Ожри Гвижит

Часть 2. Люди севера. Глава 1. Форт-Юкон

Зима, накрывшая белым снегом землю, сковала реки и раскрасила небо разноцветными огнями Авроры. Эта ночь была особенно ясной и морозной. Ярко зелёные, переходящие в синий и красный цвета, огни северного сияния разлились по просторам Аляски. Они горели и переливались подобно пламени костра. И от этого вся северная земля окрашивалась причудливыми красками. День на границе полярного круга длился всего лишь пару часов. Потом наступали сумерки. И длинная декабрьская ночь. Темная, завывающая ветром и метелями. Но в этот раз полярное сияние нарушило обычный ход зимы. Раскрасив и осветив землю разноцветными всполохами, полыхавшими среди ярких звёзд. И молодая девушка, никогда ранее не видевшая подобное светопреставление, как зачарованная смотрела в небо сквозь окно.

В маленькой комнате было тепло. За стенкой громко храпела миссис Кэнди. А в гостиной, около грубо отесанных бревен стены тикали большие маятниковые часы. В свете Авроры виднелась протоптанная узкая дорожка среди сугробов. Которая тянулась от входа в большой одноэтажный дом. И терялась в паутине таких же, идущих от нескольких десятков деревянных строений. Форт Юкон был небольшим поселением. Но, в отличие от многих других. Затерянных среди снегов осколков цивилизации. Здесь имелось свое, совершенно новенькое, недавно отстроенное почтовое отделение. Рядом с которым стояло несколько полаток, где жили индейцы. И даже имелась своя, самая настоящая школа. Были и склады, где к началу навигации по реке скапливалось множество шкур пушных зверей. Собственно, когда-то давно город и создавался как торговый пост Компании Гудзонова залива1.

На одной из тропинок появилась фигура человека. Мисс Анет не ожидала увидеть в такой поздний час кого-либо. Обычно к этому времени жители города уже давно спали. Поэтому немного удивилась, наблюдая за быстро шагающей фигурой. А когда ночной путник повернул в сторону их дома, она удивилась ещё больше. Интересно, что может заставить человека пробираться по такому морозу среди ночи, – подумала она. Уж не случилось ли чего? Вскоре закутанный в длинную медвежью шубу гость приблизился. За высоким воротником и спущенной до самых глаз меховой шапкой разглядеть лицо было невозможно. Он быстро перебирал ногами, явно спеша. И кутаясь от холода. Мисс Анет наблюдала за ним из окна, крайне заинтересованная ночным визитом. Домочадцы уже спали. И только ей не спалось. Загадочный гость промелькнул мимо окна, не обратив внимания на нее, и исчез. Через несколько секунд раздался громкий стук в дверь.

Она устремилась было открыть, но тут же остановилась. Испугавшись, что этот человек может быть грабителем. Прислушалась. Стук раздался снова. Человек явно куда-то торопился. И нетерпеливо колотил в крепкие доски. Вскоре послышался скрип половиц. И приглушённое ворчание хозяйки. Затем чирканье зажигаемой спички. Видимо, хозяин разжёг керосиновую лампу.

– Кого принесло? – послышался голос мистера Джефри.

– Врач нужен! Там срочно! Помереть может! Пришел! – донеслось из-за двери.

– Кто пришел? Что случилось. – мистер Джефри открыл дверь. Послышался протяжный скрип и топот вошедшего человека. – Льюис, это вы, что ли? – удивился он. – Так чего случилось? Объясните нормально.

– Эх, мистер Джефри, – донёсся голос одного из местных горожан. Мисс Анет узнала его. Это был невысокий мужчина, который на своей собачьей упряжке часто ездил по близ лежащим поселениям, доставляя почту и телеграммы из Форта-Гиббон. И был одним из перевозчиков пушнины, скупленной у индейцев. Он регулярно захаживал в местный бар. И по слухам, очень боялся своей жены. – Некогда. Быстрее надо! – дрожащим голосом кричал он. – Собирайтесь, мистер Джефри, врач нужен.

