Погоня за судьбой

– Бой начинается!

Прозвенел гонг, и противники, заняв боевую стойку и вперив друг в друга хищные взгляды, принялись медленно двигаться по кругу. Первый выпад сделал Ставр, отклонившись назад и резко выпрямив одну из механических ног. Острая конечность рассекла воздух возле лица Муромца. Тот вильнул в сторону и, ухватив Ставра за ногу, с силой рванул на себя. Металл скрежетнул по полу, Ставр получил двойку челюсть и кулаком под рёбра, затем оттолкнулся от противника, срикошетил от стены и с разворота прописал Муромцу хлёсткий стальной удар по лицу. Илья упал на пол, но тут же поднялся, потряхивая головой.

Толпа ревела. В темноте импровизированных трибун кто-то свистел и орал:

– Порви его, Илюха!

Ловкий Ставр приплясывал, перескакивая с ноги на ногу. Муромец рванулся вперёд, а Ставр, отскочив и пригнувшись, с широкого размаха угодил Илье кулаком в грудь. Уйти от встречного движения он не успел, и был вновь пойман за механическую ногу. Муромец, ухватившись за неё обеими руками, с рёвом раскрутил соперника и со всего плеча швырнул в стену, тот со шлепком впечатался в бетон и рухнул на металл.

Кое-кто из зрителей повскакивал с мест.

– Ставр, твою мать! Я же на тебя поставил!

Ставр с трудом поднялся и стоял теперь, пошатываясь, а Муромец неумолимой горой надвигался на него. Ловкач будто бы сделал попытку ударить рукой, но неожиданно, будто сверкнувшая молния, нога Ставра прямо с места сделала движение, и Муромец обрушился на пол.

Зал охнул в несколько десятков глоток. Илья Муромец лежал и, похоже, подниматься не собирался. Голос конферансье объявил:

– И победителем становится Ставр! Первое поражение Ильи Муромца в этом сезоне!

В зале зажёгся свет. Кто-то аплодировал и улюлюкал, раздался недовольный вопль:

– Да как так-то вообще?! Я, блин, целую кучу бабла поставил, в долги влез по самые уши!..

Бой показался мне неожиданно коротким. Я подошла к краю арены, на которой царило оживление. Пара человек вынесли носилки и пытались водрузить на них здоровяка, который, судя по всему, был в отключке. Грудь его вздымалась и опускалась – значит, живой. Причудливый Ставр скрылся в воротах в сопровождении своего помощника.

Следующий бой был между огромным детиной по кличке «Черепаха», закованным в стальные пластины, и «Спрутом» – мехом, который приделал себе две дополнительные конечности. Орудовал он ими, впрочем, не очень умело, поэтому безоговорочную победу одержал «Черепаха», задавивший противника массой.

Третье сражение было менее скоротечным, чем предыдущие два. Стройная, но крепкая девушка по имени «Кобра», всё тело которой было покрыто татуировками, в итоге болевым приёмом заломала огромного и совершенно лысого, словно колено, бойца по кличке «Алекс». Кличка была сверхоригинальная, буйная фантазия её автора, похоже, лилась через край. Или, может, это было его имя? Впрочем, в деле состязаний имя играло далеко не первую роль.

После того, как шоу закончилось, из неприметной двери в противоположном конце галереи вышел неброско одетый худой мужчина и, сунув руки в карманы, неторопливо направился в сторону гостей.

Джинсы, клетчатая рубашка, простенькие кеды – он резко выделялся на фоне разномастной толпы байкеров и панков, которые поглядывали на него с уважением. Его приветствовали, и он отвечал лёгкими кивками головы, всем своим видом показывая, что он здесь главный. Боцман всё это время стоял рядом со мной, не желая, видимо, оставлять меня без присмотра. Я повернулась к нему и спросила:

– А кто этот тощий?

– Это Седой, владелец заведения. И он же – распорядитель боёв.

