Дневник Дрянной Девчонки

– Но ты же сказала тебе не звонить. Ты сказала, что звонить можно только если это вопрос жизни и смерти.

– Откуда ты знала, что это не был вопрос жизни и смерти?

– Но ведь не был же! Всё хорошо. Ты жива-здорова и выглядишь сногсшибательно.

– Быстро же ты меня заменила. Да ещё и кем? Этой коровой, которая унизила меня перед всеми. Дерьмовая из тебя подруга получается.

– Но Карина сказала, что это было случайно, – прошептала я и тут же пожалела об этом.

– Это пиздёж, – фыркнула Яна. Её глаза были краснее волос, а ладони сжали круассан с такой силой, что шоколадная начинка брызнула на цементные плитки. В таком состоянии спорить с ней было бесполезно.

– Да, ты права. Неважно, что тогда произошло, лучше послушай, что случилось, пока тебя не было. Представь, Пятачок садится на твоё место…

– Подожди. Какой ещё Пятачок?

– Лина, новенькая. Мы решили звать её Пятачок, потому что…

– МЫ? Я не помню, чтобы я это решала.

 Чёрт! Я зарывалась всё глубже и глубже. И как будто этого было мало, к нам подошла Ромашка, такая весёлая и болтливая.

– Привет, – сказала она и присела на парапет рядом со мной. – Алён, как тебе? – Она опустила голову и указала на чёткий, зигзагообразный пробор. – Спасибо, что научила меня. Вчера весь вечер тренировалась. Что думаешь? Хорошо получилось?

 Яна встала. Я подумала, что она собирается уходить, поэтому тоже встала, готовая бежать за ней. Мне ещё нужно было рассказать ей, как я боролась за её место, и как я подписала контракт, и теперь должна пыхтеть над сочинениями для Кости. Но Свердлова не спешила уходить. Она посмотрела на Романову и спросила:

– Что ты тут делаешь?

– Я… – Карина начала растерянно. Она взглянула на меня. – Вышла подышать свежим воздухом. Это ведь большая перемена.

– Я имею в виду, что ты делаешь тут, рядом с нами?

На мгновение Ромашка замерла. Потом она встала, пронзая Яну взглядом своих тёмных глаз, и сказала:

– Я пришла спросить, почему ты всё время носишь платформы. Ты ведь такая дылда, что жирафы завидуют.

Это была точка невозврата. Я должна была ответить, чтобы показать Яне, что я на её стороне.

– Романова, – начала я. – А ты почему платформы не носишь? Боишься покинуть гильдию карликов? – Мне следовало остановиться на этом, но я продолжила: – А вместо того чтобы рисовать голых тёток на переменах, лучше бы с пацанами пообщалась, а то, гляди, помрёшь девственницей.

 Яна хихикнула.

– Ты её слышала. Отвали от нас, корова.

 Глаза Карины заблестели.

– Вы ещё пожалеете об этом, – сказала она сквозь зубы и побежала обратно в школу.

– Видишь? Я же говорила тебе, что она мстительная сучка. Нафига ты с ней связалась?

11:50 "Иллюстрированная энциклопедия мировой живописи" исчезла с моей парты. Ничего удивительного. Я пожертвовала отличным учебным материалом и подругой ради Яны, но ей этого было мало, и она продолжала меня игнорировать. Моей последней надеждой был Договор о Распределении Мест. Я подсунула ей свой экземпляр на паре украинского языка. Сейчас она узнает, на что я пошла, чтобы сохранить её место.

 Свердлова внимательно прочитала Договор, затем расстегнула молнию пенала, достала красную ручку и нацарапала поперёк: "Неуд."

 Я вырвала документ из её рук. Да пошла ты, неблагодарщина.

 Пока её не было, моя жизнь скатилась на самое дно Марианской впадины. Я сижу за учебниками день и ночь, Буряк дышит мне в спину, дома происходит какое-то странное дерьмо, а моя лучшая подруга, вместо того чтобы меня поддержать, включила высокомерную эгоистку.

