Корона и тьма. Том 2. Сердце хаоса

– Вы не спешили возвращаться, – сказала она с едва заметной насмешкой, отступая в сторону, чтобы пропустить Айлреда внутрь.

Её голос был мелодичным, но за его мягкостью скрывалась привычная острота. Казалось, Ливиана не только видела его, несмотря на повязку, но и читала каждое его движение, каждую эмоцию.

– Кто-нибудь приходил? – коротко спросил Айлред, заходя внутрь и бросив быстрый взгляд на обстановку.

Ливиана, как всегда, ответила с долей язвительной иронии, которая была её отличительной чертой:

– Только ваша совесть, учитель. Она стучалась в двери, но я решила её не впускать. Предположила, что она не обрадует вас своим визитом.

Айлред чуть приподнял бровь, и на его губах мелькнула тень улыбки, но он не стал отвечать. Проходя в центр комнаты, он замер, заметив на столе конверт с запечатанной сургучной печатью.

– Этот тоже моя совесть оставила? – поинтересовался он, указывая взглядом на письмо.

Ливиана, начиная зажигать свечи и факелы, чтобы наполнить комнату светом, ответила с лёгкой усмешкой:

– Нет, это был один из придворных слуг. Он пришёл вскоре после того, как я заверила его, что вы скоро вернётесь.

Комната начала оживать под мягким светом. Пламя свечей и факелов, отбрасывая тени на древние стены, придавало месту атмосферу таинственности. Полки, уставленные старинными книгами и манускриптами, на которых время оставило свои отпечатки, казались стражами знания, охраняющими свои тайны. Айлред, подойдя к столу, взял конверт. Его взгляд сразу задержался на печати – личной печати короля Годрика.

Его лицо осталось бесстрастным, но в глазах мелькнула тень напряжения. Он аккуратно потянулся к ножу, лежавшему на одной из полок, и вскрыл конверт. Внутри была записка, на которой было всего несколько слов: "Ты мне нужен сейчас."

Айлред медленно опустил бумагу, обдумывая смысл этих слов. В комнате повисла напряжённая тишина. Ливиана, теперь стоявшая рядом, наблюдала за ним.

– И что ему опять нужно? – тихо, но с ноткой раздражения в голосе спросил Айлред, повернувшись к Ливиане.

Ливиана, чуть приподняв уголки губ, ответила с лёгкой улыбкой:

– Этот вопрос вы скоро сможете задать королю лично.

Она говорила спокойно, но её голос был наполнен скрытым подтекстом, как будто она уже знала больше, чем говорила. Айлред посмотрел на неё долгим взглядом, а затем снова перевёл взгляд на письмо, его разум уже начинал искать причины, по которым Годрик мог требовать его присутствия.

Королевские покои Годрика поражали своей роскошью и внушительностью, словно были созданы не только для комфорта, но и для того, чтобы каждый, кто входил сюда, ощущал всю мощь и величие правителя. Высокий потолок, украшенный изящными резными балками из тёмного дуба, уходил ввысь, создавая впечатление бесконечного простора. По стенам, обтянутым тяжёлой парчовой тканью насыщенного тёмно-синего цвета с золотыми узорами, висели массивные картины. На них были изображены великие сражения, сцены из мифов и портреты предков Годрика – каждый из них смотрел строго, будто проверяя любого, кто осмелился войти.

Огромные окна с высокими арочными рамами выходили на балкон, откуда открывался вид на весь Харистейл. Между окнами стояли тяжёлые колонны из белого мрамора, их поверхности были отполированы до блеска, а внизу их украшали золотые инкрустации, сверкающие в свете утреннего солнца. Пол был выложен сложным узором из черного и белого мрамора, а в центре покоев красовался огромный ковер с изображением герба королевства.

В центре комнаты находился массивный стол, выполненный из тёмного дерева, покрытый тонким слоем лака, который подчёркивал естественный рисунок древесины. На его поверхности была расположена доска с миниатюрными фигурками. Это была сложная стратегическая игра, изобретённая, по слухам, ещё предками Годрика. Каждая фигурка была выполнена из разных материалов: армия из серебра против армии из бронзы. На доске располагались города, укрепления, реки и леса, и каждая деталь символизировала различные элементы ведения войны.На фигурах были выгравированы мелкие детали – шлемы, мечи, щиты, даже флаги на копьях. Фигурки походили на ожившую историю, сражение между которыми было не просто развлечением, а отражением реальных стратегий. Годрик часто проводил время за этой игрой, рассматривая ходы и разрабатывая планы, словно репетируя свои будущие войны.

