Корона и тьма. Том 2. Сердце хаоса

Король усмехнулся, но в его улыбке не было ни капли тепла. Это была усмешка победителя, охотника, который лишь раздумывает, стоит ли продолжать свою игру.

– Тогда все свободны, – произнёс он, как приговор, словно сам момент обречённости пришёл. Его слова не требовали ответа, они были окончательными. Словно он обрубил невидимую нить, связывающую их всех.

Советники один за другим поднялись, отдавая почести королю. Каждый кланялся с той степенью уважения, которую требовала его позиция, и медленно покидал зал, двигаясь в сторону тяжёлых дверей. В каждом их движении была некая механическая точность, как будто они исполнили ритуал, которым давно овладели. Гул шагов, слышный поначалу ясно, становился всё тише, поглощённый гигантским эхом зала, и наконец, тяжёлые двери с глухим скрипом закрылись за последним из них, оставив Годрика одного. Тишина, словно невидимая тень, моментально заполнила пространство. Она была плотной и вязкой, как мрак, который окружает в одиночестве.

Когда тишина окончательно воцарилась, Леонард, быстрым шагом, догнал Айлреда в одном из длинных коридоров. Его походка была стремительной, но в то же время осторожной, словно он ждал, что каждый угол может скрывать нежеланное внимание. Оглянувшись, чтобы убедиться, что их никто не слышит, Леонард, почти шепотом, произнёс, но в его голосе сквозила едва сдерживаемая злоба и раздражение:

– Ты что-то рассказал королю? Ты опять затеял какую-то игру? – Его взгляд был настороженным, полным подозрительности. Он стоял в напряжении, как кошка, готовая прыгнуть на свою жертву.

Айлред не замедлил шага и лишь слегка повернул голову, его глаза блеснули в тусклом свете факелов, отражаясь в них зелёным огнём. На его лице появилась лёгкая, почти невидимая усмешка, которая, тем не менее, не оставляла места для сомнений – он знал, что его слов было достаточно, чтобы вызвать недовольство у Леонарда. Он продолжал идти, не обращая на него особого внимания.

– Леонард, я же говорил, что не буду тебе мешать. Но на этом всё. – Его голос был ровным, чуть ироничным, как будто вся ситуация ему забавна. – Я думаю, ты можешь вбить себе это в голову, но на этот раз мне не нужно вмешиваться в твои интриги. – Он произнёс это с такой лёгкостью, что любой другой на месте Леонарда мог бы воспринять это как насмешку, как издёвку над его амбициями.

Леонард, не вынося этого тона, остановился. Его лицо стало напряжённым, губы поджались, а взгляд, полный недовольства, вонзился в спину Айлреда. Он выдохнул сдержанно, но гневно:

– Ты хочешь стать его преемником? – Эти слова сорвались с его губ, как рёв зверя. Он почти кричал, но сдерживался, пытаясь вложить в голос как можно больше угрозы. – Или ты решил обставить нас всех и взять корону себе? Ты и вправду думаешь, что кто-то будет так просто пускать тебя к трону?

Айлред резко остановился, его лицо на мгновение стало серьёзным, как у человека, задумавшего нечто важное. Он повернулся к Леонарду, но его выражение было почти насмешливым, а в зеленых глазах – искры игривого света, который так неуместно сверкал в этот момент. Легкая усмешка всё равно оставалась на его губах, как будто весь этот разговор был игрой, не стоящей ни одной лишней мысли.

– Ты бы уже висел в петле, Леонард, – сказал Айлред с нарочитой лёгкостью, почти весело, словно такие разговоры для него были не более чем забавой. – Но мне не нужен ни трон, ни твоя жизнь. – Он произнёс эти слова так, что они казались настоящим отпечатком презрения. Он говорил с таким непринуждённым тоном, как будто только что сказал какую-то шутку, ожидая смеха.

Леонард нахмурился, его глаза стали холодными и острыми, как лезвие ножа. Голос его стал резким, почти сдавленным от гнева:

– А что тогда тебе нужно, Айлред? – Его вопрос был полон сарказма и осуждения. Он не мог понять, что скрывается за этой загадочной фигурой, за этим человеком, который умело играл с каждым на своих условиях. – Ты же всегда был скрытным и непонятным. Что тебе нужно, если не трон? Что ты хочешь от этого мира?

Айлред, казалось, не заметил напряжения в голосе Леонарда. Он развернулся к нему с лёгким жестом, приподняв бровь, а его лицо было полным сарказма и таинственности. В его взгляде читалась легкость и уверенность, словно он играл с человеком, не способным понять, в какую сторону повернётся его следующая мысль.

