Дом Окон

– Прекратить. Есть протокол поднятия. Только здесь достаточно печатей отвода глаз. На эту крышу подать якорь! Требую выполнения! – возмущённо шипел Минов.

– Вылети ниже? Из подъезда, из форточки? – предложил Аким.

– Я плохо летаю! – уже не сдерживаясь, рыдал Цзы, вытирая слёзы то бородой, то грязным рукавом.

– И боюсь высоты! – хохотнул Аким. – Неужели тебе не жаль эту бедную гражданку? Нам нужен якорь! Мы должны спасти человека!

Гражданка стреляла по сторонам глазами, полными ужаса, но молчала и не могла пошевелиться. Совсем недавно она и не представляла, что находится в опасности, думала сварить суп и испечь пирог с яблоком, – как же быстро всё переменилось!

– Он сбежал, – сквозь зубы прошипел Минов, провожая Цзы ненавидящим взглядом.

– Не тащить же трусишку за шиворот! – возразил Аким.

– Тащить, – настаивал Минов, страшно раздражённый слабым характером матроса. – И под трибунал!

– Не кипятись, с Цыпочкой потом разберёмся! – снисходительно улыбнулся Аким.

Цзы поехал на лифте вниз, лучась счастьем и злорадством. Ему очень понравилось жить на Земле – мир современных людей прекрасен: компьютерные игры, кино, музыка, вкусная еда! Можно радоваться жизни, и уж точно не стоит грудью бросаться на зелёные стрелы спятившего вуля. Уже во второй раз избежав этой незавидной участи, довольный толстяк спустился на первый этаж и вышел на улицу. В вечернем сумраке один за одним зажигались фонари. Удивительно, как быстро в киселе застывшего времени пролетел целый день!

Аким виновато улыбнулся. Но не выбрасывать же, правда, матроса на крышу – это по крайней мере произведёт неприятное впечатление на землянку. Фьёр прилетел за ней и почему-то медлит. Скорей всего, чует присутствие капитанов, а может, действуют бессчётные знаки защиты, которыми щедро покрыл высотку Цзы.

Теперь надо как-то безопасно довести человека до Границы.

– Значит, лететь вам, Ким, – приказал Минов.

Аким выглянул в щёлку двери и тоже попятился.

– Может, подождать пару часов? Или где-то по соседству обеспечить подъём? Я могу!.. Но глупо же на рожон лезть! Он тут всё разнесёт! Тебе-то что! А мне потом разбираться!

Разумное, на первый взгляд, предложение ушло в пустоту. Минов не считал Фьёра безумным демоном. Вуль мог прикончить девушку, когда она выходила в магазин или таскала яблоки в палисаднике. Стрелок чего-то ждёт. Надо с ним поговорить. Не из любопытства, а для порядка: диалог предписывали инструкции. Не слушая возражений коллеги, Минов отправился на крышу широким уверенным шагом.

Аким рассеянно, почти без звука, присвистнул и плавно, чтобы избежать скрипа, прикрыл чердачную дверь. Он как раз разделял опасения Цзы и за якорем не торопился, будто надеясь, что Фьёру надоест их караулить и он уйдёт.

– Скоро всё кончится, одно осталось дело. – Пограничник присел рядом с девушкой на ступеньку и взял её холодные руки в свои. – Когда я спущу якорь, выбегай на крышу, хватайся за него, и мы тебя вытащим! Договорились? Ничего не бойся. Всё будет в порядке! Только держись крепче. Это, конечно, не самый совершенный способ! Но, видишь ли, у нас тут авария! Выходим из ситуации как можем!

Внушение подействовало не вполне, но девушка кивнула, и Аким исчез.

«Всё будет в порядке!» – говорил капитан и улыбался. Ему нравилось думать, что это девиз Границы: Земля будет сама по себе, Илия – сама по себе, и вот он – «порядок». Нифель не могла понять, что она чувствует. Силы покинули её. Казалось, никогда уже не встать с этой прохладной грязной ступеньки… Что за грязь? Гудрон расплавился? Из горла девушки вырвался всхлип, но, как во сне, она не могла закричать в полный голос. С тоской Нифель посмотрела на лифт. Хорошо бы сейчас сбежать вниз, в уютную светлую квартиру, где ждут мягкая постелька, чай и громадное душистое яблоко! «Спокойно. Эвакуация. Надо доверять следствию», – проговорила она про себя и, пытаясь не трогать чёрную грязь, подползла к двери. В тонкую щель лился свет. «Увидеть якорь, выбежать, схватиться, держаться. Брата найдут. Всё будет в порядке!.. Якорь! – обречённо думала она. – Что же получается? Я утонула?»

