Киев – наш город

Бар на Гната Юры, который располагался на втором этаже «Детского Мира», уже успел оккупировать Мартын со своей вновь собирающейся бандой. И каждодневные битвы отличали эту местность. В конце концов, Мартын добился-таки того, что без него там и мышь пробежать не могла. Даже мастер спорта по боксу полутяжеловес Сталин приезжал из Подола в этот бар только со всей своей бандой. Это только, чтобы просто посидеть в баре.

Примечательным оказался бар на Потапова, расположившийся через небольшой парк от двора наших героев. На втором этаже столового комплекса. В баре постоянно приглушали свет, и разные парочки могли обниматься сколько угодно. Бар оккупировали всевозможные мутные типы, как мухи на мед, слетавшиеся со-всего города сюда вечерами. Получил в голову и Иванушка, попытавшийся, как было раньше, взять власть в свои руки в районе. Показал ему кто здесь хозяин некто Гришка Цветастый.

Напротив, через поле, расположилась так называемая «Чебуречная» – точно такой же бар, как и два предыдущих, но поменьше и с таким же контингентом.

И конечно «Молодежный». Довольно большой зал на двести посадочных мест. Длинная барная стойка с телевизором и видеомагнитофоном – заморское чудо. Крутящиеся высокие стулья возле барной стойки. Высоченный бармен с бакенбардами, как у дореволюционных метрдотелей. Отличная посуда, великолепная музыка, отдельные полукабинеты, коктейли и почти в открытую продающиеся американские и прочие заграничные сигареты. Шикарные тетки, девки и девчонки. Богачи, могущие себе позволить прогулять сто рублей за вечер. Выглядело это все для того советского периода очень презентабельно.

Вместе с Акулой вышли прогуляться по пустынному, после новогодней ночи, городу, и ноги сами привели нас к бару на Потапова. На удивление, он был открыт, жадность чудеса творит. Вместе того, чтобы отсыпаться после новогодней попойки, бармен Витя уже стоял за стойкой и протирал бокалы. Черные брюки, белая рубашка, чисто выбрит. Ну просто поэт разливочного цеха. Больше в баре никого не было. Мы присели на вертящиеся стулья за стойкой.

– Два по сто коньяку, – заказал Акула.

– Только не паленого, по возможности, – вставил я свои пять копеек.

– У нас паленого не бывает, – еще ничего не поняв, вальяжно отвечает Витя.

Витя наливает коньяк, достает из холодильника тарелку с нарезанными лимонами, ставит на стойку, смотрит на нас двоих.

– Слышишь, Гима, ты это, давай завязывай свои самокопания по женской части. Займись делом.

– Не…, мне это нравится. Я первый день на свободе. Чем вы здесь два года занимались? – Моему возмущению нет предела.

– Да я ж один! А какой из меня организатор – сам знаешь. Так что давай без фокусов, – также возмущается Акула.

Чокаемся, отпиваем коньяк. И я переключаю свое внимание на бармена.

– А я ведь тебя узнал. Ты один из тех двух, что в «Пролиске» меня ментам сдали, а те потом чуть на тот свет не отправили.

– Да я не при делах там. Это напарник, – до бармена наконец дошло, что сейчас будет.

– Напарники друг дружке не чужие, тот не мог такое решение один принять, – сразу же, въехав в тему, подключается Акула.

– А напарника ваш Лысый за это убил, – уже не очень-то и вальяжно пытается съехать с очень опасного разговора бармен.

– Ты за словами следи. Откуда такая информация? Он просто взял и пропал. Говорят, выехал в Архангельск. Но, вроде бы, туда не приехал, – цедит сквозь зубы Акула.

– Так Лысый же сколько времени в тюрьме просидел по этому делу!

– Это мусорская поганка. И, все равно, ничего не доказали. Плохо твое дело, если Лысый про такие слова узнает. Да и я за то дело готов посчитаться. Слишком мне дорого оно обошлось.

– Тоже убьете?

– От тебя все зависит.

– Сколько? – Я вижу, что Витя точно струсил.

– Нисколько. Готов к сотрудничеству? – Я показываю кивком на Акулу, – его не бойся. Он все равно, что я.

– Попробуем.

– Здесь «Попробую» не катит. Или да, или нет.

– Да.

– Тогда так. Говорят, что ты без напарника работаешь. Загнешься ведь.

– Подыскиваю.

– Мы тебе подгоним опытного человека. Не пожалеешь. Только ты и при нем держи язык за зубами о наших с тобой отношениях. И я знаю, что вы все ментам обо всём стучите.

