Период распада

– Мне не то, чтобы такое надо… У меня как бы всё хорошо с этим… – неловко усмехнулась Ольга. – Но запах в самом деле приятный. Дома приятно пахнуть будет.

– Конечно-конечно! Я сейчас вам принесу, это у меня выставочный образец, – Леночка выскочила в приёмную.

Пока её не было, одурманенная Ольга бросила буклет на стол, с блаженной улыбкой прикинула, что можно кое-что да придумать со всем этим и поменять, так сказать, расклад. Она поднялась с кресла, потянула за верёвку от жалюзи, и окно затянули скрипучие ленты. Забрав у вернувшейся Леночки свою баночку «Феерии страсти», она заторопилась домой, чтобы всё подготовить для романтического вечера.

На первом этаже в клиентском зале из десяти человек к шести часам оставались работать две операционистки: двадцатидевятилетняя Наталья и тридцатисемилетняя Гульнара. Серые неподвижные лица были обращены к экранам, но девушки сразу же изобразили энергичные улыбки, когда Ольга спустилась по лестнице и в развевающемся чёрном вязаном пончо простучала каблуками мимо них к выходу.

– Хорошего вам вечера, Ольга Егоровна! – сказали практически хором.

– До свидания, девочки! Долго не сидите!

Ольгу провожали мелькающие на рабочих столах заставки: в пустоту клиентского зала улыбались женщина, мужчина и ребёнок, играющие на ярком-зелёном, ненатурально-сочном газоне: реклама «АгроПромБанка».

Небо уже окрасилось розовым, и всё вокруг было таким чётким: парочки, идущие в Лопатинский парк, машины, подъезжающие к «Кофейне Гримм», мамы с детьми, стекающиеся к центру детского творчества. Сырой вечерний воздух врезался Ольге в нос. Предвкушая вечер, она запахнула пончо и пошла на трамвайную остановку.

***

Домой добралась только к восьми: улицу Николаева разрыли и зарывать, судя по всему, никто не собирался. Поставила пакеты с продуктами в коридоре и выдохнула, потом повесила пончо. Опершись на стенку, стянула тонкие, в облипку, кожаные сапоги.

Дома было тихо. Значит, Юля уже ушла. Ольга вспомнила, что звонила ей днём. После пар они с Мишей ещё были здесь, кажется, сериал смотрели. И Ольга похвалила себя за демократичность и современный взгляд на воспитание.

Миша – парень неплохой. Скромный, вежливый. Но чутьё подсказывало Ольге, что всё это у них с Юлей ненадолго. Дочери нужен кто-то поярче, побойчее, а этот, уже сейчас видно, слишком волочится за ней. Ольга посмотрелась в зеркало над комодом, поправила чёлку и усмехнулась: мне тоже в её годы с таким было бы скучно, но с возрастом понимаешь больше.

И всё же на всякий случай в Юлину комнату она заглянула: мало ли, просто уснули. На диване было смято постельное, глухо гудел компьютер, мигали огоньки на процессоре, но монитор был выключен.

Ольга закрыла дверь и пошла переодеваться. Шкаф с её одеждой стоял в коридоре, был встроен в стенку. Переодеваясь, она с приятным чувством подумала, что в новой квартире, в двушке в Боровой, у неё наконец-то будет своя гардеробная. У них с Игорем, то есть. К концу года, когда там закончат ремонт в ванной и во втором туалете, они туда переедут.

В шортах и футболке, в которых когда-то ходила на улице Юля, а теперь в своей домашней одежде она, подхватив пакеты, двинулась на кухню. Включила телевизор и занялась стейками лосося: замариновала их в соевом соусе, на каждый положила сверху веточку розмарина – и в духовку.

Пока в «Пусть говорят» приглашённые эксперты ругались с героями, Ольга нарезала фиолетовую капусту для салата. Она почти медитировала: впереди любимый вечер недели, пятничный, и можно даже засидеться допоздна. Никаких сделок, подписания документов, чужих кредитов, заявлений об увольнении и звонков из Москвы (Ольга до сих пор дёргалась от каждого, несмотря на внушительный рабочий стаж).

