Дневник Дрянной Девчонки

Юля Лисицина

Дневник Дрянной Девчонки

Моей Тане,

с тобой мое детство обретало смысл.

Посвящается всем Донецким, тем кто уехал и тем кто остался.

Внимание! В книге присутствуют нецензурная лексика, сцены секса и сцены насилия.

Плейлист для более глубокого погружения в атмосферу истории.

Blind Channel – Wolf Pack

Blind Channel – My heart is a hurricane

Avril Lavigne – I fell in love with the Devil

Blind Channel – Alone against all

Blind Channel – Another Sun

Five Fingers Death Punch – The End

Пролог

______________________________________________________________________________

Империя преступного мира: взгляд уникального свидетеля

2 сообщения

______________________________________________________________________________

От: Николая Валушко

Кому: Доктору А.А. Волковой

Уважаемая доктор Волкова,

Обращаюсь к вам с весьма необычной просьбой. Я понимаю что вы занятой ученый и мои шансы получить от вас ответ довольно ничтожны, но все-таки я рискну.

Дело в том что по профессии я криминальный писатель. Возможно, до вас даже докатились слухи о моем научно-популярном бестселлере “Империя преступного мира” о мафии в Днепре. В прошлом году эта книга стала лауреатом премии “Просветитель”.

Сейчас я работаю над похожим проектом, в котором я расследую подноготную организованной преступности в городе, в котором вы, доктор Волкова выросли. В Донецке.

Я пытаюсь воссоздать события с того момента, когда криминальная активность резко возросла после распада СССР, и заканчивая тем временем, когда выживший криминалитет отфильтровался в виде законного и вполне добропорядочного бизнеса.

Во время моего предварительного расследования я неоднократно натыкался на фамилию Волков. Ваш дед, Борис Николаевич, был одним из влиятельнейших людей в Донецке. Его опасались как конкуренты, так и сторонники. Он славился своим умением манипулировать партнерами и проворачивать выгодные сделки. И хотя начинал Борис Волков как обычный шахтер, в конце 90-х он владел несколькими прибыльными производствами, и крупнейшим банком страны. Но за этим успехом скрывалась тайна. И Вам удалось ее раскрыть.

Моим читателям будет интересно узнать в чем заключался секрет богатства Волкова и на что Вам пришлось пойти ради того чтобы узнать правду.

Я понимаю, что обсуждать прошлое Вам будет нелегко, учитывая, как все закончилось, но я готов заплатить за любую информацию. Более того, я хочу предложить вам стать соавтором. Ваше участие без сомнения обеспечит нам успех.

С нетерпением жду ответа.

Искренне Ваш,

Независимый исследователь, криминальный писатель,

Николай Валушко.

_____________________________________________________________________________

От: Доктора А.А. Волкова

Кому: Николаю Валушко

______________________________________________________________________________

Уважаемый Николай,

Ваше письмо застало меня врасплох. Прочитав его, я сразу же отправила его в корзину, потому что пообещала себе ни при каких обстоятельствах не копаться в прошлом. Слишком уж больших усилий мне стоило забыть все и начать жить заново.

Однако, обрывочные воспоминания тех лет стали проявлятся в моем сознании как фрагменты старой киноленты; сначала во снах, а потом и наяву, пока эти флешбеки не соединились в единый фильм, который заполонил все свободное пространство моего мозга.

99 год…

Тогда всё было реальным – всё можно было потрогать руками. Фотографии были не на экране, а на бумаге, сигареты зажигались не батарейкой, а огнем. В гости ходили без предупреждения, потому что мобильников не было. К урокам готовились в библиотеке, а не в интернете. Дружба была с привкусом крови, любовь с запахом дыма. А дыма без огня, как говориться, не бывает:-)

Пришлось восстановить Ваше письмо (благо оно сохранилось в папке удаленные), и перечитать еще раз.

Секреты…секреты…

Вы правы, для меня 99 год закончился довольно печально, но я не в обиде на прошлое. Предательство закалило меня; одиночество показало мне на что я способна. Благодаря тому что произошло я обрела веру в себя и стала независимой личностью.

Отдавая дань тому времени, я готова поделиться с Вами конфиденциальной информацией.

В приложении к этому письму вы найдете отсканированные страницы дневника, который я вела в выпускном классе. В нем описаны все пикантные подробности событий произошедших со мной, моей семьей и моими друзьями в 1999 году.