– Я не…

– Меня это не волнует. Интересует только то, что ты о нас будешь докладывать. Всё будешь согласовывать со мной. Это не обсуждается. Что сейчас сказать можешь? – Перебиваю я Витю.

Бармен мнется, качает головой.

– В твоих интересах выложить всю правду, если хочешь на этой золотой работе остаться.

– Пасут они Лысого уже два года. Как только Лысый появляется в баре, я сразу же звоню Гунько. Больше не предупреждать?

– Наоборот. Только меня обо всем ставь в известность, и всё.

С вас с новым напарником двести рублей в день.

– Да ты что? Я здесь и половины не имею.

– Серьезно?! Хочешь, мы посадим в баре своих людей? Они за неделю всё до рубля высчитают, но платить тогда будешь половину…. Ладно, платить будете стольник в день. Потому, что здесь будет наша база, – я уже вошел в образ и меня теперь с пути не собьешь.

– Какая база? Здесь сразу две сильные банды обосновались. Меня, кстати, терроризируют. Коньяк главари жрут и ни копейки не платят.

Акула наклоняется над стойкой бара, берет бутылку, из которой бармен наливал нам коньяк, пустой стакан, наливает четверть стакана коньяка, пододвигает стакан Вите.

– Рассказывай о бандах.

– Первая – Гриши Цвета. Вор, вроде как, не из наших краев. И масти неизвестной. У него – одни уголовники, им лишь бы кого избить, да ограбить. Драки каждый день! Они мне всех солидных клиентов отваживают. Но есть и вторая проблема.

– Какая?

– Мамонт.

– Что это за мамонт такой?

– Понимаешь. Не так давно завелся здесь один штымп. Довольно мутный. Сразу же получил служебную квартиру. Мало того, что работает начальником жэка, и все к нему за подписью стоят, так он постепенно подмял под себя и всю левую жизнь района.

И сам под два метра, и люди у него все здоровые, как на подбор. Все бывшие десантники, причем только что мобилизованные. Мозги у них еще основательно промыты. Что командир прикажет, то и сделают. Каждые полгода появляются новые демобилизованные. У него дома постоянно человек десять толчется. Сразу же, со-своей бандой занялся кидками. Братьев Косточек выставил на валюту, да еще имеет претензии к ним. Договорился с Недаманским-младшим на покупку партии джинсов и дубленок. Кинул и его. Кинул на последнее. И хоть бы глазом моргнул. Сидят себе в баре каждый вечер, как ни в чем ни бывало. Делят его напару с Цветом.

– А ты откуда всё и про всех знаешь? – Удивлен и я.

– Работа такая, – дипломатично и скромно отвечает Витя.

– Вон наших Алёну с Милкой трахнули и не заплатили, – вставил Акула.

– А вот обижать наших девчонок мы им не дадим, – покачав головой, серьезно выдаю наши планы.

Два друга вышли из бара в задумчивости, идут по парку, который начинается сразу за баром.

– Здорово ты его развел. Вчера обо всем узнал – и уже успел план составить?

– Во-первых, начало положили вы, когда замочили-таки его напарника Семаго. Видел, как у Вити руки дрожали? А, во-вторых, любой экспромт готовится очень тщательно. Знаешь, как хорошо думается, когда ты неделями слоняешься один одинешенек по камере.

– А Лысый рассказывал, что вообще думать не можешь.

– Так Лысый же стоял, закрытый в шкафу, а я ходил по камере. Это разные вещи. И почему – вчера? Маринка раньше написала.

– А она то откуда все знает!?

– Марина где учится? В Инфизе. У нее в группе одни борцы да боксеры с гребцами-академистами. А те чем все занимаются? Охраняют шпилевых, кидал да ломщиков. А еще барменов, и мечтают рано или поздно стать на их место. Просек?

– Так тебя ж пасли там, как Лысого здесь! Как же?

– Да, Толик Филин помогал. Потом расскажу о нем.

– Слушай, а в напарники ты кого к Вите сватаешь? Ты же только освободился.

– Котя пойдет.

Оба плюхаемся на лавочку.

– Ну мастак ты комбинации вымучивать.

– Слушай здесь. Стой хоть целую ночь под подъездом, но, чтобы Мартын ждал меня завтра на поселке Победа на нашем месте в десять часов, а Лысый завтра был здесь на этой скамейке в восемь часов вечера. А я займусь Иванушкой. Говоришь, он в этом баре каждый вечер пасется?

