Обратно на небо. Том 1

– И откуда же ты идешь с таким лицом? – спросила старушка, отхлебнув из чашки горячего чаю.

– Изучал каюты для размещения генофонда. – Эму уселся за длинный стол напротив Каськи.

– Только не ври, что там беспорядок!

– Нет-нет! Там все отлично… Только я никак не могу принять одно очень важное решение.

– Какое?

– Не понимаю, как их размещать.

– Что же тут непонятного? – подняла брови Каська. – Загнал да запер. Как будут нужны, откроешь.

– Если бы все было так просто! – вздохнул Эму. – Сейчас очень важно выбрать оптимальный вариант, чтобы в будущем избежать серьезных проблем. Например, вы можете сказать, следует ли рассаживать женщин и мужчин в разные каюты?

– Конечно! А то они расплодятся и израсходуют все ресурсы.

– Резонно! – Он громко расхохотался. – Но, думаю, ваши опасения не подтвердятся.

– Тогда какие могут быть проблемы? – насупилась бабка.

– В том-то и дело, что любые. Стоит принять одно неверное решение – и последствия могут быть ужасающими. Не для этой сотни, а для их потомков, лет через двести. Ведь нормы, по которым будет жить все это общество, мы устанавливаем сейчас. Вы же сами говорили мне, что их головы – как пустой жбан.

– Ну… – кивнула Каська.

– Поэтому нормой мы можем сделать все что угодно. Абсолютно всё. В некоторых культурах на Земле, к примеру, всем женщинам положено закрывать лицо платком в присутствии мужчин.

– Бред какой!..

– Не бред, а общественный уклад. Один человек это внедрил, а общество приняло. Теперь женщины, воспитанные в этих традициях, сами не хотят открывать своего лица, потому что считают это неприличным.

– Как без штанов?

– Практически. – Эму энергично растер себе виски. – Разумеется, я рассматривал варианты и с жесткими патриархальными рамками.

– Какими?

– Это такие общественные нормы, при которых мужчина главный, а женщина – его верный спутник, защитник тыла и хранитель семейного очага.

– И что же с ней будет, если мужик пропадет? Мало ли сколько опасностей там вас ждет?

– Это лишь один из важнейших вопросов, – кивнул Эму. – Но главное – у нас другие задачи. Нам нужен немедленный демографический взрыв с максимальным разнообразием генетических комбинаций. И при этом каждый человек должен быть пригоден для решения любых задач – от бытовых до боевых.

– И что же зависит от того, рассадишь ты их по разным каютам или нет?

– Очень многое. С одной стороны, хорошо было бы не создавать людям ограничений в общении. Чтобы они привыкали друг к другу, учились делить одно общее пространство. Но такое тесное общение может стать одним из факторов, способных привести к снижению интереса людей к различиям между полами. А это не лучшим образом могло бы сказаться на демографии.

– К снижению? – удивилась старушка. – Это ж как надо покалечить людей, чтобы они размножаться перестали!

– Это гораздо легче чем вы думаете. – Эму сделался серьезным и выпрямился. – Но когда разница между полами подчеркивается слишком сильно, то неизбежно начинают возникать вопросы, кто из них лучше: те или другие. Хотя вопросов «кто лучше» избежать все равно не удастся.

– Почему? Они же все одинаковые!

– Люди очень любят разделяться на клубы и группировки. Если не по половому, так по любому другому признаку.

– Как это?

Когда речь заходила о природе людей, Каська всегда становилась очень благодарным слушателем. Фактически Эму был вторым человеком, с которым она разговаривала за всю свою жизнь.

– Люди так устроены, – принялся объяснять Эму. – Группа тех, кто сильнее, будет всегда противопоставлять себя тем, кто хитрее. То же самое – с черными и белыми, богатыми и бедными, либералами и монархистами, гомо и гетеро… А кто-то вообще решит, что он круче всех, потому что рыжий…

– Правда? – задумалась она. – А что заставит рыжего думать, что он круче всех?

– Неважно, чем он отличается. Но каждый из людей всегда будет стремиться быть хоть в чем-то лучше остальных. И в отсутствие объективных преимуществ обязательно придумает какую-нибудь ерунду вроде: «Крупные женщины созданы для работы, а маленькие – для любви».

– Это придумали маленькие женщины?! – загоготала Каська.

