Философское время нуара – Quantum

Философское время нуара – Quantum

Анна Атталь-Бушуева

© Анна Атталь-Бушуева, 2024

ISBN 978-5-0064-6915-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сборник поэзии: «Философское время нуара – Quantum»

Пролог

«Крадущейся мечтой – ты создал квант на собственной душе. Из лиц его приемлемой программы бытия – вещественное эго вспомнило себя..»

Быстро и надменно – падает особый элемент пространства возле тех мыслей, что вокруг. Которые – пачкают сознание для всех мыслимых и важных величин, проданных за философской сферой лиц. Где, увы, занял ты подобной формой сил – собственное счастье от границ. Мира зла вещественного гения, вхожего стремления души – понять, болью о создание доверия – ветра о причастность светом стать. Больше им не нужно пачкать воздух, сферы разновидности ума – лиц напротив собственного горя, частым сводом, бередивших нас историей. Жалкого созвездия причины – быть, там в космической гармонии иллюзий бытия, воли жалкой от пародии – излить – в сферы исторической скульптуры, чтобы плыть. По круговороту элементов славы притчи, чахнут их земные образы руин перед встречей и исходным словом были. Может мы забыли кто сегодня господин, временем осознан и на вечность он – один, сложенное время расправляет для судьбы. В воздухе причины интеллекта стать внутри – собственным культуры стержнем, долгого мгновения идти по прежним – мыслям и иллюзиям награды за покой. Жажды обладания космической игрой – путь восстановить в нуарном смысле пробы – жить, сколько ожиданию отмерено с собой. Квантом времени дрожит твоя ступень, права возлагать особый статус мерной боли, на того кто обличает правом – господа, их нетленный мир ты можешь выслать против боли. Жить в переживании искомой формы зла, времени над интеллектом апогея говорить, верить, что болит внутри твоя душа и спросить об умыслах свободной плоти зла. Что уходит из под тлена в числах мира, подлинного – в жажды философии внутри, выстроенной болью оправдания за мир.

Сколько им сложить апологетов бытия – другим, нужно ли за праздник изъяснения в годах душу производной интеллекта звать на помощь? Там по счастью мыслимой зари – идёт тон у мира формы голоса преисподней и надолго открывает лишний смысл. Для идей и нрава стихотворного лица, жалкой тленом бытия пародии у горя, что апокриф собирает в мифах сам и не тлеет философией неволи, возле боли чувства обладать. Собственным восторгом на обратной стороне, кажущегося счастья преизбытка с головой, в письмах отпускать свои иллюзии долой, век у взгляда апологии эпох запоминать и слышать меры возраста – над ложью. Где без боли обращения назад, в заголовках уплотнения своей неволи – истины простыли и у формы неба глаз – слово «мир» в апофеозе сложным тоном возвращает мысли час. Движимым от ценности народной славы были, вечности культуры восприятия от слов, маски философии к лирической игре фортуны – звёздам человеческих домов – ты находишь время, как условие над квантом. Меры интереса возле собственной души, заглянув напротив, ты уложишь формы цвета – берегом от слышимой истории понять мечты, душу около которых – ты роком оставляешь медленного свода красоты. Человеческого мира без предания и личной смены возраста отличия миров, часа, над которым кванты собирают тёплый свод очерченного философского раздолья.

Век юдоли не оставит вовремя за шанс – мерный идеал и чувство отношения с любовью, обратимого покоя горя в нас речью поведения глагола красоты – думать о трагичном в декадансе собственной души, без приличия, и оставляя воздух права возраста на слове – впереди. Истиной ты жадно столп огня – водишь по просохшей поступи надменного лица изгоя, слова человеческого в нас, чёрной облачённой роли говорить – сейчас. Духом обладая над проблемой крови подле – собственного времени неволи и сейчас, дым за властью исторического провода уходит, квантом аллегории подводит декаданс под нас. Жизненное темя прозой в чёрством зависти покое будешь теребить и почву аллегории – считать, как особый реверанс последней воли, права космологии над болью времени прочитанного оберега – восполнять.