Дорезав салат, она бросила взгляд на экран телефона. Хотела достать из холодильника йогурт для заправки, но в итоге свернула в коридор, пробурчав, что «совсем забыла». Рукой Ольга нашарила в сумке пузырёк и телефон. Была уже половина девятого, Игорь вот-вот должен был подъехать. Был и пропущенный от него.

– Игоряша, ты звонил?

– Оля, что купить? Что-то надо? – говорил сквозь шум машин. – Я могу заехать в магазин. Уже еду. Возле дома почти.

– Возле дома? Ну приезжай уже. Ничего не надо. Я всё-всё уже купила, только тебя не хватает.

Ольга кинула телефон назад в сумку и, довольная, направилась в зал, который был также их спальней. Забралась на расстеленный диван и накапала несколько капель под подушки. Присела, вслушиваясь в запах, но ничего толком не поняла. Никакого эффекта. Просто пахнет цветами, да и всё. Но в целом приятно.

Возвращаясь на кухню, разглядывала бутылёк, пыталась прочитать, что за масла в составе, но поняла только «afrodiziak». «Слышала про такое. Леночка, значит, всю правду сказала».

Ольга достала из кухонного шкафчика пульверизатор для растений и капнула в воду немного той «Феерии», затем распрыскала зелье над обеденным столом. Прикрыв глаза, вдохнула ещё раз. И закашлялась. Девятиметровую кухню заполонил такой приторный запах, что в горле у неё запершило. Открыла окно – пусть чуть подвыветрится, и будет в самый раз.

Когда тарелки, вилки, ложки, салатница с салатом, заправленным йогуртом и присыпанным кедровыми орешками, появились на столе, Ольга потянулась к полке над телевизором. Там у них скапливался бар, пополнялся подарками от клиентов и подарками, которые Ольга дарила Игорю. На сегодня она достала «Кьянти» и давно открытую, но недопитую «Хеннеси» и, когда ставила бутылки на стол, услышала звонок в дверь. Пошла открывать.

– Ты чего такая довольная? – улыбнулся муж, всматриваясь в её лицо.

– А вот, – Ольга покрутилась кокетливо, поймала себя в зеркале: короткие шорты облегали стройную ещё попу. – Посидим сегодня. Я достала «Хеннеси». Закусок купила всяких в «Центруме».

Игорь бросил спортивную сумку в коридоре, повесил тонкую куртку-пуховик, скинул кроссовки, наступая на задники.

– Ты чего такой взъерошенный? – Ольга погладила Игоря по голове. Короткие русые волосы, хоть и были тонкими, но торчали кверху, как иголки на еловых ветках.

– Да я ж с тренировки. Сегодня ноги делали. Хотя… Лёва не ноги, а руки. Или всё же ноги?.. А, один хрен… Потом в сауну забежали, а потом ещё в гараж дёрнули. Ну, классная «Хонда», скажу я тебе.

– Ага, понятно, – Ольга вернулась на кухню проверить рыбу.

Игорь пошёл мыть руки, из ванной прокричал:

– А Юлька что?

– Так нет её, с подружками, – криком ответила с кухни Ольга.

Она достала из духовки керамический поддон с лососем. Игорь появился на кухне в футболке с надписью «Sex Instructor»‎ и в спортивных штанах из комплекта. В голове Ольги пролетела мысль, что за последние три года он из деревенского парня, пусть и прихорошившегося, превратился в подкаченного холёного красавца. И ведь даже загар ещё не весь сошёл после Таиланда.

– Красота! Маленькая моя постаралась, – глядя на рыбу, похвалил её Игорь, потом стал крутить в руках бутылку с «Хеннеси». – А я так и не понял, Юлька где? Девятый час уже.

– Говорю ж, допоздна её не будет. У подружки она сегодня.

– С ночевой что ли? Ну ты даешь.