Но учтите, на дополнительные вопросы я отвечать не стану, потому что если вы не нашли ответы в моем дневнике, значит вы задавали неправильные вопросы. Так что все следующие письма от вас я буду удалять (и на этот раз безвозвратно).

P.S. Перед тем как начнете читать прикрепленный документ, налейте себе чего-нибудь покрепче.

С уважением,

доктор А.А. Волкова,

главный исполнительный директор

AstroChem Science Group

Часть I

1. Пятачок

Вторник,

5 октября 1999

26 дней до областного конкурса Сверхновая Звезда

5:30 утра. Взрыв прогремел как раз тогда, когда я в четвертый раз перечитывала главу “Нестационарные Звезды” учебника астрономии. Только не думайте что какая-то тупица. Обычно мне хватает одного раза чтобы запомнить материал, но этим утром мой упертый мозг был занят мыслями об исчезновении Яны Свердловой, моей лучшей подруги и соседке по парте.

Эта вертихвостка оставила меня один на один с горсткой озабоченных одноклассников, которые воспользовавшись ее отсутствием открыто пялились на мою грудь, свистели и отпускали унизительные комментарии. Я конечно вела себя так, будто мне плевать с высокой колокольни. Но с каждым днем роль хладнокровной хозяйки той самой колокольни давалась мне все труднее.

Так вот, когда раздался взрыв, я рефлекторно захлопнула учебник и высунулась в окно. У меня перехватило дыхание. Створки наших массивных деревянных ворот пылали как прощальный пионерский костер. Обжигающие языки пламени выпускали созвездия искр, которые разлетались в хаосе по всему двору.

Я выскочила из комнаты, пролетела через коридор и забарабанила в стеклянную дверь.

– Дедушка! Проснись! Мы горим!

Буквально через секунду дверь распахнулась. На Борисе Николаевиче все еще была атласная пижама, но выглядел он бодрячком, как будто он вовсе не спал, а проворачивал успешную бизнес-сделку.

– Ворота, – сказала я, задыхаясь.

– Вот гниды! – рявкнул Дедушка и кинулся к лестнице. Перед тем как спуститься вниз он крикнул: “Алёна, живо в свою комнату.”

Я забежала к себе и закрылась на щеколду. Потом подкралась к окну и стала наблюдать.

Дедушка уже был во дворе, а в его крепких руках был зажат огнетушитель. Он стукнул его о землю и дернул за кольцо. Белая пена полилась прямо в эпицентр ада.

Затем во двор выбежала мама. Ее обычно тусклые волосы яростно заиграли оранжево-красной палитрой. Она прикрыла нос рукавом халата, но все равно начала кашлять.

– Марина, – заорал дедушка, выдавливая последние остатки пены. – Ты какого хрена стоишь как истукан? Тащи шланг, мать-его-за-ногу!

Мама так и сделала.

Дедушка швырнул опустошенный огнетушитель в сторону. Тот с силой ядерной боеголовки приземлился на тлеющий почтовый ящик и разорвал его вдребезги. Мусорный бак отбросило на полметра, и он упал, извергая нечистоты на аккуратно подстриженный газон. В этот же момент то ли от страха, то ли от жары, громко лопнул один из горшков с петуньей, вываливая груду чернозема на мраморный порог.

Дедушка вырвал шланг из маминых рук и продолжил тушить пожар.

По другой стороне улицы, озаренная непокорным пламенем, шкандыбала соседская садовница. Подходя ближе она поправила свои тяжелые очки и ехидно ухмыльнулась.

Меня это нисколечки не удивило.

Эта старуха была не единственной кого развлекали наши несчастья. Чего только Борис Николаевич не наслушался за все эти годы: и что он быдло, и что он вор. Ему угрожают с завидной регулярностью, а наш дом обливают зеленкой, обстреливают яйцами и вот, как сегодня – поджигают.

– Гребаные трусы! – выкрикнул Дедушка, заливая последние языки пламени. – Подорвали и свалили. А лицом к лицу слабо? – Он бросил шланг на землю, тот весело закружился, празднуя свою победу над огнем.

– Выруби воду, – приказал он маме.

Она так и сделала.

