Пустой Сосуд

– Насчёт нашего дела, – старший брат прильнул к столу. – Насчёт того, как мы попадём к Аганнару.

– А ты времени зря не теряешь, – торговка пристально изучала Эши. – Уже раздобыл доспехи законника? Хочу примерить их, пока Ганорал не потёрся о них потным телом.

Плантатор поджал губы и опустил голову. Он до последнего не желал отводить взгляд, но что-то в узких угольных глазах Фаттак отталкивало его. Эши сделал вдох, открыл рот, тут же закрыл его снова.

– В другой раз примеришь, Фаттак, – с неожиданным вызовом в низком голосе произнёс Гуйрах. – Ребята поняли, что план – дерьмо.

– Прости? – дама заёрзала на вырезанной из камня скамье и склонила голову набок. – Что ты задумал, Руй?

– Короче, мой брат… Эши, – Руй посмотрел на него в немом призыве. – Он думает, что, ну, так не получится.

– Хватит мямлить, Руй, – жёстко сказала Фаттак. – Только мы всё решили, только договорились… И как же иначе вы собираетесь выяснить, что внутри виллы? Я не хочу, чтобы вы вслепую бились об закрытые двери в нужный день, как пауки в горшке!

Эши вёл рассуждения в глубине разума, но воцарившееся в беседке молчание подсказывало, что пора было высказаться. На то же намекал и болезненный тычок локтем от брата.

– Ты сказала, что Аганнар оставляет совсем мало работников к приезду этих странных гостей, – припомнил Эши, глядя на лоб Фаттак. – Это точно?

– Как и всё, что мне доносят проверенные люди, – дама уверенно кивнула, качнулись её пышные кудри. – Точнее не бывает.

– Значит, мы устроим всё так, чтоб нашлось пару свободных мест среди его работников, – теперь кивал Эши. – И займём их.

Фаттак выгнула брови и откинулась на спинку скамьи, как бы разглядывая Эши чуть издали. Её рот приоткрылся, а губы едва заметно двигались. Руй же резко придвинулся к брату и засопел в ухо.

– Ты чего за херь задумал? – шипел он. – Каких работников?

– Эши, – как бы мягко ни старалась говорить Фаттак, яд разве что не капал с пухлых губ. – Ты совсем не понял, что я тебе толкую со вчера. Гости Аганнара желают, чтобы работников было так мало, как только возможно. Понимаешь, нет? Суть в том, чтобы как можно меньше зевак видело их, видело их груз и знало, где он находится…

– Точно, Фаттак, – буркнул Гуйрах, властно протянув руку вдоль спинке за обоими братьями разом. – Он оставит так мало людей, как только можно оставить, чтобы хозяйство не развалилось. И если мы уберём ещё нескольких…

– Им придётся взять замену! – воскликнул Руй, подскочив на сиденье. – Точно, да!

– И так мы сможем проникнуть внутрь, – заключил Эши. – А моя сестра обойдётся без синяков.

Фаттак взглянула на него в недоумении, явно не зная ничего об Итаки и о том, чего мог стоить прошлый замысел Руя. Но под её миловидной личиной кипел гнев, и Эши отчётливо ощущал его в каждом движении узких ноздрей, в набухших в уголках челюсти желваках, во взбухших жилах на лбу.

– Я не согласна, – медленно выговорила Фаттак. – У нас есть план, Руй, и ты несколько вечеров подряд убеждал меня в нём. Им ты и доказал свою полезность, как и полезность своего брата…

Гуйрах издал несколько рыков, скорее отдающих замешательством, чем злобой. Он чуть подался вперёд и положил безразмерную ладонь поверх аккуратной руки торговки.

– Фаттак, – вкрадчиво сказал гигант. – Мысль дельная. Лучше, чем делать вид, будто из Ганорала получится законник. Или что Аганнар вообще станет с ним разговаривать. Или что…

– Ты опять со своими домыслами из Ям? – воскликнула торговка, вырвав руку из-под лапы Гуйраха. – Пожри меня Змей, мы ещё ничего толком не начали, а вы уже сводите меня с ума!

