Легенда. Кодекс Чести

– Как же ты можешь говорить так о своих соотечественниках? – удивилась Алиса. – Это же твои родичи!

– Родичи, родичи… А чего – родичи? Я сам по себе! – ни с того ни с сего окрысился юноша.

– Ну хорошо, хорошо, – примирительно сказала Алиса, предупреждая гневную вспышку. – Рассказывай дальше. А вот, к примеру, хоббиты у вас есть?

– Как не быть. Только здесь их зовут халфлингами.

– И какие они? Домовитые, хозяйственные, бережливые?

Шарра скривился.

– Сквалыги, сухой ветки в долг не выпросишь. Правят в Дварфене прежде всего эльфы, но среди военачальников встречаются и гномы, которых ещё называют дварфами или лесными карликами, царствует эльф Оберон, могущественный волшебник.

– Эльфы? – с придыханием произнесла она. – Это такие сказочно прекрасные добрые существа, которые поют и танцуют на лунных полянах?

– Прекрасные? Ну, не на мой вкус. Добрые? Очень сомневаюсь. Может, конечно, они поют и танцуют – когда травы накурятся. Где ты набралась такой чепухи?

– Читала.

– Не те книжки ты читала, дорогуша, – с видом несносного превосходства заверил её Шарра. – Есть ещё маленькая страна Вэлль, но это просто такой ледяной остров посреди озера, окружённый лесами. Ходят слухи, что властвует там таинственный Белый Друид, но его вообще никто не видел.

– А Эдемион? Что ты скажешь насчёт него?

– Эдемион… – промямлил Шарра. – А что Эдемион? Там тоже живут. Говорят, Небесные Колесницы очень красивы.

– И всё?

– Ну, все знают, что их обитатели больше всего озабочены своими удовольствиями и модой, своими цирками, театрами и садами.

– И что же, там совсем нет славных воителей?

– Ну почему, есть. Но Господа Энергий очень хитры и скрытны, о них мало что известно. Редко кто удостаивается приглашения в их цветущие города, они предпочитают сами путешествовать везде, высматривая и вынюхивая. Знаешь, они вообще взялись ниоткуда.

– Как это?

– В летописях сказано, что когда-то очень давно один из правителей Эдемиона поднял их летучие крепости в космический аэр, и с тех пор они исчезли. О них не было ни слуху ни духу многие тысячелетия, пока однажды Колесницы не появились над Гремландой. Что в Эдемионе творилось в течение веков, никто не знает. Да и забыли о нём за это время. И тут возник Зов. Зов услышали все. Он звучал в Мистiк-хаусе любого города, не прекращаясь ни на секунду, и был похож на чарующую, но навязчивую мелодию. И вот многие Ураниды, слыша его, бросили семью, друзей, своё служение родной стране и отправились в Эдемион, чтобы предложить свои услуги. И никто не вернулся. Никогда… Так что с Эдемионом нужно держать ухо востро, – закончил Шарра.

– А там кто правит?

– Престарелый король Алкон.

– Аделаида говорила, что в Эдемионе самые красивые и галантные кавалеры.

– Аделаида? Кто это?

– Кастелянша Авеля.

– Монашка? Избегай их, Алиса, послушайся хорошего совета.

– Почему?

Лесной лорд засмеялся мелким неприятным смешком.

– По кочану.

– Шарра!

– А чего? Тоже мне, защитнички Света… Ну конечно! Святое воинство —добродетельные монахи, ревнители Веры! И горлицы небесные, «христовы невесты». Знаем мы… Слышала, как говорят? «Есть только три целомудренных монашки: одна убежала, вторая утонула, третью ещё ищут». Они все лживые и двуличные. Их сызмальства учат шпионить за ближним своим, потому что суть и назначение всех святых Орденов – искоренять ведовство и ересь.

– ВСЕХ святых Орденов?! Разве в других тоже инквизиторы?