– Такому, как ты, это понять невозможно, Леонард. – Ответ Айлреда был полон уверенности и загадочности. Он говорил, как человек, который мог бы знать больше, чем любой другой, но предпочитал держать это в секрете. – Даже если бы ты пытался, ты бы так и не понял, что скрывается за этими словами. Это невозможно для тебя, и даже не пытайся понять, потому что тебе этого не осилить. – Он закончил свой ответ с насмешливой интонацией, как будто рассказывая анекдот, понятный только ему одному.

Леонард, слегка сжав зубы от раздражения и недовольства, хотел что-то сказать в ответ, но, поняв, что его усилия тщетны, лишь стиснул зубы и молча взглянул на удаляющегося Айлреда. Тот, не обращая внимания на его возмущение, спокойно продолжал идти по коридору. Плащ Айлреда бесшумно скользил по холодным камням, добавляя ещё больше загадочности в его уход. Леонард остался стоять в пустом коридоре, наблюдая за тем, как его фигура исчезает в темноте, его слова оставались в воздухе, эхом отголоском того, что было только что сказано.

Глава 13. Чужие воды

Море растянулось перед ними, словно бескрайнее полотно тёмного металла. Его гладь была пугающе неподвижной, лишь изредка пересекаемой лёгкими струями ветра, которые будто не могли решиться нарушить эту зловещую тишину. Небо над ними горело беспощадным светом дневного светила, что зависло почти в зените. Жар словно впивался в кожу, обволакивая их слабостью и липким ощущением удушья.

Эмилия, сжавшая обшивку шлюпки белыми от напряжения пальцами, молчала. Она смотрела вперёд, на чёрный силуэт корабля, что медленно, но неуклонно приближался. Тишина давила сильнее, чем шторм, она будто сжимала их маленькую лодку со всех сторон, отрезая от мира.

– Ещё сколько теней светила до того, как мы доберёмся до него? – прервала тягостное молчание Клара. Её голос был хриплым, полным усталости и скрытой тревоги.

Капитан, выпрямившись, опёрся на весло и прищурился, оценивая расстояние. Лицо его, обветренное и загрубевшее, оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнул отблеск беспокойства.

– Не больше одной четверти. Если ветер не сбежит, то мы доберёмся до борта до того, как светило коснётся линии горизонта, – наконец ответил он, не отводя взгляда от чёрного гиганта.

– И что это за судно? – спросила Эмилия, голос её был глухим. Она продолжала всматриваться в корабль, который уже не казался просто тенью на горизонте, а начал обретать реальные черты.

Капитан лишь кивнул в сторону корабля.

– Говорить наверняка – глупо. Мы видим только корпус и мачты. Но, судя по размерам, это либо корабль войны, либо торговый гигант. Только флаги… их нет.

– Значит, это могут быть… – Эмилия запнулась, но не смогла закончить мысль.

– Любой, – холодно отрезал капитан. Его голос был глубоким, словно раскат грома. – Грабители, наёмники, беглецы, проклятые…

– Если ты понимаешь, что это может быть опасно, почему тогда мы направляемся туда? – голос Клары дрогнул, но она старалась держать себя в руках.

Капитан повернулся к ней, чуть склонив голову.

– Потому что оставаться здесь – хуже. Штиль – это не спасение, это капкан. Здесь мы сдохнем раньше, чем нас найдут другие корабли. А там… – он махнул в сторону приближающегося судна, – там у нас есть шанс. Какой-никакой, но шанс.

– Ты говоришь так, будто уже решил, что мы окажемся на борту, – Келвин, сидящий на носу шлюпки, с горькой усмешкой протянул ладонь, прикрывая глаза от слепящего света. – Что, если они не захотят нас взять?

Капитан бросил на него короткий взгляд, полный скрытого раздражения.

– Возьмут. – Его тон был таким уверенным, что спорить с ним не хотелось. – Иначе зачем они идут прямо на нас?

– Может, чтобы сбросить нас за борт, – не унимался Келвин.

Клара замотала головой, словно стараясь отогнать эту мысль.

– Перестань говорить ерунду. Ты только нагоняешь страху.

– Я нагоняю? – Келвин резко выпрямился, его голос повысился, хотя он явно старался держать себя в руках. – Ты видишь этот корабль? Видишь его? Это не торговое судно, это… это чудовище! Оно не спасает – оно поглощает.