Над числом и памятью по правым, жалким и надменным привилегиям опять – время сохраняешь и многочисленное горе провода ушедших за собой – надеждой звать. Миром психологии от новой суеты, в обществе демократического зноя перед стоном прошлой мантии и времени под ним, кванта, на который ты снова нанизал прискорбный мир. Что за человеческой надеждой жалких песен снова образует интерес и миф по слухам бытия, из души, что памяти по твёрдой оболочке прошлого – чёрной атмосферой помнит гладкий череп и славы говорит в катастрофической душе. Лишь одних и тех же, многих горем мыслей упомянутых по форме космологичности господства мнимых сфер, лирики и тени – отличной власти доли над живым. Но тем же мёртвым обращением пера – надменных стихотворных форм ума – власть тебе рисует надобное право – господа. Волей ты прочтёшь и смыслом обратишь возмездие над обратной маской пелены ушедших черт. От которых философской речью боли глаз – время остановленного мантией за шанс – в обликах привычек создаёт и помнит право и миры, мифа и скульптуры возраста над болью блага созданного гения. Стиля поколения над требованием жить сейчас, и пройти покой и обращение по власти отданного мирного наследия, счастья сотворения природы бытия Вселенной. Вслед за осознанием души и меры тленной, гордо ознакомленной над нишей права возлагать мир природы – на вопрос о воле планетарного условия творить. Время кванта исторических сердец жизни без особого конца мысли, без надежды на исход – свода о формальный разворот души истории – там своевременно держать.

Осовременил час – свою печаль

– На современности поставил он – твою

– Печаль – в ещё несовершенном мире,

– На повседневности не жалит, но корю

– Его – под благо символизма лет,

– На этой форме равенства – стою

– И вышит в глубине позорной – дали

– Ещё не высохший, но долгий элемент

– В душе твоей пародии – о власть.

– Он точно знает, что печали не понять,

– Не переждать искусственно – детали,

– Под чёрный мир – внутри разбитого истца,

– Но тают формы звёзд внутри, что передали

– Мотивом права – юмор до конца.

– И ты ожил, ты стал ему – милее грани,

– Милее солнца в честности природы – о себя,

– О ту внутри превратности секунду – я,

– В которой дух печаль не узнаёт, но мает.

– Как тонкий стебель маленького – в нас,

– Как час надежды в космос – отпуская

– Внутри планет свой вихрь тоскливых – глаз,

– И где – то между функцией из слёз —

– Он точно говорит, откуда стало

– Нам солнце – просветлением угрюмо быть

– И медленной тоской на небе – открывать

– Ещё подземный слой – по ренессансу вдаль.

– Не тень твоя внутри планетной – были,

– Не ровный шаг по улицам – сквозь тьму

– Уже не сном внутри обычной – трели

– Не радуют, всё приближаясь в пустоту.

– Ты запросто бы мог уснуть – сегодня,

– И вышитый в рассвете снов – понять,

– Что звук фантастики не реет – о свободу,

– А просто вылит в золоте, как страсть.

– Ещё негодной к почести – за имя

– По сувенирной, прошлой форме – роз,

– По той, в которой будешь помнить – их

– И дух тоски, в которой ты пройдёшь

– Нам вслед ещё, что раны – не затёрли

– Над городской, скабрёзной ношей – лет

– Тот диалог – от мыслей в провод ложный,

– Тот факт апофеоза – выжить в слог

– Над нежностью твоей, сгибая слову —

– То данности струю досужей – тьмы,

– То городской троллейбус – между ровной,

– Протоптанной дорогой – от вины.

– Им шёл печальный ритм – наедине

– И трогал символизма сладкий – бум

– Одной внутри единственной – прохлады,

– Где были обществом уже умом – не рады,

– Но сами в том смотрели – впереди.

– Как роют землекопы страх – вокруг,

– Как тишь по городской, фамильной тяге

– Немеет в сложной робе – обездвижив

– Свой слой анахронизма – на руках

– И стало им тепло и так – привычно,

– Как райский трепет мужества – посильно

– Ещё мечтал убрать программу – встречи,

– Но духом оживал – в печальный страх.

Внутри – не смотрит отражением

– Внутри темнело, только не для нас,

– В глазах огнями – поднимало море

– То свойство лет и миром – отродясь

– Не видело свой сон, как блик в себе.

