Девять Пепельных Сердец

Темнейшее мгновение, самое страшное, дрожащее, но до боли знакомое охватило Кейтса. Это не от страха, говорил он себе. Квилья его скоро согреет, стоит перелезть на ту сторону стены цвета кости, а там его ждёт пристань. Он только замечал, как звёзды одна за другой отмечались над ним. Вскоре среди них открылось благородное и совсем не волчье величие луны: её отсветы отражались от моря и проникали в насыщенный эфиром воздух, концентрируясь в нём клубами светлого тумана. Эфирные частицы – ещё одно последствие Катаклизма – задерживали свет и изгоняли слабые тени даже из самых непроглядных мест. Кейтс продолжил спускаться вниз к морю – на этот раз он не испытывал такого сильного сопротивления. Его внимание затаилось целиком в памяти, отправляя в забвение всё, что было хорошим в городе и всё, что было плохим.

Остаток пути он провёл, не встретив ни единой души, и вот перед ним предстали доки: оболочка нагромождённых стен из гнутого металла, словно панцирь, отделяла его от проводника на другой берег. Кейтс подошёл к самой низкой стене, не тронутой эфиром, и добрался до верхних карнизов, зацепившись крюком за откос. Спустя пару минут он уже спускался по верёвке на другой стороне стены. Никто не смотрел за тем, что происходило в самих доках, поскольку ничего особенного там не происходило. Ангары и склады пустели, ржавеющий металл брошенных лодок и кораблей мало кому был интересен, и ещё меньше было тех, кто мог справиться с морем во время бурь, как и тех, кто был готов рискнуть бесценной квильей ради простой рыбы.

Кажется, что не так и давно на каждую лодку было по несколько мореплавателей, каждый со своей полной квильей, но со временем ресурсы города начали истощаться, а изумрудные капли стали редкостью. Так и получилось, что большинство мелких лодок и скифов остались в непригодности из-за распада и разрушений, несомых непотопляемым (в отличие от них) временем. Теперь лишь китобои да корабли лорда остались бороздить море. Кейтс, однако, давно приметил одно судно, которое должно было быть в состоянии доставить его на другую сторону залива.

Пристани заржавевшими цепями держали нагромождения самых разных кораблей, а среди них прятался небольшой скиф. Похожие посудины Кейтс когда-то давно возвращал с другой стороны залива, забирая их у тех, кто не вернулся. Он приблизился к скифу и осмотрел его надёжность. Узоры патины пеленой охватили металл механизмов, иллюминаторы пестрили грязно-золотистыми оттенками, полые кости обрамляли стороны для поддержки, а под ними были выбиты буквы, составляющие имя судна: Кинитат. Побитые временем стороны скифа несли примитивные рисунки рыбок, символы для удачи и спокойных волн, а под штурвалом находился дремлющий двигатель. Морские ракушки бренчали на прозрачном дне из слоистого стекла.

Отсек для квильи ожидаемо был пуст. Кейтсу страшно хотелось разбудить скиф и разрезать свирепость волны его острым носом. Замок на цепи поддался простому ковырянию крюка, даже не пришлось использовать спицы. Изумрудное свечение квильи отразилось на механизмах и готовилось поделиться своей силой…

Ветер поднял волну, что встряхнула скиф, но Кейтс не обратил внимания. Электрические нити в его мозгу горели от терзаний невидимых страхов. Что, если эта посудина утонет? Умеет ли он плавать? Будет ли путь назад? Он пристально смотрел на свет квильи в своей руке, направляя её в подходящий слот, и она, частично погрузившись, подарила движение и тёплое, еле заметное урчание всему механизму. И хотя Кейтсу стало не по себе от использования этой квильи, он завернул уголок рта от чувства контроля в его руках и ровных вибраций, исходящих от двигателя. Нацелив нос скифа на противоположную сторону залива, Кейтс нажал на квилью и, словно приглашённый самой ночью, неслышно рванул с места прочь из гавани, следуя за отражением луны на спокойных волнах.