– Ну что ж, – послышался раздосадованный голос хозяина. – Сейчас оденусь. Да, забыл совсем. Что же там в сумке. Скальпель, нашатырь, лекарства. Вы присядьте пока. Я сейчас.

Заскрипели половицы и шорох собиравшегося врача. Затем к ним прибавился звон склянок. И рассерженный возглас мистера Джефри:

– Да что случилось-то? Мне же надо, в конце концов, знать, к чему готовиться? Какую микстуру взять? От порезов? Или от обморожения? А может, вообще от сердечного приступа.

– Расскажу, расскажу, мистер Джефри. Только вы уж поторопитесь, – отозвался ночной посетитель. – Уж сильно плох. Ну так вот. Поехал я в Форт-Гиббон. За почтой. А там по пути индейские поселения есть. Вот, думаю, дайка заеду. Проведаю. Поторгуемся. Ну так вот. Заехал я в одно поселение, другое. На обратном пути в одну деревеньку заскочил. Она вдалеке. Поначалу-то не хотел. А потом… Ну да, как видно, к лучшему, – вздохнул он. – Так вот, заехал, значит. В мыслях-то уже к торговле готовлюсь. Как к вождю подход найти. А тут выпрыгивает перед упряжкой девчушка. Молоденькая. Едва одета. И ко мне. За руку ухватилась и тянет в палатку. Вижу, дело неприятный оборот принимает. Тревожность у ней какая-то. Наверно, случилось что-то. А чего я-то могу. А то и вовсе побьют сейчас, оберут до нитки. Кто ж этих индейцев разберет. Чего они задумали. Одним словом, испугался я. Так и уехал бы. Но смотрю, из других палаток тоже повылазили. Ну, думаю, не уйти. Остановился. А она меня тянет за рукав. И все тут. Пошел, значит. Что делать? Завела меня в палатку, а там этот лежит. Едва живой. Уж не знаю, что случилось, но помороженный очень. И раненный ещё. Видно, стреляли в него.

– Индеец? – поинтересовался мистер Джефри.

– Нет. Европеец. Лопочет чего-то. Не поймёшь. А что случилось – не знаю. Хотя, чего там думать. И так понятно. Нашего брата кто только не грабит. Поди, землекоп какой-то или траппер. Нарвался на бандитов. Их-то тут больше, чем волков бродит. Ну, в общем, погрузили его и домой. Два дня добирались. Думал, помрёт. Ну, а как приехал, так и к вам сразу.

– А чего ж его сюда не привезли? – воскликнул мистер Джефри.

– Да куда тут к вам-то, – пробурчал мистер Льюис. – У вас постояльцев хватает. Пусть уж у меня побудет. Комнату определил ему. Не переживайте.

Леверт! – вскрикнула мисс Анет первое, что пришло в голову.

Она быстрым шагом подошла к двери и вышла из своей комнаты.

– Я пойду с вами, – заявила она голосом, не терпящим возражений.

– А-а, мисс Анет, – удивлённо посмотрел на нее мистер Льюис. – Рад видеть вас в добром здравии. Разве вы ещё не спите? Такой поздний час…

– Не спится что-то. – смутилась она. – Не спокойно на сердце. Как предчувствие какое-то.

– Это все от небесных огней, – поделился мистер Льюис. – У меня такое часто бывает. Как начинают краски по небу разливаться, да свет ещё этот призрачный. Так и места себе не нахожу. Все куда-то зовёт. В здешних краях нечисть водится. Поверьте мне, мисс Анет. Эта земля притягивает, а потом губит людей. Ложились бы вы лучше спать и глупости всякие из головы выкинули. А утречком в церковь сходите. Христу помолитесь. Да и пройдет все.

– Нет, не переубеждайте! – воскликнула девушка.