– Хватит, – голос капитана прозвучал как удар молота. – Если у кого-то из вас есть другой план, сейчас самое время его озвучить.

Тишина вновь окутала их. Шлюпка всё ближе подходила к кораблю, и теперь его размеры поражали. Корпус угольно-чёрного цвета возвышался, словно исполинская крепость. Три палубы с тёмными проёмами, напоминающими зевающие пасти, смотрели на них. По бокам можно было разглядеть ряды бойниц, которые были плотно закрыты, но их наличие вызывало новый прилив тревоги.

Мачты вздымались к небу, их канаты напоминали паутину, сплетённую невидимым хищником. На палубах виднелись фигуры людей, они двигались, как тени, порой замирая, словно статуи, чтобы через мгновение вновь ожить.

– Они заметили нас, – прошептала Эмилия, её голос был едва слышен.

– Они видят нас с самого начала, – тихо ответил капитан, не отрывая взгляда от корабля.

Клара сжала плечи дочери, будто пытаясь защитить её от чего-то неизбежного.

– Они ждут, – сказала она, не сводя глаз с палубы.

– Вопрос в том, чего именно, – мрачно добавил Келвин.

Теперь корабль был так близко, что можно было различить лица людей на палубах. Они стояли, словно статуи, их глаза блестели под светом солнца. Их выражения были странными – отрешёнными, будто они смотрели прямо сквозь приближающуюся шлюпку. У Эмилии мелькнула мысль, что эти люди не просто наблюдают. Они оценивают.

И шлюпка продолжала своё движение к этому исполинскому, зловещему кораблю, который манил их в своё тёмное чрево.

Когда огромный трёхпалубный корабль сровнялся со шлюпкой, его тень окутала их, лишив последних лучей безжалостного светила. Эмилия подняла глаза вверх, и её дыхание на мгновение замерло. Левый борт судна возвышался, словно отвесная стена. Потемневший от времени и покрытый следами битв, он был одновременно величественным и пугающим.

Старпом и Келвин, не сговариваясь, начали работать вёслами, направляя шлюпку к борту. Деревянные уключины поскрипывали, наполняя напряжённую тишину громкими, резкими звуками. Вода у корпуса корабля казалась более тёмной, чем остальное море, словно сама его тень изменяла даже цвет волны.

– Ещё немного, Келвин, – прохрипел старпом, не отрывая взгляда от огромной тени, которая надвигалась на них. Его голос был хриплым, словно он говорил не впервые за весь этот мрачный день. – Держи ровнее, а то нас прижмёт.

Шлюпка ударилась о борт, и этот звук заставил Эмилию вздрогнуть. Она прижала руку к груди, будто пытаясь унять бешено колотившееся сердце.

Сверху раздался голос – грубый, пропитанный морской солью и сомнением:

– Кто вы такие? Крушение или ловушка?

Эмилия подняла голову, щурясь от света, пробивающегося из-за корпуса. Наверху показалась фигура мужчины. Его силуэт выделялся на фоне яркого неба, но лица разобрать было невозможно.

– Отвечайте, если жизнь дорога! – снова раздался голос. В нём звучала не угроза, а скорее скрытая осторожность, словно этот человек не раз сталкивался с обманом.

Капитан стоял на корме шлюпки, как будто вовсе не замечал, что их судёнышко вот-вот разобьётся о гигантский борт. Его спина была прямая, а руки уверенно лежали на бедрах. Он медленно поднял голову, и под резким углом солнечного света его лицо казалось высеченным из камня.

– Мы – команда морского ястреба, – произнёс он громко и чётко, его голос звучал, как удар корабельного колокола. – Наше судно было разорвано штормом на щепки. Все, кто здесь, – всё, что осталось.

Молчание затянулось, и лишь шелест лёгкого ветра в такелажах огромного корабля нарушал напряжённую тишину. Наконец, фигура сверху исчезла. Эмилия почувствовала, как по спине пробежал холодок.

Через мгновение с борта сбросили верёвочную лестницу, которая упала перед шлюпкой с глухим звуком.

– Поднимайтесь! – раздалось сверху.

Капитан кивнул, указав взглядом на лестницу, и обратился к Эмилии:

– Ты первая. Нечего терять время.

Эмилия медленно приблизилась к лестнице. Руки дрожали, когда она ухватилась за верёвки, но под её весом они оказались прочными. Поднявшись на несколько перекладин, она почувствовала, как чьи-то руки подстраховали её снизу – это был Келвин, он подтолкнул её вверх.

