Шахджахан

– Унганд кажется им влиятельнее и сильнее тебя, зато тебя считают чуть менее безумным.

– Вот уж польстили, так польстили, – чуть отстранившись, фыркнул Владыка. – Всё, моя иллюзия закрепилась, можно больше не изображать смертельную вражду.

– Старший брат, – лицо Люгса внезапно стало очень серьёзным. Красивые брови надломились, а в глазах влажно заблестело беспокойство. – Пожалуйста, выслушай! Тебе нужны союзники. Пока ты противостоишь Унганду, кто-то должен прикрывать твою спину и поддерживать тебя! Я посетил много знатных домов.

– Ты намекаешь на то, что мне нужно начать собирать свой двор? – прозвучало почти угрожающе.

Люгс вздрогнул от холодка, пробежавшего по спине, но тяжёлый, немигающий взгляд старшего брата всё же выдержал.

– Я…

– Ты ведь далеко не глуп, – медленно проговорил Владыка, пристально вглядываясь Люгсу в глаза. Застывшие в них слёзы ему совершенно не понравились, поэтому он незаметно вплёл кончики когтей в волосы младшего брата и легонько погладил кожу головы. – Уже понял к чему всё идёт?

Люгс закусил губу и решительно кивнул.

Ясно. Значит понял. Владыка покачал головой и тяжело вздохнул. Что ж. Раз война неизбежно, а о том, что она неизбежна в один голос утверждают и сестра, и все допрошенные в застенках белого замка сторонники Кровавого Короля из числа придворных матери, вероятно ему стоит прислушаться к словам Люгса и начать собирать штат верных помощников.

Но одной Всематери известно, как же трудно ему будет довериться кому-то, кроме Люгса и Мэридаллы!

– Не стоит бояться мне противоречить, – не впопад обронил Владыка, всё еще пребывая в нерешительности. Тут в его голову взбрела занятная мысль. Если он доверяет Люгсу, то почему бы ему не довериться кому-то, кого выберет Люгс? Кто. Как не младший брат, сможет раскопать всю подноготную будущих соратников и выбрать лучших из лучших? А потом он, Владыка, и сам сможет прочесть их мысли и выяснить, насколько они к нему лояльны.

Довольно кивнув самому себе, Владыка снова сфокусировал взгляд на Люгсе:

– У тебя уже есть кто-нибудь на примете?

Люгс просиял и осветил брата такой искренней улыбкой, что тому показалось, будто мир вдруг стал не таким отвратительным.

– Я поговорил с рыбками, – рыбками Люгс называл своих информаторов. – Поговорил склизкими змеями, – Склизкими змеями в его понимании были самые изворотливые придворные. – И посетил множество притонов и клоповников, – поместья также не избежали оскорбительных кличек. – И составил список наиболее подходящих пчёлок! – то есть помощников.

Владыка удовлетворённо кивнул и наградил брата одобрительной улыбкой, от которой то засиял ещё ярче и заулыбался ещё счастливее и солнечнее. Владыка с удивлением отметил, что мир стал ещё менее отвратительным.

– Посети поместье де Флёр и забери оттуда маленького слугу хаа-ши. Он имён не по годам и сможет стать твои секретарём. Дочь поместья также весьма умна и популярна в обществе, а, главное, весьма лояльна к тебе. Она может быть полезна в вопросах управления настроениями двора. У одного из отколовшихся государств, управляемых людьми, появился весьма талантливый капитан. Тебе пригодиться флотоводец. Глава ангелов-фей Мааль ни за что не станет поддерживать искажение, распространяемое Кровавым Королём, поэтому определённо станет на твою сторону, если сумеешь убедить его в своей вменяемости. Ещё ходит слушок о проклятом ребёнке из рыбацкой деревни востоке твоих владений. Предположительно он рождённый вампир, а значит тоже может быть полезен. Есть ещё несколько перспективных отпрысков знатных домов, но я всё ещё проверяю их лояльность. И не забудь вернуть во дворец Догму, хватит ему путешествовать, и забрать спутника, посланного тебе Великой Матерью. Вряд ли она послала бы кого-то бесполезного. Это наиболее вероятные и достойные кандидаты, но я продолжу поиск и дальше.

– Ты просто чудо, Люрей! – не смог сдержать восторга Владыка.

Люгс зарделся и смущённо потупился. Ему всегда особенно нравилось, когда старший брат называл его драгоценностью.

