Грандиозная история. Часть вторая

– Таранов сидит в своём офисе. Офис находится в его компании, которая называется Электрик Индастриал, вроде бы как-то так. Она располагается в Сестрорецке.

– Ну ни фига себе, их закинуло! – Калугин был в шоке от того, что им придётся переться в такую-то даль.

– У чёрта на рогах! – верно заметил Ветров. – Ладно, а адрес какой?

– Улица Токарева, пятьдесят три, корпус 2.

– Понятно. Ну, мы поехали. – сказал Калугин и вышел с Ветровым из кабинета.

Николай, спускаясь по лестнице, сказал Ветрову:

– Минимум полтора часа потратим на дорогах, пробок сегодня до фига!

– Придётся ехать. Какой выбор у нас есть? – риторически спросил Ветров, посмеиваясь.

– Ты прав. Никакого! – согласился Калугин.

VIII

Через час и сорок пять минут, то есть в 14:05, они приехали на машине Калугина к зданию штаб-квартиры корпорации Electric Industrial Ltd., что находилась на юге Сестрорецка, фактически на его окраине. Ветров первым вышел из автомобиля и немедленно подошёл к багажнику. Калугин также вышел, затем неторопливо открыл крышку багажника.

– Какое оружие брать? – поинтересовался Ветров, колеблясь в выборе оружия. Нестандартная потому что была ситуация для его использования.

– Бери автомат на всякий случай. – почесав затылок, ответил ему Калугин. – А то чёрт знает, может, у этого бизнесмена полно вооружённой охраны. Лучше быть начеку.

– Это точно! – заряжая автомат, согласился Сергей.

Они взяли необходимое оружие и патроны и направились к зданию компании, что располагалась на гигантской территории через дорогу, у которой Калугин припарковал свою машину. Само здание было построено в виде современного трёхэтажного торгового комплекса с кучей прозрачных окон во весь этаж. Перед зданием компании, прямо напротив вывески с логотипом, находилась небольшая открытая стоянка, видимо, для машин, принадлежащих сотрудникам компании. Вскоре Калугин и Ветров прошли через неё и зашли в здание. Сидящие у входа охранники, увидев двух вооружённых людей, попытались помешать им и выхватили пистолеты.

– Стойте! – пригрозил один из них.

– Папаша, дай пройти! – фамильярно произнёс Калугин, приставив дуло автомата к голове охранника, которому пришлось в итоге отступить.

– Мы пришли поговорить по одному дельцу с вашим начальником. – сказал Ветров охране. – Скажите, где он?

– А, сразу бы так и сказали. – радостно произнёс охранник, потому что хотел отомстить своему начальнику за хамское поведение. Таранов многим уже надоел в компании, и все сотрудники всё ждали, когда же их избавят от этого самодура. – Он на втором этаже, в кабинете под номером тридцать пять. Можете его забрать себе, а то он нам так осточертел!

– Ну, это вы уже сами решите без нас. Мы-то по другому делу пришли, но спасибо за информацию. – поблагодарил их Ветров и сказал Калугину: – Пошли!

Ветров и Калугин прошли к лестнице и поднялись на второй этаж. Проходившие мимо них сотрудники, которые о чём-то говорили между собой, внезапно замолкли и с обомлевшим взглядом уставились на них. Калугин обратил на это внимание и несколько усмехнулся, покачивая головой. Наконец, они дошли до кабинета под номером 35, который был указан гигантскими золотистыми металлическими цифрами. Ветров решил предварительно постучать, а то мало ли что. Может, там никого и нет. Никакой реакции не последовало, и тогда Сергей, подняв автомат, дёрнул за ручку двери и оттолкнул её дулом, затем он и Калугин буквально вбежали в кабинет.

– Вы чего врываетесь без приглашения? – спросил возмущённым голосом сначала директор Таранов, внимательно читая финансовый отчёт за второй квартал от главного бухгалтера, но когда он увидел перед собой двух вооружённых мужиков, то моментально проглотил язык и не знал, что и сказать на этот счёт.

– Мы пришли потолковать по одному делу. – усевшись прямо на стол и поставив одну ногу на кожаный стул, ответил ему Калугин.

– Кто вы такие? Что вам нужно?! – испуганно затараторил Таранов с трясущимися от страха руками.

– Пётр Геннадьевич, или как Вас там по имени… – спросил Ветров, вспомнив надпись на дверях «П.Г. Таранов».