– Дай нам шанс, – попросил Руй не то с мольбой, не то со злобой в голосе.

– А что насчёт подстраховки? – Фаттак просунула кончик языка через уголок губ и облизнулась.

– Насчёт чего?

– Запасной план. У меня, например, он есть всегда. Советую и вам обзавестись.

– Не волнуйся, – твёрдо сказал Эши. – Чем дольше мы пробудем внутри, тем больше узнаем.

Фаттак смерила Руя прищуренным взглядом, а уставилась куда-то поверх плеча Эши. Дама приставила палец ко рту, пару раз легко ударила им по губе и тут же встрепенулась, будто вспомнив нечто очень важное.

– Эши, – голос её смягчился. – Ты не придумал ответ на вопрос, который я тебе задала в первую встречу?

– Вопрос? – переспросил тот удивлённо. – Про то, почему знания – самый дорогой товар?

– Самый ценный, – поправила его Фаттак. – И почему же?

Эши вздохнул и почувствовал, как зреет напряжение в висках. Загадки он не любил, как не проникся почтением и к этой женщине. В конце-то концов, он и соглашаться с ней не спешил: за все походы на рынок у ашмазирского дворца он ни разу не встречал оживлённый прилавок со «знаниями».

– Если оно и так, – начал он отстранённо. – То это потому, что за знания готовы платить. В общем-то, любой товар стоит ровно столько, сколько за него готов отдать кто-то другой.

– Думай дальше, Эши, – строго велела Фаттак. – А ты, Руй, поступай как знаешь, но в нужный день я хочу видеть результат, а не ваши отрезанные головы на крыльце Аганнара.

Она подобрала сине-белый подол, встала и двинулась прочь из беседки. Мужчины помолчали ей вслед, а после изумлённо переглянулись.

– Это что значит? – тихо спросил Эши.

– Это значит, что мы попробуем проникнуть в дом Аганнара по-нашему, – пояснил Гуйрах, глядя на выжженный камень, где только что была нога Фаттак. – Но на вопрос её ты ответил неправильно.

Великан утопал из сада и скрылся в здании, для чего ему пришлось сгорбиться под низёхонькой аркой входа. Братья же всё переглядывались, наперебой вздыхали, но слова держали при себе. Руй одновременно злился и надеялся: это удивительное сочетание проявлялось складками на его лбу и взглядом, потухшим лишь для того, чтобы вновь заискриться.

– Брат, – наконец произнёс Руй. – Я сейчас охереть сколько поставил на тебя перед Фаттак. Обосраться нельзя.

– Найдём лазейку к его кухаркам или садовникам, прорвёмся внутрь… – рассуждал Эши, глядя в зеленеющие лозы на стене. – Если обделаемся, разницы всё равно не будет.

– Будет, чтоб тебя! – старший брат уронил ладонь на стол. – Обосранный труп Аганнар выложит на потеху или обычный – думаешь, нет разницы?

Эши не стал напоминать брату, с какой охотой гадились свежие трупы: в конце-то концов, это Руй прошёл войну. Плантатор пододвинулся к краю лавки и покашлял, намекая, что желает выйти из беседки, пусть каменистая земля за её порогом уже вскипала от объятий солнца.

Но покинуть живительную тень младший из братьев не успел. Едва он выбрался из-за стола и занёс стопу, как от посеревших на жаре кустов отделилась вытянутая фигура мужчины в тугом капюшоне. Мужчина стремительно пересёк опустевший двор и остановился всего лишь в шаге: Эши даже смог разглядеть капли пота в заострённой бородке.

– Ахот, – Руй чуть преклонил косматую голову.

– Чего она говорила? – забурчал вожак второго отряда.

Эши отодвинулся к дальней стене беседки, чтобы Ахот смог войти в тень. Учитывая, как тот озирался, сделал он это лишь для того, чтобы избежать непрошенных взглядов.

– Чего она говорила? – повторил Ахот всё так же тихо, но жёстко. – Фаттак. Она что-то говорила.

