Пустой Сосуд

– А, это ты, Кайхи, – разбойник фыркнул и отпустил кинжал. – Чего орёшь-то?

– Я тебе говорил не цепляться к прохожим, – говорил Кайхи вроде бы шёпотом, но слишком уж громким. – Не здесь!

– Ладно-ладно, – Рахин поднял обе руки и отшагнул с глубоким поклоном верблюду.

Вся шайка вмиг растворилась на вечерней улице. С каждым шагом солнца к горизонту, всё меньше людей оставалось вокруг. И ближайшим из них был Кайхи в его туго затянутом тюрбане.

– Мог бы и поблагодарить, – заметил он, протягивая Эши руку.

Кожа его и впрямь напоминала цветом чёрный гранит. Уроженцы земель вокруг Ашмазира едва ли так выглядели: скорее, Кайхи родился к югу от великого озера.

– Спасибо, но я могу за себя постоять, – плантатор не двигался в седле.

– Не похоже, – Кайхи рассмеялся, а Эши подметил, что ему не хватало пары передних зубов. – Даже ребята Хезо не любили тут шляться под закат. Так куда ты путь держишь?

– Я…

– И не надо мне петь ту же песню про местного, – темнокожий спаситель сощурился. – По роже вижу, что ты столичный.

Эши поджал губы и сомкнул брови. Он гордился тем, что родился на самом берегу великого озера Ашамази, но отчего-то слова незнакомца его задели.

– Мне нужно попасть в «Скорпионово жало», – тихо сказал плантатор.

– То-то же, – Кайхи закивал. – За мной. Мне туда же.

"Чудесное совпадение, – подумал Эши. – Жаль, в Зан-ар-Думе чудес не случается".

Ни на миг он не отводил взгляда от спасителя, боясь даже моргнуть, пока Кайхи прокладывал путь через отдалённые районы Зан-ар-Дума. Улочки становились всё уже, а окружающие их постройки – всё темнее. Не помогало и стремительно заходящее солнце, заставлявшее путников уповать на редкие факелы вдоль дороги.

– Верблюда оставь здесь, – вдруг велел Кайхи. – Только напугается зря и застрянет.

Они остановились в месте, что сперва напоминало тупик. Два изогнутых строения – тёмных барака в один-единственный этаж – здесь сходились так близко, что в прогал между ними едва ли протиснется достаточно крупный человек.

Эши неуверенно спешился и глядел то на верблюда, то на Кайхи. Темнокожий же с ухмылкой кивнул на хлипкий навес из соломы поверх деревянных перекладин.

– Привяжи здесь, не бойся, – сказал он гулко. – Поверь, тут никто не тронет.

Плантатор пождал губы, но всё же обвил поводья вокруг хлипкой подпорки. Верблюд словно выдохнул с облегчением и потянул подвижные губы к свисающей с крыши соломе. Пока животное увлечённо выедало дыру в крыше, Кайхи снял с запястья чёрные чётки и привязал их к поводьям.

– За мной, – велел он.

Чтобы протиснуться между тёмных построек, Эши пришлось двигаться боком, но спиной он всё равно стёр немало пыли с глинобитных стен. За узкими вратами же раскинулся просторный дворик причудливого здания, явно выстроенного не за один раз. Его центральная часть, которая напоминала небольшую виллу с арками вдоль балкона на втором этаже, заметно выделялась своей стройностью на фоне наросших со всех сторон пристроек. Левое крыло – одноэтажное и невзрачное – было выполнено из такой же глины, как остальной Зан-ар-Дум, тогда как правое тянулось к мрачному небу тремя этажами песчаника.

– «Скорпионово жало», – пояснил Кайхи, уже вскидывая руку в приветствии караульному с пикой, что встретил их во дворе. – Чего ты челюсть отвесил, не бывал что ли?

– Не бывал, – Эши помотал головой.

Кайхи вдруг замер и озадаченно почесал затылок. Глаза его при этом впились в гостя из Ашмазира.