– Ну, может, не во всех… Орден Христа Милосердного, по-моему, занимается врачеванием. Остальные же это всё духовно-рыцарские Ордена, большей частью военные. В их конгрегациях состоят не только священники, но и высокие дворяне, например, сам консорт Роланд.

– Вот как? – Алиса задумалась. – А в каком Ордене состоит граф Эдгильбер?

Шарра мог и не знать этого. Но он знал.

– В Ордене Святого Меча. Также как и Илай, и Авель.

– Но как Кристиан может быть монахом? Он же… этот… граф. Наследник.

– Он монах как бы наполовину, поскольку Орден Святого Меча духовно-рыцарский.

– А зачем он в него вступил?

– У него спроси, – огрызнулся Шарра. – У меня уже в горле пересохло.

– Ну, Шаррочка, ну миленький, ну скажи, зачем графу нужен такой Орден!

– Говорят, от любопытства кошка сдохла. А Орден нужен, чтобы человек, желающий воевать за дело Церкви, мог бы осуществлять это, не уходя в монастырь.

Она воспрянула духом.

– Я честно пыталась читать какое-то наставление монахам Ордена… забыла. Но ничегошеньки не поняла. Что такое прецептория? И кто такой дигнитарий? Чем отличаются Ордена вообще? Расскажи мне, Шаррочка, хотя бы в общих чертах.

– Типа: «Всё, что вы хотели узнать о Святой Церкви, но боялись спросить»?

Она кивнула.

– Если идти с самого начала, то раньше были просто Ордена, и каждый имел свою специализацию, если можно так выразиться. Члены Ордена Горящего Сердца – учёные, но они неукоснительно соблюдали догматы веры и оберегали их. Мягкие и милосердные члены Ордена Святого Причастия посвящали себя служению ближним из народа. Орден Девы Марии и Агнца занимался выкупом христиан, попавших в лапы к Тёмным. Орден Священного Распятия: его миссией было попечение о приговорённых к смерти, погребение умерших от чумы, забота о душевнобольных. Орден Христа Милосердного – братия заботилась о странноприимных домах, госпиталях и лепрозориях; в некоторых из этих братств старшим обязательно бывал прокажённый, представляешь! Орден Стального Щита Верующих обеспечивал безопасность паломников на их длинном пути к святыням… В общем, сколько бубнов, столько и мелодий. Со временем многие Ордена превратились в военные – жизнь диктует свои законы. Большинство Орденов стали формировать смешанные организации – и светские, и уставные, так называемые духовно-рыцарские Ордена с простыми или торжественными обетами. В некоторых случаях это было необходимостью. Вот представь: в дворянской семье единственный наследник, и он, естественно, должен сделаться лордом Труляляком и продолжить род. Но как быть, если он имеет отличные способности к магии, и значит, обязан сделаться монахом, приняв обет безбрачия, бедности и всё такое? Тут на помощь и приходит такой вот демократический Орден, что позволяет вести лорду Труляляку образ жизни, вдохновляемый правилами этого Ордена, но в то же время не лишает семью Труляляк надежды на наследника. Впитываешь?

– Разумно.

– Таким образом, все монахи принадлежат каким-нибудь Орденам, но те, которые живут в аббатствах, подчинены местным епископам, а те, кто входит в духовно-рыцарские Ордена, подчинены Верховным Магистрам и обитают в монастырях. Светские епископы просто жиреют на хлебах, получая доходы, а Магистры работают на благо общества.

Духовно-рыцарские Ордена подчиняются только папе Валеттскому и освобождаются из-под юрисдикции местных светских и церковных властей. У них есть всякие отделения, провинции, округа, во главе которых стоят великие командоры, прецепторы и приоры. Главная шишка – Великий Магистр, при нём совет из дигнитариев, это другие высшие должностные шишки.