– Пётр Глебович, вообще-то. – поправил его директор компании.

– Ладно, понял. Пётр Глебович, Вы мне скажите на чистоту, зачем Вы пытаетесь отторгнуть нашу территорию?

– Это имеется в виду территория в Купчино? – стал догадываться Таранов.

– Хах, он ещё спрашивает! – усмехнулся Николай, глядя на Ветрова, а затем вновь повернулся лицом к Таранову и угрожающе произнёс: – Ты, гнида, зачем пытаешься нам навредить?! Думаешь, мы ничего не понимаем?

– Так в чём суть претензий-то? Я не понимаю, объясните уже наконец! – нервно и недоумённо сказал Пётр Глебович.

– Я тебе сейчас так объясню, запомнишь на всю оставшуюся жизнь! – хватая его за воротник и грубо подтянув к себе, пригрозил Николай.

– Коль, отпусти его, пусть он нам скажет, что за ерунда происходит. – спокойно сказал подполковник, играя в «доброго полицейского».

– Как скажешь… – отпустил директора Калугин.

– Я Вам скажу, в чём наша претензия. – принялся чётко объяснять директору Ветров. – Ваша компания от вашего же имени подписала с муниципальными властями документ на присвоение территории Западного Купчино себе. Там сейчас находится наш склад с оружием, который мы арендуем. Кто надоумил Вас это сделать?

– Это не моя инициатива, мне предложил это глава муниципального района по фамилии Викентьев. Он был инициатором документа о присвоении территории! То есть он предложил, а я согласился. Я же не знал, что там ваш склад!

– Хорошо. Мы верим, но если ты сказал нам неправду, то мы сюда вернёмся вновь! – предупредил Таранова Калугин с суровым лицом и спрыгнул со стола.

– Это всё, что я знаю. – выдохнул с облегчением Пётр Глебович, смотря вслед уходящим от него Калугину и Ветрову.

– Счастливо оставаться! – обнадёживающе сказал директору Сергей напоследок и ушёл прочь, хлопнув дверью.

– О, чёрт! – протирая платком вспотевшие волосы, сказал Таранов умиротворённым голосом, а то он уже успел распрощаться с жизнью, так его напугали они.

Глава XIII. Да здравствует мафия!

I

Восемнадцатого июля Мафия начала активную подготовку к инаугурации Каца на должность дона. Члены Совета помимо того, что занимались набором новых людей, ещё и рассылали всем приглашения на торжественную церемонию, которая должна была пройти в двенадцать часов дня двадцатого числа. Среди приглашённых ладожцев были Калугин, Ветров, Гончаров, Темирланов и Дмитриев. Также были приглашены двое представителей вологодцев Ангаров и Лосев и по одному представителю от других более мелких банд, что орудовали в Ленинградской области (Выборгская ОПГ, Сертоловская ОПГ, Волховская ОПГ и т.д.). Помимо криминальных делегатов были приглашены родственники нынешних и прошлых мафиози (в том числе родные и близкие Александра Букки), а также друзья и знакомые Каца.

Местом для торжественной инаугурации была выбрана арендованная часть Южно-Приморского парка, что была создана специально под такие мероприятия. Этот парк располагался рядом с Петергофским шоссе. Парк действительно был идеальным местом для церемонии инаугурации. Помимо гостей в количестве ста одиннадцати человек были приглашены музыканты с оркестром; официанты, что должны были разносить закуски и напитки гостям; повара с полевой кухней от местного ресторана. В общем, целый набор. Ну и, конечно же, были приглашены члены Совета мафии, но остальные мафиози приглашены не были, поскольку Кодекс прямо запрещал остальным посещать торжественную церемонию инаугурации.

Что именно подразумевала под собой инаугурация? Стоит указать, что её следует рассматривать как достаточно длительный процесс, разбитый на четыре этапа. Первым этапом был так называемый «провод». Под проводом подразумевалась церемония встречи новоиспечённого дона. Под звучание кульминации из девятой симфонии Бетховена Кацу необходимо было пройти по дороге, устеленной красным ковром. Два меченосца должны были скрестить мечи перед его проходом, а затем виртуозно развести их обратно. Предполагалось, что сама красная торжественная дорожка прокладывалась между двумя разделёнными надвое группами гостей (70 и 45 человек).

