Рождение света. Том первый

В зале поднялся бессвязный галдёж – каждый из Ниссахс начал активно что-то доказывать другому, и только Едэлем со своим сыном молча наблюдали за процессом, но затем громче и чётче всех прозвучал голос Веельфегора:

– Об этом уже заходил разговор, Геридон, но тогда озвученные хадурс идеи не возымели никакого результата. Что же изменилось в этот раз?

– Время показало, что раздельное обучение бессмертных неполноценно. Наши знания об Имморталисе разрозненны и однобоки.

– Но раньше-с как-то данная система работала-с и без таких кардинальных мер, – встрял Ниссах Похоти и Разврата Аэшма-Дэва, вытянув шею и слегка нависнув над столом. – Зачем менять то-с, что исправно работает?

– Возможно, до какого-то определённого момента это и работает, Ниссах, но не для всех шедимс достаточно обучения в шидеах. Для тех, кто будет управлять киссевс, полученных знаний мало. Насколько мне известно, Ниссах Веельфегор всеми силами пытается вложить максимум знаний в своего сына, сделать его достойным преемником, но, когда он будет вынужден действовать самостоятельно, как он сможет принимать разумные решения, если не имеет никакого понятия о мирах за пределами Гиенум?

Я пытался как можно мягче и нейтральней изъясняться, чтобы не разбудить в Ниссахс негодования. Направить поток их мыслей… чтобы не получить в свои ворота ненужного пенальти.

Веельфегор ничего не ответил, но в его молчании было больше положительного, как если бы он начал вступать со мной в диалог. По недовольному цоканью Баал-Зевува я сразу понял, что он в корне не согласен. Оно и ясно, как солнечный смертный ама. Полемика разрослась с новой силой, но среди обсуждающих, которых я старался слушать очень внимательно, на этот раз я не услышал голоса Левиафана – он молчал, задумчиво смотря куда-то в сторону. А в тот ама, когда я пришёл к нему с данным предложением, он был всеми руками, ногами и хвостом за.

– Я не отказываюсь от своих слов, – произнёс Ма-Амон, привлекая к себе всеобщее внимание, вынужденно начав говорить на тон выше. – Любезный Геридон пытается донести до нас простые истины, одним из первых подключив логику. Подросшее поколение нуждается во всестороннем развитии, а что, как не совместное обучение с хадурс, как бы это парадоксально ни звучало, позволит им получить необходимые знания? У нас появится прекрасная возможность познать обе стороны медали!

– Несусветная чушь, Ма-Амон. Никому из зуас такого счастья не надо! – разозлился Баал-Зевув, кривя своим огромным ртом. – Если твоей профурсетке Ницнуцаль нужно забивать хоть чем-то голову, то моему сыну такое не сдалось! Он и без этих «сакральных» знаний сможет в полной мере управлять Охнегав Гахдис. Знакомство с кагеиль хадурс никак на его способности не повлияет.

– Не горячись, шавоним-с, – проговорил Аэшма-Дэва, стараясь успокоить своего «приятеля». – Из всего можно извлечь пользу. Представь-с, какая это прекрасная возможность – пристроить всех своих чад. Твой сын быстро смекнёт-с, как ему себя вести в этом заведеньице… Я и сам бы не против, признаюсь, отправить-с на обученьице парочку своих надоедливых дочерей-с, но окончательное решеньице за Едэлемам, – чуть ли не промурлыкал последнюю фразу Ниссах. – На всё, Рашев, ваша воля.

– Твои доводы, Геридон, просто полный абсурд, ибо Ниссахс никто не обучал, и они прекрасно со всем справлялись, – неожиданно для меня произнёс Эйлель. – Сама мысль о создании Эрита, где шедимс будут вынуждены находиться рядом с кагеильс, претит мне в высшей мере!

Едэлем вдруг улыбнулся уголком губ и одним лишь жестом повелел всем успокоиться.

– На этом всё, Геридон?

Сглотнув мгновенно образовавшийся ком в горле, я растерялся, стараясь ни о чём не думать, ибо Рашев читал меня, как раскрытый фолиант. Но утаивать последнего факта было ни в коем случае нельзя.