– Распорядитель, значит…

План созрел. Теперь я точно знала, что делать. Память о неудачной схватке с Верой успела несколько сгладиться, и уверенность в собственных силах постепенно возвращалась ко мне. Я решительным шагом направилась в сторону Седого, который беседовал о чём-то с мужчиной в чёрном костюме, которого сопровождала изысканно одетая дама среднего возраста. Завидев меня рядом, Седой искоса поглядел сверху-вниз и, иронично подняв бровь, вопросил тихим вкрадчивым голосом:

– Я могу чем-то помочь? Похоже, вы здесь впервые.

– Да. Я хотела бы сразиться на арене.

Улыбка едва тронула уголки его губ, и он прищурил бледно-голубые глаза. Его собеседники с интересом уставились на меня.

– С одной рукой? – с долей иронии спросил распорядитель. – Не слишком ли самонадеянно?

– Вот и проверим как раз, правильно ли я оцениваю свои силы.

– Очень интересно… Прямота, достойная ребёнка. Как тебя зовут?

– Лиза.

– Просто Лиза? Клички нет?

– Нет, просто Лиза. – Я пожала плечами, решив не «светить» прозвище, данное мне на Пиросе.

– Завтра, Лиза, в семь вечера приходи в мой офис. Я скажу охране, чтобы тебя пропустили. Постарайся быть в форме на случай, если кто-то примет твой вызов.

– Обязательно буду. До встречи!

Я развернулась и, провожаемая любопытными взглядами, устремилась к Боцману. Тот стоял возле лестницы наверх и обречённо покачивал головой. Похоже, он считал меня если не сумасшедшей, то совершенно точно – круглой дурой…

Глава VIII. Ложный вызов

… Очнувшись ото сна, в первые мгновения я пыталась понять, где нахожусь. По дырявой крыше заброшенного дома шелестел проливной каптейнский дождь, который со времён интерната я не спутала бы ни с чем на свете. В паре метров от меня в лужу звонко падали капли, сочившиеся сквозь гнилую кровлю и перекрытия между двумя этажами.

Взглянула на часы – одна минута второго. Что-то произошло, заставило меня проснуться, вырвало из спокойного сна в тёплом спальном мешке посреди покинутого, медленно гниющего дома на краю болота на полпути к Сайрену. Я мысленно обратилась к памяти деки, вывела на сетчатку биометрические данные и принялась изучать диаграмму. Всплеск жизненных показателей начался в час ночи, ровно полторы минуты назад. Тогда же без моего ведома случился выход в Сеть. Вызвав и проглядев логи, я с ужасом обнаружила загрузку рекламных импринтингов. «Чокостар», «Фьюче Бионикс», «Бургеры Конфедерации», «Ваш Секрет» … Это что же получается, прошивка обновлена?! Это могло случиться только в одном месте – на таможне, во время установки программы-трекера…

Мало того, что долбанные бюрократы решили следить за мной – не таясь и вполне официально, что, в общем, делало им честь, – так они ещё и загрузили мне адвейр – рекламную программу. Во мне вскипала ярость оттого, что в первый же раз, когда я вынужденно нарушила первейшее из правил, которым меня обучал Рамон, я попалась в эту отвратительную, мерзкую рекламную ловушку. Теперь у меня появилась ещё одна причина разыскать нейроэлектрика, и она, наверное, была ещё более важной, чем избавление от трекера. Почему-то я чувствовала, будто во мне сидит скользкий, гадкий паразит, хотя это был всего лишь программный код, который принимал входящий сигнал со спутника и передавал его в когнитивную матрицу моего нейра. Впрочем, аналогии с паразитами, откладыванием яиц и прочими нелицеприятными вещами, отказывались покидать меня – реклама была плесенью, которая облепляла всё наше бытие, заполняла его собой, не давала дышать.