– А что я даю, Игоряш? – Ольга отвернулась от плиты, где раскладывала закуски: маринованные патиссончики с творожным сыром, морепродукты в оливковом масле, сыры с плесенью. – Я ничего не разрешала. Ночевать только домой. Как всегда.

– Понятно-понятно, – Игорь бухнулся на диван, приставленный к столу. – Сядем уже?

– Да, давай. Я только чайник поставлю, – потом повернулась к нему, спросила: – Чувствуешь, чем пахнет?

– Ничего не чувствую. Чем? – Игорь задрал голову, поморщился. – Оль, да зачем нам чай? Потом всё, садись.

– Ну да, ладно, потом… Просто я купила ещё пирожные, такие интересные… Тоже в «Центруме»… Новые какие-то.

Ольга села на стул, напротив Игоря, обвела взглядом кухню и вкрадчиво, как бы между делом, добавила:

– Ароматы для дома я прикупила. Приятно пахнет, да?

– А, ну чувствуется. Цветочный какой-то, что ли?

– Ну да, жасминовый.

Игорь подложил себе салата и принялся за лосося.

– А хлебушек есть? Я такой голодный.

Ольга достала из кухонного шкафчика плетеную корзинку с нарезанным хлебом, поставила на стол.

– Я просто думала, что вечером не стоит мучное, – сказала.

– Не стоит тем, кто не впахивает в зале, – усмехнулся Игорь, не отрывая глаз от еды.

Ежедневные тренировки Игоря уже сидели в печёнках. Два часа в зале и потом два в сауне и бассейне, иногда ещё на массаж заруливает (но там, благо, женщина в возрасте работает). Так его день и проходит. Теперь, конечно, у него фигура древнегреческого бога, а у Ольги пара новых жировых складок за это же время и вдобавок брыли на лице.

– Мм, понятно, – ответила.

Игоря понял, что сплоховал.

– Маленькая, ну что ты. Ты в прекрасной… в хорошей такой… форме! Я не тебя имел в виду.

– Ты уже сказал всё. Я тебя прекрасно поняла. Я жирная. И старая. У тебя старая и жирная жена.

– Я так не говорил…

– … Но кому-то ведь в этой семье надо работать. Чтобы оплачивать твои, вот эти, посиделки в ресторанах, сауны и тряпки.

– Оля, я же не в претензию. Давай со мной! Я разве против?

– Когда? Днём все нормальные люди работают! – Ольга вскинула руки, все в веснушках, на предплечьях затряслась лишняя кожа.

– Вечером можем. Комплекс до десяти открыт.

– Вот скажи мне, Игорь: что ты ловишь там каждый день? Баб? Я смотрю инстаграм* «Веранды»… по этой, как его… геолокации… там простикомы одни плавают. Содержанки мужиков, которые ходят к нам за кредитами! – Ольга почти перешла на крик, сухие блондинистые волосы растрепались.

– Да ты сдурела! – Игорь подскочил. – Знаешь… А, ничего!.. Хотя нет, скажу… Я работать хотел, я носил резюме в банки. Меня уже почти взяли, это так, для сведения! Но ты же не даешь!

Ольга бросилась к нему, обхватила руками твёрдую талию.

– Игоряша, прости! Я не то имела в виду. Присядь. Присядь, пожалуйста!

Игорь взглянул на стол, на стакан с виски, из которого не успел ещё отхлебнуть, на жалобные глаза Ольги. Впрочем, эти претензии к нему были не первыми, он уже привык. В минуты особой обиды открывал «Хедхантер» прямо при Ольге, но она слёзно просила прощения, и он всегда смирялся. Как и теперь. Он опустился на диван и обречённо посмотрел на тарелки с едой.

– Надоело мне жить здесь. Эту квартиру ведь твой бывший заработал.

– Ну, во-первых, я тоже зарабатывала, квартира и моя тоже. А во-вторых, мы уже съедем скоро. Ремонт только закончим и съедем. Кстати, про ремонт. Вот занялся бы, – Ольга гладила Игоря по руке, и мелкие чёрные волосы выбивались из-под его рукава, тянулись даже по тыльной стороне ладони. Ольге нравилось, что её муж такой первобытно-волосатый.