– Скорее всего, – улыбнулся в ответ Эму. – Но такие попытки одних людей искать или выдумывать качества, в которых они превосходят других, может вылиться в дискриминацию, порабощение или уничтожение одних другими.

– Значит, нужно насаждать равноправие, – кивнула Каська. – А то вовек не расхлебаешь…

– Золотые слова! Будем насаждать, – ухмыльнулся инструктор. – Пусть они знают друг о друге всё. Чтобы им не приходилось преодолевать какие-то барьеры в общении между собой. Для женских особей в первом поколении работа и нагрузки наравне с мужскими должны стать естественными. Если женщины будут все делать так же, как и мужчины, то и численность представителей обоих полов будет примерно одинаковой: работать на равных, воевать и охотиться – тоже. По хозяйству – тем более. Ни тебе солдатских вдов, ни домохозяек. А мужчины пусть привыкают, что никто не собирается им уступать в стремлении доминировать над партнершами. Они должны знать, что любая женщина может легко справиться с любой проблемой не хуже мужчины. А если его желание доминировать противоречит ее желанию, то за это недолго и по морде получить. Так женщины станут выбирать действительно лучших, а не ждать, что кто-то выберет их. Тех, кто доминирует над соперниками, а не над ними. Это станет отправной точкой. А уж роли внутри пар пусть распределяют сами. Особенно когда появятся дети.

– Кажется, к тебе возвращается память… – пискнула старушка, когда подопечный закончил свои рассуждения.

Вид у нее был весьма подавленный, если не сказать напуганный.

– Что случилось? – встрепенулся Эму.

– Как же, должно быть, тяжело жить среди людей!..

Уединенные занятия в спортзале довольно скоро превратились из героических подвигов в рутину. Кухня для ручного приготовления пищи была изучена вдоль и поперек. Даже география Диско стала для Эму почти такой же знакомой, как большая выцветшая студия.

О флоре и фауне на той планете, куда нес его огромный галеон, можно было только гадать. Инструктор пересмотрел множество видеопособий о поведении разных типов земных животных, изучая логику хищников и их потенциальных жертв, зверей стайных и одиночных, мигрирующих и оседлых. А когда это ему надоело, он перешел к фильмам по анатомии и психологии человека.

Так продолжалось ровно до тех пор, пока долгожданный день завершения активации не настал. В то утро, глядя на себя в зеркало, Эму вдруг почувствовал, что жутко волнуется и принимать командование совершенно не готов. Он все время мыл руки, постоянно пил прогорклый растворимый кофе и бегал в туалет.

Бабушка же, наоборот, будто выключилась. Обосновавшись в капитанском кресле, она неподвижно уставилась в экран, на котором менялись лица особей из первой десятки.

Движения их мимических мышц были уже не рефлекторными, как во время электростимуляции, а вполне осмысленными. Люди проснулись, им поступила предпоследняя порция пищи через горловые зонды, и теперь они рассматривали то, что демонстрировалось им в очках.

Температура в зале транспортировки с момента начала активации не поднялась ни на градус. Открытые особи не замерзали только потому, что на них были направлены термоизлучатели, встроенные в бортики камер. На коже людей еще виднелись следы от электродов и датчиков, но сами провода уже втянулись в подвижные блоки активации, которые скоро должны были подняться в исходное положение.

Ежась от холода, Эму медленно двигался мимо камер, снова и снова разглядывая тех, с кем ему придется строить новый мир и воспитывать новый народ. До конца активации осталось меньше четверти часа, о чем свидетельствовала световая метка на полу в виде желтого креста. Она появилась в начале зала, и система издала неприятный звуковой сигнал, от которого Эму чуть не хватил удар.

Люди в камерах подняли свои головы и стали смотреть в сторону метки. Скорее всего, система показывала им в масках изображение зала и инструктора в этой самой точке. Сообразив, что туда надо встать, пока блоки активации не начали подниматься, Эму бегом направился к светящемуся на полу кресту.

Снова тренькнул звуковой сигнал, а через секунду наверху лязгнули мощные серво-приводы, складывающие конструкции, на которых крепилось оборудование для работы с людьми во время активации. Клубки проводов и манипуляторов поплыли вверх. Последние датчики и маски с наушниками поотскакивали с худеньких тел и повисли бесформенной мишурой, увлекаемые к потолку той же силой. После того как агрегаты были переведены в нерабочее положение и воцарилась жужжащая тишина, инструктора уже ничто не отделяло от активированных людей.

