Феодалка

Тот охотно навалился на вторую руку и прижал её к шкуре.

Беспомощный, прижатый к полу бандит дёрнулся и тяжело задышал, увидев нож у своего горла.

Нет, дорогой, можешь не бояться, я не такая, как ты!

Я срезала с него рубаху, потом смочила лоскуты в чугунке и протёрла горячей водой его грудь и руки. Нашлась резаная рана в плече, она оказалась небольшая. Кровь уже остановилась, но потерял он её много. Не скоро еще встанет на ноги.

– Зашивать придётся, – сказала я. Достала из сумок аптечку, выложила на стол ее содержимое. Нашла набор с иголкой и хирургическими ниткам.

– Никогда не пробовала шить по живому. Но это не должно быть слишком сложно? Да и тренироваться надо на тех, кого не жалко! – рассуждала я вслух, доставая иглу из упаковки.

Грабитель хрипел и шевелил губами, стараясь что-то ответить.

– И что же это с тобой случилось? Неужто грабители? – продолжала я говорить с бандитом, продевая нитку в изогнутую иголку.

Он только посмотрел с безнадёжностью в глазах на меня, потом на стол с кружками.

Я взяла кружку зачерпнула теплой воды из чугунка и влила ему в рот. Он пил жадно, а напившись, откинулся на шкуру и задышал ровнее.

– А может, оставить его? – спросил с опаской Марсель. – Ваша милость, пойдёмте отсюда, а? Ещё дружки его нагрянут. Пусть сами с ним возятся.

– Не нагрянут, – сказала я. Ощупала и размотала пояс, за которым скрылись днём мои золотые. Ожидаемо, их там уже не было. – Это ведь они тебя так, да?

– Да, – прошипел сквозь зубы бандит.

– Картина ясная, – подытожила я, втыкая иголку в края раны и стягивая их. – Перепились и добычу не поделили. Там на дороге было очевидно, что они взбунтуются. Этот Родриго прямо-таки подбивал всех, ясно же. И как ты проглядел?

Бедняга стиснул зубы и зашипел то ли от боли, то ли от этих слов. Ничего, жить хочешь, придётся потерпеть мои подколки.

– А дом чей? – спросил Марсель.

– Мой, – прохрипел бандит.

– Это же герб барона Руанского! – удивился Марсель. Он ещё и знаток геральдики, отлично!

– Именем которого нас ограбили? – вспомнила я.

– Я на своей земле. Имею право, – собравшись с силами, выговорил бедняга.

– Так ты и есть барон? – удивилась я. Как-то я по-другому их представляла. А где же длинные плащи, шелка и ленты?

– Так, значит, вас ограбили собственные вассалы! – воскликнул мой слуга не то злорадно, не то осуждающе.

– Они не мои… просто… наёмники, – выдавил он переводя дыхание, после каждого прокола и стежка.

– А твои где? – допытывалась я, раз уж пациент заговорил. – Где вообще слуги, повара, охрана?

– Я их распустил… на заработки. Зимой ещё… Им надо кормить… свои семьи.

– Понятно, – вздохнул Марсель, вроде даже сочувственно. Мне же ничего не стало понятнее.

– Что это значит? – спросила я слугу.

– Невезучее место, этот Руан, – вполголоса сообщил он. – Засуха, неурожай который год подряд уже. Раньше-то, при старом бароне, лесом торговали, было еще более-менее. Сосны мачтовые. А как лес кончился, так все. Потому что песок один. Скоро здесь будет пустыня, крестьяне разбегаются…

– А бароны, значит, выходят на большую дорогу, – подытожила я.

– Ну, они и правда в таких случаях могут назначать плату за проезд через свои земли. Только обычно она вполне умеренная, чтоб поток торговцев не иссяк. А этот, – Марсель кивнул в сторону барона – знать, совсем отчаялся.