– …Правильно ты говоришь: содержанец! – Игорь отпил из стакана. – Я даже не муж тебе, ерунда какая-то.

– Игорь, хватит. Ты знаешь, что это не так. Мы начнём бизнес, надо только хорошую идею придумать, – Ольга поёрзала на стуле, выпрямилась и почувствовала себя увереннее. – Муж – не муж. Мы взрослые люди, к чему нам эти формальности?

И всё же ей было приятно, что Игорь ещё хочет быть мужем, что его это задевает. Ольга незаметно улыбнулась.

– Вспылил тут. Ишь! Ну Игоряш, ну что ты? Мы же с тобой уже всё решили. Мои деньги – это наше общее. Куда ты вот пойдешь? В банк к Вяземской или, может, к Светлане Петровне? Не смеши, они все меня знают. Так не делается.

– А вот так делается, да? – Игорь уже подостыл и ворчал теперь просто так, потому что резко заканчивать было бы странно.

– И так не делается. Да, это бабские закидоны. Да, я женщина, я эмоциональная, и я тоже хочу в спа.

– Так езди со мной, я же сказал. Мне до баб дела нет, я на них не смотрю. Мы с Лёвой обсуждаем другое.

– Да, возьму, наверное, абонемент, – кивнула Ольга, разглядывая кусочек сыра на вилке, потом указала этой же вилкой на высокий, пухлый, точно женская грудь, стакан:

– Ладно, поухаживай за мной.

Игорь потянулся за бутылкой.

– За нас с тобой, Игоряша! – и чокнулись.

– Хороший коньяк.

– Хороший, – кивнула Ольга.

– Я хотел тебе про байк рассказать же. Лёва взял подержанный, но ничего такой. Как новый.

– Ага-ага. Ну это хорошо, но всё же опасно. Неоправданный риск, мальчишество, – ответила Ольга, взрыхляя белый от йогурта овощной салат.

– Не опасно, если нормально ездить.

– Ты что, тоже захотел?

– Ну я б взял. А что? Хочется, Оль. Я вот смотрел… Можно тоже «Хонду» взять. Недорогую.

– Сколько?

– Шестиста тысяч хватит, – ответил Игорь и закашлялся, отпил воды и продолжил: – Я хочу кредит взять, буду сам платить.

Ольга покачала головой, неприятно удивившись.

– Игорь, какой ещё кредит?

– Обычный. В банке, – Игорь уставился в тарелку. – Я начну с лодками мутить, как собирался. Помнишь? С продаж буду платить.

– Игорь… – Ольга наклонила голову, как делала часто, когда Юля не слушалась и делала по-своему. – Мы же обсуждали.

– Оль…– Игорь серьёзно посмотрел на неё. – Давай ещё раз обсудим.

– Давай не сегодня. Голова и так болит от работы, а ещё ты теперь со своим бизнесом. Всё будет, но потом.

Доев лосось и закуски, оставив лишь пару ложек салата в салатнице, полупустую «Хеннеси» и пустую бутылку вина, Игорь подхватил Ольгу на руки и понёс в зал. По пути Ольга заливалась смехом от его щекочущего дыхания и от того, что её попа постоянно съезжала вниз (Игорь порой едва удерживал равновесие). Вот так, смеясь, они добрались до зала и упали на диван.

Через полчаса Ольга, уткнувшись в волосатые Игоревы руки, протянула:

– Любимый мой, хороший.

Игорь поцеловал её в лоб, натянул трусы и засобирался на кухню смотреть телевизор. Ольга повернулась на бок и с улыбкой уснула.

7

Наутро после посиделок у Сашки было плохо: голова была тяжёлой и живот крутило. На спинке дивана нащупала телефон. Было десять минут двенадцатого. На экране висели два сообщения: от Миши и от мамы.