– Ты шёл песчаной оттепелью – сзади,

– А спереди нуар – по чистой суше

– Уже в тебе прокладывал – те грани

– Над небылью в приличной – пустоте.

– На небе звёзды заполняли – притчи

– И сами знали риск прямой – награды,

– На том они безмерно были – рады,

– Что обществу учли – свой строгий вес,

– Всё падая в глазах и – поднимаясь,

– Всё тая в солнце смертного – привета

– О тени вдаль – над мужеством лететь

– И принимать объёмный шанс – наедине.

– Или внутри – так близко и тревожно

– Угадывать свой строгий повод – мира,

– Отчаливать над высохшей – харизмой,

– По берегу, что превращаешь ты

– В тот путь ума – и тонкими лучами

– Твой ветер будоражит, словно смыслы —

– Ещё одну в нетленной форме – рая

– Примету думать в смелой – пустоте.

– Как тонны глаз спускаются – обратно,

– Забыв внутри иллюзий стройный – призрак,

– Как днём бегут по морю и – в сердцах

– Сознанием не очень спать – хотят,

– Но думают об обществе, что стало

– Оно в глазах так близко – и невинно,

– Оно ещё свой выдох миру – вжало,

– Что слову пустота – лететь внутри.

– Ты пригибаешь солнечные – диски

– И долгий трепет, появляясь – смело

– Садится на коня, что будет выше

– Твоя система сложной боли – лет,

– Твой мир не выгибаясь, что обычно

– Ведёт планетный воздух – диалекта,

– Где мы уснули в праве, что нелично

– Смогли им управлять – судьбе насквозь.

– Но видели свой стон – внутри обличья,

– Свой квантовый замер и этим – сами

– Мы – люди от претензии быть снами

– Внутри песка от счастья на своих

– Исторгнутых морями светом – позах

– За опытом внутри примерной – дымки,

– Когда она считает форму – рая

– Ещё одной фартовой прозой лет

– И выше по краям ты стал – милее,

– А стон песка не сходит – по привычке,

– Где видишь море в личной – перспективе,

– А сон внутри от глаз – ещё милей.

– Он рассыпает звёзды в сколах – неба,

– Он был внутри, как личности – примета,

– Что стала для тебя – идейной маской

– Уже – не отражением от лет,

– А только правом, под которым сам

– Ты ищешь путь по этим – небесам

– И чёрствый в мире – более за стиль

– Ему несёшь свой призрак – по любви.

Могущество не ожидаемой лжи

– Могущество не ставит – на тебе

– В культуре слов – необозримый рок,

– В который час – сминаясь на любви,

– В который век – всё пробуя понять

– Одну надежду в квантовой – игре,

– Где форме декаданса стало – врозь

– Играть – так больно в мире от людей,

– Искать – там сложной мании ещё.

– Не этот день согласен – обойти

– Свою свободу в мнительной – игре,

– Не этот шаг гуляет – от потерь,

– Где страхом современности – ожил

– Ты сам, играя в росчерке любви

– За той, своей оскоминой под день,

– За той, которой выше стали – мы

– Сквозь чёрный шёлк космической – любви.

– В могущество мы обратили – явь

– И сами там не ожидали – врозь,

– Что ложь в тоскливом облике, родясь

– Всё станет миром управлять – насквозь,

– Пройдя по разновидности – вины,

– В глазах или от роскоши – понять,

– Что все мы миром движем – облака

– За словом красноречия – в руках,

– И только свет иллюзии – дрожит

– Под сношенной Богами формой – я,

– Он тонко руку в смерти – бередит

– И любит повседневности – края.

– А ты им – ровный путь от бытия

– Расскажешь в мире символизма – лжи,

– По той, в которой стала бы – тебя

– Внутри ещё – угадывать мораль

– Или летящим зноем падать – на ладонь

– Близ общества, в котором превзошли

– Мы эту маску в личности – порой,

– А может в объективности – прожить

– Ещё хотя бы век – на той игре,

– Что словом нам в могуществе – бежит

– И думает прожить, однако, день

– Или в суровой форме там – дрожит,

– Что серой маской лжёт себе – нутро,

– Что боли слов могущество – опять

– По человеку слышит право – у него

– В основе духа смерти, чтобы править.