– Тогда мне стоит немедленно взяться за дело. У тебя есть вопросы или возражения?

– Есть. Один. – Люгс снова посмотрел ему в глаза. – Когда мы сможем перестать разыгрывать вражду?

– Не знаю, – честно признался Владыка. – Но у меня стойкое ощущение, что после Макошева дня должно что-то случится.

– Хорошее или плохое? – насторожился Люгс.

Ему показалось, или во взгляде старшего брата скользнула горечь? Но ответил он ровно:

– Хотелось бы мне знать.

– Тогда пока нам лучше расстаться, – как бы ни было тяжело это говорить, но старшему брату действительно нужно начинать действовать хотя ы ради собственной безопасности.

– Приезжай на праздник, там сведемся, – согласился Владыка и поднялся на ноги, не забыв осторожно поднять и Люгса.

– Разумеется, – печально выдохнул молодой король.

– Не грусти, Люрей, – рычащий голос стал непривычно мягким, а большая когтистая ладонь накрыла серебряную макушку. – Мы бессмертны, и у нас впереди вечность. А с Королём мы как-нибудь справимся. – как бы Владыка не старался, но последняя фраза всё равно прозвучала без особой уверенности.

Люгс тут же поймал ладонь старшего брата, прижался к ней щекой и с жаром заверил:

– У тебя получиться старший брат, а я тебе помогу! Уверен, сёстры и младший брат тоже сделаю всё возможное!

Владыка слабо улыбнулся. Вера этого ребёнка действительно вдохновляла на подвиги.

Хорошо, раз Люрей в него так верит, он не может предать его доверие. Для начала нужно заглянуть в белый замок и сделать парочку приготовлений, а потом можно и к де Флёр наведаться.

Погладив Люгса на прощание по щеке, Владыка натянул на лицо выражение посвирепей и, резко развернувшись, вылетел из замка так быстро, будто за ним гнался минимум десяток Кровавых Королей.

Люгс, мысленно досадуя на отсутствие возможности проводить старшего брата как положено, проводил его взглядом и, также натянув на лицо свирепой выражение, снял иллюзию и, громко хлопнув дверями ближайших покоев, закатил грандиозную истерику, чтобы отвести душу. Истерика получилась настолько грандиозной, что тени-слуги пошли рябью, а у подосланных Королём шпионов заложило уши и они поспешили убраться, что поскорее порадовать своего хозяина новостью о стабильно-ужасных отношениях братьев.

***

Принцесса Лоуэр Лалавей дэ Энгердмандрено, ласково называемая отцом «Лала», напряжённо всматривалась в мрачно-зелёную стену Проклятого леса и в который раз задаёт себе одни и те же вопросы. Почему отец ещё не вернулся? Где он? Что с ним? Почему бабушка молчит в ответ на все вопросы? Где пропадает тётушка? И кому отец отдал своё любимое кольцо, с которым прежде никогда не расставался?

В тот памятный год, когда началось наше повествование, принцесса спала, погружённая отцом в длительный, полувековой сон. Спала и копила силы, как и положено любому уважающему себя герду.

Стоит заметить, что Лоуэр Лалавей дэ Эгердмандрено не была принцессой в том понимании, к которому мы все привыкли, но всё же она была настоящей принцессой. Рождённая дочерью короля эльфов, она была любима отцом и матерью, до тех пор, пока те не увидели, как четырёхлетняя малышка говорит с лешим и орками. Девочку стали запирать в комнате, опасаясь, что она накличет беду на всё королевство.

Это произошло очень давно по меркам смертных и совсем недавно по меркам гердов. Эльфы тогда уже забыли и о Чёрном Звере, которому Первая Госпожа Элрида приказала заботиться о своих творениях, и об её приказе оркам защищать эльфов. Забыли они и о пяти великих творениях, и о пяти великих творцах. Забыли, потому что отреклись. Только самые древние и достойные эльфы и эльфийские короли помнили о Всематери и её детях.

Однако, герды, в отличии от эльфов, проблемами с памятью не страдали. Владыка каждые десять лет спускался на Меркл – мир, созданный Первой Госпожой и населённый её творениями, – и проверял, как там обстоят дела.

Тот год, когда он встретил очаровательную беловолосую малышку, был особенным. Девочка, услышавшая от слуг о приезде диковинного гостя, сбежала из-под надзора и спряталась за портьерой в коридоре, ведущем в тронный зал. Владыка, стремительно шагавший к залу в своём парадом камзоле, внезапно замер и повёл головой, принюхиваясь.