Король стоял на балконе, откуда открывался великолепный вид на Харистейл. На нём была одежда, подчёркивающая его статус, но лишённая излишеств: длинный тёмно-зелёный камзол из бархата, расшитый золотыми нитями, и лёгкий плащ, закреплённый у горла брошью с изображением королевского герба. На ногах были чёрные сапоги из мягкой кожи, украшенные золотыми пряжками. Его облик говорил о власти и богатстве, но в нём не было ничего воинственного – это был облик короля, управляющего своим королевством, а не ведущего войну.

В одной руке Годрик держал бокал с мутным отваром, который был приготовлен для него Дилианом Лойвудом. Горечь напитка вызывала у него лёгкое морщение на лице, но он терпеливо пил его маленькими глотками. Графин с остатками отвара стоял на низком столике рядом, окружённый несколькими пустыми бокалами, которые говорили о том, что король проводил здесь долгие часы.

Он смотрел на город, раскинувшийся под ним, и его глаза, острые, как клинки, окидывали взглядом каждый уголок Харистейла. Массивные стены, возвышающиеся над домами, были укреплены бастионами, из-за которых выглядывали острые копья. Внутренний двор кипел жизнью – солдаты маршировали, тренируясь в строгих рядах, кузнецы ковали оружие, а повозки с припасами медленно двигались к главным воротам. Годрик видел в этом силу своего правления, его мощь, которая казалась незыблемой.

«Мои стены держат весь мир на расстоянии», – подумал он, наблюдая за армией. Он знал, что каждое движение внутри этих стен – это часть сложного механизма, который поддерживает его власть. Здесь не было места слабости.

Его взгляд медленно вернулся к столу с фигурками. Подойдя ближе, он изучил расстановку, как будто от каждого движения зависела судьба. Он осторожно передвинул одну из серебряных фигурок на доске, изменяя ход игры. Её место занял бронзовый мечник, стоявший у реки, словно отражая стратегический ход, который мог бы решить исход битвы.

И вдруг, как только его пальцы оторвались от фигурки, в двери его покоев раздался стук. Глухой и уверенный, он эхом разнёсся по просторной комнате, заставив короля на мгновение замереть, не отрывая взгляда от игры.

Годрик, ещё раз сделав глоток горького отвара, недовольно поморщился, словно вкус напитка идеально совпадал с его настроением. Он медленно опустил бокал на стол, не сводя глаз с двери. Её массивные створки, обитые золотыми накладками, казались ему особенно тяжёлыми в этот момент. Король уже знал, кто за ними стоит, и ожидание начинало тяготить его больше, чем следовало.

– Входи, – голос его прозвучал властно и громко, отразившись от высоких стен комнаты.

Дверь скрипнула, и в проёме появился Сивард. Мужчина средних лет, с прямой осанкой и суровым выражением лица, напоминал живое воплощение дисциплины и верности. Его коротко подстриженные волосы и строгий взгляд говорили о его абсолютной преданности королю. Он вошёл в покои с привычной грацией человека, который не раз пересекал этот порог, и почтительно поклонился.

– Ваше величество, – начал он ровным, низким голосом, не поднимая взгляда. – Советник Айлред Эскельдар прибыл.

Годрик приподнял бровь, и в его глазах зажёгся едва заметный отблеск раздражения.

– Наконец-то, – проговорил он, откинувшись на спинку кресла. – Не прошло и недели. Пусть заходит.

Сивард кивнул, развернулся на каблуках и бесшумно вышел за дверь, оставляя за собой тишину. Вскоре в покои вошёл Айлред. Его появление было как всегда безукоризненным, как и его внешний вид. Тёмный костюм, скроенный с безупречной точностью, идеально подчёркивал его статную фигуру. Глубокий цвет ткани, напоминающий тени ночи, поглощал свет, делая его фигуру ещё более загадочной. Белая рубашка с высоким воротником выглядела безупречно, а длинный сюртук, обрамляющий его плечи, добавлял облику величественной строгости.

Айлред слегка поклонился, не теряя своей уверенной осанки, и встретился с глазами короля.

– Ваше величество, – произнёс он ровным, спокойным голосом. – Я получил ваше письмо.

