Грандиозная история. Часть вторая

Андрей Сизов

Грандиозная история. Часть вторая

Глава XI. Шоу должно продолжаться

I

29 июня 2025 года, 11:45. Территория Введенской больницы

Сергей Александрович встретился у входа в больницу с Вернером, который ожидал его около пяти минут. Подполковник поздоровался с ним, пожав руку:

– Здорóво, Вернер!

– Привет, Серёга. Я рад, что ты согласился сюда приехать. Это очень важно для всех нас.

– А разве я мог отказаться? – смеясь задал риторический вопрос Ветров и развёл руками в стиле «а что делать?».

– Ха-ха, ну, как бы да. Думаешь, мы бы тебя расстреляли за твой отказ? Согласись, что слишком смешно, чтобы это было похоже на правду.

– Я же шучу. Конечно, я так не думаю.

– Да я понимаю…

– Ну что, идём?

– Подожди, – снимая очки и складывая их, ответил Вернер, – к нам сейчас кое-кто ещё присоединится.

– Кто? – оказался заинтригован Ветров.

– В общем, неважно. Ладно, пошли, не будем ждать. Наверное, задерживается… – загадочно произнёс Вернер и пошёл ко входу.

– Да кто же, чёрт побери?

– Потом узнаешь… Идём!

Сергей Александрович пошёл вслед за ним. Через двадцать минут они вернулись обратно, обсуждая недавнее посещение Курикина.

– Ну как тебе? – спросил Вернер у подполковника.

– О, слушай, прямо-таки нормально. Курикин быстро начал выздоравливать. Это не может не радовать. Я-то думал, что дела у него обстоят гораздо хуже…

– Ну, вообще-то, он чуть было не умер у меня на руках. Но ему повезло – пуля по касательной зацепила лёгкое и попала в один из сосудов. Главное в этой ситуации было не допустить обильного кровотечения.

– Так… – задумался Ветров, уперев руки в бока. – А где наш таинственный друг?

– У тебя за спиной. – ответил Вернер.

Ветров обернулся и увидел приближающегося к ним Юрия Григорьевича. Для Сергея это стало полной неожиданностью, поскольку он полагал, что Сербинский до сих пор находится на «своём» семинаре в Лиссабоне. Сербинский действительно должен был вернуться вечером 30 июня (изначально он планировал приехать в Петербург 26-ого числа), но, видимо, что-то пошло не так. Юрий Григорьевич близко подошёл к ним и с сияющей улыбкой на лице, что сверкала от лучей солнца, радостно сказал:

– Не ждали меня? Ну, рассказывайте, что тут творилось без меня.

– Да, я не ожидал увидеть тебя здесь, Григорич. – пожал руку Сербинскому Сергей, немного улыбнувшись.

– Мы рады тебе. – добавил от себя Вернер. – Спасибо, что приехал!

– Ну, ребят, я честно вам скажу: хотел приехать завтра. Но тут как обычно вмешались непредвиденные обстоятельства, и планы пришлось менять.

– Это бывает. Как там семинар? Или форум? – спросил Ветров, прикрывая глаза от солнца.

– Можно сказать, что форум. Впрочем, и так, и так можно. – поправляя свои очки, ответил ему Юрий Григорьевич и добавил: – Ну, ты вряд ли разбираешься в этом деле, конечно, да и Вернер, думаю, тоже. Но форум прошёл отлично. Мне впервые позволили зачитать собственную лекцию…

– И о чём она? – поинтересовался Вернер.

– Лекция была на тему «Современные технологии в области ДНК».

– О, круто. – отреагировал Ветров. – Пожалуй, для моего понимания это непосильная ноша, хе-хе.

– Кстати, я, когда учился на врача, тоже сталкивался с этой темой. – добавил от себя Вернер.

– Ладно, вы мне, ребят, зубы не заговаривайте. – в шутливой манере произнёс Сербинский и рассмеялся. – Вы мне лучше вот что скажите: от чего умер Александр Иванович?

Сергей Александрович несколько смутился, поскольку это был для него неудобный вопрос. И чтобы хоть как-то не показывать своё смущение, он сделал вид, что ему что-то не в то горло попало, и принялся интенсивно откашливаться. Пришлось отвечать Вернеру, хотя, по правде говоря, он особо не горел желанием делать это. Но скрывать ему было нечего, так как он всё-таки не участвовал в отравлении Букки, и совесть его была чиста.

– Его отравили. Ядом. Десятого числа.