Минов вышел на крышу и замер на почтительном расстоянии от Стрелка. Трость его пропала из рук, демонстрируя мирные намерения. Потом, или собравшись с духом, или убедившись в своей безопасности, капитан приблизился ещё на несколько шагов. Конь выгнул шею, глянув на капитана бешеным глазом, но, узнав, фыркнул и мирно отвернулся.

Фьёр был так же удивительно спокоен. Чёрные ткани, когда-то бывшие его саваном, в момент нападения на границу вихрились клубком взбешённых змей, а теперь вдруг застыли вокруг него рваным коконом. Из-под чёрных полосок ткани виднелись традиционные кожаные и костяные доспехи вулей и почерневшая плоть.

Они некоторое время молчали втроём, любуясь ночным городом: огоньками проезжающих машин, мигающим где-то в гаражах костром, линиями освещённых улиц и дорог.

В инструкциях значилось: «Говорить с уважаемым вулем, искать компромисс». И, с одной стороны, это понятно: силовой метод привёл бы к ещё большим разрушениям, невинным жертвам и вряд ли угомонил кипение зла. С другой стороны – как?.. Цзы поставил спасение собственной персоны на первое место; Аким считал, что самое главное – спасать людей; а Минову казалось, что очень важно выполнять именно то, что предписано Иосом, и, зная приказ, он неукоснительно приступил к его выполнению.

– Вы снова проникли на Землю, – строго и спокойно объявил он, демонстрируя корочку пограничника. Порыв ветра тут же выбил удостоверение из его руки, но оно оказалось пристёгнуто к нагрудному карману тонкой золотой цепочкой. – Вы не имеете права здесь находиться, – убирая документ, всё так же спокойно заключил Минов.

– Захотел – и прилетел! – вдруг огрызнулся конь на языке древних духов; голос его, озорной и злой, зазвенел в ушах. – Вули – свободный народ!

– Я не к тебе обращаюсь, – отрезал Минов.

– Фьёр не может говорить! Посмотрите, как он мучается, – уже тише возразил конь. – Он занят превращением! Говорите со мной, господин Темный Пограничник! Этот мертвец заблудился в мечтах. Он нас вряд ли услышит.

Да, Фьёр ещё совсем недавно был легендарным лучником, простым воином, за верную службу похороненным на одиноком острове в скромном склепе. Не больше. Но случилось так, что с ним стало происходить что-то страшное и странное: пройдя тернистый невообразимый путь, потеряв всё, в конце, уже за могилой, его ожидала недобрая расплата. За верное служение мудрым хозяевам, за свои и чужие страдания он становился теперь чёрным скелетом с натянутой кожей, с летающей вокруг его головы чёрной гривой, в бушующем плаще. Никто в точности не знал, что с ним происходит, даже он сам. В Илии сожалели о злой участи Фьёра. Но мало ли кто из нас переживает тяжёлую судьбу – мы же не переходим границы!

– Мне жаль, – выдавил Минов, сердито складывая руки на груди и постукивая шипованным сапогом по гудрону. Он решительно проигнорировал предложение коня и обращался прямо к Фьеру. – Но как договориться с вами, если вы не помните собственных обещаний?

Фьёр посмотрел на Минова, словно только что его заметил, когтем скинул колчанный крюк и спросил:

– Человек здесь?

– Да, здесь.

– Его душа ранена? Покажи! – потребовал демон, выхватывая лук и прицеливаясь прямо в лоб пограничнику. – Я хочу убедиться!

Минов не шевельнулся. Разве дело – идти на поводу у полусумасшедших скелетов? А ещё ему казалось, что Фьёр сразу застрелит человека, если его увидит. «Куда целишься? В меня?» – подумал пограничник, глядя на Фьёра; глаза вуля, блуждающие под спутанными клоками чёрных волос, не подавали признаков сознания. «Я выдам человека, а ты его застрелишь? Такова твоя воля?» Минов хотел ещё раз проверить, стал ли Фьёр духом, слышит ли он мысли? Но тот, очевидно, не слышал. Выглядело всё так, что вуль и не видит ничего, и ничего не думает.