– И чего тебе тут надо тогда? – буркнул темнокожий, а рука его скользнула под полу накидки.

– Я ищу брата, – Эши вздохнул. – Руй, знаешь такого?

Кайхи отшатнулся и недоверчиво покачал головой. И без того круглые глаза стали ещё шире.

– Так ты Эши? – сквозь смех спросил он. – Надо же! Надо же, подумать только! Так вот о ком он жужжит.

– Руй? – переспросил Эши.

– Да уж, я-то тебя другим представлял, – Кайхи зачерпнул воздух рукой, увлекая гостя в причудливое здание.

Эши изогнул брови и молча двинулся следом. Он старался представить, каким же описывал его Руй, раз темнокожий знакомый так изумился при встрече. За этими мыслями чуть погасло возмущение от того, что старший брат вообще трепался о нём на тёмных задворках Зан-ар-Дума.

– Он со мной, – бросил Кайхи мускулистому привратнику в рваной жилетке. Тот кивнул и отогнул закрывающее проход полотно.

Внутри царил глухой гомон. Как и в любой ашмазирской питейной, люди сидели на пухлых подушках вокруг низких столиков, уставленных кувшинами и толстыми трубками, из которых сочился густой белый дым. Стоял горький запах трав, которые курили завсегдатаи.

Ещё на пороге Эши ощутил первые колкие взгляды. Одна за другой головы посетителей резко оборачивались на него, а приглушённые разговоры стихали вовсе. Он сглотнул подступивший к горлу ком и с трудом удержался от того, чтобы опустить голову.

Лишь за одним столом, что ютился в дальнем правом углу, гвалт не стихал и лишь становился громче на фоне безмолвия остальных. Под чутким взглядом крупной антилопы – точнее, её головы, прибитой к стене – шестеро ашмазирцев увлечённо бросали кости на игральную доску. Рослый мужчина с клочковатой бородой ликовал громче всех, заставляя остальных уворачиваться от взметающихся при каждом движении патл.

– Руй, – тихо проговорил Эши.

– Верно, – кивнул Кайхи с таким видом, будто гость прошёл его проверку. – Пошли, поздороваемся.

До стола Руя оставалось ещё с десяток шагов, когда тот поднял осторожный взгляд, замер на несколько мгновений и вскочил с такой прытью, что едва не опрокинул стол вместе с подсвечником и парой глиняных кувшинов.

– Мать нашу, Эш! – закричал он и присвистнул. – Ты пришёл! Эй, народ, мой брат пришёл!

Эши выставил ладонь в безмолвном призыве. Чего уж он точно не желал, так это того, чтобы старший брат так рьяно привлекал внимание к нему и его имени в сомнительной забегаловке на отшибе Зан-ар-Дума. Руй разгадал его жест, но лишь отмахнулся и тут же поманил гостя за собой.

– Кайхи, спасибо, но дальше мы сами, – старший брат запустил пальцы в бороду и расчесал колтун. – Мы будем на задах. Найди нам Фаттак и бутылку раяхи.

– Будет исполнено, – с насмешкой ответил Кайхи.

Руй велел товарищам продолжать игру без него и направился к неприметному проходу между лестницей и стойкой, где обитал разливающий напитки старичок с обвислыми щеками и выпяченным животом. За этим проёмом начинался длинный коридор с занавешенными дверьми по обеим сторонам. Из-за некоторых полотен слышалось тяжёлое дыхание вперемешку со стонами.

– Это что за место? – сморщившись, спросил Эши. – Притон какой-то.

– Притон, питейное, курильня, ночлежка, переговорная, – беззаботно отвечал Руй. Голос его заметно сел с последней настоящей встречи. – Если тебе тут рады, то «Жало» будет тем, что ты пожелаешь.

– Не думаю, что мне тут рады.

– Рады-рады, – Руй издал глухой смешок. – Раз рады мне, то рады и моей семье.

«Семье», – повторил Эши про себя и фыркнул.

