Легенда. Кодекс Чести

– Иди вперёд, Алиса, по правой стороне. Я иду за тобой. О… как интересно!

– Что там? – встревожилась девушка. – Что?

– Ничего. Постой-ка минутку, у меня шнурок развязался.

Алиса слышала, как он возится за её спиной.

– Ну? – голос её потерялся в тёмном пространстве подвала. – Долго ещё?

– Всё. Пошли.

– Здесь какая-то лестница.

– Поднимайся и поворачивай налево. Сейчас будет дверь, так ты остановись и не трогай её.

Алиса всё же подёргала.

– Заперто! – объявила она.

– Сказано же – не трогай! – приглушённо рыкнул Шарра.

– Здесь замок. Как же мы его откроем?

– Ха! Замок, говоришь?

Оттеснив девушку от двери, Шарра извлек из котомки огромнейшую связку ключей на кольце из проволоки. Каких только ключей здесь не было! Маленькие медные с затейливо вырезанными зубчиками, простые стальные ключи с примитивными бороздками, красиво откованные фигурные ключи, изображающие различных животных, огромные амбарные ключи размером с локоть, изящные крохотные ключики от ларцов и шкатулок…

– Шарра!

– Не вопи, нас могут услышать. Ну что? Что – Шарра?

– Немедленно говори, зачем ты носишь все эти ключи!

– Успокойся, – он перебирал связку в поисках нужного, – я не вор. Просто иногда спокойнее ходить где-нибудь и никого не спрашивать.

– Но ведь так нельзя!

– На самом деле можно. Главное не оставлять улик.

– Эй, а тебе никогда не говорили, что вскрывать чужие двери некрасиво?

– Никогда. А, вот. Теперь не шуми, мы выходим.

Он вставил ключ в замок и стал медленно поворачивать его. Ключ пошёл плавно, как по маслу. Замок едва слышно щёлкнул, и дверь отворилась.

– Сам смазывал! – похвастался парень, вытаскивая за собой Алису и снова запирая замок. – К твоему сведению, все замки здесь приведены в порядок мной, и за это мне полагается… Тихо!

Алиса так и не узнала, что же, по его мнению, ему полагается, потому что рядом послышался кашель и шаркающий звук шагов.

Чуть дыша, они прижались к стене, и старый дворецкий Кимса прошёл мимо, не заметив их.

– «Кто, сражаясь, убегает, завтра снова в бой вступает!» – продекламировал Шарра и высунул язык его удаляющейся спине. – Теперь давай, быстрей через двор.

Они рысцой пересекли пространство и оказались перед Восточной башней, где жила Алиса.

– Ну, сама-то взобраться сможешь? – грубовато поинтересовался Шарра. – Или тащить тебя наверх?

– Смогу… если ты всё-таки не натёр воском ступеньки.

Она сияющими глазами смотрела на юношу.

– И знаешь… Спасибо тебе. Это было настоящее приключение!

– Обращайся, если что.

* * *

Алиса объяснила Агате, что подвернула лодыжку на лестнице, и горничная, охая и ахая, трижды в сутки распаривала ногу и натирала целебной мазью. Как и предсказывал Шарра, нога у Алисы перестала болеть уже к вечеру, а опухоль спала на следующий день.

Сейчас они сидели на берегу небольшого водоёма у башни Грифонов. Шарра забавлялся тем, что швырял на середину плоские камешки (он называл это «выпекать лепёшки»), а Алиса любовалась разноцветной радугой, которая вечно стояла над водопадом.

– Шарра.

– Э?

– Ты веришь в Пророчество?

Девушка закатала рукав и погрузила руку в воду. Кожа мгновенно покрылась россыпью крошечных сверкающих пузырьков. Искажённые толщей воды, пальцы приняли причудливые очертания – словно толстые белёсые корни утонувшего дерева. Алиса поскорее вытащила руку.

– Какое-такое пророчество?

– А что, их много?

– Да полно.

Он прищурился и ловко запустил очередным голышом.