Я ещё немного полежала, уставившись в потолок. Сна не осталось ни в одном глазу. Выбравшись наконец из спального мешка, я потянулась и рефлекторно сунула собранный и смазанный с вечера пистолет в кобуру. Было зябко, хотелось развести костёр или хотя бы зажечь фонарик. Дом стоял в стороне от дороги, в этих местах было пусто и безлюдно – пока я шла по мокрой дороге мимо вонючих болот и редких древесных рощ, мне встретилась всего одна машина – и та шла в противоположном направлении, к базе. Однако, выработанные привычки предостерегали меня от неосторожных действий, поэтому я не стала разводить костёр, а вместо этого, разминая мышцы спины, прошлась взад-вперёд по коридору, поднялась по лестнице и выглянула в окно.

Чёрно-серое небо изливалось дождём на прокисшую землю, в листве деревьев шумел ветер. Какой-то звук заставил меня насторожиться, я прильнула к краю окна и принялась напряжённо всматриваться во тьму. Два чёрных пятна медленно пробирались под деревьями в сторону дома. Силуэты сливались с деревьями, исчезали на мгновение, потом снова появлялись. Вот один из них скрылся под навесом крыльца, и я достала из кобуры пистолет. Сделав несколько шагов в сторону дверного проёма с парой ржавых висящих на косяке петель и прижавшись к стене, я затаила дыхание и прислушалась. Сквозь шелест дождя скрипнула старая половица.

На цыпочках я выбралась в коридор и аккуратно выглянула вниз – напротив лестницы мелькнула чёрная тень. Они уже наверняка нашли мои вещи и знали, что я здесь, поэтому я решила обойти их с тыла. Вернувшись обратно в комнату и стараясь не шуметь, я перебралась через подоконник и вдоль стены дошла до угла ската, сосредоточенно поглядывая в темноту – нет ли других гостей кроме этих двоих.

Прыжок вниз, шелест мягкой травы – и я снова на ногах. Обойдя здание, я убедилась, что за углом никого нет, и осторожно, гуськом добралась до приоткрытой задней двери. С пистолетом наизготовку вошла внутрь и замерла. За углом кто-то едва слышно шуршал материей. Сделав несколько стремительных шагов, я бесшумно упёрла ствол оружия в шею незнакомца в чёрном дождевике, который сидел на корточках возле моего спального мешка.

– Руки вверх, – склонившись над его ухом, прошептала я. – Медленно поднимайся, без глупостей.

Мужчина вытянул вверх руки, я аккуратно вынула из его ладони пистолет и моментально развернулась на звук, вскинув левую руку, правой же взяв на мушку мужчину. В глаза ударил луч фонарика, на мгновение ослепив меня.

– Не дёргайся, – раздался твёрдый женский голос.

В проёме угадывались очертания невысокого силуэта, и блестело дуло, направленное прямо на меня. Я сделала пару шагов назад, всё также продолжая удерживать двоих незнакомцев под прицелами двух стволов, и увидела в отсвете фонарика лицо мужчины, замершего рядом со мной. Обычный мужчина лет сорока, в чёрной полувоенной форме и в плаще поверх неё, по виду совершенно не похожий на бандита. По крайней мере, так говорила мне моя интуиция.

– Вы кто такие? – спросила я.

– Полиция Комендатуры, – сообщила женщина. – Я сказала – не двигаться. И опусти оружие.

– Откуда мне знать, что ты не врёшь? Покажи-ка лучше удостоверение.

Продолжая целиться в меня, второй рукой она покопалась за пазухой, извлекла на свет блестящий жетон, повисший на цепочке, и осветила его фонариком. Элизабет Стилл, отдел расследований, полиция Комендатуры Каптейна. Не бандиты. Уже хорошо. Я со звоном стали в голосе произнесла:

– Сначала сама опусти оружие, и тогда мы поговорим. В конце концов, вы сами пришли ко мне, так будьте вежливы в гостях. Убери ствол – и тогда я уберу свой.

