Дом Окон

Впереди виднелись два свободных пути – две арки из ангара. Они выводили на тропы, обходящие холм крепости по бокам. Если бы Нифель спустилась вниз, она попала бы в городок под дворцом, где жили местные служащие. Но она решила сперва пройти в арку справа. Там её встретило пухлое облако, войдя в которое она ничего не могла разглядеть и за минуту промокла до нитки. Надо было возвращаться. Но, чтобы быть уверенной, что она сделала всё возможное, разве только не обыскала карету на спине ворона, разведчица решила изучить и левую дорожку.

Там стоял туман. В нём дрожала одинокая чахлая липа в молодой листве. Тропу от обрыва отделяла крепкая чугунная решётка. Сквозь мглу внизу виднелись ремонтные леса верфей, – мерцали огоньки. Верфь негромко шумела: шли работы, но то – вдали, едва различимо, а вблизи ей сразу бросилось в глаза огромное мрачное здание, словно слепленное из множества других, плавно приближавшееся по воздуху к крыше ангара. Оно смотрело на мир множеством самых разных окон. Выглядело это так, как будто взяли родную окраину Нифель и скатали в громадный ком – из гаражей и панелек, бетонных заборов и зеленоватых облупленных стен, краснеющих то там, то тут оголившимися кирпичами. Неаккуратно положенная штукатурка сыпалась прямо на глазах, улетая в бурлящую муть облаков, а оттуда в далёкие волны океана.

Нифель посмотрела на странный ком-дом с сомнением, ущипнула себя за руку и снова посмотрела.

Дом ответил ей стальным взглядом чёрных окон. Он выглядел безжизненно и угрюмо.

Это исключительно редкое, полу-мифическое явление, свойственное только Илии, не имело никакого отношения к границе. Нифель ещё не скоро узнает, что за чудо ей посчастливилось встретить. Здесь его называли: «Дом Окон».

Нифель плотнее прижала к себе перья – холод уверенно толкал её обратно в глубину коридоров. Но вдруг в ближайшем окне летающего дома включился свет.

Стало сразу как будто теплей. За тюлем и алой геранью показался силуэт мальчика. Он распахнул окно и приветственно помахал рукой.

Она хотела окликнуть его, но голоса-то не было! Нифель, бросив перья, стала торопливо просить о помощи знаками: показала на свой живот, потом на рот и умоляюще сложила ладони.

Мальчик кивнул и скрылся в комнате. Нифель, борясь с головокружением, проследила взглядом за медленно летящими вниз перьями. Неужели её язык жестов сработал? А почему мальчик сам с ней не говорил? Он тоже немой или у них там, в доме, все спят, и шуметь нельзя?..

Вскоре силуэт снова появился в окошке. Он показал ей маленький мешочек, как бы предупреждая, что надо приготовиться.

Затем мальчик опёрся на подоконник, размахнулся и выполнил бросок!.. Только за счёт порыва ветра и отчаянного прыжка Нифель, осуществлённого с великолепной ловкостью, мешок удалось спасти от падения в пропасть.

Она благодарно поклонилась мальчику, прижав руку к сердцу, и попыталась жестами узнать, как его имя. Но тот лишь махнул на прощанье и вновь скрылся в комнате. Свет в окне потух. Девушка поняла, что ждать больше нечего, и поспешила вернуться назад.

Последнее открытие, сделанное ей на обратной дороге, – огромная карта на куполе гардеробного зала. Её хорошо видели выходящие из ангара гости, и не заметила Нифель, когда шла туда. Карта Земли! То есть лишь некоторой её части, поделённой на 10 квадратов. Здесь просители могли выбрать одну из точек для перехода. От Индии и до Уральских гор шла галочкой линия разрыва, скреплённая постами пограничников. Самое широкое место разрыва – на юге Словакии – там, как ни в чём не бывало, и стоял дворец, под надписью «Дворец Иоса»! Нифель порадовалась: выходит, они не так уж и далеко улетели от её родных мест!

Землянка вздохнула, и, вернувшись в ангар, подобрала ещё несколько перьев. Коту они пришлись по вкусу.

В холстяном мешочке оказались странные, совершенно каменные карамельки, напоминающие обкатанное морем стекло, всего три штуки – жёлтая, голубая и красная. Пробовать их все отказались единодушно. Даже сама добытчица не рискнула.

В красном комбинезоне девушки не было карманов, так что она припрятала странный подарок в корзину кота – до лучших времён.