– Помимо хадурс в Эрите наравне с шедимс будут обучаться полукровки, бывшие смертные. Инсертумы, что по задумке изначально не будут признаваться ни одной из сторон, – произнёс я не совсем уверенно, сразу ощущая на себе давление со стороны семи пар глаз, среди которых тяжелей всего чувствовался взгляд Йорев. – Это ключевое условие хадурс было озвучено моему – не побоюсь сказать этого слова – коллеге на последнем соборе Серафимов…

В зале Изем повисла тишина, нарушаемая противным пыхтением Баал-Зевува. Ниссахс нужно было время всё обдумать, и пока они не начали напропалую отказываться от моего предложения, я решил высказать своё искреннее мнение. Так сказать, бросить все имеющиеся силы для решающей атаки.

– Едэлемим, – обратился я напрямую, ведь именно от него зависело окончательное решение, – я руковожу шидеах не один амер и понял один ужасный факт… Мы застыли. Нам не преодолеть этот барьер, пока не будут предприняты кардинальные меры. И посему я дражайше прошу рассмотреть моё предложение.

– Ты в своём уме? – вспылил Эйлель, вскакивая с места и сжимая руки в кулаки. – Книжная пыль совсем припорошила твой рассудок? Давайте ещё усадим в Изем Каберсева мёртвые душонки, чтобы они помогали нам нести «мир и справедливость»! Это какой-то бред…

– Да, Ниссах, многие надеялись, что с наступления Надер Оцемуш никто из нас не будет иметь с хадурс дел, но уважаемый директор прав – мы не можем взять и забыть об их существовании, – мягко и тягуче произнёс Ма-Амон, поджимая губы, и я сразу понял, как сильно слова Эйлеля расстроили его. – Мы клялись не соприкасаться с ними, однако время показало, что это решение оказалось неверным. Без хадурс не будет нас, и наоборот.

Сын Едэлем отвёл взгляд в сторону, ничего не ответив Ниссах Алчности и Богатства. Судя по всему, где-то в глубине он все ещё уважал его мнение, не решившись встрять наперекор.

– Зачем-с кагеильс нужны эти так называемые инсертумы-с? – задумчиво протянул Аэшма-Дэва. – Неужели-с они надеются переманить на свою сторону полуземное отребье-с и развязать новый конфликт?

– У них ничего не получится, – хохотнул Баал, брызнув слюной и став еще более омерзительным. – Даже если они заберут себе всех полукровок, наша мощь неоспорима.

– Это условие выдвинуто, дабы выстроить так называемый паритет, – устало выдохнул я. – Чтобы установленное равновесие имело статус не только на бумаге…

– Одним словом, кишка у них тонка, – закончил мысль Эйлель.

– Вынужден согласиться с Геридоном и Ма-Амоном, их слова несут разумное зерно, – взял слово Веельфегор, переводя усталый взгляд на Едэлем. – Определённо, моих собственных возможностей, времени и даже знаний порой не хватает, чтобы доходчиво объяснить Матхусу мироустройство Имморталиса. Возможно, что такое место поможет ему почерпнуть нечто полезное. Я поддерживаю предложение, а что до так называемых инсертумов, то мне лично всё равно, кто ещё там будет учиться. Главное, чтобы моему сыну не мешались.

Когда Ниссах Уныния и Лени закончил изъясняться, Едэлем перевёл свой взгляд на Баал-Зевува, у которого от недовольства на лбу вздулась уже не одна сочная вена.

– Твоё слово, Баал, – обратился Едэлем, уперев голову о сложенные перед собой руки.

– Согласен с Йорев, Рашев. Смертные – навязчивая липкая грязь под нашими ногами, и позволить им учиться наравне с нашими преемниками? Никогда!

Я начал нервничать по-настоящему, как если бы мне пришлось бить штрафной у самых ворот противника, и совсем не скрывал этого. Два – за, два – против, а Аэшма-Дэва, который готов на всё, лишь бы не выглядеть неугодным в глазах Рашев Гиенум, своё решение полностью отдал ему во власть. Получается, что теперь исход зависел от подозрительно молчаливого Левиафана… Не считая варианта, что Едэлем уже заранее принял сторону и просто был заинтересован в мнении своих приспешников.

– Остался лишь ты, Левиафан. Каково твоё решение? – произнёс Едэлем.

Я впервые видел, чтобы он неподдельно интересовался мнением Милецет. Раньше присутствие и слова Левиафана не значили ровным счётом ничего, но затем Ма-Амон поведал мне, что вес Ниссах на Изем начал неуклонно расти вверх. И теперь мне самолично предоставилась возможность увидеть данное необычное явление.

Милецет ответил не сразу, по очереди растерянно оглядывая каждого из присутствующих.

