Готамерон. Том II. Право на сталь

Как только громила с двуручным мечом и арбалетчик исчезли за камнями, он повел оставшихся бойцов по каменистой тропинке вдоль склона. Рядом с пещерой, в которую та вела, лежала деревянная вагонетка без колес. Заглянув в темноту у входа, он увидел ряды подпорок. Еще дальше в глубине возвышались ворота, за которыми во мрак тянулся широкий каменный тоннель. Таким был вход на фамильный рудник Орвальда.

На первый взгляд за год там ничего не изменилось, но присмотревшись повнимательнее, Дистенза понял, что ошибается. Тяжелая металлическая решетка была поднята. Ему это показалось странным. Подойдя к деревянному вороту, он потянул за ржавый рычаг. Перегородка из стальных прутьев с пронзительным скрипом вернулась на место.

Выйдя наружу, Дистенза спустился по травянистому склону к обломкам рудного пресса, и в растерянности посмотрел на мост. Все это напоминало головоломку, для завершения которой не хватало одной единственной детали. С самого начала его не покидало чувство, что он упустил нечто важное. В самом деле. Ведь не могли же беглецы спуститься в шахты? Любой человек на острове знал, для чего была установлена решетка, и кто поджидал внизу.

– Ну и чего ты встал, капрал? – спросил Олаф, хлопнув его по серебристому наплечнику. – Давай найдем их.

– Подожди.

Глядя по сторонам, Дистенза только теперь вспомнил, какой крутой спуск начинался за мостом, и какой узкой была тропинка. Любой, кто попытается там спуститься, долгое время будет как на ладони. Значит, он зря отправил туда людей. Мостом Фергус все равно не воспользуется.

– Ниргал меня разорви! – вслух выругался он, слишком поздно осознав, что допустил ошибку.

– Что? – в унисон спросили Олаф и Брик.

Взгляд его стремительно перемещался по плато, от башни к хижинам рудокопов, от груды сгнивших тачек к покосившемуся складу возле моста. Мокрая листва и трава благозвучно шуршали под каплями дождя. За спиной была сплошная скала. Впереди и по бокам – пропасть.

– Можно попасть в долину как-то еще?

– Никак, – ответил за всех Брик.

– Можно спуститься и через рудник, – злобно отозвался Мэлвин. Тощий ловчий стоял в стороне, почесывая обожженный бок Голыша. – У подножия есть еще один выход с подъемной решеткой. Орвальд хотел его взорвать, но серая пыль тогда дорого стоила.

Наемники одновременно посмотрели на черный провал у него за спиной. Дистенза слышал истории о том, как долго и жадно крестьяне Роберта добывали серебро. За десять лет до закрытия прииска гора уже напоминала лабиринт, в котором постоянно терялись люди. Фергус не посмел бы туда спуститься, да еще без света. Ополченец был тупым, но не безумцем.

– Они где-то рядом, – медленно и с интонацией произнес он, пытаясь поставить себя на место жертв.

– Может, они прятались у ворот, а ты их запер? – предположил Брик, стряхивая воду с бороды.

– Не говори ерунды. Рычаг могли поднять специально, чтобы…

Тут его осенило, и он закончил про себя: «…чтобы выиграть время». Тот, кто открыл ворота, сделал это нарочно, чтобы запутать их. Вот только погоня помешала бы ему найти надежное укрытие. Значит, подняв решетку, он потом мог спрятаться только в одном месте. Дистенза указал клинком на левый край плато, где стоял склад с покосившейся крышей.

– Там… – начал было он, когда мерный шум дождя прорезал звон.

Повернувшись на звук, они увидели стройную фигурку, бегущую в сторону самой высокой башни. Все это время крестьянка, должно быть, пряталась за лачугами возле канцелярии. Держа копье лезвием вниз, она так спешила, что случайно задела одну из вагонеток.

– Попалась! – выкрикнул Майснер, положив стрелу на тетиву.

Наемники сорвались с места, но Дистенза развел руки, остановив парней. Чертовка почему-то была одна, и бежала в башню, откуда не было выхода. Или все-таки был? Он не мог понять, что происходит, зато знал точно, чего не будет.

– Больше никаких глупостей. Олаф, за мной! Вы, обыщите тот склад!

Брик, Майснер и Мэлвин побежали к деревянному дому. Они с Олафом припустили в противоположную сторону. Ему бы следовало отправить Майснера к мосту за подмогой, да только на складе мог прятаться Фергус. Двух наемников с волком пускать против громилы было рискованно.