Надо же, он его почти оправдывал! Вот еще не хватало проникнуться сочувствием к этому негодяю! Нет уж, я решила продолжать считать нашего пациента обычным бандитом. Если б не монастырские расписки, еще неизвестно, чем бы это для меня закончилось.

Марсель обратился к барону:

– Распустили, значит, вот ведь, как не вовремя! И за лекарем послать некого.

– За лекарем…в Саграду надо. Местный костоправ… лечит только… кровопусканием, – горько усмехнулся барон, делая вдохи между стежками.

Наконец шить я закончила. Рана выглядела прилично. Забинтовала сухими остатками рубахи.

Сонливость накатила внезапно и бесповоротно. Если больше приключений не предвидится, надо располагаться на ночлег.

Вот только тащить нашего пациента наверх, где должны находиться жилые комнаты, не осталось сил. А там не натоплено и всё пылью покрыто, небось, раз с зимы убирать было некому. Не будет же барон сам подметать.

– Вот что, – сказала я Марселю. – Найди спальни и принеси сюда постельное, одеяла там, подушки – что найдешь. Будем спать здесь, у огня. Пленника одного оставлять нельзя.

– Да что он нам сделает, такой полудохлый, – удивился Марсель.

Коньки отбросит, ответила я мысленно. Почему его выживание сейчас имело значение, не могла бы объяснить. Моих денег у него больше нет, да и любых других, судя по всему, тоже. Так что возместить убытки не удастся. Но раз уж начала его спасать, надо оставаться последовательной и продолжить дело.

Марсель тем временем пошел наверх искать постельное и вернулся с ворохом перин и одеял – как дотащил только! Мне постелил три или четыре перины, взбив их предварительно. Себе тоже взял одну. И еще одну мы подтащили под пленника, а то застудится ночью на каменных плитах и мокрой медвежьей шкуре.

Пленник потратил остатки сил и был уже в полузабытьи.

Я закопалась в перины, не раздеваясь, и моментально уснула.

Утром раздался стук. Стучали не громко, но долго и настойчиво. Я с трудом разлепила глаза и силилась вспомнить где я. Первая мысль, что это соседи, которых залило, была отброшена, как только взгляд сфокусировался на пасти кабана надо мной на стене. Соседей снизу из бабушкиной хрущевки тут точно нет.

Я попыталась пошевелиться. Все тело заныло. Хоть убейте, не встану – решила я и провалилась в сон обратно.

“Стоп. Надо встать,” – вдруг пронеслось в голове. – “Это другой мир, долгий путь верхом, нападение, раненый… мы в чужом доме, и кто-то сюда ломится!” События прошедшего дня и ночи вдруг отчетливо всплыли в памяти.

Я выбралась из-под тяжелой перины и огляделась. Зал был освещен солнечным светом, который проходил сквозь витражные окна и цветными пятнами ложился на пол.

Рядом валялись разбросанные вещи: мешок с одеждой, выпотрошенная на стол аптечка. Раненый спал все так же на полу, одеяло не скрывало его тяжелое дыхание. Постель Марселя была пуста, а из кухни доносились голоса. Он с кем-то говорил.

Я пригладила растрепанные волосы, отряхнула перья с одежды и выглянула в кухню.

– …утку, куропаток… яиц пару дюжин. Нет, лучше штук пятьдесят, маслины… муки мешок, мед, орехи, пряности, – перечислял мой слуга какому-то старичку в зеленом балахоне и колпаке. Старичок слушал и кивал. Увидев в дверях меня, он стащил с головы колпак и поклонился. Марсель тоже обернулся.

– Ваша милость, уже проснулись! А я заказываю вам завтрак и обсуждаю меню на сегодня! – радостно сообщил он.

– А? Что? – спросонья язык не слушался.