– Следишь за нами? – Эши бросил колкий взгляд исподлобья.

– Да, – Ахот ни единого биения сердца не провёл за сомненьями. – Нам вместе идти на дело: я должен знать, что у вас на уме.

Руй засмеялся. Он вновь уселся на край скамьи и протянул руку, приглашая Ахота сделать то же самое. Суровый наёмник лишь качнул головой.

– Слушай, брат… – заговорил Руй, искоса глядя на собеседника.

– У нас разные матери, – одёрнул его Ахот.

– Точно-точно, – Руй отвёл взгляд и облизнулся. – В общем, Фаттак устраивает дело, и она же создаёт правила. У каждого отряда история своя, и она не велела знать, кто чем занят. Вот и мы с ней перетёрли то, что касается моих людей.

– Херня, – рыкнул Ахот, и лицо его скривилось в обиде. – Со мной будет шестеро лучших парней, переживших самые тёмные дни в Сигерите. Они резали соперников и били законников, а потом мочились на их прах.

Эши закатил глаза. Предусмотрительно отвернувшись, конечно.

– Я верю, что с тобой мощные ребята, – уверил Руй, выставив ладони. – А ты, должно быть, ещё круче, раз ими командуешь.

– Я их люблю, Руй, – Ахот припал к столу, опёршись на руки. – И жить люблю. Не хочу умереть от того, что не разглядел что-то важное.

Старший брат бросил беглый взгляд Эши и откинулся на спинку. Лицо его разгладилось, а в глазах загорелся интерес.

– Ты так хочешь выяснить, что происходит в моём отряде? – вкрадчиво спросил Руй. – Интересно, зачем? Нам ведь нечего знать друг о друге, кроме того сигнала, который я дам. Ну, когда груз будет готов.

– Боишься, что я просто выуживаю сведения? – Ахот фыркнул. – В моём отряде будет шестеро, помимо меня. Двое займут места за валунами на южной дороге, к городу. Одного посажу в заброшенной сторожевой башне для обмена сигналами. Огонь подойдёт, наверняка подойдёт… Я с остальными и колесницей сяду в старой ореховой роще к северу. Когда ты дашь сигнал…

– Хватит-хватит! – запричитал Руй, сморщившись. – Правду тебе говорю, Ахот: Фаттак не просто так велела нам…

– Не просто, – подтвердил главарь второго отряда с кивком. – Она не хочет, что кто-то знал детали всего дела. Кроме неё, конечно.

Эши протянул руку с выставленным пальцем, чтобы обратить на себя внимание Ахота.

– А почему так? – спросил он, когда наёмник повернулся.

– Это очевидно, – неказистая улыбка тронула лицо Ахота. – Чтобы только она могла перепродать этот план другим, если у нас не выйдет ничего дельного.

Руй хлопнул в ладоши: лишь раз, но достаточно громко, чтобы вернуть внимание наёмника. Последний промолчал, лишь выжидательно разглядывая командира первого отряда.

– Я много работал с Фаттак, – проговорил Руй. – Я знаю её, я уважаю её. Я ей верю.

– Раз так, значит, не так уж и много ты с ней работал, – Ахот пожал плечами. – Руй, запомни: ты должен знать, с кем ты идёшь на дело всей своей жизни. Любая ошибка любого из этих людей – и ты труп. Гуйрах слишком громко пукнет внутри виллы – ты труп. Мой человек слишком медленно подведёт колесницу – ты труп. Кайхи проговорится про место сброса груза – мы все трупы, разом.

– И ты знаешь всё обо всех? – вставил Эши. – Про наш отряд?

– Не всё и не обо всех, к сожалению, – Ахот наклонился назад и выглянул из беседки. – Гуйрах волочится за Фаттак, но почти с ней не говорит. Ханай бесцельно теребит свою флейту, пока Ганорал льёт байки ей в уши, потому что она единственная, кто не посылает его в пасть Змею. Скорпион… Его почти не видно в эти дни. Делает вид, что уехал в Шор-ар-Дарх. Но я хочу понимать больше. Знать, что на уме у вас двоих.