Имеются ещё, как ты знаешь, инквизиторы. В эту организацию могут входить члены любых Орденов, их назначает лично папа и они отчитываются только перед ним. Инквизиторы не подчиняются даже своему орденскому руководству – только папе. И если епископский пост сплошная пожизненная синекура, то инквизиция это работа. Вот Магистры Орденов вечно грызутся с епископами, те – между собой за приходы, аббатства и бенефиции, а инквизиторы стоят над всем. Это особая каста. В процессе службы они могут совершать любой грех, понимаешь, ЛЮБОЙ, и его им отпустят. Им можно всё. Это у нас так. Как у вас, не знаю.

– Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно, – заклеймила Алиса. – А какая разница между монахами и священниками?

– Священники – они живут как бы в миру, всем командуют, могут налагать дополнительные поборы, подвергать анафеме или интердикту целые местности. Они отправляют службы, участвуют в разных празднествах, организовывают Крестовые походы и так далее. А монахи это воины и работяги. Иерархия как у муравьёв.

– Илай – очень хороший человек, – буркнула Алиса, всё же несколько поколебленная в симпатии к монаху.

– «И лучшая из змей всё-таки змея», – ответствовал Шарра пословицей.

Системное сообщение:

Коричневый РГ «Алиса» получил массив игровой информации и зарабатывает +40 очков к интеллекту, что позволяет вникнуть в нюансы устройства Игрового мира.

Глава 8, здесь, среди прочего, в изложении Шарры звучит легенда о Граале, а также говорится о средневековых танцах и конных прогулках

«Надо обладать железными нервами, чтобы быть приветливым каждый день с одним и тем же человеком».

Марцеус Флинтский (Из последнего трактата «Мыслесмех», найденного совсем недавно)

Ирреальный мир

Урания, Ангелин, Святыня Фаргейт

18999…97 г. от Сотворения Мира, 8 травокоса, 13 часов 42 минуты

До Конца света осталось 983 дня

– Ну хорошо. Все кругом либо просто гады, либо гады гадские, это я поняла. Тогда расскажи мне подробнее о наших гостеприимных хозяевах.

– Про хозяев, значит? Герцогиня – мегера, дочки – кривляки, лицемерки и тайные эротоманки, племянник слабоумный. Всё?

Против воли уголки её рта поползли вверх.

– Амелия – герцогиня, а куда подевался герцог?

– С престолонаследием здесь вообще полная неразбериха. На самом деле править должен герцог Галахад Марстон по прозванию Кривонос, но пять лет назад он пропал без вести, охотясь у границ с Зирой. Понимаешь, титулованный дворянин, если он отсутствует в своих владениях более года, и это официально подтверждено, считается умершим. В Ангелине принят салический закон, запрещающий всходить на трон лицам женского пола, поэтому, по сути, следующим герцогом должен бы стать Кристиан. Однако, поскольку смерть сэра Галахада Кривоноса, его дяди, юридически не доказана, то у власти номинально остаётся Амелия и правит именем своего мужа. Когда она скончается, то престолом завладеет наш Кристиан, а пока он лишь граф и наследник.

– Ха! Кривонос! Какое-то не слишком почтенное прозвище. Вот называли бы его Галахад Смелый или Галахад Добрый… А тут – Кривонос! А как думаешь, у герцога в самом деле был кривой нос?

– Конечно. Странно было бы человеку иметь прозвище «Кривонос», если на самом деле нос прямой. Всё равно что кого-то называли бы «Чернобородый», а он был бы бритый.

– Где-то ты прав, конечно, хотя с бритым пример не совсем корректный: вдруг он чернобородым ходил раньше, до бритья?

– Если бы у Кристианчика не была такая непрошибаемая репутация, то можно было бы даже предположить, что это он спровадил дядюшку на тот свет. Сэр Галахад отличался превосходным здоровьем и вполне мог прожить ещё много-много лет. До сих пор у них с Амелией рождались только дочки, не имеющие права наследовать трон, но чем чёрт не шутит? Герцог был мужчиной хоть куда, на склоне лет он вполне мог обзавестись и сыном, возможно, даже бастардом. Лучше отдать трон родной кровинке, хоть и ублюдку, чем какому-то племяннику – ты не находишь? Такие примеры известны. Так что пропал он очень кстати. Для Кристиана.

