Самоосознание. Рассказы

– Тебе нужно уйти, я помогу.

– Это родители Сени, – произнесла она упавшим голосом.

В это время подъехала машина, из которой выскочила еще одна женщина. Она подбежала к обидчице Даши и что-то так же кричала ей.

– Игорь, это мои родители. Спасибо тебе, но уходи. Они могут неправильно все понять, – усталым голосом произнесла Даша.

Из салона своего фольксвагена я видел, как родители Даши посадили ее в машину и увезли. Алиса говорила, что они отреклись от дочери из-за ее парня. Получалось, теперь они приехали ее забрать.

Я вернулся домой. Все произошедшее выбило меня из колеи, но я поймал себя на том, что это тревожит и расстраивает меня в основном из-за Алисы. Даже сочувствие к ее подруге было поверхностным, меня волновало только то, что все это негативно отражалось на состоянии Алисы.

Я нашел ее в соцсетях и почти час смотрел фото и видео на ее страницах. Моя гимнасточка порхала там как птичка – стройная, подвижная, прекрасная. Почему именно пляжный волейбол, думал я. Но тут же представлял лето, песчаный берег моря, загорелых девчонок и мальчишек, с веселыми криками бросающих мяч через сетку. Эта картинка являлась как бы иллюстрацией юности и счастья. Видео на страницах Алисы относились к разным периодам. Имелись пятилетней давности, где она выглядела совсем юной и еще неуклюжей, но упрямой девочкой-подростком. В одном из роликов она что-то говорила тренеру, и голос ее звучал все с той же едва приметной хрипотцой, что и на даче. Мы так мало пообщались с ней, я почти ничего не узнал о ее жизни. Даже о Даше я теперь знал намного больше, хотя меня интересовала только Алиса.

У меня накопилось много работы, но я не мог ничего делать, все мысли занимала только гимнасточка. Так я теперь называл ее для себя. И, между прочим, попал почти в точку, потому что, просматривая ее давние фото, увидел, что она действительно, в школе занималась гимнастикой и работала с обручем. Я сохранил себе на мобильник несколько ее фото и видео. Они возбуждали меня, и поначалу это приятно щекотало нервы. Но совсем скоро стало приносить неприятные ощущения из-за невозможности удовлетворения.

Мне не хотелось воспринимать ее только как девочку, вызывающую во мне слепые похотливые желания, но сейчас дело обстояло именно так, поскольку я почти ничего о ней не знал.

Вечером позвонил Макс.

– Не хочешь со мной в клуб? – спросил он.

– Нет. Я ведь познакомился с ней, – ответил я, не в силах скрыть свое возбуждение.

– С кем? – удивился Макс.

– Ну, с той, что на скамейке с подругой сидела.

– С наркоманкой что ли?

– Иди на хрен. Они обе вовсе не наркоманки. Темненькая… у нее парень был наркоманом. Но умер два дня назад от передоза.

– На черта они сдались тебе? Держись подальше от таких проблем.

– Я влюбился. В светленькую.

– И?

– Она улетела в Анапу готовиться к соревнованиям по пляжному волейболу.

– Вот и отлично, поехали в клуб, расслабимся.

Он заехал за мной. Я решил, что следует отвлечься от порочных мыслей о гимнасточке, поэтому поехал с ним в клуб.

***4

В клубе я скучал, пока Макс развлекал пару девчуль на танцполе. Я в это время сидел у барной стойки и посасывал коктейль. Вдруг мой телефон завибрировал. Я глянул, звонила Алиса. Меня как ветром вынесло в холл.

– Игорь, спасибо, что пытался защитить Дашу, – сказала Алиса без приветствий, – У меня только пара минут, тренер…

После этих слов связь прервалась. Сердце у меня чуть из груди не выпрыгнуло. Я набрал ее номер, но она уже не ответила. Тогда я послал ей смс: Всё время думаю о тебе.

Она прочла, но промолчала. Я вернулся и заказал абсент. Однако алкоголь меня не брал, поэтому я выцепил Макса из толпы танцующих и сказал ему, что ухожу.

Дома я не находил себе места, потом прикинул, какие дела у меня остались незавершенными. Составил план, отписался в издательство, вернул предоплату студентам за рефераты, которые не успевал сделать им к сроку, а сам собрал дорожную сумку и вызвал такси до Пулково.