– А что если засада в башне? – предположил Олаф, когда они подбегали к кирпичному исполину.

– Сейчас узнаем.

Дистенза стиснул зубы и взбежал на каменную площадку у основания башни, а затем и во внутреннее помещение. В ноздри ударил запах гнилого дерева. Очутившись в башне, он быстро осмотрелся. Света внутри было немного, и проникал он через узкое окно, освещая развалившуюся стойку для инструмента, несколько лежанок и осклизлые ступени винтовой лестницы.

Мгновения тишины нарушил топот ног сверху. Дистенза ринулся к лестнице, но прежде чем подняться, выглянул в окно. То, что он там увидел, привело его в изумление, а затем в восторг. Случайным образом недостающая деталь головоломки была найдена. Махнув мечом, он отправил Олафа в погоню, а сам спустился в холл и спрятался у входа.

Через некоторое время снаружи зашуршала трава. Слушая приближающиеся шаги, Дистенза занес меч и стал ждать. Человек вскоре вошел и, увидев его, сдавленно вскрикнул, но удар гарды по лицу заставил его закрыть рот.

Схватившись за разбитый нос, толстый парень покачнулся и упал, скатившись к основанию башни. Дистенза прыгнул за ним. Рыжеволосый крестьянин перевернулся на спину и достал кинжал, в замахе отправив его в полет. Наточенное лезвие на волосок не достало до его лица, раскроив мочку уха.

Парень извернулся и попытался встать, но острие настигло его раньше. Дистенза ударил сверху вниз, пригвоздив жертву к земле. Брызнула кровь, окрасив рубаху в темно-бурый цвет. Заметив, что крестьянин снова порывается завопить, он наступил ему на затылок и вонзил меч еще раз, но теперь в спину, а затем повернул лезвие, чтобы разорвать рану. Парень заскулил, подергался и затих.

В тот же миг с дальнего конца плато донеслись крики. Присмотревшись, он заметил в тумане две фигуры. Брик с секирой наизготовку плясал в смертельном танце с Фергусом. Мэлвина и Майснера поблизости не было. Скорее всего, уже не было вообще. Заметив, что со стороны моста к ним бегут стрелки, Дистенза плюнул на все и вернулся к башне.

Не сразу он догадался, что каменный исполин стоит по ту сторону пропасти. Попасть в него можно было по природному мосту, соединявшему плато с утесом, откуда в долину тянулся покатый склон. Фергус с девчонкой знали о нем, и отвлекли их, чтобы рыжий тюфяк под шумок улизнул с рудника.

Обогнув башню справа, Дистенза посмотрел наверх и усмехнулся. Толстый канат, соединенный с лебедкой грузового блока, спустя год все так же свисал с крыши. По нему, должно быть, собиралась спуститься крестьянка. Возможно, и у Фергуса был какой-то план, а может тупица решил пожертвовать собой. Теперь это уже не имело значения.

На лестнице загремели шаги. Дистенза поспешил навстречу Олафу, но у входа столкнулся с девчонкой. Та сперва опешила, потом увидела распластанное тело юноши и как-то странно дернула головой. Ее и без того мальчишеское лицо с кучей веснушек приобрело совсем мерзкий вид. Опираясь на копье, она подпрыгнула и обрушила на него весь свой вес, одновременно стукнув локтем и коленом. Дистенза от такого удара чуть не укатился вниз, успев схватиться за край дверного проема.

Подтянувшись, он выбросил ногу вперед, вонзив подошву сапога дикарке в живот. Девчонка захрипела и попятилась, поднимая оружие. Дистенза не стал ждать нового нападения и ринулся навстречу, в замахе перерубив древко.

Попятившись к лестнице, крестьянка оттолкнулась ногой от стены и в кувырке ушла от нового выпада, который оказался ложным. Дистенза примерно так и рассчитывал закончить поединок, сбив попрыгунью с ног, прежде чем та успела восстановить равновесие.

– Попалась, ржавая сучка! – победоносно воскликнул он, прижав ее к полу.

Извернувшись, мерзавка запустила руку под кушак. В следующий миг у него перед носом пронеслось загнутое лезвие. Отбив новый удар, Дистенза заломил ей руку и заставил расстаться с ножом.

Рыжая крестьянка зарычала, но, схватив животом кулак, быстро угомонилась. Дистенза уселся сверху. Его снова одолел приступ кашля. Взгляд коснулся прогнившей лежанки, потом скользнул по краям расстегнутой жилетки. Он имел полное право вознаградить себя за мучения, вот только желания не было. Мужиковатая девка с замашками докера не имела ничего общего с женщиной и вызывала лишь отвращение.

