Феодалка

Бедняга поймал мою руку двумя своими, прижал к своему животу и держал из последних сил. Даже румянец появился, смотри-ка! Уже не такой синюшный, как утром.

– Это шутка, да? – догадался он, не выпуская моей руки, и добавил с горечью, – Ты мне так мстишь? Что ж, имеешь полное право ненавидеть меня.

– Конечно мщу, болван! Ты облапал меня, а я за это… облапаю тебя! – я поскребла ногтями его живот, и он ожидаемо рефлекторно задергался.

Барон хрипло рассмеялся каким-то странным лающим смехом, больше похожим на рыдания.

– Пока смерть не разлучит нас, это ты хорошо сказала!

– Эй, погоди! Ты чего? – я попыталась вырвать руку, но он держал ее своими шершавыми горячими ладонями. На секунду я решила, что недооценила его силы и переиграла. Испугалась даже.

Барон собрался с силами и выговорил, серьезно глядя мне в глаза:

– У тебя и правда есть возможность отомстить, а еще вернуть свои деньги и даже больше. Считай это официальным предложением. Нужно только позвать священника.

– Какого черта! – я уперлась ногой в его грудь и вырвала руку. Сама шлепнулась на пол, вскочила и схватила плащ. Хватит с меня таких игр!

– Позови священника, – повторил он спокойно. – Мне недолго осталось… Будешь вдовой барона Руанского, присоединишь эти земли к своим владениям… Ты сумеешь о них позаботиться лучше, чем я.

– Ты бредишь! – я посмотрела на повязку – сухая. А лоб мокрый и горячий. И руки горячие, и румянец этот ненормальный. Что с ним вдруг случилось?

– Черт. Черт-черт-черт! Марсель!!!

Глава 7

Пока Марсель поднимался, я успела одеться.

– Что случилось, ваша милость?

– У барона жар. В погребе простыл, наверное. Или это из-за раны. Что у вас дают в таких случаях?

– Ой, не знаю! Я думал, вы врачевать умеете! Вон, как рану зашили. Ну, вроде холодную повязку на лоб с уксусом…

– Окей, я поищу уксус, а ты найди лесника. Вдруг он знает, кого позвать.

Лесника Марсель нашел не сразу, он был в деревне. Как только услышал про болезнь своего господина, побежал за лекарем и священником.

Весь остаток вечера я не отходила от больного. Жар быстро усилился, и бедняга впал в полубеспамятное состояние. Я нашла уксус, развела его с водой в тазике. Шелковую наволочку пустила на компрессы, которые смачивала и клала на ему лоб.

Пришел лекарь, толстенький добродушный человечек. Долго щупал пульс, расспрашивал о самочувствии больного и о последних событиях. Расспросы больше походили на беспокойство вассала о будущем баронства, чем на врачебный интерес. Дал какие-то травы заваривать и пить. Среди них я опознала только ромашку.

Ближе к ночи пришел священник, тоже давний друг семьи. Прибыл быстро, как только смог, говорил с больным, как с сыном, и не только по долгу службы. Видно было, что он и правда близкий человек.

Барон уже впал в забытье, и с трудом соображал, что происходит. Так что бредовых разговоров о браке не последовало. Священник провел какой-то обряд, отпущение грехов должно быть. Сказал, что большего сделать не может и остается молиться. И еще сказал, чтоб все шли спать и в полночь оставили барона одного.