– Это Фернандо, лесник местный, он барону каждое утро дичь приносит. Но раз сегодня гости…

– Радость-то какая, ваша милость! – заговорил лесник. – А мы уж не надеялись! Гостей у нас почитай со смерти их старшего брата не было! Думал, раз не ходят к нашему господину, так совсем дела плохи! Он ведь затворник у нас, сам ни где не бывает, ни с кем дружбу не водит. Скоро соседние бароны прознают про наше положение, так и начнут безобразничать на земле у нас. Как их образумишь? Дичь постреливать чужие начали, а это совсем плохой знак, скажу вам…

– Погодите… погоди, – прервала я поток его красноречия, собираясь с мыслями. – Мы не совсем гости…

– Моя госпожа говорит, что мы тут почти что свои! – перебил меня Марсель. – Поэтому присылать повара из деревни не надо, сами управимся. Нужны только те припасы, что я перечислил. А, и мешок овса для лошадей. И возок дров, а то те кончаются!

– Все будет, все будет! – радостно закивал старичок. – Что же это я болтаю здесь, а госпожа ждет завтрака! Сейчас побегу, распоряжусь, чтоб вам все доставили! Друзья нашего господина Каидо ни в чем не будут нуждаться!

Словоохотливый лесник, кланяясь, удалился. Я посмотрела на Марселя:

– И что это значит?

– Нам скоро все привезут! – невинно заявил этот плут. – А что мы не друзья с бароном, ему знать не обязательно!

Действительно, зачем доброму старику знать, что его обожаемый Каидо отослал всех, устроил здесь воровской притон и сам же пострадал от своих наемников.

– И поэтому ты решил ограбить бедных селян, потребовав столько еды, сколько нам не съесть? – продолжила я.

– Это все баронское! И вы заплатили ему гораздо больше, чем все это стоит! – нашелся Марсель.

Первой моей мыслью было собираться и уезжать, пока не приехали местные. Но, поразмыслив, я согласилась с Марселем. Этот негодяй взял с меня столько, что можно здесь год жить и еще останется. К тому же, не смотря на грабеж, мы спасли ему жизнь – его бы не нашли еще долго, а самому в таком состоянии из погреба не выбраться.

И сейчас он нуждается в медицинской помощи, которую кроме меня тут никто не обеспечит. Так что остаться здесь, передохнуть один денек вполне можно.

– Тогда переноси одеяла на место, пленника уложим в кровать, наши вещи тоже тащи в одну из комнат, – сказала я Марселю. Он пошел выполнять.

При виде меня барон попытался приподняться на локте здоровой руки.

– Это был лесник? – спросил он напряженно. – Что вы ему сказали?

– Что у тебя гости, и ты очень рад их видеть. Велел привезти угощение и не мешать, – заявила я.

Тот снова упал на спину и выдохнул:

– Благодарю.

Не хочет, чтоб вассалы застали его в таком беспомощном виде, догадалась я. Это мне на руку.

– Раз ты можешь двигаться, то показывай, где твоя комната, перетащим тебя туда.

Мы с Марселем вдвоем подхватили его под руки и помогли встать. Еле переставляя ноги, он поднялся с нашей помощью на второй этаж, дошел до кровати и рухнул на нее.

Я заняла соседнюю комнату, подождав, пока слуга вернет на место перины и расстелет постель.

Комнаты здесь были большие, стены без штукатурки, голая каменная кладка, как внизу. Немного уюта придавали потертые гобелены на стенах. Узкие стрельчатые окна без ставней, но зато застекленные разноцветными кусочками стекла, пропускали достаточно солнечного света.

Большая кровать под балдахином напротив камина, один круглый столик у окна и другой у кровати, два деревянных кресла, длинный кованый сундук – такая была обстановка комнаты. Ванны в баронском доме не оказалось. Из удобств – только ночной горшок под кроватью и кувшин с тазиком для умывания на туалетном столике. Пыльно, как я и думала, всюду капли и пятна воска. Но меня сейчас неряшливость мало заботила. Я разделась и снова растянулась на мягкой перине.