– Пятнадцать «лепёшек»! Это надо же!.. А почему ты спрашиваешь?

– Да вот говорили тут, что, дескать, скоро весь мир обрушится или что-то в этом роде.

– Кто говорил?

– Да монах один.

– Слушай больше. Монахи все чокнутые.

– Почему?

– Ну подумай сама: разве нормальный человек станет сам, по собственной воле, один чёрствый хлеб жевать, да водой запивать, да молиться день и ночь? Да ещё когда никто не заставляет? Плоть они, видите ли, умерщвляют! Пхе! Вот крыша-то и съезжает. Сначала плоть, потом за дух примутся. А представь, что милосердного и справедливого боженьки нет. Что же тогда будет со «справедливым воздаянием»? Как заорут все эти толпы обманутых праведников, как они станут рвать на себе волосы и одежды! Ведь они-то за свою праведность рассчитывали на награду – райские кущи, там, или толпы «чернооких гурий»! Вот умора! Прикинь: они воздерживались изо всех сил, а другие грешили в своё удовольствие, жрали, пили, лжесвидетельствовали, крали и девок брюхатили… словом, отрывались на полную катушку. Ну не обидно ли будет? И потому монахи все шизанутые, можешь мне поверить. А пророчества эти… моё мнение такое: их напридумывали, чтобы людей запугивать. Конец Света, Судный День… Глядишь, народец-то посмирнее сделается, станет чаще в церковь ходить да аккуратнее денежки отстёгивать. Словом, сказки это всё. Я верю только в то, что если подбросить вот этот камень, то он упадёт на землю.

Что Шарра и проделал для наглядности.

– Ну, не знаю, – Алиса поёжилась. – А всё-таки страшновато. Не люблю я апокалиптических прогнозов.

– А кто ж их любит? Но всяк что-нибудь да напророчит, дай только волю. Я, если хочешь знать, тоже могу стать пророком. Ничего сложного, главное иметь в наличии горящие глаза, вдохновенный лик и длинную седую бороду.

– У тебя же нет бороды! – прыснула Алиса.

– Это не проблема, борода дело наживное. А насчёт пророка это мысль! Надо только вещать позаумнее, да сроки расставить грамотно, где-нибудь лет этак через двести-триста. Очевидцами-то станут немногие, э? Разве можно кого-то привлечь за предсказания, тем более, пост фактум?

– Привлечь, привлечь… Тебя только это заботит?

– Не-ет, это мысль! Подбираешь себе какую-нибудь пустошь, обустраиваешься на свой вкус и начинаешь молоть всякие ужасы, всю эту многозначительную мегахрень. Вот Приштуньскую Пустынь знаешь? Так там этих предсказателей как в огороде картошки.

– Они обычно плохо заканчивают, – осторожно сказала Алиса.

– Это да. И правда, пророком быть неинтересно. Что скажешь насчёт отшельника? Сиди себе в пещере с замурованным входом и бубни в дырочку замогильным голосом, а еду тебе пихать будут через неё же.

– В основном хлеб и воду.

– М-да… Тут ты права. Да и от скуки крыша поедет… Или на столб залезть, как Симеон Столпник?

– Столпник?

– Ну, тот, кто на столбе сидит всю жизнь. Марцеус вот тоже сидел.

– И какое в этом удовольствие? Зимой холодно, летом жарко.

– Зато сверху видно всё. И оттуда можно потихоньку плевать на прохожих!

– А ещё птицы на тебя гадят и всё такое.

– Вот это не по мне, – он почесал затылок. – А если организовать свою собственную секточку, э? Шарривор Вещун! Шарривор Светобог! Класс?!

– Глупыш, тебя доминирующие религии в порошок сотрут.

– Тогда можно сделаться личным астрологом какого-нибудь королька и жить составлением для него гороскопов на каждый день. Эффект Барнума-Форера ещё никто не отменял!

– Что за эффект?

– Это когда человек готов принимать на веру обобщённое описание своей личности и в любом гороскопе находит подтверждение.