15:10 В конце дня я даже не стала говорить Яне "до свидания". Равнодушно собрала вещи и направилась к выходу, как будто у меня никогда не было лучшей подруги. И это сработало. Не успела я выйти за порог, как Яна меня окликнула:

– Алёна, есть минутка?

– Ну, есть, – сказала я с поддельным безразличием.

– Пойдём.

 Мы проследовали на улицу.

В лучах солнца её ярко-красные волосы заиграли шелковым блеском. Мною овладело желание до неё прикоснуться, взять её под руку, но она всё ещё была чужой и недоступной.

Пройдя по узкой бетонной дорожке позади школы, мы зашли в наш маленький секретный парк и встали возле поросшей мхом скамейки. Яна вытащила пачку "Slims", подкурила две сигареты и протянула одну из них мне.

Я курила только с Яной. Она учила меня поглощать табак прямо здесь, у этой скамейки.

После зимних каникул я заметила, что она тайком уходит с уроков и не зовёт меня с собой. Один раз я набралась смелости и проследила за ней. Я хотела узнать, с кем она тусуется. Думала, что застану её целующейся с парнем. Но мои подозрения не оправдались. Свердлова одиноко остановилась у скамейки и закурила.

– Зачем ты это делаешь? – спросила я.

– Господи, малыш, – сказала она, пряча сигарету за спину. – Ты меня напугала до чертиков. Возвращайся в класс. Я скоро приду.

– Я побуду с тобой, пока ты это делаешь, – сказала я.

– Иди. Не хочу тебя травить.

– Не указывай мне, что делать. И дай мне сигарету, – потребовала я.

– Ладно.

 Яна дала мне сигарету и поднесла к ней зажигалку. Бумага зашипела.

– Втягивай, – сказала она.

 Я втянула. Горячий воздух оцарапал мне горло, и я закашляла. Кончик сигареты почернел.

– Ещё раз, – сказала я хриплым голосом.

 Она подожгла её, но огонёк снова погас.

– Ты прикури, – сказала я ей.

 С завидной лёгкостью Яна прикурила. Когда конец сигареты ярко загорелся, она отдала её мне, и я опять затянулась. Потом ещё раз и ещё, пока, в конце концов, я не перестала кашлять.

– Я ненавижу себя, – сказала Яна.

– Правильно делаешь, – ответила я, чувствуя горечь во рту и лёгкость в голове.

В этот раз я не закашляла. Я мягко выпустила облако серого дыма.

 Рука, в которой Яна держала сигарету, дрожала. Может быть, из-за холода, может быть, из-за адреналина. После нескольких молчаливых затяжек она всё-таки заговорила.

– Мне пришлось от него избавиться, – с трудом выговорила она.

Эти слова обрушились на меня как метеоритный дождь, бомбардируя воспоминаниями, от которых стало трудно дышать. За день до исчезновения Яна сказала мне, что у неё задержка. Я тогда заполняла заявку на Сверхновую Звезду и не придала никакого значения её словам. А ведь это действительно был вопрос жизни и смерти. Я должна была позвонить ей. Должна была…

– Я считала тебя настоящим другом… – По её лицу потекли слёзы. Я никогда не видела её плачущей, и пожалела об этом, потому что даже заплаканная она выглядела пленительно.

– Я и есть твой настоящий друг.

– Да что ты? – она шмыгнула носом и вытерла щеки насухо. – Ты бросила меня в худший момент моей жизни. Пока я была в больнице, ты развлекалась с этой коровой. Ты знаешь, как медсёстры обращаются с женщинами, которые это делают? Как с самым последним дерьмом. Как со скотом на мясокомбинате.

– Ты права, я отстойный друг, – я тоже начала плакать и тут же почувствовала себя неловко, потому что от слёз моё лицо превращается в уродливое месиво. – Но я люблю тебя. Правда, люблю.