Мне удалось улететь 6-ти часовым рейсом с пересадкой в Москве. За время ожидания в аэропорту я изучил инфу, где и когда будет проходить первый этап открытого Чемпионата России по пляжному волейболу. С понедельника должны были начаться игры квалификаций команд, а через три дня игры основной сетки. Все мероприятия Чемпионата проходили на базе спортивно-учебно-оздоровительного центра «ВолейГрад» в Витязево. Сейчас был конец апреля, следующий этап Чемпионата предполагался в начале мая.

Я не знал, смогу ли перекинуться с Алисой хотя бы парой слов, мне хотелось ее просто увидеть. Так я думал в самолете. Не помню, чтобы когда-то вел себя настолько импульсивно, тем более ради совершенно незнакомой девушки, о которой почти ничего не знал. Я вообще считался самым спокойным и уравновешенным среди своих друзей и знакомых. Хотя лучше всех меня знал только Макс. Ему я написал в сети, пока ждал своего рейса. Ночью он мне естественно не ответил, потому что наверняка тусил в клубе часов до 3-х.

Хорошо, что сон сморил меня в полете, иначе мой мозг просто взорвался бы. Но сны, которые я видел все равно сотрясали меня изнутри, Алиса снилась мне мчащейся на белой кобылице с гривой того же цвета, что и ее волосы. И, кажется, она была обнажена, хотя во сне все это покрывалось каким-то нереальным туманным флёром, но сердце и мышцы тела у меня напрягались и расслаблялись вполне отчетливо, я ощущал это даже в состоянии сна. Впрочем, сон мой был поверхностным, я слышал голос стюардессы и разговоры ближайших пассажиров, слышал плач ребенка на сиденье сзади меня, однако испытывал при этом острые наслаждения, словно обнимал женское тело и обладал им.

В Витязево мне пришлось потратить почти пять часов, чтобы найти жилье, разместиться там, поесть, переодеться и запастись водой и сэндвичами. Все это я засунул в небольшой рюкзачок, с которым и вышел из своего временного жилища в частном гостевом доме. Я не хотел упасть Алисе как снег на голову, потому что понимал, что ей сейчас не до этого. Однако не хотел и слишком удивить ее своим появлением, поэтому послал ей смс о том, что прилетел и где разместился. И вдруг она прислала мне локацию и время, а также написала: У меня будет всего 10 минут.

Я схватил такси и помчался к указанному месту. Это было кафе, где уже завтракали посетители. По их одежде я сразу понял, что все они спортсмены. Оглядевшись, я увидел ее в самом дальнем уголке за колонной. Она махнула мне рукой, и я быстро пробрался к ее столику.

– Смогу увидеться с тобой вечером на полчаса. Сейчас ничего не говори, сделай вид, что мы незнакомы. Вон тот мужик в белом спортивном костюме мой тренер, – сказала она.

Я уткнулся в тарелку, которую она мне подсунула, и смотрел на Алису только украдкой. Не знаю, смог ли я скрыть то, как трясло мое тело. Но Алиса вела себя спокойно. Доела свою порцию, а когда убирала посуду, как бы невзначай коснулась моей руки и быстро пожала ее, после чего пошла к выходу.

Только когда кафе постепенно немного опустело, я смог нормально поесть. На одном из столиков кто-то оставил буклет соревнований с указанием дат и другой информации для участников и гостей. Я взял его и поскорее сунул в рюкзак, чтобы не нашелся владелец и не отобрал его у меня. А тот реально появился. Зашел, стал искать глазами на столиках, даже спросил официанта. Поэтому я поспешил удалиться.

Она сказала вечером, но во сколько? И где? И могу ли я взглянуть на квалификационные матчи или тренировки? Я бродил возле «ВолейГрада» по улице Знойной, но по всему попасть внутрь мне не светило, отель заполняли участники Чемпионата и приглашенные гости. Да мне и нельзя было появляться там, чтобы не наткнуться на тренера Алисы.

***5

Я поужинал в небольшой кафешке и пошел к морю. Небольшой гостевой дом, где я остановился, находился не слишком далеко от пляжа, где и днем было мало народу, потому что вода еще не достаточно прогрелась. Сейчас на пляже оставалось всего несколько человек, которые просто гуляли у кромки воды. Меня окружали запах и звуки морского курорта, но все мое существо ожидало встречи с гимнасточкой. Я хотел удостовериться, что она не приснилась мне, хотел услышать ее голос, потому что безмолвные смс обезличивали ее образ.

