Грёзы

Так по улицам потекли реки крови, окрасив саму ночь в красный цвет. Никто до последнего не выдавал своего царя. В эту злосчастную ночь в городе убиты были почти все. Лишь в самом конце один лорд, раненый и загнанный в угол, согласился в обмен на то, что Арлиана поклянется отпустить его, отвести её к Лорасу. Уже отчаявшись и начиная сходить с ума, Арлиана сразу же согласилась, даже не задумываясь. Тогда лорд повел их глубоко в лес, к тому самому месту, где в детстве Арлиана разделилась с матерью при побеге и где та была убита. Там обнаружилась могила. Двойная. Дорайский лорд настаивал, что выполнил своё обещание. Не веря его словам, Арлиане пришлось приказать раскопать могилу. И тогда все подтвердилось. Здесь тихо покоился царь Лорас прекрасный со своей несчастной возлюбленной.

Оказалось, Лорас умер давным-давно не вынеся того, что сам же сотворил. Но приближённые продолжали править от его прославленного имени, боясь, что новость о гибели прекрасного царя пошатнет его империю, и они потеряют власть. Такое открытие, кажется, совсем пошатнули Арлиану. Гнев и жажда месте совсем в ней не угасли, только стали терзать изнутри ещё сильнее. Они побудили сделать её все, что еще было возможно, чтобы заставить прекрасного царя расплатиться. Она приказала уничтожить все изображения Лораса, а все статуи его из города вывезти в лес. Дальше в лесу, распорядилась она выкопать могилы для всех убитых горожан. Конечно, не индивидуальные. По сути это были просто ямы. Ну так вот, а над этими могилами вкопать статуи Лораса лицом вниз, чтобы он вечно наблюдал за последствием своей глупости. С тех пор весь ближайший лес, скорее это одно огромное кладбище.

И в завершение она решила отплатить отцу его же монетой. Ей явно было не под силу стереть имя прекрасного царя, прославившегося на весь мир, но вполне под силу оказалось стереть имя своего родного города, который она искренне ненавидела всем сердцем. Вот так и предала она полному забвению название города, что стоит перед Стародавним лесом, как Лорас предал забвению имя её матери. Позволю небольшое отступление, чтобы сказать, что и сегодня считается, будто любой, кто решит дать нашему городу особое имя, будет проклят и умрёт страшной смертью. И как ни странно, но это множество раз подтверждалось в ходе истории.

Говорят, что та ненависть, которую несла в сердце Арлиана, и та боль, что испытали тысячи убитых в Красную Ночь, просто не могли исчезнуть бесследно. Они остались и легли проклятием на здешние земли, что вечно будет карать тех, кто попытается попрать правосудие Арлианы. В прочем, живущие тут сейчас нашли лазейку, чтобы хоть как-то называть свой родной край и зовут город именем всей области вокруг. То есть Предлесьем, как ты уже знаешь. Против этого проклятие почему-то не возражает.

В конце скажу, что после всего свершённого Арлиана бесследно пропала. Никто больше ничего о ней не слышал и не видел её. На это исчезновение остро обратили внимание, так как люди ожидали, что Арлиана станет их новой царицей. Её искали годами, но все поиски абсолютно ни к чему не привели. Многие считают, будто Глиняные люди просто предали Арлиану и убили, чтобы, так сказать, не делить добычу, ибо именно они после всего стали править не только в захваченных восточных землях Дорая, но и во всем Линаре. Но большинство до сих пор верит в то, что ради своей мести она провела ужасный и таинственный ритуал, которым с ней поделились Глиняные люди, и ценой коего была её жизнь. А душа после смерти стала основой вечного проклятия, что бдит за нерушимостью правосудия Арлианы.