По ощущениям я проснулась в полдень. Солнце стояло высоко, пылинки танцевали в разноцветных лучах витражей. За окном щебетали птицы, а из кухни доносились вкусные запахи.

Я оделась в обновки, купленные на ярмарке у монастыря: белую тунику, кожаные штаны для верховой езды. Хорошо, что здесь не пользуются косметикой, одной проблемой меньше: не люблю красить заспанные глаза. Только причесалась, уложила волосы в “ракушку”, выпустив локоны по краям. Надо выглядеть прилично, на случай, если вдруг заглянут люди. Хоть лесник и говорил, что к барону никто не ходит, но вдруг.

Потом я зашла проверить пленника. Барон спал, так же, как мы его оставили, по диагонали кровати. Длинные волосы раскиданы по подушке, на лице щетина и фингал. Руки и грудь в грязно-кровавых разводах, это я в полумраке так кровь смывала. Под разводами я увидела еще синяки на ребрах. Хорошо его отделали. А нечего связываться с дурной компанией!

Повязка была сухая, уже хорошо. Он ровно дышал и был теплый, даже очень.

Я потрогала кубики пресса. Ничего так, крепкий, хоть и худой. Выкарабкается, надеюсь.

Надо будет поручить Марселю позаботиться о нем: умыть там, наверняка, в туалет надо… Поймала себя на каких-то слишком заботливых мыслях, фыркнула на них и вышла.

Нет, сначала накрыла его одеялом, а потом вышла.

Внизу, на кухне, обнаружилась бурная деятельность. Все затребованное привезли, и Марсель, как и обещал вчера, дорвался до кухни. В печке что-то пеклось, в кастрюлях – варилось, а сам он стоял у стола по локоть в муке и с упоением крутил какой-то артефакт. Это оказалось что-то вроде механического миксера. Ручка на огромном колесе через систему шестеренок придавала ускорение лопастям, взбивающим яйца.

Похоже, у нас будет пир. В животе урчало, почти сутки нормально не ела. Марсель оторвался от своего занятия и с легким поклоном поприветствовал меня:

– Доброе утро, ваша милость! Желаете обедать? Почти все готово, сейчас куропаток достану!

– Ты лучше сходи наверх, за больным поухаживай, сделай там все, что нужно… и поесть ему тоже принеси! – сказала я. Тот кивнул и с сожалением оторвался от своей “крутилки”. Он вытащил из печки вертел с двумя куропатками, одну сгрузил на тарелку, положив рядом пучок зелени, поставил для меня на стол в зале. Другую погрузил в большую корзину вместе с кувшином воды и еще какой-то утварью, подхватил двумя руками и понес наверх.

Стол в зале уже был очищен от следов вчерашней попойки, а пол отмыт от крови и подметен. Шкура вернулась на скамью. Молодчина Марсель, знает, что делать и все успевает! А ведь должен был устать вчера не меньше меня!

Между плитами пола я заметила клочок чего-то белого. Это оказался обрывок упаковки медицинской иглы. Я подобрала и выбросила его в тлеющий камин – не место здесь следам иного мира!

А потом села и пообедала вкусной печеной куропаткой. Съела ее всю, ломая руками и заедая молодым зеленым луком.

Когда Марсель вернулся, я решила пойти погулять.

– О, если сейчас я отлучусь, на кухне все сгорит, – с сожалением предупредил он.

– Ты можешь остаться, я пройдусь одна. Я не далеко, посмотрю окрестности, – ответила я. Он радостно остался возиться на кухне.

Глава 6

Днем двор не выглядел так зловеще, как прошлым вечером. Марсель и тут постарался, расседлал лошадей, засыпал овса в длинное корыто. Лошади жевали и чувствовали себя прекрасно.