Он уже не думал о Вишь. Или думал, что он уже не думал о Вишь, смотря со стороны скифа и через прозрачные его части в воду на мириады свечений, что дарили морю Эмира его изумрудные оттенки. Поющий фосфор освещал морское дно, что походило на томящийся свет квильи, время от времени прерываемый стремительно двигающимися рыбками и другими морскими обитателями. Эти подводные звёзды переплелись со звёздами ночного неба и танцевали вокруг полной луны, чей благородный лик виднелся даже через её шрамы. Кейтс слышал истории о том, что луна была молодой до Катаклизма, цельной и чистой, но сейчас его не беспокоил её облик, и он был рад тому, что именно она будет его спутницей в эту ночь…

Что же манило его на другой берег – он не мог собрать воедино одну причину. Вместо этого он просто чувствовал, что кураж ведёт его в правильном направлении. Загадки, навеянные тенями и тревожащие его ум, получат свою долю света. Обещания историй будут выполнены. Страхи и желания его имели один корень. Он сам всё проверит и выяснит… Найдёт то, что ищет, даже если не знает, что это…

Тёплый рокот двигателя скифа звучал как прощальная молитва для обречённых, но Кейтс продолжал крепко держать штурвал. Он хотел растворить захватившее его беспокойство, выбирая неизвестность вместо знакомого страха. Вскоре, однако, пьянящее чувство нового открытия проснулось и ложной уверенностью приятно щипало в груди. Казалось, что скиф стоял на месте, а мимо него неслось море наперегонки с остальным миром. Так приближалась цель Кейтса – её рваное отражение показалось первым. Вот она, уже виднеется далеко на горизонте… Крепость-из-которой-не-вернуться. Из пепла земли торчали острые зубы её чёрных стен, истерзанные штормами, а среди них два длинных клыка – силуэты башен – целились в сияющую луну и росли с каждой секундой, приобретая прямые очертания. Они, как стержни, поддерживали тяжёлое небо, которое мечтало обрушиться и скрыть под собой этот кошмар. Разводы волнений раздражали Кейтса какофонией в плеске воды.

Рассекая залив, Кейтс будто спал наяву, а скиф отделял его от бушующих волн, как послание в бутылке. Пустое. Безнадёжное. Ни о чём. Сквозь волны, на волнах, под давлением, на дне… Не на дне. В голове Кейтса вертелся план прибытия: он высадится среди скал так, чтобы в тени их спрятать скиф… Дальше вопрос проникновения внутрь – тут оставалось надеяться на крюк и верёвку. Не забыть только вытащить квилью из двигателя…

Внимание Кейтса перешло со штурвала на крепость вдалеке, о которой было сложено много историй и ещё больше неправд. Почти все соглашаются, что однажды она была местом правления лорда, ещё до возведения города, многие видели в её форме огромный трон, многие просто считали то место просто опасным из-за слабости старых конструкций. Говорят, что иной лорд когда-то правил Сол, но сейчас подобные истории – табу. Кейтс помнил их обещания: немыслимые устройства и артефакты таились в закромах подземелий, а также реликвии, знания, опасности. Как можно было оставить эту крепость? Позволить ей низойти до пустых развалин…

Неужели Сол постигнет та же участь? Кейтс подозревал, что так и будет. А что до его участи… Стоит ли ему вернуться? Будут ли там призраки? Может быть…

Истории теней рассказывали о лорде-что-один и о бьющемся сердце в самом дальнем, нижнем зале, что хранило безграничную силу. Говорят, лорд вырезал сердце из любви к пропавшей царице, которую он пытался отыскать в пепельной пустыне – ради неё он и воздвиг город с высокими шпилями, чтобы она могла найти его. Кейтсу была важна причина таких историй – то, что давало им начало и смысл.

Это всё выдумки, скорее всего, призванные, чтобы сразить скуку. Ничего там нет. Морская прогулка освежила его, но думы о возвращении, что туманили ум, развеялись от удара носа скифа о берег. Кейтс и не заметил, что плавание закончилось, но он надеялся успеть насладиться им по пути назад. Главное – вернуться.

Перед крепостью не было пирса, только пустынный пляж между шипастых скал, где на мели сидели выброшенные штормом разбитые останки кораблей и лодок в окружении костей странных морских существ. Белизна этих костей формировала странные символы, значение которых мог прочитать только тот, кто видел свою судьбу на лике луны. Кейтс не был одним из них. Он бросил якорь, не забыл вытащить квилью и спрыгнул со скифа в шершавый песок.

