Грандиозная история. Часть вторая

Мяснику пришлось молча выслушивать крики и ругань своего шефа, попеременно затыкая уши, поскольку он чуть не оглох. Настолько громко орал его шеф в трубку. Наконец, Шляпник перестал орать как недорезанный и перешёл на спокойный разговор на повышенных тонах.

– Значит так, сегодня же ночью мы заставим Каца отвечать за то, что он нас нагло обманул! Мясник, я попрошу тебя созвать сейчас же всех ко мне! Слышишь?

– Да-да-да, понял. – чуть запинаясь, ответил тот от страха. Уж напугать Мясника надо было ещё суметь, и Андрей Иванович успешно справился с этой задачей, вогнав своего подчинённого в нервозно-дрожащее состояние. – Выполняю!

– Давай! Жду результатов!

– Хорошо-хорошо, всё будет сделано. Не беспокойтесь… – судорожно произнёс Мясник, вешая трубку, и принялся вызывать всех в штаб-квартиру.

Прошло почти что два часа с половиной, и к восьми утра все шестьдесят семь человек, большую часть из которых обзвонили Калугин и Евстигнеев, прибыли в штаб к Андрею Ивановичу. Они все дружно столпились в гигантском холле второго этажа, поскольку всё-таки холл был значительно просторнее, чем кабинет Шляпника, что позволяло вместиться большому количеству людей. Например, на памяти Калугина, который был в банде фактически с первых дней её основания, такие перформансы с участием всех-всех происходили всего-то два раза до этого в истории группировки. Кажется, это было в июне 2021 года и в ноябре 2023 года, если, конечно, Николай ничего не перепутал.

Последним туда прибыл Гончаров, у которого была привычка постоянно опаздывать. Такой вот был человек, неорганизованный и безответственный, чего не скажешь о его визави Калугине. Он поднялся по лестнице наверх и пошёл вдоль коридора, где рядом стояли Мясник и Ветров. Гончаров нервно посмотрел на часы и спросил вскользь у своих коллег:

– Вроде бы успел?

– Ага. Но только-только. – ответил ему Сергей Александрович, который всё ещё не мог проснуться до конца и стоял со слипшимися ото сна глазами, попутно зевая. – Ещё бы немного, и точно бы не успел.

– Интересно, почему нас так рано вызвали сюда? Неужто случилось что-то неприятное? – задал вопрос Гончаров Ветрову, но тот лишь пожал плечами, и тогда Гончар переадресовал свой вопрос Мяснику. – Евстигнеев, может, ты что-нибудь знаешь?

– Нас ждут серьёзные разборки с мафией, похоже. – не вдаваясь особо в подробности, ответил ему Евстигнеев, а после моментально замолчал, сложив руки перед собой с важным видом и осматривая всех вокруг.

«Ну вот, кажется, началось. – подумал в мыслях Сергей Александрович, внимательно подслушивая их разговор. – Каца надо срочно предупредить о том, что готовится атака».

– Ого, ну ни фига себе. – покачал головой Гончар. – Никогда не думал, что доживу до такого.

«Гончар, вот зачем ты лукавишь? Ты ведь прекрасно знаешь, каков по характеру и по натуре Андрей Иванович. Это человек, который так или иначе всегда избавлялся от своих партнёров. Да, в общем-то, и партнёров как таковых у него никогда и не было. Временные союзы, да, были. Любого своего союзника он видел лишь в качестве очередной сакральной жертвы. Это хищник, который лениво ждёт, когда добыча сама придёт к нему», – справедливо рассудил в мыслях Ветров, но он ещё по-прежнему не был уверен на сто процентов, что Шляпник готовит полноценную кровавую бойню.

Нужно было убедиться в этом, услышав это из уст самого Андрея Ивановича. Только он мог сказать точно, готовит ли он нечто подобное, или же это пока слухи и домыслы. Оставалось уже меньше полминуты до того момента, как Шляпник откроет дверь своего кабинета и выйдет навстречу к своим бандитам. И чуть меньше минуты, когда Ветров узнает, нужно ли бить во все колокола и предупреждать Каца об опасности, или же выяснится, что игра не стоит и свеч. Вот и Андрей Иванович вышел из кабинета и, стремительно зашагав, подошёл прямо к ним. Встав перед ними и откашлявшись от сухости во рту, он принялся объяснять, зачем всех срочно позвал сюда.