– Кто? – изумился Юрий Григорьевич, поскольку думал, что Букки умер от остановки сердца, как это было указано в официальном некрологе и в средствах массовой информации.

– Мы до сих пор этого не выяснили…

– Как его отравили?

– Яд в чашку с кофе насыпали.

– Невероятно… Просто невероятно! Куда охрана-то смотрела?

– Всю охрану перестреляли, они ничего сделать не смогли. – молниеносно ответил любопытствующему Сербинскому Ветров.

– Ну и дела. Какие-то мексиканские страсти у вас тут разыгрывались, пока меня не было. Эх, чёрт, почему я всегда пропускаю всё самое интересное? Ладно, как получилось… – Сербинский почесал голову, после чего его внезапно осенила мысль, которая уже явно была не к месту и не ко времени, и он спросил: – А тело? Тело вы сохранили, надеюсь, для обследования мной?

– Эм, – задумался над ответом Вернер, – ну, как тебе это сказать-то… Неужели ты думаешь, что мы бы хранили тело до твоего приезда? И как ты себе это представляешь? – усмехнулся Николай. – Мы, конечно же, не стали тебя дожидаться и наняли детектива Франкó с его командой для расследования этого загадочного дела.

– Оу, я знаком с Евгением Евстигнеевичем. – воодушевился наконец Юрий Григорьевич, а то он как-то уж совсем раскис под влиянием рассказа своих друзей. – Это ведь именно я ему посоветовал тогда основать свою компанию. Хороший он мужик, конечно. Надеюсь, господин детектив разузнает всё. – проговорил вполголоса Сербинский. – Верно? Ведь верно?

Вернер думал о том, чтобы ничего не сообщать Юрию Григорьевичу о гибели его друга, поскольку не хотел ему портить настроение, да и к чему Сербинскому знать это. Но Ветров так не считал и, несмотря на намёк со стороны Вернера в виде косого взгляда, который был резко опрокинут на подполковника, всё же решил сообщить горькую правду Сербу.

– Ничего он уже не сможет, его убили! Причём, в своём же кабинете. – выразительно произнёс Ветров, дабы подчеркнуть серьёзность сказанных им слов.

– Господи, что у вас тут за бедлам происходит? – не выдержал Сербинский такого наплыва мрачных новостей. – Впрочем, что сокрушайся, что не сокрушайся. Один чёрт, ничего это не изменит. Я хочу приехать к вам в штаб, сейчас же… и понять, что за брехня творится у вас!..

II

Спустя сорок восемь минут Вернер на своей машине привёз Сербинского и Ветрова в резиденцию на Загородном проспекте. Они высадились у соседнего дома и вскоре прошли к себе, затем принялись подниматься наверх, на третий этаж. Поднимаясь по ступеням, Юрий Григорьевич спросил у Вернера, идущего впереди, кто теперь управляет мафией. На что Николай лаконично ответил: «Сейчас узнаешь!»

«Ну дела!» – несколько удивлённо подумал в мыслях господин Сербинский, хотя, кажется, это был не тот человек, которого можно было легко удивить. Но сложившаяся ситуация располагала к такой реакции даже не особо впечатлительных людей. Наконец, они уже вышли в коридор третьего этажа и пошли к кабинету… теперь к личному кабинету Каца. Кац уже успел немного обустроиться на своём новом рабочем месте. Ну как новом, очень даже не новом, скорее старом, поскольку всё-таки он сам бывал в этом кабинете чуть ли не каждый день в течение последних десяти лет, когда он занимал должность заместителя Александра Ивановича.

Мебель всю Кац оставил в прежнем виде, как бы подчёркивая преемственность курса, который был у его «предшественника» (у Александра Ивановича, разумеется). Правда, рабочий стол был развёрнут перпендикулярно по отношению к окну, что оказалось намного практичнее. Ведь теперь солнечный свет не заслонялся сидящим у окна Главой мафии, и, вдобавок, с нового ракурса был виден абсолютно весь кабинет как на ладони. Мышь не проскочит.

27 июня Кац впервые всерьёз задумался о личной охране. Он считал, что ему прямо сейчас необходимо начинать искать телохранителей. Дмитрий уже присмотрелся к одному из частных охранных агентств под названием «Mercury Security», к которому частенько обращались криминальные авторитеты или состоятельные граждане. Именно из этого агентства Франкó нанимал охранников для защиты своего Центра криминалистики, но, как теперь уже известно, они ему не сильно помогли. Но Каца не смущала столь призрачная и ненадёжная репутация у Меркьюри Секьюрити, ему было необходимо на первое время взять хотя бы одного-двух охранников, которых эта компания могла предоставить буквально в течение суток, что было существенно быстрее, чем у других агентств. Потому-то Кац и сделал столь неоднозначный выбор.