Помедлив несколько секунд, девушка наконец опустила оружие, луч фонарика упёрся в пол. Я провернула чужой пистолет вокруг пальца и, взяв за дуло, протянула его мужчине. Тот с явным облегчением схватил оружие и убрал в напоясную кобуру. Девушка-полицейский подошла ближе, скинула капюшон плаща, сняла тёмную фуражку, обнажив бронзовые шелковистые волосы до плеч, и спросила:

– Что вы здесь делаете?

– Ночую. Неужели не видно? А вот что на самом деле интересно – что здесь делаете вы? – с акцентом на последнее слово спросила я.

– Регулярный объезд территории, – подал голос мужчина. – Поступил сигнал о том, что внешний гражданин Сектора находится вне населённого пункта во время комендантского часа. Проще говоря, бродяжничает.

– Значит, вы пришли по трекеру? Чёрт, надо было попросить старика высадить меня где-нибудь в чистом поле…

– Что вы сказали? – переспросила девушка.

– Чтобы я ещё раз связалась с официальными властями… Да ни в жизнь! Сначала реклама, а теперь ко мне посредь ночи являются с проверками.

– Такая работа, ничего не поделаешь, – пожал плечами мужчина. – Мы должны убедиться, что здесь не происходит ничего противозаконного.

– Убедились?

– Убедились, – сказала девушка, как вдруг что-то кольнуло меня в бок, огненные мухи запрыгали перед глазами.

Через мгновение я уже лежала на полу, кто-то нацепил на меня наручники. Я почувствовала, как грубая рука нащупала нейр под волосами, в затылок упёрлось что-то холодное, и мужской голос произнёс:

– Анна Рейнгольд, вы задержаны за оказание сопротивления полиции. Имеете право говорить или хранить молчание, это не имеет значения и никак не скажется на процессуальных процедурах. Подъём!

Резкий рывок – и я на ногах. Тело предательски подрагивало после электрического разряда, руки были заломлены за спину, а я мысленно проклинала эту планету и всё, что с ней связано. Мы выбрались под проливной дождь и зашагали во тьму, едва освещаемую скачущим лучом карманного фонаря. Куртка была упакована в рюкзак, который несла женщина, а спальный мешок так и остался лежать в доме. Моя кофта тут же промокла, ливень струился прямо за шиворот, стекая крупными холодными каплями по коже и пробирая до дрожи. Под ногами хрустели ломаные ветки, отрывисто чавкала размокшая трава, я спотыкалась, но не падала только благодаря тому, что меня придерживали сзади.

Через пару минут мы добрались до знакомой бетонки, на обочине которой была припаркована полицейская машина. Затолкав меня на заднее сиденье, мужчина взгромоздился за руль, а рядом со мной села Элизабет Стилл, уперев шокер мне в бок. Наклонившись над самым моим ухом, она негромко произнесла:

– Я знаю – ты очень опасный зверь, хоть и производишь обманчивое впечатление. Но у меня на зверя вроде тебя есть способы воздействия. Спровоцируешь – и я применю силу, так что сиди тихо. Доберёмся до участка в Сайрене, сдадим тебя на руки начальнику, а он уже будет думать, что с тобой делать. Скорее всего, всё ограничится депортацией. После отсидки, конечно…

Машина тронулась и стала набирать скорость. Что же делать? Я настолько глупо попалась, что хотелось колотиться головой о стену. В машине было тесно, в кожу сквозь кофту больно впивались острые иглы контактов шокера. С одной стороны, мне нужно было улучить момент, обернуть ситуацию в свою пользу и сбежать. С другой – я не могла позволить себе роскошь оказаться ни в розыске, ни в каталажке – в этом случае шансы на исполнение моих планов растаят без следа.

Хорошей новостью в данной ситуации было лишь то, что мне не придётся добираться до Сайрена пешком. Может быть, на месте как-то удастся уладить вопрос? Полиция в целом не отличалась кристальной честностью, и уж тем более – полиция Каптейна. Мне могли вменить бродяжничество и сопротивление при задержании, но эти статьи не столь тяжкие, как нападение на полицейского, поэтому у меня всё ещё оставалось окно возможностей.