Именно из-за этой истории многие считают наши местности в лучшем случае не добрыми. А последние пропажи людей в лесу только все усугубили. Народ то и дело пытается найти объяснение всему в легенде, и у них это с переменным успехом даже получается. Но, к сожалению, зачастую объяснения пропаж с опорой на легенду становятся лишь поводом к бездействию, ведь в понимание людей невозможно идти против такого могущественного проклятия. Да и к тому же многие, так скажем, с ним согласны и думают, что все пропавшие пропали неспроста и, вероятно, такую учесть чем-то заслужили.

Это все, что я могу тебе поведать касаемо красной ночи.

Я отвлеклась от карт и заметила, что остальные выглядят теперь несколько взбудоражено.

– Наверное, Рэнару, как истинному дорайцу, больше всех остальных есть что добавить? – продолжил говорить Бонриян.

–Не сказал бы, что больше остальных. Но одно ясно: эти статуи в лесу правда прокляты и притягивают к себе нечистую силу. Духов, что искажаются под влиянием порчи и становятся опасны, начинают склонять к ужасным поступкам и даже вредят физически. – Тут он потрогал моё плечо, привлекая внимание. – Так что ты, когда в лес пойдёшь, старайся статуй избегать. И если увидишь кого-то возле них, ни в коем случае не подходи и тем более не говори! Это очень вряд ли люди. А если даже люди, то скорее вего далеко не добрые.

Вдруг в разговор впервые включился один из мужчин, вошедший с Рэнаром.

– Да, Статуй однозначно остерегайся, но не слушай эти Дорайские сказки про всего лишь каких-то духов! Это мертвяки, лежащие под статуями, встают и мстят за свое несправедливое убиение. Они все ищут Арлиану и её соратников, но глаз то у них нет уже! Вот они и бросаются на первых встречных. Неоднократно говорили, будто в лесу с наступлением темноты замечали влачащиеся силуэты. Ещё и до исчезновений говорили.

Тут заговорил ещё один, до этого абсолютно молчаливый мужчина.

– А где тогда ямы раскопанные, если это мертвяки встают?

– Так они статуи поднимают и из под них вылазят!

– Да бред это все. Или, по крайней мере, не так важно. Давно уже сообщают о том, что в лесу ведьмы объявились! Сам как-то видел! Настоящие, страшнющие, с рогами, а может и копытами, но последнего точно не разглядел, да и рога они прятали платками, но я уверен, что это были рога. Твоя сестра и близко не такая, так что Харвор горячку, видно, словил или совсем уж голову пропил. Тех, кто поклоняется первым Матерям и черпает у них силу в обмен на покорную службу и клятву творить зло, видно сразу. Они как живые, но уже, считай, мертвые. И на теле их обязательно есть метка, но её они, конечно, прячут. Но главное в последнее время говорят, видят, как ночью среди деревьев пляшут огоньки! Это ведьмы так людей специально заманивают и убивают. А потом шабаши проводят и пируют убитыми. Путники замечают огоньки и думают, что видят людей с фонарями или деревню, идут и попадают прямиком в когти ведьмам. Так что ты по огням не ориентируйся!

– Подожди, так ведь одно другому не мешает, – решил не сдаваться сторонник мертвяков и продолжил гнуть свою линию, – и мертвяки встают, и ведьмы с огоньками завелись! Так что пусть и того, и того остерегается.

– Да не мешает, но я к тому, что мертвяки могут быть лишь результатом ведьмовских козней, а не главной бедой!

– Ай, да угомонитесь вы уже, – пресёк продолжение их неразрешимого спора Бонриян, – играть мешаете только! Все равно ничего нового или интересного не скажете.

Все за столом тут же затихли, как если бы это был приказ, а не простое лёгкое возмущение.

– Эх, бита! – остановив спор, вернулся к игре Бонриян. – Смотри, карт уже немного осталось, так что ситуация опасная. Если сейчас вынудишь меня все забрать, то считай, победа твоя, а если нет, то, соответственно, моя.

– Добавляешь накала или ты так пытаешься морально давить?