Со временем, конечно же, беря во внимание то, как Мercury Security «помогла» покойному детективу, Дмитрий собирался нанять личную охрану из более респектабельной корпорации. Конечно, возникает вопрос, а на кой чёрт Кацу была нужна охрана? Ведь если мы вспомним, то Александр Букки стал нанимать для себя охрану уже после того, как на него было совершено два покушения летом и осенью 2023 года, соответственно. Вот тогда-то у Александра Ивановича и возникла весьма маниакальная и привлекательная для него идея, что за ним охотятся; что его хотят убить; что он настолько важная персона (конечно, это было не слишком похоже на правду, но то, что было вбито в голову, уже вытащить сложно); что все хотят непременно на него напасть, аж «кушать не могут». Ну ладно, бог с ним и с его фантазиями, это уже не имеет никакого значения, это всё в прошлом.

А вот если отвечать по существу на вопрос, зачем Кацу понадобилась охрана, когда для этого нет никаких внешних причин и предпосылок, то придётся сказать, вернее написать, следующее. И ради этого нужно обратиться за помощью с ответом к самому Дмитрию. Он считал, что охрана необходима ему потому, что, во-первых, чувствовал себя ещё не очень уверенно в новой, достаточно ответственной должности; нужно было время, чтобы привыкнуть к резко увеличившимся возможностям. Ну, а во-вторых, надо было подчеркнуть свой высокий и престижный статус, чтобы все в городе знали – теперь он главный в мафии, и половина города принадлежит ему, величественному дону, продолжателю дела Александра Букки.

28 июня Дмитрий ввёл в Кодексе Мафии (Закон под номером 13) титулы для членов Совета Мафии, а в пятнадцатом законе закрепил титул для себя, как для нынешнего дона, и для Александра Ивановича, как бывшего дона. Для себя Кац выбрал титул «Дона-последователя и Дона-созидателя», а для покойного Букки был выбран титул «Великий Дон, Дон-учитель и Первый Крёстный Отец мафии». Не мог же Кац обойти стороной своего лучшего друга, которого он хоть и предал, но тем не менее он был обязан многим именно Александру Ивановичу. Всё же он был благодарен ему за былые заслуги, несмотря на такое трагичное завершение их взаимоотношений.

«Великие» преобразования «Дона-последователя» затронули и сам Совет Мафии, его состав был кардинально обновлён. Себя лично он исключил из Совета, но должность председателя в нём всё же сохранил. В состав Совета был включён также Курикин, Петрович и… Сербинский, который ещё об этом, к счастью, даже не догадывался. Все они получили должности вице-председателей Совета. Также для каждого из них был юридически закреплён титул, как уже говорилось выше.

Вернер получил титул «Второго Крёстного Отца мафии и вице-Дона», то есть фактически он был назван потенциальным преемником нынешнего Главы мафии. Касательно «Второго Крёстного Отца», то титул был дан ему вполне заслуженно, поскольку Вернер принимал непосредственное участие в формировании финансовой и хозяйственной основы клана в конце 2008 года, хотя Братья оказали большее влияние на становление мафии и больше заслуживали титулов «Второго и Третьего Крёстного Отца». Забавно, что ещё при этом Владислав и Игорь Букки были, вдобавок, вычеркнуты из списка членов Совета, и упоминание их теперь было под знаком табу, согласно 82-ой поправке к Кодексу мафии (находящейся в процессе принятия и ещё не вступившей в силу – она требовала ратификации от всех членов Совета). Курикин и Петрович получили титулы «Первых помощников Дона и вице-Канцлеров мафии». Сербинский отдельно от всех удостоился титула «Главы Канцелярии Дона и Канцлера Мафии».