Гости были обязаны поприветствовать Каца стоя и при этом поаплодировать ему (они, конечно, могли и отказаться, но это являлось бы невежеством и оскорблением, они же всё-таки гости). Далее Дмитрий должен был подойти к трибуне, с которой он должен был зачитать текст так называемой «присяги делу Мафии» (что являлось вторым этапом). Перед непосредственным зачитыванием клятвы, Кацу вручат шпагу с его инициалами и указанием полной официальной должности дона (Председатель мафии, Дон мафии и Председатель Совета мафии). Её он должен будет взять и положить рядом с трибуной, прежде чем он положит руку на Кодекс и начнёт зачитывать клятву.

В третьем этапе Кац должен будет прочитать клятву криминального сообщества, положив руку на так называемый «Кодекс четвёртого криминального конгресса». Этот Кодекс был выработан криминальными группировками 21 июня 2024 года на четвёртом криминальном конгрессе, который проходил с 11 по 23 июня того же года в Смоленске. И Кац как избранный глава мафии был обязан поклясться в верности криминальному миру, он мог, конечно, во время своей каденции нарушить данные им обещания, но всё равно соблюсти ритуал он должен был, чтобы его признали легитимным председателем мафии.

И, наконец, наступал долгожданный четвёртый этап. А долгожданный потому, что начиналось праздничное веселье с ритмичной музыкой и вкусной едой. Ну, что-то наподобие вечеринки. Кто ж не любит такие мероприятия, где можно выпить, закусить, поболтать и потанцевать или даже попеть? Чисто риторический вопрос. В общем, веселье длится дольше всего по времени, а именно два часа.

Да, что касается самой первой инаугурации, которая уже проходила подобным образом и стала прецедентом для последующих торжественных церемоний, то стоит отметить, что она проходила 18 мая 2021 года, то есть аж через четырнадцать лет нахождения Александра Букки во главе мафии. Почему же так произошло? Хотя бы потому, что не было надобности в так называемой инаугурации, не нужно было до 2021 года подтверждать свою легитимность. Что же изменилось в первой половине 2021 года? А произошло вот что: качественно изменилась ситуация в рамках существования криминалитета, когда массово стали появляться банды и группировки. И тогда-то появилась надобность в подтверждении своего владения бандой/мафией/группировкой/ОПГ, практически как при владении собственностью.

II

19 июля, примерно в час пополудни, Сергей Александрович получил через господина Сербинского официальное приглашение принять участие в качестве гостя в церемонии инаугурации. Приглашение было получено подполковником по электронной почте. Впрочем, как и Калугиным, как и Гончаровым, как и всеми остальными. Андрею Ивановичу Кац лично позвонил (где-то в два часа дня) и оповестил его на всякий случай о том, кого из Ладожской группировки было решено пригласить. Шляпник сразу же сказал, что полностью одобряет предложенный им список гостей.

Он после этого вновь поинтересовался у Дмитрия насчёт приверженности их общему устному соглашению, что было достигнуто 27 июня. Кац достаточно убедительно ответил, что он исполняет эти договорённости «на сто процентов». Благо Андрей Иванович поверил ему, поскольку Мяснику ничего существенного выяснить не удалось по причине закрытости информации о состоянии дел в мафии. Кац смог обеспечить секретность массового набора людей в свои ряды за счёт запрета распространения этой информации. Когда Дмитрий узнал от самого Курикина, что тот вскользь «сообщил Мяснику о повышении расходов на оружие на пять процентов», то устроил Павлу скандал и жёстко отчитал того за подвергание опасности устойчивого развития клана.

После этого Кац заставил членов Совета запретить всем распространять столь важную и чувствительную информацию. Совет принял временную резолюцию «о нераспространении данных о состоянии финансового и военного обеспечения за пределами Совета и его Главы». В качестве наказания за нарушение этой резолюции было выбрано изгнание из Совета и затем из мафии. Курикина это до смерти напугало, и он, осознав, что так делать не надо, немедленно сам себе запретил разговаривать на любые темы с Мясником, потому что у Павла был не язык, а помело. Он порой не мог контролировать себя в разговоре, а потому ему не следовало в принципе с кем-либо из людей Шляпника разговаривать.