– Да ты смотри, просто эта партия все решит. У каждого по одной победе. Вот я и напоминаю тебе, чтобы ты внимательнее была.

– Спасибо, конечно, но все же больше работает как давление, – ответила я.

– Оставшиеся карты с колоды взять не забудь, а не разглагольствуй.

Это было как раз кстати, так как комбинация на руках оставляла желать лучшего. Взгляд опустился на две оставшиеся карты. Одна рубашкой кверху и самая последняя, открытая, служащая обозначением козырной масти. Последняя особого интереса для меня не представляет, но вот та, что скрыта, очень даже. На неё, мягко говоря, вся надежда. Наверное даже, эта скрытая карта – мой последний шанс. Но однозначно положение бы спас только козырный туз. Его в игре еще не было. Но это ничего и не гарантирует. Шансы на подобный расклад событий просто ничтожны. Что тревожит. Ладно, лучше просто буду думать, что там хорошая карта, а не тревожиться. Даже представлю этого туза во всех красках. С замиранием сердца я взяла карту и осмотрела её. И кажется, что мир стремится к некому балансу. Ну хоть и потихоньку. Удача, наконец, одарила меня и подкинула ту самую карту, хотя был такой ничтожный шанс.

– Отлично, ходи! – провозгласил Бонриян.

Я начала выкладывать карты. Постепенно, одну за одной. Но на каждую новую Бонрияну спокойно находится чем ответить. И таким темпом у нас осталось по одной карте. Он проиграет. Мою карту ему точно не покрыть. Все же он ни сколько не выглядит озабоченным. У него очень даже уверенный вид. Тут стоит отдать должное, во время игры он держится превосходно. Ни разу по его виду не удавалось хоть что-либо понять. Постоянно на лице держится эта уверенная ухмылка.

– Покроешь? – выкладывая последнюю карту, произнесла я с улыбкой.

Он лишь в недоумении молча уставился на мою карту.

Все в нашей компании за столом начали посмеиваться и перешёптываться.

– Так полагаю, я выиграла? – спросила я, пытаясь, наконец, получить хоть какую-то реакцию.

– Да, – тихо ответил себе под нос Бонриян, не переставая разглядывать карты на столе. – Да, победа твоя. Я забираю.

–А ну признавайся, в чем же твой секрет. Неужели у тебя настолько ловкие руки, – вдруг разразился в восторге Рэнар.

– Чего? Ты о чем?

Я перевела взгляд обратно на Бонрияна. Он, не стесняясь, достал из рукава ещё одну карту и усердно стал рассматривать её, придвинув поближе свечу. Потом взял последнюю выложенную мной карту и сопоставил их.

– Ничего не понимаю. Два туза одной масти. – Продолжая глядеть на карты, он рассмеялся. – Не ожидал. Конечно, не самый надежный способ жульничать с помощью своей колоды, я тебе как профессионал говорю, но все же я впечатлён. Если бы я сам не мухлевал и не припрятал того же туза у себя в рукаве, то даже прокатило бы. Правда потом все равно бы вскрылось. Так что лучше учись новым трюкам.

– А я то как ничего не понимаю. Что вообще здесь происходит. Какая колода? Я не мухлевала – выпалила я, озираясь по сторонам.

Мне очень непривычно столько говорить с малознакомыми людьми. Сознание залила паника. Я уже совсем не понимаю, что происходит и чего от меня хотят. Обычно с людьми всегда говорила Йена. У нее это так прекрасно получалось. Она всегда всем нравилась. До сегодняшнего дня. Мне так её нехватает.

Бонриян разразился смехом и вернул меня в реальность.

– Ох, ладно тебе. Не беспокойся так. Я ж сам такой же, считай. Просто опытнее.

– Но у меня нет никакой колоды! Можете хоть обыскать. А ты сам активно жульничал и сейчас пытаешься сместить фокус на меня? – в панике ответила я Бонрияну.