Когда её пальцы ухватились за край борта, её встретил человек, одетый в тёмный, почти чёрный мундир, который выглядел словно вытканным из ночи. Он схватил её за руку и быстро втащил на палубу.

– Осторожно, – коротко бросил он, и Эмилия ощутила, как её ноги коснулись твёрдого, богато инкрустированного дерева палубы.

Она тут же наклонилась, чтобы помочь матери, которая поднималась следом. Клара цеплялась за перекладины, и лицо её было напряжено. Эмилия, не раздумывая, подхватила её за запястье, помогая ей забраться на борт.

Вслед за ними поднялись Келвин и старпом, затем – капитан. Поднявшись, он огляделся, словно уже пытался оценить ситуацию, не говоря ни слова.

Перед ними предстал человек в богатом мундире капитана. Его одежда сияла золотыми нашивками, будто солнце пыталось укрыться в этих деталях, не способных затмить его величия. Капитан выглядел величественно: высокая фигура, безупречно подогнанный костюм, остроконечный воротник. На голове у него была шляпа с серебряным пером, которое слегка трепетало на ветру. Позади него стояло ещё восемь человек, одетых скромнее, но всё же достойно.

– Добро пожаловать на мой корабль, – проговорил капитан, и его голос звучал властно, но без угрозы. – Меня зовут Джерард Эймонд, я капитан "Тёмного Провидения". А теперь скажите мне, с кем имею честь?

Капитан морского ястреба, сделав шаг вперёд, словно не веря в столь радушный приём, немного растерянно склонил голову и громко сказал:

– Моё имя… Эдгар Торн, капитан корабля "Морской ястреб". Мы…

Он не успел договорить. Движение Джерарда было молниеносным. Его рука скользнула к поясу, и оттуда он выхватил длинный, узкий меч, лезвие которого слегка расширялось к острому наконечнику. Оружие сверкнуло в солнечном свете, словно олицетворение самой смерти.

Лезвие с глухим, влажным звуком вонзилось прямо в грудь капитану Торну. Его глаза широко распахнулись, в них застыл шок и неверие. Кровь брызнула из раны, густыми потоками стекая по холодному клинку. Торн захрипел, словно пытался вдохнуть, но каждый новый вздох оборачивался мучительным захлёбыванием. Его лёгкие, наполненные кровью, бессильно сжимались, не позволяя ему даже крикнуть.

Джерард шагнул вперёд, не отпуская рукоять меча. Его лицо оставалось непроницаемым, словно каменное изваяние. С хладнокровием, от которого мороз пробежал бы по коже любого, он наклонился ближе к умирающему Торну и прошептал ему:

– На этом корабле только один капитан.

С этими словами Джерард, уперевшись тяжёлым сапогом в грудь капитана Торна, резко толкнул его назад. Меч с хрустом выскользнул из груди, оставляя за собой обширную рану, из которой ещё сильнее хлынула кровь. Эдгар, словно сломанная кукла, рухнул за борт. Его тело ударилось о шлюпку внизу, и в это мгновение раздался глухой хруст его черепа. Этот звук, сухой и неестественный, словно прокатился эхом в ушах каждого, кто остался на борту.

Шлюпка закачалась, её борт окрасился алым. Всё произошло так быстро, что никто не успел понять, что же случилось. Эмилия, оцепенев от ужаса, почувствовала, как её ноги подкашиваются. Она инстинктивно прижалась к матери, обхватив её за плечи, стараясь не смотреть на место, где только что стоял их капитан.

Сзади раздался грубый, громкий смех.

– Так его, капитан! – выкрикнул кто-то из матросов Джерарда, одобрительно кивая и ухмыляясь.

Джерард повернулся к старпому и Келвину. Его лицо оставалось всё таким же хладнокровным. Ни следа сожаления, ни капли сомнений. Он убрал меч обратно в ножны и медленно вытащил из-за пояса короткий нож. Лезвие блеснуло, отражая яркий солнечный свет, будто насмехаясь над тем, что произойдёт дальше.

– Мне нужен только один из вас, – холодно произнёс он и бросил нож на палубу между ними.

Келвин тут же шагнул назад, подняв руки.

– Я не стану участвовать в этом, капитан, – проговорил он дрожащим голосом, но в его глазах всё равно читалось отчаяние.

Старпом, напротив, метался взглядом между Джерардом, Келвином и ножом, будто пытался оценить свои шансы. Он шумно выдохнул, словно готовился к прыжку в ледяную воду, и, не сказав ни слова, резко наклонился, чтобы схватить нож.