– У меня для вас плохие новости. Наш главный союзник в лице главы Мафии Дмитрий Кац грубо нарушил наши с ним «июньские» соглашения, поставив нас под удар. Я его предупреждал ранее, чем это закончится для него. Но он не услышал меня, приняв сказанное мной за излишний алармизм. Ну, видимо, Кац посчитал, что у него много сил, чтобы противостоять нам. Отнюдь! Он просчитался в этом вопросе, решив обмануть меня, а значит, и вас. Кац заплатит кровью за своё высокомерие и за свою ложь. Я принял принципиальное решение начать операцию по захвату главной резиденции мафии. Если будет нам оказано жёсткое сопротивление, то мы перебьём их всех. Мы покараем их и сожжём их Кодекс прямо у них в штабе. Да! Мы это сделаем. Сегодня ночью мы им устроим ад, массированно поливая огнём. После мы им дадим время на раздумье. Если наш ультиматум о выдаче Каца будет выполнен, то больше мы их не тронем. Операцию по обстрелу и, возможно, захвату мы начнём, когда полностью стемнеет. То есть в полночь. Ровно в двенадцать мы откроем по Мафии огонь из пулемётов. Я рассчитываю, что мы справимся с ними достаточно быстро, поскольку большинство из них не готово давать отпор. Кац наспех набирал новых людей в мафию, это и повлияет решительно на плачевные итоги их существования. В двенадцать начинаем. Спасибо всем за внимание! Можете расходиться кто куда. – Шляпник договорил свою воинственную речь и ушёл к себе в кабинет, хлопнув дверью.

IX

Все принялись расходиться, попутно обсуждая выступление своего дорогого шефа, из-за чего поднялся громкий гул, поскольку почти все стали одновременно разговаривать. Сергей Александрович был одним из немногих, кто шёл молча. Он думал только об одном: о том, чтобы как можно скорее сообщить информацию о планах Шляпника Дмитрию. Подполковник практически со стеклянными глазами неторопливо дошёл до ближайшей остановки. Когда автобус подошёл к остановке и Ветров сел в него, то, убедившись, что в автобусе нет никого, кроме водителя, Сергей немедленно позвонил Кацу.

– Алло! – добродушно сказал Кац, отвечая на звонок. Он в это время сидел у себя в кабинете вместе с некоторыми членами Совета и вёл обсуждение ряда ключевых вопросов, но тем не менее Дмитрий посчитал, что ответить стоит, и прервал свой разговор.

– Дим, привет.

– Здравствуй, Серёга. По какому поводу звонишь?

– Я хочу экстренно доложить тебе о том, что сегодня в полночь вы будете атакованы… – Ветров услышал, что Кац обомлел и лишь продолжил молча выслушивать друга, тогда Сергей добавил ещё пару слов к ранее сказанному: – Приказ об этом сегодня отдал Андрей Иванович, собрав нас у себя в особняке. Вы все должны быть во всеоружии, понимаешь?

– Да, Серёж, я понял тебя. Хорошо, спасибо тебе за информацию! Ты нас серьёзно выручил.

– Я рад, что хоть чем-то смог помочь. Знаешь, береги себя, может быть, мы разговариваем последний раз в жизни. Держитесь все там.

– Ну я бы не стал так уж пессимистично на это смотреть. Прорвёмся! Не переживай. Всё будет нормально.

– Звони, если что. До связи.

– Давай, удачи тебе.

Дмитрий Владимирович отключил свой телефон. Не говоря ни слова, он поднялся с места и продолжил стоять как вкопанный возле своего кресла, придерживаясь правой рукой об стол. Спустя полминуты Кац оглядел своих и на вопрошающие возгласы Петровича и Курикина «Что там?» принялся отвечать.

– Шляпник де-факто объявил нам войну. Сегодня он нападёт на нас, это уже точно. – сказал Дмитрий вполне спокойным, но в то же самое время напряжённым, голосом.

– Эм, но ты же говорил, что во время вашей последней встречи Андрей Иванович отнёсся к нам как отец. Разве не так?! – сурово вопросил Курикин, его глаза стали наливаться кровью от злости на Андрея Ивановича, который предал их.

– Оказался наш Отец не отцом, а сукою… – справедливо заметил Кац, вспомнив фразу из творчества поэта Александра Галича. – Ну, что же делать. Придётся воспринять этот факт как данность. Да, Андрей Иванович показал всю свою сволочную натуру. Волк, наконец, сбросил с себя овечью шкуру.

– И когда же готовится нападение? – поинтересовался Юрий Григорьевич, вставая с кожаного дивана.