– Да ты думаешь, почему он тебя так в карты поиграть уламывал? – вмешался Рэнар. – Он же знаменитый карточный шулер. Его лет десять никто обыграть не мог из-за его мастерского жульничества. Вот и перестали с ним уже вовсе играть. За последний год только ты с ним и согласилась сесть за карты. Так ещё и победила его!

– Ну скучно же так просто в карты играть, полагаясь чисто на случай, – стал оправдываться Бонриян. – Сама по себе эта игра слишком примитивна, но если добавить в неё такой элемент хитрости и ловкости, то все уже играет новыми красками! Вот наша подруга может подтвердить.

– Это правда не я! Я ничего не добавляла. Это у тебя что-то с колодой

– Хорошо-хорошо, как скажешь! Только туза своего забери, – с наигранной серьёзностью сказал Бонриян.

– Хорошо, так хорошо. Только можно мы оставим это. Спасибо за игру и за легенду. Что-то мне уже дурно. Совсем дурно. – прервала я от безысходности, принимая карту.

– Это тебе спасибо. И я бы все равно отдал тебе этот лук, кстати. Он ж мне не нужен вовсе. Я так, лишь бы у тебя энтузиазма больше было решил его поставить. Так что ты не думай, что я злодей. Ну ладно, ты ешь, а я пойду. Чтобы тебе постелили я уже распорядился. Просто подойди к служанке. Она тебе все покажет, куда надо отведёт.

– Я очень благодарна, но, по-моему, это уже начинает выходить за рамки просто маленького доброго дела.

Но он встал и лишь махнул рукой на мои слова, даже не оборачиваясь двигаясь к лестнице на второй этаж.

Я уставилась в полупустую миску с похлебкой, вкус которой можно было описать лишь просто как сытный. Или же, обобщенно говоря, солёный.

Все быстро начали расходиться, так за столом остались лишь Рэнар и я. Наши взгляды пересеклись, и тогда он заговорил.

– Если у тебя есть какие-то вопросы, ты можешь спрашивать. Я только рад.

Это заставило меня растеряться. В голове я сразу возник шум, оформленные мысли превратились в мутную рябь. Взгляд наткнулся на выкрашенное в жёлтый цвет перо в волосах Рэнара.

– Твое перо, – слегка сдавлено и неуверенно выдала я. – Ну в волосах. Оно что-то означает или просто для красоты?

– Я несколько не ожидал, что ты будешь спрашивать обо мне, – глупо выдал он.

– Я просто видела такие перья и у других мужчин здесь, – выпалила в ответ я. – Вот и стало интересно. Да и понимаешь, я так устала. Поэтому, может, просто поболтаем? Пожалуйста.

– Да, хорошо, – с понимающем кивком ответил он. – Конкретно такое ты вряд ли еще у кого-то видела. В общем, да, у него есть значение. Это символ рассекающих ветер. Дорайских всадников.

– И не подумала бы, что ты принадлежишь к благородному воинству, – Удивленно ответила я.

Только спустя пару секунд до меня дошло, что я сказала.

– Ой, то есть я не знала, просто удивилась, – начала оправдываться я. – Прости, я сама не своя. Надеюсь, ты понимаешь.

– Ничего страшного, – ответил он, слегка ухмыляясь. – Я ведь и правда не принадлежу к благородному воинству. Просто позволяю себе мечтать, так скажем. Да и желтое перо носили ученики, а не полноценные войны. Но зато я самый лучший ученик в этом городе!

– О, и много вас?

– Я один.

Несмотря на явные старания показать, что все в порядке, он стал выглядеть грустнее. Но, по-моему, его все же приободрила моя улыбка с его шутки.

– Я уверена, ты все равно сможешь воплотить свои мечты. В конце концов, благородному воинству нужны именно благородные личности. А ты только за сегодня отлично проявил свои добродетели.