Руй поднялся. Он был на полголовы выше Ахота и теперь смотрел на него сверху, как бы бросая вызов. Эши задержал дыхание: случись схватка, на брата он ставить не будет.

– Время есть, Руй, – спокойно сказал Ахот. – Его мало, но оно есть. Найди меня, когда будешь готов разговаривать так, будто и впрямь хочешь добиться успеха на этой вилле.

Наёмник удалялся неспешно, и Эши разглядывал его плащ, развевающийся за прямой спиной. Руй же провожал Ахота оскалом и прищуром.

– Мудак, – шикнул старший брат.

Эши кивнул, чтобы угомонить его ненадолго. Его разум ещё звенел в такт всем словам Ахота, и он понимал, что мысли их совпадали. Разлад на любом деле губил всех, кто оказывался в нём замешан – чего уж говорить о таком крупном замысле? В последний раз, когда случился такой разлад, девушка по имени Майш истекла кровью в осыпающейся башне к северу от плантаций Ашмазира.

Раз и Ахот считал, что Фаттак заранее выстилает соломку под возможное падение – всё могло повториться с куда большей силой.

Глава 7

Тесные улицы города Ашмазир казались Эши глотком свежайшего, прохладного воздуха в жаркий сезон. После двух ночей в Зан-ар-Думе, где ночную тишину то и дело разбивали пронзительные крики или глухие удары, он наслаждался размеренным гулом родной столицы.

Нет, он бы ни за что не назвал Ашмазир спокойным городом. Здесь было шумно, здесь было грязно, здесь было столь многолюдно, что верблюд зачастую отказывался прокладывать путь через снующие под копытами тела в льняных одеждах. Но эта суета была для Эши домом. В Ашмазире хватало подлецов и грабителей, но здесь он был своим.

А вот Руй явно ощущал себя иначе. Едва перейдя границы города, он пригнул голову и беспрестанно озирался. Левая рука брата отпустила поводья и теперь лежала на бедре: явно готовая взмыть к поясу и выхватить спрятанный под полами накидки нож.

– Точно получится? – тихо спросил Эши, бросив истёртый лев смотрящему за верблюдами.

Братья добрались до стойл у истока Субихаровой дороги, что отходила из сердца Ашмазира на юг. Они привязали верблюдов к тонкой ограде, и животные, напрочь забыв о наездниках, бросились уминать старое сено.

– Ты чего, сомневаешься во мне? – обиделся Руй, закатав рукава: явно для того, чтобы за складками укрыть хотя бы часть дырок.

– Скорее, в нашем друге, – после недолгих раздумий ответил Эши. – Или, вернее сказать, друге Фаттак?

Конечно, сомневался он и в брате. Четыре года изгнания редко способствуют доверию, так что в этом Эши себя не винил. Ещё сложнее было довериться бледнолицему прислужнику Фаттак по имени Ганорал. Его скользкие речи и костистое лицо слишком уж походили на ящерицу: шипастую и ядовитую. Опасную.

– Ганорал в порядке, – отмахнулся Руй. – То, что кожа у него светлее нашей, вообще ничего не значит. Он этих императорских гиен ненавидит больше твоего, уж поверь.

Они двигались вдоль кромки рынка, а взгляд Эши всё скользил по прилавкам, за которыми вели дела приезжие субихары. Незамысловатые символы белыми росчерками краски покрывали синевато-чёрную кожу многих из них. Эти люди, заселявшие каменистые отроги Вечных Гор на юге, отличались от ашмазирцев так же сильно, как сами ашмазирцы – от альдеваррцев. Смотрели ли субихары на них с такой же опаской? Даже если так, пришлые торговцы хорошо это скрывали.

– Ганорал был первый, кого я узнал в «Жале», – толковал Руй. – Ну, после Фаттак, конечно. Если бы я не верил, что он нам поможет, не потащил бы тебя в эту нору.

