Погоня за судьбой

– Конвой отбывает в семнадцать ноль-ноль от портовых грузовых ворот. Не опаздывайте.

Робот уже выплюнул из приёмного лотка карточку временного резидента. Я взяла её, сунула за пазуху, поблагодарила чиновника и покинула кабинет.

Мне нужно было скоротать время, поэтому я решила пройтись по территории в поисках какого-нибудь заведения. В результате получасовой прогулки я пришла к выводу, что в городке был всего лишь один бар-ресторан, и он же – гостиница под названием «Оазис». Был он чем-то похож на салун времён дикого запада – барная стойка, несколько круглых столиков, лесенка на второй этаж, где на окаймлённой перилами галерее высились круглые дубовые столы. У стойки никого не было, наверху – тоже. Бар вообще был совершенно пуст, лишь одинокий бармен – до крайности худая хмурая женщина с очень бледной, почти синей кожей – чуть ли не подпрыгнула от радости при моём появлении. Разглядев меня как следует и прикинув мой возраст, она немного поникла, но всеми силами старалась выдержать изначальный настрой.

– Добро пожаловать в «Оазис», девушка! – с деланным энтузиазмом воскликнула она. – Что будете заказывать? Иви-Колу или лимонад? Рекомендую наш фирменный безалкогольный напиток – сок дьяволова куста.

– Что за сок? – спросила я, заинтересовавшись названием.

– О, я вижу, вы не местная. Иначе знали бы не понаслышке о чудодейственных свойствах этого сока. Позвольте, я вам налью…

Женщина достала продолговатый стакан, наполнила его иссиня чёрной жидкостью, и над стаканом тут же взвился лёгкий дымок. С опаской оглядев его со всех сторон, я принюхалась. В нос ударила леденящая смесь мяты, хлорки, древесных опилок и чёрт знает, чего ещё.

– Это точно можно пить? – неуверенно поинтересовалась я.

– Конечно, можно! Дьяволов куст – это изюминка Каптейна, его визитная карточка. Смелее, попробуйте. – Хитро сверкнув глазами, женщина пододвинула стакан в мою сторону.

Я взяла сосуд, взвесила его в руке, зажмурилась и сделала глоток. Горло обожгло холодом, бодрящая морозная волна полилась по телу, а в мышцах возникло лёгкое покалывание.

– Чувствуете? – женщина заглядывала мне в глаза и чуть ли не подпрыгивала на месте. – Ни с чем не сравнимые ощущения. Стаканчик сока утром – и любую усталость как рукой снимает. А ещё он помогает держать себя в тонусе.

Бледная исхудавшая женщина нервозно улыбнулась. Она явно давно и плотно сидела на «чудодейственном зелье» – нездоровая худоба и буквально торчащие кости выдавали в ней наркоманку со стажем. Дьяволов сок тем временем струился по моим венам, придавая сил и уверенности в себе. Лёгкое чувство голода, с которым я сошла с борта «Виатора», испарилось без следа, и теперь я готова была двигать с места горы. Сделав ещё один глоток, я повертела в руках стакан и сказала:

– Очень похоже на наркотик, но я никогда раньше не слышала о таком стимуляторе.

– Ещё услышите. – Она мелко закивала. – Он появился всего-то пару лет назад, наши садоводы заприметили его на Кислых Болотах. Отлично растёт в неволе, так что его теперь активно культивируют все, кому не лень.

– Странно, что его до сих пор не запретили.

– Запретили. Но только за стеной, на территории Комендатуры, а здесь, в Конфедерации, он вполне легален. Впрочем, разве запреты когда-нибудь были помехой для хорошего продукта? – риторически вопросила женщина.

Облокотившись на стойку, я попивала дьяволов сок маленькими глотками и раздумывала о дальнейшем плане действий. До отбытия конвоя оставалось полчаса. После того, как я доберусь до границы «зелёной зоны», первым делом мне нужно будет протопать до Сайрена и избавиться от программы-трекера. Затеряться не составит труда – на Каптейне хватало подпольных техноправов. Кроме того, здесь был хорошо развит чёрный рынок мехапротезов. Работали кустарные производства, снабжавшие контрафактной техникой половину Сектора. Часто люди пропадали без вести, а в продажу выбрасывался набор качественных имплантов, и в этом случае спрашивать о происхождении запчастей было неприлично…

Но вот дальнейшие действия представлялись мне довольно смутно – нужно будет каким-то образом раздобыть информацию и начать претворять в жизнь намеченный план. Решать проблемы я, впрочем, предпочитала по мере их поступления, поэтому эту часть отложила на потом. Нужно было выдвигаться в сторону космопорта.

