Что скрывает правда

Голос у нее тихий и слабый.

Снаружи раздается шум, и дверь открывается. Кинг, в своем проклятом модном костюме, выглядит ужасно бодрым. Таким я еще его не видел. И когда он смотрит на мою жену, беременную, ранимую, красивую, на его лице появляется мерзкая усмешка. Мне приходится прилагать много-много сил, чтобы не врезать кулаком по его роже.

Я быстро прохожу вперед и опускаюсь на колени рядом с Алекс.

– Ты должна верить мне – я этого не делал.

Я слышу, как позади меня Кинг издает звуки, выражая свое нетерпение, но продолжаю держать Алекс за руки, заставляю ее посмотреть на меня. Потому что сейчас самый важный момент. Момент, когда она принимает решение. Она юрист; она замужем за следователем. Она знает, что людей не арестовывают по пустой прихоти, особенно офицеров полиции.

– Послушай, – торопливо говорю я, понижая голос, – я виделся с Эммой…

Она хмурится:

– Что? Когда?

Я сглатываю.

– В тот вечер. – Она открывает рот, собираясь что-то сказать, но я не даю ей такой возможности. Еще не время. – Она просила у меня совета, вот и все. Она думала, что ее кто-то преследует. Вероятно, поэтому они и решили… в квартире есть моя ДНК…

Кинг кладет руку мне на плечо:

– Хватит. Пора ехать.

Я сбрасываю его руку.

– Скоро сюда придут с обыском. Не впадай в панику. Это обычное дело. Просто дай им делать свою работу. Но я хочу, чтобы ты, после того как они закончат, поехала к своей сестре…

– Нет, – твердо говорит Алекс. – Я хочу быть здесь… ради тебя…

Я мотаю головой:

– Это ничего не изменит, они все равно не позволят тебе увидеться со мной. Ситуация и так непростая – я не хочу беспокоиться еще и за тебя. Я хочу знать, что ты в безопасности, понимаешь? Ты поедешь к ней? Ради меня?

Алекс кусает губу, потом кивает.

– Я позвоню как только смогу и сообщу, куда меня отвезли.

Потому что точно не отвезут в Сент-Олдейт, это я знаю наверняка.

Алекс опять кивает. Ее глаза наполняются слезами. Я нежно глажу ее по щеке, потом по животу, но так, чтобы этот ублюдок не видел. А затем встаю и говорю:

– Кинг, поехали.

* * *

В отделе уголовных расследований все еще царит атмосфера вселенского холода, и, когда Эв выходит за кофе, ей приходится сделать над собой усилие, чтобы уйти с солнечного света и вернуться в жаркие и душные помещения Сент-Олдейта. Однако ей хватает одного взгляда, чтобы понять: что-то изменилось. Когда она уходила, все решительно таращились в свои мониторы, делая вид, будто заняты, и избегая смотреть друг на друга. Сейчас же все не так. В комнате стоит тишина, но это тишина после падения метеорита. Тишина пережитой катастрофы.

– В чем дело? Что случилось?

Сомер поднимает голову. Ее лицо бледно.

– Фаули арестовали.

– Что?

Эв затаивает дыхание, ожидая, что кто-нибудь рассмеется и скажет, что это шутка – «Ха, а ты купилась!» – но видит лишь бесстрастный взгляд Асанти, мрачное лицо Бакстера…

– Господи… за что?

– За убийство, – тихо говорит Сомер. – За убийство Эммы Смит.

Эв переводит взгляд на Куинна. На Куинна, который говорил, что это дело плохо пахнет, который говорил, что Фаули есть что скрывать. Тот пожимает плечами, но молчит. Похоже, на этот раз он не считает нужным повторять сказанное.

– Боже, – выдыхает Эв, – но тогда…

Она не успевает закончить. Позади нее открывается дверь, и, обернувшись, она видит Гислингхэма. На его лице загар и широченная радостная улыбка.

В следующее мгновение он ошеломленно оглядывает всех:

– Господи… кто-то умер?