– Рашев, я… Я скорее за, нежели против… – тоном тихим и покорным произнёс Левиафан, немного сгорбившись.

– Решено, – тут же заключил Едэлем, не дослушав до конца. – Геридон, твоё решение одобрено Изем. На этом всё.

Хлопнув по столу, он встал со своего кресла, а за ним, следуя примеру, поднялись все остальные, включая всё ещё ничего не понимающего меня. Пространство залилось более ярким светом, и я теперь воочию смог увидеть реакцию Ниссахс. Одно наслаждение было лицезреть совершенно потерянную морду Баал-Зевува, который не сводил взгляда с Едэлем, раскрыв рот от удивления. Но я знал точно – он не посмеет возразить. Аэшма-Дэва с Веельфегором выглядели безучастно, по их хладнокровным лицам не было понятно, удовлетворены ли они результатом. Ма-Амон же был более всех доволен – улыбнулся, искоса и хитро поглядывая на ничего не соображающего Баала. А вот на Эйлеля я боялся даже мельком бросить взгляд, ведь его реакцию было нетрудно предугадать – ясно это показывала его горькая и до слёз острая энергия, которую он под давлением эмоций перестал скрывать.

– Есть ещё кое-что… – обратил на себя внимание Едэлем. – Отвечать за это будут… Хм… Эйлель вместе с Левиафаном. Геридон, постепенно начинай вводить их в курс дела, – твёрдо добавил он и направился к дверям.

За ним последовали все Ниссахс, кроме его сына, который остался стоять на месте, прожигая меня ожесточённым взглядом, из-за чего я невольно попятился назад и пожелал только одного – поскорей убраться восвояси.

– Хоть отец и велел, но я не собираюсь заниматься делами вшивого Эрита, Геридон! – обратился он ко мне, когда двери за ушедшими затворились.

Я не знал, что ему сказать… Да и Эйлель точно не ждал от меня ответной реплики. Любое слово сейчас было бы использовано против. Взглянув на меня с явным презрением, он быстрым шагом направился в сторону дверей и, оказавшись подле них, кинул напоследок:

– Со смертными тем более. Пусть только попробуют попасться мне на глаза!

– Сальвдиум, вы ведь глава терсии демонов? Вы Геридон?

Проморгавшись, я по привычке оглядываю того, кто отвлёк меня от ностальгических воспоминаний: ангелочек самый обыкновенный – щупленькая, среднего роста блондинка с бледной кожей и светло-серыми глазами, за спиной белые крылья с лёгким серебристым переливом. Одета тоже слишком «по-ангельски» в светлые тона: белая рубашка, серые брючки и белые кеды. Ничего примечательного и как-то, кхм, совсем не женственно.

Молча киваю ей в ответ, едва заметно улыбнувшись, подмечая, как она побаивается стоять со мной рядом.

– Я – Самаэль, – говорит ангелочек своим высоким голосом. – Мой отец Михаэль решил, что мне пора начать обучение здесь…

Цокаю, чтобы остановить её пояснения. Здорово, конечно, что она дочь самого Архангела, но мне всегда было плевать на происхождение. Терпеть не мог все эти ранги, статусы и разделения – я признаю лишь силу, которой, к собственной гордости, обладаю в достаточном объёме.

– Ближе к делу, Самаэль, – проговариваю, чувствуя её сладкую энергию с небольшой кислинкой.

– Аг пинитет…

Девушка тушуется, прижимая свои крылья ближе к спине, отвечая мне на солус, но успевает вовремя опомниться, переходя на эквил.

– Впервые в своей жизни вижу демона, – поясняет она, поправляя ворот рубашки.

Значит, совсем молоденькая… Нелепая… Видимо, высокородный родитель ни разу не выпускал своего отпрыска из Хадая. Что ж, не завидую. Шедимс точно начнут высмеивать её за наивность, которую видно невооружённым глазом. Тазер тавах, бакуриш!

– Когда мы летели в Эрит, – продолжает ангел, постоянно делая паузы, подбирая подходящие слова, – на одном из юнаулосил я увидела девушку…

– И что в этом странного?

Даже бровью не веду, надеясь, что она оставит меня в покое. Не понимаю, в чём странность. Мало ли, что бессмертным взбредёт в голову.

– Ну… – мнётся та, кто назвала себя Самаэлем, – у неё были необычные синие крылья…

– Просто одна из «ваших» решила посидеть на камушке.

Пожимаю плечами, отвечая с привычным равнодушием, но в памяти сразу же перебираю всех учеников, у которых могло быть схожее оперение.