Расплатившись, я покинула бар и двинулась по узкой улочке, сжатой высокими стальными стенами модульного жилья. У тех самых ворот, которые некоторое время назад были закрыты, уже стоял большой грузовик и пара джипов сопровождения. Из недр склада выкатился погрузчик с очередным ящиком и пристроился позади кузова. Рядом с грузовиком расслабленно стояли несколько человек в боевой выкладке и о чём-то беседовали. Автоматы болтались на ремнях, бронежилеты – расстёгнуты. Раздавался смех. При моём появлении они оживились и принялись с интересном разглядывать новоприбывшую.

Я решительно прошагала к одному из джипов, на пассажирском сиденье которого сидел смуглый мужчина в офицерской форме и кепке и сосредоточенно изучал интерактивную карту на планшете.

– Здравия желаю. – Я вынула из кармана документ и бодро отрапортовала: – Меня определили в ваш конвой, вот бумага. Путаться под ногами я не буду, и по прибытии к границе сойду на землю и отправлюсь по своим делам.

Офицер взял у меня листок, прочёл содержимое, после чего сплюнул на землю и сообщил:

– Занимай место на заднем сиденье. Сиди тихо и ничего не трогай. Если вдруг что – оставайся на месте и прячься за бронёй. Есть вопросы?

– Никак нет, – выпалила я, открыла заднюю дверь и взобралась на пассажирское место…

* * *

Колёса размеренно постукивали по стыкам бетонных плит, машину потряхивало в такт, а за окном проплывали болота. Устланные дырявым покрывалом белёсого тумана, они испускали зеленоватую дымку. Из застывшей жижи тут и там торчали скрюченные скелеты деревьев, словно серые узловатые пальцы мертвецов. В стороне, вздымаясь сквозь туман, низкое серое небо протыкали опоры ЛЭП. В приоткрытое окошко заносило запах гниения.

Сидевшие спереди офицеры были немногословны, периодически обмениваясь короткими репликами. Я глядела в окно, размышляя над превратностями судьбы. Я снова сидела на заднем сиденье офицерской машины, снова конвой нёс меня навстречу месту, где произошёл очередной излом моей жизни. Что я найду, когда доберусь туда? Это место манило, тянуло к себе, а сердце моё так и жаждало обмануться – оно надеялось, что, если мне хватит духу добраться до старых железных ворот и войти внутрь периметра интерната, я увижу привычную картину – гуляющих по территории охранников и ребятню, стайками снующую между корпусами, от столовой к плантации, от склада к мануфактуре и обратно… Нет, нельзя возвращаться туда. Куда угодно – только не в интернат, полный убитых надежд…

Опоры ЛЭП скачком надвинулись из непролазной жижи, топкая болотная почва упёрлась в насыпь, и джип въехал на территорию базы. Довольно широкое пространство было уложено бетонными плитами – такими же, по которым мы двигались последние пару часов. Аккуратные двухэтажные казармы ровным рядом уходили вдаль и скрывались в тумане. В базовом лагере, окружённом сеткой-рабицей, кипело движение – бойцы бегали от препятствия к препятствию, отжимались, подтягивались и отрабатывали боевые приёмы. Физические тренировки – лучшее лекарство от безделья.

Мелькнули цистерны с топливом, мимо протянулся продолговатый гараж с множеством закрытых ворот. В поле зрения появилась пустая вертолётная площадка, и наконец машина остановилась.

– … Ты там спишь что ли? – офицер сидел вполоборота и смотрел на меня.

– Что? Нет, не сплю. Что вы сказали? – очнулась я от наваждения, стряхивая с себя воспоминания.

– В женской казарме есть свободные места. Сейчас пойдём к коменданту.

– Нет, – отрезала я. – Мне нужно уходить.

– Куда? Сейчас без пяти семь. После семи всем предписано оставаться внутри периметра.

– Значит, у меня есть пять минут, чтобы уйти. – Открыв дверь, я спрыгнула на землю.

– Скоро стемнеет. – Офицер приоткрыл окно и сдвинул кепку набекрень. – Оставь эту дурацкую идею.

– Слушайте, я вам благодарна за доставку, но на этом всё. Не нужно меня удерживать, всё равно у вас ничего не получится. Где выход? Там? – Я сделала пару шагов в сторону КПП, за которым в тумане исчезала сквозная бетонная колея.