Заполненная стонами утроба коридора закончилась увитой сухими побегами аркой. Видимо, хозяева намеревались разбить уютный сад на задворках «Скорпионова Жала». На деле же – вдали от воды – получилась паутина тропинок в окружении мёртвых кустарников да пары живучих пальм. Под одной из них Руй и заприметил подходящий стол с парой вытянутых диванов.

– Похоже, в Зан-ар-Дум ты заглядываешь редко, – подметил Руй, усевшись.

Ближайшим источником света – помимо россыпи звёзд далеко вверху – был факел возле арки, что вела в здание. Этого хватало, лишь чтобы придать чертам старшего брата зловещую мрачность.

– Редко, – Эши кивнул. – И меня это вполне устраивает.

– Зря ты так, – в темноте блеснула желтоватая улыбка Руя. – Здесь не так плохо. Во многом лучше Ашмазира, я бы сказал.

– Ты бредишь.

– Может быть, – допустил Руй. – Налакался я неслабо. Ты бы знал, братишка, как я скучал по хорошей раяхе… Альдеваррцы во многом хороши, но выпивка их – всё равно что верблюжья моча. Вино? Тьфу! Давленный виноград, можешь поверить? Сладость с кислятиной вперемешку – и никакой радости.

– Руй… – Эши-таки уселся на второй диван.

– Боги, как давно мы не виделись, – старший брат смотрел куда-то в сторону и завороженно тряс головой. – Сколько лет, Эши…

– Четыре года, – пояснил тот изумлённо. – Я думал, ты помнишь.

Руй рассмеялся до хрипоты.

– Помню, конечно, – сказал он. – Это я так, поговорку альдеваррскую припомнил.

Эши покивал и вздохнул. Ещё вернувшись в первый раз, спустя три с лишним года в альдеваррском войске, Руй стал говорить об империи с придыханием в каждом слове, а в глазах его при этом вспыхивала искра лёгкого безумия.

– Я и забыл, – произнёс младший брат. – Ты же теперь один из них: вот и поговорками чужими бросаешься.

– Остынь, Эши, – Руй потряс выставленной ладонью. – Я воевал с альдеваррцами и за Альдеварр, мы вместе высаживались на Годаранских островах. Конечно, я по-другому на них гляжу после такого.

– Они нелюди, Руй! – Эши стиснул челюсти. – Они умеют только брать, бить и угрожать!

– Законники не говорят за весь Альдеварр, – старший брат засопел и откинулся на спинку дивана. – Они бывают разными. Простые мужики – там, в армии – они такие же, как мы с тобой.

– Не знаю я, какие там бывают мужики, на если законники не говорят за Альдеварр, то за них должен говорить их император, – Эши поёжился: пусть ночи в жаркую пору оставались тёплыми, прохладу навеяли воспоминания. – Мы вместе смотрели на него в тот день, когда нас чуть не затоптали, помнишь? А то, что он говорил потом, когда уверял, что ничего для нас не изменится? Враньё, брат. Подлое, поганое враньё – всё, на что способен Альдеварр. Вряд ли в Зан-ар-Думе об этом говорят, но они даже отобрали храм у Великого Змея!

– Я знаю, – угрюмо сказал Руй. – Потому я и оказался в тот день в Ашмазире: хотел посмотреть, что получится из этого.

Эши сощурился. Судя по всему, ещё до того, как законники добрались до храма, Руй лазил по зарослям у ограды их плантации, пугая Сайат.

– Раз ты заговорил о том дне, – Эши замялся. – Ты тогда доказывал, что дела у нас идут плохо, предлагал помощь. Что ж, ты прав, Руй. Помощь нам нужна.

– Вот видишь, – улыбка брата вновь промелькнула в полумраке ночи. – Что, так сложно сразу всё признать?

– Ты изгнан и четыре года тебя не было рядом, – Эши пожал плечами. – Я не собираюсь изливать тебе всю свою жизнь.

Руй выждал несколько мгновений, а взгляд его явно устремился куда-то на заднюю дверь «Скорпионова Жала». Эши расслышал, как под чьей-то поступью скрипит каменная крошка, устилающая тропы дворика.