– Сстрашно-любопытно? – поинтересовался Владыка у шторы, склонив голову на бок. – Не бойсся. Я не ем детёнышей.

Лоуэр выглянула из-за портьеры и уставилась на Владыку большими бледно-фиолетовыми глазами:

– А как вы меня нашли? – девочка похлопала длинными белыми ресницами и непроизвольно повторила позу своего собеседника, склонив голову набок.

– Унюхал твоё любопытсство, – просто ответил Владыка.

– Разве любопытство может пахнуть? – изумилась девочка.

– Разсумеется, как и вссякая эмоция. Твоё любопытсство чщесстное и исскреннее, оно пахнет цветами акации.

– А как пахнет тайна? – не задумываясь, спросила Лоуэр. Таинственный дядя ей очень понравился, и она решила поговорить с ним подольше.

– Как пыль, старые книги и живая человеческая кожа. Очень приятный запах. А тебе зачем?

Лоуэр, видя, что высокий хвостатый дядя не собирается её ругать за любопытство, а, наоборот, тоже хочет поговорить, вышла из-за портьеры и доверительно положила ладошку ему на колени – выше дотянуться не получилось.

– Ты как раз пахнешь пылью, старыми книгами и чем-то ещё. Ещё несколько запахов. Мне кажется, что один из них – это запах кожи, потому что в тебе точно есть тайна, а вот другие я не знаю.

Владыка усмехнулся. Он бы засмеялся в голос, но матушка только вчера с пеной у рта доказывала ему, что неприлично.

– Я пахну горячщим летним лугом, разсогретым полуденным ссолнцем, и хлебом. Это зсапах дома. А есщё, – он наклонился к лицу девочки и полубезумно продолжил, – Есщё я пахну кровью – чщеловечщесской кровью – и мяссом. Ссыррррым и вкуссным. Есщё сстылой зсемлёй и льдом. Так пахнет ссмеррРРрррть, – он всё же засмеялся.

Малышка сперва отшатнулась. Странный таинственный дядя пугал. Пусть его лицо было скрыто обёрнутым вокруг головы куском чёрной непрозрачной ткани без всяких прорезей, она была уверена, что оно сейчас ужасно искажено.

– Теперь ты пахнешь так, будто кто-то сумел развести огонь на гнилых дровах. Жарко и воняет.

– Сскорррее уш на гнилом мяссе, – ещё больше развеселился Владыка. Жгучее золото его глаз начало просвечивать даже через плотную ткань.

– Перестань, – попросила девочка и сделала крошечный шажок вперёд, пересиливая страх. – Тебе же плохо!

– Мне хорррошо, мне очщень хо… – он сбился и дёрнулся, точно получив пощёчину. Какое-то время они стояли молча, пока, наконец, Владыка не прекратил смотреть в одну точку и не вернул взгляд на девочку. – Как ты сказсала? Мне плохо, да. Ты права. Я болен.

– Тогда лечись, – искренне посоветовала девочка.

– У меня есть лекарство, но оно сейчас далеко. Для лекарства так безопаснее. Моя болезнь не лечится, – горько усмехнулся Владыка. – Кровь – не водица. Это не проссто жшидкоссть, это обычщаи, традиции, ссила и характер предков. От неё так проссто не изсбавиться. Впрочщем, тебе пока есщё рано рассссуждать на такие темы. Просто зссапомни.

– Хорошо, а…

– Что ты здесь делаешь, негодница?!

Король и королева спешили из тронного зала навстречу Владыке и маленькой принцессе. Лоуэр ожидала, что сейчас её будут справедливо ругать за побег и уже приготовилась к лекции на тему, какая она плохая девочка, как внезапно раздался спокойный звучный голос Владыки.

– Девочщка сспассла меня от очщередного припадка безсумия, а ты назсываешь её негодницей? – Владыка посмотрел на испуганно замершего короля сверху вниз, выдержал паузу и, подпустив в голос призрения, продолжил куда более высокопарно, – К тому жше, почщему я вссё ещё лишён ссчасстья быть предсставленным этой иссключщительно одарённой юной леди?

– Моя дочь, принцесса Лоуэр Лалавэй, – промямлил побелевшмй как плотно король, ответивший скорее неосознанно, чем сознательно.

Маленькая Лоуэр крутил головой, переводя взгляд с папы на странного дядю и обратно на папу. Она догадалась, что странный дядя решил занять её сторону, и теперь надеялась избежать выговора. Было бы совсем хорошо, если бы дядя ещё и говорил яснее, но его странные речи можно и потерпеть.