– Нору? – не понял Эши. Вокруг он ощущал лишь буйство жизни и сотен голосов, возбуждённых скорой наживой.

– Ну, паучью… – Руй задумчиво почесал затылок. – Они же в норах живут, нет? Или под камнями, там… Не важно! Логово ядовитых пауков тут, а не город.

– Руй, это же твой город, – Эши встал и сложил руки на груди. – Давно ты так считаешь?

– С тех пор, как моим он быть перестал, – брат горько вздохнул. – С тех пор, как его заграбастали законники, а ашмазирцы стали им подыгрывать и сами превратились в мразей.

– По-твоему, Зан-ар-Дум лучше? Тот, где тебя грабят в качестве обряда посвящения?

– Да там тебе хотя бы в лицо говорят, чего хотят, – Руй обвёл рукой ближайшие прилавки, чем заслужил острый, недоверчивый взгляд низкорослого субихара. – А тут… Тут тебе улыбаются, в уши помёт льют, а сами мечтают обобрать. И член оттяпают, если за него кто золота предложит, точно говорю.

Эши предпочёл молчать весь остаток пути вдоль рынка, дабы не выяснять, что ещё, как считал Руй, он может потерять по воле толстосумов. Вскоре ряды палаток остались позади, и братья шагали уже среди аккуратных строений из песчаника. Внутри этих низких желтоватых стен ютились полноценные лавки, где подлинные знатоки ремёсел предлагали товары для изысканных покупателей.

Этот небольшой квартал вырос на месте старых рыночных рядов, чтобы родовитые альдеваррцы, привыкшие к лавкам Левианора и других городов, ощущали себя привычно.

Руй недолго осматривался на перекрёстке двух узких улиц, а потом зашагал по тропе, что уходила за мясницкую. Каменистую почву дворика покрывала кровь – как застарелая, так и свежая. Расчленённые остовы крокодилов, свиней и коз свисали с толстых канатов, сияя обнажёнными костями, а оттяпанные от них части дымились на четырёх высоких жаровнях в середине.

Чуть поодаль, на свободной от кровяных потёков плеши, расположился Ганорал. Он восседал на широкой колоде, прикрытой серым полотном, и держал вытянутыми пальцами сочащийся окорок. Эши даже поплохело от голода, пока он смотрел, как бледнолицый выпячивает челюсти, размыкает губы и осторожно отгрызает полоску белёсого мяса, а вязкий жир стекает на его бритый подбородок.

– Неплохо, Шим, неплохо, – бубнил Ганорал, мечтательно закатив глаза. – Но вот соль… Да, соль нужна.

– Ближайший рудник в Ангараде, – проговорил ашмазирец с круглым животом под окровавленным фартуком. – Если буду солить, цена в два раза дороже.

– Хорошее мясо бесценно, – бледнолицый отложил полусъеденный окорок в широкую миску и вытер руки тряпкой. – Как говорят в наших краях, луна без мясца – что муж без яйца… Ах, Руй! Здравствуй-здравствуй.

Эши выглянул из-за спины брата и помахал, чтобы напомнить, что тот пришёл не один. Ганорал ответил изящным кивком. Он двинулся в сторону от мясницкой, маня прибывших пальцами, всё ещё блестящими от жира.

– Как дорога, господа? – спросил Ганорал, остановившись в тени высокого амбара. – Без приключений и опасностей, я надеюсь.

– Это всего лишь дорога от Зан-ар-Дума в Ашмазир, – ответил Руй с вызовом. – Я её пройду бухой, хромой и с завязанными глазами.

– Отрадно, – альдеваррец похлопал округлившимися глазами. – Надеюсь, вы не голодны, потому как времени не так много… Предлагаю сразу навестить Райшан…

– Подожди, – Эши выставил ладонь. Он не был готов навещать неизвестную ему женщину, не удостоверившись в надёжности плана. – Я хочу знать, что ты собираешься ей говорить.