Хоть Андрей Иванович и поверил Кацу, что тот исполняет всё «на сто процентов», он всё же приказал Мяснику продолжить наблюдение за мафией. Таким образом Мясник невольно превратился в смотрящего за мафией. Называется доверяй, но проверяй. Шляпник попросил его проследить за тем, сколько людей заходит в штаб мафии и сколько выходит, чтобы примерно понять масштаб набора людей. Мясник в ответ на это пообещал своему дорогому шефу, что обязательно займётся этим 20 июля, в разгар торжественной церемонии инаугурации.

III

Наступило двадцатое июля, наступила последняя декада месяца, которая ознаменовалась в 2025 году чрезвычайной влажностью и жарой. На двадцатое число как раз пришёлся пик жары, столбики термометров достигли отметки в 36,7 градусов. Была ужасно аномальная жара, но это, слава богу, не коснулось приглашённых гостей, поскольку та площадка, что была арендована под церемонию, была предусмотрительно скрыта от солнца специальным вертикальным навесом с рулонно-рычажным механизмом раскрывания (такие используются на пляжах и в различных кафе на открытом воздухе). Кстати, что касается дресс-кода, то он никак практически не регламентировался, ведь не будешь же заставлять гостей напяливать на себя пиджаки, галстуки и рубашки в такую-то жуткую жару. Однако, брюки или джинсы были обязательным атрибутом одежды. Любые шорты были под запретом.

На 09:30 Андрей Иванович вызвал к себе Калугина, Ветрова, Гончарова и Дмитриева, что были среди приглашённых. Когда они все прибыли в штаб, Шляпник наказал им всем внимательно исследовать обстановку и доложить ему потом, если они увидят что-то подозрительное. Он до конца не верил, что Кац говорит ему правду; чувствовалось, что тот что-то да скрывает. Андрей Иванович был этаким хладнокровным (не в биологическом смысле) хищником, который чуял, что его потенциальная жертва где-то рядом и что она не может вот просто так от него ускользнуть. А он непременно вцепится зубами в шею своей добыче.

В 09:47 они разъехались обратно по домам, готовясь к праздничной церемонии. Ветров вернулся домой в 10:39 и принялся немедленно собираться, так как времени оставалось совсем немного, всего-то час двадцать. А ведь нужно было ещё доехать до этого парка, что находился на самом краю города, и добираться до него было ужасно неудобно, просто хотя бы потому что Сергею Александровичу нужно было ехать с востока города на запад (немного юго-запад).

Он быстро прошёл в ванную комнату, дважды умылся, побрился, почистил тщательно зубы, после чего усердно вытерся, намочил волосы и зачесал их назад. Далее Сергей как сверхзвуковой самолёт пронёсся по коридору, а потом так же стремительно вбежал в комнату и принялся переодеваться. Он нацепил на себя праздничную белую рубашку, кажется, немецкого производства, чёрный галстук-бабочку поверх застёгнутой сорочки, затем прицепил к рукавам новые запонки. Потом одел часы на левую руку, переодел брюки, вместо джинсов нацепив тёмные брюки, застегнул ремень на поясе.

Далее подполковник надел лакированные туфли, косящие под гангстерский стиль с удлинённым носом у ботинок, и подушился туалетной водой. Ветров вышел из комнаты, схватив телефон со стоящей у дверей тумбы, включил его и принялся вызывать такси через приложение. Он нашёл ближайшую по времени машину, которая предварительно должна была приехать через три минуты, и сразу же выбрал её. Ветров взял солнцезащитные очки, одел их и, открыв дверь, вышел из квартиры. Он, естественно, вызвал лифт и спустился на нём вниз, далее он вышел из подъезда и принялся ждать таксиста. Такси несколько подзадержалось, приехав на две минуты позже, но водитель зато быстро сориентировался и подъехал почти прямо к подъезду. Ветров быстро подошёл к машине и, отворив дверь, сел в неё, на заднее сиденье. Таксист, повернувшись лицом к нему, немедленно спросил:

– Это Вы едете по адресу Петергофское шоссе, 27, в Южно-Приморский парк?

– Да, абсолютно верно. Это я. – уверенно произнёс Ветров, пристёгиваясь ремнём безопасности.

– Что-то у Вас уж больно длинный маршрут получается… – настраивая навигатор, констатировал таксист. – Как Вас так далеко забросило, м? – посмеялся водитель.

– Слишком долгая история, чтобы всё рассказать. Ну, бывает, что ж делать-то?