Миша желал доброго утра: значит, не обиделся на вчерашнее позорное «Андрюш». Он написал, что Катя, видимо, желая произвести хорошее впечатление, с утра припахала его к уборке дома. Давно не видел её такой взволнованной, написал. Юля подумала, что теперь и ей страшно. Родителей Андрея она словно знала всегда: ради знакомства с ней никто не устраивал специального ужина.

От мысли об Андрее кольнуло в животе.

Вчера он довёз её до дома. Сначала они, правда, заехали в «Домино» на Дзержинского, единственное, работавшее круглосуточно. У Сашки же былитолько чипсы и торт, Юля вышла от неё пьяная и голодная.

Андрей усмехнулся, увидев, как она идёт к машине, сказал, что её надо срочно накормить чем-то сытным, это поможет.

Юля вспомнила тёплые отблески фонарей на лице Андрея. Сам он в огромном папином свитере, и воротник высокий, доходил до мочек ушей. Потом он всё-таки отдал этот свитер Юле.

Пока сидели в кафе, Андрею позвонил друг, спросил, где он, а Андрей ответил, что с самой прекрасной девушкой на свете. Юля, в это время ещё пьяная и уже сонная, уплетала блины. А потом Андрей пригласил её на чай… Сидели в гостиной в квартире на Бакунина. Его родители, как обычно по выходным, были на даче. Андрей налил себе вина, и она зачем-то начала ему рассказывать про своего нового парня, да ещё с апломбом таким, бросала в лицо.

Господи, да не надо было ему вообще звонить!

Юля зажмурилась от стыда.

Вторым было сообщение от мамы. Она написала, что поехала в «Макси» погулять по торговому центру и что договорилась с Игорем: он отвезёт Юлю в Печерск. Подъедет к полдвенадцатого, сказала, и чтобы Юля была к этому времени готова, спустилась к подъезду.

Ей оставалось двадцать минут. Юля резво поднялась: Игорь ворчит, когда приходится ждать, а ей меньше всего хотелось что-то от него выслушивать.

Она открыла шкаф и принялась выбирать, в чём же поехать. Для тёти надо одеться скромно: Юля достала сиреневую водолазку с высоким горлом и с тряпичным цветком на правой стороне, шерстяные шорты. Да, отлично: водолазку можно заправить в шорты, а под шорты надеть капроновые колготки. К сиреневому верху подойдут не чёрные и не телесные, графитовые колготки. Бросила всё на диван и ринулась в ванну: надо было ещё успеть что-то сделать с волосами.

Умылась, над раковиной помыла голову и наспех уложилась феном. Оставалось накраситься. Губы можно было не красить, Миша всё равно всё съест. Прошлась по губам гигиеничкой (с тех пор, как она встретила Мишу, без неё уже было не обойтись) и, накинув кожаную куртку, надев сапоги, выбежала из квартиры.

Успела! Но «Лексуса» Игоря у подъезда всё ещё не было. В короткой кожаной куртке и тонких колготках Юля быстро замёрзла и думала уже подняться домой, переодеться в штаны, как по дворовой дороге пронеслась чёрная машина. Игорь затормозил так резко, что казалось: машина сейчас перевернется. Юля прыгнула на переднее сиденье.

– Не дёргай дверь. Говорил же! Нежнее надо, – буркнул Игорь.

– Она сама так распахнулась, – ответила Юля и подумала, что у Игоря всегда найдётся повод повозникать.

Не успела она договорить, как машина снова сорвалась с места.

Игорь жевал мятную жвачку, и его челюсти очерчивали большой круг в воздухе. Возможно, он даже чавкал, но слышно не было: Стас Михайлов, кричащий на весь салон «Ты. Ты. Ты. Только ты. Мне отогрела душу, когда остывала кровь», перекрывал все остальные звуки.

– Что у тебя играет? – спросила, желая поддеть.

– А я не слушаю. Это так, на фоне, – и, глядя перед собой, прибавил сухо: – Говори лучше, куда ехать.

– Заболоцкая, 8.