– Там, там. Если ты решила заработать себе на голову неприятностей, не буду тебе мешать. Счастливого пути!

Я решительно направилась через площадку в сторону КПП, и у шлагбаума молча предъявила часовому выписанный мне в Новом Роттердаме документ. Боец вопросительно посмотрел куда-то поверх моей головы, затем, получив сигнал, кивнул мне и отошёл в сторону. Узкая насыпь с дорожным полотном уползала в никуда, скрываясь в молочном тумане. Его клочья, языками поднимаясь вдоль болот, лениво облизывали покосившиеся, медленно-медленно сползающие по волглой почве бетонные плиты.

Очень скоро база скрылась за спиной. Некоторое время до меня доносились отрывистые выкрики и шум моторов, но густой туман проглотил и эти звуки, оставив меня наедине с глухим стуком собственных шагов…

Глава VI. Челноки

… До Москвы отсюда было полторы тысячи километров по прямой – часов семь неспешного полёта.

Кое-как одной рукой натянув поплотнее шапку и подняв ворот тёплой куртки, я вошла внутрь просторного помещения и огляделась – полиции видно не было. Место было весьма оживлённым, поэтому я имела возможность затеряться в толпе. Я последовала в сторону лифтов, чтобы затем выбраться на один из верхних уровней здания – на парковку аэромобилей. Поймать попутный глайдер казалось мне единственным разумным вариантом из всех, что пришли в голову – путь по земле занял бы намного больше времени, а использовать общественный транспорт было крайне рискованно – на меня могли выйти блюстители правопорядка.

Вокруг перемещались люди в самых разнообразных костюмах. Кто-то удачно и не очень сочетал обычные вещи – джинсы и пиджак, юбку и свитер, мешковатые штаны и туфли на каблуках. Кое-кто украшал одежду разноцветными светящимися огоньками и неоновыми лентами. Мне навстречу прошла стайка молодёжи с причудливыми разноцветными причёсками. В воздухе витала беззаботность и тонкий, едва уловимый аромат затянувшихся новогодних праздников.

Следом за мной в лифт, ведущий на крышу, зашла парочка прилизанных молодых людей неопределённого возраста и пола. Они горячо обсуждали нюансы коллекции одежды от какого-то модного кутюрье и периодически с опаской косились на меня – военные штаны и камуфляжный ватник явно контрастировали с их лёгкими цветастыми курточками и узкими, нелепо подвёрнутыми джинсами, из-под которых выглядывали красные обмороженные лодыжки.

Наконец, створки лифта раздвинулись, и мы оказались в небольшом прозрачном предбаннике с ведущей на парковку двойной дверью. Юноши исчезли между рядами глайдеров. Уставившись вверх, на бесконечно далёкий чёрный потолок, усеянный ровными рядами жёлтых огней, я стояла и размышляла над тем, как найти попутку. Взгляд мой скользнул вниз. К кому из спешащих водителей подойти?

Вот семейная чета погрузила свои покупки в багажник и села в аэромобиль, который тут же с гулом оторвался от поверхности, поплыл в сторону белого проёма и скрылся в зимнем небе… На освободившееся место приземлился фургончик с рекламой мебельной фабрики на борту. С водительского сиденья неуклюже выбрался толстый, раздувшийся водитель в рабочем комбинезоне и скрылся соседнем лифте… Мимо прошёл делец в костюме, беспрестанно болтавший с кем-то по коммуникатору, и сел в роскошный, чёрный и длинный планер…

Чуть поодаль стоял просевший на стойках угловатый аэрофургончик серого цвета с пятнами и ржавыми потёками. Задняя дверь была открыта, двое коренастых мужчин пытались впихнуть внутрь картонную коробку. Мужчины поворачивали её так и этак, и наконец им удалось с усилием затолкать ящик внутрь. Подойдя к ним вплотную, я прокашлялась. Невысокий коренастый мужичок в коричневой кожаной куртке с забавной старомодной кепкой на голове обернулся, смуглое лицо его с густыми седыми бровями, увенчанное огромным носом с шикарными чёрными усищами, расплылось в улыбке.

– Дэвушка-красавица, чем старый Гагик обязан твоему появлению? – торжественно вопросил мужчина со странным акцентом. Его спутник, молодой чернобровый парень, тем временем внимательно оглядывал меня с ног до головы.

– Я тут просто осматривалась и, грешным делом, подумала, что вы сможете мне помочь, – сказала я. – Мне нужно добраться до Москвы.