Таких в Эрите нет.

– Извините, – Самаэль отрицательно мотает головой, – я знаю почти всех жителей Рая и с уверенностью могу сказать, что никогда не встречала ангела с таким цветом крыльев.

Её слова звучат весьма убедительно… И тот факт, что дочь высокопоставленного Архангела видела хотя бы раз всех белокрылых, имеет место быть.

– Я взгляну? – как можно мягче спрашиваю, чтобы не напугать.

Самаэль кивает, сама делая шаг навстречу. Больше не медля, я всматриваюсь в её глаза, пытаясь увидеть необходимое воспоминание. Как я понимаю, новоиспечённая ученица вышла из библиотеки тицеля и направилась за остальными к краю парящего острова, где потом взлетела и постепенно начала отставать от основной цепочки. Хм, не думал, что у дочери Архангела могут быть такие немощные пёрышки.

Вскоре она и правда увидела девушку, которая находилась даже не на островке – на маленьком осколке парящей суши. Несколько раз прокрутив данное воспоминание, я пытаюсь понять, видел ли я её когда-нибудь… Но образ слишком расплывчатый, да и с такого дальнего расстояния Самаэлю не было видно.

Очень подозрительно.

– Может быть, это демон? – бросает бакур, но я тут же качаю головой в ответ.

Нет, среди наших уже давно нет представителей с синими крыльями.

– Почему не сказала вашему провожатому? – с упрёком спрашиваю я, отстраняясь от ангела.

Ведь с ними же должен был быть кто-то из «взрослых». Мурри упоминала, что как раз с новенькими прилетит сюда. И обычно она никогда не пустословит…

– Никто нас не провожал, – несвязно бубнит Самаэль, – нам просто сказали следовать за старшими учениками.

Ну, бессмысленно полагаться на «старших», которые ничего дальше своего носа не видят. Понятно теперь, почему никто, кроме юной и слишком впечатлительной белокрылой, не обратил внимание на девушку.

– Проверим, что за неженку ты нашла, – на выдохе произношу я. – Где?

– Я… – хмурится ангелочек. – Я помню лишь примерно.

– Тогда по старинке.

Одним взмахом оказываюсь в воздухе высоко над Эритом, чувствуя приятный прохладный ветерок. Но похоже, что полёт будет не таким быстрым, как я предполагал, – Самаэль еле поднимается, не в полной мере владея своими пёрышками. Что ж, трудно ей придётся на уроках, но ничего. Новый учитель по полётам дело своё знает.

Когда ангел наконец равняется со мной, то указывает направление, и мы летим на восток.

А вдруг это новый инсертум?

Но я отбрасываю мысль моментально. Не может такого быть – смертные души появляются в строго определённом месте: на краю скалы неподалёку от Эрита, и об их появлении всегда свидетельствует предшествующий метеоритный дождь. Но сегодня ничего подобного не наблюдалось. Неразбериха полная.

Помимо дум о загадочной девчонке мне приходится то и дело оглядываться и дожидаться еле поспевающего за мной ангела. Ей определённо не хватает опыта: парящие островки она облетает с трудом – от них нужно ещё успеть увернуться. Хорошо, что у меня отменная реакция, – в очередной раз хватаю её за руку и тяну, чтобы она – не дай Едэлем – не врезалась в парящую скалу. И чему только учат ангелочков?

Вскоре на горизонте показывается островок, где и правда виднеется размытый силуэт, и чем ближе мы подлетаем, тем отчётливее я осознаю, что ангелочек говорила правду.

Девушка. И перья синие, больше напоминающие крылья земных бабочек. Но что-то с ней точно не в порядке – она лежит у самого края и не шевелится.

Приземлившись, я первым делом помогаю Самаэлю устоять на месте, подмечая про себя, что над приземлением ей тоже стоит поработать. Девушка тяжело дышит от быстрого полёта, стирая со лба пот. Никакой выносливости. О стандартной разминке перед тренировкой она ничего не знает.

– Порядок?

– Да, спасибо… Просто не привыкла к частым долгим перелётам, – отвечает она, не отрывая взгляда от незнакомки.

После я подхожу к незнакомке поближе, чтобы лучше разглядеть. Из-за того, что левое крыло полностью закрыло тело, ничего не видно, кроме золотой копны кудрявых волос. На наше появление она никак не реагирует, продолжая лежать неподвижно.

– Она спит?