– Это где такое?

– В Печерске же.

– В Печерске?! – Игорь повернулся.

– Мама сказала, что ты отвезёшь меня, ну, к Мишиной тёте. Они же в Печерске живут.

– Раз Ольга Егоровна сказала, что отвезу, – Игорь сделал многозначительную паузу и цокнул языком, – значит отвезу.

Он достал из бардачка телефон и набрал кому-то: всё-таки выяснил, куда ехать. Юля заметила, что Игорь говорит по новому телефону.

– Это новый? «Нокиа»? E6?

– Ага.

– И как?

– Что как? Нормальный телефон, обычный. Мне ж для работы, – ответил Игорь, словно от чего-то защищаясь.

Юля улыбнулась в лобовое: никакой работы у Игоря нет, он знает, что она знает, и упрямо продолжает выдавать свои мыслепланы насчёт бизнеса по продаже лодок за существующую работу.

Зная, что с манерой вождения Игоря они доедут до Печерска уже через сорок минут, Юля решила не терять время и морально подготовиться к встрече.

Они неслись по городу, и всё превращалось в светло-серую ленту из деревьев, домов и луж. Лужи были повсюду, и Игорь не считал нужным тормозить перед ними. Юля злилась на него за это, но молчала.

За окном летели кирпичные пятиэтажки, панельные и кирпичные девятиэтажки, рынки, школы, похожие на больницы, и больницы, похожие на школы. И только начинающие оживать деревья выделялись на фоне блёклого пейзажа: редкие их листочки – как капли гуаши на сером полотне города. Как человек, который родился и вырос в Смоленске, Юля знала: скоро, уже в течение месяца, город станет таким зелёным, что любой приезжий удивится.

Заоконный пейзаж укачал, и в полусне Юля увидела себя в средневековой арочной галерее в бархатном платье, расшитом тесьмой, кружевом и драгоценными камнями. Тонкая талия утянута корсетом. Красиво выпирают хрупкие ключицы под кожей. Волосы спрятаны под такой чепец, как в сериале… Нет, без чепца… Пусть волосы падают волнами до талии, а несколько передних прядей надо собрать на затылке… Да, так…

Юля представляла себя в роли Анны Болейн, второй жены Генриха Восьмого, того самого, который в итоге Болейн обезглавил, а потом стал роком и для других своих жён. В сериале «Тюдоры», который они смотрели с Мишей после пар, кровавый исход их любви выглядел не так страшно, скорее, наоборот, возбуждал. И Юлю, и Мишу. Они смотрели серию за серией и так привыкали друг к другу физически.

Конечно же, долгое лежание в обнимку приводило к поцелуям, но пока ни разу не кончилось сексом. Член Миши поднимался, но потом, перед тем, как войти, обмякал. Миша волновался. Юля это видела и делала вид, что всё нестрашно, но с каждой неудачной попыткой словно измазывалась в противном чувстве жалости к нему. Эти случаи, хоть и происходили нечасто, но заставляли Юлю всякий раз вспоминать Андрея, у которого с этим было всё в порядке.

В остальном Миша возбуждал её так же сильно, как Джонатан Рис-Майерс в роли Генриха Восьмого. И ведь как всё сходилось: Генрих, как и Миша, бросил первую жену – Екатерину Арагонскую, или Анну Ноготкову – ради страсти к любовнице, Анне Болейн, или Юлии Метельской. Правда, от первого брака у Генриха был ребёнок, а у Миши, к счастью, нет. Ради того, чтобы иметь возможность жениться на любовнице, Генрих объявил религиозную реформацию в стране, а Миша… Юля задумалась… Что же Миша?.. Ну, Миша ради неё разводится.

Пока Юля мысленно обживалась в шестнадцатом веке, Игорь уже проехал Заднепровский рынок.