За звуками волн послышался волчий вой. Кейтс точно здесь не был желанным гостем, да и вообще никто, если уж на то пошло. Он взирал с жутким интересом на возвышающуюся над берегом крепость: построенная из тёмного камня, покрытая слоем обожжённой соли, она казалась брошенной, покусанной голодным временем. Узоры каменной кладки неприступных стен подражали ночному небу, золотые линии очерчивали стороны и изгибы, а рваные углы беззвучно кричали о незаконченном строительстве… Хитрые кованые решётки защищали высокие окна от простого вторжения.

Две высокие башни, подобные центральному шпилю Сол, стояли над этими стенами. Одна башня была чуть выше другой, а между ними висели серебристые провода. На самом краю со стороны виднелась и третья башня, если можно было её так назвать. Высотой она была намного ниже других, а её вершину поддерживало переплетение из натянутых тросов, похожих на паутину. Кейтс не мог разглядеть больше подробностей со своего места, а высокие стены, однако, мало заботились о нём или о его намерениях и вызывали тревожное чувство. Исходящая от крепости враждебность была почти полностью противоположна городу, хотя она и была схожа щитам тем, что защищала что-то. Вот только то, что требуется в защите, обычно имеет ценность.

Стоя у подножия стен, Кейтс осознал, насколько они высоки. Вдобавок их покрывала соль от былых штормов, подобно чешуе. Она вкрапилась в расщелины, забила и сгладила острые углы. Кейтс дотронулся до неё и попытался зацепить крюк, но соль откалывалась кусками и делала восхождение крайне небезопасным. Некоторые выступы оказались в трещинах или совсем отколоты в попытках предыдущих посетителей зацепиться, а другого видимого пути внутрь не было. Когти Вишь пригодились бы тут, но Кейтсу предстояло найти другой подход… Или повернуть назад… Или повернуть за угол. Он двинулся вокруг крепости по часовой стрелке туда, где стена встречалась с морем и глубоко в нём тонула, покидая безопасность берега. Ритм из чёрных металлических стоек и тонких пустот между ними был вырезан высоко в стене, а отточенные неумолимыми волнами камни прятали и защищали подступы, ведущие к тайнам внутри.

Кейтс залез на предательски скользкую поверхность каменных защитников и, расчётливо сохраняя равновесие, размеренными шагами поднялся по ним так высоко и так близко к стене, как мог. Закинутый крюк зацепился за одну из стоек, соединяя Кейтса с другой стороной через прибойную пропасть. Крепко ухватившись за верёвку, он оттолкнулся от скользких камней и прыгнул, встретив приближающуюся стену вытянутой ногой. Он слышал, как под ним бились волны, холод брызг подгонял его вверх. Что, если там не будет эфира и кромешная тьма? Это сомнение почти вывело его из вертикального равновесия, но руки устремились вперёд, поднимаясь выше и выше. Верёвка проходила через локти сегмент за сегментом и собиралась, оборачиваясь вокруг пояса. Лишь едва заметные мокрые кляксы от ботинок оставались на холодной стене.

Оказавшись у череды тонких окон, Кейтс ухватился за крюк и обернулся. Точка невозврата смотрела на него сквозь бьющиеся о скалы волны, а на другой стороне залива виднелись белые лепестки города – их тёплое и ложное обещание защиты отразилось в его глазах. Он отвернулся и заглянул внутрь крепости. Поедающая свет тьма раскинула перед ним объятья – там не было видно ни дна, ни следов эфира, вообще ни-че-го. Один смелый отблеск луны пытался проникнуть внутрь, указывая путь для вторженцев. Верёвка первой отправилась в пропасть. Стержень на её конце не издал звука, значит, высота на другой стороне была больше одного зацепа. Это никак не обнадёжило Кейтса, но, наполнив грудь морским воздухом, он поправил капюшон и начал считать секунды до своей долгожданной встречи с новыми терзаниями и, возможно, ответами.

Эпизод II – Встречи

Мысли Кейтса свернулись в клубок и смешались со звуками моря. Лишь одно действие отделяло его от разгадки, а может быть, даже от спасения. Он сжал верёвку покрепче и сделал шаг в пропасть – тело ринулось вниз с неуклюжей для него тяжестью. Ничто из того, что представлял себе Кейтс, не было таким, как он задумал в своей голове.