Согласитесь, очень хитрая система званий и титулов, которая де-факто увеличила полномочия Каца за счёт кардинального изменения системы сдержек и противовесов в Совете. Так, Сербинский, назначенный первым среди равных, фактически обладал нулевыми полномочиями на новой должности «Канцлера». А Курикин и Петрович теперь были обязаны формально подчиняться именно ему, то есть человеку без власти. При этом Вернер подчинялся не Сербинскому, а Кацу, поскольку занял пост вице-дона, хотя де-юре он как бы становился независимым игроком. Сделано это было Кацем сознательно, чтобы Вернер не имел абсолютно никакой власти, а имел этакую почётную должность бывшего председателя политбюро на пенсии. Кац дал ему фактически должность жреца, гуру, философа, создающего смыслы и задающего идеологическое направление. И внешне Вернер был наделён властью, но только для того, чтобы тот не мог пожаловаться остальным членам Совета, что его влияние преуменьшено. Потрясающая, конечно, схема.

Но даже несмотря на то, что Кац существенно сократил управленческие полномочия Совета мафии, он всё же сохранил юридические и законотворческие функции за ним. То есть Кац, как и прежде, не мог самолично принимать те или иные законы. Для каждого законопроекта или даже поправки требовалось непосредственное разрешение со стороны членов Совета. Он самостоятельно мог только отрекаться от своей должности и награждать титулами своих подчинённых и себя, всё остальное делает Совет. Кац может только предлагать к обсуждению какие-то законы, но это и всё.

Почему же Кац решился на столь масштабные и далеко идущие преобразования, только придя к власти в мафии? Ну, дело в том, что это была не его инициатива и не его личная прихоть. Здесь не было такого момента, что ему вдруг ни с того ни с сего ударила какая-то мысль в голову, и он бросился вприпрыжку сочинять очередные законы и награждать титулами непричастных, наказывая невиновных. Это всё хотел сделать ещё при жизни Александр Иванович, но не успел, поскольку в последнее время Дону Букки было не до этого: то он яростно боролся с зеленогорской бандой, то наталкивался на сопротивление со стороны своих же братьев, которые были очень уж консервативными людьми и не желали привносить такие грандиозные изменения в мафиозный уклад.

Консерватизм Братьев был главным, пожалуй, препятствием для реформ в мафии, они всячески уговаривали Александра Ивановича откладывать принятие решения об изменениях. Владислава и Игоря до ужаса пугали любые перемены в жизни мафии, они видели в них угрозу для себя лично и для своих богатств, добытых непосильным трудом. Конечно, это были иррациональные страхи, но тем не менее нежелание ничего менять было их приоритетом над всеми остальными делами. Видимо, этим как раз объясняется неприятие Братьями Каца. Он, по их мнению, был чрезвычайно активным в плане проталкивания точки зрения о необходимости полномасштабных реформ. В общем, столкнулись интересы консервативного крыла и реформистского крыла. В тот момент и наметился дальнейший раскол в мафии. А тут ещё и случился скандал в связи со снижением зарплат у членов мафии, что только усилило напряжение и кризис.

Когда препятствие в виде Братьев было уничтожено не без усилий со стороны, то Кац, придя к власти, стал незамедлительно осуществлять задуманное Александром Ивановичем, ведь теперь никто не мешал. А незамедлительно, потому что количество накопившихся нерешённых вопросов и противоречий стало критическим, и надо было действовать, пока не стало слишком поздно. Что, в общем, и было сделано Кацем. Он точно прочувствовал этот момент, эту наметившуюся точку бифуркации. На самом деле то, о чём был написано выше, не является никаким секретом, так происходит везде и постоянно. Это, можно сказать, закон критического накопления проблем и их быстрого решения, всё это не ново.

Первым в кабинет Каца вошёл Вернер, а следом в дверь прошёл Ветров с Сербинским. Они застали Дона-последователя в тот момент, когда тот расхаживал по комнате с бокалом белого вина в правой руке и о чём-то серьёзно думал, иногда выпивая. И его неторопливому расхаживанию по кабинету вторила играющая на стареньком кассетном магнитофоне джазовая музыка, которая звучала теперь всё время по настоянию самого Каца. Он таким образом решил придать более праздную, более помпезную атмосферу в здании главной резиденции клана. Потому что любое уныние, как считал Кац, способно подорвать моральный дух мафии, он небезосновательно так думал. Действительно, не было смысла доводить резиденцию до запущенного состояния, должно же быть хоть что-то хорошее. А то и так-то в помещении было не ахти как светло, как в каком-то подземелье, так ещё и не было никакого позитивного настроя! Неужели нужно это было оставлять в таком виде? Конечно же, нет.

– О, наконец ты пришёл! – увидел Кац Вернера, бросив взгляд в его сторону, но при этом на остальных он будто бы не обратил внимания. – Мне нужна твоя помощь.