– Ненадёжно, да и опасно. Венценосец-то тебя – чуть что, и на кол!

– Можно ещё стать индивидуальным тренером и излечивать людей от ожирения – чем не гадание вилами по воде?

– И ты знаешь способ?

– Ну… жрать поменьше надо. Ничего жирного, жареного, солёного, с утра встал – и на лыжи… Главное – верить!

Алиса с сомнением покачала головой.

– Или открыть лавку и продавать подробные карты с указанием зарытых сокровищ. Лавку назвать так: «Надежда»! Или нет, так: «Верное дело». Масштабная идея, э? Дело-то нехитрое. Главное потом вовремя смыться. Крутямба, да? Карты должны выглядеть очень старыми. И кто же будет виноват в том, что в помеченном месте ничего не окажется?

– А если поймают на подлоге?

– Обещать – не значит жениться, – ухмыльнулся Шарра. – Только надо постараться, чтобы места с крестиком оказались географически подальше.

– По кладам ты большой специалист, – процедила девушка сквозь зубы. – Не надейся, я тебя ещё не простила.

Он и бровью не повёл.

– Слушай, кстати, анекдот: «Всё началось с того, что мы с другом нашли на чердаке старый сундук, а в нём карту неведомого острова, где в одном месте стоял большой чёрный крест. Мы продали всё, что у нас было, зафрахтовали корабль и отправились на поиски. Долго мотало нас по морям, пока наконец мы не наткнулись на искомый остров»…

Парень сделал мхатовскую паузу.

– И что? Что? – не выдержала Алиса. – Нашли что-нибудь?

– Ага. Большой чёрный крест…

Она зачерпнула ладошкой и плеснула на него водой.

– Эх ты, искатель сокровищ… Кстати, Илай сказал, что Марцеус, пророк этот, святым был.

– Святых не бывает. Находились те, что видели, как по ночам спускался провидец со своего столба, шлялся по кабакам, распевал непотребные песни и тискал весёлых девок. И трактаты свои полностью слизал с чужих афоризмов. А что касается Последнего Откровения… Все эти многоговорящие фиговины, скорее всего, просто пьяный бред. Старикашка Марцеус перебрал вина, вот его и пробило на откровения.

– А вдруг всё – правда?

– Тогда все помрём, – подросток хихикнул, – единовременно, так сказать, радостно слившись в общем порыве. И всё. Большой творческий привет. Шикардос!

– Шарра!

– Что, не хочется умирать? Мне тоже. И даже слившись в порыве. Конечно, если уже всё решено, то массовое истребление меня привлекает больше, чем одиночное (всё-таки не так досадно), но лично у меня на ближайшие сто лет иные планы. Хочется ещё постранствовать по белу свету, винца попить… похулиганить в своё удовольствие, ну, и всё такое прочее. Прославиться, стать знаменитым Героем…

– Разве можно так говорить! – рассердилась девушка. – Надо думать о том, чтобы сделаться лучше, достойнее, нравственнее, надо совершать добрые дела!

– Чепуха! Нравственность изобрели священники, чтобы им было легче командовать остальными.

– А вот и нет! Надо верить в добро!

– А я говорю – че-пу-ха! Добро такой же товар, как и всё остальное.

– Добро всегда побеждает!

– Ха! Что же оно побеждает-побеждает, да никак не победит?! Хорошо, хочешь поспорить – давай поспорим.

– Я не претендую на обладание какими-то высшими сакральными истинами. Я обычный человек довольно среднего ума. Но ведь есть же общечеловеческие ценности… ориентиры…

– А откуда ты знаешь: что добро, а что – зло?

– Ну… как это? – Алиса даже растерялась. – Есть же принятые определения…

– На одних определениях далеко не уедешь. В каждом конкретном случае надо ЗНАТЬ.

– А я и знаю!

– Хорошо. Вот тебе пример…

Когда он вот так ухмыляется, значит, в запасе у него приготовлена какая-нибудь каверзная штука.