Так, голодными все и легли спать – расположились, для удобства сдвинув кресла.

***

На следующий день, ранним утром понедельника, они проснулись от звука шаркающих тапочек. Мимо них шёл щуплый сгорбленный старичок в ночном колпаке.

– Земляне! Доброе утро! – кивнул он, нажимая кнопку на вендинговом автомате без всяких монет и подставляя вместо стаканчика фарфоровую чашку. В неё тут же полился дымящийся ароматный кофе. Люди замерли. – Погодка нынче сырая, дай, думаю, у вас угощусь кофейком.

Нифель всё ещё не могла произнести ни слова, и хорошо: все бы вволю наслушались непечатных русских выражений.

Старик поднял седые брови.

– Вы даже не попробовали? – опешил он, видно, что-то прочитав на лицах гостей. – Зря, господа! Недурной кофе! Мы думали, вам такое будет привычно. Специально с Земли доставили!.. Не ожидал, что вы так привередливы! Ладно, не переживайте, всё решим!

Расплёскивая кофе по жёлтому ковру, старик прошаркал в кабинет. Нифель удивлённо проследила за ним до самой двери. «Что же, вот это и есть „адмирал Границы“? Без треуголки и даже без трубки!» Но поражаться жалкому виду Порядка было некогда: компания землян дружно напала на вендинг. Кто же мог знать, что они бывают бесплатные! Не успели съесть и по паре бутербродов, как двери открылись снова: начинался рабочий день.

Канцелярские служащие – усатые, с блестящими лысинами, серьёзные, сморщенные – расходились по кабинетам, волоча за собой огромные писчие перья. Только в кабинет Иоса зашло человек тридцать – писцы и секретари, призванные не допускать до адмирала прорвавшихся смельчаков. Все они неодобрительно поверх очков поглядывали на людей, иногда высказываясь, что следовало бы тех поместить «в карантин, на склад, в сейф, но никак не в общую очередь!».

К семи часам перед кабинетами стали занимать места и первые посетители.

Прибыли косматые лешие – с требованием платы за аренду их леса в квадрате шесть. Блестящий рыцарь – с вызовом на дуэль к главбуху. Очень раздражённый на вид человек-цветок, с какой-то претензией в трёх экземплярах. Очаровательный единорог, с наивными мечтами. Нервный гном, и всё это кроме людей, смешно и броско разряженных, словно только что пришедших с маскарада. Они наполнили всё здание – сидели на стульях, на столах и даже на подоконниках! Очередь тянулась почти от самой гардеробной, извиваясь и изгибаясь по поворотам коридоров, подъёмам и спускам лестниц, утыкаясь в неприступную дубовую дверь.

Нашей героине с первым номерком в руке досталось порядком – её боязнь отойти далеко от заветной двери обратила на себя всеобщее внимание. А ещё стало ясно, что почему-то только Нифель из всех землян понимает речь илийцев.

– Ох! Какой жалкий человечек! Как решето, весь проеден! На твою душу напали термиты? – хохотали сквозь веера дамы в пышных платьях.

– Бедное дитя, – вздыхали колдуны в остроконечных шляпах. – Так молодо, а уже в руинах! О времена! Душе человека опасно переходить Границу!

Кто-то хохотал над ней, кто-то жалел, но никто не решался помочь и приструнить злобную «Ни», так как споры с дикими духами из Пустоты – далеко не каждому под силу. Нифель не понимала, о чём они говорят. Вскоре очередь привыкла к экзотичной землянке и перенесла всё внимание на бумажку в её руках.

Лишённая голоса, Нифель долго отрицательно мотала головой, наотрез отказываясь менять первый номерок на все сокровища этого мира, тем более вообще не понимая цены некоторых предложений – «шкуры, серебро и сила духа».

Старуха робела, куталась в чёрный платок и чуть не плакала от страха. Котик же ко всем ласкался и чувствовал себя весьма хорошо. А мужичок лишь нервно усмехался. Но вскоре и он осмелел, смог кое-как объясниться с гномом и за шоколадки из вендинга находчиво выменял у того несколько папирос – теперь они вместе ходили в курилку и, видно, были уже этим очень довольны.

Часам к двенадцати прибыли Аким с Миновым. Капитаны несли высокие бумажные стопки – из кабинета в кабинет, подбивая отчёты, – перед ними все закрытые двери внезапно любезно отворялись. Так же легко они шли сквозь коридор – бушующие волны толпы перед ними расступались. На минуту пограничники подошли и к спасённым людям, с опросом.

