Даршаны

Мистер Рамасвати Аер в своём отчёте о переживании, упомянутом в первой главе, пишет:

«Я следовал по дороге, откуда, как уверяли меня попадающиеся на пути люди, я в своём паломническом одеянии легко мог пересечь границу Тибета, как вдруг увидел скачущего галопом одинокого всадника по направлению ко мне с противоположной стороны. По его высокому росту и искусству, с каким он управлял лошадью, я решил, что это какой-то военный офицер сиккимского раджи…

Но, приблизившись, он стал натягивать поводья. Я взглянул и узнал его сразу… Я находился в высочайшем присутствии того самого махатмы, моего досточтимого гуру, которого я до этого видел только в его астральном теле на балконе штаб-квартиры Теософского Общества. Это был он, «Гималайский брат», который был на том незабываемом последнем декабрьском вечере, когда он был так добр, что ответил мне письмом в ответ на моё переданное только за час или около этого в запечатанном конверте мадам Блаватской, который я ни на мгновение не упускал из вида в течение всего этого времени».

Эти высказывания такие длинные. Хотите, чтобы я прочитала ещё раз?

«…Гималайский» брат, который был на том незабываемом последнем декабрьском вечере, когда он был так добр, что ответил мне письмом в ответ на моё переданное только за час или около этого в запечатанном конверте мадам Блаватской, который я ни на мгновение не упускал из вида в течение всего этого времени. В одно мгновение я распростёрся у его ног. По его велению я поднялся и, вглядываясь в его лицо, забылся совершенно. Созерцая лик так хорошо знакомый мне, так как я видел его портрет, (имеющийся у полковника Олькотта) бесчисленное количество раз. Я не знал, что сказать, радость и благоговение сковали мой язык. Величие его сердца, которое казалось мне олицетворением мощи и мысли, удерживало меня в состоянии восторга и благоговения. Наконец-то я стоял лицом к лицу с махатмой Химавата. И он не был ни мифом, ни плодом воображения какого-то медиума, как предполагали некоторые скептики. Это не было ночным сновидением, но было между девятью и десятью часами утра. Сияющее солнце сверху являлось молчаливым свидетелем этой сцены. Я видел его, стоящим предо мной, он был из плоти и крови, и он говорил со мной голосом, полным доброты и ласки. О чём ещё я мог мечтать? Я онемел от переполняющего меня счастья. Прошло некоторое время, прежде чем я оказался способен произнести несколько слов, ободрённый его мягким тоном и речью. Цвет кожи его лица не такой светлый, как у махатмы Кут Хуми, но никогда я не видел столь красивого лица, такого высокого роста и такого величия. Как и на портрете, у него короткая чёрная борода и длинные чёрные волосы, спадающие на грудь, только одет он был иначе. Вместо белого свободного одеяния на нём была жёлтая мантия, обшитая мехом. А на голове, вместо тюрбана, – жёлтая тибетская войлочная шапка, какие я видел на жителях Бутана. Когда первое мгновение восторга и восхищения прошли, и я, успокоившись, осознал ситуацию, я долго с ним беседовал».

Это настолько ярко, что я попросила бы вас вернуться в эту точку. Если можете, сделайте это, не вступая в разговор, оставайтесь на месте этих событий, потому что они столь реальны. Когда мы захвачены событиями, подобными этому, мы входим в них, и мы там оказываемся. И вы знаете, что вы можете вернуться обратно или отправиться туда снова в нужное время. Вы не застрянете, когда вы выйдете из тела. Итак, вы можете снова вернуться в то время и в то место, о которых рассказывает Рамасвати Аер, и вы можете попросить, чтобы вас взяли в это самое место, где Мория скакал верхом на коне. И вы можете, без преувеличения, получить превосходный опыт на внутренних уровнях. Давайте остановимся в этой точке, потому что я думаю, что это одно из наших самых ценных, самых-самых ценных воспоминаниях об Эль Мории.

Я хотела бы ещё поговорить о Майтрейе – Господе, который является Чакшуша Ману, и Маха Чохане, и о каждом из семи лучей. Я не хочу, чтобы это затерялось в песках времени или среди страниц. Это очень специфический опыт.