Она посмотрела на меня и отвела взгляд.

– Я хочу, чтобы всё было как прежде, я хочу быть опять твоим другом.

Яна затушила окурок о поручень скамейки и спросила:

– Пойдёшь со мной на МедТусу?

От этого предложения у меня вспотели подмышки. Ситуация казалась безысходной. На одной чаше весов – дружба с Яной, на другой – моя мечта победить в Сверхновой.

– Я не могу, – промямлила я. – Мне нужно учиться.

– Вот видишь! Именно это меня в тебе бесит, Алёна. Ты всегда думаешь только о том, что ТЕБЕ нужно.

– Зачем я вдруг понадобилась тебе на этой вечеринке? – возмутилась я. – Ты ведь обходилась без меня раньше.

– Короче! – выпалила она. – Последний раз спрашиваю: ты придёшь или нет?

Я не знала, что ответить. Это была вечеринка. А я никогда не была на вечеринках, особенно на МедТусе, с кучей незнакомых парней и девушек, большим количеством водки и секса. Даже мысль об этом пугала. И как я могла пойти, если у меня куча домашнего задания, подготовка к "Сверхновой звезде" и вдобавок сочинение для Никитина?

– Так я и думала, – сказала Яна, не дождавшись моего ответа. Она забросила рюкзак на плечо и направилась обратно к школе.

Я остановила её, схватив за руку.

– Ты не можешь просто так уйти.

Её глаза блеснули огненной яростью, и она с силой отдёрнула руку, но я не отпускала. Бросив рюкзак на землю, Свердлова попыталась разжать мою хватку. Когда это не помогло, она наклонилась вперёд и вонзила свои клыки в мой большой палец – от боли у меня в глазах потемнело. Я отпустила её, слегка толкнув. Яна споткнулась о свой рюкзак и пошатнулась. Инстинктивно я подставила ей руки, чтобы подстраховать. А она извернулась и бросила:

– Отвали, предательница.

Эти слова прозвучали фатально, будто между нами всё было кончено. Мне стало безумно страшно.

Одиночество.

Это пустотелое, глухое чувство пугало меня больше всего. Что со мной будет, если я останусь одна? За то короткое время, пока Яна отсутствовала, школа превратилась для меня в ад. Я больше этого не выдержу.

Рискуя всем, я прыгнула и обхватила её напряжённое, как струна, тело. Я прижалась к ней так близко, что почувствовала мягкий сандаловый запах её дезодоранта. Мои губы прикоснулись к её шёлковой блузке, и я выкрикнула:

– Я пойду. Только не бросай меня.

Тело Яны расслабилось, и я поняла, что могу её отпустить. Но когда её руки освободились, она схватила меня и прижала к себе ещё крепче. У меня на глазах выступили слёзы радости и облегчения: она вернулась, она снова моя, всё будет как раньше.

Последней фразой Яны было:

– Если кто-нибудь узнает, я тебя зарежу… – А затем она вытащила связку ключей и добавила: – Вот этим.

Ключ, которым она собиралась меня убить, был необычным. Он выглядел как длинный металлический стержень, конец которого был острым, как игла.

– Ты сумасшедшая, – сказала я сквозь улыбку.

– А ты – дрянная девчонка, – вздохнула она и добавила: – Я скучала по тебе.

До сих пор не могу поверить, что согласилась пойти на МедТусу. Но всё будет хорошо, Яна будет со мной. И я пропускаю только один вечер занятий. Я наверстаю упущенное. На выходных я буду учиться ещё больше.