– Ваше Высочество, – король взял себя в руки. – Согласно этикету, моя дочь ещё слишком мала для приёмов, поэтому, надеюсь вы извините её отсутствие…

– Ссоглассно этикету, меня должшен был ожшидать торжшественный приём ссс не менее торжшественной всстречщей, но – он не позволил открывшему было рот королю возразить, – Разс уш мы уше однашты отсступили от этикета по причщине моей нелюбви к вссякого рода ссборищам, то, ссмею надеяться, ссможшем отсступить от него ещё раз?

– Что вы имеете ввиду, Ваше Высочество? – спросил король с хорошо натянутой улыбкой. Он был достаточно умён, чтобы понять, что спор с древним монстром – дело гиблое и заведомо провальное.

– Я жшелаю, – Владыка особенно выделил эти слова, подчёркивая свою власть. – Чтобы эта юная леди принимала учщасстие в приёме. Её общесство сскрасит моё пребывание зсдессь.

Король поджимал губы и молчал. Отказать Владыке не мог никто, это знали все.

– Боюсь, моя дочь покажется вам странной, Владыка, – предпринял он последнюю попытку.

Владыка улыбнулся, влажно чавкнув клыками.

– Вряд ли она будет страннее меня.

Король нервно сглотнул и указал рукой на тронный зал:

– В таком случае идёмте, милорд.

Владыка фыркнул и поправил:

– Шахджахан. Ессли тебе не нравится зсвать меня Владыкой, эльф, зсови Шахджаханом. Этот титул мне дали сстепняки.

– И что же он означает? – из вежливости спросил король.

– «Чщёрный хозсяин», – оскалившись, ответил Зверь.

***

Вечером король расчёсывал свои длинные волосы перед изящным резным зеркалом и жаловался стоявшей на балконе королеве:

– Эта тварь просто невыносима! Как он смеет являться в мой замок и раздавать указания?! Животное, настоящее животное!

– Ты произсносишь это слово так, будто это оскорбление, а не похвала, – раздался в ответ тихий насмешливый голос супруги.

– Это и есть оскорбление, дорогая! – воскликнул король. – Этот, не побоюсь этого слова, скот весь вечер не обращал никакого внимания ни на меня, ни на других королей! Зачем, спрашивается, вообще приходил?! Никогда не поверю, что его слова о совете прийти от этой мифической Всематери – правда! Если нечего было сказать, мог бы и отменить собрание! Как будто без этого у нас забот не хватает! Да он даже на Ленвальда смотрел, как на пустое место! А ведь тот так близок к самой Звёздной госпоже!

– Слушая тебя, можно зсаподозрить их в чём-то неприличном, а ведь этот тихий ушастик лишь её гонец, – отозвался голос с балкона.

– Как ты могла такое сказать, дорогая?! – возмутился король. – Это же верх неприли…

– Ну, во-первых, не «могла», а «мог», – голос с балкона начал приближаться, и по мере того, как он приближался, он неуловимо менялся. – А, во-вторых, я дейсствительно счщитаю этого зсабитого тихоню просстым гонцом. И хватит бледнеть! Я к твоей жшене и пальцем не прикассался, только уссыпил! А то, что ты счщитаешь меня источщником вссех бед в мире, это только твои проблемы. Да не проклинал никто ваш род, никому вы не нужны! Можшно подумать, я целыми днями только и занимаюсь построением коварных планов и придумываем всяких гадостей! Делать мне больше нечщего! – эту не очень связную, но, безусловно, весьма эмоциональную речь Владыка произнёс перед оторопевшим, совершенно не ожидавшим, что Владыка умеет читать мысли, королём эльфов.

Король же, осознав, что Влалыка слышал все нелестные эпитеты, прозвучавшие в его адрес, побледнел ещё сильнее, ожидая справедливой кары. Откуда ему было знать, что Владыке совершеннейшим образом безразлично кто и что о нём говорил и думал?

Зверь нехорошо улыбнулся.

***

– Это было не слишком красиво, с вашей стороны, великий Шахджахан, – тихий нежный голос коснулся спины Владыки, заставив его остановиться.

– Мне нет дела до твоих слов, Ленвальд, – отрубил Хозяин, даже не повернувшись. Лоуэр тихо пискнула, когда он слишком сильно сдавил её ладошку когтями.