– Неужели меня долго не было? – удивлённо спросил Вернер, после взглянул на свои наручные часы. Убедившись, что он сделал всё быстро, незамедлительно добавил: – Да вроде я быстро прибыл…

– На самом деле ты здесь ни при чём, – задумчиво произнёс Дмитрий, допив вино из бокала, – просто у меня появилась очень важная информация…

Внезапно Кац прервал свою речь, поскольку увидел, что помимо Вернера пришли и другие нежданные гости. А поскольку информация была достаточно чувствительной и конфиденциальной, то он немедленно замолк, чтобы не проговориться о своём замысле, и сделал вид, будто бы он ничего не собирался говорить дальше.

– О, какие люди! И без охраны… Привет, Серёга. Приветствую и тебя, Григорич!

– Здорово, Кац! – поздоровался в ответ Сергей Александрович.

– Привет, Дим. – бодро сказал Сербинский и пожал руку Кацу.

– Вы, ребят, весьма неожиданно появились здесь. Если б я знал заранее, то я бы, конечно, подготовился лучше к приёму дорогих гостей.

– Да ничего страшного, здесь же все свои. Скрывать-то особо нечего… – верно заметил Юрий Григорьевич. – Я, кстати, смотрю, у вас тут произошла небольшая перестановка мебели? – обратил внимание он на слегка передвинутый стол.

– Ха-ха, да мы, знаешь, решили тут немного обновить обстановку. – немного смеясь ответил ему Кац.

– Не знаю, как вам, – обратился Сербинский к Вернеру и Ветрову, – а мне очень даже нравится, как сюда теперь проникает больше света. Как-то стало немного повеселее, вам не кажется?

– Да, так гораздо лучше. – подтвердил Вернер. – Я абсолютно согласен. А ты, Серёга, как думаешь?

– Стало однозначно лучше, я соглашусь, пожалуй, с вами в этом вопросе. – незамедлительно ответил Сергей.

– А, кстати, чья была инициатива? – вновь обратился Юрий Григорьевич к Кацу.

– Ну, в общем-то, это предложил я.

– Хм, интересный подход… Я смотрю, у вас тут даже музыка заиграла. Джаз, кажется. Верно?

– Ага. Ну я решил, а почему бы, собственно говоря, не улучшить здешнюю атмосферу? Ведь так гораздо приятнее стало.

Тут-то после слов Каца о том, что он решил самолично улучшить атмосферу, Сербинский начал прозревать, кто именно теперь главный в мафии. Потому-то, слегка откашлявшись, Сербинский сразу же задал вопрос Кацу:

– Я так понимаю, ты теперь возглавляешь мафию?

– Да, верно. Я занял должность дона. – ответил скромно Дмитрий Владимирович, ставя бокал к себе на стол.

– А почему именно ты стал Главой? – с подозрением спросил Юрий Григорьевич, даже немного с недоумением. – Неужели Владислав отказался возглавить мафию? И, кстати, где он? – вдруг спохватился он.

– Он лежит в холодильнике… – спонтанно с ноткой юмора ответил Кац, выдав, конечно, феерическую фразу, которая потом уже станет в мафии крылатой.

– В этом, что ли? – рассмеялся Сербинский, хватаясь за живот и указывая на холодильник в углу комнаты. Он даже не понял сначала, что Кац говорит об этом на полном серьёзе, хотя сам Юрий Григорьевич имел морозилку для хранения трупов.

– Да, в этом… Иди загляни туда. – лаконично и простодушно ответил Кац, с иронией посмотрев на Юрия Григорьевича.

«Надеюсь, что это просто очередная шутка Каца», – рассудил так Сербинский и охотно пошёл к холодильнику, чтобы проверить свою гипотезу. Подойдя к горизонтальному холодильнику, что стоял возле винного шкафа и который ранее предназначался для игристых вин и морепродуктов, он потянулся к ручке дверцы. Немного замерев, Сербинский перед тем, как открыть дверцу, ещё раз взглянул на Каца и на Вернера, после чего усмехнулся и резко открыл холодильник. Когда он его открыл, то увидел лежащего на дне свёрнутого калачиком Владислава Букки. Его лицо покрылось инеем, а кожа приобрела синеватый оттенок. Помимо этого, в районе спины был отчётливо виден след от пули с окровавленным пятном на светловатом пиджаке. Когда Сербинский увидел мёртвого Владислава Ивановича в холодильнике и осознал этот факт, то он сначала немного оторопел, да так, что ни слова более он не мог произнести и лишь уставился на замёрзшего кадавра. Затем Юрий Григорьевич оправился от шока и принялся занимательно рассматривать тело – сработала давняя привычка смотреть на трупы, тут ничего нельзя было поделать. Наконец, он как ни в чём не бывало проговорил, продолжая осматривать труп Влада Букки:

– И давно он здесь лежит?