– Друг мой кареглазый, всё должное уже сказано, – Ганорал протянул руку так, будто собирался прикоснуться к щеке Эши, заставив того отпрянуть. – Пусть я из того края, где о вашем языке слышали единицы, я умею говорить так, чтобы получить своё.

– Только попробуй…

– Всё хорошо, Эш, – встрял Руй, выставив обе руки меж спорящими напарниками. – Пойдёмте уже.

Продолжение пути оказалось совсем не длинным. С задворок мясника Шима заговорщики отправились на соседнюю улочку, где размеренным шагом пробрались через неровный строй ашмазирцев и альдеваррцев, бродивших среди дорогих лавок. Совсем скоро они оказались о такого же двухэтажного строения из песчаника, как и десяток других в этой части города.

Ганорал лёгким движением распахнул дверь и зашагал по выстланному скрипучим деревом полу. Размашистой походкой он проследовал к широкой стойке, где грузный ашмазирец с кудрявой бородёнкой вёл тихую беседу со сгорбленным седым мужчиной. Эши решил, что покупатель был не более, чем слугой очередного законника.

«И почему все мясники такие толстые?» – подумал он следом, но подходящего ответа найти не успел.

– Райшан, дорогая! – закричал Ганорал, после чего на него разом шикнули и мясник, и покупатель.

В арке за стойкой появилась сухопарая дама лет пятидесяти. Её лицо, тронутое морщинами, сохранило округлые ашмазирские формы, в то время как кожа была куда светлее привычного бурого местного оттенка этих мест. Запятнанная кровью косынка покрывала голову хозяйки мясной лавки.

– А я-то думаю, чего так сладко пахнет? – фыркнула Райшан. – А это Ганорал пришёл мне уши мёдом мазать. Чего вопишь, болезный?

– Видеть тебя – услада для глаз, – альдеваррец поклонился. – Как сказали бы в моих краях, ты – та жемчужина, что дала имя Жемчужному морю.

Мясник, что явно приходился Райшан мужем, ненадолго забыл о горбатом покупателе и бросил на Ганорала презрительный взгляд. Сама же дама притворно закачала головой, в то время как на её лице застыла довольная ухмылка.

Райшан провела гостей в крошечный коридорчик, откуда спустилась по шаткой лестнице в тусклое подземелье, выложенное крупными, грубыми валунами. Вдоль стен тянулись полки со свежим мясом. Багровые и алые куски, сочащиеся соком, поблёскивали в свете одинокого огонька, что мерцал на тумбе у стены. На крюках под сводом подвала же висели наполовину разделанные туши.

– Чего тут так холодно? – пробормотал Руй, обхватив локти.

И впрямь, в подвале мясной лавке Эши мигом озяб сильнее, чем в ночной пустыне в сезон ветров.

– Так вон же, диковинку раздобыли, – Райшан указала на единственный огонёк, который виднелся сквозь прорези бронзовой сферы, испещрённой символами. – Колдун снабдил за хорошую цену. Вбирает тепло, ещё и светит. И мясо дольше хранится, не соврал, гад!

Взгляд Эши изучал подвешенный к потолку остов свиньи: точнее, веер окровавленных рёбер и пару освежёванных ног, что ещё крепились к массивному тазу. От этого вида на языке проявился горький привкус крови. Эши вдруг поблагодарил отца за то, что тот выбрал делом семьи посевы, а не мясо.

– Итак, душа моя, как скоро явится слуга Аганнара? – Ганорал раздул ноздри и обнюхал жирный окорок. – Прошу, скажи мне, что мы не опоздали.

– Вы вовремя, – хмуро подтвердила Райшан с кивком. – Сегодня должна явиться Айат, а она всегда приходит рано. И не вздумай называть её слугой! Она – старшая по кухне, а не девочка на побегушках.

– Чудненько, – альдеваррец расплылся в улыбке. – Чудесненько.

Эши поглядывал то на хозяйку лавки, то на бледнолицее трепло на службе у Фаттак. Ганорал беспечно выхаживал по подвалу, заложив руки за спину, и что-то насвистывал, пока Райшан буравила взглядом пол в кровяных потёках. То и дело её глубокие глаза косились на альдеваррца, а грудь вздымалась, будто хозяйка намеревалась что-то высказать.