– Вот смотри: бродяга на большаке собирается ограбить и убить путника. У тебя есть две возможности, одна – вступиться за несчастного и помешать свершиться преступлению, вторая – пройти мимо. Что ты выберешь?

– Разумеется, помешаю!

– Ага! И ты, конечно, при этом будешь убеждена, что делаешь добро и поступаешь правильно.

– Конечно, – с несколько меньшей уверенностью проговорила Алиса.

И всё-таки – почему Шарра так нехорошо улыбается?

– А если этот путник – насильник и душитель, растлитель малолетних? Почём ты знаешь? И, может быть, Господь сам так решил, что жизнь его должна прерваться в этот момент? Вдруг бродяга лишь орудие Господне? Что тогда? А ты помешаешь, и злодей погубит ещё не одну невинную душу? Или вот ещё: взбесившиеся кони понесли, и карета грозит раздавить ребёнка. Ты, Алиса, конечно же, бросишься выдёргивать дитя из-под копыт. А если это тоже Провидение Божье? Если ребёнку этому уготована страшная судьба, и он пошёл бы путём Тьмы? Стал бы демиличем, отравителем, убийцей?.. Тем самым, творя, по твоему мнению, благо, ты поступаешь прямо противоположным образом. Разве нет? Так где твоё хвалёное добро, а где зло? Что, съела? Раз мы не можем ничего узнать доподлинно, то НЕВМЕШАТЕЛЬСТВО – вот лучшая из позиций! Не делай ничего, иначе, возможно, сделаешь хуже. Это принцип малого зла. А, ты молчишь! Тебе нечего сказать мне, поскольку я прав!

– Нет, права Я. И когда всё хорошенько обдумаю, то обязательно докажу это.

Алиса насупилась, и лицо её сделалось некрасивым; она принялась разглаживать платье на коленях.

Шарра блеснул глазами.

– Чудная ты девчонка, Алиса.

– Почему это?

– А так. Ты вот знаешь, почему у коровы дерьмо – лепёшка, а у козы горошком?

– Нет.

– Ну вот! Даже в этом не разбираешься, а меня поучаешь! Иногда вроде бы даже нормальная, а иногда с тобой хочется удавиться – изрекаешь всякие благоглупости, которые вычитала в детских книжках. «Что такое хорошо, и что такое плохо», – передразнил он. – Этика – блеф, лженаука. Добра нет. Зла тоже нет. Есть поступки, приносящие вред или пользу данному конкретному индивидууму в данное конкретное время. Запреты, навязанные обществом, это дубина того же общества для управления членом общества. Иначе общество перестанет им являться и прекратит существование. Не убий, не укради! Десять заповедей… Разве ты можешь указать мне хоть кого-нибудь, кто соблюдал бы их всю жизнь?

– Это далёкая цель, – нетвёрдо возразила Алиса. – К этому надо стремиться.

– Бредятина всё это, а не цель. Шпаргалка для трусов и малодушных.

– Для трусов?!

– Ну да. Запреты существуют для законопослушных ничтожеств, разве это и так не понятно? Для тех, кто боится разрешить себе Поступок. Хочешь, кстати, анекдот? Привёл Моисей израильтян к горе Синай. Их оставил у подножья, а сам поднялся на гору за скрижалями с Десятью заповедями. Евреи ждут час, ждут два, а его всё нет. Наконец, на закате спускается. «Есть две новости, – говорит, – плохая и хорошая. С какой начать?» Все хором: «Ну, давай с хорошей!» Моисей отвечает: «ИХ всего ДЕСЯТЬ!» – «Ура! А теперь давай плохую новость» – «Прелюбодеяние вошло…»

– Шарра! Ну почему в твоих устах любое кощунство выглядит милой рождественской сказочкой? У тебя нет никаких моральных ценностей!

– У меня ЕСТЬ моральные ценности, Алиса, просто они не такие, как у тебя. А ты с упрямством мула твердишь, что у меня их нет.