– Неужели ты можешь предположить, что Крис, которому тогда исполнилось всего пятнадцать лет, убил родного дядю?! – испугалась девушка.

– А что? Вполне возможно. Тебе кажется, что рыцари такие уж нравственные люди? Вот послушай отрывок из рыцарского Кодекса «Мир Божий», автор епископ Варин де Бове:

– не красть у крестьян скот (но убивать его можно ради пропитания);

– не быть слишком жестоким с селянами;

– не жечь чужие дома (без веской причины);

– бить женщин, только если они совершают проступки против рыцаря;

– воздерживаться от засад на безоружных рыцарей (правило действует только от Великого поста до Пасхи)…

Видишь, каковы они, наши воины Света? По мне что чёрный кобель, что белый кобель, всё равно кобель. Кодекс епископа был предтечей, но теперешний, «Кодекс Чести Белой Лилии» мало изменился с тех пор. Думаешь, рыцари какие-то другие, прямо безгрешные? Они тоже мечтают о власти, потому что из всех страстей человеческих, после самолюбия, самая сильная – властолюбие. Один найгонский философ, Ся-Огон, сказал: «О власть с её взглядом Медузы! Кто однажды заглянул ей в лицо, тот не мог более отвести глаз: он остаётся зачарованным и пленённым. Кто хоть раз испытал хмельное наслаждение власти и повеления, не в состоянии от нее отказаться». Власть, Алиса, очень привлекательная вещь, все хотят власти. Стремление к ней так же естественно, как поход в уборную.

Алиса фыркнула. Хоть Шарра порой выражался и грубовато, но в точности формулировок ему нельзя было отказать.

– И что, ты тоже стремишься к ней?

– А как же! К власти и признанию. Может, ещё больше, чем ты думаешь. Эх-х-х! Отколоть бы что-нибудь этакое, чтобы все попадали от ужаса и зависти! Например, изобрести такую штуку, чтоб можно было убивать целыми толпами… прославиться, или отправиться в квест и отыскать огромный клад, настоящий… – он опять набрал голышей и стал швырять в воду.

Алиса улыбнулась воспоминанию.

– Знаешь, когда одного мальчика спросили, кем он хочет стать, Макс сказал, что будет кладовщиком – клады искать.

Наверное, в душе каждого ребёнка сияет своя волшебная лампа, сулящая ему бесконечные чудеса. И когда сынок заявил, что хочет стать кладовщиком, она сразу догадалась, что к складам и контейнерам это не имеет отношения.

– Шустрый шкет. Но вообще-то это дело непростое, всё равно что год за годом рыскать в поисках цветка папоротника, который (увы!) никогда не цветёт, или большого яйца птицы Рух. Без шансов. Такая же сказка, как легендарное золото гномов.

– Да! – она встрепенулась. – Клад! Признаться, я так рассчитывала, что при помощи нашей бумажки с кладбища мы найдём клад, может быть, даже легендарный Грааль! Правда, Маюта говорит, что ещё должен быть какой-то Пазл.

– Маюта? – медленно переспросил Шарра. – Ты спрашивала его об этом?

– Ну, было дело, – нехотя призналась Алиса. – А ты тоже что-то знаешь о Граале?

– Десять, одиннадцать… эх, не добрал! – Шарра метнул на неё косой взгляд и взял новый камень. – А зачем тебе?

– Да так. Говорят, он даже желания исполняет.

– Вероятно. Только этого никто в точности не знает, потому что никто его не находил. Одни слухи.

– Откуда тогда известно, что он существует?

– Рукописи. Рукописи никогда не врут, иначе они очень быстро исчезают. Обычно в сортире.

