совершенно понятно, что такой человек может испытывать только короткие всплески эйфории, когда рядом оказывается кто-то, кто, по субъективной оценке актора, в чем-то хуже, чем он сам. Но добиться устойчивого душевного комфорта не получается, потому что всегда есть кто-то, кто, по той же субъективной оценке, в чем-то лучше (красивее, богаче, умнее, успешнее, талантливее, сексуальнее и т. д.).

Женщина, которая не может построить отношения, тогда как другие могут, чувствует себя неполноценной, но, если в будущем построит – станет полноценной, а значит «счастливой». Другая женщина думает, что чувствовала себя полноценной в прошлом, когда у нее был один здоровый ребенок. Когда родился ребенок, который не соответствует требованиям, она почувствовала себя неполноценной и стала в мыслях стремиться в прошлое, к своей полноценности. Первая мечтает о будущем с возможной полноценностью, вторая – все время вспоминает прошлое с былой полноценностью. Там и находятся их мысли. В настоящем же обе наказывают себя за то, что не могут стать полноценными с той точки зрения, на которой сфокусированы – в этом суть аутоагрессии. Кроме того, раз они сейчас неполноценны, то и они сами, и все вокруг обесценено, поскольку ценно только то, что полноценно – в этом суть обесценивания. Когда появится желаемое, прекратится аутоагрессия, отступит тоска. Это возможно только в будущем у первой, и это было (по крайне мере, так сейчас ей кажется) в прошлом у второй. В настоящем же только аутоагрессия и обесценивание. Так ощущается уроборическая неполноценность.

Инфантильная личность не может достичь устойчивой внутренней полноценности, потому что не может соединиться со своим Эталонным образом. Однако существующий в психике Эталонный образ поддерживается иллюзией о том, что он рано или поздно станет реальностью, и тогда наступит истинная, устойчивая полноценность. Таким образом, пока Эталон не достигнут, то есть всегда, базовое состояние уроборической личности – это внутренняя неполноценность. На этом фоне постоянной внутренней неполноценности существуют колебания между уроборическим превосходством и уроборической уязвимостью. Какое состояние доминирует в каждый момент времени, зависит от того, с кем себя сравнивает актор: с тем, кто, по его мнению, хуже, чем он сам – тогда возникает чувство превосходства, или с тем, кто лучше – тогда возникает уязвимость.

Например, если женщина в своих фантазиях видит себя красивой, богатой, с высоким социальным статусом, пользующейся популярностью у мужчин, для нее иллюзорной мечтой будет «владение» статусным и богатым мужчиной, чтобы он был, как «золотая рыбка», тем, кто исполнит все ее желания. Тогда она обретет внутреннюю полноценность и станет «счастливой», потому что соединится с той собой, которая в мечтах – со своим Эталонным образом. Такую женщину будет погружать в эйфорию получение денег, похвала, внимание и симпатия, а лучше – влюбленность статусного человека, то есть все то, что помогает ей попасть в состояние превосходства и будет маркироваться в ее психике как «счастье». Что именно будет рассматриваться как «счастье» каждым конкретным человеком, зависит от того, что включает в себя идеальный сценарий его жизни, то есть его Эталонный образ.

Как «несчастье» в примере с этой женщиной будет маркироваться отвержение ее человеком, которого она выбрала в качестве "воплотителя мечты", потеря денег, внимание или симпатия человека, который не соответствует критериям статусности, очевидный проигрыш в статусе и успехе другим, старение – все это погружает в уязвимость и отдаляет от Эталона. Поэтому часто встречается такая привязка ко внешности: очевидно, что у молодой и красивой женщины больше шансов получить желаемого мужчину, а у стареющей и теряющей красоту шансы стремятся к нулю.

И первое (счастье), и второе (несчастье) – иллюзия. У каждого своя иллюзия, свое представление об идеальности: от этого зависит, что определяется как «полноценность» и ощущается, как превосходство и «счастье». На другом конце этой оси будет «неполноценность», все, что туда погружает, будет считываться, как «несчастье».

Таким образом, понимая эти состояния и то, что нас заставляет чувствовать эйфорию или уныние, а значит, превосходство или уязвимость, мы можем осознать, где иллюзия, и выйти из нее в реальность. Но ведь и эйфория, и уныние могут вызываться также чем-то, что существует в объективной действительности, поэтому часто бывает сложно понять: то, что погружает в эти состояния – это реальность или иллюзия? Более чувствительный критерий – это укол зависти рядом с кем-то или чем-то. Тот, кому мы завидуем, обладает тем, о чем мы мечтаем, тем, что является составной частью нашего Эталонного образа, попав в который, мы, как нам кажется, станем «счастливыми».

Если после общения с какими-то людьми человек долго не может прийти в себя, ему стоит задуматься о причинах такого состояния, возможно, это зависть, а значит «у них есть то, что я бы хотел/а». Однако, надо понимать, что тот компонент, который вызывает укол зависти, идет в комплексе с прошлыми (хронические болезни, потери и скрытое другое) и, что самое неприятное – непредсказуемыми будущими проблемами. Но инфантильная персона хотела бы взять у других только свою мечту, отделив ее от их реальности. В это же время актор, при общении с «лучшими», в чем-то другими, все то, что есть у него самого, склонен обесценивать, хотя объективно может иметь значительно больше.