Она вспыхнула.

– Значит, я похожа на упрямого мула?

– Ты даже хуже, – подтвердил он с усмешкой, – потому что мул глуп и не берётся учить и воспитывать.

Она решила было обидеться, но передумала.

– Ну хорошо. Вот ты, к примеру… Разве ты способен на преступление?

– Запросто. Ведь что такое преступление? Это когда ПЕРЕСТУПАЕШЬ через ЗАКОН. А надо только убедить себя, что этот закон писан не про тебя, что он не имеет к тебе никакого отношения.

– А как убедить?

– Например, так: почему я обязан его соблюдать, этот дурацкий пункт в этом дурацком параграфе этого дурацкого законодательства этой дурацкой страны? Где-нибудь собрались какие-то напыщенные велеречивые дяденьки в чёрных судейских мантиях, которых я в глаза не видел, и решили: вот это нельзя! Это плохо! Это – преступление! За такое нужно по попке – ата-та! И теперь это ЗАКОН! И все остальные, как отара овец – бэ-э-э, закон! А я, может, за него даже не голосовал. Почему же тогда он распространяется на меня? Главное – сказать так себе, и спокойненько нарушать. Воровство или убийство, какая разница? Дело в принципе: сможешь наплевать на закон или нет. Переступить черту очень легко, потому что нет никакой черты. Ни в сознании, ни на бумаге. Нигде. А переступить через то, чего нет, раз плюнуть. Надо только уверить себя, что этого нет, и дело в шляпе. Всем улыбаемся и машем.

– И со всем так?

– Со всем. Поначалу немного страшно, но потом убеждаешься в том, что это просто ужасно забавно. Закон и религия придуманы для дураков, а человек незаурядный выше этого.

– Ты пошутил?

– Нет.

Ей показалось, что он гораздо старше своих восемнадцати лет – так тёмен был его взгляд.

– И тебе уже приходилось убивать?

– Разумеется. По будням штучно, а в выходные так целыми пачками. Престольные праздники отмечены отдельно.

Девушка облегчённо расхохоталась.

– Уф, ну и напугал же ты меня! Прямо Родион Раскольников какой-то! Шарра! И почему это я никогда не могу понять, врёшь ты или нет?!

– Ещё бы ты могла! Меня даже на экзамене в Магистериуме не просекли, когда я придумал, что регулярно в ночь на троицу вижу вещие сны! Поверили.

Кто хочет иметь друга без недостатков, тот когда-нибудь останется без друзей. Но лёгкость, с которой лгал Шарра, приводила её в содрогание.

– А разве Герою вообще можно врать? Или это позволительно только в крайних случаях?

– Герою разрешено всё. В любых случаях.

– Значит, это просто такая привилегированная каста?

– Конечно.

– А почему ей все подчиняются?

– Потому что так положено.

– А почему положено? Кем?

Тут уж он разозлился по-настоящему – даже зубами щёлкнул.

– Положено – и всё тут! Вот солнце встаёт на востоке – кто так решил? Кто?! Может, ты мне скажешь, а? Что ты пристала со своими кретинскими вопросами? Много будешь знать – не успеешь состариться!

Алиса перетрусила и начала отступление.

– Хорошо, хорошо, успокойся. Положено – и ладно. Какое мне дело? Но если ты такой умный, то должен развеивать потёмки моего невежества.

– Не путай кислое с длинным: умный и информированный это разные вещи. Но в данном случае ты, как ни странно, права, я умный и информированный одновременно.

– Хвастун! А ты давай, просвещай меня, потому что я абсолютно политически не подкована. А также экономически, географически и… в общем, чем больше узнаю, тем лучше. Проведём небольшой ликбез.

– Небольшой – что?

– Ликвидация безграмотности.

– А впрочем… Цикл лекций «Урания – моя родина» продолжается! Сегодня у меня рассказывательное настроение, поэтому я склонен исполнить твою просьбу, так что слушай.

Он лёг и положил руку под голову.