– Нет, буквально четыре дня. – ответил Вернер, подойдя к холодильнику и заглянув в него. – Мы его грохнули и убрали сюда. Ведь мы не могли же его оставить лежать и гнить на ковре.

– Хм, а за что вы его убили?

– Да предателем он оказался, вот почему. Он попытался осуществить переворот и захватить власть в мафии, но мы ему не дали сделать этого.

– Так почему его пришлось убить? – смущённо повторил свой вопрос Сербинский, потому что объяснение от Вернера звучало как абсолютнейший бред.

То есть исчерпывающего и логического довода приведено не было. Ну пытался Владислав осуществить переворот, и дальше что? Как из этого может вытекать то, что его было решено именно убить и то, что он предатель? Никакой логической связи Сербинский не уловил между этими двумя, а может быть, и тремя, фактами. Поэтому он настойчиво повторил свой вопрос, повернувшись к стоящему неподалёку Дмитрию, который явно был больше Вернера осведомлён об этом, поскольку возглавил мафию.

– Вернер тебе неправильно объяснил, – поторопился оправдаться Дмитрий Владимирович, – он хотел сказать то, что когда мы мирно пришли договариваться с Владом о дальнейшей судьбе мафии, то он открыл по нам огонь, чуть не убив Петровича и меня. В ответ мы также открыли огонь и ранили его в руку, тем самым обезвредив. Далее он вновь попытался выстрелить в нас, хватая пистолет из-под стола. Вот тогда-то он и был убит…

– Да, я, кажется, понял, о чём вы пытаетесь мне сказать… Ну хорошо, если это было именно так. Тогда всё встаёт на свои места.

Юрий Григорьевич доверился словам Каца и немного успокоился, потому что сомнительные доводы Вернера уж явно были провальными и чуть ли не натолкнули Сербинского на серьёзное подозрение о имевшем место быть заговоре Каца с целью перехвата (не захвата) главенствующей должности в мафии.

– Мы пытались решить вопрос мирно, однако, он совершенно нас не слушал и пытался воспрепятствовать нам войти в кабинет. Мы просто хотели поговорить с ним, но похоже, что он возомнил себя чёрт знает чем или же просто сошёл с ума. – добавил от себя Вернер, приведя, в конце концов, более основательные разъяснения насчёт убийства несчастного Влада Букки.

– Ладно, я верю. Какая же всё-таки нелепая смерть у него. Не думал, что Влад погибнет такой глупой смертью, я же знал его с 2000 года, именно он меня привёл в мафию. И как-то он производил на меня впечатление умного и образованного, пусть и очень дремучего, человека, но, видимо, внешность оказалась в очередной раз обманчивой, м-да. – изумился в очередной раз Сербинский новым вскрывшимся фактам.

Ветров также подошёл к холодильнику, ему тоже было весьма любопытно взглянуть на Владислава, вселявшего при жизни в своих подчинённых страх и дикий, можно сказать, животный, ужас. Теперь же этот страшный человек превратился фактически в кусок льда, лежащий совершенно неподвижно в морозильной камере из-под продуктов, которые употреблял его тоже покойный брат. Какое падение, какой конец, только подумать! Ещё недавно это был деспот и тиран, обладающий такой властью в мафии и такими неограниченными возможностями, что мало кто мог ему перечить или даже спорить с ним, он всё время гнул свою линию, иногда переходя в прямую атаку на Александра Ивановича, на его интересы и на его виденье ситуации.

Деспот пытался захватить власть силой, и его вовремя остановили, но какой тяжёлой ценой это далось, представить только! И вот он на глазах у всех лежал весь покрытый инеем, абсолютно весь, и не мог даже пошевелиться или что-то сказать. Печальная участь всех тех людей, которые наивно полагали, что они чем-то управляют и что у них всё под контролем, не понимая, что небесную канцелярию или высшие силы (называйте это какими угодно словами) обмануть ну никак не получится, никто ещё не покрывал козырного туза шестёркой. Человек ещё не научился влиять на иррациональную составляющую мироздания. Похоже, что и не научится никогда.