– В полночь. Будем готовиться… – твёрдо и решительно произнёс Кац.

X

В одиннадцать часов Мафия так же, как и Шляпник тремя часами до этого, провела собственное экстренное совещание, на котором Дмитрий объяснил всем своим людям важность и значение предстоящей оборонительной борьбы против агрессора, который решил всё же нанести страшный и вероломный удар. Кац рассказал о плане подготовки к отражению удара перед тем, как банда Шляпника будет атаковывать резиденцию. Он предложил подогнать к резиденции множество самосвалов с бетонными блоками и мешками, после чего разгрузить все материалы на дорогу и построить бетонные укрепления и баррикады из мешков с песком.

Укрепления предусматривалось соорудить с двух сторон при въездах на Загородный проспект с Разъезжей улицы и Владимирского проспекта, отгородив таким образом квартал, где находилось ядро обороны в виде штаба. В ходе работ по строительству защищённых пунктов между самодельными баррикадами и непосредственно заездами были поставлены грузовики, создав таким образом первую линию обороны. Несложно догадаться, что вторая и третья линия будут в данном случае представлены мешками, которые были наложены плотно друг на друга, и расставленными бетонными блоками, что выполняли роль щитов.

Когда к шести часам вечера вся эта кропотливая и трудоёмкая работа была сделана, то члены мафии принялись создавать импровизированные огневые точки, с которых они будут стрелять по противнику, когда тот будет яростно наступать на их позиции. Огневые точки были сделаны в виде специальных подставок для автоматов и специальных окон в бетонной крепости, из которых предполагалось вести огонь по врагам. Когда и этот этап был пройден, начали минировать минами подход к дверям штаба. У них на складе скопилось огромное количество неиспользуемых мин, чего ж пропадать добру? Нужно всё использовать с максимальной пользой, извините за тавтологию. Мафиози это проделывали очень аккуратно, таким образом, чтобы их можно было быстро обойти, не навредив при этом себе.

Они плотно заминировали проход, расставив противопехотные и противотанковые мины по диагоналям. На этом их работа по созданию защитных рубежей была закончена, и они с чистой совестью отправились отдыхать в штаб-квартиру после работ под палящим солнцем. Все были грязные и насквозь мокрые от жуткого зноя. Вдобавок ко всем многочисленным трудностям, которые были испытаны при строительстве защитных сооружений, им пришлось ещё выслушивать от какого-то гражданина на дорогущем внедорожнике матерные вопли. Этот браток с наколками и татуировками на мерседесе был сильно возмущён «попранием его прав». Курикин доходчиво на могучем русском языке объяснил тому, куда следует запихать его права, и пригрозил расправой, после чего браток успокоился и, продолжая недовольно материться из окна своей машины, уехал восвояси.

– Хорошо поработали! – добротно сказал Вернер, проходя осторожно между мин к штабу.

– Вот это я понимаю, подготовились! – согласился с ним Шоташвили, доставая бутылку с минеральной водой.

– Пусть Шляпник выкусит! – дерзко произнёс Курикин. – Не позволим ему захватить нас.

– Да обломает зубы он об нас, чего уж скрывать. – зарядил всех Петрович своим оптимизмом.

– Уж хотелось бы верить! – верно заметил Сербинский, намекнув, что пока не стоит расслабляться и уж точно не нужно недооценивать грозящую опасность, что исходила от противника.

XI

Полвосьмого вечера все собрались в достаточно просторной комнате отдыха. Мафиози не только отдыхали, но и готовились морально к схватке. Многие расселись по диванам и по барным стойкам и разговаривали, причём, абсолютно на разные и порой отвлечённые темы. А что ещё оставалось делать, как не разговаривать? Тем более кто-то из них доживал последние часы своей жизни. Почему бы не подзадорить немного себя перед возможной смертью? Неужто нужно непременно умирать в мрачном настроении? Так не лучше ли провести последние часы перед смертью в кругу своих боевых друзей, которые будут биться за свободу, справедливость и за право остаться человеком. И ты при этом знаешь, что если ты поднимешь лапки кверху и сдашься на милость врагу, который хочет тебя поработить, вероломно и злобно смотря тебе в глаза, то тогда это будет хуже, чем если б ты просто погиб, дав бой противнику. Да даже если просто живёшь мирной жизнью, то лучше, чем общение в уютной компании друзей, и придумать что-либо сложно.