Между тем, из-за ближайшей колонны выплыл красивый юноша с длинными белыми волосами и аметистовыми глазами, ярко сверкавшими на нежном лице. Полупрозрачные голубые ткани, мягко струились по его хрупкому телу.

Владыка подхватил Лоуэр на руки и быстрее зашагал к выходу из дворца, всем своим видом выражая нежелание продолжать диалог.

Ленвальд, проводил спину Владыки грустными глазами, не решаясь больше его задерживать.

***

Они появились у парадного входа замка.

– Ну вот, Лала, твой новый дом, – просто сказал Владыка, махнув когтями куда-то в сторону верхних этажей.

Девочка, с восхищением и некоторой опаской осматривавшая монументальность громадного белого замка, тем не менее нашла в себе силы удивилась:

– Как ты меня назвал?

– Лала. Тебе не нравится?

– Ла-ла, – медленно повторила малышка. – Ла-ла. Вообще-то у нас такие обращения не приняты, но когда именно ты это произносишь, звучит гораздо лучше, чем Лоуэр!

– Скоро ты перестанешь быть эльфом. Можешь начинать причислять себя к нам, гердам.

Девочка кивнула, задумавшись, и промолчала вплоть до третьего этажа. В качестве итога всех своих размышлений, она огорошила Владыку удивительным выводом:

– Ты не злой.

– Поясни. – попросил Владыка.

– Папа говорит, что ты страшный, а раз кто-то страшный, он должен быть злым. Но ты не страшный, а значит и не злой.

Владыка смерил девочку долгим внимательным взглядом, от которого ей стало не по себе.

– По-твоему, зло всегда должно быть уродливо?

– А как иначе? – удивился ребёнок. – Разве красивое может быть плохим, а некрасивое – добрым? Мама всегда говорила, что может быть только так и не иначе.

– Ты когда-то говорила с орками, – разумеется, перед поездкой к эльфам он навёл справки, – которых никто никогда не назовёт красавцами. Они были злыми?

Глаза малышки широко распахнулись, ротик округлился, а кулачки сжались. Раньше она об этом не думала, принимая на веру слова родителей.

– Никогда не смотри на лицо. Для многих дряней нацепить красивую оболочку не составит труда. Смотри на то, что внутри: на цвет души, на свет, что идёт из глаз, на интонации слов и эмоции. У каждого есть запах, который может рассказать о нём почти всё. Просто надо уметь чувствовать.

– И чем пахнет зло? – серьёзно спросила Лала.

Владыка невесело усмехнулся:

– О, ты даже представить себе не сможешь, как разнообразно оно может смердить. Так много запахов нет ни у чего другого.

Лала внимательно на него посмотрела и с недетской серьёзность вдруг сказала:

– Ты не шипишь.

– Да, но всем остальным об этом знать не следует.

Малышка сосредоточенно кивнула. Странный Шахджахан ей очень понравился, поэтому она решила во что бы то ни стало сохранить его секрет.

***

Наконец большая чёрная туша, на миг истаяв, просочилась через ограду и, вернув прежний вид, устало потрусила к замку.

Крикнув Анне, перестилавшей постель в бабушкины покоях, чтобы накрывала на стол, Лоуэр соскочила с балкона отцовской спальни и, цепляясь где за росший прямо из стен замка плющ, а где за открытые несмотря на осень окна, легко спустилась вниз и повисла на шее отца сразу же, как он подбежал и обратился человеком. Вечно отрешённо-непроницаемое лицо Владыки смягчилось и потеплело.

– Папуля, ты наконец вернулся! Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? Папочка, ты, наверное, страшно голоден! – получив кивок и слабую улыбку в ответ, Лала потащила отца в малый обеденный зал, продолжая на ходу задавать тысячи вопросов, на большинство из которых сама же и отвечала.

Как только эфемерная, затянутая по самое горло в чёрную кожаную броню, фигурка Лоуэр появилась в дверях, Анна дала знак выставлять на стол блюда, а сама склонилась в приветственном поклоне перед Хозяином. Звон тонких высоких (по мнению бабушки слишком высоких) каблуков принцессы наполнил залу, разрывая мёртвую тишину. Помощники Владыки – подчинённые Анны – разносили блюда, ставили тарелки и поправляли цветы совершенно бесшумно. Казалось, они даже не касались ногами земли. А герды даже в обуви передвигались без единого шороха.

