Анна Атталь-Бушуева
Книги автора: Анна Атталь-Бушуева
Сборник философского нуара перед личным трением своей формы выгоды внутри социального взросления общества, успеешь ли его понять на этом праве быть востребован и близок к счастью над собой.
Сборник философского нуара перед личным трением своей формы выгоды внутри социального взросления общества, успеешь ли его понять на этом праве быть востребован и близок к счастью над собой.
Сборник философской, фантастической, миром поднятой картины, чтобы смотреть вослед символизму прошлого апокалипсиса как социальный нуар смотрит на своё отражение в человеческой руке символа власти.
Сборник философской, фантастической, миром поднятой картины, чтобы смотреть вослед символизму прошлого апокалипсиса как социальный нуар смотрит на своё отражение в человеческой руке символа власти.
Символический сборник поэзии о смысловом наполнении мира природного образа идеала в человеческом, как если бы твоя философская смерть нашла к тебе словом — образ материи в новой личности.
Символический сборник поэзии о смысловом наполнении мира природного образа идеала в человеческом, как если бы твоя философская смерть нашла к тебе словом — образ материи в новой личности.
Сборник поэзии о непреодолимом чёрном мысленном потоке своего узнавания жизни и чувств в себе самом, на этом страхе быть человеком в социальной причине своей мнительной жизни.
Сборник поэзии о непреодолимом чёрном мысленном потоке своего узнавания жизни и чувств в себе самом, на этом страхе быть человеком в социальной причине своей мнительной жизни.
Философская поэзия о человеческом смысловом преодолении чувства жизни, внутри своей художественной роскоши и мнения о свободе.
Философская поэзия о человеческом смысловом преодолении чувства жизни, внутри своей художественной роскоши и мнения о свободе.
За поворотом каждого от смерти стоит твоя фигура тени, ей жизнь на постановке черт старения — одна и та же твердь души. Она сошла по форме благ ума к причинам мизантропии своей нетленной формы завтра.
За поворотом каждого от смерти стоит твоя фигура тени, ей жизнь на постановке черт старения — одна и та же твердь души. Она сошла по форме благ ума к причинам мизантропии своей нетленной формы завтра.
Сопоставляя страх своей уверенности мнения, ты волей идеала веришь снам, они — модель руин и тело времени на этом поприще искусства человеческого. Лежат и думают, что тучи над тобой, когда-нибудь в случайном свете нового рождения.
Сопоставляя страх своей уверенности мнения, ты волей идеала веришь снам, они — модель руин и тело времени на этом поприще искусства человеческого. Лежат и думают, что тучи над тобой, когда-нибудь в случайном свете нового рождения.
Наверно ждёшь мечту о собственном взрослении, её истошный зов — твоя душа, но каждым взглядом ищешь трепеща унылое приличие из слёз. Орнамент слова завтра — твой покой и страх от чувства близкой темноты.
Наверно ждёшь мечту о собственном взрослении, её истошный зов — твоя душа, но каждым взглядом ищешь трепеща унылое приличие из слёз. Орнамент слова завтра — твой покой и страх от чувства близкой темноты.
Не забвению ты ищешь шаг Земли, словно время на культуре в сладких снах опускает свой полночный декаданс, чтобы жить в искусстве ясности любви. До истории как письма архаизма — ты ведёшь своё сознание Земли, ясности откуда не пришли чёрные моралии.
Не забвению ты ищешь шаг Земли, словно время на культуре в сладких снах опускает свой полночный декаданс, чтобы жить в искусстве ясности любви. До истории как письма архаизма — ты ведёшь своё сознание Земли, ясности откуда не пришли чёрные моралии.
Философской пройденной главой стало умирать внутри всё время, где бесчисленное в воле поколение ставит упрощение идей. В них сознательный приют забыт на времени, формой сна цикличен, где пролит светлый образ каждой пустоты внутри.
Философской пройденной главой стало умирать внутри всё время, где бесчисленное в воле поколение ставит упрощение идей. В них сознательный приют забыт на времени, формой сна цикличен, где пролит светлый образ каждой пустоты внутри.