Мужчины переглянулись, старший всплеснул руками и радостно вскричал:

– Мы как раз едем туда! И подвезти такой красивый дэвушка будем только рады! Пойдём! – Он обошёл машину и со скрипом отворил пассажирскую дверь. – Прошу садиться!

Я опустилась на сиденье, уложив рюкзак между ног. Снаружи раздался обескураженный голос:

– Папа, а как же я?

– А ты что же, решил ехать с комфортом, пока дэвушка будет трястись в кузове? Тебе жалко, да? Поедешь в фургоне, не сломаешься.

– Но там же разлито…

– Ну а кто разлил? Ты и разлил. Вот и вытрешь заодно. Чего торгуешься? Может, тебе судьба наконец невесту преподнесла – так покажи, что ты настоящий мужчина, сын своего отца!

Внутренность глайдера соответствовала его внешнему виду. По салону были развешаны талисманы, освежители воздуха, кисточки от ковров, а на торпеде кивала головой игрушечная собака-маятник. По всему периметру лобового обтекателя были расклеены потёртые монетки, посреди панели торчал жидкокристаллический монитор, по экрану которого беззвучно сновали красочно и нелепо разодетые актёры какого-то юмористического шоу. Водитель плюхнулся на сиденье и воскликнул:

– Я Гагик! Там сзади – Вардан, мой сын. Нежное существо растёт, как ни вкладывайся, как ни старайся… А как зовут тебя, красавица?

– Лиза, – ответила я.

– Какой хороший, красивый имя! Ты меня не бойся и ничего не стесняйся, будь как дома! Долетим с ветерком! Ну, пора в путь, да?

Гагик швырнул недокуренный бычок наружу, завёл двигатели, по корпусу пошла вибрация и дрожь, а собачка на торпеде мелко затрясла головой. Я начинала жалеть о том, что согласилась сесть в этот глайдер – создавалось ощущение, что он развалится прямо в полёте, – но отступать было уже некуда.

Натужно взвыв, перегруженная машина поднялась в воздух и, с трудом ускоряясь, понесла нас наискосок над стоянкой. Откуда-то слева поперёк движения, накренившись, возник и в метре от нас проскочил красный легковой планер. Я вжалась в сиденье, сердце заколотилось, а Гагик махал кулаком куда-то в пустоту и орал:

– Мерет кунем! Куда прёшь, баран безмозглый?! Понакупят прав, честному человеку пролететь негде! Бози тха!

Гагик осёкся, явно засмущавшись, и повернулся ко мне:

– Прости, джана, не сдержался! Все отары с предгорий разбежались, все бараны теперь на дорогах…

Покраснев, он сосредоточился на управлении машиной, а усы его принялись шевелиться. Аэрофургон выплыл из просторного стояночного ангара прямо в белёсую зимнюю мглу, набрал скорость и высоту и вклинился в поток летящих машин.

* * *

Мы неслись по воздушной трассе, а Гагик, лихо вращая штурвалом, слева, справа, снизу и сверху обгонял попутные аэромобили. Мелькали гравибуйки с яркими светящимися аэродорожными знаками. Из хрипящих колонок звучала игривая музыка – барабаны и задорная гармошка разбавлялись хором мелодичных мужских голосов. Гагик, оживлённо размахивая руками, жаловался на водителей и страстно сыпал шофёрскими историями из своей жизни, как из ведра.

… – И вот я уже четвёртый час в пути, и меня клонит в сон. Но дорога глухая, прямая, до следующего Комплекса ещё час пути, автопилот не работает… И тут я слышу, как в стекло стучит кто-то! Представляешь?! Высота – километр, скорость – триста! Смотрю – а там рожа синяя такая, обледеневшая! Сосульки из носа свисают, глазищи белые – во! Я от страха чуть не помер!