– Да.

– Сам? Без Плохиша?

– Так Плохиш же только освободился. Под надзором. Ему нельзя светиться. А Кудя?

– Кудю пока не трогаем. Пусть он из этой передряги со своей любовью хоть живым выберется. Тогда и посмотрим.

– Да ему все говорят. Как горохом об стенку.

Открывается дверь в бар на Потапова. Я прямо в военной форме без погон, не раздеваясь в гардеробе, вхожу. Вверху слышны звуки драки. Поднимаюсь по лестнице и вижу, как три уголовника бьют ногами, лежащего на полу вестибюля Иванушку, а тот только закрывает лицо руками.

Валерий Николенко. Кличка – Иванушка. Происхождение клички неизвестно. Русский украинец. Среднего роста, худощав. Физически развит хорошо, спортом занимался в части школьной программы и в военном училище.

Из семьи интеллигентов. Мать – инженер, отец – полковник, младшая сестра с амбициями. Родители Иванушку разбаловали, позволяли ему вести совершенно беспечную жизнь.

В школе учился почти отлично. Без сложностей поступил в военное училище, а потом перевелся с большим трудом в сложный радиофизический институт.

Религией не интересуется, в политике, как и все в то время, немного диссидент. Полное отрицание всего комсомольского и в меру критика всего советского. Большой поклонник дамского пола. Они отвечают ему взаимностью. Менял женщин, на пару с Максом, как перчатки. Женился потому, что его подруга залетела. Но сразу же после рождения ребенка бросил жену.

Особых устремлений в жизни не выявлено. Пьянки-гулянки, женщины. Толком нигде не работал. Ярко выраженный холерик. Активное отношение к жизни. В компаниях всегда на первых ролях. Несмотря на небольшие габариты, в драках, которых не боится, почти всегда побеждает. Пользуется стабильным авторитетом на Борщаговке.

Уровень умственного развития – высок, но никак не применяется в жизни. Одни развлечения.

Я делаю несколько прыжков по лестнице, бью одного уголовника в челюсть, тот падает, бью второго уголовника, тот тоже отлетает. Третий урка со смаком заряжает, и разбивает мне лицо в кровь. Я падаю, но успеваю схватить обидчика за ноги, тот заваливается, сильно ударившись. Поднимаюсь на колени, все время оглядываясь и пытаюсь поднять Иванушку.

Из бара появляется Гришка Цвет – худой, лет тридцати с внешностью бандита, и толкает меня ногой. Вместе с Иванушкой, скатываемся с лестницы. К нам никто не приближается.

– Чтобы я вас здесь больше не видел, – презрительно, просто смеется Цвет.

Тащу пришедшего в себя окровавленного Иванушку вниз по лестнице и смотрю снизу-вверх:

– Скоро не увидишь.

На следующий день в парке на скамейке мы с Акулой встретились с Иванушкой и Плохишом. Оба среднего роста и обычного телосложения, как и я. Оба чернявые с опущенными вниз, нынче очень модными усами и обязательными густыми, длинными, вьющимися, черными, жесткими, как щетина, волосами. В беседе с окружающими всегда ироничны, любят пошутить, а своих – подколоть. С незнакомыми – наглы и в обиду себя не дадут.

Правда, сегодня Иванушка со следами больших побоев на лице.

Всегда большое внимание уделяют своей одежде. Казалось бы, ничего особенного в них нет, но девки в них души не чают, и вокруг них всегда сплачиваются все компании прилегающих дворов. И даже бесспорный авторитет этой местности Вова Лысый относится к ним с большим уважением. Ну, а в драке равным этим двоим, нет. И всегда они вместе и за плечами Плохиша – гитара. В общем – первые хлопцы на селе.

И уже к лавке подходит Лысый.

– Как хотите, а пацанов надо выкупать, – я категоричен.

– Так Калине сидеть всего ничего осталось. А Миху родители выкупить не смогли, что-то там не срастается, – не понимает меня Иванушка.

– Всего ничего?! Да хоть бы один день. Калина и так насиделся. Василий его так и не выкупил, а вам хоть бы что. Он его даже греть перестал с тех пор, как я в исправиловку загремел.

– Ну, Василий теперь большой человек стал. К нему так не подберешься. Мы, что можем?

– Так! Кончай базар! Говнюки мы. Нечего сказать, – недоволен и собой и всеми Лысый.

– Тогда и Макс, – Акула разводит руками.