У входа в кухню стояла телега, на ней лежали дрова и корзины с припасами. Я заподозрила, что лесник на радостях расстарался и добавил многое от себя. Вот эти пузатые бутыли с ручками и разнокалиберные сосуды, вроде банок зеленого стекла с соленьями и вареньями, это Марсель точно не просил. Ладно, пусть стоят, погреб большой.

Я невольно засмотрелась на банки. Каждая сделана вручную, ни одной одинаковой, но стекло ровное и прозрачное. Их украшали узоры в виде птиц, плодов, гроздей винограда из выпуклых стеклянных шариков. А на некоторых мастер изобразил герб баронства и довольно детально. В отдельной деревянной коробочке я заметила маленькую изящную шкатулку из коричневого стекла. Шкатулка была до середины наполнена какими-то крупными кристалликами. Мне стало любопытно, что упаковали с такой заботой. Открыла, понюхала… да, похоже, это просто сахарница. Мило!

Да, если здесь такие мастера, то продавать стеклянные бусы надо в нашем мире!

От этого гостеприимства стало не по себе. Оно мешало и дальше ненавидеть бандита. У него, оказывается, были близкие, которые за него радовались и переживали. Этот старичок, наверное, еще его отца мальчишкой знал, и Каидо ему как внук родной. И барон сам тоже, ишь ты, слуг отпустил на заработки, кормить семьи! А как же угнетать и эксплуатировать? Это как-то слишком… по-человечески. А кто ему теперь убирает или там, муку мелет? Сколько рук, интересно, требует такое хозяйство?

Чтоб иметь представление, как живет обычное феодальное поместье, я решила осмотреться. Обошла дом, увидела колодец с большим скрипучим воротом, запущенный огород, где свободно гулял упитанный кролик, хозяйственные постройки, каменистую дорогу вниз.

Дорога огибала холм. Я продолжила прогулку по ней. С одной стороны был спуск, покрытый соснами и ежевикой. Внизу виднелось озеро и поселок. С другой стороны холм стоял стеной, в нем были встроенные каменные арки с закрытыми воротами и с торчащими из земли трубами. Не то погреба, не то мастерские. Заброшенные.

Дверь одной такой землянки оказалась не заперта, болталась на ржавых петлях. Я заглянула внутрь. Ну да, здесь была мастерская. По периметру квадратного помещения стояли столы, стеллажи вдоль стен еще хранили какие-то орудия, много бутылей, сосудов, а под ногами хрустело битое стекло.

Я прогулялась еще немного и добралась до озера. Вышла на песчаный пляж с голыми кривыми корнями старых сосен. Потрогала прозрачную чистейшую воду – ледяная. Летом бы сюда!

В поселок не пошла, полюбовалась издали на маленькие аккуратные домики с бурой черепицей на крышах. Что-то поблескивало в оконных проемах. Похоже, в крестьянских домах были стеклянные окна!

Это и есть бедный невезучий Руан?

Вернувшись в поместье, я застала Марселя в зале, он накрывал на стол.

– Вы только попробуйте! Это настоящее безе! Последний раз я его ел в детстве, в Аранде. Его продают по праздникам на ярмарке. Всегда мечтал приготовить! А здесь местные даже рецепта не знают!

Он был откровенно доволен собой.

– О, давай! – сказала я, пробуя легкий, слегка подрумяненный кусочек. И правда безе! Только вкус казался немного непривычный, пряный, медовый.

– Отлично, Марсель! Очень вкусно! – похвалила я. У меня безе никогда не получались, там температурный режим надо как-то тонко соблюсти. А он умудрился это сделать в дровяной печи без регулирования температуры.

– А это попробуйте! Это сливочные помадки! А это конфеты из желтка, а это из белка с орехами и медом! – он показал на белые брусочки. Оказалось, настоящая нуга!

– Ну ты даешь! Надо было тебе идти в кондитеры, а не в конюхи!

Он вздохнул.

– Да что вы! Меня повара и на порог не пустят! Это же в гильдию надо, а у меня таких родичей нет.

– Как же ты готовить научился?