Эти четыре с лишним часа прошли практически незаметно. Когда Кац поглядел на часы, которые показывали уже 23:53, то немедленно крикнул своим: «Парни, нам пора вставать на позиции. Идём скорее!» Они все дружно вышли из здания штаба и стремительно подошли к огневым точкам. Со стороны Разъезжей улицы у своих позиций встали Резо, Курикин, Вернер, Дубровский, Майский, Савва, Жариков, Амфоров, Викторов, Доронин. Резо и Курикин решили взобраться на грузовики и уже с них рассматривать местность. Предположительно, бандиты Шляпника должны были пойти на штурм именно с этого направления.

С противоположного въезда на Загородный проспект непосредственно у огневых точек расположились Петрович, Маслов, Кременев, Лыков, Беляшев, Филимонов, Норманов, Олегов, Василевский, Никитин, Бородин, Дорожевский. Остальные мафиози засели в штабе, они также готовились к боям, если вдруг другие не справятся с натиском ладожской орды. Но Кац, например, остался внизу вместе с теми, кто отважился сражаться в первых рядах. Хотя, конечно, ему бы не стоило находиться в непосредственной близости от места стрельбищ, поскольку он запросто мог погибнуть. Но Дмитрия это не смущало, он знал, что должен поддержать моральный боевой дух у своих подчинённых. Он должен был показать, что ничего не боится и что готов наравне со всеми сражаться до последнего.

Глава XIV. Бесконечная борьба

I

Немногим ранее, примерно в 23:47, Ладожская банда выдвинулась на двадцати внедорожниках в сторону Загородного проспекта. Поехали на штурм штаба практически все из группировки, кроме Калугина и Ветрова. Андрей Иванович решил не рисковать столь ценными кадрами, поскольку была высокая вероятность того, что они погибнут. Так вот, возвращаясь к тем бандитам, которые всё-таки поехали. Они единой колонной проехали по Разъезжей улице, на которой было чрезвычайно тихо, спокойно и пусто, и, немного не доезжая до поворота на Загородный проспект, остановились, так как увидели, что проезд-то заблокирован. Никто из них явно не ожидал такого расклада дел. Сидящий в первой машине Янычар немедленно предупредил своих по рации, что вход перекрыт грузовиками.

– Повторяю, перекрыт въезд! Как слышно? Приём!

– Приём! Они, судя по всему, подготовились. – сообщил в ответ Мясник, а затем приказал всем: – Выходим из машин быстро!

– Понял. Выполняем, парни! – сказал своим Янычар, после чего они достали автоматы, пулемёты, винтовки и, слоняясь вдоль ближайшего дома, тихой сапой пошли к заставленному грузовиками проходу.

Сербинский, который сидел в штабе и внимательно прослушивал рацию, сразу же отправил сообщение Кацу, написав, что ладожцы находятся уже близко. Дмитрий услышал звуковой сигнал из своего телефона и принялся доставать его из кармана. Включив экран, он моментально увидел полученное сообщение.

– Они уже здесь! Готовьтесь, парни! – крикнул Дмитрий своим.

– Хорошо, понял! – сказал Курикин, сидя на самосвале, и приготовился встретить непрошенных гостей мощным огнём из автомата.

Ладожцы, совершенно не подозревая, что их поджидают, сидя на грузовике, два вооружённых мужика, поспешили подбежать ближе. Четырёх ладожцев Резо и Курикин перестреляли на смерть и ранили ещё двух. Ладожцы начали стрелять в ответ и тем пришлось срочно покинуть крышу самосвала, спрятавшись за баррикадами.

– Отгоните эти чёртовы грузовики! – принялся яростно орать Мясник, оплёвывая всё вокруг своими брызжущими от гнева слюнями.

Курикин, Резо, Дубровский, Жариков и Вернер достали автоматы и принялись стрелять по водительским кабинам грузовиков, чтобы не позволить ладожцам отогнать их. Ладожцы никак не могли пробраться на водительское место, так как каждого тут же убивали, таким образом, они потеряли ещё пятерых. Тогда бандиты стали кидать гранаты вслепую, надеясь нанести урон противникам и желая отвлечь их от своих вылазок. Одна из гранат попала в Жарикова и моментально убила. Нашим героям пришлось отступать за следующую линию укреплений, что находилась в двадцати метрах от предыдущей линии.