– С Максом сложнее, но по любому, нужна будет капуста. Предлагаю собрать всех бойцов и забрать все четыре борщаговских бара. Тогда капуста сразу же появится, – огорошил я всех своим заявлением. – Этот – на Потапова, Чебуречную через дорогу, и Молодежный. На той стороне «Детский мир» заберет Мартын.

– Мартын нам зачем? – кривится Плохиш.

– Без него – никак. Во-первых, боец один из лучших в городе и банда у него уже готова. Во-вторых, он же весь Поселок держит. Туда даже менты не суются. А нам нужна база в тихом месте. У него и оружие есть. Согласились бы тогда с Максом на мои условия, сейчас бы были деньги его поддержать на зоне и уже занимались бы тем, чтобы его выкупить. А так, что делать? Придется ждать и собирать деньги, а Максу сидеть.

– Тогда ты предлагал половину прибыли в общак. Не многовато ли? – Опять открыл рот, угрюмо сидящий Лысый.

– Конечно, это не мало. Но, во-первых, это не мне в карман, а деньги общие. Во-вторых, очень много проблем будет возникать по делу и их нужно будет быстро решать. Случай с Максом не должен повториться. А, в-третьих, общак будет работать. Пока и не очень напряженно, но придет время, и он заработает на полную. И тогда все изменится кардинально, – услышали оба мое мнение.

– Сколько ждать этого времени? – Процедил Лысый.

– Придется подождать. Лет через десять и начнем, – отвечаю я уверенно.

– Ладно. Я не против. Кстати, Серый, ты давно обещал пробить кто у нас стукачек. Нашел его? Он очень будет нам мешать теперь, – надо сказать, с удивлением слышу я уже спокойную речь от Вовки Лысого.

– А как же. Я его вычислил.

– Ну, говори, давай. Первым делом с него и начнем.

– Послушайте, пацаны. Отдайте его мне. Я придумал ему более удачное применение. Будет на нас теперь работать, – прошу.

– Ну, хоть кто он? – Подключился к разговору, уже все понявший Плохиш.

– Не могу. Не потому, что не доверяю. Очень тонкое уж это дело. Можете спугнуть. Один буду вести стукача. А выгода скоро уже будет видна. С Мамонта и начнем, – заканчиваю прения.

– А сам? – Ехидно, видимо вспомнив старое, смеется Иванушка.

– Я светиться не буду. Буду с общим работать. Но если нужно, я от драки не отказуюсь. Буду участвовать на общих основаниях. Кстати, если бы не было Мартына, где бы мы свое оружие хранили?

– Было б что прятать, – Иванушка уже не смеется, а просто хмыкает.

– Подождите пару минут.

Через десять минут подхожу к той же лавочке. На плече у меня спортивная сумка. Отдаю сумку Иванушке. Тот открывает сумку и вынимает пистолет ТТ.

– А ну дай сюда. Патроны есть? – Хватает пистолет Лысый.

Киваю, а Иванушка с восхищением вынимает второй пистолет ТТ.

– Я на днях съезжу кое-куда, привезу еще. И скоро будут стволы посерьезней. Годится?

– Теперь годится, – Лысый уже доволен.

– Но общее руководство бандой, Вовчик, будет на тебе. План таков…, – начинаю со своей коронной фразы.

Глава 5

Марина все никак не успокоится.

– К Наташе-то, когда пойдешь? – Интересуется Маринка.

– Сначала Ленку свою ты прозевал. Зумуж вышла. Затем Надьку. Тоже выскочила за вояку. Что ты за лопух такой?

Я отмахнулся: какие уж тут Натальи и Елены, когда – такое! Легкость, с которой упрятали Макса, говорила о том, что, в общем-то, все мы под статьей ходим, и что сажать нас станут, при возможности, вовсе не за те нарушения закона, в которых мы и в самом деле были виновны. Но Марина хотела услышать ответ.

– Да успокойся! Я же говорил тебе, что был у неё и все выяснил. Прозевал, так прозевал.

– Вот когда увижу тебя с Наташкой, тогда и успокоюсь.

Но, по какой-то причине, желания «вот прям срочно» увидеть Наташу не возникало. Может, это было связано с обрушившимися на меня новостями, а может, и нет: признаться, за все это время такой уж острой тоски по этой девушке я так и не испытал.