– Слушал рассказы нашего повара из трактира, он очень хвастаться любит. Как задвинет лекцию про свои суфле, всем скучно, а я слушаю… Ой, суфле! – он метнулся в кухню и загремел дверцей печки.

– Уф, успел! – донеслось оттуда.

– Как там наш барон? Жив, проснулся? – поинтересовалась я, пробуя по кусочку каждой сладости.

Марсель вышел с широким блюдом, которое держал двумя прихватками. Вид у него был озадаченный.

– Что, не получилось? Выглядит аппетитно! – я взяла с блюда горячую формочку с чем-то похожим на воздушный кексик. – Ммм, вкусно! Сам хоть попробовал?

– Да.. То есть нет… Насчет барона… – замялся Марсель.

– А что с ним? – напряглась я.

Марсель поставил блюдо на стол, сделал глубокий вдох и зажмурившись выдал:

– Ваша милость ведь не собирается замуж?

Суфле чуть не выпрыгнуло у меня из носа, когда я фыркнула от неожиданности.

– Замуж? Ты в своем уме?

– Простите, я только хотел убедиться! – слуга выдохнул и просиял. – Ведь тогда бы барон тоже стал моим хозяином, а мне бы этого очень не хотелось!

Я собиралась сказать, мол, рано мне еще замуж, но вспомнила, что здесь незамужняя женщина в двадцать семь, уже старая дева. Поэтому просто сказала:

– Нет, будь уверен, я не собираюсь замуж ни за барона, ни за кого другого. Откуда вообще такая идея? Мы знакомы всего один день, и я знаю его не с лучшей стороны. Он меня вообще-то ограбил, если ты помнишь!

– Это все барон! Расспрашивал меня о вас и… нет, я ничего не сказал! Я помню, что инкогнито!.. Просто все сходится: госпожа при деньгах, путешествует одна, не похожа на девушку на выданье. Их всегда опекают родители и компаньонки. Значит, скорее всего, вдова, а вдовы ищут повторный брак, а у него титул, владения, хоть и без денег – это он предположил, не я! – и госпожа его спасает, хотя могла бы бросить умирать. А еще она умело для девицы обращается с мужчиной… Я имел в виду только врачевание! Это он сам сказал про… другие прикосновения… – Марсель замялся, покраснел и замолчал.

Это было настолько возмутительно, что я расхохоталась в голос, едва успев прожевать суфле. Марсель сначала замер, не зная, чего ожидать, потом тоже стал смеяться, глядя на меня.

– Умелая, значит! Ну да, мы, северные наемницы, такие – огонь! Сам же говорил! – сквозь смех проговорила я.

Слуга скривился как от зубной боли и закрыл глаза рукой.

– Ай! Не напоминайте, пожалуйста! Я ведь уже получил за это!

– Видимо, недостаточно! – пригрозила я. – Будешь еще сплетничать с кем-нибудь обо мне…

– Не буду, клянусь!

– Будешь! Сплетничай на здоровье, только мне все рассказывай! – сказала я, вытирая выступившие от смеха слезы.

– А, тогда ладно! То есть, слушаюсь! – он кивнул, схватил со стола кусочек нуги и убежал в кухню.

Да, похоже они тут мне знатно кости перемывали, пока я гуляла!

Значит, когда я заходила его проведать и так заботливо укрыла одеялом, негодяй не спал! Притворялся только! Вот зараза, какие выводы сделал. Хотя теперь не поймешь, чья это была идея. Похоже, коллективное творчество. Нет, ну надо же, каковы нахалы! Пресс парню пощупать нельзя, сразу тебя поженят!

В нашем мире с мужчинами я встречалась. До свадьбы, правда, не доходило, да я и не стремилась. Считала, что сначала надо сделать карьеру, пожить для себя и все такое. Как раз сейчас, отправляясь в портал, я была свободна. Рассталась с очередным кавалером пару месяцев назад и не спешила влезать в новые отношения. Вот уж не думала, что у меня вид оголодавшей вдовушки, которая бандитом не побрезгует, лишь бы мужик.