Тени внутри поведения

– Где за тенью не виден – в упор

– Знак обыденный в прозе – любви,

– Где писатель не ставит – на полку

– Современность – от чахлой поры,

– А возводит на тени – свой мир,

– В повседневности строго маня

– То обличье – для лирики в песне своей,

– Чтобы думать искусством – в меня.

– И от этой способности жить – на себе,

– Покрывая на слове от тени – вуаль,

– И от этой внутри поведения – роли

– Отпускать современности сложную – даль.

– Чтобы лучше искать символизма – черты,

– Где над ними скопилась фантазия – нам,

– Чтобы думать на личности – после мечты,

– Что уносит твой век современности – там

– Архаичное после влюблённой – черты,

– Что итогом не стал твой манер – и прононс,

– А нуар, как история в смертной игре

– Видит чёрные тени из белой зари.

– Ей всё тише и глаже бывать – на лице,

– Ей не дашь, что укажет обратный – мотив

– Современное сходство манеры – на вид

– От такой простоты – между гибелью слов.

– Ты им пишешь гордящийся опыт – ума,

– Ты – начало и может конец – от войны,

– Над которыми кванты сгущают – тебе

– Синеглазые тучи – под маской укора,

– А потом ты недвижно спадаешь – к лицу

– И по тени – внутри поведения нам

– Ты не хочешь понять эту волю – в глаза,

– Что условием страха пугает – и стиль.

– Доказать бы обыденный возраст – тебе

– Этой формы от века и в каждом – глазу

– Создавать человеческий облик – в себе,

– Чтобы прошлое, словно материя – стала,

– Как артерия слов по могучей – игре

– Между сходством пути человека – и веры,

– Между нами, откуда ты жил – позади,

– Расставляя ей новое чувство – ответа.

– А потом по космической линии – вдаль,

– Утоляя способности видеть – зарю

– Ты не можешь исчезнуть от формы – её,

– Только нам раздвигаешь те тени – Вселенной,

– Как и гиблое поле – на кону от любви,

– Как пространство заполнив, ещё угадав

– Ты не хочешь иллюзией встретить – уму

– Постоянные смерти, но и этим зардев

– Понимаешь искусство, что мысли ему.

Фантом за искоркой нас

– Психической, как ношей близ

– Ты манишь слово – от меня,

– Струишься возле, обратив

– Искусство сложности – храня

– Свой миг, в который не сложил

– Пути надежды, чтоб тебе

– Они служили в белом – тоже,

– Как личность – искоркой пленя.

– Но этот мир не ощутил

– Свой вес и форму от огня,

– Он только тронул – этим мне

– Свободу общества для дня,

– В котором ты стекаешь – вниз

– И после пробуешь понять

– Тот сложный ад, откуда им

– Ты в чувстве будоражишь – дни,

– Он миром трогает свой вес,

– Он камень носит, чтоб исчез

– Фантомный город – от людей

– И искра сложности – внутри,

– Как тон в глазах, что позади

– Мелькает странной перспективой

– И множит старый декаданс

– От личной схожести – вокруг.

– За пустотой закрыла в миг —

– Та искра бытия – свой мир

– И тает против – воля нам

– В спонтанный берег, что дрожит,

– Он людям думает, как сам

– Внутри на городском аду —

– Не будет сном в себе – идти,

– Не слышать стон ещё в пути,

– А только стили в том – искать

– И сочинять нам смело – быль.

– На жизни этой – от помех,

– От странной пошлости взамен,

– На слове пришлом – потому,

– Как день гордится этим – сам,

– Но искры смотрят – к небесам

– И может звук, почти пустой

– Не любит слово от расспросов,

– Не знает личности покой.

– Он старый плут и весь – актёр,

– Он будто тут ещё – не с нами,

– Но искры в путь идут, как сон

– Искать ему – ту вечность нами,

– Искать и думать, что прожил

– Ты смелый дух культуры, будто,

– Он стал прелюдией – души

– И днём прекрасной воли – судеб.

– А искра в поле том – одна

– И тает в принципе та – сказка,

– Что вышла к личности – в фантом

– Искать манеры нам – о том

– И снова духом – говорить там

– О снах могущества затем,

– О жизни в старой воле – сердца,

– Что ты желаешь – по любви

– Искать и думать, как бы стало

– Оно рождением от мысли

– И в том предчувствии настало

– Нам в высшей форме – этим близко.