– Спасибо, что так считаешь. Но, боюсь, мне еще слишком долго преодолевать препятствия на своем пути. У меня нет семьи, да и вообще живых родственников из Дорая. К тому же меня вовсе вырастила шайка изгнанников, что добавляет сложностей с возвращением на родину. Да и у меня совсем нет денег. Даже на дорогу. А еще нет своей лошади. И вот по поводу последнего больше всего обидно. Я всегда мечтал иметь коня. Чтобы не быть сильно прикованным к месту. Чтобы мочь чувствовать бодрящий ветер и скорость. Ну и чтобы у меня был свой верный друг.

– Звучит так, будто ты готов все за коня отдать, – с улыбкой сказала я.

– Ну почему же? Нет, всё не готов. Это слишком много. Хотя бы половину!

– мечтательно отведя глаза куда-то вверх, ответил он.

– Знаешь, а я понимаю твое желание не быть прикованным к месту. Хотя еще месяц назад не поняла бы, наверное.

– Правда? А что изменилось?

– Просто это пришло с опытом. Всю жизнь я прожила в одном городе. Максимум была только в его окрестностях. И мне этого было достаточно. Истории о героях, отправляющихся в далёкие земли, за моря и горы, всегда казались чем-то далеким от меня. Да даже рассказы странствующих купцов производили похожее впечатление. Я вообще этого не понимала. Но когда я впервые оказалась в месте, которое мне не приходилось так или иначе наблюдать почти два десятилетия подряд, то, кажется, я поняла. Сразу. Поняла не только, почему люди отправляются путешествовать, но и почему они пишут об этом сказки, пытаются рассказать об этом как можно громче, чтобы услышали все, кто только сможет. Ведь это невероятно. Каждый день не похож на другой, он как новая маленькая жизнь, когда ты странствуешь. Это наполняет силами, наполняет энергией! Я думаю, это и есть настоящая жизнь.

– Да, не могу не согласиться. Кажется, ты поняла, что такое вкус жизни. Вот только одного мне в твоей речи не хватило для полного и безоговорочного согласия, – со смешком, потягивая что-то из глубокой кружки, сказал Рэнар.

– Интересно, и чего же?

– Всё-таки хорошо иметь свое гнездышко. Место, куда всегда можно вернуться, и там все будет хорошо. Чтобы отдохнуть после всех странствий, собрать впечатления в кучу, а то они ж так пропадать начнут, если их не оформлять размышлениями. Можно еще вещиц в дороге на память набрать, а потом по гнездышку расставить, чтобы впечатления вспоминать было легче.

– Звучит прекрасно. Вот только мне не приходится об этом думать. Вряд ли я уже куда-то вернусь.

– Да брось ты! Я понимаю, что ситуация жуткая и тебе сложно, но знаешь, у тебя должно получиться. Тебе помогут.

Он положил свою ладонь на мою и слегка сжал.

– Очень мило, что мы, считай незнакомцы, так подбадриваем друг друга по кругу, – отреагировала я на его попытки поддержать. – Но то, что случилось сегодня, тут не при чем. Не поэтому я уверена, что не вернусь. Я больна.

– Я не знал. Мне жаль. Но разве ничего совсем нельзя сделать?

– Уверена, что нет. Никто не знает, что со мной происходит. Все лекари, что меня видели, просто разводили руками. А с каждым днем я неумолимо становлюсь чуточку слабее. И уже почти не могу спать. А если всё-таки и отключаюсь, то мне постоянно снятся кошмары, после которых я просыпаюсь еще более разбитая, чем если бы не спала всю ночь.

– И при этом ты выглядишь на удивление крепкой.

– Приходится. Ради сестры. Очень не хочу, чтобы она погибла. Тем более из-за меня. Когда я уже обречена.

– Ты не виновата в том, что случилось!