Нервно сцепив пальцы, он смотрел на них, а они смотрели на него и ждали. А он не знал с чего начать. К кому из них подойти сначала? Что сказать? Как они отреагируют на его прикосновение? Под грузом этих мыслей улыбка сползла с его лица. Тут он заметил, что их лица тоже становятся серьезными. Снова поспешив принять бодрый вид, он направился к центру первого ряда.

– Я Эму, – представился он. – Кто ты?

– Адон, – неуверенно протянул человек в камере.

Говорить ему было очень тяжело. Он был похож на бледную голубоглазую мумию. Из кожи на его голове начала пробиваться иссиня-черная щетина.

– Я освобожу тебя, а ты встанешь на пол, – заявил инструктор и уточнил. – Да?

– Да, – кивнул тот.

– А я? – нараспев пискнул из второго ряда чей-то голосок.

С непривычки Эму вздрогнул и принялся поспешно обдумывать свои дальнейшие действия. Эта реплика нарушала все его планы.

– Тихо! – произнес он и посмотрел в сторону женских особей, сдвинув брови. – Ты потом.

Рука инструктора прикоснулась к контрольной панели, и камера медленно клюнула изножьем в пол. Браслеты отскочили, освободив запястья и щиколотки существа. Тощее тело в майке, на которой было напечатано имя «Адон» выпало навстречу, и Эму едва успел его подхватить.

– Ох ты! – крякнул инструктор и поднял парня на руки.

Как тот ни старался держать голову ровно, она раскачивалась из стороны в сторону на тонкой шее, словно у птенца. Эму вынес тщедушное тельце на свободное пространство и усадил на пол.

– Да, ребята, – вздохнул он. – Работать нам с вами и работать.

Отвернувшись от Адона, он зашагал обратно к камерам. Теперь надо было освободить девушку, чтобы уже сейчас заложить в головы подопечных мысль о всеобщем равенстве. Но одна из них уже заработала себе штрафной балл, а он не успел заметить, кто это был.

– Я Эму, – представился он, глядя в немигающие карие глаза. – Скажи, кто ты?

– Аурора.

– А я?! – напомнил о себе тот же голос.

Теперь он успел ее засечь. Это была особь с маркировкой «Агнесс».

– Я говорю не с тобой, – ответил он и тихо добавил: – Тот, кто мне мешает, будет последним.

Та в ответ глубоко вздохнула, но язык прикусила.

Тем временем страшненькое существо по имени Аурора разволновалось и разрумянилось. Он схватил ее ладонь и забросил слабую руку себе на шею.

От них пахло как от новорожденных. Когда он выносил их из камер, заметил некоторые изменения в фигуре, произошедшие с начала активации. Они подросли, стали чуть шире в плечах. У женских особей начала оформляться грудь.

В самую последнюю очередь он отправился к Агнесс, на которую все это время демонстративно не смотрел. Ее голова с золотистой порослью одиноко торчала над камерой.

– Я Эму, – не торопясь отстегивать ее браслеты, представился он. – Кто ты?

– Агнесс, – ответила она.

– Ты поняла, почему ты последняя?

В ответ она отрицательно покачала головой. Он понизил голос, чтобы остальным было неслышно.

– Все молчали, ты говорила. Я тут главный, и я решаю, кто первый, кто последний. Ясно?

– Да, – кивнула она. – А все это кто?

* * *

– Вы думаете, что вы умнее всех?! – от самого порога заорал Моран.

– Ты чего сюда приперся? – жестко произнес я в ответ.

Марина сидела в кресле и смотрела в сторону, не желая принимать участия в перебранке. Мы оба были уверены, что старикашке очень не поздоровится, если она сорвется.

– Я пришел, чтобы сделать вам обоим замечание касательно вашего безответственного и безрассудного поведения!

– В гробу мы видали и тебя, и твои замечания! – Я указал ему на дверь, через которую он ворвался. – Исчезни!

– Вы знаете правила, господин Комаров! – не унимался дед.

– Да, и по правилам персоналу запрещено входить в номера без разрешения!

– Предупреждаю вас!.. – Он не договорил, потому что я схватил его за шиворот, чтобы выставить вон.