– С ума сойти…

– Я чуть не сошёл! Протёр глаза – нет рожи… Нет, думаю, надо спать, а то и до беды недалеко! Ну, снизился, приземлился посреди какого-то поля и уснул прямо как был, на сиденье. А утром меня будит полицейский патруль. Выясняют, выспрашивают – ара, что это ты тут делаешь? Почему ты с трассы сошёл? Документы проверили, и говорит мне потом патрульный – слушай, ара, повезло тебе, там впереди самолёт падал, и прямо сквозь трассу прошёл. Десять машин – вдребезги! Людей погибло – немеряно! Вот и думай после этого, есть ли знаки в этом мире…

Я вполуха слушала болтливого Гагика и, будто завороженная, смотрела на его усы. Они жили какой-то своей жизнью и постоянно шевелились. Я была уверена – они подавали мне отчаянные знаки, взывали о помощи. Им хотелось оказаться подальше отсюда, в родном горном селе, окунуться в душистый многолетний коньяк, искупаться в путуке, насладиться ароматным запахом хороваца и толмы…

Что-то за окном привлекло моё внимание. Я повернулась и увидела справа внизу гигантский, невообразимых размеров кратер, очертания которого были отчётливо видны даже сквозь плотные заросли многолетнего кустарника, покрывавшего его склоны. Гагик проследил за моим взглядом.

– В Большую Войну сюда упала ракета, – вполголоса произнёс он. – Целились в Москву, но её отвернули лазерами. Не очень удачно – она не взорвалась в воздухе и упала здесь. Сколько лет прошло, а до сих пор радиация не пропала полностью. Но природе хоть бы что! Теперь там растут прекрасные растения, а вот людям лучше держаться подальше…

Я проводила кратер взглядом. Мелькнул гравибуй с указателем «Луховицы, 40 км. Москва, 150 км». Меня окутывало волнение с примесью ощущения приближающейся цели, но умом я понимала – найти нужного мне человека в огромном городе будет нелёгкой задачей, однако уже само наличие такой задачи придавало сил.

… – Ты, джана, никому не говори, что мы полкузова замороженного мяса везём, – заговорщически сказал Гагик. – Представляешь, в Москве нет мяса! Настоящего, животного мяса больше нет, а людей теперь кормят насекомыми. Ара мне говорит: ты жука пробовал? Нет, говорю, не пробовал. А червяка пробовал? Тоже нет. А зачем ты, ара, насекомое ругаешь, раз не пробовал?

– А почему никому не говорить? – удивлённо спросила я. – Это что, секрет?

– Потому что, если полиция узнает – штрафы будут. Нельзя мясом животного торговать в городе, незаконно это. Да мы бы и не торговали, если бы хорошие люди не просили. Они нам заказывают, а мы возим… Много лет назад всё смеялись – какой на западе человек глупый, всё с собой позволяет делать. – Гагик с досадой покачал головой. – Кормить себя дерьмом позволяет, в рабство себя отдаёт, рассказывая о правах и свободах. А теперь оглянись вокруг – здесь всё то же самое!..

Время летело почти незаметно, а леса и поля под нами постепенно разбавлялись разноцветными пятнами всё более плотной застройки, слившейся в конце концов в один необъятный городской массив, уходящий за горизонт. Воздушные трассы здесь перекрывали одна другую, аэромобили двигались снизу и сверху, параллельно, перпендикулярно и навстречу нашему движению. От тысяч летящих сквозь дымку огоньков рябило в глазах.

Внезапно музыка отключилась, и голос из стереосистемы произнёс:

– Внимание, вы находитесь в зоне интенсивного движения. Максимальная разрешённая скорость: пятьдесят километров в час. До бесполётной зоны: пятнадцать километров. Рекомендуется перейти на автопилот и внести координаты места назначения. В случае, если автопилот не задействован, займите нижний ярус потока, возьмите правее и сбавьте скорость.

Гагик, поглядывая сквозь лобовое стекло, принялся одной рукой нажимать на панель сенсорного дисплея. Через полминуты он отпустил штурвал и откинулся на сиденье. Спохватившись, схватился вдруг обеими руками за голову и воскликнул:

– Лиза, красавица, я совсем забыл! Куда тебя отвезти?!

– Я здесь в первый раз, и сама не знаю, куда пойти. – Я пожала плечами. – Наверное, в какое-нибудь относительно тихое место. Есть же тут такие?

– Есть, найдём! – воскликнул шофёр. – Гагик знает этот город, как свои пять пальцев!

Я глядела вниз, на слившиеся в светящееся покрывало кварталы мегаполиса. Через несколько минут мы приземлились на крышу многоуровневого паркинга в каком-то спальном районе. Вокруг возвышались дряхлые дома средней этажности, перемежаясь с серыми высотками из стекла, металла и бетона.

– Здесь очень тихий и спокойный район. Ну, по сравнению с другими частями города. – Гагик достал потёртую жёлто-оранжевую карточку с надписью «Утомлённому – отдых», нацарапал на ней набор цифр и протянул мне. – Если что – звони в любое время дня и ночи! Постараюсь помочь. А если не получится, то постараюсь получше! Вот, на карточке хорошая гостиница – недорого, клопов нет, тихое место. Я там останавливался пару раз. Ну, а мне пора! С наступающим Рождеством!