* * *

Адам Фаули

11 июля 2018 года

11:35

Они выбрали отдел Ньюбери. Достаточно близко в целях удобства и достаточно далеко, чтобы исключить вероятность, что кто-то узнает меня. А вероятность, если честно, мала: я уже и не вспомню, когда в последний раз был здесь. Обычно мы стараемся соблюдать определенную осторожность при работе с коллегами-офицерами, однако Кинг, должно быть, раструбил о нашем приезде – мне с трудом верится, что в жаркий летний день в отделе всегда так много народу. Я то и дело наталкиваюсь на «случайные» взгляды, когда мы проходим мимо, при этом Кинг держит меня за плечо, чтобы никто не усомнился в том, кто из нас двоих тут главный. Мы останавливаемся у стола дежурного, и в помещении поднимается тихий гул. Меня не удивляет, что здесь толпы любопытных: арестованный детектив-инспектор гораздо интереснее какого-то ДТП со смертельным исходом.

Дежурный сержант играет на публику, составляя протокол о задержании с таким видом, будто впервые столкнулся с этим процессом. Он поднимает голову:

– Нужно сдать мобильный телефон.

– Только после того, как я позвоню жене.

– С него ты звонить не будешь, приятель. Он перешел в собственность полиции.

– Я обещал, что сообщу, где я. Она беременна, ей совсем не нужно…

Дежурный изгибает бровь. В его взгляде то, что он с радостью произнес бы вслух: «Ну и кто в этом виноват?»

Он протягивает руку. Я достаю телефон из куртки, кладу его на стол и толкаю.

До меня начинает доходить, как много сил я трачу зря. На жизнь, на движения, на свой чертов мобильник. В настоящий момент я даже пописать не могу без разрешения. Человек на своей работе привыкает все контролировать, и чем выше он поднялся, тем ему хуже. Он теряет способность подчиняться – если таковая у него была. Мне в голову вдруг приходит мысль, что я превратился в ходячее клише. Получаю дозу собственного лекарства, смотрю на мир по другую сторону забора, бегу милю в чужой шкуре. Только проблема в том, что эта шкура – тюремная роба.

…Когда я поворачиваюсь, рожа Кинга оказывается в трех дюймах от меня. Он улыбается. Я даже вижу его зубы.

* * *

– Миссис Фаули?

Мужчина протягивает удостоверение. Алекс не узнает его. Он точно не из коллег Адама. Он тощ, неуверен в себе, слегка смущен.

– Детектив-констебль Фэрроу, – говорит мужчина, протягивая удостоверение еще чуть-чуть вперед. – Мы можем войти?

На улице припаркован минивэн.

Белый.

Алекс ощущает приступ холодного страха. Только на этот раз страх другой.

На этот раз она знает, кто внутри.

* * *

Допрос Адама Фаули в отделении полиции долины Темзы, Милл-лейн, Ньюбери

11 июля 2018 года, 12:30 дня

Присутствуют детектив-инспектор Р. Галлахер, детектив-сержант Д. Кинг, миссис П. Макхью (адвокат)

РГ: Время начала допроса 12:30. Присутствуют детектив-инспектор Рут Галлахер, детектив-сержант Дэвид Кинг, детектив-инспектор Адам Фаули. Детектив-инспектор Фаули предупрежден, его сопровождает адвокат миссис Пенелопа Макхью. Думаю, мы начнем с того, что вы расскажете нам о событиях вечера понедельника 9 июля 2018 года. Ранее вы признались, что ездили на квартиру Эммы Смит. В котором часу это было?

АФ: Примерно в девять вечера.

РГ: Как я понимаю, до этого вы находились в тренажерном зале?

АФ: Да, в Хедингтоне, в «Оздоровлении и отдыхе». Кажется, я уехал оттуда в восемь сорок пять. Уверен, вы сможете это подтвердить.

РГ: Перед отъездом из тренажерного зала вы переоделись?

АФ: Нет, я опаздывал, поэтому сразу поехал к мисс Смит.

РГ: Значит, вы были одеты?..

АФ: В футболку и шорты. И в кроссовки.