– Не думаю, что это ваш жених, – мистер Джефри попытался успокоить ее. – Посудите сами. В местных лесах столько разных людей бродит. Золотодобытчики, охотники, бандиты. И что с того, что мистер Тесол не вернулся до холодов. Этот человек может быть кем угодно. И совершенно не обязательно вашим женихом. Зачем вам мёрзнуть. Оставались бы лучше дома. А уж как поправится, так и сходите. Посмотрите.

– Нет, это он. Я сердцем чувствую, – настаивала на своём мисс Анет. – Он должен был вернуться. Так и в письме писал. Если не вернулся, значит, что-то случилось. Прошу, не отговаривайте, мистер Джефри. Я теперь не усну. А вдруг это он.

Джентльмены попытались возразить. Но в конце концов, бросили бесполезное занятие. Решив, что взбалмошную дамочку проще будет взять с собой, нежели отговорить. Да и время на уговоры не было. Больной находился в крайне тяжелом состоянии. И, отогревшись в теплом доме после морозного путешествия, мог не выдержать. Требовалось немедленная помощь врача и лекарства. Вскоре они втроём выскочили в холодную ночь и быстро направились к дому мистера Льюиса. Над ними угасали огни Авроры. Уже едва видимые всполохи зелёного цвета пульсировали у горизонта. Постепенно сходя на нет. А звездное небо, висевшее над деревянными домами Форта-Юкон и хрустящими снегом людьми, казалось безграничной черной бездной. Когда они добрались до широкой дороги, пересекавшей все поселение, солнечное сияние погасло окончательно. Погрузив путников в звёздную бесконечность ночной темноты. Где-то вдалеке послышался голодный вой волков.

В маленькой комнате небольшого домика лежал человек. Мисс Анет вбежала за мужчинами в дверь. Скинув теплую шубку на стоящий у входа табурет, и проследовала за доктором через гостиную, которая начиналась сразу за прихожей. На другой ее стороне было две спальни. Одну из которых и определили для больного. В доме было натоплено. Пощелкивали горящие в печи дрова и вкусно пахло жареным мясом. Хозяйка, полная женщина в возрасте, сноровисто орудовала у плиты, готовя ужин для вернувшегося из дальней поездки мужа. Она молча окинула гостей взглядом и на секунду остановилась на мисс Анет. Чуть вздернула бровь. И, не произнося ни слова, отвернулась к шкворчащей на сковороде оленине.

На кровати лежал мужчина. Он был укутан одеялом до пояса. На бледном лице выделялся сухой нос. Потухшие глаза смотрели на доски потолка. Когда в дверях возникли люди, он не заметил их. Казалось, что человек вообще ничего не замечает. Не он! – пришло в голову мисс Анет, когда она увидела человека. И девушка облегченно вздохнула. Потом подумала: «Как странно смотрит. Может, умер»?

– Так. Что у нас тут? – громко спросил мистер Джефри, пройдя в комнату и устраиваясь у больного. – Что случилось?

Он принялся, бормоча что-то себе под нос, стягивать одеяло, чтобы осмотреть рану. На животе, сквозь прилипшую к телу рубашку и обмотанные вокруг талии тряпки проступала запекшаяся кровь. Когда мистер Джефри прикоснулся пальцами к повязке, мужчина тихо застонал и бросил взгляд на врача.

– Ничего, ничего, – улыбнулся тот и продолжил осмотр. – Однако хорошо же вас задело.

– Да бросьте, доктор, – тихо прошептал больной. – Я уже мертв. Лучше капеллана позовите. Его услуги мне сейчас больше пригодятся.

– Ну, это мы ещё посмотрим, – подбодрил его мистер Джефри. – И не с такими ранами выживали. На одного господина медведь напал. Там даже собирать нечего было. А нет – выжил. Во истину Божье проведение. Вы лучше расскажите, как это вас так угораздило? Да и обращаться к вам как?