Быстро, сегмент за сегментом, руки в перчатках делали свою работу и низводили его на невидимое дно, что, казалось, вот-вот коснется кончиков его ног… Только спуск оказался намного дольше, чем он рассчитывал. Подводящие его ожидания отслаивались хлопьями, падая вниз без малейшего представления о том, как глубоко им падать. Свет луны удалялся от него, и сомнения вернулись новой волной. Поначалу они были безмолвными, но густеющая темнота вокруг придавала им силы. Верёвка перед носом Кейтса осталась единственной его связью с внешним миром, а он продолжал спускаться, переживая, что крюк дрогнет и отцепится, что дна и вовсе не окажется, что ему придётся рисковать ещё больше в неведомых ему ошибках.

Отвесная стена успела стать для него целым царством, где в формах трещин камней он видел горы и озёра, дороги и города, а также замечал лица и образы людей – недобрые, предостерегающие, но пропадали они все так же, как появлялись. С редеющим светом и каждым пройденным сегментом, он и вовсе переставал замечать их, а глубина комнаты ставила иные, более насущные вопросы. Кейтсу не хотелось на них отвечать, потому что вариантов было слишком много. Он цеплялся, хватал и крутил каждый из них в своём мозгу, где последовательности сыпались, как крепости из песка, и возводились заново, песчинка к песчинке.

Свет совсем пропал, а дна всё не было.

Звуки моря на другой стороне стены начали манить его назад. Волны без вопросов бы приняли его и смыли все следы беспокойства. Даже покинутый скиф начал туманно вырисовываться в голове, и тлел надежду о том, что можно было без вопросов вернуться. Кейтс не останавливался. Вскоре, когда верёвка почти подошла к концу, он пятками нащупал под собой опору из неровной каменной кладки, что окружала новооткрытый островок тьмы.

Луна озаряла путь Кейтса даже в самые трудные ночи, но в том начале он был полностью потерян. Неестественная чернота, заполняющая пространство, неустанно поглощала вторгающийся внутрь свет. Ничего, кроме этого, не было. Кейтсу была необходима точка отсчёта, хоть что-нибудь, за что можно зацепиться. Если бы он знал, что тут *так* темно, то перерыл бы все склады в поисках лампы, даже рискнул бы сунуться в кварталы звеньев. А сейчас ему оставалось использовать то, что взял с собой. Он достал квилью. Иногда одной незначительной мелочи хватает, чтобы найти многое.

Естественный свет квильи мог осветить лишь то, до чего Кейтс мог дотянуться. Он шёл вдоль осязаемых стен и, проводя по ним мягким изумрудным светом, замечал редкие крапинки соли, что занёс гуляющий ветер. Пол под его ногами состоял из отдельных каменных блоков, и каждый из них стоял под разными углами, что, вкупе с непроглядной тьмой, несколько сбивало с толку. Кейтсу хотелось отпустить квилью катиться по ним в надежде, что куда-то она приведет, но это был один из последних вариантов развития событий в его голове.

Думая, он не отходил далеко от верёвки и ждал, пытался, спотыкался. Но вот мелькнуло мгновение: Кейтс всмотрелся вглубь темницы и заметил в ней едва заметную точку – в ней он увидел возможность. Для начала неплохой идеей было до неё добраться, а уже потом – поймать, захватить, подчинить…

Как и у всего прочего, у точек должно было быть начало. Кейтс обернулся и посмотрел на самый верх, где бледное пятно, разделённое на два стойкой, держало крюк. Именно оттуда в точку на кривых плитах падал одинокий луч, заметный лишь на самой глубине, где он не терялся среди других подобных ему лучей.

Крюк, следуя импульсу поддёрнутой верёвки, отцепился, и память рук ловко поймала его. Шум волн за стеной перебил глухой удар об наклонный пол, когда другой конец верёвки оказался закинут через тьму рядом с точкой, чтобы прошерстить дно. Не обнаружив осязаемых опасностей, Кейтс направился размеренным шагом к точке, что тряслась, будто её переполнял страх от пребывания внутри этой темницы. Когда он дотронулся до точки, все последние сомнения покинули его, уступив место свету в руке, который соединял его с луной. Рассматривая побледневшую перчатку, Кейтс заменил квилью на флягу из внутреннего кармана – её зеркальная поверхность была как нельзя кстати.