Потом я стала догадываться, в чем дело. Сначала мне показалось, что нравы в Антонийском княжестве довольно свободные. Рассказы тех ребят про Симона-купалу, игрища бедноты на постоялом дворе создавали ложное впечатление, что здесь в отношениях полов все просто и откровенно.

Но в кругу знати должны быть свои условности. О браках договариваются родители с раннего детства отпрысков. Вопросы крови и наследования – самое главное. Но и чувства никто не отменял! Часто они идут вразрез со всеми договорами и правилами. Слишком многое поставлено на кон, чтоб рисковать из-за какой-то случайной влюбленности. Ее стараются не допустить до свадьбы. Подавлять чувства, значит, соблюдать ритуалы, дистанцию, аристократическую холодность.

Поэтому любой взгляд, любое прикосновение вызывало бурю эмоций.

А тут появилась иномирянка, такая простая, и – цап за пузо! Типа, я лечу, мне можно. Вот бедняга и разволновался.

Кстати, он тоже не юнец безусый, мой ровесник, наверное. А это значит, по канону, уже давно должен быть женат и иметь пятерых детей. Где его семья? Как давно у него не было женщины?

Весь день я ходила и посмеивалась над этой ситуацией. А потом мне захотелось немного пошалить. Все равно барон сейчас слаб и ничего не мне сделает, а завтра утром я уеду в Саграду и буду вспоминать этот закоулок, как нелепое приключение.

Я поднялась в спальню и осмотрела свой гардероб. Да, не густо, но для одного представления сойдет. Надела длинную белую тунику, распустила завязки на груди так, чтоб она обнажала одно плечо и бретельку кружевного бюстгальтера. Подпоясалась широким кожаным поясом, получилось как платье “мини” до бедер. Дальше что? Штаны для верховой езды, короткие, до колен, а под ними чулки белые, по местным меркам, тонкие и дорогие. Штаны сняла, чулки на подвязках оставила.

Оглядела себя в большом зеркале, неплохо! Вызывающе, даже для моего мира. Укрыла всю эту красоту плащом и заявилась в соседнюю комнату к барону.

Он лежал с открытыми глазами: умытый, в домашней рубахе, под спиной подушки. Марсель постарался.

Когда я вошла, он посмотрел на меня выжидательно.

– Ну что, женишок, решился-таки в омут с головой?

Барон вымученно ухмыльнулся:

– Так и знал, что мальчишка разболтает. Можете ни о чем не беспокоиться, сударыня. Никто не узнает о нашем маленьком секрете… по крайней мере от меня.

Секрете? Это он пошутил так?

– Ну уж нет, что это еще за фокусы? На попятную пошел? Совратил – женись! – сказала я и сняла с головы заколку. Волосы рассыпались по плечам, волнистые после “ракушки”, очень эффектно, обожаю так делать.

Барон перестал ухмыляться и застыл озадаченно. Я продолжила спектакль.

– Ты помнишь, что было на дороге? Помнишь наши жаркие объятия на глазах у всех? – с этими словами я скинула плащ и осталась в чулках и тунике спущенной с плеча.

Барон поперхнулся, выпучил глаза и попытался встать. Получилось только приподняться на локте. Легким движением ноги я уложила его обратно. Продолжая разыгрывать женщину-вамп, я поставила ногу на подушку рядом с его головой и ласково почесала носком за ушком. Потом облокотилась на колено и заглянула ему в лицо. Бедняга смотрел во все глаза, не в силах пошевелиться.

– После всего, что между нами было, мы обречены быть вместе! Только смерть разлучит нас! – с этими словами я запустила руку ему под рубаху и снова провела пальцами по прессу. Если в прошлый раз его это так впечатлило, значит, это место особо чувствительное.