– С расположением стран мы недавно закончили, переходим к населению. Для обитателей многих королевств есть общие названия. К примеру, обитатели Троллидора – гримсуры, (это такие северные варвары типа викингов, только в горах живут), Кемта – некросы, а Найгона – варлорды, хотя это только военная каста. Вот и народ Гремланды некоторые зовут гремлами. Но попробуй так обозвать гинна – мигом сердце вырвет! Всех жителей можно разделить на Героев-Уранидов и остальных, условно назовём их «мирными». Герои, в свою очередь, подразделяются на воинов и волшебников. В каждой стране они именуются по-разному, но суть от этого не меняется… Ну, кто-то просиживает штаны в магических башнях, кто-то развивает мускулы на плацу, ясно? Если в колдовстве ты не бум-бум, то поступаешь в воины, если рубишь кой чего – идёшь к магусам. Ураниды каждого королевства обладают специфическими способностями, присущими только им. К примеру, Поводыри Мёртвых из Кемта умеют оживлять трупаки, ангелинский Повелитель Умов внушит тебе всё, что захочет, Владыки Снегов могут вызывать лавины и снежные бураны…

– А у вас, Лесных Героев, какие специфические способности? Наверное, связанные с деревьями, с травами?

– Мы прекрасно заготавливаем впрок соленья и маринады… – произнёс Шарра глухим шёпотом.

Потрясённое лицо Алисы с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом заставило юношу внутренне скорчиться от смеха, но он продолжал, таинственно понизив голос:

– Если взять, например, два камма человеческих ушей – но только упругих и свежих, не залежалых, и залить их раствором соли из расчёта один к двум, а после добавить семь тахатов чабреца, кадерик корня хрена и…

Они захохотали так, что из башни испуганно высунулся Мастер грифонов. Разобравшись, что это не раскат грома и не голос десятника, распекающего воинов, он погрозил им кулаком и захлопнул окно.

– Итак, начнём с Тёмных, – как ни в чём не бывало продолжал Шарра. – В Ифрисе Герои это Факиры Пустынь, они большей частью происходят из расы демонов.

– А как выглядят демоны?

Парень задумался.

– Омерзительно. Похожи на Дьявола, как его рисуют в библейских книжках. Между нами, даже люди в Ифрисе бесноватые. Огненный Архипелаг – империя, состоящая из нескольких колоний, завоёванных в морских походах, и правит ею эмир Люцифер. Что касается других родственничков Сатаны, то в Кемте их тоже предостаточно – это Гексены-магусы и Рыцари, как в Ангелине, но только мёртвые. Вообще говоря, в просторечье их всех вместе принято называть некромайтерами, будь то скелеты, вампиры или мумии. Каждый из них умеет перекидываться в свою аватару, навечно оттиснутую в гербе, им не нужны для этого заклинания, так как это свойство для них природное. Как у гномов – талант к обработке металлов и устойчивость к магическому воздействию, а у элементалей владение их родной стихией. Царствует в Кемте некая Бастет. Говорят, что она живет сто тысяч лет, но я этому не верю. Даже жуткие некросы не могут существовать так долго.

Алиса узнала также, что на нижнем материке Найгон правят Варлорды – Властелины Подземелий. Их можно считать воинами, не чуждыми магии, и они носят маски, внушающие страх. Магусов у них именуют Жрецами.

– Вот где страховиды-то! – говорил Шарра возбуждённо. – Однако многие корыстолюбивые бабёнки, даже и высокородные, только и мечтают оказаться под землёй, в гареме какого-нибудь варлорда. Представляешь, там даже ночные горшки из золота! Герои там происходят из минотавров, но попадаются также и люди-Герои… Кстати, чтобы ты знала, Алиса: люди есть везде, в любых землях.

– Почему именно люди?