– И… многие здесь его ищут?

Он расхохотался.

– Да ты, никак, тоже в Поиске?

– Не твоё дело! – она рассердилась. – Просто интересно.

– Интересно за углом. Как пойдёшь, сразу упрёшься.

– А тебе разве не любопытно узнать про Грааль? Загадочная вещь, а я обожаю всё загадочное. Только Маюта почему-то называет его «златокованым ларцом». С какой стати это ларец, спрашивается?

Девушка принялась рыться в памяти. «Рыцари Круглого Стола, Артур… Волшебник Мерлин? Не то, не то… Чаша Грааля!» И тут она выпалила:

– Насколько мне известно, Грааль это чаша, из которой пил Христос на Последней вечере. Будто бы на Голгофе в эту чашу Иосиф собрал кровь из ран Спасителя. Но почему тогда ларец, а?

– Не знаю. Наверное, твой деревенский сопляк всё переврал. Вот лошара!

– И вовсе он не сопляк! – Алиса бросилась на защиту, точно разъярённая наседка. – И лошара тут кто-то другой! А кто обзывается, тот сам так и называется!

– Да ладно, ладно. Ну, пусть не переврал. Возможно, сама чаша спрятана в ларце. Вот есть одна легенда… Сядь поудобнее и слушай. Много тысяч лет назад правил Уранией король Оуэн Первый, и жил он в волшебном замке Карбоник на самом пике горы Монсальват. Царствование его было долгим и счастливым, разные идиоты говорили даже, что в королевстве настал «золотой век». Подданные Оуэна всё благоденствовали и благоденствовали, земля всё родила и родила, стада на пастбищах всё тучнели и тучнели. Ходили слухи: это связано с тем, что король обладал тайной Грааля, но доподлинно это не было известно. Прижил Оуэн от множества жён девять сыновей, и звали их: Борикс, Кисаи, Кса, Гальядо, Тристан, Лаэр, Эверленн, Пэйл и Морер. Некоторые из них были людьми, некоторые нет. Когда сыновья подросли, Оуэн понял, что пора выделять им собственные наделы – порулить-то всем хочется! Где раньше были королевства, он выслал королей, где не было – создал новые и поставил наследникам престолы. Так возникли нынешние Троллидор, Найгон, Кемт, Ангелин, Гремланда, Зира, Дварфен, Эдемион и Ифрис. И только заклинал их Оуэн жить дружно, на братнюю жизнь не покушаться, в чём взял с них Великую Клятву на крови – вот дурачок-то! За это он обещал им, что после его смерти раскроется перед ними тайна Грааля. Вот Оуэн откинул коньки, девять братьев встретились у гроба и прочли завещание, в котором надлежало им всем собраться в один день и час в Тайной Комнате, где и узнают они секрет Грааля. И настал урочный час, и вошли они все вместе в Тайную Комнату, и увидели они на стене каменное мозаичное панно – Пазл, где указано было, в каком же месте и спрятан Грааль, но…

– Но?

– Многие братья таили под одеждой оружие, ибо пришла им в головы мысль: на фига делиться с остальными? Почему не я один стану владеть Граалем и использовать его? Почему бы именно мне не сделаться величайшим из всех королей Урании? И вот в Тайной Комнате разгорелась страшная битва, и горячая кровь залила волшебную карту. И случилось так, что никого из могучих наследников в живых не осталось. Не выжил ни один. Но самое интересное, что мозаичная карта эта как бы взорвалась, расколовшись на множество кусков, и обломки эти разлетелись по всему свету – то ли под воздействием крови, которую принцы поклялись никогда не проливать, то ли сам Грааль решил так… Никто не знает. С тех пор части Пазла рассеяны везде, а где – то никому не ведомо.

Лесной лорд разом забросил все свои камешки подальше.

– Ну да, но ведь это только старая легенда.