4. МедТуса

Пятница

8 октября 1999

23 дня до областного конкурса

8:05 Учитель истории опаздывал. Настроение в классе было приподнятое в предвкушении сегодняшней вечеринки. Мои же чувства были двоякими. С одной стороны, меня прельщала возможность увидеть ту сторону Яны, о которой я не знала. Наконец-то я познакомлюсь с её двоюродной сестрой Ритой и стану свидетелем их флирта с мальчишками. С другой стороны, я боялась того, что может случиться, когда все эти заведённые парни напьются.

– Ты не обязана ни с кем заниматься сексом, – заявила Яна. – Ты вообще ничего ни кому не обязана. Делай только то, что в чем абсолютно уверенна.

– Знаю, – сказала я.

– Как продвигается твоя подготовка к Сверхновой?

– Неважно. У меня кружится голова, когда я смотрю на ноты. Это как изучение внеземного языка. Всё так запутанно.

– Нужно, чтобы кто-то тебе это объяснил.

– В моей семье никто не изучал музыку.

Яна повернулась к Никитину:

– Константин, ты же музыку любишь, да?

– Да, а что?

– Ты разбираешься в нотах?

– Да. Могу тебя научить. Ты подходишь по параметрам.

– По каким ещё параметрам, Никитин?

– У тебя классная задница.

Резко, как кошка, заметившая движущийся объект, Яна вскочила, готовая прыгнуть на него.

Я затараторила:

– Нет жестокости, нет жестокости.

– Осторожно! Она закипела, и такая го-ря-чая, – Костя сорвался с места и побежал в начало класса. Яна побежала за ним, я побежала за ней. Костя схватил учебник с чьей-то парты, присел и прикрылся им, как будто он беззащитный ребёнок. Я встала перед ним, защищая его, но на самом деле защищая Яну от исключения из школы.

– Хватит! – закричала я.

– Я хочу извинений от этого вульгарного ублюдка, – сказала Свердлова.

– Ты только что назвала меня ублюдком. Мы квиты, – сказал Костя из-под учебника.

– По местам, – кто-то крикнул. – Учитель идёт.

– Я с тобой не закончила, – сказала Яна.

Когда мы побежали обратно к своим партам, Костя одёрнул меня:

– Надеюсь, ты не забыла о моём сочинении? Срок сдачи – понедельник. – Его глаза впились в меня, брови сошлись близко друг к другу, соединяясь в единую мохнатую линию.

– Я помню свои обязательства, – сказала я, уворачиваясь.

Честно говоря, если бы он не напомнил, я бы совсем забыла. Сначала договор казался мне хорошей идеей, но теперь, когда мне надо выполнять обещанное, я понимаю, какую глупость совершила, подписав его. Я очень надеялась, что новая парта прибудет со дня на день, тогда Лина отсядет от Кости, и мне не придётся на него батрачить.

После уроков я призналась Яне, что сильно переживаю из-за вечеринки.

– Всё будет хорошо, малыш, – сказала она. – Если вдруг ты почувствуешь себя странно… голова закружится, как будто ты на карусели, быстро беги в туалет, потому что тебя вырвет. И… – Она вытащила из кармана две маленькие квадратные упаковки. – Если собираешься заняться сексом, используй это.

Я не собиралась заниматься сексом, и мне не хотелось брать в руки эти штуки.

– Возьми, чтобы не было так, как со мной, – сказала она и сунула их мне в сумку. Эти слова отозвались тупой болью у меня в груди, но моя боль была ничтожной по сравнению с тем, что пришлось пережить Яне.

– Не волнуйся. Увидимся в восемь.

19:00 На кровати я разложила джинсы, юбки и топы, подходящие друг к другу по цвету и стилю. В каком из этих нарядов я буду выглядеть более уверенно? Как мне убедить всех, что на вечеринке я не впервые и знаю, что делаю?

После недолгого взвешивания всех за и против я остановила свой выбор на короткой юбке цвета металлик и белой майке с золотой вышивкой. Поверх я надела вязаную тунику с меховым воротником и чёрные ботильоны на каблуке.