Итак, с вашего позволения я хотела бы на этом закончить с тем, чтобы мы по-настоящему осознали, насколько ценны все эти учения. Они питают нас, они – наша духовная пища. Если мы их усвоим, мы будем мало-помалу восходить к соответствующим им уровням нашего бессмертия, несмотря на то, что находимся на Земле.

Итак, я очень счастлива, что начала сейчас с самого начала. И как вы могли видеть, с самых первых страниц эти люди, которые управляли обществом в Адьяре, были очень заинтересованы оставить свидетельства, фактические свидетельства, которые они действительно могли передать другим. Если бы они не сделали этого, если бы они не попытались записать каждый момент их встречи с Владыкой и беседы с Владыкой, или описать сверхъестественные вещи, которые происходили с ними, мы бы сейчас здесь сидели с множеством вопросов в отношении нашего пути, в отношении Адептов и так далее. И нам, по сути, нечего было бы предложить из того, что необходимо людям, когда они вступают на путь, который сам по себе не физический.

Физическим наш путь делает Наука Изречённого Слова, поскольку мы используем наши чакры, главным образом нашу горловую чакру, но также и все другие чакры. Мы притягиваем вниз, как мы видели из прочитанного, высшие вибрации уровня бессмертия, мы притягиваем наше Каузальное Тело, мы облачаемся в наше Я ЕСМЬ Присутствие, когда испытываем такие возвышенные моменты подъёма к определённому уровню. И Святое Я Христа становится едино с нами. Бог приближается к нам, потому что мы настолько сосредоточены на Его вибрации, что Он может приблизиться к нам без всякого принижения. Мы принижаем Бога, когда буйствуем, когда испытываем ревность, когда проявляем любые чисто человеческие черты в тот или иной момент времени. И, как говорится в Писании: «приблизься ко Мне, и Я приближусь к тебе». Таким образом, пожалуйста, помните, что изречённое слово является эфирным. Вы осознаёте, что оно изречено, оно вышло, в какую почву оно попадёт? Это не физическая вещь. Когда мы даём веление, мы произносим Слово, и то, что исходит от нас, является словом силы, словом любви, словом мудрости, энергией, которую мы вливаем в чашу слов веления. Но само по себе изречённое слово – на другом плане. Задумайтесь над этим. Это на самом деле дыхание, это Огненное Дыхание Бога, которое проходит через нас. Если бы кто-то сказал: «На что похоже изречённое слово?» Ответа на самом деле не существует. Оно похоже на беззвучный звук или звук, превосходящий звук. Мы посылаем его вдаль, и оно преобразует мир.

Благодарю вас за то, что были с нами, а также всех, кто был на связи. Приятного вам сна и, надеюсь, завтра не будет слишком холодно.

Опечатывающий призыв

Во имя негасимого Света Бога мы призываем Великих Адептов, теперь Вознесённых Владык, которые были архатами, адептами, которые показали нам новый путь, которые провели нас сквозь такое множество цивилизаций, кого мы узнавали жизнь за жизнью. Мы благодарны за эти мгновения во времени и пространстве, и в вечности, когда мы могли прийти вместе и осознать, что мы едины на многих планах бытия. Позвольте нам запомнить и понять, что у всех у нас есть нечто большее, чем мы осознаём. У нас есть скрытые дары и навыки, у нас есть сокровенные мысли, которыми мы не делимся с другими. У нас есть огромное эволюционное пространство для ежедневного восхождения. Так прими нас, Боже! Мы благодарны тебе за эту общину, и мы просим вас, великих адептов Дальнего Востока, которые были с нами в течение столетий, укрепить и усилить нас по мере того, как мы по-настоящему устраняем из себя те элементы человеческого сознания, которые являются нарушениями с точки зрения Вознесённых Владык и адептов. Так учи нас, Господь, ежедневно освобождаться от нашего не я и познавать наше высшее Я, живущее в нас.

Во имя Отца, Сына, Святого Духа и Божественной Матери.

Аминь.

Всем спокойной ночи! Спасибо!

Ученичество

Даршан №4. 6 ноября 1996 г. Ранчо Ройял Тетон, Монтана.