– Ваше имя? – любезно спросил девушку Аким. Он и забыл, что не снял с последней спасённой печать молчания. – Минутку… Итак, слушаю.

Нифель невероятно обрадовалась тому, что вновь может говорить. Но девушку смутило то, как пограничник отреагировал на её имя: печально поджал губы, как будто принося соболезнования.

– Ожидайте.

– Подождите! – она отчаянно ухватилась за белый рукав капитана, чуть не оторвав от обшлага пуговицы. – А мой брат? Вы его нашли? Он в порядке? Вы говорили, что в него попала стрела! Стрела того страшилы?!

Её пугали все мысли, связанные с братом, – она не могла ничего вспомнить из своей прошлой жизни и всё-таки точно знала, что любит его и очень волнуется.

– С ним всё будет в порядке! Не переживайте, – своим обычным бодрым доброжелательным тоном соврал Аким. Капитан лгал не из цинизма и не из человеколюбия – инструкции требовали не огорчать людей, дабы их негативные мысли не тревожили Илию.

– Объясните, что происходит! – потребовала девушка, отпуская рукав и понижая голос. – Мы в аду?

– А вы религиозны? – вздрогнул Аким.

Пограничники посмотрели на неё неодобрительно. Нифель пожала плечами.

– Ад – широкое понятие, – начал было философски Минов.

– Не говори глупостей! – категорически перебил коллегу Аким, расправляя плечи, и громко объявил:

– Мы в приёмной доброго, справедливого духа – Иоса, славного правителя Границы! – Он не собирался заниматься с людьми историей и географией. Работы полно, а этим какое дело? Они и знать ничего не должны! Сегодня или завтра их вернут по домам, лишив воспоминаний.

– Не скучайте! Всё будет в порядке! – бросил капитан и, подхватив понадёжнее свои бумаги, гордо удалился.

Нифель с сомнением покосилась на Минова. Но тот также решил не развивать свою мысль и поспешил за товарищем. Девушка пристыжённо закивала. Люди трудятся, работают, а она это обзывает такими грубыми словами, как «ад».

Собрав отчёты и собравшись морально, пограничники вошли к адмиралу. Нифель навострила слух, понимая, что за ними уж точно будет её очередь, – напряглась, вцепившись в номерок, готовая кинуться к желанным дверям в любой момент.

Тут очень вовремя рядом с ними появился служащий, который был призван отвлекать и занимать людей до их возвращения на Землю; в данных ей инструкциях значилось «не допускать у опекаемых плохих мыслей». Молодая, пышная, очень вежливая дама в белом фартуке – «Хозяйка Полома». Она была представителем личной охраны Иоса и имела почётный орден «За борьбу с Тревогами».

Полома, как и пограничники, свободно говорила с каждым из людей на его языке. Успокоив их и уверив, что «всё будет в порядке!», дама пригласила всех следовать за ней:

– Сейчас вам надо хорошенько подкрепиться и сказать мне, чем вы бы хотели заняться, пока ожидаете – чтобы ваше пребывание на Границе было приятным!

Нифель протестовала, ведь её очередь в кабинет адмирала – следующая! Но её удалось уговорить, убедив, что в случае чего – вызовут. Ей не стоило переживать: невозможно было что-то пропустить, ведь очередь во дворце Порядка была явлением перманентным, без конца и начала.

Земляне прошли к стеклянным дверям внутреннего двора, и им открылась сияющая в лучах солнца столовая! Полома посадила людей за стол в самой живописной части зала и принялась метать яства.

Перед Орбаном появились тарелка с фасолевым супом, квашеная капуста, пряно дымящаяся, шипящая сарделька и штрудель на десерт. Перед старушкой – пресная лепёшка, тарелка какой-то охряной жижи и блюдо с финиками. А перед Нифель – вазочка с витаминным салатом, вкуснейшее картофельное пюре с котлетами и творожная запеканка со сгущенным молоком!

Люди, особенно старушка, были поражены до глубины души таким нарочитым гостеприимством. Эта блестящая белизной скатерть, солонка и фарфоровая салфетница, как и вендинг, были доставлены специально для них. Вторая попытка трапезы была представлена едой, популярной в месте проживания каждого конкретного человека.

Со старушкой, чувствуя несправедливость такого выбора, все поделились.