Я нашарила в кармане деньги и спросила:

– Гагик, сколько с меня?

– Нет-нет, ничего не нужно! – Он страстно замахал руками. – Денег с тебя не возьму за красивые глаза!

– Спасибо, Гагик. Счастливого тебе пути!

Я вышла наружу и хлопнула дверью. Тут же открылась задняя створка, и оттуда, прихрамывая и держась за поясницу, выбрался Вардан. Немой вопрос отпечатался у него во взгляде, он открыл было рот, чтобы задать его, но понял – сейчас наши пути разойдутся навсегда. Сейчас – не время и не место заводить новые знакомства. Безраздельно властвует ветер дороги, разносящий людей в разные стороны, словно семена одуванчика.

Едва заметно кивнув мне, он влез на пассажирское место. Глайдер взмыл ввысь и скрылся в потоке искр, разрезающем на части вечернее небо.

Мне везло – наверное, как никогда раньше. Словно из ниоткуда возникали люди, помогавшие мне двигаться по пути к цели. В этом не было моей заслуги – возможно, удача была утешительным подарком от старушки-судьбы за гибель Марка, но меня это вполне устраивало. Это лучше, чем ничего. Теперь мне нужно было найти место, где можно было бы приткнуться и заночевать, поэтому я решила не задерживаться, спустилась на лифте вниз и вышла из здания паркинга.

Глава VII. «Весёлый Саймек»

Приближался праздник, и московские улицы были заполнены людьми. Мне казалось, что на меня все смотрят, но вскоре это неловкое ощущение исчезло – стало очевидным, что прохожим друг на друга было по большому счёту плевать. Секундный взгляд – и ты больше никогда не увидишь этого человека, он растворится в толпе также внезапно, как возник мгновением ранее.

Тут и там в потоке я замечала людей, которые сильно отличались от массы своим внешним видом. Светящиеся бионические глаза, сияющие отполированным хромом руки, ноги или даже голова, странные причёски и полупрозрачная одежда – похоже, в большом городе многие старались выделиться из толпы, приковать к себе взгляд, пусть даже на секунду – у них это получалось, и их воспринимали совершенно нормально. А вернее, индифферентно – в плотном потоке людей все были заняты собой и своими мыслями. А ещё все глядели себе под ноги. Было грязно, на тротуаре валялся мусор – осколки стекла, обрывки бумаги и полиэтилена. Воздух был наполнен запахами выхлопа и гари.

Сверившись с интерактивной картой на пересечении двух улиц, я нашла искомую гостиницу, выбрала направление и побрела вдоль тротуара. Вскоре стало ещё оживлённее, приходилось лавировать в потоке людей, а высокие дома сменились высоченными небоскрёбами, стены которых, покрытые рекламными экранами, упирались, казалось, в самое небо.

У стен, а местами прямо посреди тротуара стояли горящие бочки, возле которых грели руки грязные люди, одетые в лохмотья. Фасады зданий были усеяны небольшими магазинчиками, мерцали огни неоновых вывесок, в высоте двигались голографические проекции, сменяли друг друга рекламные слоганы и названия разных брендов. Горящая огнями массивная крытая галерея, перекинувшаяся прямо через улицу, соединяла два небоскрёба-близнеца, а со всех сторон струилась какофония звуков – выкрики рекламных болванчиков, агрессивная и зазывная музыка, гул автомобилей, людской гомон. Сквозь лавину звуков иногда прорывались различимые выкрики:

«Шаурма! Люля-кебаб!»

«Нейрофоны недорого!»

«Девочки на любой вкус!»

«Игровые автоматы и ставки! Заходи, не прогадаешь!»

«Окунитесь в мир виар-фантазий!»

Вдоль забитой машинами дороги с гулом пролетел крупный патрульный квадрокоптер, лавируя между протянутыми поперёк улицы проводами и рекламными растяжками. Следом за ним, будто дожидаясь разрешения невидимой диспетчерской, из переулка вынырнул дрон поменьше с подвешенной плоской коробкой. Вереницей пронеслись ещё пара аппаратов, поперёк улицы прожужжал ещё один, и ещё… Все они тащили коробки самых разных форм и размеров – плоские, прямоугольные, квадратные. Беспилотники служб доставки жужжали над головой, а люди у горящих бочек провожали их голодными взглядами.