Из рации раздавались искажённые помехами переговоры. Похоже, местная полиция не покладая рук работала и днём, и ночью. Прислонившись лбом к боковому к стеклу, сквозь мелькающие дворники и ползущие по обтекателю брызги воды я разглядывала дорогу впереди, мощёную однообразными бетонными плитами. Среди переговоров отчётливо прозвучал голос диспетчера:

– Птенец-восемь, приём.

– Восьмой слушает, – отозвался водитель. Стилл, сидевшая рядом со мной, вытянула шею.

– Есть сообщение о наркопроизводстве в лесу недалеко от вас. Передаю координаты на ваши деки. Надо бы посмотреть, что там к чему.

– Есть контакт, сейчас проверим, – сказал мужчина.

– Нужно сначала доставить преступницу, Роб, – резонно заметила девушка.

– В который уже раз, Элли, мы этим занимаемся? – Он повернулся к напарнице, словно бы меня здесь вовсе не было. – Ставлю тысячу на то, что это очередная утка. Пятая за месяц. Надо заехать и убедиться, что всё это – лажа.

– А если не лажа? – с сомнением спросила Элли.

– Лажа, я тебе говорю. Эти подонки специально звонят, чтобы нас задурить и замотать ложными вызовами. А лаба где-то в другом месте.

– И ты решил пойти у них на поводу, заранее зная, что этот вызов – ложный?

– Да. А что ты предлагаешь? Поехать домой спатеньки? Чтобы с тебя наутро сняли треть месячного оклада? Или переться сначала в Сай, а потом назад?

– И всё равно, нужно сначала довезти её до участка.

– Брось, тут ехать-то совсем недалеко, делов на полчаса. Если потащимся через участок, обратно доберёмся только под утро. А так в три ты уже будешь дома, посапывать в кроватке.

Спорить дальше Элизабет Стилл не стала, окрылённая, видимо, перспективой закончить дежурство пораньше, а полицейский Роб нажал на педаль газа, и машина устремилась вперёд. Раздумывая над ситуацией, я пришла к выводу, что наклёвывался шанс сбежать. Проблемой было наличие трекера в деке, от которого нужно было избавиться в кратчайшие сроки, но эту проблему предстояло решать уже после побега…

* * *

Через полчаса тряски по бетонке мы свернули с дороги на какую-то волчью тропу, поросшую бурьяном. Не было не видно ни зги. В кромешной ночной тьме нас плотной стеной обступали деревья, выскакивая под жёлтые лучи автомобильных фар, растопыривая корявые ветви, словно пытаясь схватить машину, опутать, вытряхнуть из неё заблудших в ночной глуши пассажиров.

Из темноты показалась покосившаяся продолговатая одноэтажная хибара, рядом с ней был кое-как брошен угловатый серо-зелёный пикап. Полицейский Роб тут же погасил фары, остановил машину и заглушил двигатель. Сразу же отчётливо зашуршал дождь, забарабанил осторожными мокрыми пальцами по металлической крыше. Мы замерли во тьме, прислушиваясь к каждому шороху, пристально вглядываясь в ночь. Ни одно окно в доме не горело, и создавалось ощущение, что он давно покинут, но стоящая у крыльца машина меняла всю картину.

– Пойдём? – тихо спросил Роб.

– А с ней ты кого предлагаешь оставить? – прошипела Стилл.

– Пусть тут подождёт. Всё равно ей деваться некуда, по лесам и болотам она в наручниках далеко не уйдёт. Утонет, или чешуйницы её сожрут, – сказал Роб и приоткрыл дверь.

– Хрена с два, – с упорством в голосе возразила Элли. – Я останусь. Мы должны доставить её в участок. Давай быстро, одна нога тут, другая – там. Если вдруг что – мигом дуй обратно, и будем звать подкрепление.