За обедом через Полому, как переводчика, люди начали между собой хоть какое-то общение. Выяснили, что старушку зовут Жамиля, она из Омана и ей здесь очень нравится – она в восторге от еды и доброго обхождения. Жамиля попросила для себя в развлечение спицы и пряжу.

Мужичка звали Орбан, он долго объяснял, что работает на превосходной винодельне в городе Смольник и что обед без бокала вина – не обед. Но его пожелание Полома вежливо отвергла:

– Здесь режимный объект – алкоголь под запретом, простите.

Тогда Орбан попросил столярные инструменты, чтобы починить кресла, на которых им приходилось ожидать приёма. Это, конечно, было не то, чем он хотел заняться, но, видно, мужчина решил щегольнуть профессиональной выучкой перед красивой хозяйкой.

Нифель с жаром бросилась рассказывать свою историю, то, что считала главным: «Всё началось с огромного яблока! Вот такого», – она показала на плоды, лежавшие в корзинах под деревьями во дворе. Тут же выяснилось, что у каждого из её друзей по несчастью во дворе выросло подобное дерево.

Все попытки Нифель расспросить о том, где они находятся и что происходит, хозяйка вежливо обходила:

– Вам не надо волноваться! Скоро вы будете дома.

– Но то чудище на коне! Оно запретило мне возвращаться на Землю!

– Фьёр для вас больше не опасен, – врала Полома.

На Границе ценились хорошие мысли людей. И всё бы сработало, но хозяйка не была так искусна, как Аким, а может, Фьёр казался слишком реальным – Нифель ей не поверила. И на вопрос: «Чем бы вы хотели заняться? Я слышала, в вашем поколении популярна игра „Тетрис“?», сдержав улыбку, девушка очень серьёзно заявила:

– Я хочу тут работать.

Полома не стала противоречить странным желаниям человека – наградила девушку метлой и, для пущей демонстрации доверия, выдала ключ на верёвочке – от каморки со швабрами. И это было очень мило с её стороны: ожидать, просто сложа руки или складывая кубики в тетрисе, деятельной натуре Нифель было бы просто невыносимо.

«Знаю я эти волшебные замки! Лучше стать полезной – иначе превратят во что-нибудь!» – думала девушка, активно орудуя метлой, весьма довольная своей идеей.

Она и не представляла, насколько заблуждается: прошло два дня и две ночи в хаосе приёмной, а номерок ей так и не пригодился. Старушка успела связать шарф длиной с удава, Орбан отремонтировал все кресла и поправил все светильники в коридоре. И лишь единожды за это время тяжёлые двери желанного кабинета открывались – когда вошли капитаны.

Беспрепятственно миновав лабиринты из столов секретарей, Аким и Минов промаршировали прямо к начальнику – они рассчитывали на очень короткий доклад и вылет на новую точку. Но уже на пороге стало ясно, что у адмирала Границы настроение не боевое.

Старик сидел, сгорбившись над большой коробкой с ключами, нервно поглаживая жидкую седую бороду и часто раздельно мигая красными глазами. Он казался мелким служащим, по ошибке севшим в чужое кресло с высокой спинкой – кресло адмирала. За ним в бескрайнюю даль кабинета уходили полки архива, мигали лампы, в полутьме поскрипывали перьями писари – и писали они о том, что Граница в опасности.

Капитаны редко видели своего доброго предводителя в таком отчаянии. Иос, очевидно, знал больше, чем знали они.

После коротких приветствий Минов принялся читать тезисы отчета:

– Фьёр нападет подряд в каждой точке прорыва, начиная со второй.

– Предположения по первой? – перебил его Иос.

– Квадрат первый. Начало разрыва. Отвечает Дел, – выступил Аким, который знал всех пограничников лично: он развлекался, доставляя им почту. – Страшная тётка, но вряд ли Фьёра испугала. Наверное, он оценил обстановку. Была вероятность, что верхом там не пройти. А без коня он совсем не такой резвый. Непонятно одно: откуда Стрелок знал об особенностях первого квадрата?

Иос потупил глаза и тихо приказал:

– Дальше.

– Пограничник второго – Васко, был испепелён прямым попаданием. Стрела Фьёра не просто убивает, а уничтожает жертву полностью: пропадают документы, все письменные упоминания о раненом и даже записи с камер слежения. Там вуль сильно повредил судно и разворотил разрыв – исчезло крупное поселение. Из второго квадрата вывезли одну старушку. В третьем…

– Кто эти люди в коридоре? – перебил Иос, ему хотелось скорее перейти к сути.