Сплюнув кровавую массу, Дистенза схватил мерзавку за косы и выволок под дождь. Крики ненадолго возобновились, но когда он протащил жертву мимо тела рыжего парня, крестьянка неожиданно залилась слезами.

– О себе теперь думай, – рассмеялся он, поставив ее на ноги рядом с пропастью. – Знаешь, на большой земле акробаты творят чудеса. Говорят, они способны приземлиться на ноги, упав с любой высоты. Всегда хотел проверить, так ли это. Ты ведь мне поможешь?

Девушка его не слышала. Все внимание было отдано мертвому крестьянину. Всхлипывая и покашливая кровью, она подняла ладошки и закрыла лицо, словно испуганный ребенок. Дистензу такой жест растрогал до глубины души. Он попытался успокоить несчастную, и даже ласково потрепал по голове, но крестьянка была неутешна.

Сделав все возможное, он отошел, прицелился, и ударом ноги отправил мерзавку в полет. Девушка запрокинула руки и погрузилась в завесу дождя, подав из пропасти отчаянный крик.

– Да уж. За это стоит выпить, – послышался за спиной хриплый голос.

Олаф стоял у входа в башню, привалившись плечом к стене. Правая часть его лица была залита кровью. Дистенза воздел руки к небу, словно собирался возблагодарить Нисмасса, но затем положил их на голову и громко кашлянул. Стало легче дышать, – впервые со вчерашнего вечера.

– Эй, вы! Тут у нас проблема, – донесся смущенный голос Брика.

Бородач спешил к ним через двор. За ним шли Квентин и Тобин, держа под руки раненного Майснера. Рядом, прихрамывая, плелся Голыш. Догадавшись, как проблему зовут, Дистенза опустил руки.

Этого просто не могло быть. Каким образом опытный наемник и два стрелка смогли упустить ополченца? Брик заметил его негодование и указал секирой в сторону склона за канцелярией.

– Громила туда побежал.

– Хорошо, – терпеливо произнес он. – Значит, и мы последуем за ним.

Спрятав меч в ножны, Дистенза поспешил за Бриком. Майснера тем временем напоили зельями и оставили в башне. У молодого лучника была рассечена грудь и надрублено бедро, но его, в отличие от Мэлвина, можно было назвать счастливцем. Старика Фергус успокоил навсегда, пустив тому болт в сердце.

Прежде чем последовать за ополченцем, Квентин сбегал к горному проходу и вернул наемников из засады. Всемером они направились по узкой тропе, которая привела их на широкий уступ, наполовину заваленный камнями. Вокруг были отвесные скалы; под ногами затянутая туманом пропасть, на дне которой темнел лес. Никаких лазеек, кроме закрытого входа на рудник, здесь не было. Спрятаться ополченец мог только там.

Дистенза подошел к тяжелой двери и взялся за железный поручень.

– Стой! – выкрикнул Квентин, и почему-то попятился. – Ты что делаешь, капрал?

Оставив тупой вопрос без ответа, Дистенза распахнул дверь и отпрыгнул в сторону. Фергус вполне мог притаиться за ней и выстрелить в того, кто захочет его найти, но штольня оказалась пуста.

– Чего встали? Он не мог далеко уйти, – обратился он к наемникам. – Осмотрим рудник.

– Это не рудник, – натянутым голосом молвил Брик. – Это серная шахта. Туда нельзя ходить.

– Почему?

– Тридцать лет назад там был взрыв. Полсотни шахтеров так и не вышли на поверхность. Говорят, в тот день туда спустилось несколько нисмантов, чтобы набрать серы. Наверное, рвануло из-за них.

Дистенза забрал у Квентина капюшон с факелами и сумку с фосфорными камнями. Положив один из минералов рядом с просмоленной головкой, он расколол его ударом камня и вызвал огонь.

– Да. Я слышал об этом. Сейчас там чисто.

– Дело не в сере. Полсотни шахтеров и те нисманты так и не вышли. Группа, отправленная на их поиски, тоже не вернулась. Они по-прежнему там…

Под конец Брик понизил голос и посмотрел в темноту за дверью. Дистенза догадался, к чему тот клонит, и потихоньку зашел внутрь.

От входа вглубь горы тянулся узкий коридор. Стены штольни были покрыты желтыми пятнами. Деревянные переборки опасно поскрипывали. На грязном полу виднелись следы сапог ополченца, а по потолку тянулся черный след. Дистенза поднял факел и дотронулся до него. Копоть была свежей.