В голосе Самаэля читается испуг, она боится подойти к ней – продолжает стоять на месте, наклонив голову набок.

– Не знаю, – словно сам себе говорю и отодвигаю перья, чтобы нащупать пульс, но тут мой взгляд спускается вниз, и я останавливаюсь.

Ливах!

Да она совершенно голая!

Торопливо снимаю свой чёрный плащ и накрываю девушку, аккуратно убирая волосы с лица, и словно от моих манипуляций её веки начинают слабо трепетать. Начинаю поочерёдно убирать ткань плаща – то с ног, то с рук, то с других частей тела, – чтобы оценить степень повреждений, не желая полностью оголять девушку. Ладони в ссадинах – скорее всего, она царапала ими камень. У основания крыльев запеклась кровь, а на животе три небольших, но глубоких пореза. Почему они не поддаются регенерации? Что-то экстраординарное, не иначе. Но ничего смертельного – выкарабкается.

Собираюсь уже окончательно укутать девушку в плащ, как замечаю яркий красный проблеск на тонкой шее. Отодвинув чёрную ткань, застываю на месте, не в силах пошевелиться, ведь на груди у неё броским пламенем искрится рубин!

Пытаюсь проморгаться, не веря своим глазам. Провалиться мне на месте в Гиенум или куда-нибудь подальше! Что тот самый камень делает на шее у бывшей смертной? Он же был утерян!

– Она сильно ранена? – обеспокоенно произносит ангел за моей спиной. – Может быть, я попробую помочь?

– Ей помогут в лазарете, – отрезаю я, не желая больше ни секунды оставаться здесь. – Возьмись за плечо.

Нужно срочно переместить её!

Наконец ангел послушно кладёт свою ладонь поверх моей рубашки. Прижимаю девушку к себе, чтобы освободить левую руку, и щёлкаю пальцами.

Мы оказываемся у бокового входа в Эрит. Бакур тут же опускает руку, но не перестаёт разглядывать незнакомку с неприкрытым любопытством.

– Твоя миссия выполнена…

Ясно давая понять, что больше ей здесь делать нечего, иду в сторону дверей лазарета.

– Иди в свою кроватку, скоро отбой.

Но Самаэль будто не слышит и глазами как у побитого щенка смотрит на девчонку и следует за мной. Лучше бы подумала о том, как не стать посмешищем Эрита из-за мягкости своего характера. Ангел ангелом, но себя в обиду давать нельзя.

– Кто она? – очнувшись от созерцания, спрашивает Самаэль, словно не слыша то, что я ей только что сказал.

– Новый инсертум.

Какой она, беззер, инсертум? Перья ведь не серые, как у других типичных представителей. Но других разумных вариантов у меня просто нет.

– Я смогу её позже навестить?

– Если лекарь разрешит, – холодно отвечаю, оказавшись перед лазаретом. – Спасибо, что проводила. Но теперь ступай к себе, Самаэль.

Ангел, вежливо улыбнувшись, уходит по коридору в сторону женского крыла, а я возвращаю взгляд на девчонку с не менее загадочным рубином, пинаю ногой дверь и захожу внутрь просторного помещения, залитого светом зажжённых свечей. По обе стороны от меня располагаются больничные койки, аккуратно застеленные кипенно-белым постельным бельём. Подхожу к одной из них и укладываю девушку, не снимая своего плаща, – пусть этим занимается Амелия, лекарша-ангел.

Однако прежде нужно снять камень – если это то, о чем я думаю, то нельзя, чтобы оно попало в чужие руки.

Тяну руку, соприкасаясь пальцами с гранями драгоценности, и…

Удар, толчок и резкая волна боли. Кожу словно обдаёт потоком разгорячённой лавы, а энергия – такая сильная и тёмная – отбрасывает меня прямо к дверям лазарета.

Диха!

Поднимаю руку, что держала камень, и вижу, как от первых фаланг двух почерневших пальцев идёт едва заметный дым.

Что я наделал?

Поднимаю взгляд на девушку, на которую произошедшее никак не повлияло.

Это точно он!

Девра хаса!

Дав скорые указания Амелии, спрятав от неё ладонь, пулей добегаю до Нертиса, где находятся рабочие кабинеты и покои преподавателей. Стараюсь дышать ровнее, но свежий воздух совсем не помогает справиться с волнением, и я по привычке достаю чётки, надеясь, что они помогут.