Сестрица моя – тот еще фрукт. И до моего ухода в армию, будучи совсем малявкой, могла так пробуравить взглядом, что – будь здоров! А за два года хоть и не выросла ростом, но еще поднаторела в этом деле. Под ее тяжелым взглядом мне стало совсем неуютно. И я, вместо того, чтобы сообщить, что, в общем-то, и к Сабариной как-то охладел, и еще подумаю, как в дальнейшем строить с ней отношения, произнес вслух совсем другое:

– Ну, Маришка, вот разгребусь. Вот честно, просто не хочется ее своими проблемами грузить…

В конце концов, к Сабариной и в самом деле надо будет зайти, но у меня будет, по крайней мере, еще несколько дней, чтобы точно определиться, чего я хочу. Впрочем, оказалось, что никаких нескольких дней у меня нет – Сабарина нашла меня сама.

Через пару дней заскочил ко мне домой посыльный от Мартына и сообщил, что Мартын ждет меня в его баре на семь. Ровно в семь я был в баре на Гната Юры. За столиком, кроме Мартына, сидели и его друзья: Юра Ленин, с которым у меня как-то сразу сложились великолепные отношения, и Лукаш, раскачавшийся до громадных размеров так, что даже руки полностью не сгибались.

Высокий и такой здоровый, говорящий басом, Вова Лукаш производил устрашающее впечатление на окружающих. При своем, прямо-таки, почти малолетнем возрасте, Вова – был новым признанным авторитетом в хулиганской среде на всей Борщаговке, да, пожалуй, и в городе. Лукаш постоянно качался, занимался новомодным тогда незнакомым нам каратэ и догуливал последние деньки перед уходом в десант. Там его уже ждали.

У Юры была набита стрелка с какими-то чуваками, которые очень нарывались на неприятности. Юра невысокого роста, с рыжей аккуратно постриженной бородкой и такой же лысиной, как и у Владимира Ильича, любимец всей публики в нашем районе. Чем он всех берет? Наверное, веселым, покладистым и совершенно беззлобным характером. Очень обстоятельный и справедливый. Но он тоже борец, и в обиду себя не даст. Лукаш с Мартыном с большим удовольствием согласились ему помочь.

Не успели мы обняться при встрече, как тут меня и накрыла Сабарина, появившаяся ниоткуда.

– Так. А ну-ка отойдем в сторону, мужчина, – совершенно не смущаясь такой представительной компании, заявила она и, не дожидаясь, встану я из-за стола или нет, пошла к выходу.

Мартын рассмеялся:

– Ты, Серый, разберись со своими бабами, наконец. А то из-за одной тебя все время били, а эта, похоже, сама сейчас побьет.

Мартыну-то весело – сам он с этим не заморачивается, у него что ни день, то новая пассия. А мне – не в жилу. Разговаривать со мной таким тоном, да еще в присутствии пацанов…. Я пошел за Сабариной. Оказалось, она и не думала выходить из бара, а просто присела за столик около выхода. Чертова кукла! Теперь еще и говорить с ней придется вполголоса – вон, пацаны как уши навострили!

А что, стоит только раз облажаться – и никто со мной дел иметь не захочет. Что это, спрашивается, за главарь такой, которого баба под каблуком держит:

– Ну, и в чем дело? Сколько тебя можно ждать? – Сразу без перехода начала недовольно Наташка.

Я, присаживаясь к ней за столик, пытался что-то промямлить, но в ответ услышал:

– Да знаю я, когда ты вернулся. Мне Марина все рассказала на следующий день.

Да, Мариша, сестрица любимая, удружила. Похоже, мою жизнь пытаются контролировать женщины.

– Ну, так, может, объяснишь? – Недовольным тоном продолжила Наташка.

Я смотрел на нее и удивлялся: из стройной, веселой, постоянно смеющейся девчонки она, всего-то за два года, превратилась во властную, всегда совершенно серьезную, довольно-таки укрупнившуюся злую тетку. Интересно, Маринка-то сама на Сабарину внимательно смотрела? Или, как это часто бывает, встречая ее постоянно, просто не заметила произошедших перемен? Но как по мне – я сейчас будто разговаривал с другим человеком. Мы еще и беседовать-то толком не начали, а разговор этот меня уже напрягал.

Вдруг кто-то хлопнул меня по плечу.

– Серега, мы сейчас смотаемся с Юркой, разберемся по-быстрому с этими чуваками. Здесь недалеко. Ты уж меня дождись. До свидания, Наташенька, – выдал Мартын тираду преувеличенно-веселым голосом, кланяясь и выходя из бара.