Прежде чем зайти в дом, Борис Николаевич запрокинул голову и посмотрел на меня. Все мои внутренности сжались. Он показал мне поднятый вверх большой палец и улыбнулся, оголяя свой блестящий золотом клык. В ответ я тоже показала ему поднятый большой палец (моя улыбка была не столь эффектной, так что я не стала утруждаться).

В такие моменты мне всегда жаль Дедушку. Он не заслуживает такой ненависти. Не спорю, иногда он бывает грубым и властным, однако единственное чем он провинился это тем, что разбогател в стране, где деньги равнозначны злу.

Но скоро всеобщей злобе придет конец – мы с Дедушкой придумали идеальный план по восстановлению репутации нашей семьи. Чтобы этот план сработал мои школьные оценки должны быть безупречными.

6:30 Лучи осеннего солнца уже пробивались в мою комнату, отпечатываясь на полу в виде скошенного прямоугольника, а я все никак не могла решить что надеть. Один за одним, я перебирала свои наряды, в поисках, чего-то скромного, чтобы не привлекать внимание мальчиков, но в тоже время стильного, чтобы соответствовать имиджу моей семьи.

Скользя по трубке, вешалки противно повизгивали, нагоняя на меня уныние, которое тошнотворно щемило в груди. Куда исчезла эта предательница? Она же знает как сложно мне общаться с парнями. Как она могла меня бросить и свалить без предупреждения?

Снаружи опять началась какая-то суматоха. Я незаметно выглянула в окно. Во дворе были припаркованы три черные машины: Lexus, Jaguar и BMW. Дядя Гена, дядя Вова и два громилы, имена которых я не удосужилась запомнить, осматривали сгоревшие ворота. Все мужчины были в накрахмаленных рубашках; их брюки были выглажены, остроносые туфли начищены, а на мне до сих пор была мятая ночнушка.

Я ринулась к шкафу и решительно выдернула платье, идеально подходящее для сегодняшнего случая: строгий воротник, крупные пуговицы, юбка ниже колен, приталенный крой.

Надев его, я взглянула в зеркало. Платье выглядело шикарно, а вот с моим потухшим лицом нужно было что-то делать. В ход пошел толстый слой тонального крема, следом нежно-розовые румяна. Веки я покрыла дымчато-бронзовыми тенями, подкрасила свои прозрачные ресницы темной тушью, нанесла персиковую помаду и надела серьги с бриллиантовыми каплями. Последним штрихом стали белые сапоги с красными стежками из коллекции Moschino Couture.

Алёна Волкова была готова выйти в свет.

6:45 Я спустилась на кухню где запах жареной колбаски смешался с запахом горьковато-терпкой гари, просочившейся внутрь дома сквозь микроскопические щели.

Мама взбивала яйца для омлета. Дядя Гена листал каталог автоматических ворот, a Дядя Вова тыкал в изображения вилкой, приговаривая: “А что? Не хило”. Дедушка, тем временем маршировал от окна к двери и обратно, надрываясь в свой радиотелефон: “Как он мог свалить? Почему ни одна гнида мне не сказала? Да мне насрать… вы…вы все…Я плачу вам, чтобы вы нас защищали!” Дедушка швырнул телефон на стол. “Бездельники. Почему меня окружают гребаные пиявки, сосущие из меня деньги? Почему?”

– А я знала что это случится, пап, – сказала мама, переворачивая колбаски. – Я всегда говорила, что твоя погоня за деньгами ни к чему хорошему не приведет.

– Тебя забыл спросить, – огрызнулся Борис Николаевич и сел за стол. Потом он резко схватил свою тарелку и запустил ею в стену. Громила, стоявший по стойке смирно за окном резко обернулся. Мама помахала ему, давая понять, что все в порядке.

– Псих, – сказала она выливая яйца на сковородку. Они зашкворчали.

Нет, Дедушка не был психом. Какой человек в здравом уме может выдержать такой прессинг? На Бориса Николаевича Волкова давили все: клиенты, подчиненные, общественность. Хотя бы в семье у него должна быть поддержка.

Я подсела рядом (но не слишком близко) и сказала: “Дедушка, все будет хорошо. У нас ведь есть план.”

Мои слова ничуть его не успокоили. Напротив, его взгляд стал таким тяжелым, что под его весом мое тело сжалось до размеров молекулы водорода. Тут еще и дядя Вова вмешался.