19:35 Игорь забрал дедушку на переговоры, и я осталась без извозчика. Это меня даже обрадовало, потому что дало мне вескую причину остаться дома и учиться. Но я не смогла нарушить данного Яне обещания. Пришлось вызывать такси.

После 30-минутного ожидания я села в "Ладу Девятку", в которой воняло потными носками. И пока мы ползли по оживлённому городу, я переживала о том, что мои волосы и одежда пропитаются этим отвратительным запахом, и все будут шарахаться от меня, как от протухшего сыра камамбер.

20:45 Я заплатила водителю и вышла из такси. Он остался недоволен потому, что я не дала ему чаевых. Наверное мне следовало дать ему какую-нибудь мелочь. Может быть, если бы у него была лишняя пятерка, он бы помыл машину или себя.

В одном из окон второго этажа сияли разноцветные огни цветомузыки. Смех и возгласы эхом разносились по двору. Мой желудок сжался в комочек, как испуганный ежик. Я глубоко вдохнула и вошла через деревянные двери в подъезд. Интенсивность басов возрастала пропорционально моей нервозности. Пока я поднималась по бетонной лестнице, мое воображение проигрывало страшные случаи, которые часто происходят на таких вечеринках, когда молодежь до смерти дерется, люди выпадают из окон, парни насилуют девушек.

Дверь квартиры 28 была обтянута материалом, напоминающим крокодиловую кожу. Я услышала топот, затем пронзительные смех.

Как мне вести себя с этими взрослыми ребятами? О чем мне с ними говорить? Последнее, чего я хотела – это молча сидеть в сторонке и выглядеть тупо. Потом меня осенило, они же были студентами-медиками, они наверняка увлечены наукой так же как и я. Я поговорю с ними о цикле Кребса или о транскрипции ДНК. Поддержу беседу в течение часа или около того (пока они еще трезвые), чтобы доказать Яне свою преданность, и тихонечко ускользну. Это был хороший план. По крайней мере мне так казалось.

20:55 Я опустила вниз металлическую ручку (звонить не было смысла – музыка была слишком громкой). Дверь открылась.

В комнате было темно. Каким-то чудом я нашла выключатель на стене и включила свет.

– Ну нафига! – крикнул кто-то.

Под вешалкой для одежды на оттоманке сидела парочка. Грудь девушки была оголена, ладонь парня обхватила ее, как осьминог.

– Извините, – сказала я и быстро выключила свет.

Из коридора я проследовала в узкий холл с четырьмя закрытыми дверьми. Дверь справа была входом в эпицентр МедТусы. Я пока не была готова там оказаться, поэтому дернула дверь слева. Кто-то крикнул: "Занято", – туалет, поняла я. На третьей двери была табличка "Не входить", возможно, это была спальня, возможно, она предназначалась исключительно для хозяев – что-то вроде VIP-зоны. Четвертая дверь была прямо по курсу. Как раз когда я собиралась её проверить, дверь туалета открылась, ослепив меня.

– Какие люди, на верблюде! Ну здравствуй, Алёха! – сказал Славик.

Я почувствовала себя загнанным кроликом, попавшим в свет автомобильных фар.

– Ты не видел Яну?

– Она на кухне зависает, – он указал на дверь в конце коридора. – Но прежде чем ты уйдёшь… – Он растянул руки на противоположные стены холла, преграждая мне путь. – Может, потанцуем?

Одна из его рук незаметно опустилась мне на талию. Я почувствовала запах пива в его дыхании. Моё сердце бешено заколотилось, пытаясь пробиться сквозь грудину и убраться оттуда ко всем чертям. А вот мой разум не спешил – он работал на холостом ходу, используя последние крупицы моей уверенности. На принятие решения у меня была всего пара секунд.

– Продолжай мечтать, Славик, – удалось мне сказать. Я увернулась от его руки и рванула по коридору на кухню, к Яне. Она была мне нужна.