Мартыну отдубасить виновного гораздо интереснее, чем защитить невиновного. Но что уж с ним сделаешь? Похоже, что он сразу же стал побаиваться Наташку. Впрочем, как и я. Что это случилось с нашими дамами за время нашего отсутствия? А может, это с нами что-то случилось? Со мною – точно. Я еще целый год после освобождения чувствовал себя, как мешком прибитым, во время общения с женским полом. Как после рассказал мне Филин, нам подсыпали какую-то гадость в пищу в этой исправиловке, чтобы мы были тихие-тихие. Нашли подопытных кроликов, падлы…

Тогда я еще не знал о том, что со мной тоже что-то не так, а вот с Наташкой «не так» было определенно. Она глядела на меня, как будто собиралась загипнотизировать, а потом съесть. Нет, меня такие отношения не слишком-то устраивают!

– Наташ, давай-ка мы с тобой позже встретимся… в более приватной обстановке, и все обсудим. А сейчас, как видишь, я немного занят. И перед ребятами неудобно, что я вместо того, чтобы вопросы решать, занялся личными делами.

Сказал достаточно жестко. Сабарина выглядела недовольной, но немного притихла.

– Ладно. Я пошла, но с Мартыном своим закругляйся побыстрее. А вечером я тебя жду. Только обязательно чтобы был!

Кокетство у нее получалось какое-то… унтер-офицерское. Однозначно – за эти семь-восемь минут она меня реально напрягла.

Тут и Мартын возвратился.

Владимир Мартыщенко. Украинец. Кличка – Мартын. Из семьи рабочих.

Среднего роста, крепкий, с ничем не выделяющейся внешностью с явственной железобетонной челюстью, имеет очень злые темно-карие глаза, часто морщит лоб, и тогда глаза становятся прямо-таки хищные. Такое впечатление, что он сейчас на тебя набросится. А когда собеседник невольно отводит, от греха подальше, от Мартына взгляд, то, заметив квадратную челюсть визави, понимает, что с одного удара этого человека не пробить, а до второго можно и самому не дожить. Так что лучше с Мартыном не связываться.

При своих совершенно обычных габаритах имеет пушечный удар, причем с левой руки, откуда удар обычно не ожидают. Бьет без предупреждения, чем очень озадачивает соперника, который пока сообразит, что к чему – уже на земле, и часто в бессознательном состоянии.

Закончил среднюю школу, в которой, как он сам заявлял, не учился, а занимался боксом и борьбой. На этом поприще достиг впечатляющих успехов. На Борщаговке слыл за туповатого, так как ничем, кроме драк и женщин, которых менял каждый день, не интересовался. На настоящие взрослые драки старший брат его товарища стал брать Мартына с шестого класса!

Никого и ничего не боится. Но в тоже время, хитер простой народной хитростью.

Ярко выраженный лидер. Отвечает за своих людей, и люди идут за ним.

Цели и устремления – заработать, и неважно как, побольше денег. Уровень умственного развития однобок – хорошо разбирается в автомобилях, неплохо: у кого что выбить или кого обдурить. В общем – уважаемый человек.

Я удивлен.

– Юрка с Лукашом и сами справятся. Этих пацанов всего четыре человека. Ну, еще раз, здравствуй. Говори.

– Володя, разговор серьезный, так что пошли куда-нибудь, где поспокойней.

– Идем на Поселок на наше место. Там уж точно никто не подберется близко. Это же в двух шагах.

Через пятнадцать минут мы уже были на поселке Победа на нашем старом месте, и удобно расположились на каком-то бревне, как раз посредине заснеженной поляны, с двумя бутылками «биомицина» в руках. Деревья и кусты вокруг сейчас стоят без листвы и на них, как-то неуклюже, взгромоздились целые снежные сугробы. С веток свисают и слабо позванивают причудливой формы прозрачные ледяные сосульки. Поляна переливается алмазным блеском снежинок и полна непредсказуемости и загадочности. Самое то место для разговора о начале большого пути.

– Мартын, пора за дело приниматься, – начал я сразу.

– Дай погулять немного, – недоволен Володя.

– Не дам. Сейчас самое время. Упустим шанс – потом тяжело догонять будет. Догуляешь во время работы.

– Уже есть шанс? Я готов.

Вот с кем решать дела просто: Миха и Мартын. Никого и ничего они не боятся. Всегда готовы выступить.

– У тебя сколько человек? – Интересуюсь, – Отморозки есть?

– В каком смысле отморозки? И зачем они тебе?

– Отморозки – это те, кем можно пожертвовать и кто, действительно, отморозок по жизни.