Проехали железнодорожный вокзал, и Юле вспомнилось, как она пошутила, что Миша казнит её, как Генрих Анну, и женится снова. Миша, конечно же, сказал, что остановится на второй жене, больше ему не надо. Но против истории не пойдешь: однажды он казнил и её, и женился снова, а потом снова и снова. И, наверное, даже превзошёл того самого Генриха. Но, кажется, я тороплюсь: побудем ещё немного в той части истории, где король и его возлюбленная пребывают в начале своей большой и трагичной любви, и видят в туманном будущем только хорошее.

– Ну и куда дальше? – спросил Игорь.

Юля вынырнула из средневековых фантазий и увидела берёзы вдоль трассы и двухэтажные кирпичные домики за ними. Это был Печерск.

– Перед церковью – налево, дальше – по дороге.

– Понял.

Игорь съехал с трассы так резко, что Юля чуть не вылетела в окно. Лишь в последний момент она успела схватиться за сиденье. Асфальт кончился, и перед ними теперь вилась грунтовая дорога, вся в пробоинах, лужах и грязи.

– И здесь прошёл, значит, – вздохнул Игорь про дождь.

Машина проваливалась в ямки и иногда завязала там. В какой-то момент Юля испугалась, что из очередной ямки они просто не выберутся.

– Да не едь ты туда. Я дойду. Вон и Миша.

– Да? Ну тогда здесь и выходи.

Юля открыла дверь, почувствовала приятный запах мокрой травы, но, заметив под подножкой грязевую жижу, сказала:

– Тут месиво. Ты можешь отъехать?

– Да куда я отъеду?! Тут везде так. Иди давай! – Игорь отвернулся.

Юля начала прицеливаться на относительно сухой островок, как вдруг подошёл Миша и, улыбаясь, подхватил её на руки.

– Привет! – сказал он Игорю и добавил: – Донесу свою женщину сам.

– Давай-давай, неси! – усмехнулся Игорь и крикнул Юле: – За тобой в пять?

Юля крикнула, что да, и они пошли.

Игорь был простым в общении, заточенным на дело, только вот дел с тех пор, как он ушёл из банка, у него поубавилось, поэтому и бесился.

На неделе он развозил Ольгу и Юлю по делам. Первую охотно и с радостью, а вторую – по большой просьбе гражданской жены. Перед Юлей он старался казаться занятым человеком, для этого держал лицо невозмутимым, много не болтал, но любил желчно пошутить над бывшими коллегами, какие они бесправные буратинки в своих банках.

В тонких шортах, футболке и в шлёпках Миша нёс Юлю почти до дома. Пальцы ног то и дело погружались в дорожное месиво, хотя он и старался прыгать только по сухому. На каждый такой прыжок Юля кричала, что они сейчас завалятся. Редкие прохожие засматривались на них и шли мимо с улыбкой.

Когда вышли на дорогу без грязевых кратеров и стали видны дома на пригорке, Миша вернул Юлю на землю.

– Как вы вчера посидели? Ты же на такси вернулась? – спросил Миша, пока она поправляла шорты, по дороге ставшие трусами.

Услышав это, Юля чуть не поставила зацепку на колготках. Поднимать голову и смотреть Мише в лицо не хотелось. Она буркнула «ага» и стала дальше рассматривать подошву сапог.

– Дальше будет сухо, но, если что, я пронесу, – потом пауза, и снова про то. – Ия, конечно, видно, что из Москвы, такая…

Юля подняла голову.

– Понравилась?

Даже обрадовалась возможности зацепиться за Ию. Тем более, вчера ей показалось, что та бросала на Мишу слишком заинтересованные взгляды, а он под ними слишком уж смущался. Так же, как смущался с ней в начале.

– Юль, – Миша наклонил голову, посмотрел с полуулыбкой.

– Что? Я просто предположила. Симпатичная девушка всё же, писательница.

– Ты тоже симпатичная, – сказал он, и Юля с грустью подметила, что не писательница.

– Я переживал, как ты доедешь. Встретить же не разрешила, вредина!

Юля с удивлением осознала, что она уже тогда, когда Миша уходил, неосознанно решила позвонить Андрею, иначе попросила бы Мишу её встретить.