Он даже не успел выпрямиться. Джерард вытащил саблю с такой скоростью, что её лезвие лишь сверкнуло в воздухе, и в следующее мгновение голова старпома с тихим, влажным звуком отделилась от тела. Её короткие волосы взметнулись в воздухе, пока голова каталась по палубе, оставляя за собой кровавый след.

Его тело осталось стоять ещё секунду, прежде чем рухнуть на колени и повалиться на бок. Из шеи хлынула кровь, пропитывая палубу тёмно-алым.

Джерард, не изменившись в лице, подошёл к голове, которая застыла у борта, и пнул её сапогом за борт. Голова упала в воду с глухим всплеском, растворяясь в мрачной бездне моря.

На палубе повисла зловещая тишина. Эмилия не могла сдержать рвущихся наружу рыданий, но её мать молча прижала её к себе, словно пытаясь защитить от мира, ставшего ещё страшнее.

Джерард медленно обернулся назад, его взгляд, холодный и пронзительный, скользнул по телу старпома, которое всё ещё лежало на палубе. Из перерубленной шеи пульсирующе вытекала кровь, заливая дерево густыми, алыми потоками. Это зрелище вызвало у Эмилии спазм в горле, и она ещё сильнее вжалась в объятия матери.

Двое матросов, видимо, хорошо знавших язык взглядов своего капитана, тут же приблизились к телу. Они действовали без слов, словно разыгрывали давно отрепетированную сцену. Один из них ухватил тело за ноги, другой за плечи, и оба, напрягшись, подняли его с палубы.

– Надо смыть всё, пока не засохло, – негромко сказал один из них другому, кивая на кровавую лужу, которая уже успела стекать в щели между досками.

– Сами знаем, – хмуро ответил второй, шагая к борту.

С чавкающим звуком они скинули тело за борт, и оно упало в воду, скрывшись в её безмолвной глубине.

Джерард тем временем перевёл взгляд на Келвина. Лицо молодого матроса было бледным, взгляд метался, но он старался сохранять остатки самообладания.

– Ты, – заговорил Джерард, его голос был резким, словно выстрел. – На какой части судна вёл вахту?

Келвин сглотнул, пытаясь совладать с дрожью в голосе, но всё же ответил:

– На бизань-деке, капитан. От кормовой люстры до пятого люка. Проверял снасти, следил за зарифленным гротом.

Джерард кивнул, его губы тронула едва заметная ухмылка.

– Добро пожаловать в команду, – коротко сказал он. Затем, обернувшись к одному из своих людей, добавил: – Финч, возьми его под своё крыло. Покажи, что где, и объясни, как тут работают.

Матрос, которому он отдал приказ, оказался крепким коренастым мужчиной с густой чёрной бородой и цепкими глазами. Он смерил Келвина взглядом, будто оценивая его, а затем коротко кивнул.

– Понял, капитан. Пойдём, зелёный, – бросил он Келвину, жестом указывая следовать за ним.

Келвин, явно ошеломлённый происходящим, молча пошёл за Финчем, но перед тем, как скрыться в глубине корабля, бросил тревожный взгляд на Эмилию и Клару, словно надеялся, что они смогут его остановить.

Но Джерард уже смотрел на них. Его глаза, холодные, словно морская бездна, встретились с глазами Клары, а затем переместились на Эмилию.

– Теперь поговорим с вами, – медленно произнёс он, шагнув вперёд. Его голос был спокоен, но от этого только страшнее.

Джерард медленно подошел к Эмилии, его взгляд задержался на её светлых, как утренний луч, волосах. Он протянул руку, чтобы осторожно коснуться их, будто это был редкий шелк.

– Такая юная… – его голос звучал низко, почти ласково, но в нём было что-то хищное. – И такая красивая.

Клара, стоявшая в нескольких шагах, сразу шагнула вперёд. Её глаза метали молнии. Одним быстрым движением она ударила его по руке, отведя её от дочери.

– Не прикасайся к ней, – сказала она резко, её голос дрожал от гнева и страха.

На мгновение вокруг стало тихо, а затем, как разорвавшаяся волна, палуба взорвалась гулом смеха. Матросы, словно стая ворон, окружили их взглядами, перешептывались и громко обсуждали увиденное.

– Дерзкая, к капитану так не каждый мужик осмелится, – добавил другой.– Вот это женщина! – рассмеялся кто-то.