Мне срочно нужен Фаэ. Надеюсь, он до сих пор корпит над документами и не спит – ангелы возвели бюрократию до уровня сюрреалистичного. Похлеще, чем у шедимс.

Подняв голову наверх, я ищу взглядом окно кабинета шавоним и выдыхаю с облегчением: там горит неяркий свет. Значит, точно пашет без отдыха.

Расправив крылья, взмываю вверх и подлетаю прямо к окну – времени подниматься нет. Престол действительно бодрствует – задумчивый и усталый, он горбится над каким-то раскрытым свитком и скрупулёзно выводит свои витиеватые буковки. Окна закрыты изнутри на щеколду, и чтобы не пугать его своим странным появлением, аккуратно стучу в окно – Фаэ вздрагивает, с удивлением косясь, и сразу же встает с места.

Взметнув бровь, он открывает мне путь внутрь и, недоуменно оглядывая меня, спрашивает:

– Решил вспомнить молодость?

Сначала не понимаю, что он имеет в виду, пролезая через небольшой оконный проём, а потом смекаю, что мне не по статусу для таких претенциозных появлений.

– Нет времени, – отвечаю ему, качая головой. – Сегодня дочурка Архангела – новоиспечённая ученица Эрита – нашла на парящем клочке земли…

Подробно рассказываю обо всём, завалившись в кресло напротив его стола, а пока пересказываю, начинаю ещё сильнее волноваться, сжимая в руке бусинки. Фаэ слушает внимательно, но с каждой минутой становится всё угрюмее и задумчивее. Он по обыкновению начинает заваривать крепкого чаю для нас обоих, а потом, разлив по кружкам, протягивает мне одну. Принимаю её резким движением и, сделав глоток, вливаю в себя крутой кипяток с приятным привкусом мелиссы, ни капли не поморщившись.

– Я даже не знаю, как описать самое ужасное… – ставлю почти пустую кружку на его рабочий стол поверх стопки бумаг. – На шее девчонки висит кулон, а камень – точь-в-точь рубин с перстня Эйлеля.

– Ты уверен, мафос? Мало ли на свете таких камней.

В ответ поднимаю свою руку, показывая Фаэ пострадавшие пальцы, которые, если мне не изменяет память, будут долго восстанавливаться, а после точно останутся шрамы.

– Дать тебе заживляющую мазь? – сразу спохватывается шавоним, удивлённо и очевидно брезгливо оглядывая повреждения.

– Бесполезно… Зато я точно убедился, что это он, – смахиваю пот со лба свободной рукой. – Эта девра произошла лишь из-за того, что я попытался снять кулон. Меня отбросило аж к дверям, зато на девушке никаких повреждений. Мне в пору выдать красную карточку за отсутствие мозгов.

Закончив, я обессилено откидываюсь на спинку кресла. Так и не сделав ни одного глотка, Фаэ ставит кружку на специальную подставку и, потирая подбородок, думает о чём-то о своём, и какое-то время мы молчим, осмысливая произошедшее.

– Вот оно как… Получается, что рубин охраняет своего обладателя? Ваиде терест!

– Я поэтому и сразу пошёл к тебе, Фаэ. Ты хорошо разбираешься в такого рода загадочных штуках… Помоги мне.

Он молчит, и я невольно начинаю оглядывать его кабинет, останавливая внимание на песочных часах, которые с наступлением полуночи переворачивались, начиная очередной отсчёт земных суток. Сейчас риска указывала около одиннадцати часов вечера.

– Хорошо, – спокойно отвечает шавоним, беря со стола книжку с потёртым золотым переплётом, которую всегда носит с собой. – Посмотрим, что с этим можно сделать.

Вместе с Фаэ мы направляемся в лазарет, идя тихо, дабы не привлекать внимания дежурных учителей, ловящих неспящих учеников, что нарушали основополагающее правило: не шастать по территории после отбоя. Тихим ходом мы добираемся до больничного крыла, где нас уже ожидает Амелия.

– Она ненадолго очнулась, но настолько была не в себе, что я дала ей успокоительного. До утра бедняжка будет крепко спать. Совсем без сил осталась…

– Спасибо, Амелия, – на выдохе произношу я.

Ну хоть о состоянии её здоровья можно не думать.

– Если будет нужно, я в кабинете, – отвечает ангел и после удаляется, плотно закрывая за собой дверь.

Тем временем Фаэ подходит к кровати, где лежит заботливо переодетая в белую больничную рубашку девушка, отодвигает ворот, чтобы рассмотреть камень, и недовольно хмыкает.