Так, отслеживая то, что приводит к эйфории или унынию, и отслеживая уколы зависти рядом с кем-то, мы можем понять, что является нашей уроборической иллюзорной мечтой, нашей уроборической внутренней полноценностью, нашим Эталонным образом, и что является нашей уроборической внутренней неполноценностью. Например, инфантильный владелец нового Mercedes-Benz вполне может чувствовать себя уязвимым, если рядом живет владелец Lamborghini, и это значит, что в его Эталонный образ вписано не только «Материальное благополучие», но, чтобы стать счастливым, он также должен «Быть лучше». Когда мы научимся понимать, что и уроборическое «счастье», и уроборическое «несчастье» – составные части инфантильной структуры личности, мы сможем понять, как выйти из этого круга.

Надо перемаркировать в своем сознании эти иллюзорные паттерны превосходства и уязвимости: они должны именоваться не «счастье/несчастье», а «иллюзия собственного превосходства/иллюзия собственной уязвимости».

Эталонный образ

Как же формируется уроборическая мечта, этот загадочный Эталонный образ себя и мира, по достижении которого наступит уроборическая полноценность, и с которым инфантильный человек постоянно сравнивает то, что есть на самом деле?

Я думаю, что он формируется в течение всей жизни под воздействием внешних обстоятельств, но основа закладывается в раннем детстве. Этот Эталонный образ представляет собой нечто фантазийное, как будто собранное из деталей, подобных деталям конструктора Лего, которые взяты из разных наборов. Поэтому то, что получилось в итоге, практически всегда лишено смысла и мало функционально в объективной реальности. Основной принцип формирования этого образа заключается в том, что там присутствуют те детали, которых не хватало в жизни данного конкретного индивида в то или иное время; наиболее жесткие конструкции формируются в том случае, если этот недостаток пришелся на ранний детский возраст, особенно, на раннее младенчество, когда человек в принципе наиболее уязвим.

Так, например, если младенец был рожден холодной и отвергающей матерью и не чувствовал себя любимым, в его Эталонный образ «счастья» будет интегрирована деталь под названием «Безусловная и Всеобъемлющая Материнская Любовь». Именно такую любовь человек будет искать уже будучи взрослым, совершенно точно безуспешно, поскольку такая любовь возможна только между чуткой матерью и ее новорожденным ребенком и никогда более в норме не встречается. Этот человек будет искать себе не партнера, а замену той отсутствовавшей в детстве чуткой матери, которая интуитивно удовлетворяет все потребности своего малыша.

Или, например, если в детстве по какой-то причине младенец чувствовал себя беззащитным, то в Эталонный образ будет интегрирована деталь, которая будет именоваться «Защита», такой человек во взрослом состоянии будет все время искать внешнюю защиту.

Если в детстве родители не могли обеспечить своему ребенку стабильную обстановку, в Эталонный образ будет интегрирована деталь под названием «Стабильность», и такой человек как «счастье» будет воспринимать отсутствие перемен.

Однако, поскольку все эти детали – любовь, защита, стабильность, материальное благополучие, красота и прочее – сформировали иллюзорный Эталонный образ в прошлом, чаще всего в детстве, то они несут в себе детское, инфантильное видение этих понятий, не претерпевших трансформацию. Ведь очевидно, что младенец и взрослый человек очень по-разному понимают, что такое любовь, стабильность и т. д. Личность, прошедшая все этапы психологического взросления, успешно изменяет восприятие этих понятий. Так взрослый человек никогда уже не будет так же беззащитен, как новорожденный младенец и в подавляющем большинстве ситуаций способен сам себя защитить, накормить и т. д. А инфантильный человек в свой Эталонный образ привнес понятие детской беззащитности и будет искать такую защиту, которую ищет ребенок: всеобъемлющую и в значительной мере подавляющую, поскольку защита в детстве – всегда ограничение свободы.

Так же стабильность для ребенка и стабильность для взрослого человека – это разные вещи: детская стабильность, то есть отсутствие изменений, для взрослого человека нелепа и вредна, поскольку взрослый человек должен развиваться.

Отсутствие в детстве устойчивого финансового положения у родителей, так же во взрослом состоянии заставит искать деньги, не ориентируясь на реальность, а исходя из своего детского представления о том, что это такое и как их тратить.

Все это значит, что иллюзорный Эталонный образ сильно оторван от реальности, в которой живет человек, он соответствует реальности того возраста и тех условий, когда был сформирован. Кроме того, в его составе есть детали, которые плохо стыкуются между собой или откровенно друг другу противоречат, например «Карьерный успех» и «Стабильность». Это мечта-Франкенштейн, скроенная из не удовлетворенных когда-то в прошлом потребностей, из сюжетов фильмов и книг, просмотренных и прочитанных в юности, из мечт разных временных периодов. Эти разрозненные фрагменты сшиваются иллюзией осуществимости и подвешиваются перед носом уроборической личности, как морковка перед носом у ослика.