Тут произошло то, чего я меньше всего ожидал. Моран, который был почти вдвое легче и на голову ниже, взял меня за запястье одними пальцами и без видимых усилий отшвырнул мою руку так, что я едва устоял.

– Позвольте, я закончу, – сухо произнес он.

Мы с Мариной приумолкли от неожиданности.

– Я пилот этого корабля, а не ваш персонал, – сверкая глазами, отчеканил Моран. – С самого рождения и всю жизнь я вел галеон «Ригель» к месту назначения и поддерживал все его системы в рабочем состоянии. Как видите, полет завершен успешно. Сейчас моя задача состоит в том, чтобы все гости, и вы оба в том числе, остались в живых до прихода ответственных лиц из администрации колонии. Сейчас мы имели возможность убедиться в том, что вы не в состоянии обеспечить собственную безопасность. Поэтому я требую, чтобы вы оставили свои самовольные попытки покинуть корабль, иначе…

– Что иначе? – недобро процедила Марина, не вставая с кресла.

– Иначе я открою вам люк. – Старик сделал паузу и добавил: – А потом удалю ваши имена из списков гостей. И тогда ваши проблемы перестанут быть моими.

Издевательским кивком пилот дал понять, что разговор окончен, и вышел из номера. Дверь за ним закрылась, и мы остались сидеть в моей гостиной, не решаясь заговорить. Определенно, прежде чем что-то обсуждать, нам следовало пережить и проглотить это поражение поодиночке. Пробурчав что-то неразборчивое, Марина ушла к себе, а я отправился на нижние уровни, где по ночам собирался народ.

Единственным местом в отеле, где разрешалось курить, был «Зеленый бар», но это мало что меняло. Никакими изделиями, содержащими табак или нечто похожее на него, никто не располагал. Или же обладатели каких-то запасов просто предпочитали о них молчать. Все, чем я мог там поживиться, это несколько видов газировки и сухарики, похожие на собачий корм, из бесплатных автоматов. Со стаканом и мисочкой этой отравы я просидел перед пустой пепельницей не меньше часа, глядя в маленький монитор над стойкой бара. На экране из последних сил выплясывала какая-то темнокожая старушонка, распевая старомодные песни.

– Умели же раньше петь! – произнес наш с Мариной недавний знакомый, подсаживаясь ко мне.

Это он напугал нас до смерти, когда мы шастали наверху. У одинокого любителя бильярда была настолько заурядная внешность, что составить его словесный портрет не представлялось возможным. Пожалуй, даже у пятен на бесхозной барной стойке было больше особых примет, чем у него. Вместо приветствия я равнодушно кивнул в сторону экрана и спросил:

– Кто это?

– Это старушка Ноулз.

– Ах да! – вспомнил я. – Бьёнсе Ноулз! Ее похоронили, когда меня и на свете не было.

– Верно, – кивнул мой собеседник так уверенно, будто точно знал дату моего рождения. – Вам удалось сделать то, что вы задумали?

– Не понимаю, о чем вы.

– Мы случайно столкнулись на верхнем ярусе, когда вы и ваша спутница искали служебную лестницу.

– Да, благодаря вам мы ее нашли.

– И?..

– Что «и»?

– И вы чем-то очень расстроены… – медленно проговорил он, разглядывая меня.

– Радоваться нечему. – Я снова отвернулся к монитору.

Странный господин помолчал немного, словно ожидая продолжения беседы, а затем вздохнул и встал с высокого стула.

– Что ж… Всегда обидно, когда цель близка, но в силу ряда обстоятельств достичь ее не получается. Это не означает, что надо останавливаться и опускать руки. Ведь обстоятельства – штука весьма изменчивая. И совершенно необязательно ждать, пока они изменятся сами. Желаю удачи!

Еще какое-то время я сидел в баре, наблюдая, как двое хамоватых пьянущих ирландцев пытаются попасть дротиками в мишень. Слова недавно удалившегося собеседника зацепились за мой разум, точно вирус, и теперь их невозможно было от себя прогнать. И двое забулдыг, играющих в дартс, будто сулили мне разгадку возникшей передо мной проблемы.

Так ничего и не высидев, я направился к себе. На пороге меня ждал сложенный вдвое лист бумаги, который кто-то подсунул под дверь моего номера. На нем спешным размашистым почерком было написано: «Помощь – 742».