Пока мафиози укреплялись на следующих позициях, ладожцы не дремали и взяли контроль над грузовиками. Янычар приказал своим «давить на грузовиках падаль». Самосвалы были развёрнуты, а после ладожцы поехали на них с той целью, чтобы разрушить все укрепления, построенные мафией. Вернер убил одного из водителей, и грузовик врезался в здание, поломав бетонную стену. Другого водителя попытался убить Дубровский, но был ранен в руку, и тогда задачу по уничтожению водителя взял на себя Резо. Он метко выстрелил водителю в голову, тот умер, однако, грузовик продолжил нестись на всех парах вперёд. Самосвал со всей дури влетел в бетонные глыбы, задавив насмерть Майского, который так не вовремя подбежал на помощь своим, но зато остальным удалось отбежать в сторону и не попасть под колёса КАМАЗа.

– Чёрт, похоже, они убили нашего бухгалтера! Сволочи проклятые! – стал ругаться Вернер, рассматривая раздавленное тело Майского.

Ладожцы, проходя возле раскоряченного посередине дороги самосвала, открыли шквальный огонь. В этот раз под раздачу попал Петрович вместе с Резо. Гордый грузин моментально погиб от трёх пуль, угодивших ему в живот, но он, умирая, продолжил стрелять и умудрился ещё ранить одного из бандитов. Петрович же успел увернуться, и его лишь ранило по касательной. Стало понятно, что полуразрушенные укрепления больше ни на что негодны и что нет смысла пытаться бороться с толпой ладожцев на такой короткой дистанции. Поэтому Дмитрий поспешил своим крикнуть: «Уходим отсюда!» Сказать-то легко, а как выполнять это поручение, Кац не уточнил. Ведь членам мафии нужно было как-то высунуться из укрытий, чтобы добежать до дверей штаба.

Вернеру пришла в голову идея закидать врагов дымовыми шашками. И он, достав из своей сумки гранаты, принялся их разбрасывать по всему периметру, что и позволило им вскоре эвакуироваться за «третью линию», но, конечно, не обошлось без ранений. Тяжело был ранен только Маслов, которому прострелили руку, но он кряхтя всё же нырнул последним в дверь, которую за ним захлопнул Кац. Они все сумели забежать в штаб. Отходя от дверей и поднимаясь наверх, Кац сообщил своим, чтобы стреляли из окон штаба.

Курикин, забежав на третий этаж, высунулся из окна с гранатомётом и выстрелил в приближающихся к штабу врагов. Троих ладожцев моментально разорвало на части, отчего они, собственно, погибли. Ещё двум бандитам поотрывало руки и ноги, и те стали жутко кричать от боли, забрызгав всё кровью. Мясник скомандовал избавиться от лежащих в крови бандитов, что сразу и было сделано. «Убейте их! Нам они уже не нужны в таком виде». Да, это было очень цинично и мерзко, но для Мясника это не выглядело чем-то из ряда вон выходящим. Ему было уже не впервой отдавать такого рода приказы. Помимо того что ладожцы убили своих, они начали стрелять в ответ по Курикину, и в итоге его чуть не ранили, он в последний момент отошёл от окна. Из другого окна Петрович и Вернер закидали гранатами бандитов, и они смогли убить ещё двоих. Вскоре после взрыва гранат послышался более мощный и громкий взрыв – это означало, что кто-то из бандитов подорвался на мине. И, действительно, выглянув осторожно из этого же окна, Юрий Григорьевич увидел двух свалившихся замертво на дороге бандитов.

«Зараза, проход заминирован!» – крикнул кто-то из них. Ладожцы догадались, что здесь всюду были разбросаны мины, и они их стали осторожно обходить. Курикин вместе с Филимоновым высунулись и начали целенаправленно стрелять из гранатомёта по минам. Минное поле начало перманентно взрываться, из-за чего возникло постоянное огненное пламя вместе с разлетающимися смертоносными осколками, которые убили шестерых и ранили ещё четырёх бандитов Шляпника. Увидев, что шесть человек практически тут же погибли, ладожцы частично утратили свой боевой дух и стали менее активно идти в атаку. Через полминуты они, наконец, сумели выбить дверь и проникнуть внутрь здания. Ладожцы принялись торопливо забегать наверх по лестнице, где их ждали.

Увидев забегающую по лестнице толпу бандитов, Филимонов выстрелил в них из гранатомёта. В результате трое ладожцев погибли на месте, но они в большинстве своём продолжили подниматься наверх, несмотря ни на что. Они между первым и вторым этажами стремительно настигли Филимонова, который спешно перезаряжал оружие, и расстреляли его в упор, потом они убили Викторова и Беляшева, которые в свою очередь смогли убить двух ладожцев. В итоге, счёт был 2:2, обмен оказался равноценным.