Годрик посмотрел на него оценивающе, его взгляд будто пытался проникнуть в самые мысли своего советника. На мгновение король сжал губы в тонкую линию, проходя мимо стола с фигурками.

– Где тебя носило всё это время? – спросил он с легкой ноткой раздражения, хотя в его тоне не было настоящего гнева.

Айлред выдержал паузу, его взгляд оставался спокойным, а тон – лишённым всякой суеты. Он сделал шаг вперёд, позволив свету из больших окон озарить его фигуру.

– Вы ведь не об этом хотели меня спросить, ваше величество, – произнёс он с едва заметной улыбкой, в которой смешались уместная почтительность и тень иронии.

Годрик остановился, его глаза, холодные и проницательные, впились в фигуру Айлреда, словно пытаясь выудить из него ответы, которых никто не решался ему давать.

– Дерзости тебе, как всегда, не занимать, Айлред, – произнёс король медленно. – Ты же знаешь, что я казнил и за меньшее?

Советник, стоявший с безупречной осанкой, только слегка приподнял уголки губ, и эта едва заметная улыбка, больше похожая на тень, лишь подчеркнула его самоуверенность.

– Но я вам нужен, ваше величество, – ответил Айлред сдержанно, его голос звучал спокойно, почти мягко, но в этой мягкости чувствовалась острота, способная резать. – Именно поэтому я ещё жив.

Годрик напрягся, но сдержал себя. Он знал, что этот человек не просто так оставался его советником. За ним стояли не только знания, но и умение манипулировать, направлять и говорить правду, которую другие боялись даже шептать.

– Я подозреваю, что за моей спиной готовится заговор, – начал король, сделав шаг ближе к своему столу, где среди фигурок на доске царила беспорядочная расстановка. – Но пока не могу понять, кто и для чего?

– Вопрос «для чего» весьма очевиден, – Айлред чуть наклонил голову, наблюдая за движениями короля. – Не только вы хотите быть королём.

Годрик остановился, его глаза сузились.

– А ты?

Айлред встретил его взгляд, не дрогнув ни на миг.

– Мне политика совсем не интересна, ваше величество. – Его голос звучал так уверенно, что даже стены, казалось, прислушались. – Слишком большая ответственность. Ещё и заговорщики плодятся, как мухи. Всегда найдутся недовольные правлением, кто бы ни стоял во главе королевства.

– Ты что-нибудь знаешь о заговоре? – голос Годрика стал ниже, резче, словно он уже начинал подозревать. – И кто за ним стоит?

Айлред сделал шаг ближе, его движения были размеренными, а слова – тщательно выверенными.

– Подозревать можно всех, ваше величество. – Он выдержал паузу, давая королю время обдумать его слова. – Даже меня. Но если хотите устроить чистку, советую вам найти подтверждение. Казнив всех, кто попадает под подозрение, вы лишь лишитесь верных людей. А на эшафоте могут оказаться и те, кто вам предан.

Годрик шагнул ближе, его лицо было напротив лица Айлреда, и он пристально смотрел ему в глаза.

– А ты? Ты мне верен?

Советник чуть склонил голову, его выражение лица оставалось спокойным.

– Я всего лишь советник, ваше величество. – Его голос звучал так, будто это был не ответ, а констатация факта. – И я буду советником того, кто находится у власти.

Слова прозвучали, как удар, но Айлред говорил так, словно это была прописная истина, которую нельзя отрицать.

Годрик напрягся ещё сильнее, его глаза горели ледяным гневом.

– Я могу тебе доверять?

Айлред не отвёл взгляд.

– Самое сложное для любого правителя, ваше величество, – произнёс он с лёгкой тенью сарказма, тщательно скрытой за ровным тоном, – это принимать решения. Можно выслушать сотни советников, но решение должно быть вашим.

Годрик молчал, но его гнев начал остывать. В этих словах он услышал не дерзость, а то, что Айлред говорил всегда – правду. Он отступил на шаг, глядя на своего советника с новой задумчивостью.

– Что ты можешь предложить? – спросил король, его голос стал чуть тише, но в нём всё ещё была властность.

– Чтобы поймать крысу, – начал Айлред, его глаза блеснули зелёным светом в полумраке комнаты, – нужна хорошая ловушка. Гоняться за ней по комнатам – бесполезно. А чтобы она попалась в ловушку, нужна приманка.

Годрик нахмурился, но жестом показал советнику продолжать.