Когда совсем стемнело, я наконец-то получил от Алисы весточку. Она написала, где мне ждать ее. Я помчался в указанное место возле отеля и сел в ожидании на широкую скамью. Вдруг из кустов, что отделяли ряд скамей от газона, я услышал голос Алисы:

– Игорь, я здесь.

Обернувшись, я увидел ее в свете фонарей. Впечатление было фантастическим, поскольку свет падал позади нее, поэтому она находилась словно в ореоле. Хотя, возможно, это длительное ожидание так подействовало на мое воображение. Замешкавшись на мгновенье, я оказался рядом с ней.

– Ты опять исчезнешь? – спросил я. Она стояла совсем близко, но я боялся прикоснуться к ней, чтобы не стать причиной претензий ее тренера.

– Иди за мной, я знаю одно укромное местечко здесь рядом, – сказала она.

Место действительно оказалось всего в нескольких шагах. Это была беседка, увитая плющом. Мы уединились в ней, Алиса села и показала мне на место рядом.

– Вот план и расписание, я пометила фломастером места, где будут проходить наши с Катюхой матчи. Если хочешь, можешь посмотреть вместе с фанатами, – она протянула мне ламинированный информационный листок.

– Конечно, хочу, – ответил я, – Но, Алиса, я вовсе не заядлый болельщик, и прилетел сюда не ради этого.

– Знаю. Но сейчас я больше ничего не могу тебе предложить. Только это, – она привстала и легонько поцеловала меня в щеку. Я не выдержал, схватил ее за плечи и припал к ее губам. Меня окатывало жаром. Мы сидели, я обнимал ее и целовал, не давая даже слова сказать. Она не вырывалась и не увиливала, но и не отвечала на мои поцелуи. А когда я жадно вдыхал морской воздух, она встала и сказала:

– Мне пора. Прости, что не могу остаться дольше.

– Я был бестактен?

– Нет, все нормально.

– Нормально?

– Я не это хотела сказать. Но сейчас я ничего не могу… мне нельзя терять равновесие, у меня завтра первые матчи, каждый по три сета. Просто не могла не прийти, ведь ты бросил все и прилетел.

– Скажи мне хотя бы одно слово.

– Говорю – да. Но, пожалуйста, улетай обратно в Питер. Я не смогу оставаться спокойной, если ты будешь в зоне видимости.

– То есть… я не безразличен тебе?

– Я ведь сказала.

– Хорошо. Я понимаю. Еще только один поцелуй.

В этот раз я почувствовал ее отклик, но уже через пару минут все завершилось. Она встала и исчезла из беседки, где стоял полумрак из-за плюща. А я еще долго сидел и никак не мог успокоиться, потому что до сих пор почти ощущал вкус ее губ и какой-то детский запах, возвращавший меня во времена начальной школы. Я напрягал память и вдруг понял, что так пахли вкуснейшие плюшки с изюмом из столовой, куда нас водила учительница в большую перемену. Потом родители купили новую квартиру, и мы переехали в другой район. В новой школе в столовой были уже не плюшки, а булочки для сэндвичей, сосем не похожие на те, что так запали мне в душу с первого класса. И эти новые булочки уже не вызывали у меня замирания сердца, да и изюма в них не было.

Как ни банально это звучало, но про себя теперь я называл Алису «Моя плюшечка с изюмом». И, закрывая глаза, вновь и вновь представлял, как целую ее. При внешней стройности она не казалась хрупкой, и руки ее, которые я держал, отвечали мне достаточно сильным ответным пожатием. Да и сам спорт, выбранный ею, подходил лишь темпераментным натурам, несмотря на ее внешнюю сдержанность со мной и умение владеть своими эмоциями.

Когда я целовал ее, то прижимал к себе, держа одной рукой за затылок, а второй переплетясь с ней пальцами. Волосы ее по обыкновению все так же стягивала эластичная сетка. Только в своих мечтах я мог их трогать и гладить. Однако теперь моя память цепко удерживала ощущения от ее плеч и кистей рук – не размягченных и изнеженных, как у многих девушек, которых я знал. Она пожимала мою руку весьма ощутимо и цепко, отчего по моему телу проходили волны возбуждения. Потому что этими пожатиями мне передавались ее истинные желания и страстность натуры.

***6

Через два дня я улетел в Питер. Перед этим мне удалось увидеть один матч с участием Алисы, но встретиться с ней еще раз не получилось, слишком напряженный был у нее график. Да и что я мог ей дать, кроме волнений, которые так вредны для спортсменов перед соревнованиями.