Распахнув дверь, я оказалась в маленькой комнате. Сигаретный дым был таким густым, что мои глаза прослезились. Посередине был накрыт стол, на котором было много спиртного и немного еды. Я быстро оглядела людей в комнате и заметила рыжий затылок Яны. Она сидела на засаленном угловом диване. Я остолбенела, когда увидела, с кем она зажималась. Это был Костя. Кто бы мог подумать? Как это произошло? Когда это произошло? События на этой вечеринке развивались очень быстро.

Одна из девочек постарше, сидевшая на другом конце дивана, помахала мне рукой.

– Привет. Ты Алёна? Я узнала тебя по фотографиям Яны. Я Рита, её двоюродная сестра.

– Привет. Ох уж эта Яна и её фотографии, – улыбнулась я. Яна обожает фотографии. Фотоаппарата у неё нет, поэтому она просто любит коллекционировать снимки, сделанные другими: шарлатанами на пляже, школьными фотографами, мной.

– Рада наконец с тобой познакомиться, – сказала Рита. – Это мои соседки по квартире, Таня и Галя.

Я кивнула им, девушки кивнули в ответ, без особого энтузиазма. Я почувствовала себя неловко и присела на другой конец дивана рядом с Яной.

– Привет, – сказала я, слегка толкая её в ребра.

– Ты пришла, – сказала она. Её блестящие губы растянулись в широченную улыбку.

Она наклонилась, чтобы поцеловать меня, но я отстранилась, не желая, чтобы её губы перенесли мне на щеку слюну Кости.

– В чём дело? – спросила она, всё ещё улыбаясь. – Тебе что, дрянная девчонка, противно? – она издала звуки поцелуев, приближаясь к моему лицу.

– Отвали, – я оттолкнула её, хихикая.

– Я запомню это, – сказала она.

– Нет, не запомнишь.

– Нет, не запомню, – повторила она, утопая у Кости во рту.

В другом углу комнаты, в кругу наших одноклассниц, сидели Романова и Новенькая. Потягивая кислотно-зелёную жидкость, Карина рассказывала один из своих анекдотов. Её свободная рука летала в воздухе, придавая её истории ещё больше динамики. Я была удивлена, что она пришла на вечеринку после того, что произошло между нами. Наверное, Лина её затащила. Рука Карины остановилась, и вся группа расхохоталась.

Поскольку делать мне особо было нечего, я стала изучать закуски на столе. Солёные огурчики, бутерброды со шпротами, тонко нарезанный лимон. Из спиртного было пиво в пластиковых бутылках, та самая зелёная жижа, которую пила Романова, и несколько бутылок водки. А прямо у меня под носом лежала пачка сигарет Slims. Это были сигареты Яны. Я была уверена, потому что рядом с пачкой лежала связка ключей с фонариком и длинным, заострённым металлическим ключом.

Я достала сигарету и закурила. Вместо обычного расслабления никотин распространил свинцовое чувство сожаления, которое разлилось до самых кончиков пальцев и доверху заполнило лёгкие. Зря я унизила Карину, она этого не заслуживала. И вообще, зря я пришла на МедТусу, мне здесь не место. Моё место дома, за учебниками. Я должна тратить время только на то, что приближает меня к моей цели – победить в Сверхновой Звезде. Я потерплю ещё десять минут и незаметно ускользну.

– Дай мне затянуться, – сказала Яна. Она забрала у меня сигарету и сползла на диван с колен Никитина. – Налей-ка нам водочки, Константин.

– Мне не надо, спасибо, – сказала я. Не хватало мне ещё напиться.

– Да ладно тебе. Всего лишь одну стопочку. Это поможет тебе расслабиться, – сказала Яна. – Возьми ломтик лимона. Давай.

Я подумала, что если выпью, то Яна от меня отстанет, и я смогу с чувством выполненного долга поехать домой.

– Ладно, – сказала я и взяла скибку лимона.