Я буду читать вам из другой книги, которая, я думаю, является очень важной для нас. Иногда интересно следовать строкам в книге, и тогда мы уходим в наше ментальное тело, а иногда мы слушаем слово и фокусируем своё внимание на значении этого слова. Так почему же вам не попробовать это сегодня? Тем более, что у меня просто нет ещё одной книги, чтобы ею поделиться с вами. Итак, эта книга называется «Письма К. Х. к Ледбитеру»[12]. Это очень стоящая книга, и она чётко описывает Путь ученичества и что нужно для того, чтобы стать чела.

Итак, вместо того, чтобы опускать что-либо из этой книги, я начну с самого начала. Делайте ваши мысленные записи, расширяйте правое полушарие головного мозга, усваивайте то, что вы слышите и будьте уверены в том, что вы можете стать тем, о чём говорится в этом Учении. Итак, начнём.

«Письма К.Х. к Чарльзу Ледбитеру»

21 ноября 1883 года Чарльз Ледбитер подписал заявление-анкету, чтобы стать членом Теософического Общества; 1 марта 1934 он ушёл из воплощения. Единственным интересом в его жизни в течение пятидесяти одного года была работа для Общества; на его счетах великолепный капитал служения, предоставленного человечеству лекциями по теософии во многих странах и книгами по многим аспектам Древней Мудрости. Что же было в его жизни движущей силой, которая сделала его стойким и преданным до конца?»

Вы можете задать этот вопрос себе.

«Эта движущая сила появилась в октябре 1884 года, когда он нашёл своего Учителя. Именно тогда он был принят как «чела», или ученик, ученик адепта, который называл себя Кут Хуми и подписывал свои послания этими двумя инициалами: «К. Х.». Если мы хотим понять господина Ледбитера и дело его жизни, необходимо исследовать, как он добился привилегии получить определённые письма от Учителя К. Х., и что было его ответом на них.

Первая глава биографии Чарльза Ледбитера должна начаться с этого случая.

Поскольку, когда значение этого случая понято, и когда его действие в это время правильно оценено, мы можем увидеть, почему к нему пришла возможность служения, и почему тысячи людей в разных странах – мужчины и женщины, мальчики и девочки – относились к нему как к отцу, брату и другу, и обращались за руководством и вдохновением.

В 1883 году господин Ледбитер был священнослужителем англиканской церкви и занимал должность викария в округе Брэмшот, Гэмпшир, Англия. Он много лет интересовался спиритизмом, не вдохновенными посланиями духов через медиумов, а производимыми духами феноменами, которые раскрывали существование не только невидимых сил природы, но также управляющих ими развоплощённых существ. Теперь я позволю господину Ледбитеру изложить самому свою историю.

Господин Вильям Эглинтон

«В ходе моих исследований спиритизма я соприкоснулся с большинством видных медиумов того времени, и видел почти все обычные феномены, о которых можно прочитать в книгах на эту тему. Одним из медиумов, с которым у меня было много дел, был господин Эглинтон, и хотя я слышал много плохого о нём, я должен признать, что за всё время моей работы с ним он показал себя человеком честным, благоразумным и любезным. У него было несколько так называемых духов – помощников. Одним из них была краснокожая девочка, называвшая себя Ромашкой, которая болтала по всякому поводу к месту и не к месту. Другим его помощником был высокий, около стадевяноста сантиметров, араб по имени Абдулла, который ничего не говорил, но часто выделывал трюки, показывающие его великую силу. Я видел, как он одновременно поднял двух грузных мужчин, держа их по одному в каждой руке.

Третьим помощником, который часто являлся, был Эрнст; он материализовывался сравнительно редко, но часто говорил чётким голосом и писал характерным почерком, демонстрирующим образованность. Однажды в разговоре с ним были упомянуты Учителя Мудрости. Эрнст отозвался о них с глубочайшим уважением и добавил, что иногда ему выпадает случай увидеть их. Я сразу же спросил, готов ли он передать им письмо или сообщение, и он сказал, что он охотно это сделает, как только предоставится случай, но не может сказать точно, когда это произойдёт.