– Не скучайте, – обронил Роб и вышел наружу.

Его чёрный силуэт некоторое время был виден сквозь стекло, а потом исчез, растаял в плотной завесе дождя. Вместе с Элизабет Стилл мы сидели в темноте, затаив дыхание, и ждали. Роб всё не возвращался. Офицер Стилл елозила на месте, явно разрываясь на части – с одной стороны, она обязана была охранять меня, а с другой – ей хотелось пойти и выяснить, что происходит. А вернее, почему ничего не происходит, и куда запропастился её напарник.

Раздался хлопок – тихий, но достаточно различимый сквозь шелест воды по металлу.

– Вот чёрт! – приглушённо выругалась Элли. – Я так и знала! Паскудство! Сиди тут, ясно? Сбежишь – найду и покалечу.

– Ты и правда рассчитываешь, что я тебя дождусь? – ехидно поинтересовалась я.

Офицер Элизабет Стилл яростно сверкнула глазами и скрылась во тьме вслед за напарником. Я осталась одна. Извернулась, просунула руки под туловище, поджала под себя ноги и вывела скованные руки вперёд. Попробовала наручники на крепость – дело было плохо. Будь это классические наручники на цепочке, я могла бы порвать их кинетикой, но это были литые наручи из калёной стали с укреплёнными дужками и защёлками. Старые-добрые, надёжные как атомные часы. Такие можно было разве что погнуть, но не разорвать.

Передо мной, впрочем, были открыты все дороги, и я решила не задерживаться здесь надолго. Распахнула дверь и ступила на мокрую траву. По макушке застучали крупные капли дождя, и тут со стороны дома раздалась целая серия хлопков. Борясь с желанием сбежать во влажную тьму прямо сейчас, я рассудила, что сподручнее будет сначала избавиться от оков, но для этого нужно было найти ключ, который был только у полицейских.

Пригнувшись, перебежками вдоль кустов я добралась до старого зелёного пикапа. Прижалась к металлическому борту, переждала немного и двинулась дальше, к торцу дома. Было темно – хоть глаз выколи, в доме раздавалось отрывистое уханье выстрелов, за углом что-то застрекотало. Выглянув, я приметила за домом пару палаток. Внутри одной из них горел свет, робко пробивавшийся сквозь проём в плотном брезенте цвета хаки. Прямо напротив входа в палатку чёрной бесформенной кучей лежало тело, а чуть поодаль, рядом со ступенями веранды темнели два силуэта. Пригнувшись за стенкой, они сжимали в руках нацеленное на вход оружие. Они не видели меня, но я хорошо видела их.

Один из силуэтов шевельнулся, и миниатюрный пистолет-пулемёт выплюнул очередь в окно, на мгновение осветив бандитов. Раздался хриплый крик:

– Твой напарник мёртв! Мы знаем, что ты там одна! Сдавайся, и мы не причиним тебе вреда!

В ответ – звонкий хлопок пули о дерево и треск выбитых щепок. Один из налётчиков чертыхнулся и негромко сказал:

– Чего они там возятся? Их же трое, а она одна!

– Пора её кончать, пока подкрепление не прибыло, – ответил второй. – Давай за Ойлхедом, а я обойду.

Один из силуэтов скрылся на крыльце, а второй двинулся в мою сторону. Спрятавшись за угол, я отсчитывала секунды, и на пятой рядом со мной возник мокрый блестящий плащ. Моментально среагировав, накидываю сверху руки, словно петлю, резко, с силой сжимаю локти и тяну вниз наручниками. Раздаётся тихий хруст, короткий всхлип жертвы, мне в нос бьёт запах перегара, а тело безвольно оседает на траву – тихо и незаметно на фоне шума дождя. Хватаю его оружие – маленький и удобный пистолет-пулемёт «Шниттер» – и вдоль стены дома трусцой следую к крыльцу.