– Братишка, ну чего ты морду корчишь? – Руй перегнулся через стол и взял его за руки. – Это же я!

– Руй, ты изгнан и изгнан за дело! – руки Эши взметнулись с такой силой, что заболели плечи. – Если ты хочешь расплатиться за всё дерьмо, что вывалил на семью, то вперёд! Ты, кажется, денег обещал?

– Я не обещал тебе денег, – в голосе Руя проскочила обида. – Я предлагал помощь и звал всё обсудить. Есть одно дело…

Эши вслушался в сгущающуюся ночь. Шаги в последний раз прозвучали совсем близко и тут же затихли. Ему показалось, что даже дыхание незнакомца слышится поверх лёгкого ветра.

– Всё понятно, Руй, – на выдохе сказал Эши и попытался встать. – Всё с тобой понятно.

– Чего тебе понятно? – выпалил старший брат, вновь хватая его за запястье.

– С тобой ничего не бывает по-новому. Ты только другим всё портить умеешь. Злишься, что отец подложил Итаки под законника, а сам трахаешь любую альдеваррку, которая тебе улыбнётся. – Эши потянул руку, но Руй вцепился так крепко, что заныло предплечье. – Сначала ты хочешь поговорить и помочь. Потом выясняется, что всё не так просто, и всегда есть «одно дело».

– Так оно и вправду есть!

– Змей тебя пожри, одно дело у нас уже было! – Эши закрыл глаза и тут же пожалел, когда по тьме век расползлось кровавое пятно. – Майш, помнишь? Отличное вышло дело!

Руй опустил голову и выпустил запястье брата. Он поднёс растопыренные пальцы к глазам, словно пытаясь углядеть запёкшиеся следы крови Майш. Мелькнула на мгновение одинокая слеза. Эши же осторожно поглядывал через плечо в поисках того, кто так неумело подкрадывался сзади.

– Сядь, Эши, – попросил Руй. – А ты, Фаттак, кончай в кустах сидеть! Иди сюда!

Шарканье предвосхитило появление молодой ашмазирской особы в лёгкой белой тунике, плотно прилегающей к телу. Несколько оборотов кожаного пояса туго стягивали её впалый живот, а вокруг ног развевалась просторная голубая юбка. Резной амулет на чёрном шнурке трепался на груди при каждом шаге.

– Садись, Фаттак, – угрюмо велел Руй, принимая глиняную бутыль из рук девушки. – А где чаши?

– Ты сказал Кайхи, что тебе нужны я и бутыль, а про чаши речи не было, – тихо проурчала дама. – Будь точнее в своих желаниях.

Эши с прищуром рассматривал недобрую ухмылку Фаттак, при которой поднимался лишь один край её губ. Девушка тряхнула длинными кудрями, подобрала юбку и уселась рядом с его братом, одну ногу закинув на другую.

– Это мой Эши, – невесело произнёс Руй. – Я пытался ему объяснить, что у нас есть дело…

– Я слышала, – кивнула Фаттак. – Как и то, что разговор у вас не задался.

Эши упёр кулаки в бёдра и насупился.

– Что происходит? – спросил он твёрдо.

– Это Фаттак, – пояснил Руй, указав на даму простёртой ладонью. – Она тоже обитает в «Жале», причём довольно давно.

– Она шлюха, – догадался Эши, кивая собственным словам.

Руй вмиг напрягся и сжал кулаки. Он взметнулся кверху, но рука Фаттак плавно легла ему на плечо.

– Нет, Эши, никакая я не шлюха, – тихо промолвила дама.

– Тогда ты вряд ли была бы интересна моему брату, – плантатор пожал плечами.

– К сожалению или к счастью, отношения у нас деловые, – Фаттак подмигнула Рую.

– К твоему сожалению, – буркнул тот. – Но Фаттак мне здорово помогла, когда я вернулся в Ашмазиру. У неё хорошие связи и большие возможности. Если мы сработаемся, хорошо станет нам всем.