– Объявите, что выбрали себе преемника, – сказал Айлред спокойно. – И те, кто хотели занять ваше место, сами прибегут в ловушку.

Годрик задумался, его взгляд снова упал на доску с фигурками. Слова Айлреда застряли в его голове, как шипы.

– Это достойная стратегия, – наконец произнёс он.

Айлред сделал шаг назад, но его голос остался таким же уверенным:

– Вы действительно не думали о преемнике? Ведь это избавит вас от многих проблем в будущем.

Король отвернулся к окну, его руки крепко сжали подлокотники кресла.

– Я обдумаю твои слова, – проговорил он тихо.

– Рад был вам помочь, ваше величество. – Айлред слегка поклонился, но не спешил уходить. – Однако вас ещё что-то беспокоит.

Годрик, словно выныривая из раздумий, снова повернулся к советнику.

– Да, – ответил он мрачно. – У меня сильная армия. Кто из тех, кто осмелится занять моё место, сможет ею управлять?

Айлред задержался на секунду, а затем произнёс с серьёзностью, которая сделала его слова ещё более весомыми:

– Любой, кто будет хорошо платить генералам. А солдатам, как и извозчикам, трактирщикам и проституткам, всё равно, кто сидит на троне. Они будут служить любой власти.

Эти слова, как удар молота, опустились на сознание Годрика. Его лицо напряглось, но он знал, что Айлред говорит правду. Именно за это он его и ценил – за способность говорить то, что другие даже не осмелились бы подумать.

Годрик махнул рукой, словно отгоняя тяжёлые мысли.

– На этом всё, – сказал он холодно, прерывая затянувшуюся тишину. – Можешь идти. Но в следующий раз, если ты снова куда-то соберёшься, сообщи об этом Сиварду.

Айлред едва заметно кивнул.

– Я понял, ваше величество, – ответил он с ровным голосом, в котором не было ни намёка на обиду или недовольство.

Советник слегка поклонился, его фигура на мгновение замерла в свете, падающем от свечей, прежде чем он направился к дверям. Его шаги были уверенными, но не торопливыми. Он знал, что за его спиной Годрик наблюдает за каждым его движением.

Дверь за Айлредом закрылась с тяжёлым звуком, оставив короля в одиночестве. Годрик вновь обернулся к доске с фигурками. Его пальцы коснулись одной из них, символизирующей короля, и на мгновение он остановился, задумавшись.

Слова советника продолжали звенеть в его голове. «Любой, кто будет хорошо платить генералам…» Эти слова, подобно яду, проникали глубоко в его разум, заставляя его сомневаться в тех, кому он ещё доверял. Он сделал ещё один глоток отвратительного отвара, морщась от его горечи. За окном Харистейл продолжал жить своей жизнью, его массивные стены и оживлённые улицы казались непоколебимыми. Но Годрик знал, что за этой видимой прочностью скрывается то, что может разрушить всё: недовольство, предательство, жадность. Тяжело вздохнув и опустившись в кресло, король снова перевёл взгляд на доску, передвинув одну из фигурок вперёд, словно делая первый ход в игре, исход которой должен был определить судьбу королевства.

Глава 8. Скала Памяти

Западные ворота Крайхольма, величественные и покрытые множеством следов сражений, распахнулись, словно подчёркивая значимость тех, кто въезжал. Первым ехал Лотар, новый лорд Дорнхельма. Его осанка была прямой, а взгляд – высокомерным. Он восседал на чёрном жеребце с идеально ухоженной гривой, которая струилась, как шёлк, на ветру. Сам Лотар был облачён в богато украшенный камзол тёмно-красного цвета с золотыми швами, который подчёркивал его статус. Длинный чёрный плащ, расшитый символами его новой власти, развевался за ним, словно знамя. На его груди блестела массивная брошь в форме волка, символ Дорнхельма, закрепляющая плащ. Всё в его облике говорило: это человек, который пришёл не для того, чтобы просить, а чтобы заявить о своей власти.

Позади Лотара ехали двадцать закованных в броню солдат. Их латные доспехи поблёскивали под лучами полуденного солнца, будто отполированные до совершенства. Каждый воин сидел на коне с абсолютной уверенностью в своей силе. Их шлемы были закрыты, а забрала украшены гравировкой волка, подчеркивая принадлежность к новому лорду. На спинах – чёрные плащи, спадающие до самых седел. В руках – длинные копья с заострёнными наконечниками, которые блестели, словно только что выкованы. Этот отряд выглядел не просто как охрана, а как предупреждение: любой, кто осмелится бросить вызов Лотару, должен быть готов встретить их клинки.