– Вы говорили, – спокойно продолжил Минов, неторопливо надевая перчатку и отодвигая от своего носа стрелу. Предосторожность оказалась не лишней: яд зелёного наконечника прожёг на перчатке дыру, – что если мы заберём в Илию человека, устойчивого к Пустоте, вы – вернётесь в свой склеп, в то место, где вас с почестями похоронили. Помните? Так мы и разошлись в прошлый раз. Мне казалось, мы тогда договорились? На этой неделе мы обнаружили трёх таких людей, слышите? Здесь четвёртый. Мы свою часть сделки выполняем. А вы?

– Курган, – угрюмо поправил Фьёр.

– Курган, значит, а не склеп, – согласился Минов. – Да, мы уже отправили туда оперативника проверить, чего вам там не лежится. Так зачем вы снова перешли границу?

– Я пришел… – вуль с трудом заговорил, вспоминая слова, стремительно теряя остатки трезвого ума, почти полностью забыв, что он здесь делает, – убивать. Людей губить. Рвать Границу! Вот – мой лук. Вот – стрела. Чую человека! – рычал он неразборчиво, брызжа слюной и всё сильнее натягивая тетиву – казалось, она вот-вот лопнет!

– Нет, – зло отрезал Минов в попытке остановить новый виток безумия Фьёра. Он старался пробудить вуля, может быть, даже спасти. Ярость сверкнула в глазах пограничника, в руке его появилась трость. Трость кончиком стукнула по крыше, и крыша пошла мелкой дрожью, словно щипнув коня за копыта. Демон сразу сбавил прыть, опустил голову, только без смиренья, исподлобья глядя на сильного противника. – Вы не понимаете, что творите. Если разорвать грань миров, прольётся Пустота, и всё исчезнет. Вы мне другие цели заявляли.

– Не так уж плохо, чтобы всё исчезло! – капризно фыркнул конь. – Ведь пропадут только людишки с их грязными мыслями!

Минов вдохнул и выдохнул. В тот миг в последний раз капитан Илийской границы рискнул построить мост к тому настоящему Фьёру, который говорил с ним совсем недавно в квадрате номер семь. Тогда вуль был без коня, и разговор шёл намного легче.

Чёрные глаза воина, налитые пустотой, вновь замерцали сознанием. Усилиями капитана, вуль начинал его узнавать и вместе с тем немного опасаться. Он почуял, что сила, которая заставила их с конём в прошлый раз остановиться, та огромная тёмная сила снова здесь. Когда ум вернулся к Фьёру, он понял, что стоит лицом к лицу с противником, с которым нельзя вступать в бой.

– Вы – прекращаете громить границу, воровать землян. А мы – забираем тех людей с иммунитетом в Илию, чтобы их посмотрел Иос. «Опалённых, но не убитых Пустотой – привести на Границу». Был уговор. Так?

– И где эти люди? – сердито вопросил конь.

«Вот – подстрекатель, вот – проблема», – нахмурился Минов. И всё-таки стал как мог спокойно отвечать:

– Старуха, мужик и дама с рыжим котом. Всего четыре человека и кот – все с иммунитетом к неопределённости из разных точек, где вы нападали, – из Маската через Смольник, и вот уже почти до Москвы мы добрались. Они во дворце Иоса, ждут приёма. У нас так устроено… – Минов опустил глаза. Он не удержал мысли, что это всё, конечно, обман. Им строго-настрого запрещалось кого-то переправлять с Земли в Илию или наоборот. Была инструкция продержать людей на Границе, пока не разберутся с Фьёром, а потом вернуть по своим местам, к обычной жизни.

– Мы поможем ускорить дело! – зло и весело объявил конь.

В этот миг капитана обожгло догадкой, предположением, что конь и есть тот дух, который завладел великим воином, тот, кто погружает Фьёра в безумие и творит его руками свой тёмный план. Ведь он услышал, точно услышал неосторожно обронённую мысль! Вуль – не услышал, а конь… Ложь взбесила коня. Фьёр закинул голову, как верующий, озарённый небесным вдохновеньем. И заревел. Демон лёгким движением руки выпустил стрелу прямо в яблоню, из-под которой ничего не подозревавшие люди продолжали растаскивать плоды. Ствол расщепило пополам – половинки закрутились, как стебельки травы. Затрещали и уменьшились, рассыпались в прах. Во всей округе мигом пропали уже собранные волшебные яблоки, а также касавшиеся их пакеты, банки, кастрюльки и даже ложки, которыми горожане пробовали ещё горячее варенье. Пропали воспоминания о вкусе его и запахе – такой это был выстрел.

Конь, восхищенный мощью своего наездника, вновь забился в бешеном танце и рванул с крыши в темнеющее небо.