– Если бы не я, если бы не моя болезнь, она бы не стала никуда отправляться. Я сразу говорила, что это глупая и безнадежная затея. Но она настояла. Все говорила, что где-то обязательно должно найтись лекарство или хотя бы способ замедлить это. Хоть я так и не поверила в возможность излечения, но в последнее время я была безумно рада, что она заставила меня покинуть дом. Наш поход подарил мне самые красочные впечатления в моей жизни. Настолько красочные, что они будто окрасили и всю мою остальную жизнь. Но все это не стоит моей сестры. Она должна жить.

– Я правда не знаю, что сказать, чтобы это было достойным ответом. Но я могу пообещать. Пообещать, что сделаю все, чтобы тебе помочь!

– Ты, считай, и так это делал.

В ответ он лишь многозначительно посмотрел на меня.

– Это очень много для меня значит, – оборвала паузу я.

– Прости, но боюсь, мне пора, – сказал он, вставая.

– Да, конечно, я тоже думала закругляться.

– Только позволишь дать тебе совет?

– Я все во внимании.

– Не доверяла бы ты Бонрияну. Это очень сомнительный человек. Как ты уже видела, он спокойно способен на обман. И он далеко не обычный торговец, а контрабандист и плотно связан со всякими бандитами.

– Я никому так быстро не начинаю доверять. Но благодарю, что предупреждаешь.

– Будь бдительна. И лучше постарайся вообще не иметь с ним больше дел.

– Мне кажется, это будет не так просто.

– К сожалению, – лишь сказал он и начал передвигать свой стул обратно за соседний столик, откуда его и взял. – Я встречу тебя завтра у ворот!

– Правда не стоит!

– Мне не сложно. И это важно! Ты пока не понимаешь, – сказал он, пятясь к выходу.

На самом деле мне даже хочется, чтобы со мной кто-то пошел. Очень хочется. Но я планировала выйти как можно раньше, чтобы выиграть хоть немного времени. А напарника, возможно, придётся ждать. Да и могут возникнуть другие трудности. Особенно с учётом того, что я совершенно не привыкла работать в команде. Пока более менее получалось только с Йеной. Но и даже там было не совсем без проблем.

Доев, я сразу же отыскала служанку, и она отвела меня в маленькую комнату на втором этаже. В комнате были лишь максимально невзрачные и простые кровать, столик и табуретка. Небольшое окно с распахнутыми ставнями располагалось прямо над кроватью. Видно из-за этого тут и стало так прохладно. Я потянулась через кровать и закрыла ставни. Через какое-то время комната должна нагреться от моего собственного тепла. В любом случае камина тут не предусмотрено, да и хоть каких нибудь свеч я тут не вижу. Так что мой вариант остаётся просто единственным возможным.

Вдруг от раздумий про холод меня отвлёк стук. Это не то что странно, это даже несколько пугает. Хотя, может, это просто служанка. Может, как раз принесла свечи?

– Кто это? – Осторожно спрашиваю я.

– Бонриян, – донёсся знакомый мягкий, но шершавый голос

Мне сразу вспомнились слова Рэнара, что Борияну не стоит доверять и лучше вообще держаться от него подальше.

Но не могу же я вот так взять и не открыть ему сейчас. Это глупо и как-то неловко. Он все-таки был добр ко мне, да и за эту комнату сам заплатил. Я отперла дверь. Бонриян остался в дверях.

– Я принёс тебе обещанный лук. Я натянул его сразу, чтобы ты не маялась. Думаю, ничего страшного, если он так пару деньков побудет. Ну и колчан стрел. Мы, конечно, договаривались только на лук, но, думаю, это была бы слишком злая шутка – приносить его без стрел.

– А, я даже и забыла про него. Так устала.

– Могу понять. – Он вдруг достал большой нож, оголил его и начал крутить лезвие у себя перед лицом.

Я отшатнулась и замерла, не в силах выдавить из себя ни слово.