– Где этот слабоумный, во имя Ниргала, достал огонь?! – закричал он, зыркнув на воинов.

– Наверное, в том доме, – ответил Брик, виновато пожав плечами. – Когда мы его нашли, у него на плече висел какой-то мешок.

– Значит, он может сбежать обратно в горы. Там, наверняка, полно воздушных шахт!

– Кажется, Мэлвин сказал, что у подножия есть выход в малую долину, – объяснил Олаф, указав мечом в сторону горного хребта, видневшегося за ущельем. – Неизвестно только, закрыт он или нет.

– Мы в шахту не полезем, – предупредил Брик, и сделал шаг назад, скрестив руки на груди. – От живых нисмантов я держусь подальше, а от мертвых подавно. Неизвестно, на что они способны. Что ты будешь делать, если их не испугает огонь?

Дистенза положил факелы в мешок. Он не знал, что будет делать, когда встретит такую сильную нежить, зато знал, что намерен сделать сейчас. Нельзя просто так вернуться к господину-покровителю с извинениями. В лучшем случае Орвальд снимет его с должности, в худшем – выставит со двора, как бродягу; а любой из этих ублюдков с радостью займет его место. Нет. Выход у него был один – довести до конца то, что он начал на ферме Саргона.

Бесполезный арбалет и чехол с болтами он швырнул под ноги Олафу, затем проверил, хорошо ли выходит из ножен кинжал, потом забрал у Брика секиру и сунул ее за пояс.

– Не дури. Это того не стоит, капрал, – переминаясь с ноги на ногу, произнес Квентин. – Громила считай мертв, раз вошел туда.

– Значит никто не идет со мной? – спросил он, удостоив трусов презрительным взглядом.

Наемники молчали. Даже Брик, всю дорогу обещавший прикончить верзилу, смотрел куда-то в сторону. Его это окончательно вывело из себя, и он прокричал, закрывая дверь:

– Так вы и впрямь падальщики! Идите домой и жрите падаль!

Разгоняя мрак факелом, Дистенза решительно зашагал вперед. Тоннель стал быстро сужаться. Вскоре серый базальт обступил его со всех сторон. Под ногами зачавкала грязь. В воздухе появился странный запах, не похожий на приторный смрад разложения.

– Это тебя ждет падаль, – раздался за дверью приглушенный голос Олафа.

Глава II. Стезя страданий

3-й месяц весны, 26 день, Новос

Бывают сны, в которые хочется возвращаться снова и снова, а бывают и такие, о которых страшно вспоминать. Блейку приснился последний. Более того, ему поневоле еще раз пришлось туда вернуться. Проснувшись в кирпичном холле, он выпил полкружки вина, в надежде погасить тень пережитого кошмара, и вновь задремал, очутившись там, откуда сплыл.

Во сне он сидел на вершине маяка, как и пару дней назад, латая крышу. Был пасмурный вечер. Темное море шумело далеко внизу, вспахивая волнами прибрежную гальку. Все как обычно, вот только кирпичная башня под ним шаталась как пьяный докер, а по высоте не уступала Тайрунскому маяку. Блейк вернулся как раз в миг крушения, когда башня начала оседать, треща и ломаясь у основания; и все бы ничего, вот только падать ему пришлось не на голый песок, а на стадо мирквихттов. Некогда пустынный берег в одной из бухт кишмя кишел волосатыми тварями. Шкура каждого была страшно обожжена. Изувеченные рыльники с желтыми клыками напоминали разварившуюся колбасу. Рога на переносице и во лбу остро наточены.

Против воли разжав пальцы, Блейк расстался с деревянным каркасом и соскочил с крыши, устремившись навстречу стаду уродов. Рога и плоские спины приняли его раньше, чем он успел коснуться песка. Все еще живой, он повалился на землю и закричал, чувствуя, как тело раздирают десятки загнутых когтей.

Мирквихтты рычали и фыркали, устроив на нем дикий танец. Закончилось все это грохотом и облаком пыли. Громадная башня целиком сползла вниз, загремев по скалам, затопив кирпичным водопадом бухту, а вместе с ней и всех чудовищ. Потом не было рычания и криков, лишь тьма, нарушаемая приглушенным плеском волн.

В этот раз он проснулся от глухого стука. Правая рука вздрогнула и соскользнула с подлокотника на колени, где лежала абордажная сабля. Блейк успел удержать ее в последний момент, не дав запястью коснуться лезвия.