– Наш шанс, – нахмурился Минов, оглядываясь на дверь, где ожидала Нифель.

Как по команде из разрыва в небе, откуда уже давно перестала вытекать чёрная жижа, выпал огромный, с человеческий рост, якорь на толстой цепи. Он рухнул прямо посреди крыши, оборвав несколько проводов и сломав рогатую антенну.

Нифель, себя не помня от страха, распахнула дверь. Она побежала, пригибаясь, к сверкающему якорю, который, как сказали странные переписчики, обещал ей спасение. Каждый шаг её, каждый шлепок подошв по чёрной луже отдавался уколом в сердце, ведь она видела своими глазами, какое чудовище стояло только что на этой крыше. Страх перед ним самостоятельно она бы не поборола, но помогали заклятия Акима. И вот, наконец, девушка вцепилась в якорь – похоже, им очень давно не пользовались: он оказался скользким от влаги и плесени, а местами его покрывали трутовики, под которыми суетились испуганные вертлявые мокрицы и паучки.

Нифель запрыгнула на рог и обняла веретено изо всех сил, которые следовало бы беречь.

Якорь рванулся прочь с крыши и, распахав гудрон, разбив парапет кровли, вылетел в открытое плаванье.

Чем выше он поднимался, тем злее становился ветер. Руки Нифель стал выламывать обжигающий холод. В следующий порыв ветра девушка безмолвно вскрикнула и сорвалась вниз! Но лапа якоря зацепилась за сетчатый мешок, что всё ещё держался на её запястье, и землянка повисла на сетке. На голову ей посыпалась картошка. Сетка бы всё равно скоро отправила хозяйку обратно на Землю, но пришла и новая помощь: Минов возник так же внезапно, как пропал Аким. Пограничник лёгким движением трости поддел девушку крюком за шиворот, и посадил на соседний рог якоря. На лице его было написано тоскливое недовольство: следом за ними нёсся, бешено сверкая глазами, его недавний собеседник. Весь покрытый грязью, ветками, обрывками проводов, не замечая преград, конь скакал, вырывая столбы и сминая копытами трамваи с машинами. Всадник был спокоен, но так же неотрывно следил за удаляющейся целью.

– На границе серьёзные проблемы, – вздохнул Минов, покосившись на Нифель. Он знал, что та не сможет ответить, просто констатировал обстановку.

Ещё одна мучительная минута – и улыбающийся Аким поднял их в неожиданно тёплую комнату в средневековом стиле. Они добрались до судна дезертира Цзы – трюма в восьмом квадрате. Комната чем-то напоминала бассейн, в центре её зиял разрыв – точка границы. На краю стояла катушка, поднимающая якорь к потолку, как люстру, – снизу же должен был выдвинуться мостик, чтобы прибывшие на якоре гости могли слезть, но он оказался сломан – лишь край торчал из бортика. Часть потолка комнаты также была пробита, и виднелась ещё одна дыра – через прихожую на улицу – это был ход напрямую, проделанный Фьёром при нападении в среду. Если не обращать внимания на эти две дыры, помещение казалось очень уютным.

– Ну вот мы и дома! – развёл руками Аким, обводя обстановку комнаты.

– Зачем начали движение? – строго спросил Минов.

– Не начинал! Навигация судна разбита! – оправдывался Аким, закрепляя катушку. – Я энергию дал – его на восток и потянуло!

Минов спрыгнул, и пограничники вместе стали подтягивать якорь, чтобы, наконец, спустилась и Нифель. В этот миг через разрыв с Земли ввалился Фьёр. Демон возвращался в Илию – иной путь отсутствовал, и его появление можно было легко предсказать.

Пограничники замерли, как при встрече с опасным зверем. Они не бросились между Нифель и Стрелком, но приготовились к бою.

Лицо демона приблизилось к ней – синие жилы на чёрных костях, потемневшие раскосые глаза над широкими скулами, спутанные клочья волос…

– Оставайся в Илии, – произнёс Фьёр, вглядываясь в девушку, словно ощупывая её взглядом. – И обретёшь величайшее сокровище мира.

Нифель подумала: «Дружбу?»

Демон только чуть усмехнулся и отступил:

– Я приду за тобой.

Тряпки, окружавшие его чёрным вихрем, улеглись, облепили кости. Фьёр повёл коня к выходу. Одним скачком он запрыгнул в прихожую, и, не встречая преград, наконец, оставил квадрат номер восемь.

– Сработала инструкция! – хохотнул Аким, не веря своим глазам. – Надо будет отряд вызвать – прибраться тут – и всех делов!