– Пожалуй, верно говорите. Ладно, поехали тогда уж. – выворачивая руль и нажимая педаль газа, произнёс решительно водитель и дальше спросил: – Вам ко времени там надо быть?

– Да, к двенадцати часам.

– М-да, сложную Вы мне задачу подкинули, навигатор показывает, что ехать придётся почти полтора часа, а сейчас одиннадцать ровно. Мы можем не успеть к двенадцати, но я всё же постараюсь довезти Вас туда ко времени. Эх… – вздохнул водитель, выезжая из кармана на Индустриальный проспект.

IV

В 11:56 таксист привёз Ветрова к парку, и тот, поблагодарив его и заплатив, вышел из машины и отправился пешком к крытой навесом площадке, что находилась примерно в двухстах шагах от него. Сергей практически сразу обнаружил то место, где собрались гости, и полубегом дошёл туда. В 11:59 Ветров, обливаясь потом, наконец-таки пришёл к пункту назначения. Приглашённые гости стояли по отношению к нему как бы перпендикулярно. Сергей принялся глазами разыскивать своих товарищей по банде. Никого из них не обнаружив, он принялся звать Калугина. «Калугин!» – крикнул Ветров во всеуслышание.

И кто-то откуда-то из глубин толпы протиснулся, расталкивая гостей локтями, этим «кем-то» оказался Николай. Он опрокинул взглядом Сергея и моментально крикнул в ответ: «Серёга, иди сюда!» Ветров прошёл за ним сквозь толпу гостей. Они оба смогли протолкнуться через огромную кучу людей и встать рядом с другими ладожцами. Бандиты Шляпника встали близко к красной ковровой дороге, по которой с минуты на минуту должен был элегантно пройти Кац к трибуне. Неподалёку от них стояли члены Совета мафии, кроме Сербинского, которому было поручено стоять рядом со своим шефом, когда тот будет зачитывать текст клятвенной присяги.

Уже к тому времени, когда Ветров прибыл на этот праздник жизни и когда он присоединился к своим так называемым коллегам, оркестр во всю разогрелся вместе с оперными певцами, играя некоторое время девятую симфонию Бетховена, последнюю симфонию великого композитора. По ощущениям Ветрова, неплохо знавшего классическую музыку, вовсю приближался кульминационный взрывной момент во всей симфонии, поскольку началось некоторое плавное утихание, после которого почти всегда неизбежно наступает кульминация. Прошло буквально полминуты и одновременно с мощной радостной кульминацией на дорогу вырвался Кац и неспешно пошёл к трибуне.

На середине пути к нему вышли два меченосца, они вытащили свои шпаги из футляров и, резко выхватив их, преградили Дмитрию путь накрест сложенными мечами. Кац вытянул руку тыльной частью ладони вперёд, как бы показывая знак «стоп». Тот меченосец, что был справа от Каца, протянул к его руке шпагу, и Дмитрий принял этот «дар», схватив его рукой, направив клинок концом в небо. Меченосцы ушли с дороги, а Кац под хоровую кульминацию продолжил свой путь, но уже с мечом в руке. Когда он подошёл к трибуне, то положил шпагу на специальную подставку, после чего Кац придвинул к себе микрофон и положил левую руку на Кодекс, а правую руку приложил к сердцу. Далее он принялся произносить свою инаугурационную речь, которую он заучил наизусть:

«Я, Дмитрий Владимирович Кац, даю торжественную клятву, что буду ответственно выполнять свои обязанности на посту Главы Мафии и обязуюсь полностью соблюдать, защищать и всячески поддерживать Священный Кодекс Мафии. Я готов умереть за Кодекс, если кто-то посмеет осквернить и уничтожить его. Я приношу клятву, что не собираюсь злоупотреблять данными мне полномочиями и прописанными в Священном Кодексе. Я при любом раскладе готов обеспечить законность, легитимность и безопасность самой Мафии, я приложу все усилия для защиты Её и Кодекса. Я, равно как и другие члены Мафии, готов сражаться со своими недоброжелателями. Да поможет мне Бог».