– Алёна, не сейчас, – сказал он. А потом наморщил лоб, чтобы придать пущую важность своим словам и добавил: “Убери ка лучше осколки и дай бате другую тарелку.”

Несмотря на внутренний протест подчиняться командам Дяди, я поставила Дедушке новую тарелку и принялась подметать.

– Меня бесит эта жалкая кучка радикалов, – сказал дядя Гена, захлопывая каталог ворот. – Они вообще страх потеряли. Алёна, пропустила. – Указательный палец Дяди был направлен на маленький осколок под пустым стулом. Мне безумно захотелось отлупасить его метлой, но вместо этого я покорно сгребла осколки на совок.

– Проблема в том, – сказал Дедушка, – что их число растет. И действовать они стали более продуманно. – Он наклонился к дяде Гене и в полголоса спросил: “Как у них оказался долбанный динамит? Закону лучше быть на нашей стороне.”

– Не волнуйся, батя, с законом все в порядке.

– Отлично! – сказал Дедушка и вскочил со стула. Он схватил сковородку с плиты и вырвал у мамы лопатку. Даже если яйца еще были сырыми, энергетическое поле дедушкиного раздражения их мигом дожарило.

7:05 Обычно в это время мы с Дедушкой уже садимся в машину и наш водитель Игорь, завозит Бориса Николаевича в офис, а потом меня в школу. Но события сегодняшнего утра нарушили наш привычный расклад.

– Дедушка, мне вызвать такси? – спросила я допивая чай.

– Нет. Игорь отвезет тебя, – сказал он, нажимая кнопки на своем радио телефоне.

– А ты? – пробормотала я.

– Придется разбираться с этим бардаком, – сказал он, и ткнул антенной телефона в сторону окна.

– Алёна слушай Дедушку и не задавай лишних вопросов, – сказал дядя Гена. Он взял меня за локоть и провел в прихожую. – Все будет хорошо, – сказал он, помогая мне надеть мое любимое кремовое пальто.

– Я знаю, – сказала я. Но я не была в этом уверена.

Наш двор действительно выглядел страшно, как в фильмах о зомби: тротуарная плитка захлебнулась в мутных лужах; створки ворот выгорели, раму покрутило, краска потрескалась. Кучи белого порошка, похожего на снег или золу, покрывали опрокинутый и наполовину сгоревший мусорный бак. Его содержимое разлетелось по всему участку. Пакеты зацепились за ветки дуба, мокрые газеты распластались, как птицы, на столе для препарирования.

Я вдохнула горьковато-терпкий воздух. Видеть свой дом в таком состоянии было невыносимо. Особенно мое сердце сжалось когда я заметила, что обе волчьи головы, охранявшие подъезд к нашему дому, были разбиты. Их осколки стирались в порошок под остроносыми туфлями Игоря.

– Доброе утро, Алёна, – сказал он, открывая для меня дверь Лексуса. – Обалденное платье.

– Спасибо, – ответила я. Игорь был гладко выбрит, а его короткий, черный ежик был аккуратно поставлен гелем.

– Не волнуйся, мы заставим их за это заплатить, – сказал он, потирая свой скошенный набок нос.

Я хмыкнула в ответ. Мы? Последнее время Игорь пытается убедить всех (включая самого себя), что он не просто водитель, и что он оказывает влияние на то, как Дедушка ведет бизнес и решает проблемы. И это было забавно, потому что единственное, на что Игорь может повлиять это коробка передач, поворотники и руль. Ну… если быть до конца честной, иногда Игорь влияет на мое настроение. Он по особому делает мне комплименты и смотрит на меня так, словно я голубой бриллиант Оппенгеймера. Особенно это лестно, когда я чувствую себя дерьмово после бессонной ночи за учебниками.

Игорь завел машину и глядя в окно начал сдавать назад.

– Чуть не забыл, – сказал он, приостанавливаясь. С заднего сиденья он поднял обмякшее письмо формата А4. – Нашел его под почтовым ящиком.

– Наконец-то! – Закричала я, вырывая послание из рук водителя. Этот конверт (а, скорее, то, что было внутри) был частью нашего с Дедушкой плана.

– Что это? – спросил Игорь. Он поправил деревянную иконку Девы Марии на приборной панели и выехал на улицу.

– Это то, что изменит всё! – сказала я. – Скоро не будет ни вандализма, ни ненависти! Всё будет по-другому.