– Да ну? – Эши фыркнул, но вновь уселся на диван. Весьма некстати накатилась тошнота с привкусом несвежего крокодильего мяса. – И чем же таким она занимается, м?

– Ты можешь не стесняться и обращаться ко мне напрямую, – Фаттак коротко рассмеялась. – Я торгую, Эши. Торгую самым ценным, что есть во всей Ашмазире… Да и во всём Альдеварре, если подумать.

Эши покивал и рассмеялся в ответ.

– Глиняными горшками, что ли? – спросил он.

– Нет, мать нашу, папирусом! – гаркнул Руй раздражённо.

– Я торгую знанием, – пояснила тем временем Фаттак, растирая пальцем вспревшую бутыль. – Знаешь, почему знания – самый ценный товар во всей империи?

Эши задумался. На его памяти, ставленники Альдеварра обшивали виллы мрамором и золотом, но никак не знаниями.

– Ты вроде говорил, что он – умный малый? – нарочито громким шёпотом сказала Фаттак на ухо Рую.

– Мы ж четыре года не виделись, – развёл тот руками.

Эши скрежетнул зубами и ударил по столу кулаком.

– Хватит! – вспылил он. – Я припёрся в вонючий Зан-ар-Дум, потому что думал, что мой брат образумился и хочет помочь семье, но точно не за тем, чтобы слушать всё это…

– А ты разве слушал? – Фаттак нахмурилась и перегнулась через стол. – Потому как мне показалось, что всё это время ты только корил бедного Руя вместо того, чтобы поговорить и выслушать, как он тебя просил.

– Вот-вот, – старший брат изобразил надрывный плач и засмеялся.

Эши вздохнул, оттянул вымокший от пота воротник и опустил обе ладони на стол. Всё мысли, которые порождал разум Руя за все тридцать лет его жизни, приносили семье лишь убытки. Старший брат всегда был падок на звон монет, какими бы далёкими те ни были. Потряси перед ним увесистой мошной – и Руй согласится на всё: перевозить запрещёнку под носом законников, избивать задолжавших торговцев, убивать…

Всякий раз лёгкая нажива заканчивалась кровью и слезами.

– Что вы задумали? – вкрадчиво спросил Эши, мысленно подбирая наиболее колкий отказ.

– Есть одно дело, – в который раз повторил Руй. – Дело крепкое и многообещающее.

– Дай угадаю: оно ещё и опасное.

– Как и любое многообещающее дело, – кивнула Фаттак. – А ещё оно настолько важное, что детали мы расскажем, только если ты поклянёшься, что ты в деле.

– Вот ещё, – Эши рассмеялся. – Всего вам доброго.

– Стой! – воскликнул Руй во всё горло. – У меня есть деньги, братишка! И я очень хочу поделиться с тобой…

– Но?

Руй огляделся по сторонам и жестом поманил младшего брата, чтобы тот наклонился поближе.

– Мои деньги под защитой Скорпиона, – шёпотом пояснил старший. – Лежат у него, а он ими пользуется…

– Понятно, – с издёвкой сказал Эши. – Значит, никаких денег у тебя нет.

Фаттак закатила округлые глаза и подобралась к шепчущимся братьям. От неё исходил едва уловимый, но на редкость приятный цветочный аромат.

– Многие здесь так поступают, – сказала торговка сведениями. – Скорпион – человек свежих взглядов и считает, что власть лучше получить при помощи влияния, доверия и уважения, а не жестокости.

Эши делал вид, что внемлет каждому её слову, и медленно кивал. Всё, что он сам слышал о Скорпионе ещё с давних времён, так это рассказы о бедолагах, которые ему задолжали и вдруг решили перерезать собственную глотку, для надёжности вонзив кинжал ещё и в сердце.

– Если доверять Скорпиону, то он будет доверять тебе, – молвил Руй вполголоса. – Можно отдать деньги ему на хранение. Он какое-то время ими попользуется, преумножит их, а потом вернёт тебе ещё больше, чем ты ему отдал.