– А больше никто ничего и не знает. Охота объявлена, многие ринулись в Поиск, но где искать и как – не понятно. Так что все в равном положении, – многозначительно закончил он.

– Ну да…

– Ой, сколько ещё будет смертей, какие реки крови прольются в этой Охоте! – он взмахнул руками. Этот жест ужаснул птенца-грифончика, который подобрался к ним поближе в поисках крошек. – Тут тебе не просто Щит Великой Храбрости какой-нибудь или кольцо с Глазами Дракона, здесь ставка велика. Понимаешь, Грааль это хрустальная мечта, это нечто такое… недостижимое, что ли. Это абсолютная власть, несметное богатство, бесконечная жизнь и… и я уж не знаю, что ещё. Грааль это искушение искушений, и я полагаю, что не найдётся на этом свете никого, кто мог бы противостоять ему. Ради Грааля можно предать, убить, продать – всё, что угодно… Алиса задумалась, подперев голову рукой.

– И ты бы убил… и предал?

– Конечно! И ты, будь уверена. Просто ты пока не представляешь себе, что это такое – ВСЕМОГУЩЕСТВО.

– Какой же ты циник!

– Цинизм это неприятный способ говорить правду.

Она не сразу нашлась с ответом.

– Тогда ты пессимист – у тебя даже радужка глаза не радужная.

Он усмехнулся.

– Я реалист, дорогая.

– По твоим словам выходит, что все кругом такие уж плохие… И почему ты такой противный, Шарра? Почему ты никого не любишь?

– А за что мне кого-то любить? – внезапно ощерился он. – Меня тоже никто не любит!

– Ошибаешься, – мягко сказала Алиса. – Я тебя люблю.

– Врёшь ты все! – визгливо крикнул он, вскочил и отпрыгнул на несколько шагов. – Не верю я тебе, не верю, бэ-э-э!

Он скорчил рожу, став ещё безобразнее, и Алису окатил прохладный душ, пролившийся из пухлой шаловливой тучки.

– Ах, вот ты как!

Они принялись плескаться, брызгаться, и скоро оказались мокрыми с головы до ног.

– Немедленно высуши! – девушка стояла перед ним, грозно размахивая пакетом с сэндвичами. – Суши, а не то…

Шарра сдвинул брови.

– Сейчас. Как же это… вот!

Он быстренько пробормотал какую-то абракадабру и взмахнул руками. Бум! Тресь!! Хлоп!!! Порыв ледяного воздуха шатнул её, Алиса вскрикнула и задрожала от холода.

– Шарра!

– Ой! Это же совсем не то! «Плащ Мороза». Дьявол!

Одежда на ней мигом затвердела и покрылась инеем, став блестящей и негнущейся, как доспехи, ресницы побелели от снега. Маг-недоучка сделался пунцовым.

– Сейчас, Алиса, сейчас… погоди минутку… Вспомнил!

Х-с-с-с-с-ш-ш-ш!!!

Вокруг огненным горохом запрыгали крохотные оранжевые шарики, девушка инстинктивно прикрылась локтём. От жара платье мгновенно высохло, края его задымились и закучерявились.

– Получилось, получилось! – Шарра захлопал в ладоши. – Чтобы хорошо колдонуть, надо сосредоточиться. В прошлый раз у меня почему-то повалились с неба мандарины.

– Хорошо, что не апельсины.

Алиса принялась энергично сбивать пламя.

– Ну, знаешь!..

Её красивое шитое серебром платье оказалось безнадёжно изувеченным. Подросток виновато крякнул и побрызгал на неё из озера.

– Немного перестарался. Подумаешь… вибрации перепутал. Ничего страшного, это ж у тебя не последнее!

* * *

Следующим утром Алиса решила совершить конную прогулку – конечно, с Шаррой! Она – на Принцессе, а Шарра мог взять себе в конюшнях любого коня.

– Поехали, Шаррочка, – соблазняла она. – Посмотри, какая славная погода! А знаешь, как будет весело? Мы будем скакать быстро-быстро, и ветер засвистит в ушах!.. А то мне одной будет скучно.