– Чертов зверь, – вслух выругался он, и встал с кресла.

Положив саблю на стол, Блейк налил себе вина и посмотрел на дверь. Сигнальные колокольчики застыли во мраке. Веревки на их язычках не было. Дубовый засов лежал на скобах. За закрытыми ставнями моросил дождь. Где-то над крышей стучал дятел. Подошла к концу еще одна неделя. На Миркхолде наступило утро новоса, только без проклятой жары и мерзкой твари, обитавшей в окрестностях маяка.

Это казалось невероятным, но последние два дня он видел мирквихтта только в кошмарах. Скорее всего, рогатый демон не любил дождь. Блейк задумался. Действительно, трудно вообразить, сколько времени нужно такому громадному зверю, чтобы привести себя в порядок. Он не был до конца уверен, вылизывают ли себя мирквихтты, во всяком случае, никто не знал, что творится у них в берлогах, и чем они там занимаются. Может, когда им грустно, твари и впрямь убивают время, обхаживая свои мохнатые шкуры. Известно ведь, что и женщины в дождливый день порой без причины садятся у окна и начинают расчесывать волосы, тихонько напевая: «Солнца луч, выглянь из-за туч».

Блейк опомнился, поставив кружку на стол. У него закружилась голова. Это уже слишком. О чем он только думает. Два месяца назад его сделали заложником в собственном доме, лишили сна и покоя, а он воображает какую-то чушь.

– Якорь мне в бок. Видать и впрямь схожу с ума, – пробормотал он, глядя на позолоченные колокольчики.

Стук раздался вновь. Тут только Блейк вспомнил, что дятел – не буревестник, и в дождливую погоду на прокорм не вылетает. Стучали в дверь.

– Кто? – не сходя с места, выкрикнул он.

– Я ищу смотрителя маяка по имени Блейк. Меня зовут Харальд, – пришел вежливый ответ. – Старый мастер Вудберт сказал, что у него для меня есть работа на сто золотых.

Блейк усмехнулся. Вудберт был мастак языком чесать. Еще на тридвор обещал, что Харальд займется его проблемой незамедлительно, и явится на следующее утро. Кажется, то же самое обещал и сам форд. В результате оба о нем благополучно забыли.

– Так я могу увидеть смотрителя? – послышался из-за двери слегка потяжелевший голос.

Блейк снял засов. В холл медвежьей поступью вошел воин. Все как говорил Вудберт. Северянин, рослый и сильный. В правой руке копье с длинным лезвийным наконечником. На спине башенный щит с непонятным гербом. На плече двуручный меч и походный тюк. Тело от груди до паха покрывал чешуйчатый жилет, стянутый ремнями. На голове кожаный шлем с бараньими рогами.

Рассматривая форда, Блейк не смог определить его возраст. Мешала короткая борода, заплетенная в две черные косички. Закрыв за гостем дверь, он дал ему время осмотреться, а потом пригласил к огню.

Харальд положил оружие и шлем на сундук у двери и завалился в кресло.

– Мастер Вудберт сказал, что тварь приходит по утрам, – перешел он сразу к делу.

– Рано утром, – поправил Блейк. – Вы опоздали.

– Сам решаю, когда и к кому приходить, – сильным голосом ответил северянин. – А еще я не люблю дождь. Хуже него может быть только снег.

– Тогда вы попали не в то место. На Миркхолде дожди идут часто. Клянусь, порой кажется, что море перевернули вверх дном.

Харальд супил брови и отвел взгляд, всем своим видом давая понять, что разговоры о погоде его не интересуют. Потом посмотрел на саблю, лежавшую у него под рукой, глянул на тлевшие в камине поленья и произнес:

– Расскажите о звере.

Блейк выложил все, что знал, вернее все, что ему удалось узнать за два месяца. Харальд внимательно слушал, поглаживая подлокотники мозолистыми ладонями, и кивал, изредка задавая вопросы. Когда рассказ был окончен, форд встал и принялся бороздить холл. Блейк, затаив дыхание, следил за ним, слушая, как скрипят доски под высокими сапогами. В какой-то момент северянин замер и посмотрел в сторону лестницы.

– Мирквихтты редко покидают логово на рассвете. Это необычно, – бубнил он под нос, обращаясь скорее к самому себе. – Из леса в солнечные дни выходят и того реже… Чаще он спускается по тропе вдоль утесов, так?

– Да, но иногда приходит по дороге со стороны болота, – напомнил Блейк, с нетерпением потирая руки.