– Обязательно вернёт, – бросил Эши.

– Скорпиону не нужны жалкие горстки львов Руя или Кайхи, как не нужны и мои значительные накопления, – пропела Фаттак. – Ему нужен Ашмазир с его рынками и богатствами. А для этого потребуется куда больше денег, уважения и доверия, чем может дать весь Зан-ар-Дум.

Смех терзал грудь Эши изнутри, но он сдерживался, пусть резкие выдохи и прорывались через сомкнутые губы. Богатства Ашмазира не одну сотню лет манили многих, но добраться до них смог только один: император всего Альдеварра.

– Ашмазир держат законники, – сказал плантатор. – Скорпион может сколь угодно хозяйничать в Зан-ар-Думе, но если он сунется в наш город, то его голова к утру будет на пике перед дворцом.

– Он и не дурак, чтобы биться с ними, – бормотал Руй. – А ты дурак, если думаешь, что законники служат императору. Нет, братишка, служат они тому, кто сможет им платить. Если мы справимся с кражей, то Скорпион обогатится настолько, что законники сами откроют ему дворец и дорожку постелят. Представляешь, как он отблагодарит тех, кто ему в этом поможет?

«Кража, значит».

Эши вздохнул, прикрыв лицо ладонями.

– Херня, – сказал он.

– Херня? – не понял Руй.

– Херня, – подтвердил Эши. – Руй, ты неисправим, если веришь в такое. И у меня нет ни времени, ни сил на сказки. Я ухожу…

Плантатор встал и решительно направился к огоньку у входа в «Жало». Ему предстояло пробраться мимо стонущих покоев и сквозь задымлённый зал, отыскать верблюда и пересечь ночной Зан-ар-Дум. Но все эти шаги были проще чем то, что замышлял Руй. Эши не представлял, что такое можно было украсть, чтобы обогатить главного воротилу этой дыры, но был уверен, что ни ему, ни брату такое не под силу.

– Эши, стой, – запыхавшийся Руй нагнал его у самого прохода внутрь. – Фаттак своё дело знает, поверь. Всё выгорит.

– Не утруждайся, Руй, – бросила торговка из-за спины брата. – Если он и впрямь умный малый, то поймёт всю ценность нашего предложения. Только пусть помнит, что такие предложения дважды не делают, а потому и с отказом торопиться не стоит. Он знает, где нас найти.

Глава 4

Восемью годами ранее

– Перечитай, – велела мать, тревожно нависнув над свитком. – Перечитай, Брейхи!

Отец тихо выругался, а глаза его вновь впились в кусок папируса, что дрожал вместе с его руками. Эши встал на цыпочки, чтобы заглянуть через папино плечо, и вчитался. Сначала его взгляд проскользнул по аккуратным рядам угловатых символов, которые жались друг к другу на каждой строчке. Альдеваррские буквы отказывались приживаться в памяти юноши, так что он сразу перешёл к нижней части свитка.

Там начинались знакомые ему письмена из широких штрихов, многие из которых походили на раскидистые пальмы. Отец обучил Эши основам чтения, но в этом свитке оказалось слишком много незнакомых слов.

– Повелением Его Императорского Величества… – бубнил Брейхи Бенезил отдельные строчки. – Во славу знамени Альдеваррского… В его славное воинство от каждого двора… Господа, извините, я не так уж хорошо читаю!

Командир законников, что ожидал на пороге их дома, застонал и закатил глаза. Стоящие за его спинами рассмеялись, а принесший свиток гонец лишь устало склонил голову.

– Для это я здесь есть, мастер, – едва ворочая языком среди ашмазирских слов, выговорил последний.

– Извините, – качал головой отец. – Я всё равно не понимаю ни слова из того, что вы говорите.

Едва тронутые бронзой щёки гонца покраснели. Он выкрикнул пару рубленных фраз на своём наречии – ругался, не иначе – и всплеснул руками.