Ему показалось забавным то, что он, будучи тенью, собрался бросить вызов самой тьме с помощью простого лунного пятна. Он подставил под него флягу, и отраженный от неё луч пробежался по дальним стенам, немножко прояснив положение: дверей в темнице не было, но и не было каких-то намёков на полную заброшенность. Кругом была одна чёрная, первородная пустота. Совсем как отсутствие, жаждущее перестать быть таким, как есть – это комната так себя чувствовала или он сам, думал Кейтс. Неужели это всё, что тут было? Невозможно. В стенах этих должен был быть смысл, иначе зачем им здесь быть… Только если незавершённость крепости не отрезала их от возможностей стать чем-то большим.

Узоры паутин напомнили об углах его собственной комнаты и о Вишь – её призрак преследует его невидимый след в эту ночь, и всё же Кейтс понимал, что в тот момент нечто ускользало от него. Отражённый луч вновь прошёлся по неровным стенам, и ещё раз – безрезультатно. Кейтс перестал смотреть на стены – его стал интересовать сам луч, потому что он оставлял за собой тающий след. Открывать пустоту ослепительной темноты оказалось неожиданной радостью, и Кейтс начал рисовать лучом и наблюдать, как перед ним расступается тьма. Он остановился, как только заметил, что луч начинал сильнее дрожать в одном определённом месте на противоположной стене, до которого свободная рука никак не доставала. Когда он приблизился настолько, насколько было возможно без отпускания луча, то понял, что это не свет дрожит, а то, что выдавало себя за стену – это было нечто эфемерное, отражающее и искажающее своё окружение, забирающее их облик себе.

Запомнив расположение дрожащего места, Кейтс оставил луч и вновь достал квилью. Необходимо было сделать шаг назад, чтобы продвинуться вперёд. Он пошёл навстречу образу в голове и стоило ему дотронуться до стены, как свечение квильи в его вытянутой руке внезапно пропало в странной зыби. Дрожащая "стена" никак не отреагировала на прикосновение, а пальцы просто прошли через её влажную на вид поверхность, ощутив лёгкое покалывание. Сжимая покрепче квилью, Кейтс сделал несколько шагов сквозь мелькание дымки и смотрел, как его тело полностью растворилось в вибрациях. Ощущения становились похожи на погружение под воду… Глубже и дальше, оставив все точки, он шёл за эхом, которое начиналось в его шагах. Звуки совсем затихли, но вскоре вернулись во всей своей прежней полноте, стряхнув с себя неестественность сухой воды…

Кейтс стал свободен от иллюзии и открыл глаза.

Внутреннее убранство крепости предстало его взору: прекрасные арки приглашали в загадочные коридоры и галереи, вдоль которых вычурные колонны держали высокие своды, а наклонные стены поражали изяществом мастерства зодчих. Мраморные плиты отражали редкие сгустки эфира, которых было более чем достаточно для исследования. Коридоры, казалось, простирались в бесконечность, а за их ночным покоем беспрестанно следили множество непохожих друг на друга статуй. На некоторых из них были маски, а на лицах других прослеживалась эволюция навыков подмастерьев. Статуи отдалённо напоминали бывших стражей Сол, правда своими каменными формами они могли разве что отпугнуть, но не остановить вторженцев.

Темница за спиной Кейтса пряталась за малозаметной зыбью в чистоте стены. Он долго всматривался в неё, улавливая её изменения. Прикоснувшись к ней, рука Кейтса просочилась внутрь, а рябь на поверхности камня усилилась. Ощущение вызывало дискомфорт только когда взгляд был направлен на отсутствующую кисть. Его интересовало назначение такой потайной комнаты, но единственные каменные свидетели были неразговорчивы и не могли выдать тайну присутствия новой тени.

Под высоким потолком череда узких окон пропускала свет луны, а Кейтса манило чувство свободы: всё это было *его* для изучения. Возможности и скрытые тайны этого места тревожили и щекотали его череп. Никаких следов жизни не было, как и парий, которым бы наверняка это место приглянулось. Тут никого, ни души! И так тихо, что можно услышать биение своего сердца. Может, и вправду здесь не так уж и плохо.

Над статуями из стен торчали каменные руки, держащие потухшие фонари. Кейтс со злостью отметил их появление и попытался было снять один – он мог бы использовать квилью, чтобы пробудить их тепло, но не решился. Впереди было слишком много вопросов, а лишний свет мог оказаться смертелен для тени.