Тем временем практически все мафиози уже были на третьем этаже, кроме, наверное, Вернера и Лыкова, которые остались на перелёте между третьим и вторым этажами и которые ответственно минировали лестницу. Когда они поняли, что пора делать ноги, то немедленно побежали наверх. «Взрывай их к чёрту!» – оглушающе крикнул Вернер Лыкову. Тот послушался и нажал на кнопку детонатора. Последний лестничный пролёт взорвался, унеся в ад пятерых бандитов и ранив ещё двух. Весь пролёт провалился вниз, ещё убив под своими завалами трёх бандитов, которые некстати пробегали под ним.

– Они взорвали лестницу! – крикнул Янычар Мяснику, спешно забегая на второй этаж.

– Чёрт, что же делать?! – паническим голосом воскликнул Гончаров.

– Надо уходить отсюда! Мы уже ничего не сможем сделать. – ответил Мясник, напряжённо рассматривая подорванный лестничный пролёт.

– Мясник, ты, что, с ума сошёл? Они нас перебьют к чёрту, пока мы будем пытаться уйти отсюда. Нас и так-то осталось примерно тридцать пять человек. – скептически возразил ему Янычар.

– И что ты предлагаешь? Сидеть здесь до потери пульса? – недоумённо спросил Евстигнеев, хмуря брови.

– Придётся оставаться здесь пока что. И это в их интересах выпустить нас отсюда. – посмотрел наверх Янычар. – Когда им жрать захочется, то они вынуждены будут дать нам уйти. А поскольку мы пока здесь, то мы их попросту перестреляем, если они попробуют спуститься. Понимаешь, к чему я клоню?

– Хм, а ведь действительно ты прав. Как-то я не подумал над этим… – внезапно у Мясника зазвонил телефон, и он замолк, принявшись доставать его. – Алло! Да, шеф, слушаю Вас… Нет, мы на данный момент застряли в помещении штаба… Нам не выбраться, придётся ждать пока мафия нас выпустит… Да, Кац по-прежнему жив… Ну, блин, как мы во-вашему можем уйти? Нас как собак перестреляют!.. Я рад, что Вы поняли меня. Ждите тогда, когда мафия соизволит выпустить нас… Когда выберемся, я вам позвоню… Давайте, до связи.

– Что говорит шеф? – спросил Янычар.

– Говорит, чтобы мы осторожно ушли отсюда. Он также сказал, что придётся нам пока смириться с существованием мафии.

– Так что же? Мы капитулируем? – изумился Гончаров, что стоял на лестнице, и стремительно спустился на второй этаж.

– Гончар, не лезь не в своё дело! Уж как-нибудь без тебя разберёмся. – жёстко ответил ему Янычар. – Нам нужно думать, как уйти отсюда.

– Надо бы запросить переговоры с представителями мафии. Сейчас поднимусь максимально наверх. – произнёс Мясник и с деловым видом, озираясь по сторонам, принялся подниматься наверх.

Наконец, он, пройдя мимо лежащих трупов и обломков бетонной лестницы, дошёл до того места, где обрывалась лестница. Он немного подумал, прежде чем что-либо сказать членам мафии, в руках у которых была его судьба, да и судьба остальных застрявших в здании ладожцев. Поэтому Мяснику, как главному переговорщику, стоило разговаривать очень осторожно с людьми, от которых зависело многое в данный момент. В этом смысле мафия была в более выгодной позиции. Евстигнеев вздохнул и обратился к мафии, громко крикнув при этом наверх: «Эй, вы, наверху! Я готов говорить с вами!» Но никакого ответа не последовало, и тогда Мясник, разозлившись, стал грубо взывать наверх.

– Кто-нибудь будет из вашего сброда говорить со мной?! Или как?

На третьем этаже, в коридоре, послышались глухие шаги, которые со временем стали слышны более отчётливо. Вскоре из-за угла показался кто-то, очень похожий на Вернера. Действительно, это был Вернер, и, кстати, Евстигнеев неплохо знал его в лицо, поэтому и распознал его практически сразу. Вернер молча подошёл к самому краю лестницы, после чего посмотрел на Мясника и, откашлявшись, сказал:

– Чего тебе нужно, Мясник? Нам не о чем с тобой разговаривать… Мы не приглашали ни тебя, ни твоих уродов.

– Послушай, да, мы совершили грубейшую ошибку, когда попытались атаковать вас. Мы уже поняли, что грубо просчитались. Так может, позволите уйти нам спокойно, а?