Смех продолжал разноситься над палубой, как злая насмешка над попыткой сопротивления. Джерард медленно обернулся к Кларе, и его лицо исказилось в угрожающей ухмылке.

– Ты очень дерзкая, – произнёс он тихо, с нажимом.

Секунды спустя его рука взметнулась, и тыльной стороной ладони он ударил Клару. Удар был жестоким, и женщина, пошатнувшись, рухнула на деревянные доски палубы.

Эмилия закричала:

– Мама!

Клара медленно подняла голову, на её губах алела тонкая струйка крови, но в её глазах всё ещё горела ярость.

– Ты заплатишь за это, – прошептала она, с трудом переводя дыхание.

Но Джерард её не слушал. Он повернулся к своему старшему помощнику, который уже стоял рядом, наблюдая за происходящим с хмурым выражением лица.

– Вэйнс, – бросил Джерард холодно. – Эту девчонку – в трюм.

– Понял, капитан, – сухо ответил Вэйнс, но его взгляд коротко задержался на Эмилии, прежде чем он вновь стал невозмутимым.

– Чтобы волос с её головы не упал, – добавил капитан. – Отвечаешь за неё головой. Лорд Ричард заплатит за неё хорошую цену. В "Алом Лотосе"давно не было юных девушек.

Эмилия побледнела. Её глаза наполнились слезами, а тонкие плечи мелко задрожали. Она не понимала до конца, о чём говорил Джерард, но чувствовала в его словах что-то страшное.

Капитан снова повернулся к Кларе, лежавшей на палубе.

– А её, – он указал взглядом на женщину, – пусть команда развлечётся. Но чтоб осталась жива.

– Будет сделано, капитан, – спокойно отозвался Вэйнс.

По его жесту двое матросов подошли к Кларе и грубо подняли её с досок.

– Убирайте в четвёртую каюту, – добавил он, не глядя на женщину.

Клара, осознавая, что происходит, начала вырываться. Её руки скользили по шероховатым пальцам матросов, она пиналась, пытаясь ударить их коленями.

– Отпустите меня! – выкрикнула она, полная ярости. – Отпустите!

Но её усилия вызывали только смех.

– Да у нас праздник сегодня, ребята! – закричал один из мужчин, схватив её крепче. – Подарок от капитана!

– Нет! Эмилия! – крикнула Клара, её голос сорвался от отчаяния. – Держись, милая!

Эмилия, едва справляясь со страхом, вырвалась из руки Джерарда.

– Мама! – закричала она и бросилась к матери, но не успела сделать и пары шагов, как сильная рука Вэйнса схватила её за плечо.

Она закричала ещё громче, вырываясь, но её силы были ничтожны против взрослого мужчины.

– Не трогайте её! – выкрикнула Клара, когда её почти утащили за дверь.

– Мамочка! – Эмилия рыдала, расталкивая руки, её тонкий голос дрожал и разрывал тишину. – Мама, не оставляй меня!

– Эмилия! – Клара сопротивлялась, крича изо всех сил.

Джерард, стоя рядом, скрестил руки на груди. Его губы изогнулись в медленной ухмылке.

– Так она твоя мать? – проговорил он, глядя на девочку.

Эмилия металась, её глаза горели отчаянием.

– Да! – закричала она. – Это моя мама!

Джерард покачал головой с притворной грустью.

– Сожалею, девочка. Это… вдвойне обидно.

Вэйнс крепко держал Эмилию за плечо, несмотря на то, что девочка пыталась вырываться, царапая его руки. Её слёзы катились по щекам, и она звала мать, но голос её становился всё тише, как будто отчаяние уже начинало вытеснять силу.

– Тише, – бросил Вэйнс, не повышая голоса, но с ноткой усталости.

Они спустились по крутой лестнице, ступени которой скрипели под их ногами. Запах сырого дерева смешивался с тяжёлым ароматом соли и застоявшейся воды. Эмилия слышала, как вокруг хрипло переговаривались матросы и шумели волны, ударяясь о корпус. Каждый шаг вниз отдавался в груди глухим эхом.

Наконец, они достигли трюма. Тусклый свет фонаря, висевшего на деревянной балке, едва освещал большое помещение. По бокам были сложены мешки с зерном и мукой, завязанные верёвками так крепко, что ткань казалась натянутой. Рядом стояли массивные деревянные ящики, окованные железом, с выбитыми на них печатями Сэлендора. Некоторые из них пахли специями, другие – старым деревом.