Минов тоже был уверен, что она сработала, но лишь на некоторое время, как и в прошлую их встречу. Фьёр точно вернётся, пока его носит этот чёртов конь.

Нифель не могла самостоятельно отпустить якорь: её пальцы совершенно заледенели. И когда пограничникам удалось разжать ей руки, она, не в силах устоять на ногах, обрушилась на красивый красный ковёр. Её колотило, как в горячке, она никак не могла перевести дух, заклинания Акима против истерики трещали по швам. Девушка ещё не знала, что оказалась в Илии – в информационном поле Земли. Не каждый человек мог выжить, перейдя эту границу, – привыкание к другой среде – дело нелёгкое. Пытаясь унять дрожь, она сосредоточилась на лацкане склонившегося над ней пограничника – там виднелся значок с маленьким разноцветным колибри.

– Усыпи её, – посоветовал Минов.

– Это… Да, – согласился Аким. – Как говорит Иос: «Людей надо беречь! Так мы делаем Илию прекрасной»!

Нифель успела благодарно улыбнуться им и провалилась в глубокий спокойный сон.

2. Дворец Иоса

Желание Фьёра было ясным как день, значит, дольше откладывать нельзя! Всех спасённых людей срочно доставили во дворец Иоса.

Но случилось так, что доставка пришлась на вечер пятницы – прямо перед выходными. К воскресенью люди стали постепенно пробуждаться, ещё не зная, что им предстоят одинокие сутки в полумраке приёмной.

От снов – светлых, полных лазурного моря и солнечных пляжей, – Нифель очнулась в длинном мрачном коридоре.

Угнетающий, несмотря на трёхэтажную высоту, потолок, ряды жёстких колченогих кресел из разных наборов, уродливые картины сомнительной художественной ценности, мрачные гобелены, узкий унылый ковёр на полу – от всей обстановки разило духом казённого учреждения. Он тут, кстати, бывал, но не о нём речь.

Четвёртый спасённый человек – хозяйка кота – лежала в лазарете. Компанию Нифель составляли охающая старушка в чёрной абайе и мужичок в круглой шляпе. Они попытались между собой объясниться, но, увы, каждый говорил на своём языке.

Самым понятным был плач котёнка в корзинке – на него, в отличие от всей земной команды, волшебники поленились накладывать заклинания умиротворения. Но даже с котом Нифель не могла бы поговорить: всё те же рассеянные колдуны забыли снять с девушки печать молчания.

Утро воскресенья она просидела, смиренно разглядывая свои кроссовки. С ужасом думала о незапертой квартире, о забытом телефоне, о пропавшем брате…

«Что я скажу папе? Он, наверное, волнуется: куда мы подевались? Ещё сорвётся, приедет, а нас нет!»

Её отец был простым и добрым человеком. Девушка помнила, как он учил её кататься на велосипеде, плавать в речке, как радовался отличным отметкам в школе… Любил их сад в деревне… Нифель ничего толком не могла больше вспомнить. Только то, что пришла весна и он уехал на дачу – провести уборку – и будет наверняка очень переживать, если она скажет, что её пока временно эвакуировали в другой мир, а брат пропал полностью – вместе с детской, ботиночками и даже со своим именем. Совсем пропал!

Не выдержав гнёта тревоги, Нифель вытащила из корзинки и погладила кота. Нет, надо действовать! Сидеть молча и переживать просто невыносимо. Землянка попыталась мимикой и знаками выяснить у товарищей по несчастью, где они находятся, что происходит. Но все были одинаково растеряны. Одно девушка знала точно: это не сон, так как живот её подводило от голода.

По злому совпадению в паре шагов от их кресел стояло два вендинговых аппарата. Близость еды и воды и в то же время их недоступность наводили на мысль о том, что они очутились в каком-то нелепом аду – не аду, может, в лимбе? «Это хорошо», – успокаивала себя Нифель, ведь страшный чёрный демон запретил ей возвращаться на Землю.

Днём проголодавшийся мужичок попытался трясти автомат с бутербродами. Раскачал его порядком, почти уронил! Но жадный вендинг не выдал ни одной, даже самой маленькой шоколадки.

Ближе к ужину отчаянье овладело уже самой Нифель. Она приняла решение изучить это здание, чем бы оно ни было, а главное – раздобыть монет для автомата или просто что-то съестное.