– Савьер меня зовут. Мистер Савьер, – он перевел взгляд на мисс Анет. – А вы, мадмуазель, и не узнали меня? Впрочем, несколько месяцев прошло. И то верно. Проведение. Правду говорят про дружка вашего. Тот еще тип. Его проделки.

– Как? – воскликнула мисс Анет. – Леверт?

– Предупреждали меня с Французом не связываться. А я-то, дурак, думал: ерунда! – сухие губы мистера Савьера вытянулись в тонкую полоску. – Вы меня спрашиваете, как такое получилось? – он обернулся к мистеру Джефри. – Я расскажу. Пусть этого подонка вздернут на столбе, как бешеного пса. И я буду отомщен, чтобы упокоиться с миром. А до этого момента, так и знайте, мой дух будет бродить по этой земле. И я никому не дам покоя. Я буду тревожить собак и беды разные творить вашему городишке. Вы все у меня попляшите. Знайте это. И отомстите за меня. Это вам мое слово. Слово умирающего человека, – он мутными глазами вперился в доктора. – Я этого Француза не видел, но говорят, он тут всем заправляет. Дела у него там какие-то торговые. Только вот торгует он не как все. А грабит честных людей, да награбленное продает. Слышал, у него в каждом крупном городе свои шайки сколочены. Из беглых висельников да падких на деньги подонков. Таких, которые за монетку кого угодно убьют. Вот и все, что я знаю о нем.

А как связался с ним? Честно расскажу. Теперь-то чего таить? Хотел свою банду сколотить. Дай, думаю, тоже лихими делами займусь. Но мы никого из честных людей убивать не хотели. Грабить хотели. На этой земле выживает сильный. Волки здесь самые сильные. Потому что берут свое и не спрашивают разрешений. Что смотрите? Осуждаете? Да ваше дело. Мне плевать. Не успели мы никого ограбить. Так что пред Богом я чист. Даже доброе дело сделал. Он деревеньку индейскую грабил. Ту самую, где вы нашли меня. Налогом их обложил, чтоб, значит, ему пушниной платили. А он их не трогал. Вот я и решил: Француза прогоню, а индейцы мне пусть платят. И знаете, прогнал. Ох, хорошо мы им тогда прикурить дали. Почти всю шайку перестреляли. Один только убежать сумел. А индейцы-то, индейцы. Они меня за спасителя приняли. Сами дары носить стали. Дураки!

Ну а я-то на радостях решил все у Француза отнять. Даже на нее глаз положил, – мистер Савьер кивнул головой на мисс Анет. – Да только не предполагал я, что этот Француз так быстро узнает обо всем. Этот Чертов телеграф в Форте-Гиббон. Сам дьявол его сюда провел. Напали на нас из засады. Всего трое было, а всех положили. Больно метко стреляют, гады. Я их толком-то не разглядел. Один из них индеец. Один такой, знаете, странный мистер. На траппера похож. Может, и то правда, траппером когда-то бы. Третьего не видел. В общем, всех наших положили. Ну а мне-то уйти удалось. Индейцы приютили. Недели две у них отлеживался. А потом мистер Льюис появился.

– Но Леверт не мог! – вскрикнула мисс Анет. Вы все лжёте. Никак не мог. Он на Аляску-то приехал лишь летом. Да и дел у него здесь никаких нет. А больше я здесь никого не знаю. Только мистера Полля. Но он то здесь причем.

– Нет, с мистером Поллем мы уже несколько лет знакомы, – поддержал ее мистер Джефри. – Он честный гражданин. И нашему городу помогает. Лекарства привозит. В нем сомнений быть не может.

– Леверт, – проговорил больной. – Что-то они говорили меж собой про какого-то Леверта. Я-то спрятался за бревно. Там поваленное дерево было. Большое такое и ямка. Ну вот, под него залез. В снег зарылся. И лежал там, не шевелился. А они меня, видимо, за мертвого приняли. Потому не полезли проверять. Снег глубокий был. Ну а я-то все слышал. Меж собой они разговаривали. Вроде как у них ещё дельце одно осталось. Не знаю, что за дельце. Не расслышал. Но про этого Леверта говорили что-то, – он громко закашлялся, и из его рта потекла кровь. – Проклятый Француз, – выдавил из себя мистер Савьер, отойдя от приступа кашля. – Конец мне. Не выживу.