Возвращаюсь к своей истории. Я сразу же принял предложение Эрнста, но с одним условием. Я сказал, что я напишу письмо одному из этих Великих Учителей и вручу ему, если мой друг и учитель, господин Синнетт, одобрит это. При упоминании этого имени «духи» пришли в сильное возбуждение. Особенно разозлилась Ромашка, заявив, что не хочет иметь дела с Синнеттом ни при каких обстоятельствах. «Он называет нас призраками», – сказала она с великим негодованием».

Помните, что это речь духа.

«Однако я вежливо настаивал на своём, сказав, что все мои знания о теософии, пришли ко мне через господина Синнетта, и поэтому я не считал справедливым делать что-либо за его спиной или искать иные средства сообщения, не посоветовавшись с ним. Наконец, хотя и с большой неохотой, духи согласились на это, и сеанс был вскоре завершён. Когда Эглинтон вышел из транса, я спросил его, как послать письмо Эрнсту, на что он ответил, что если я дам ему письмо, он положит его в ящик, висящий на стене, из которого Эрнст возьмёт его сам, когда пожелает. Я написал Синнетту и спросил его мнение обо всём этом. Он сразу же этим заинтересовался и посоветовал мне принять предложение и посмотреть, что из этого выйдет».

Письмо Учителю

«Далее я пошёл домой и написал три письма. Первое было адресовано Учителю К. Х., в нём я написал со всем почтением, что единственным моим желанием с тех пор, как я впервые услышал о теософии, было стать его учеником».

Твёрдый характер Ледбитера и его непоколебимость в его поисках являются выдающимися. Вы это увидите из писем, которые я вам прочитаю. Поэтому слушайте их внимательно. У него есть единственное желание – стать учеником Кутхуми.

«Я сообщил ему о своих тогдашних обстоятельствах и спросил, действительно ли необходимы те семь лет испытаний, о которых я слышал, необходимо провести в Индии. Я положил письмо в маленький конверт и аккуратно запечатал его своей собственной печатью.

Затем я вложил его в письмо к Эрнсту, в котором напомнил ему о его обещании, попросив передать это письмо и доставить мне ответ, если таковой будет. Это письмо я запечатал так же, как и первое, и далее приложил его к короткой записке к Эглинтону, попросив его положить письмо в ящик и дать мне знать, когда письмо из него исчезнет. Я попросил друга, который остановился у меня, осмотреть печати на обоих письмах под микроскопом, чтобы мы знали, когда их снова увидим, пытался ли кто-то их вскрывать».

Они действительно экспериментируют со спиритизмом. И поскольку спиритизм предшествовал теософии, я думаю, что мы должны собрать о нём информацию, ведь Владыки часто говорят о спиритизме.

«Вернувшись с почты, я получил записку от господина Эглинтона, в которой говорилось, что он исправно положил письмо для Эрнста в ящик, и что его там уже нет, и что, как только он получит ответ, передаст его мне. Несколько дней спустя, я получил письмо, подписанное незнакомым мне почерком, и, открыв его, обнаружил в нём своё собственное письмо к Эрнсту, по всей видимости, нераспечатанное. Имя «Эрнст» на конверте было зачёркнуто, и под ним карандашом было написано моё имя. Мы с другом сразу осмотрели печать под микроскопом и не смогли найти никаких признаков того, что кто-то пытался его вскрывать, и мы оба согласились, что письмо никем не было вскрыто. Однако, вскрыв конверт, мы обнаружили, что письмо, написанное мною Учителю, исчезло. Всё, что я нашёл внутри, – было моё письмо к Эрнсту, с добавлением нескольких слов, написанных хорошо знакомым мне почерком на чистом листе. Там сообщалось, что письмо исправно вручено Великому Учителю, и если в будущем я удостоюсь ответа, Эрнест с радостью передаст его мне.

Я прождал несколько месяцев, но ответа не было, и когда на сеансах Эглинтона я встречал Эрнста, я всегда его спрашивал, когда мне ожидать ответа. Он неизменно отвечал, что моё письмо должным образом передано, но об ответе ещё ничего не известно, и он ничего больше предпринять не может».

Это уж слишком для медиума.