– Как много вокруг маяка ям-ловушек, способных вместить такую тушу?

– Две. Одна возле дороги, другая рядом со складом. Ополченцы не слишком-то старались.

– Хорошо, очень хорошо, – бормотал себе под нос Харальд, теребя косички на бороде, а затем внезапно развернулся к нему лицом и выпрямился во весь рост. – Глядя на меня, укажите примерный рост зверя в холке.

Северянин поманил его пальцем. Блейк повиновался, и ладонью провел по чешуйчатому жилету громилы чуть выше пояса.

– Не хорошо, – коротко подытожил Харальд, а затем добавил, указав на дверь: – Из башни есть другой выход?

Блейк наотрез замотал головой, закусив нижнюю губу. Уж не собирается ли герой слинять в самый последний момент? Будет обидно, если все сорвется. Еще одну неделю в осаде его сердце не выдержит, а Вудберт может искать нового воина и того дольше. В любом случае, когда придет помощь, его найдут околевшим в кресле у потухшего камина, а может и вовсе не найдут, если монстр все-таки сломает дверь.

Северянин как будто прочитал его мысли и добавил:

– Таких тварей лучше разить со спины или издалека. В лоб я бы даже с волком без надобности не стал бодаться.

– Вудберт сказал, что вы в горах медведя голыми руками задушили.

Мгновение форд смотрел на него так, словно пред ним несмышленый ребенок, потом откинул косматую голову и расхохотался.

– Ох, Блейк! Да я же пошутил. Вы наших медведей не видели. Их даже никты боятся. Этот ваш мастер Вудберт, похоже, очень легковерный человек.

«Что есть, то есть», – подумал Блейк, не подав виду, что поверил в подвиг северянина. Понемногу Харальд стал ему нравиться. Несмотря на внешность варвара и жуткий говор, форд казался человеком рассудительным и тактичным, а чувство юмора вселяло надежду, что среди качеств его характера могла быть такая черта, как сострадание. Судить о человеке по первой встрече всегда трудно, но богатый жизненный опыт подсказывал, что северянин не пырнет его ножом и не заберет деньги, поленившись выполнить заказ.

Пока он размышлял, Харальд достал из походного тюка кусок красного бархата и деревянную бутылочку. Выплеснув часть содержимого на тряпку, громила взял копье и стал неторопливо полировать наконечник.

– Значит, зверь приходит только по утрам? – еще раз уточнил северянин, не отводя глаз от лезвия. – Всегда в одно время?

– В общем, да. Правда, последние два дня я его не видел, – пробормотал Блейк, и почесал затылок. – В толк не возьму, почему.

– Вчера был жуткий ливень.

– А сегодня?

– Зверь должен был прийти уже сейчас?

– Я бы сказал, должен был уйти, – поправил Блейк, и подошел к окну.

Харальд недовольно хмыкнул. Спрятав тряпку с бутылкой в мешок, он прислонил копье к стене. Блейк тем временем заглянул в щель между ставнями, другим глазом наблюдая за гостем.

– Что вы сделали с копьем? Это яд?

– Да. Лучший в Майнингеме. Концентрат сока белладонны, огнелиста и моровых грибов. Получив глубокую рану, человек или животное впадает в горячку, как при красной потнице, а потом истекает кровью. Парни из Майнингема так на огров охотились. Может, слышали? Такие громадные мордовороты с каменными топорами. – Харальд усмехнулся. Подняв шлем, он продемонстрировал связку почерневших зубов у надбровной пластины, больше напоминавших звериные клыки. – Силищи у этих тварей хоть отбавляй, только ума маловато, поэтому охотники расстреливали их издалека. Выпустят пару стрел и прячутся. Они так и говорили, когда шли на оргов: «Пойдем играть в прятки».

Блейк только плечами пожал. Огров он не встречал, но слышал, что по силе они превосходят любого человека, и даже никта. На материке их можно было встретить в предгорьях, чаще в пещерах или в диких лесах, иными словами в тех местах, куда моряки не захаживают.

Вернув рогатый шлем на место, Харальд тоже подошел к окну. Сняв крючок с петли, он открыл ставни и выглянул наружу. Блейк подошел к нему, чтобы увидеть, куда тот смотрит. Северянин изучал каменную насыпь, начинавшуюся в двадцати ярдах от площадки. Именно по ней он не так давно забирался на скалы, чтобы вылить на мирквихтта смолу. Потом его взгляд пробежал через луг в обратную сторону, где стоял навес с дровами.