Вчера ещё не стыл умом

– Ещё вчера не был ты – рядом,

– Не спал под тонной слов и дел,

– Ещё вчера, закрыв свой пепел

– Хранил внутри один лишь – ветер

– И им ты тоже видел – кровь,

– Как надо быть с умом – прискорбным

– Ещё томнее в теле – сильном,

– Как надо жить, ещё близ сердца

– Под сном – о сердобольный шанс,

– Где ты не стал внутри – великим,

– А тонкий шелест мимо – права

– Сегодня в тон разводит – жизни

– Всё те же личности – черты.

– Ещё недавно был ты – взглядом,

– Как белый ястреб между – нами,

– Ещё вчера не стыл умом – ты,

– А только в мере слов – оставил

– Свой серый код морали – мира,

– Свод сложной робости, чтоб нами

– Искать внутри пределы – в жизни

– И им по листьям – сном оставить,

– Что ходишь сам осенней – маской,

– Внутри прочтив свой пепел – верный,

– Что холишь будто бы – подсказку,

– А сном не знаешь тени – в мысли,

– Но сам стоишь им, как примета,

– Как кладезь вечности – в надежде,

– Что холод в душу просят – дважды,

– Что жить желают в теле – жизни

– Над новым по черте – оставив

– Свой дух Вселенной – точно вышел

– Ты тонной форм внутри морали.

– Не муж, но крайний в снах – обычно,

– Не туго вышел в летней – манне,

– А сердце в том парит, как прежде

– И будет в высказанной – грани

– Ещё обидчивее к тем – лишь

– Моральным снам от слов – на белой

– Свободе вечности, где сам ты,

– Как ястреб жизни, словно верный.

– Вчера ещё не стал ты – в жажде

– Логичной позой в страхе – томно,

– А на конце из светлых – писем

– Ещё милей, ещё огромней

– Твой мир придирчивой болезни,

– Где – то спонтанной ноши – в каждой

– Обиде личности, что держит

– Твой разный путь – картины нравов.

– Ты обещаешь в этом – сердце

– Искать свой прежний пафос – мира,

– Но сам не муж, а только призрак

– Для слов таинственного – близко,

– Как вечной формы стержень – лиры.

Лицо доверчивой казни

– В глаза мне только посмотри

– И будешь формой – от ответа,

– Внутри свой звук – повремени

– Искать, как личный космос лет,

– Ты отражаешь в сердце – этом

– Потёмки в склад – одной болезни,

– Что сном казнит и время – держит

– Внутри истории, чтоб снова

– Держать в себе обрывки – грёз.

– Одной моделью в большей – части,

– Внутри заимствуя свой – подлый

– Манер системы в мире – моды

– Из близкой качеству – надежды,

– Из той, в которой стало краше

– Искать симптомы в светлой – жизни,

– Искать и думать, чтоб оставил – ты

– Модели слов внутри – души.

– Нам отторгает поле – в мысли

– Свой час играть в пути – глазами,

– Свой день тоской надёжно – прятать,

– Как символизма спетый – праздник,

– И где – то в высказанной – сфере

– Искать свой прежний мир – однако,

– Что чёрный холод в смыслах – блага

– Внутри не созданной – болезни.

– Он сам придумал в мёртвой – чаше

– Симптомы жизни, где обычно

– Ты слышишь общество, что краше

– Оно сегодня – в схемах жизни

– И боль скитается, где ролью

– Сама лишь часть – твоей болезни,

– Там выше ты и в смерти – ровной

– Одной идёшь ты смыслом – песни.

– В лицо доверчивое – к казни,

– Что больше слов из недр – скульптуры,

– Чтоб жить внутри от смысла – нами

– И говорить, что все мы – пали

– От казни личности, что прежде

– Не знали свой мотив – над мыслью,

– Не знали в той причине – памяти,

– Что сами там смогли бы – выжить.

– Внутри беды, внутри на тени

– От слов, в которых стало – холодно

– На дне природы и гонений,

– Над маской личности, где время

– Одну укроет жажду – в людях

– И будет жить, страдая в праве,

– Что чуткий космос – между нами

– Плетёт скульптуру в сложной – жизни.