В сети я видел фото, которые она вывешивала, поздравлял ее с победами, но не радовался им, потому что они и прервали наши встречи в Витязево. Но съездил я не зря. Там я понял две важных для себя вещи – то, что влюбился по-настоящему, и что, пока Алиса не оставит спорт, мы не сможем быть вместе. Бегать за ней по соревнованиям как подросток я не смогу, мне требовалось зарабатывать на жизнь. Когда первый этап чемпионата России завершился, ее вместе с напарницей тренер тут же заявил на участие в турнире «Джамайка Open», проходящий в Анапе в первой декаде мая. А после этого в ее планах стояло участие еще в нескольких соревнованиях на юге России и за рубежом почти до конца лета.

С этого дня я запретил себе думать о ней. Перестал даже просматривать ее страницы в сети. Она так же не писала мне, ее не удивило мое отстранение. Меня поглощали дела, я работал как сумасшедший, потому что отец подкинул мне несколько денежных заказов и сказал, что я должен заработать на половину первого взноса ипотеки. Он решил купить мне квартиру. Родители давно ругали меня за фриланс, мать переживала, что у меня не накапливается стаж, и даже ипотеку оформил на себя отец, потому что я нигде не был трудоустроен официально.

– Тебе 25, ты уже не пацан, и должен думать о будущем, – сказал отец и занялся поиском работы для меня. Я вполне мог и сам куда-нибудь устроиться, но отец не желал абы чего, и искал для меня приличного места.

– Иметь диплом филолога, знать три языка и болтаться без основного места работы – это каким балбесом нужно быть? – возмущался он. Я не возражал и сказал, что соглашусь на любой его выбор. Я старался не думать об Алисе, но уже прикидывал, какую и где хочу себе квартиру, чтобы мы могли жить в ней вместе с моей Плюшечкой. О том, что она вполне может забыть меня и найти другого, я не думал. Ведь она сказала мне – да.

Мы объездили с отцом порядка двадцати адресов, выбирая мне жильё. Он так же хотел приобрести для меня не менее двушки с лоджией и в хорошем месте. Мы нашли подходящий вариант только к концу лета, и тогда же отец представил меня владельцу крупной коммерческой компании. Я прошел собеседование, и меня приняли англоязычным референтом-синхронистом к руководителю российского отделения этой фирмы. На этой должности я стал получать оклад в несколько раз превышавший мой общий месячный доход на фрилансе.

Макс, давно уже имевший стабильную должность в приличной фирме, радовался за меня:

– Ну, всё, Игорёк, теперь тебе вполне можно жениться.

– Да, ты прав. Не уверен насчет этого года, но я имею такие планы.

– И кто она? Почему не знаю? – удивился мой друг.

– Помнишь двух девчонок на скамейке – тёмненькую и светленькую?

– Да, помню. Ты даже говорил, что влюбился. И у вас все было? Ты тайно встречался с ней? Почему я не в курсе?

Я рассказал ему о своей поездке в Витязево.

– И что? Это всё? Получается, что ты фактически виделся с ней всего два раза, а поговорил и того меньше. И уже решил, что вы поженитесь?

– Да.

– Ты даже не знаешь, какая она в жизни и в постели. А если она фригидная, или дефективная, с комплексами и девиациями, или вы вообще несовместимы с ней? Ты чем думаешь? Совершенно не зная человека, строить далеко идущие планы? Ты вроде бы всегда был здравомыслящим. Не узнаю тебя. К тому же, ты вроде не общаешься с ней?

– Не общаюсь. У нее пока сплошные соревнования. Не хочу отвлекать.

– Больной? Ты хоть понимаешь, что надумал? Ничего не знаешь ни о ней, ни о ее семье. Какая она, где живет, с кем? Может, она уже сто раз переспала с тем же тренером? Почему она так его боялась? И с чего ты решил, что она хочет за тебя замуж?

– Она сказала мне «да».

– В каком контексте?

– Я попросил ее сказать мне хоть одно слово. Она ответила: Говорю – да.

– И это все? Вы один раз целовались, почти ни о чем не говорили, практически ничего друг о друге не знаете. Перестаю понимать тебя. Почему ты так уверен в ней?

– Я почувствовал, – ответил я ему. Но Макс только нахмурился. Однако чуть позже спросил:

– Как ее фамилия?