Чуть раньше на разведку ходила старушка и обнаружила санузел в соседнем коридоре. Открытие обрадовало всю команду: там работал питьевой фонтанчик! Во всяком случае, от жажды они теперь не погибнут! Дальше никто ходить пока не решался.

Нифель взяла на себя эту инициативу.

Сперва она дошла до кабинета, в который, предположительно, земляне ожидали приёма. Массивная дубовая дверь была закрыта. Над проёмом нависали суровые офисные часы, стрелки их презрительно цокали. Посередине двери поблескивала табличка с вырезанными на ней буквами: «Иос. Дух Порядка. Адмирал Границы Земля – Илия».

«Дух Порядка! – хмыкнула Нифель. – Это многое объясняет!»

По дороге обратно она заметила автомат с номерками очереди, взяла три – один себе и два раздала товарищам по несчастью; старушка взяла, но, кажется, не поняла, что это такое, а мужичок благодарно кивнул.

Далее путь вёл вглубь здания. Что за место? Тюрьма? Сумасшедший дом? Налоговая? Что значит «Граница»? Нифель лишь гадала, и мнение её менялось по мере продвижения вперёд. Стали попадаться другие таблички на дверях: «Мастерская изучения нитей», «Токарня», «Швальня». «Фабрика, – значит, дела шьют», – усмехнулась Нифель, вспоминая двух уже знакомых ей местных работников – пограничников.

Везде было заперто! Девушке казалось, и не без оснований, что всё огромное здание пусто: ни уборщиц, ни сторожей – никого!

То там, то тут попадались загадочные знаки на стенах углём, где буквы, написанные кругом, складывались в слово «охрана», но никакой охраны там не было, ни стульчика для неё, или телефона, или хотя бы тревожной кнопки! «Что за охрана такая!» – недоумевала землянка, осуждая местную беспечность. Знаки во дворце Иоса можно было обнаружить за гобеленами, картинами, коврами.

Но верх халатности – надписи «не гори, огонь!» за красными дверцами пожарных щитков. Ни лопаты, ни ведра там не было – лишь это самое «не гори, огонь!».

Девушка бы сильно удивилась, узнав, сколько разных духов охраняло и поддерживало дворец, с интересом поглядывая на гуляющего человечка.

Она присела, поддавшись нахлынувшему головокружению: кроме всех прочих особенностей, судя по всему, это место находилось очень высоко – из узких готических окон можно было различить облака и мелко рябящий далеко внизу океан.

Шагая в полумраке коридоров, Нифель испытывала лёгкое головокружение, её укачивало, как будто здание, в котором она находилась, пребывало в постоянном движении. В голове её мелькали мысли, старавшиеся связать воедино «матроса», «адмирала», «якорь», но облака за окном этим мыслям мешали: если они на огромном судне, то почему вода так далеко внизу?

Вдруг, только что миновав что-то очень напоминающее гардеробную, она вышла в огромный полукрытый ангар; первая часть его, которая находилась под крышей, была освещена слабо – в прохладном сумраке сияли гирляндами большие сигнальные фонари. Красная краска местами облупилась, но лампы продолжали исправно светить – то тосковали заключённые в них духи «сгоревшего осеннего листа» – одни из самых распространённых огненных духов в Илии. Возможно, вторые по частоте использования для освещения после духов «потушенной свечи» и «перегоревшей лампочки». Они хранили в себе как раз достаточно энергии для того, чтобы освещать маленькие комнатки, чуланы и коридоры, но в ангаре выглядели сиротливо, указывая на то, что владелец дворца – скупердяй или, что уж точно неоспоримо, – сегодня нерабочий день. Нифель еще не знала, что можно их разбудить и попросить светить ярче, и пробиралась почти на ощупь.

В полутьме можно было различить стоявшие без колёс роскошные кареты, блеск позолоченных гигантских упряжей, которые висели, поскрипывая на ветру.

Дальняя часть, без крыши, продолжалась площадкой, похожей более всего на вертолётную. Там, почти у самого её края, мирно дремал огромный ворон в золотистой упряжи и с четырёхместным красно-золотым кузовком на спине. Он был как парусник или дом, если такое сравнение уместно по отношению к птице.

Нифель почему-то совсем не испугалась. Может, потому что не поверила своим глазам, решив, что это обман зрения – ложная перспектива. А может, потому что гигант по-стариковски похрапывал и свистел во сне носом.

По углам ангара переливались груды разноцветных перьев, самых разных: белых, синих, золотистых, но одинаково неправдоподобно огромных. Она взяла с собой несколько, решив, что коту хоть что-то будет погрызть.