Я безжалостно разорвала влажный конверт. Внутри был глянцевый журнал цвета сульфида меди. Название блестело золотом:

ТВ-Шоу Сверхновая Звезда.

Игорь оторвал глаза от дороги и взглянул на обложку.

– А-а! Я знаю эту передачу, – сказал он с энтузиазмом. – Я смотрел ее по УТ-1. Там в последнем раунде остались четыре зашибенские девчонки, с такими не хилыми…

– Игорь! – прервала я его полшый комментарии. – Сверхновая Звезда – это вообще-то интеллектуальный конкурс.

– Ну ладно, ладно, – сказал он, улыбаясь. – Лучше скажи мне как этот конкурс остановит нападки гопников?

Я громко вздохнула, поражаясь тому на сколько Игорь тупой. Как можно этого не понимать?

– Ты вообще слышал о позитивном маркетинге? – Я не стала дожидаться его ответа. – Когда я выиграю Сверхновую Звезду, телеэкраны и рекламные щиты по всей стране загорятся надписями: Алёна Волкова, Самая Умная Старшеклассница, 2000. Во всех интервью я буду рассказывать о том, что свой интеллект я унаследовала от Дедушки. Когда люди узнают, что Борис Волков заработал свой капитал не обманом, а своими мозгами, нашу семью наконец-то зауважают.

Мысль о победе разлилась по моему телу согревая меня подобно ласковым лучам весеннего солнца. Глянцевые страницы журнала с их идеальным оформлением и цветовой гаммой манили меня в мир славы. Вдыхая запах полиграфии, я мысленно перенеслась на церемонию вручения премии Сверхновая Звезда, которую я столько раз смотрела на УТ-1.

Я представила себя уверенно шагающей по сцене, мои русые волосы развеваются как солнечный ветер, мои глаза цвета планеты Нептун слегка блестят от переполняющего счастья, мои губы растягиваются в идеальной голливудской улыбке. Из рук ведущего я получаю Золотую Звезду. На сердце становится легко, и это возносит меня к звездам.

– Ого, – голос водителя безжалостно стащил меня со звезд обратно в наш Лексус. – Никогда бы не подумал, что молодежная передача может изменить то, как люди воспринимают нас…То есть вас…Волковых. Как ты собираешься попасть на это шоу? – Игорь переключил скорость и выехал на трассу.

– Директор должен подписать вот этот документ. – Я достала пустой бланк заявления из конверта. – Это меня сделает официальным представителем школы. Затем мне нужно выиграть областной конкурс в Донецке. И только тогда я попаду в финал, который ты и смотрел по телеку.

– Ты всех порвешь, ты же такая умная, – уверил меня водитель, обгоняя по встречке белую иномарку.

– Да я много знаю, – сказала я вжавшись в сиденье, – но ты видел других участников? Они Эйнштейны.

– Могу помочь тебе подготовиться.

Я нарочно громко хихикнула, чтобы показать Игорю, насколько нелепым было его предложение.

– Как ты собираешься мне помочь? Ты даже школу не закончил.

– Школу… – повторил Игорь. – Да кому она нафиг нужна? Самым важным вещам школа не учит. Поверь мне.

Я конечно не поверила, но у меня не было желания спорить. Я хотела погрузиться в страницы журнала, который открывал мне двери в эксклюзивный клуб. Такой журнал в газетном киоске не купишь. Доступ к нему имеют только одобренные кандидаты. Лишь немногие из нас, кто будет бороться за Золотую Звезду в следующем году, будут знать правила и категории. И я одна из избранных.

Покачиваясь в кресле, я читала интервью прошлогодних участников, рассматривала фотографии с областных соревнований, пока меня не обдало холодным потом от увиденного. На странице номер 12, в верхнем углу, внутри желтой звезды, жирными синими буквами было написано:

Отличные новости!

По многочисленным просьбам,

впервые за пять лет

мы вводим новую категорию:

Музыка и искусство.

Что за бред? Какие еще музыка и искусство? Сверхновая Звезда это научный конкурс.

У меня в голове все закружилось. Как будто безупречная химическая реакция моей жизни резко пошла наперекос и все элементы, которые должны были соединиться в идеальной гармонии, внезапно столкнулись порождая хаос.