– Слушай, мой тебе дружеский совет, – он вложил нож обратно и протянул его мне рукоятью вперед. – Когда будешь выходить, смотри в оба, чтобы за тобой из города никто не увязался. И возьми вот это, спрячь где-нибудь под одеждой, чтобы не видно было.

Я молча взяла нож, все ещё не отойдя до конца от испуга.

– А кого конкретно мне стоит опасаться? По крайней мере, вы с друзьями показались мне приличными людьми.

– Ох, не друзья они мне, – устало проговорил он на одном дыхание. – Времена сейчас очень неспокойные.

Повисла напряженная пауза. Я так и стояла, замерев в одной позе, а Бонриян слегка неловко топтался на месте, покачиваясь из стороны в сторону.

– Добрых грёз тебе! – резко прервал тишину Бонриян.

И он тут же ушёл, не став дожидаться слов благодарности за нож, которые я не смогла вовремя из себя выдавить.

Глава 3 «Когда озолотился свет»

Непримечательная серая кровать, к большому удивлению, оказалось очень удобной. Опустившись в неё, я словно оказалась в укромном теплом гнездышке. Такой мягкой и уютной кровати я себе даже представить не могла. Однако тело никак не хотело расслабляться, и я так и лежала сжавшимся напряжённым камнем в своём мягком гнезде, от силы отключившись лишь на пару часов. Но ничего другого и ожидать не стоило. Изначально я вообще планировала просто пересидеть холодную ночь под крышей. Ни о каком сне и мыслей не было, так не хотелось себя обнадёживать, ведь в последнее время о нём приходится разве что мечтать.

Я давно проиграла сражение за свою голову скверным мыслям и сейчас стараюсь думать только о том, во сколько открывают выход из города. Не терпится быстрее приступить к делу. Вроде уже светает. Я взглянула на мягкий синий свет раннего утра, что сочился из щелей в ставнях. Но, наверное, ещё слишком рано. Стоит подождать, когда свет озолотится, знаменуя, что солнце уже полноценно поднялось.

От бессонницы и вынужденного томительного ожидания я полностью погрузилась в себя. Что имел в виду Бонриян, когда говорил про неспокойные времена? И кого мне стоит опасаться при выходе из города? Этот староста или советник, как там его? В общем, этот Харвор мне очень не нравится. Даже не потому, что он полоумный и грозится убить Йену, а потому, что он настолько полоумный. Насколько же нужно быть идиотом, чтобы так смело орать полнейший бред на всю площадь и перед собственным же народом. Горожане за меня даже заступились, Спасибо Рэнару, а этот дурак все равно стоит на своём. Но нет, кое в чем он все же уступил, иначе я бы была мертва. Это значит, мнения народа он все же боится. По крайней мере, не игнорирует, а это уже не похоже на полное безрассудство. Но к чему ему тогда так радикально и шумно действовать. На ум приходит лишь одно… вероятно, он должен быть уверен, что после казни Йены пропажи в лесу прекратятся.

А это значит, что он к ним, как минимум, причастен, если не сам все организовал. И скрывать следы ему было бы легко, ведь по его заявлениям он же поиски и организовывал. Вот только остаётся его дочь… про её существование он врать не может. Его соседи должны про неё знать. Хоть что-нибудь слышать. Да, дочь – это пока единственное, что не вяжется в моей версии. Надо будет про неё разузнать. Хотя, что мне это даст? Если в пропажах действительно замешан староста, то ему не выгодно, чтобы со мной что-то случилось. Это бы сломало его же легенду, будто Йена ведьма и во всем виновата. Тогда если это он, то в лесу я должна попросту ничего не найти. Вот это бы только подкрепило его версию. И это хорошо подтверждает, что отпустить меня и пойти на уступки ему было только выгодно. Так, в случае, если я ничего не найду, то придётся строить новый план, и уже куда более отчаянный и рискованный, чем побродить по, как говорят, проклятому лесу.