«Письмо, упомянутое выше, было оправлено Учителю К. Х. 3 марта 1884 года. 1-го ноября того же года мадам Блаватская должна была плыть в Индию с господином и госпожой Купер-Оукли. За два дня до этого, 30-ого октября, господин Ледбитер приехал в Лондон, чтобы попрощаться с Блаватской, и остановился у господина и госпожи Синнетт. В тот вечер Учитель Джвал Кул сообщил через Блаватскую, что ответ на его письмо от 3-го марта Учитель отправил, но о содержании письма ничего сказано не было.

Утром 31-го октября господин Ледбитер вернулся на Липхук (станцию в округе Брэмшот) поездом, идущим в 11.35 от станции Ватерлоо. Поскольку Липхук находился в сорока семи милях от Лондона, он достиг Брэмшота в течение одного часа. Там он нашёл письмо, которое я воспроизвожу.

Письмо это было написано особым способом, оно было написано не рукой, а осаждено. Это процесс, требующий использования оккультных сил, Учитель К.Х. описывает процесс следующим образом в двух письмах господину А.П. Синнетту: «Учтите, что эти мои письма не написаны, а отпечатаны или «осаждены», а затем исправлены все ошибки… «Осаждаю» ли я, диктую или сам пишу – разница во времени очень мала. Сначала мне нужно подумать, тщательно сфотографировать каждое слово и предложение в своём уме, прежде чем оно может быть повторено «осаждением». Как фиксирование на химически подготовленной поверхности изображений, созданных фотокамерой, требует предварительного приведения снимаемого объекта в фокус аппарата (ибо иначе, как это бывает у плохих фотографов, ноги сидящего не получаются пропорциональными по отношению к голове и так далее), так же и нам приходится сперва располагать наши фразы и запечатлевать их в уме, каждую букву, прежде чем она становится годной для чтения. Пока это всё, что я могу вам сказать. Когда наука больше узнает о тайне литофила (или литобиблиона), и каким образом появляются отпечатки листьев на камнях – тогда я смогу вам лучше объяснить этот процесс».

Есть второе описание осаждения в письме Блаватской господину Синнетту. После упоминания того, что на осаждённом письме при осмотре под микроскопом можно увидеть «несколько слоёв различных материалов – графита, порошка, чернил и т. д.», Блаватская описывает, как она наблюдала за работой по осаждению, которую производил её Учитель, Учитель М.:

«Я часто видела Морию, сидящим с книгой самых замысловатых китайских иероглифов, которые он хотел скопировать, кроме того, перед ним всегда лежала тетрадь с чистыми листами; он сыпал щепотку чёрного графитового порошка, а затем слегка растирал его по странице, после чего поверх него осаждал краску и тогда, если изображение иероглифов было, по его мнению, вполне приемлемым и правильным, то скопированные иероглифы оказывались нормальными, если же его случайно отрывали от его занятия, возникала путаница, и вся работа шла насмарку».

Слово «насмарку» написано так, как я его произнесла. Некоторые из вас могут увидеть это письмо – это, действительно, почерк Кутхуми[13]. Из-за одного этого, я хотела бы, чтобы вы приобрели эту книгу. Так же как Рут Фарнум сказала нам о наших жизнях, так и мы можем сказать многое о почерке. Итак, это действительно почерк Кутхуми, и если вам удастся заполучить копию этой книги, вам захочется просто прижать её к своему сердцу и медитировать на Кутхуми.

Итак, вот это письмо.

«Первое письмо учителя К. Х.

Прошлой весной, 3 марта, вы написали мне письмо и доверили его «Эрнсту». Хотя сама бумага до меня не дошла – впрочем, вряд ли могла и дойти, учитывая природу посланника – содержание её дошло. Тогда я на него не ответил, а послал предупреждение через Упасику.

В вашем послании было сказано, что после чтения «Эзотерического буддизма» и «Разоблачённой Изиды», вашим «единственным желанием было стать моим чела, чтобы узнать больше об истине». «Как я понял из высказываний господина Синнетта, – продолжали вы, – будет почти невозможно стать чела, не отправившись в Индию». Вы надеялись, что сможете поехать туда через несколько лет, хотя в настоящий момент узы благодарности связывают вас оставаться в этой стране, и т. д. Теперь я отвечаю на вышесказанное и другие ваши вопросы».