– Надеюсь, вы понимаете, что я вынужден буду доложить обо всем, что вы рассказали? – осведомился мистер Джефри.

– Мне на виселице не висеть, – слабо засмеялся мистер Савьер. – Я не доживу.

– На все воля Божья, – пожал плечами мистер Джефри. – Авось и доживете. Сейчас я вам лекарство дам. Чтобы вы поспали. Вам, мистер, надо силы восстанавливать.

– Да какая разница, как в петле висеть, – буркнул мистер Льюис. – знал бы я раньше и не повез бы сюда. Выкинул по дороге в снег. И пусть сам выбирается.

– Долг врача не различает, кто пациент, – заметил мистер Джефри. – Он уснет и вам неудобств доставлять не будет. Ну а завтра уж определим, куда его.

С этими словами он достал из сумки какой-то свёрток. Развернул его и, отсыпав жёлтого порошка в ложку, потянулся к губам больного.

– Только вы найдите этого Француза, – посмотрел тот на мисс Анет. – Пусть этот гад на верёвке болтается. Хотел бы я на это посмотреть, – и проглотил порошок мистера Джефри.

_________________________________________________________________________________

1. Форт-Юкон (тогда он в оригинале писался Fort Youcon, а не Fort Yukon как сейчас) был основан 25 июня 1847 года Александром Хантером Мюрреем (Alexander Hunter Murray), торговым представителем Компании Гудзонова залива, как торговый пост Компании. В 1862 году была основана первая школа, в 1869 году, через два года после продажи Аляски, пост перешёл к Alaska Commercial Company. 12 июля 1898 года в Форт-Юконе открылось первое почтовое отделение. Первую половину XX века поселение регулярно страдало от эпидемий и наводнений. В 1950-х годах в селении началось строительство радарной станции и базы ВВС, поэтому в 1959 году оно получило статус города. – Форт-Юкон(Аляска) [Электронный ресурс]: Википедия. Свободная энциклопедия. – URL: https://ru.wikipedia.org#/wiki/Форт-Юкон (Аляска).

Часть 2. Глава 2. Индейцы

В куполообразном жилище было тепло. За стенами из натянутых на длинные жерди шкур карибу слышалось, как завывает ветер. И поднятые им снежные волны перекатываются через крышу. С того дня, как несколько индейцев, вышедших на охоту к реке, спасли нас, прошло уже очень много дней. И теперь мои приключения в лесах Аляски кажутся страшным сном, в который трудно поверить. Первые месяц или два я помнил очень смутно. Как вспышки фотоаппарата, запечатлевшие неясные образы в редкие моменты, когда приходил в сознание. Индейцы. Изрезанное морщинами лицо вождя. И круглый потолок жилища. Иногда перед глазами появлялось лицо старой индианки. Она что-то шептала и совала к моим губам деревянную чашу с неприятно пахнувшей жидкостью. Слишком жирной и вяжущей на вкус. А ещё голоса. Я не знаю слов, которые слышал, но интонации были весьма красноречивы. Грубые, резкие и рассерженные сменялись удивлёнными и возмущенными. А где-то между ними звучал спокойный, твердый голос старого индейца. Он появлялся чаще других, поэтому его голос я запомнил хорошо.