– Графина с собой возьми.

– Не хочу графина, хочу с тобой.

– Отстань, не поеду, – с непонятным упрямством говорил он. – Вообще настроение ужасное. Пойти, что ли, отравить кого-нибудь…

– Но почему? Почему ты не хочешь составить мне компанию? Ну не артачься, хватит вредничать! Поедем!

– Я же сказал – нет!

– Почему?

– Не люблю я лошадей, не привычен. В лесу лошади разведчикам без надобности, Алиса. Я их терпеть не могу, и это взаимно. Так бывает.

– А-а, так ты просто не умеешь! – обрадовалась она. – Я научу тебя в два счёта. Мне самой потребовалось всего полдня, это не сложно.

И действительно, Принцесса с первой минуты великолепно её слушалась, даже поводья были не нужны. Алиса не задумывалась, почему, ведь о лошадях и наездниках она ничего не знала, но приписывала все успехи своим талантам.

Он не стал объяснять ей, что этих животных не любит и не понимает, а они его боятся и не слушаются. Поэтому, когда приходится всё же передвигаться верхом, он вынужден применять довольно жёсткие меры. Не хватало ещё перед всем честным народом забить норовистого коня до смерти или оказаться седоком вдруг понёсшей лошади – обычно такое зрелище очень веселит окружающих.

– Не вижу смысла. Сама возись с этими ослами-переростками.

– Осёл-переросток здесь только что кричал «и-а» и упирался, хотя ему предлагают такое дивное развлечение, – сварливо ответствовала девушка.

Ну вот! Она так чудесно всё придумала, а этот упрямец не желает составить ей компанию!

– Значит, не поедешь?

– Да отвяжись ты! Вот пристала. Тебя что, в детстве укусил энцефалитный клещ?

Он пребольно щёлкнул её по носу.

– А ты… а вы… вообще!

И почему это, когда надо, то ничего оскорбительного в голову не приходит?! Потом, в тишине и спокойствии, уж она постарается измыслить пару-тройку обзывалок пообиднее и заучит их наизусть – специально для таких вот случаев. Сейчас она напряглась изо всех сил.

– Нахал! – неоригинально выкрикнула Алиса и быстро добавила: – Лордский нахал, вот! Футы-нуты, ножки гнуты! Подумаешь, лорды-милорды плешивые.

Шарра просиял, словно получил в награду пряник.

– Принято! «Ножки гнуты» – это красиво! «Плешивые лорды-милорды» тоже. А как насчёт самой? Ведь ты же у нас, как будто, из высокородных – или нет? В вашем мире есть дворяне?

– Есть.

– А ты кто?

– Я? – Алиса закашлялась.

Хотелось – ой, как хотелось! – гордо подбочениться, глянуть на Шарру свысока и молвить: «Я? Да если хочешь знать, в моём мире я – «королевна»! И всяческие там «прынцесски» у меня на побегушках!» Но Алиса не обладала ни хлестаковской харизмой, ни безразмерным фанфаронством Мюнхгаузена, а потому только промямлила:

– Кто я? Ну, как бы тебе сказать… я просто человек.

И Шарра усмехнулся:

– А, tiers état! «Третье сословие»!

– Почему же третье? – спросила слегка уязвлённая Алиса.

– Ты налоги платишь?

– Ну… да.

– Вот потому и третье. А твоё имя, кстати, благородное?

– Конечно!

Она постаралась придать голосу как можно больше уверенности, иначе этот пакостник будет издеваться всю жизнь. До самой смерти.

– И красивое. Такое иностранное. Жаль только, что ничего не означает. Вот Василием нарекали и царей, и холопов, потому что оно было в святцах. Множество имён у нас греческих (из тех же святцев), изредка встречаются римские или варяжские. И все они как-то расшифровываются. А у меня вот английское, мне кажется.