Внутри грохочут выстрелы. В два прыжка оказавшись у открытой двери, почти не целясь всаживаю очередь в зазевавшегося бандита. Вижу какое-то движение сбоку, в соседней комнате, и пускаю ещё одну очередь. Засверкали вспышки ответного огня, я юркнула за угол и стала выжидать. Вялая стрельба в глубине дома прекратилась – похоже, остальные головорезы поняли, что полиция получила подмогу.

– Эй ты, стрелок! – раздался крик. – Кто бы ты ни был, ты что, всерьёз решил вписаться за фараонов?! Ещё не поздно одуматься!

– Для вас – уже поздно! – крикнула я в ответ и неслышно вышла наружу, под дождь.

Я решила обойти здание и зайти на этот раз со стороны главного входа. И как раз вовремя – возле зелёного джипа уже кто-то копался. Скрипнула открываемая дверь, но я уже стремительно летела к бандиту. Рывок в сторону, толчок от земли, прыжок с подкрутом – и моя нога с глухим стуком врезается в челюсть отморозка. Тот бьётся головой о металл и падает под колесо машины. Не успев сгруппироваться, боком валюсь на землю, приминая мягкую траву, и вскакиваю на ноги.

Оставались двое. Первого я обнаружила прямо в прихожей – он нервно целился то сквозь коридор на проём распахнутой задней двери, то куда-то в глубь комнаты. Удушающий приём – и я аккуратно укладываю его на дощатый пол. Двигаюсь дальше, сквозь тёмную комнату, мимо стола со стульями, вдоль ободранного трюмо… В соседней комнате оглушительно грохнул выстрел и зазвенело бьющееся стекло.

Я молнией устремилась туда, и как раз вовремя – массивный головорез, нависая над хрупкой полицейской и прижимая её за горло рукой к полу, уже выудил из-за пояса большой армейский нож. Лезвие хищно сверкнуло серебристой молнией, я на автомате вскинула руку, бегло прицелилась и нажала на спуск. Вспышка, треск полуавтомата – и нож глухо стукнулся о деревянный пол.

Воцарилась звенящая тишина, аккомпанируемая монотонным дождём. Зашуршала материя, Элизабет Стилл сбросила с себя, свалила на пол бездыханное тело, тяжело поднялась, облокотилась на рукомойник и замерла.

– Вот тебе и ложный вызов, – пробормотала она с дрожью в голосе. Повернулась ко мне: – Есть сигарета? Нет, конечно нет. Мы же тебя обыскали… Да я и сама уже год как не курю, но сейчас, пожалуй, отличный момент, чтобы сорваться.

– Трое точно убиты, двое могут быть живы, – отчиталась я, подошла к кухонному шкафу и аккуратно положила на него оружие. – Одного я придушила в коридоре, а второй вырублен, валяется возле машины. Итого – пятеро.

– Шесть трупов. Я одного пристрелила, – кивнула Стилл куда-то в сторону. – И это не считая тех варщиков, которых они перебили там, в палатках. Мы сюда прибыли под самый конец разборки. – Она глубоко, прерывисто вздохнула, явно что-то обдумывая. Наконец, сказала: – Давай сюда руки.

Я протянула в её сторону запястья, Стилл выудила магнитный ключ, щёлкнули замки, и наручи упали на деревянный пол.

– Я свободна? – с недоверием спросила я. – Без всяких условий?

– Условие только одно – через двадцать минут ты должна быть далеко отсюда… Подумать только, Роберту оставалось каких-то полгода до отставки. Ложный вызов, мать его…

– Именно беспечность и приводит к трагедии, – произнесла я банальную вещь.

– Это надо же было так подставиться! – Она всплеснула руками и нервно зашагала по комнате. – Он научил меня всему, что я знаю. Мы столько сделали вместе… А теперь он лежит там, под дождём, и его кровь напитывает это долбанное болото…