Среди шума ветра послышался хруст приближавшихся шагов. Кто-то упрямо пробирался через вьюгу. Наверно, старая индианка, – подумал я. Шкура, которой был занавешен вход, покачнулась. И в вигвам зашла Вадзаих. Ее большой живот появился первым. Потом меховая шапка. А потом и все остальное. Она глянула на меня и улыбнулась. Скуластое лицо с восточными раскосыми глазами от улыбки словно осветилось. Девушка что-то громко сказала. И дублировала слова жестом, прикоснувшись к руке. Я мотнул головой и, подняв за кисть правую руку другой, отпустил. Рука, не подчинявшаяся мне, безжизненно упала. Правое плечо болело уже не так сильно, как прежде. Впрочем, как и другие раны. Но и не двигалось. Вадзаих сочувственно улыбнулась.

Индианка все ещё была слаба и передвигалась медлительно, словно выверяя каждый шаг. Но с каждым днём всё более уверенно. Удивительно, но она никогда не жаловалась, что у нее что-то болит. Я попытался вспомнить хоть один подобный случай и не смог. Даже тогда, когда тащил ее на волокушах, она не причитала и не требовала к себе бесконечного участия. А ведь, наверно, ей было больно и страшно. И вот сейчас она пришла обработать мои раны. Хотя почти наверняка для нее самой это было не легко.

Виновато улыбнувшись, я поднялся и сел на низкой скамье, застеленной теплой шкурой, которая служила кроватью. Тихо потрескивал огонь, горящий в центре вигвама. И языки пламени играли на стенах, создавая причудливые картины светом. Девушка скинула мокасины, оставив их у самого входа, и меховую шубку, которую положила на скамью. Такие сиденья – лежаки располагались вдоль всех стен вокруг костра. А на земле, поверх подстилки из веток были разбросаны шкуры. Вместе со мной в жилище жила семья индейцев. Молодой парень, который с уважением изображал медведя. Видимо, то что я убил зверя и при этом как-то выжил, вызывало в нем чувство восхищения. И молодая девушка – его жена. Она все время молчала, изредка разговаривая только с детьми и иногда с мужем. Двое забавных ребятишек, по всей видимости, сейчас играли где-то в соседнем вигваме со сверстниками или у бабушки с дедом. Того самого старого индейца, вождя племени и его жены, старой индианки. А хозяева жилища занимались обычными повседневными работами. И работы этой, как я успел заметить, не было ни конца, ни края.

Она подошла и, присев на колени, принялась стягивать с меня индейскую рубаху. Я уже научился обходиться одной рукой, но не противился. Мне было приятно прикосновение ее холодных и вместе с тем заботливых рук. Когда с рубахой было покончено, Вадзаих вытащила из-под ворота своего платья согретую телом деревянную баночку и зачерпнула пальцами белую жирную субстанцию с запахом мускуса. Нежно провела по груди, нанося ее на раны. Больно защипало. Красные рваные полосы от медвежьих когтей тянулись с правого плеча к поясу. Пересекая все тело по диагонали. Левая рука тоже была исполосована зверем. И лицо. Оно было обезображено. Как-то раз я случайно увидел свое отражение в чаше с водой. И ужаснулся. Оно было все изрезано глубокими неровными канавами красного цвета. Невольно я сравнил себя с Франкенштейном из знаменитого романа, который читал в детстве. И мысли о том, как меня примет мисс Анет, с того дня мучили, иногда лишая сна. Но все же чувство радости от того, что выжил, было сильнее.

Обработав раны, Вадзаих убрала мазь за пазуху и погладила круглый живот. Наверное, ребенок дал о себе знать, пинаясь маленькими ножками. На ее лице появилась загадочная улыбка. Я украдкой рассматривал ее. Черные волосы до плеч, казалось, блестели в свете огня. А в глазах было умиротворение и игривые искорки. Казалось, она была счастлива. И, несмотря на свое болезненное состояние, радовалась тому, что скоро на свет должен появиться маленький человечек. Может быть, в рождении Ожри она видела продолжение жизни убитого мной индейца. Во всяком случае, мне так казалось. Хотя разобраться в жизни индейцев было весьма сложным занятием.