– За нас. Друзья навеки, – Яна чокнулась своим бокалом с моим.

– Друзья навеки, – повторила я, наблюдая, как она проглатывает тягучую жидкость.

Я поднесла свою стопку ко рту. Запах показался мне отвратительным, и я поставила её обратно на стол, не отпив.

– Алёна! Ты что творишь?! – Яна закричала. – Никогда не ставь стопку после чоканья.

– Что? Почему?

– Это плохая примета, – вмешался Костя. – После того, как ты чокнешься, ты должна выпить. Соблюдай этикет, подруга.

Яна кивнула. Я опрокинула стопку в рот и быстро закусила долькой лимона. – Отвратительно!

Внезапно Романова закричала: "Моя любимая песня! Пошли танцевать." Их компания вскочила, и друг за другом девочки побежали на танцпол в зал.

21:15 МедТуса совсем не была страшной. Я не знаю, почему я раньше так нервничала. Всё было довольно скучно: люди либо зажимались друг с другом, либо сплетничали о своих учителях и одноклассниках. Пришло время незаметно удалиться. Если такси не задержится, то у меня ещё будет пару часиков, чтобы позаниматься.

Я встала, но тут дверь в кухню распахнулась, и в комнату вошли двое парней. Один из них был смуглый, в шелковой рубашке с золотой цепью на шее. А другой… Я не могла поверить своим глазам. Это был тот загадочный незнакомец, которому я подкурила сигарету на пороге школы. Мои ноги подкосились, и я плюхнулась обратно на диван.

– Офигеть! Что за гадость вы тут курите? – сказал мой незнакомец, махая перед собой рукой.

– Данил! – Рита вскочила и поцеловала его в щеку, задержавшись на долю секунды дольше, чем того требовал дружеский поцелуй.

– Привет, Карим, – Рита поцеловала парня в рубашке и села обратно на диван, придвигаясь поближе к Яне (которая не обращала никакого внимания на новых гостей). – Спасибо, что скинулись на выпивку, ребята. У этих школьников никогда бабла нет.

– Всегда пожалуйста, – ответил Карим с акцентом. Я предположила, что он был из Индии или Сирии, как и многие другие студенты, приехавшие в Донецк за дешевым и быстрым медицинским образованием.

– Да, не вопрос, – сказал Данил. – Мы всегда готовы снабдить вас отравой.

Рита расхохоталась. Данил сдержанно улыбнулся и лукаво посмотрел на неё. От этого взгляда, хоть он и не был адресован мне, внизу моего живота что-то затрепетало.

– Рита, на твоих вечеринках всегда самые красивые девушки, – сказал Карим. Он подтащил деревянный табурет к столу и сел напротив меня. Чувство незнакомого смущения заставило меня покраснеть.

Эти двое хотели того же, чего и озабоченные пацаны из нашего класса. Но в отличие от них, Данил и Карим не спешили. Их сногсшибательная внешность была гарантом того, что так или иначе они получат свою награду. А значит, они с азартом могли кататься на волнах тестостерона, наслаждаясь самим процессом.

– Меня зовут Карим, – он протянул мне ладонь.

– Алёна, – сказала я, беря его за руку.

Карим наклонился вперёд, и я с ужасом поняла, что он собирается наградить мою кисть поцелуем. Мне совершенно не хотелось ощутить липкую слюну на коже, но его полные губы оказались сухими, тёплыми и мягкими, как песок пустыни.

– М-м-м. Сладкая, как пахлава, – сказал он, осторожно отпуская мою руку.

Меня передернуло от этого сравнения. Неужели он не мог выбрать что-то более деликатное? Шоколад или карамель… Рахат-лукум на худой конец.

Данил схватил другой табурет и придвинулся к Кариму.

– Ты что, пьёшь, чувак? – спросил он, рассматривая артиллерию бутылок на столе.

– Сначала позаботься о даме, – ответил Карим.