Минов считал, что обрисовать полную картину никогда не повредит, тем более в такой неразберихе, но смолк и задумался над новым вопросом. Аким тоже не сразу нашёлся, что сказать.

– Я вижу, вы очень постарались – собрали все разрешения, – Иос по достоинству оценил стопки бумаг, составленные на его стол. – Так зачем они здесь?

Минов, сосредоточившись, чтобы не сказать лишнего, отчитался:

– Когда Фьёр пришёл в мой квадрат, он ещё был способен на диалог. Его требование таково: доставить людей, которых он опалил Пустотой, в ваш Маяк, чтобы их судьбу определили. Он считает, что из Пустоты можно таким образом извлечь какого-то духа. Какого – не сказал. Сначала Фьёр похищал всех выживших людей. Но, похоже, простая человеческая жертва в его делах не работает – ему нужен определённый человек. И он хочет определить его с помощью вашего Маяка.

Писцы остановились, словно взвешивая свои огромные перья в руках. Им показалось, что Минов сказал лишнего. Но, так и не получив приказа прервать конспекты, они продолжили запись.

– По нашим подсчётам, им украдено около тридцати жителей Земли. Стрелок сказал, что бросает их в «костёр Пустоты».

– Да, да, какой-то обряд, – кивал Иос, нервно перебирая пальцами листы доклада. – Кажется, это чей-то приказ со стороны. Фьёр обманут! Сам Стрелок не выдумал бы такое занятие!

– Вы считаете, что он может извлечь опасного духа из Пустоты? – строго спросил Минов. – Вы послали меня и Акима в восьмой квадрат именно по этой причине?

– Мы теряем контроль над границей, господа! – развёл руками Иос, откидываясь на спинку кресла – было видно, что он уходит от ответа. Ему хотелось заявить, что «Это невозможно! Фьёр – воин света! Он всегда был на стороне добра и порядка!», но время не раз доказывало: возможно всё, стоит только подождать.

– Думаю, если мы найдём его, определим и будем знать точно, – Фьёр этого человека заберёт, – с тревогой в голосе заметил Аким. Он произнёс то, что и так всем было ясно.

– Один человек – малая жертва, – сухо отрезал Минов. – Сейчас нам нужно разрешение для открытия Маяка или ваш отказ, – Минов намеренно сделал акцент на последнем слове. И ему, и Акиму, хотя и по разным причинам, казалось опрометчивым идти на поводу у Фьёра. Но решение, так или иначе, за адмиралом.

Иос потёр виски.

– Так кто они?

– Серость, – предположил Минов. – Простые люди с иммунитетом к срединному веществу.

Аким немедленно постарался защитить пострадавших:

– Они вполне интересные, но не выдающиеся личности. Женщина вроде в шахматы когда-то играла, а мужичок свистеть умеет художественно.

– Серость, – решительно повторил Минов, но, уколотый взглядом Иоса, продолжил: – Мы предполагаем, что их невыразительность помогла перенести прикосновенье Пустоты. Их души восстанавливаются. Всего трое. Женщина из квадрата № 2 погибла. Ожог от стрелы – не знали, как лечить, – и пропала полностью.

– Жалко её кота, – вздохнул Аким. – А ещё девушка из квадрата № 8 говорит, что её имя «Нифель». Душа прошита, как из дробовика, – насквозь! Дырявая вся! Страшно смотреть!

– И Фьёр её пропустил, – заметил Минов.

Иос перестал их слушать. Он как наяву вспомнил день, когда Фьёр пришёл к нему в марте. Теперь казалось, что в тот день он упустил шанс остановить Стрелка.

Был рядовой пятничный вечер. После тяжёлого рабочего дня старик задремал прямо в кресле. Его пробудил звук, похожий на бой часов.

От холода и неудобной позы болели суставы, мышцы, спина и голова, вся его дряхлая плоть едва дышала, но надо было как-то доковылять до спальни. Он выпил содержимое приготовленной заранее на такой случай колбы с чем-то светящимся, жёлтым. Лекарство не помогло. Тогда Иос черпнул, сколько мог удержать, силы от Границы и встал. Граница обладала большим запасом силы, но брать её было очень сложно.