– Госпожа Райшан, – заговорил Эши. – Вас что-то смущает?

– Смущает? – отстранённо переспросила та. – Ну что ты, юноша?

– Кажется, я слышу иронию, – подметил Руй, усевшись на хромой табурет у самого выхода из подвала.

– Проницательные у тебя подельники, Ганорал, – хмыкнула Райшан.

– Вот, опять, – Руй выставил указательный палец. – Ирония!

Райшан растёрла руки, озябшие в выхоложенном магической сферой подвале, и подышала на сложенные ладони.

– Я сейчас рискую всем своим именем и родом, – проговорила она. – Уж простите, что я не в лучшем настроении.

– Увы, любезная моя, – пропел Ганорал, а глаза его накрыл недобрый прищур. – Как говорят в наших краях, долги лишь копить весело, но когда приходится платить, то уже не до смеха.

Тяжёлое молчание наполнило подвал. Тянулось оно достаточно долго, чтобы зябкий воздух пробрал Эши до самых костей. Он стоял, сложив руки на груди, подле Руя, который размеренно цокал языком и вслушивался в звуки наверху.

– Райшан, милая! – наконец ответила братьям тишина голосом хозяйского мужа. – Айат прибыла, готовь их груз!

Райшан обвела троих гостей суровым взглядом и с глухим бормотанием побрела вверх по лестнице. Братья же не спешили следовать за хозяйкой: план Руя и Ганорала требовал иного.

– Так. Так. Так, – тянул альдеваррец, приложив палец к подбородку. – Так! Вперёд, господа. К заднему выходу.

Сам Ганорал остался в выхоложенном магией подвале среди обескровленных туш, пока Руй и Эши взбирались по лестнице и следовали к крошечному проёму, что вёл на задворки мясницкой лавки. Здесь их уже поджидала высокая телега.

Руй заскочил на борт и заглянул внутрь. Он приподнял светлую ткань, укрывавшую груз, и кивнул с довольным видом.

– Что там? – спросил Эши, сощурившись от солнца, что светило точно из-за головы брата.

– Мясо, – тот развёл руками. – Что ещё-то?

Эши вздохнул и присел на колоду, хотя бы отчасти укрытую тенью от каменной стены. Пусть жар ещё обжигал его ноги, лицо плантатора укрылось от палящих лучей. Двадцать четыре года назад он родился на берегах озера Ашамази волей Великого Змея, но привыкнуть к беспощадному солнцу пустыни Эши не успел и за такой срок.

– Тсс, – шикнул Руй, соскакивая с телеги, хотя младший брат и так молчал.

Стукнулась о стену распахнутая задняя дверь лавки и в разгорячённом дворе появилась хозяйка, предусмотрительно укрывшая голову лёгким льняным платком. За Райшан волочилась тяжёлая ашмазирская дама почтенных лет с тугими седыми кудрями, ниспадавшими на округлые щёки. Подвижные глаза осмотрели братьев Бенезилов с чем-то, что слишком уж напоминало презрение.

– Новые? – фыркнула дама. Судя по всему, Айат, служанка Аганнара. Точнее – старшая по кухне, конечно.

– Старые спились, – отмахнулась Райшан. – Ни на кого рассчитывать нельзя, ты же знаешь, милая.

– Угу, – Айат сощурилась, будто быть милой для неё – оскорбление.

Помощница Аганнара деловито прошествовала к телеге и вытянулась на носках, отчего её закрытые сандалии зарылись в рыхлую каменистую почву. Но даже так ей не хватало роста, чтобы получше разглядеть груз.

– Прошу, – Руй с глупой ухмылкой подставил ладонь.

Айат издала сдавленный смешок и подтянулась за края повозки, оставив Руя с протянутой рукой, точно попрошайку у храма. Но стоило ей заглянуть через борт, как плечи её напряглись, а спина выгнулась и задрожала от гнева.