На белоснежной скатерти в хрустальных вазах душисто пахли (Владыка поморщился) пышные шапки пурпурный пионов. Мясные блюда заманчиво благоухали, а на столе перед Владыкой красовались сразу пять подносов, доверху заваленных кусками сырого мяса. Лано, вызванные Анной, замерли на большом низком подиуме, готовые начать танец по первому движению Владыки. Музыканты, застыли с инструментами в руках, опустив смычки на струны скрипок и виолончелей.

Устало опустившись в высокое деревянное кресло с резным орнаментом, Шахджахан слабо махнул рукой, для удовольствия дочери заставляя огромные хрустальные люстры мелодично зазвенеть, музыкантов заиграть, танцоров пуститься в пляс, а дворецких замереть возле себя и принцессы.

Глава V

БАРСИК

– Небо сегодня особенно красивое, – прошептала Моран, разглядывая сад с каменного балкона.

Стоял Вересень2. Листья ещё не облетели и по-прежнему горели в редких лучах холодного осеннего солнца. Шанганна упорно пробивалась сквозь тучи, стараясь хоть чуть-чуть порадовать редких жителей Раварры перед приходом холодов. В последнее время даже всегда яркая звезда померкла. Скоро настанет зима, и лишь немногие смогут её пережить. Этой зимой придут черноокие. Пробьются сквозь рубежи и засеки и снова начнут разорять владения Владыки. Первые уже пришли, значит и остальных ждать недолго. Моран не знала какого это, жить тварей, без постоянного липкого страха и леденящего ужаса. Она родилась через год от Нашествия и ещё ни разу не видела мирной земли. А ведь с тех пор прошло… Сколько? Почти десять тысяч двести шестнадцать лет. И ни месяца без упоминания о набегах чернооких монстров. Моран зябко поёжилась, плотнее кутаясь в плащ и вдыхая запахи гнилых листьев и сырости, доносящиеся из сада. Вытер пронизывал, но плотная ткань укрывала от его колючих игл.

Плащ пах Владыкой. Запах луговых трав в знойный полдень и хлеба. Так пахнет дом. Ещё был запах смерти, сырой и холодный. И запах гнилого мяса. Моран ненавидела эти запахи.

Моран прикрыла глаза, представляя, как тёмно-багровая ткань, с отороченным мехом воротником, мелькала среди чёрного моря монстров. Как бился под Владыкой его конь – исполинский, сотканный из темноты жеребец Боргх. Конь, что никогда не бывает осёдлан. Он в три раза крупнее самого большого мерина, копытами может дробить скалы и никого, кроме Владыки, не пускает на свою спину. Владыка обычно набрасывает на него потник да узду без удил да так и ездит. Верным спутник своему могучему хозяину. Сейчас конь где-то в лесах, копит силы и питается нежитью.

Нежить… твари… Конечно, Владыка и сам принадлежит к тварям. Но он не какой-то там огненный орк или гобр. Он – охотник, герд. Высшее создание, творец, воплотивший и саму Моран и других лано. И этот замок с белыми стенами и зелёной черепицей живёт его силой. И Госпожа, хоть и отравлена своим омерзительным мужем, но всё ещё жива, благодаря силе Владыке. Впрочем, жива – странное определение для той, кто не рождался и кто никогда не умрёт. Госпожа, Владыка и остальные охотники просто находятся в этом мире. Незримые и очень могущественные, они воплощаются, существуют, приглядывают за мирамb, созданным первым гердом Энрионом и развоплощаются, уходя за Грань.

Уже неделя как Владыка вернулся из обхода. Сейчас он спит и восстанавливает силы. А Морана вынуждена скучать и терпеть холодное безразличие Анны, сухую чопорность Курта, бесконечные ошибки Алекса, едкость Второй Госпожи. Принцесса Лоуэр, конечно, была не в пример приятнее в общении, но она бесконечно пропадала в библиотеке и найти её там, во владениях библиотекаря Фёдора, было почти невозможно. Да и, если говорить на чистоту, Моран откровенно побаивалась бледного аудиума, от которого можно было ожидать чего угодно.

Лано бросила мимолётный взгляд на прекрасный парк. Серебряные, золотые, жёлтые, алые и багряные листья кружились в причудливом танце. Парк тоже был создан силой Владыки. В нём царило то время года, какое ему хотелось. Впрочем, последнее время она сильно сомневалась в наличии у него хоть каких-то желаний. Он даже есть начал без особого аппетита! Не иначе Тьма скоро превратиться в сгусток света.