Итак, вот, что говорит Кутхуми:

«1. Нет никакой необходимости находиться в Индии на протяжении семи лет испытательного срока. Чела может провести их где угодно.

2. Принятие кого-либо в качестве чела не зависит от моей личной воли. Это может быть лишь результатом его личных заслуг и усилий в этом направлении. Какого бы Учителя вы ни избрали, делайте добрые дела во имя его, из-за любви к человечеству; будьте чисты и непоколебимы на пути праведности (как заповедано в наших правилах); будьте честным и бескорыстным; забудьте своё «я», но помните о благе других людей – и вы заставите этого «Учителя» принять вас».

О том, как заставить Владыку принять вас в ученики, говорится в Учении, переданном Кутхуми и Эль Морией:

«Очень многое ложится на плечи кандидатов в период спокойного развития вашего Общества. Однако когда теософии, источнику Истины, приходится стоять не на жизнь, а на смерть перед судом общественного мнения – самым легкомысленным, жестоким, предубеждённым и несправедливым из всех судов – должно быть сделано нечто большее».

Одной из второстепенных причин, по которой я хотела бы вам это прочитать, является осознание великой опасности, в которой было Теософское Общество на протяжении многих и многих лет. Оно было под атаками, в основном, христиан и других, кто находится на пути тьмы; и так было постоянно, начиная с 1875 года.

«Следует также учитывать коллективную карму касты, к которой вы принадлежите. Бесспорно, дело, близкое вашему сердцу, страдает по причине тёмных интриг, подлого заговора христианского духовенства и миссионеров против Общества. Они не остановятся ни перед чем, чтобы подорвать репутацию Основателей. Вы готовы добровольно искупить их грехи? Тогда поезжайте в Адьяр на несколько месяцев. «Узы благодарности» от этого не порвутся и даже не ослабеют из-за вашего отсутствия в течение нескольких месяцев, если этот шаг будет благовидно объяснён вашему родственнику. Тот, кто хотел бы сократить годы испытаний, должен жертвовать ради теософии.

Подталкиваемое злобными руками к самому краю пропасти Общество нуждается в каждом человеке, достаточно сильном для дела Истины. Чтобы пожать плоды заслуг, нужно именно делать благородные дела, а не просто их планировать. Как для «истинного человека» Карлайла, не соблазняющегося лёгкостью, для сердца истинного чела в час испытаний «действенными приманками являются трудности, самоотречение, мученичество и смерть».

Вы спрашиваете меня: «Какие правила я должен соблюдать во время этого испытательного срока и как скоро я могу надеяться, что он может начаться?». Я отвечаю вам: «Ваше будущее в ваших руках, как сказано выше, и вы строите его каждый день. Если бы я потребовал, чтобы вы сделали то или иное, вместо того, чтобы просто посоветовать, я бы нёс ответственность за каждое следствие, вытекающее из этого шага, а ваша заслуга была бы второстепенной. Подумайте, и вы увидите, что это правда. Так что поручите свою судьбу Справедливости, никогда не опасаясь, ибо ответ её будет абсолютно истинным.

Ученичество – это учебный, а также испытательный период, и только от самого чела зависит, закончится оно становлением адептом или провалом. Из-за ошибочного представления о нашей системе чела очень часто выжидают и ждут приказов, тратя ценное время, которое можно было бы заполнить личными усилиями. Наше дело нуждается в миссионерах, энтузиастах, посредниках, и даже, пожалуй, в мучениках. Но оно не может требовать от кого-либо сделаться таковым. Так что выбирайте теперь и возьмите свою судьбу в свои собственные руки – и да поможет вам память нашего Господа Татхагаты принять лучшее решение.

К. Х.»

Далее следует довольно длинный комментарий к этому письму, в котором автор разбивает на части всё, что мы только что услышали в короткой форме письма:

«Комментарий

Поскольку это письмо Учителя будет вдохновлять изучающих оккультизм, я предлагаю в духе комментаторов Вед и Упанишад прокомментировать все его фразы, требующие разъяснения, чтобы донести полные значения мысли Учителя.

Прошлой весной, 3 марта…