Вадзаих, как я догадывался, приходилась каким-то близким родственником вождю. Но, судя по всему, не дочерью. Хотя жила в одном жилище со стариками. И относились они к ней очень благосклонно. По крайней мере, по индейским меркам отношения к женщине. Видимо, это и стало той причиной, почему меня никто не трогал, хотя многие из племени были настроены враждебно. Причина этой враждебности была для меня ясна. Наверно, они знали, что это я убил того индейца. Скорее всего, Вадзаих рассказала. Да и европейцев здесь не очень любили. Это племя было не из тех, которые стремятся влиться в цивилизованную жизнь. И заработать на землекопах, тысячами штурмующих перевалы Юкона. Они жили своей, обособленной от внешнего мира жизнью, соприкасаясь с цивилизацией только изредка. Обменивая шкуры на необходимые товары. По крайней мере, керосиновой лампой их было не удивить, как и многими другими предметами обихода. Прогресс проник и сюда, в самую глушь Аляски.

Впрочем, у меня и не было желания злоупотреблять гостеприимством племени. Уже давно, едва оправившись от ран, я начал задумываться о том, как вернуться в Форт-Юкон. Но, к сожалению, никто из индейцев в европейские поселения ещё ни разу за несколько месяцев не ездил и, по всей видимости, не собирался. А идти пешком по заснеженному лесу было невозможно. Снежные сугробы достигали глубины по меньшей мере метра. И через такие снежные заносы я бы ни за что не пробрался. Поэтому оставалось только ждать, когда кто ни будь из индейцев отправится в путь или на их стоянку набредет какой ни будь путник.

Снаружи послышался хруст снега. Кто-то направлялся к жилищу. Вадзаих встрепенулась и прислушалась. Я с интересом посмотрел на нее. Казалось, она была чем-то встревожена. Вскоре шкура на входе качнулась, и в вигвам зашёл вождь. Он огляделся, внимательно окинув взором индианку. За ним появился ещё один индеец, которого я прежде не видел. Он был одет так же, как индейцы этого племени. В длинную кожаную куртку, кожаные штаны и мокасины. Из-под меховой шапки на нас с Вадзаих смотрели колючим взглядом черные глаза.

Вождь что-то громко сказал, сопровождая слова жестами. Индианка опустила взгляд и тихо ответила. Тогда он скинул обувь и прошел, махнув рукой второму индейцу, приглашая к огню. Тот последовал примеру вождя и расположился на указанной ему лавке. Его глаза пристально смотрели на меня, словно пытаясь пронзить насквозь. От этого взгляда стало не по себе. Внезапно я осознал, что нахожусь в полной власти этих людей, и если они захотят меня убить, то я ничего не смогу сделать.

Вадзаих что-то тихо проговорила и прикоснулась к животу. Незнакомый индеец бросил на нее взгляд, каким обычно смотрят на домашнее животное или корову, которую собираются купить. И, отвернувшись, что-то тихо сказал вождю. Тот, словно удивившись, вскинул руки и воскликнул, как торговец, который пытается поднять цену. Загадочный гость ответил, при этом указав пальцем на меня. Вождь поднял брови и сделал какой-то незнакомый для меня жест рукой. Между ними начался спор. Вадзаих притихла. На ее лице читался испуг. И одна рука крепко сжала мою правую безжизненную ладонь. А вторая принялась нервно поглаживать живот. Обеспокоенность девушки меня встревожила. Я силился понять, что происходит, но, не зная языка, не мог. Единственное, что было ясно как день, то, что в данный момент решается наша судьба.

Незнакомый индеец прикоснулся к сердцу и указал на меня, что-то злобно говоря вождю. Его слова были похожи на ругательства и вылетали, словно плевки человека, жующего табак. Вождь опустил голову и задумался. В вигваме воцарилась тишина, нарушаемая потрескивавшими в огне дровами. Индианка дрожала, прижимая мою руку к себе. Судя по всему, от решения вождя зависела моя судьба, или того хуже – жизнь. И меня охватил страх.