* * *

У самой двери в десятиместной каюте генофонда располагалась просторная зона с длинным узким диваном, напротив которого находился большой монитор. С другой стороны было предусмотрено свободное место с высоким небьющимся зеркалом. Все в этой зоне имело оранжевый цвет. Дальше начиналась зеленая спальная зона, разделенная на индивидуальные ячейки толстыми перегородками высотой в человеческий рост. Заканчивалась каюта входом в душевые (на пару мест каждая) и в два крошечных ватерклозета. Пространство перед входами в санузлы делилось на розовую и синюю половины.

– Здесь вы будете жить, – выдавил из себя изможденный Эму.

Весь первый десяток активированных людей ему пришлось на руках перетаскать в каюту из транспортного зала. Теперь они сидели на оранжевом ковровом покрытии и пристально смотрели на своего инструктора. Обстановка их не интересовала. Никаких попыток отвлечься или издать хоть один звук люди не предпринимали. После непродолжительной паузы на раздумья Эму махнул рукой и просто начал говорить:

– Группа «Аргентум»! Добро пожаловать в каюту, которая будет для вас домом на ближайший год. Скоро мы с вами научимся нормально ходить, питаться, взаимодействовать, организовывать свой быт. Со временем вы станете отличной, слаженной командой, сильными воинами и грамотными руководителями. Но прежде вы должны стать людьми – мужчинами и женщинами, научиться усердию и трудолюбию, дружбе, любви, взаимовыручке…

Бледные слабые существа сверлили Эму неподвижными взглядами в пугающей тишине и, казалось, не понимали ни слова из того, что он говорил.

– И не спрашивайте меня как, – продолжал наставник. – Потому что я этого и сам не знаю. Будем учиться вместе. С чего же мы начнем?

При нормальном освещении стало видно, что первым делом людей надо мыть и переодевать. Стимуляция мышц во время активации заставила их изрядно попотеть, и теперь вся их скромная одежда была украшена густыми соляными разводами.

– Мне нужен какой-нибудь антисептик! – Эму ворвался на основной пульт, где, по обыкновению, торчала старуха.

– Гляди-ка! – с любопытством воскликнула она. – У него кто-то уже убился.

– Нет, к счастью. Неглубокие пролежни на спинах.

– Понятно, – кивнула бабка. – Это ерунда.

– Так вы принесете?

– Ха! Он просит, чтобы я ему принесла. Вот еще! Будто бы других забот нету. Сам сгоняешь, быстрее будет. Медотсек уровнем выше.

– Я не хочу их надолго оставлять… – попытался возразить Эму.

– Ничего твоим дистрофикам не сделается. – Каська ткнула пальцем в монитор. – Вон, сидят как приклеенные и не шелохнутся.

Вернувшись в каюту, инструктор окинул взглядом сидевших там людей и отдал приказ:

– Адон, Авель, встать!

Опираясь на первые попавшиеся под руку предметы, оба человека поднялись. В случае Авеля это было лицо кого-то из женских особей.

– Следовать за мной. Остальным сидеть.

Эму повернулся и повел парней в сторону душевых, чтобы затолкать их в тесные кабинки прямо в одежде.

– Стоять на месте! Глаза закрыть! Душевая, вода сорок градусов!

Сквозь полупрозрачную дверцу учитель увидел, как теплые струи ударили по худеньким телам. Люди в душевых даже не пикнули. Отсчитав полминуты, инструктор отключил воду и открыл дверцы. Мокрые парни стояли, плотно сжав губы и зажмурив глаза.

– Спокойно! Не бойся! Смотри на меня! – произнес наставник.

Футболка Авеля не хотела отлипать от подсохших ран на его спине, и Эму принял решение оставить их под теплой водой еще ненадолго, а сам тем временем вернулся, чтобы позвать Аурору и Астру. Женщины реагировали на воду с таким же ужасом. Пришлось даже напомнить им, чтобы они дышали.

Раскисший трикотаж легко покинул тщедушные тела. Инструктор скомкал мокрую одежду и всучил ее обладателям.

– Ты снял белье, – сказал Эму сразу обоим парням. – Повернись направо, открой крышку, положи.

Снова закрыв всех четверых в душевых кабинах, он включил им трехминутную программу очистки и вернулся к остальным, чтобы начать работу со следующей парой.