– А они гибкие. Другие расы косные. Окостеневшие в традициях, ритуалах, сущностях. Люди беспринципны, коварны, изворотливы и лживы. Также они могут быть тверды, вдохновенны, правдивы и благородны. Никто не знает, чего ожидать от людей. Но они ездят везде, торгуют, возя товары из королевства в королевство. Одним нужно то, другим иное. А разве допустят некросов на территорию Ангелина, к примеру? И разве безопасно будет разъезжать троллидорцам по провинциям Ифриса или Найгона? Вот людишки и снуют туда-сюда, выгоду имеют, денег наживают.

Конечно, эти люди тоже изменились и приобрели внутренние и внешние черты, свойственные конкретной местности. Но человек как вид выживет везде. Там, где холёный эльф, помешанный на чистоте, сразу умрёт от разрыва сердца. Где тролль сдохнет от голода. Где гинн не сможет жрать опарышей, а демоньяк, отрезанный от пламени преисподней, потихоньку развоплотится… Человек, он такой, выживет и сможет. Вот почему люди есть везде, и часто не в последних рядах среди прочих рас… Так вот, в Найгоне правит король Дарган. В Зире водятся Ламии и Бистмастера, Правители Топей. Властвует там сейчас легендарный император Рапаин, старый ящер, противостоит ему раса разумных псов «ши-мага», которые мечтают вернуть себе былое могущество. С Тёмными всё. Прежде чем перейти к Светлым, упомяну о Гремланде. Техномагусы Ледяных Башен искусны в магической физике и химии, особенно в сотворении и оживлении всякой гадости навроде големов или алмазных червей, они посвящают себя освоению знаний. Конечно, имеются там не только учёные, но и бойцы, ибо страна без военной силы обречена сделаться лёгкой добычей хищных соседушек. Доспехи у них потрясающей красоты и сделаны из редких сплавов, созданных благодаря их мастерству в алхимии. Сейчас на троне, по-моему, Северадо какой-то там. Ты знаешь, я многих недолюбливаю, но об этих Серых можно сказать мало хорошего. Моё мнение: уж надо быть либо тем, либо другим.

– Не скажи, нейтралы всегда полезны. Почему, думаешь, нашу страну Швейцарию никогда не завоёвывали?

– Переходим к Светлым. В Троллидоре Гримсуры враждуют с шаманами – Военными Магусами, их вообще не интересует ничего, кроме собственных боевых успехов (у нас их зовут «каменные петушки»). Соответственно, они быстро усваивают все навыки боя и тупы во всём остальном. Эти любят тяжёлое вооружение и совсем не используют волшебство. Шаманы это гримсуры с некоторыми способностями к заклинаниям, как ты понимаешь. Те и другие часто носят трофеи, снятые с убитых врагов, получая от них дополнительную силу. «Пришли находники и, как говорится, сделали всем расходники», – со смехом продолжил он. – Так что если встретишь могучего детину с куриными мозгами, увешанного ожерельями из человеческих зубов, то перед тобой Скальный вождёк. Среди троллидорских Героев, Вождей Скал, встречаются как люди, так и орки, гоблины, огры – полный винегрет. В данный момент некоему Мардуку удалось сплотить вокруг себя большинство сильных кланов, поэтому его провозгласили Верховным Вождём, но обычно Верховный Вождь долго не живёт: претендентов на Железный трон множество, и споры свои они осуществляют с помощью личных поединков, выживает в которых только один. Это словно волчья стая, где нужно доказывать превосходство постоянно… Вот у Мастеров Леса в Дварфене тоже есть свои колдуны и воины-Малаты. Малата сразу узнаешь. Его волосы убраны в хвост или заплетены в косу, а у остальных эльфов приняты высокие причёски, с такой в лесу не полазаешь. У малатов сапоги и башмаки у носков закруглены и уплотнены на случай удара ногой о дерево или корягу. И ещё шнуровка до колен. Капюшон оторочен мехом выдры, он надвигается в случае дождя. Малаты одеты в зелёное. Они прирождённые разведчики, но их любят ещё меньше, чем остальных. Гонору не в меру, а славных подвигов с гулькин нос.