– Точно не знаю. В Контакте она Алиса Сергеева. Прозвище – Анфиса. Учится на юрфаке. Где именно – не знаю. По комментам можно предположить, что в СПГУ.

– Скинь мне ссылку на ее страницу. Одно то, что ее подружка встречалась с наркоманом, уже напрягает.

– Даша не наркоманка. А влюбиться… можно в кого угодно, чувства нас не спрашивают.

– Дай мне данные этой Даши.

– Зачем? Ее парень умер от передоза. Родители забрали ее к себе и никуда не пускают без присмотра. Учится она вместе с Алисой. Они дружат с детства. Больше ничего не знаю.

***7

Меня совершенно не задели слова друга. Хотя я был благодарен ему за то, что он пытался заботиться обо мне. Но он всегда вел себя так по отношению ко мне, потому что считал, что я беспечный по природе. И еще со школы я привык к его защите. Он выглядел сильным физически, раньше меня нашел престижную работу и, в отличие от меня, ни в чем не полагался на родителей. После универа я тоже пытался жить самостоятельно. Впрочем, не слишком преуспел. Макс приобрел свой мерс на заработанные деньги, а мне машину подарил отец. Друг мой уже самостоятельно почти выплатил ипотеку, а я пока даже на половину первого взноса не заработал. Но, главное, он считал меня неисправимым мечтателем, поэтому сразу решил разобраться в моих любовных делах, чтобы не дать мне сделать неправильные шаги.

Однако все его проверки не увенчались успехом. Он почти ничего не выведал ни о Даше, ни об Алисе. С момента, как я устроился на новую работу, мы больше не могли встречаться с ним в обед и общались только по телефону и в выходные. Но так же нечасто, поскольку я вместе с родителями занимался обустройством своей новой квартиры. Максу она понравилась, он лишь жалел, что мы теперь живем далековато друг от друга.

– А ты, Максим, еще не собираешься жениться? – спросила его моя мать, когда он приехал и помогал нам с ремонтом.

Макс засмеялся и сказал, что пока нет.

– Наш оболтус тоже, – сказала ему она, – Вам уже по 25, пора бы задуматься.

Я помалкивал, помогая отцу со сборкой шкафа.

Начав работать в фирме, первое время я уставал, потому что не привык к подневольному труду. Но Макс уверял, что это быстро пройдет. Тем более что мне понравился коллектив и мой непосредственный начальник, оказавшийся нормальным мужиком-производственником, которому не довелось в свое время освоить английский хотя бы на примитивном уровне. Поэтому я постоянно требовался ему при общении с зарубежными партнерами.

– Нравишься ты мне, Игорёк, – говорил он мне за чаркой спиртного в конце недели, – Легко с тобой, умеешь ладить с людьми. И вроде не лебезишь ни с кем, и не заискиваешь, как некоторые. Интеллигент, одно слово. Уважаю. Дочке моей ты тоже приглянулся.

Однако его намеки я пропускал мимо ушей. Дочка его была вроде ничего, но что могла она, да и другие, значить для меня по сравнению с Алисой. Даже несмотря на то, я старался не думать о своей Плюшечке. Тем не менее, Алиса часто снилась мне, тут я не мог ничего с собой поделать. Желание пряталось днём, но одолевало меня ночью.

В фирме, где я теперь работал, имелось достаточно много женщин. Были и привлекательные внешне, и веселые и современные. Однако ни одна из них не задевала моего воображения. Я спокойно общался с ними по работе без малейшего напряжения. Хотя две из них проявляли ко мне явный интерес. Но я еще со школы и универа привык к вниманию и даже атакам со стороны активных девушек. Поэтому старался просто вести себя ровно с ними. Порой это выводило некоторых из них из терпения, но мне было совершенно все равно. Все эти искусно накрашенные девицы в строгих офисных нарядах оставляли меня равнодушным. Алиса наверно тоже пользовалась косметикой. Я видел ее только чисто умытую и такой помнил. А подобной фигуры и длинных светло-русых волос, как у нее, ни у одной из окружавших меня девиц и близко не имелось. Наращённые волосы и ресницы я сразу различал, и они, как и накаченные силиконом губы, попросту отвращали меня, так же, как и татуированные брови, и неестественно длинный маникюр. Я не понимал такой красоты.