Судя по расположению окон, Кейтс был на нижних уровнях, и после первого знакомства ему не терпелось подняться повыше, чтобы детальнее всё рассмотреть. Как снаружи, так и внутри, крепость оставалась незавершённой и благородной, но постаревшей от скоплений пыли и пепла. Эту старость легко можно было бы обратить вспять с помощью хорошей уборки. Но то, что было возведено, простоит ещё сотни циклов в компании статуй, оставленных своим создателем.

Старые мысли насквозь пропитали стены и посещали каждую мимо проходящую душу, оставляя с ними свой жуткий восторг. Кейтс спрятал флягу обратно в карман и решился идти вперёд в одном из двух возможных направлений. Кураж поведет его под присмотром луны, ночь скроет его от глаз чужих. С чего же здесь начать?

Первое, что отметил Кейтс, это различные двери. Их было много, к тому же большинство из них было открыто, но почти все они вели в пустые комнаты, в которых зачастую не было эфира. Никакими ценностями, реликвиями и квильями пока что даже и не пахло.

Темнота всё ещё присутствовала рядом: в уголках и за резными колоннами, под широкими арками, и везде там, где лучам луны не хватало сил быть. Не имея большого представления, куда идти, Кейтс просто продолжал в том же выбранном направлении, готовый сменить его, если первый выбор никуда не приведёт. Луна же мелькала через узкие окна и подсказывала ему направление в места, насыщенные эфиром.

Войдя в одну из комнат, он обнаружил инструменты для разделки тушек и кости на стеллажах – похоже, что животных. Использовали ли охотники это место для хранения добычи? Может быть, вивисекторы? Шкуры пустынных волков висели на крюках и выглядели очень тёплыми – самое то, чтобы закутаться в них поуютнее в холодные ночи грядущего месяца. Рядом со шкурами, среди разбитых ламп, блестели серебристые цилиндры. Квильи! Кейтс поднял парочку и повертел их… Внутри не оказалось ни одной изумрудной капли, даже высохшей. Однако само наличие квилей, хоть и пустых, обещало наличие чего-то полезного, оставленного, забытого или спрятанного в тёмных уголках. Кейтс был теперь полностью уверен, что его поиск принесёт плоды…

Можно ли здесь провести время бурь? При наличии желающих, способных заткнуть необходимые нужды, это казалось достижимым, вот только кто покинет город, когда там уже всё необходимое есть (даже если и в жалких количествах). Кейтсу захотелось каким-то образом привести это место в порядок, но более глубокое изучение комнаты не дало ничего ценного: при ближайшем рассмотрении шкуры оказались поеденными молью, а инструменты крошились от коррозии.

Другие помещения оказались ещё менее интересными, за исключением обеденного зала. В нём за длинным столом были рассажены каменные статуи в привычных для них воинственных позах. Кейтс рассмотрел стол поближе. Перед поддельным интересом статуй стояли стеклянные чаши и тарелки, а их трапезой оказалось одно большое ничего под занесённой штормами солью, приправленное (для пикантности) слоем пыли. Объеденье. Место во главе стола было не занято, но Кейтс не горел желанием отведать пыльное ничего, и тем более участвовать в беседах спящих статуй. Его глаз приметил одну ценность – украшенная коробка пестрилась на краю стола. Внутри что-то бренчало – точно не еда и не квильи. Несмотря на то, что тени забрали у коробки почти все цвета, по сторонам её можно было разобрать зацикленную и знакомую всем с детства историю:

"…И звёзды каждую ночь наблюдали за зверем, который прилетал с горы и проглатывал детей, проснувшихся от взмахов его крыльев. Когда звёздам стало невыносимо на это смотреть, они попросили луну осветить ночь, чтобы успокоить зверя, и так луна сделала. Но зверя этот свет только разозлил. Он с превеликим трудом запрыгнул на луну и хорошенько покусал её, пытаясь съесть. Увы, луна оказалась очень большой и горькой для зверя, а детям в его брюхе так сильно не понравилась соль, что они вместе закричали и разорвали зверя изнутри. Когда он падал с луны, соль сыпалась из его живота и покрыла все наши земли. Наконец зверь высох, солёный и никому не нужный, его шкура истлела, кости превратились в горы, слёзы заполнили море, а освобождённые дети вернулись в свой восторг…"