Морщась, как от горькой таблетки, опираясь на столешницу, Иос обошёл стол. Неаккуратно переставляя ноги, в полумраке локтем толкнул маленький портрет – тот упал, и стекло рамки треснуло. Сердце старика забилось в недобром предчувствии.

В коридоре всё было как всегда вечером пятницы – пусто, тихо. Постукивал дождь по листве во внутреннем дворике, и, мерцая, потрескивали лампы.

Только вставив ключ, чтобы закрыть дверь приёмной, он почувствовал затылком – закрывать рано, явился ещё один гость. Холод усилился. Он обернулся. В конце коридора приёмной возвышался чёрный силуэт, заполняющий всё пространство от потолка до пола – Фьёр на коне. Старику показалось, что тот целится из лука, но нет – это была просто игра бушующей гривы и развевающихся на ветру тряпок. Хотя воздух в коридоре приёмной совсем не двигался.

– Мы укутали тебя в белый саван, а ты теперь ходишь в чёрном. Что случилось, Фьёр?

– Я испачкался, Иос, – произнес вуль.

Его хоронили как великого героя на святых островах около восьмидесяти лет назад. Погребальные пелены, на которых был написан весь его нелёгкий путь, теперь не прочесть: они стали черны. Тьма заливала вихрившиеся вкруг него тряпки – ни слова не различить. Фьёр был великий воин и мог удержать огромную силу – такую, которая позволяла ему сбивать звёзды с неба. Но известно, что ничто не берётся ниоткуда и не исчезает никуда, – источником его силы были могущественные покровители.

Иос знал, что последний дух, кто продлевал жизнь великого воина, был упокоен ещё раньше – в 1918 году. Фьёр израсходовал силы, которые тот щедрый дух выдал вперёд, и, наконец растратив всё, успокоился, уснул.

Но века не прошло, и вот он снова взялся за лук! Кто же посмел пробудить его снова, вновь напоить Стрелка силой?

– Пройдём в мой кабинет. Ты можешь оставить лошадь на улице? У нас тут ковры.

Одним прыжком Фьёр спешился и стал вдруг намного меньше, чем казался сидя в седле.

Конь с трудом развернулся в узком коридоре и послушно пошёл наружу; разлучившись с Фьёром, он тоже убавился в росте.

Иос рухнул обратно в кресло с высокой спинкой. Вуль встал перед ним: на стуле для посетителей он бы не поместился. Его племя славилось высоким ростом, шириной плеч и огромной жаждой жизни.

– Что же с тобой случилось? – спросил Иос, нервно надевая очки. Он уважал Фьёра за былые подвиги, за служение добру, но не знал, как вести себя в данной ситуации. Что этой мумии нужно? Стоит ли предложить ему чашку кофе? Вули вообще пьют кофе? Вроде да, но прислуга ушла, а самому делать… ох!

– В кургане я спал и не спал: думы мои были о последнем хозяине, о том, кто из-за меня погиб.

– Ты не виноват, – эхом ответил Иос, устало закрывая глаза. – Ты выполнял приказ.

Фьёр помолчал, не желая вступать в бессмысленный спор. Он говорил про свой последний в жизни выстрел – тогда по велению мудрого повелителя вуль стрелял в небо и сбил невинную звезду. История была давняя, повлёкшая времена, полные ужаса, но сейчас, глядя на произошедшее с почтительного расстояния, казалось, что всё случилось как случилось, – иначе и быть не могло.

– Я думал так. И разбудил меня конь – мой Бзоу. Он сказал, что знает средство, чтобы всё исправить. И я поверил ему, – признался Фьёр.

Все мысли о кофе у Иоса улетучились – он будто второй раз проснулся в кресле.

– Этот конь?! Он же совершенно не похож на Бзоу! Ты не видишь?

Фьёр снова помолчал, не желая спорить с Порядком. Вулю хотелось верить, что вернулся его бесценный Бзоу – конь, убитый под ним много столетий назад. Ведь на двойнике была знакомая сбруя – уздечка, которую вуль узнал бы из тысячи, – в золотых и серебряных пряжках – оберегах. А ещё конь был той же вороной масти, с мощными длинными ногами и умными глазами. Одно только отличие имелось: внутри зверя скрывалась не чистая душа верного коня, а своенравный демон без имени. Конечно, Фьёр знал, что это не Бзоу.

– Он обманул тебя! Ты отравлен его обещаньями, ложной надеждой! Тебе надо вернуться в землю и спать, а не бродить в мечтаньях.