Рядом с Лотаром ехала Эмма, вдова Арквила. Она выглядела, как драгоценный камень в оправе из золота. Её чёрное платье, облегающее стройную фигуру, подчёркивало её элегантность и изящество. Платье, хотя и сохраняло траурный оттенок, было сшито так, что невозможно было не обратить внимания на его обладательницу. Длинный шлейф струился по земле, создавая впечатление, что она не ехала на лошади, а плыла. Волосы, уложенные в сложный узор, украшал тонкий серебряный ободок, а на шее сверкало ожерелье, переливающееся на солнце. Она была больше, чем спутница Лотара; она была символом его триумфа, его личным трофеем.

Когда процессия приближалась к главной площади, жители Крайхольма замирали, глядя на неё. Они шептались между собой, наблюдая за отрядом, который выглядел как напоминание о силе нового лорда Дорнхельма. Каменные мостовые под копытами лошадей громко звенели, этот звук заполнял площадь, вытесняя любые разговоры.

На главной площади их уже ожидал Артас, лорд Крайхольма. Он стоял у подножия лестницы, ведущей в замок, вместе со своей женой Элинор. Внешность Артаса была строгой и лишённой излишеств. Его тёмно-серый камзол с высоким воротником подчёркивал плечи, а простой кожаный пояс дополнял образ. Лицо Артаса сохраняло жёсткость – лицо человека, который прошёл через слишком многое, чтобы позволить себе роскошь мягкости. Он был бывшим генералом, и в его облике до сих пор оставалось что-то военное.

Рядом с ним стояла Элинор, такая же строгая и без излишеств, как её муж. Её платье из плотной тёмно-синей ткани подчёркивало её статус, но не привлекало излишнего внимания. На её лице отражалась смесь настороженности и гостеприимства.

Когда Лотар приблизился, он легко спрыгнул с коня, как человек, привыкший к подобным движениям. Его сапоги с тонким, но прочным каблуком мягко коснулись камня мостовой, и он сразу выпрямился, бросив быстрый взгляд на Артаса. Его солдаты остановились за ним в идеальном строю, их копья слаженно поднялись вертикально.

Эмма протянула руку, и Лотар, вежливо поклонившись, помог ей спуститься. Когда она встала на землю, её платье плавно струилось вокруг неё, подчёркивая её изящество. Вместе они подошли к Артасу и Элинор.

Лотар остановился перед Артасом, его спина была прямой, а голос – официальным и звучным:

– Лорд Артас. Леди Элинор.

После короткой паузы, которая показалась вечностью, Артас, нарушив молчание, шагнул вперёд с лёгкой улыбкой на губах.

– А ты быстро влился в новый статус, – сказал он, протянув руку для рукопожатия.

Лотар ответил на жест сжатой ладонью, их рукопожатие было сильным, как у людей, прошедших войну.

– Мы, друг мой, всю свою молодость спали в грязи, – произнёс Лотар с лёгкой усмешкой, но его взгляд оставался серьёзным. – И наши руки просто не отмывались от крови. Мы заслужили право прожить остаток дней как те, кому мы служили.

Артас усмехнулся, вспоминая прошлое.

– Я до сих пор помню ту похлёбку, которую ты приготовил из травы и вороны, когда мы были в окружении в крепости Даринсэла.

Лотар коротко рассмеялся, но не ответил, явно не желая углубляться в воспоминания.

Артас перевёл взгляд на Эмму, стоящую чуть позади, и приподнял бровь.

– Ты так и не представил свою спутницу.

Эмма сделала шаг вперёд с лёгкой улыбкой, которая больше походила на маску.

– Эмма Стромгард, – произнесла она с идеально выверенной интонацией. – Рада с вами познакомиться.

На мгновение Артас выглядел слегка смущённым, но быстро вернул себе привычную сдержанность.

– Рад видеть вас, – сказал он с вежливой улыбкой, но сразу добавил, переводя взгляд на Лотара и изменив тон на более грубый: – В живых.

Лотар выдержал его взгляд и, слегка выпрямившись, ответил:

– Это моё решение.