Часом позже, когда Эму уже был готов вырубиться прямо на бегу, вся группа «Аргентум» оказалась вымытой, обработанной и переодетой в тренировочные костюмы черного цвета. Желая перевести дух, инструктор устало опустился на оранжевый диван.

– А чего это ты расселся? – прогрохотал по системе громкой связи голос Каськи. – У них по расписанию кормежка.

* * *

– Вот эта дверь, – указала Марина на номер «742».

Она все еще немного злилась на меня за то, что я не отнес ей обнаруженную на своем пороге записку сразу же, как только нашел ее. Ей, видите ли, не спалось из-за того, что она не знала, что нам делать дальше.

– Ты позвонишь или я?

– Какая разница? – буркнула она и нажала на кнопку звонка.

Какое-то время нас, как водится, разглядывали на экране домофона, а потом дверь открыл толстый очкарик, который накануне чуть не заработал себе шейный хондроз, глазея, как мы с Мариной перебираемся на козырек кормового сектора по раскладным мосткам.

– Привет! – улыбнулся он. – А мы давно вас ждем. Даже завтракать не пошли.

– А «мы» – это кто? – спросил я, заглядывая в номер поверх его плеча.

Кроме него, там было еще двое – дородная дама и сухощавый мужичок с аккуратно подстриженной козлиной бородкой и в очках, какие носят банкиры.

– Я Дэн Кенникот, – представился хозяин. – Это моя жена Биатрис и наш друг профессор Никсон.

– Что вам угодно? – сухо спросила Марина, когда мы вошли в гостиную номера 742 и за нами закрылась дверь.

– Вы смелые ребята, – подал голос Никсон. – Вы ищете выход наружу, и мы хотим вам помочь.

– Странно, – заметил я. – Еще вчера эти двое сильно сомневались в законности нашего выступления под куполом, после чего по очень странному совпадению прямо у выхода нас засек пилот.

– Клянусь, мы не сдавали вас! – воскликнул толстяк, и его лицо стало покрываться бордовыми пятнами.

– Это я сомневалась! – подняла руку хозяйка. – Но профессор Никсон развеял наши сомнения. Вы всё делаете правильно. Теперь мы готовы оказать вам любую посильную помощь! Мой муж, например, не последний человек в мире высоких технологий…

– И что же конкретно вы собираетесь нам предложить, – обратилась Марина к Кенникоту, – учитывая, что выход мы уже нашли?

– Я участвовал в разработке подобных систем безопасности. Могу открыть вам любую дверь с центрального пульта, пока пилот возится с полотером.

– И только? – усмехнулся я. – Моран сам обещал нас выпустить, если мы снова попытаемся сбежать.

– Так почему же вы не бежите? – поинтересовался Никсон.

Мы с Мариной переглянулись, соображая, что ему ответить, но он ответил за нас:

– Вы еще не готовы к побегу физически. Вам необходимы тренировки, оружие и надежно прикрытый тыл, не так ли?

– Вижу, вы догадливы, профессор, – процедил я. – Допустим, вы нас натренируете, вооружите и даже тыл нам прикроете. А чего вы хотите от нас взамен?

– Совершенно ничего, – подал голос Кенникот. – Нам нужно, чтобы нас освободили и дали нам то, за что мы платили деньги.

– Хорошую еду, прислугу, развлечения! – добавила Биатрис. – Это ж страшно подумать, сколько всего должно быть организовано в нашем отеле, а у нас нет ничего!

Я вгляделся в лица новых знакомых. Супруги совершенно искренне верили в то, чего они хотят, и готовы были пойти на многое ради этого. А вот профессор с первого взгляда производил впечатление человека, что называется, «с двойным дном». Нет, такой сам наружу не полезет и пальцем о палец не ударит без предоплаты. Размышляя о том, что ему от нас нужно на самом деле, я перестал вникать в кудахтанье его пухлых друзей. К реальности меня вернул звук дверного звонка.

– А этот славный парень поможет вам набрать физическую форму, – указал на дверь Никсон.

В нее осторожно протиснулся гигантский чернокожий громила, в котором я тут же узнал экс-чемпиона мира по боксу в супертяжелом весе. Его знали в лицо абсолютно все журналисты нашей исходной планеты.