Зачитав текст первой присяги, Дмитрий дождался момента, когда Сербинский подойдёт к трибуне и положит на подставку вместо Кодекса Мафии Кодекс четвёртого криминального конгресса. Когда документ в жёстком переплёте синего цвета был положен Юрием Григорьевичем на трибуну, то Дмитрий немедленно приступил к зачитыванию второго текста, так же выученного им наизусть:

«Я, Дмитрий Кац, как председатель Мафии и наиболее ответственный за неё человек, буду представлять свою организацию, когда она совершит те или иные действия. За любые Её правильные и неправильные действия полностью отвечаю я, как своей жизнью, так и своей свободой. Обращаюсь к делегатам группировок, представленных на Четвёртом Криминальном Конгрессе, в качестве Главы одной из множества группировок. Я имею все те права и обязанности, что и другие главы других организаций. Я ничем не отличаюсь от них. Я приношу данную присягу, чтобы меня признали другие криминальные Авторитеты в качестве единственного, легитимного и законного Главы Мафии. Я готов поклясться своей кровью, что не отойду от своих принципов по взаимодействию с Авторитетами. – Дмитрий на глазах у изумлённой публики взял шпагу и её клинком порезал себе левую ладонь, затем сжал кулак таким образом, чтобы кровь стекла прямо на Криминальный Кодекс. Когда кровью была залита книга, то Кац убрал руку оттуда и продолжил свою инаугурационную речь. – Только что я поклялся на крови, что буду делать всё так, как мне и положено по моему статусу. Если я предам или нарушу клятву, то приму смерть от рук любого из Авторитетов. Да будет так».

Кац договорил свою вторую речь, отодвинул от себя микрофон, после чего крикнул гостям: «Теперь можно праздновать!» – и элегантно покинул трибуну со шпагой в руке, уйдя между сценой и гостями по направлению к полевой кухне. Ему сильно захотелось пить, и он бегом бросился утолять жажду, которая была вызвана не только тем, что он наговорил много слов, не прерываясь, но и фактором жуткой жары, что прорывалась через нагретое солнцем полотно навесной крыши. Пока он хватал бутылку с водой и пил из неё, члены Совета мафии прошли вслед за ним, а гости пошли к столам и стульям, что были расставлены неподалёку от полевой кухни.

Официанты в количестве тридцати шести человек принялись разносить газированные напитки, алкогольные коктейли и различную еду, включая шашлыки, жареную и копчёную рыбу, морепродукты, фрукты, запечённые овощи и так далее. Оркестр вместе с певцами и дирижёром неспешно удалились, после чего через некоторое время заиграла современная ритмичная музыка, которую включили через переносной проигрыватель, что принадлежал Курикину. Кстати, хоровым певцам и оркестру (которых насчитывалось сорок семь человек, между прочим) за предоставленные ими услуги Дмитрий заплатил порядка двухсот тысяч долларов. Ветров, Калугин и Гончаров пошли в сторону кухни, попутно обсуждая прошедшее «шоу».

– Я, конечно, не ожидал, что Кац порежет себе руку! – Гончаров остался под впечатлением от порезанной Кацем руки. – Странный какой-то ритуал!

– Гончар, ты, что, разве не помнишь, как Андрей Иванович давал клятву?! – сильно удивился Калугин тому факту, что это стало для Гончарова открытием века.

– Я не присутствовал тогда! – объяснил Гончаров.

– Ну, значит, я ошибся. Извини тогда. – сказал Калугин, после обратился к Ветрову. – Серёга, а тебе как эта церемония?

– Весьма неплохо, но мне кажется, что чрезмерно помпезно всё прошло.

– Ну, это ещё не помпезно… Если б ты видел, какая церемония была у шефа четыре года назад, ты бы так не сказал. Это ещё весьма скромная инаугурация.

– Что, тоже с оркестром? – иронично подметил Ветров.

– Нет, у нас-то, конечно, никаких таких пышных концертов по заявкам не было от слова совсем. – усмехнулся Калугин, смотря себе под ноги, а затем взглянул на Ветрова и принялся разъясняться по поводу своих сказанных слов. – Думаю потому, что Андрей Иванович терпеть не может классическую музыку.

– Постой-постой, почему же тогда он в качестве основного штаба выбрал старинное здание, если он так сильно не любит старую музыку?

– Лично я здесь никакой связи не улавливаю, ну нравятся человеку особняки и при этом не нравится классическая музыка. Здесь нет противоречия.

– Интересно всё-таки, почему была выбрана именно эта композиция?

– А, ты про ту, что звучала во время принятия присяги? – начал соображать Калугин, о какой композиции идёт речь.