До областного отбора осталось всего четыре недели, а я понятия не имею ни о музыке, ни об искусстве. Я никогда в жизни не держала в руках музыкальный инструмент. С кистями я была кое-как знакома. В начальной школе у нас были обязательные уроки ИЗО. Но меня всегда больше интересовало смешение красок в стакане воды, чем процесс рисования.

Мне срочно нужна была подходящая литература. Но где ее взять? Дома у нас нет ничего кроме маминых любовных романов и моих книг о космосе. А в нашей школе музыку и искусство не преподают. Мы ведь профильное учебное заведение для детей одаренных в науке. Остается только один вариант – библиотека. В Крупскую меня не пустят, мне еще нет 18, а в Юношеской хранится только старое, никому не нужное дерьмо.

Вот я вляпалась!

8:00 Когда я взбегала по бетонной лестнице к главному входу школы, звонок на пары беспощадно сотрясал здание. Все ученики разошлись по классным комнатам, и только один парень остался стоять под сине-зеленой вывеской "ОШ № 19". Изо рта у него торчала сигарета, а палец безрезультатно крутил колесико пластиковой зажигалки.

Заметив меня он приоткрыл входную дверь, выпуская на волю последние секунды раздражающего призыва к началу учебы.

Украдкой я поблагодарила его, но не успела пересечь порог как он спросил: “Прикурить не будет? В моей кажется газ закончился.”

У меня еще был шанс успеть на математику до того как появиться учитель, но глубокие, темные глаза этого незнакомца уставились на меня так будто я была его последней надеждой.

– Здесь нельзя курить, – сказала я, запуская руку в сумку.

– Пофиг. Что они мне сделают? – сказал он, заправляя за ухо прядь волос. На каждом из его пальцев поблескивало серебряное кольцо.

Я достала зажигалку и нажала на кнопку. Газ зашипел. Незнакомец нагнулся и обнял мою руку своими ладонями. От этого касания меня бросило в жар. Я понимала, что он всего лишь заслонял огонь от ветра, но делал он это как-то по особенному. Намеренно. Нежно. Его сигарета разгоралась все ярче, а внутри меня загорелся пожар похлеще того что полыхал в нашем дворе этим утром.

– Спасибо, – сказал парень и затянулся. – Ты меня спасла.

– Пожалуйста, – сказала я, пряча зажигалку.

– Удачи на парах, – бросил он и побежал вниз по лестнице.

Еще несколько секунд я смотрела ему вслед, совсем позабыв об уроках и о Сверхновой. Он накинул капюшон пайты и уверенно зашагал по аллее, оставляя за собой темное облако густого дыма. В этом парне была какая-то черта, которая отличала его от пацанов нашего класса. Его возраст конечно, но что-то еще. Уверенность? Самодостаточность?

Звук открывающейся двери взбудоражил меня.

– Влкова, ты почему не на парах? – Спросил наш директор. Я тут же вспомнила о своей миссии.

– Андрей Алексеевич, мне нужно с вами поговорить о Сверхновой Звезде.

– Меня в Управление вызывали, – сказал он, застегивая куртку. – Подойдешь ко мне на большой перемене. А сейчас мигом в класс.

Я поспешила по коридору к своей классной комнате, представляя как сейчас открою дверь и все уставятся на меня своими сканирующими глазищами и будут оценивающе пялится пока я не сяду за парту.

Подойдя к двери, я прислушалась. Сергей Викторович (прослывший среди учеников Циркулем), что-то рассказывал. Мелок выплясывал на доске.

Я постучала.

– Извините. Можно войти?

– Явилась не запылилась, – рявкнул Славик Сватов. Этот болван сидел за третьей партой среднего ряда, и был заводилой всех озабоченных.

Не успела я отреагировать на его язвительный тон, как в меня полетела скомканная бумажка.

– Любовная записка от поклонника вашего высокомерия, – выкрикнул кто-то.

– Что это на ней? – прошептал девчачий голос. – Никак в монашки подалась?

– Так, успокоились, – скомандовал Циркуль. – Волкова, присаживайтесь.

Учитель отвернулся к доске, продолжая выписывать формулы, а я поспешила к своему месту – предпоследней парте в крайнем ряду у окна, но резко остановилась. За моей партой, на стуле моей лучшей подруги Яны, сидела незнакомая девочка в мультяшно-розовом свитере. Это какая-то ошибка, подумала я.