– Я говорился достаточно яснее, мастер! – воскликнул он, ещё глубже утопая в ашмазирском языке. – Вы понять то, что говорили папирусы!

– Извините, – в который раз повторял отец. – Папирусы что-то говорили? Какие, о чём…

– Довольно! – громыхнул низкий голос старшего законника.

Он сорвал со вспотевшей головы шлем, высвобождая копну чёрных кудрей. На вид ему было под тридцать. Массивный нос плавно перетекал в широкий лоб, а поперёк угловатого лица краснел застаревший шрам.

– Старина, не валяй дурака, – командир весьма сносно изъяснялся по-ашмазирски. – Глашатай ясно всё высказал, а потом ты и сам перечитал послание. Требуется ли напоминать про молву торговцев, которые уверяют, что ты хорошо освоил альдеваррскую речь?

– Не надо, – угрюмо ответил отец.

– Тогда я буду полагать, что ты прекрасно понял, о чём мы толкуем, – законник переступил порог дома. – Просто тебе не нравится то, что ты услышал и прочёл.

– Разумное заключение, – Брейхи Бенезил кивнул. – Кому понравится то, что его сына хотят убить?

Командир провёл ладонью по мокрым волосам, поставил шлем на табурет и вздохнул. Взмахом ладони и парой выкриков он велел остальным законникам убраться вместе с глашатаем. Один из солдат что-то переспросил с обеспокоенным видом, но всё же подчинился.

– Брейхи, я хочу поговорить с тобой, как с мужчиной, – старший законник протянул истёртую ладонь. – Меня зовут Клавидар.

– Что же, моё имя ты знаешь, Клавидар, – отец весь напрягся на время рукопожатия. – Давай поговорим.

– Пусть твой сын слушает, – законник кивнул Эши. – Но разве у тебя их не двое?

Отец бросил беспокойный взгляд на полотно меж прихожей и жилой комнатой, где как раз появился Руй. Парень сложил руки на груди и надул мускулы, чтобы казаться больше. Отросшие чёрные пряди спадали на лоб аккуратными завитками.

– Двое, – процедил Руй. – И я старший.

– Замечательно, – Клавидар кивнул. – Мальчиков я попрошу остаться с нами, а женщинам лучше подождать в другом месте.

– Я их не оставлю! – мать топнула ногой.

Рядом с ней встала и Итаки, пусть от её сжавшейся фигуры такой угрозой и не веяло. Даже к семнадцати годам сестра оставалась весьма щуплой для ашмазирки.

– Речь пойдёт о вещах, которые касаются мужей этого царства, – промолвил Клавидар, не спуская глаз со смущённой Итаки. – Женщины же… Женщины хороши для многих вещей, но не для войны.

– Моя жена и многие другие женщины Ашмазиры легко тебя разубедят, – возразил отец, чуть склонив голову. – Но так уж и быть. Хатаи, побудьте с Итаки в нашей спальне.

Руй с издевательским поклоном отогнул полотно, чтобы женщины могли удалиться в глубину дома. После этого он прошагал в комнату, деловито переложил шлем Клавидара на пол и уселся на табурет.

– Что же, господин Брейхи, – законник с усмешкой следил за Руем. – Должен отметить, что вашу семью очень уважают в Ашмазире.

– Это не новость, – отец выпятил грудь.

– Говорят, что Бенезилы особенно учтивы перед законами, – продолжал Клавидар, с каждым словом говоря всё громче. – Как тот, что ты держишь в деснице.

Отец бросил взгляд на папирус, свернул его и протянул командиру.

– Так было, когда законы писались Ашмазирой, а не Альдеварром, – сказал он.

– Нравится тебе или нет, само слово императора – теперь закон Ашмазиры.

– Ты прав, Клавидар, – отец по очереди взглянул на сыновей. – Мне не нравится посылать детей на смерть.

Руй заёрзал на своём сиденье, и табурет заскрипел по полу.

– Я не понял, пап, – произнёс он с прищуром. – Этот законник хочет принести нас в жертву своим придурошным богам?