Август медленно перешел в сентябрь. Я прикидывал, что на юге это все еще лето. Хотя и в Питере стояли очень теплые дни. Но по графику соревнования должны были продолжаться вплоть до конца сентября. Тем более что Алиса и ее напарница вместе еще с несколькими парами, завоевавшими призовые места, уехали сначала в Турцию, потом в Грецию, потом во Францию. Я по-прежнему не писал и не звонил ей. И, конечно, меня часто посещали сомнения и мысли о том, что она могла влюбиться в кого-нибудь, ведь ее окружало множество молодых спортивных парней. Однако я отгонял эти мысли. Мне хотелось верить, что, случись такое, она бы честно написала мне. Ее «да» светило мне как маяк. Такое короткое слово в неясном контексте, без какого-либо уточнения смысла. Моя просьба: – «Скажи мне хоть одно слово» и ее ответ: – «Говорю – да». При прицельном разборе их можно было интерпретировать как угодно. Но я не подвергал даже малейшему сомнению то значение, которое придал ее ответу в самый первый раз.

При наших встречах Макс уже не пытался разуверять меня в чем-то, просто наблюдал за моими мучениями, которые я скрывал всеми силами. Лишь однажды он спросил:

– Как ты можешь так мучиться? Не понимаю. Я давно сдался бы. Позвони ей, напиши, узнай ее намерения и мысли. Жить в полной неопределенности и верить лишь одному слову… Ведь это настоящая пытка.

Я отвернулся и промолчал. И он больше не задавал мне таких вопросов.

***8

Почему я не звонил и не писал Алисе в сети? Не хотел выбивать ее из колеи. Да, я верил ее слову. Но где-то глубоко в душе боялся, что услышу холод в ее голосе и слова отказа или даже что-то типа – я думала, раз ты не звонишь, значит, на этом все и закончилось. Макс конкретно пошатнул мою уверенность. И время – прошло уже больше четырех месяцев с момента нашей короткой встречи и единственного поцелуя.

Весь вечер дома я ходил из угла в угол, поднимая куски обоев, которые мы содрали со стен, чтобы клеить новые. В конце концов, я не выдержал и написал ей смс: «Ждал и жду». После этого я опустился в кресло без сил. И вдруг от Алисы пришел ответ: «Вернусь в Питер 20 сентября».

Минуты три я перечитывал это сообщение, потом пошел в кухню, достал бутылку водки, налил себе 100 грамм и выпил. Вообще-то я крайне редко пью водку, но другого спиртного в доме не имелось. Мать купила пару бутылок для сантехников, которых хотела пригласить из жэка. Отец посмеялся над ней и сказал, чтобы не маялась дурью. Он нанял мастеров из специализированной фирмы, которые сделали все быстро, качественно, хотя и дороговато.

Меня трясло, ведь смартфон показывал, что сегодня 18 число. Вернусь… что она имела в виду? То, что мы сможем встретиться и поговорить? Или же… О чем я думал все эти четыре с половиной месяца, на что надеялся и надеюсь? Мы не говорили с ней о любви и дальнейших планах. Завтра мне предстоял трудный день на работе, поэтому я отогнал все мысли, умылся и лег спать. Если она хотя бы просто встретится и поговорит со мной, я не отпущу ее от себя никуда, решил я.

Макс всегда считал меня кремлёвским мечтателем, и крайне удивлялся, когда самые мои нереальные прожекты все-таки исполнялись. Но все это относилось ко времени нашей с ним учебы в универе. Потом он стал сотрудником большой корпорации, а я обычным не слишком удачливым фрилансером. Единственное, в чем он немного завидовал мне, так это в том, что девушки всегда предпочитали ему меня. Но к сегодняшнему дню я растерял почти все свои знакомства с различными красотками, а он общался с девушками только в клубе, но ни одну из них не приводил домой. И, конечно, он не мог знакомиться на улице или в ресторанах, где обедал. Должность обязывала его быть очень осмотрительным. Я тоже не встречался ни с кем уже года два, все знакомые мне девицы потеряли для меня интерес. Общался по телефону с подругами по универу и то лишь по делам.

На работе уже с утра меня трясло. Хорошо, что никто ничего не замечал, а мой начальник уехал в головной офис на совещание. Я целый день готовил для него пресс релизы и текст выступления на предстоящем совете директоров. Потом, когда он позвонил мне, я доложил о делах и спросил, могу ли взять пару дней в счет отпуска для ремонта в квартире. С выходными получалось 4 дня. Он не возразил, и я помчался в отдел кадров, чтобы подать заявление.