Артас снова взглянул на Эмму, его глаза изучали её, словно он пытался увидеть больше, чем то, что она позволяла показывать.

– Надеюсь, это решение принято твоей головой, а не тем, что между ног, – произнёс он резко, его голос был похож на удар.

Слова Артаса повисли в воздухе, словно тяжёлое бремя. Эмма отвела взгляд, а Лотар слегка напрягся, но не ответил. Атмосфера на мгновение накалилась, и даже окружающие солдаты, стоявшие безупречно в строю, словно почувствовали эту напряжённость.

Элинор, которая всё это время стояла чуть позади Артаса, внимательно наблюдая за напряжённым обменом репликами, сделала шаг вперёд. Её голос прозвучал ровно, но в нём чувствовалась лёгкая нотка упрёка, направленная на обоих мужчин:

– Мы ведь встретились не для того, чтобы стоять у дверей. Прошу, давайте пройдём внутрь.

Она посмотрела на Эмму, и её лицо, хотя и сохраняло сдержанность, стало чуть мягче.

– Вы, должно быть, устали с дороги. А мужчины, я уверена, найдут, о чём поговорить без нашего участия.

Эмма, понимая намёк, слегка наклонила голову и улыбнулась.

– Буду рада увидеть ваш дом.

Элинор кивнула, и они вместе направились к замку.

– С большим удовольствием, – ответила она, ведя гостью внутрь.

Когда женщины скрылись за массивными дверями, Артас, оставшийся наедине с Лотаром, повернулся к нему. Его лицо посуровело, а голос стал холодным, как осенний ветер.

– Ты должен был казнить жену предателя, – заявил он, пристально глядя на Лотара. – А не делить с ней ложе. Королю это явно не понравится.

Лотар, не теряя спокойствия, снял перчатки, аккуратно свернув их, и ответил с лёгкой усмешкой:

– Королю мало интересно, кто с кем спит, Артас. И ты это прекрасно знаешь. Тем более, в ближайшее время он точно не покажется в наших краях. А наша задача – сделать так, чтобы у него не появилось повода сюда возвращаться.

Артас сжал челюсти, пытаясь удержать раздражение.

– Король может почтить своим визитом только в сопровождении армии, – продолжил Лотар, перешагивая небольшую лужицу на мостовой. – И, помимо прочего, ты ведь тоже не казнил жену Рейнхарда.

Артас резко обернулся к нему, его взгляд был напряжённым.

– Она сбежала, – ответил он. – И, клянусь, сюда точно не вернётся.

Лотар с лёгкой улыбкой, в которой смешались насмешка и хитрость, посмотрел на Артаса, словно проверяя его терпение.

– Королю это уже не интересно, – сказал он спокойно. – Он, скорее всего, уже и не помнит о Рейнхарде и Арквиле. Наверняка опять планирует кого бы ещё "освободить".

Он сделал паузу, и в его голосе появилась язвительная нотка:

– От здравого смысла.

Артас нахмурился, его терпение уже было на грани.

– Король доверил тебе целый город, наделил тебя властью, – сказал он, его голос стал грубее. – А ты начинаешь плести интриги?

Лотар, не утратив самообладания, ответил ровным тоном, но в его голосе слышалась скрытая усталость:

– Нет, друг мой. Я просто хочу жить. Спокойно и в радость, а не бегать по закоулкам, исполняя чьи-то приказы.

Он сделал шаг ближе к Артасу, смотря ему прямо в глаза.

– Я приехал с дружеским визитом, – добавил он, чуть смягчившись. – Мы ведь столько прошли вместе. Давай просто наслаждаться спокойной жизнью.

Артас на мгновение задумался. Слова Лотара, при всей их дерзости, содержали истину, которую он давно боялся принять. После стольких лет службы королю, после постоянных войн и интриг, он не знал, может ли позволить себе просто жить.

– Ладно, – наконец произнёс он, выдохнув. – Я рад, что ты приехал.

Лотар, уловив эту уступку, кивнул с лёгкой улыбкой, которая выглядела почти искренне.

– Нам нужно взаимодействовать друг с другом, – сказал он, осматривая замок. – Мы ведь на краю королевства. И, честно говоря, я ещё не до конца понимаю, чем должны заниматься лорды. Но Эмма…

Он сделал паузу, как будто подбирал правильные слова.

– Эмма, как бы это банально ни звучало, понимает в этом больше, чем я. И это была её инициатива – приехать сюда.