РГ: Какого цвета футболку?

АФ: Белую.

РГ: Ясно. И вы продолжаете утверждать, что приехали в Шривенхэм-Клоуз по просьбе мисс Смит?

АФ: Я не «продолжаю утверждать» – все было именно так. Я виделся с ней в Сент-Олдейте в тот же день, и она попросила меня приехать.

ПМ: Предполагаю, что местонахождение будет подтверждено камерами видеонаблюдения.

РГ: Конечно, мы их просмотрим. Встреча в Сент-Олдейте была случайной? Она просто оказалась рядом?

АФ: Нет, Эмма специально приехала ко мне с Иффли-роуд во время обеденного перерыва. Она хотела моего совета. Сказала, что много времени это не займет, поэтому я предложил заехать к ней по пути домой.

ДК: Она сказала, о чем хочет поговорить?

АФ: Нет. Как я объяснял раньше, к тому моменту я виделся с мисс Смит всего несколько раз. Я не знал, какие у нее проблемы, до того вечера, когда приехал к ней на квартиру.

РГ: Итак, вы приехали примерно в девять вечера. Как долго вы пробыли у нее?

АФ: Около получаса.

ДК: Что произошло в течение этих тридцати минут?

АФ: Повторяю то, что говорил раньше: мы обсуждали преследователя…

ДК: Больше ничего?

АФ: Ничего.

ДК: Даже на другие темы не говорили? О вашей жене? Ведь они подруги, не так ли?

АФ: Когда я приехал, мисс Смит справилась о здоровье моей жены, и все. Но я приехал не ради этого.

РГ: Как происходил разговор?

АФ: Она подробно рассказала, что происходило – конкретные инциденты, – с датами и временем.

ДК: Она вела записи?

АФ: По сути, да. Только это больше походило на дневник. Едва ли она обрадовалась бы, если б кто-то прочитал его.

РГ: Для протокола: в квартире мисс Смит такой дневник найден не был.

АФ: Ну а в тот вечер он был – лежал на журнальном столике.

ДК: Когда она перечисляла даты… вы делали записи?

АФ: Нет. Когда я достал свою записную книжку, она занервничала и попросила меня ничего не записывать. Она была не готова официально подавать заявление.

ДК: У нас есть только ваши утверждения.

АФ: Как я сказал, она не хотела обострять ситуацию…

ДК: А как я сказал, у нас есть только ваши утверждения. Потому что больше никто не знает об этом вашем предполагаемом «преследователе».

АФ: Мне нечего на это ответить. Я знаю только то, что она сказала мне. И как нам удалось выяснить, некто Хью Клиланд поссорился с ней и вполне мог преследовать ее.

РГ: Опять для протокола: отпечатки пальцев Хью Клиланда в квартире мисс Смит обнаружены не были.

ПМ: Что насчет его ДНК?

РГ: У него были взяты образцы. Мы ждем результатов.

ПМ: У него есть алиби на тот вечер?

РГ: Данные проверяются. Это все, что я могу сказать на данном этапе.

ДК (к Фаули): Итак, если мисс Смит считала, что Клиланд преследует ее, почему она не сообщила об этом своему начальству? Своим коллегам?

АФ: Она сказала, что никогда не видела мужчину в лицо. Вероятно, она боялась обвинять Клиланда, не имея доказательств, что это именно он.

ДК: Что насчет ее семьи и друзей? Уж им-то она должна была рассказать.

АФ: У меня сложилось впечатление, что она очень закрытый человек…

ДК: Закрытый или нет, я считаю это странным. Очень странным. Особенно если учесть, что у мисс Смит, по словам ее родителей, уже был подобный опыт несколько лет назад.

АФ: Мне она об этом не рассказывала.

ДК: Человек, прошедший через такой опыт, вряд ли держал бы все это в себе, если б думал, что все повторяется снова.

АФ: Как уже пояснил, я не в том положении, чтобы строить догадки насчет поведения мисс Смит. Она была подругой моей жены. Я практически не знал ее.

ДК: Вы знали ее достаточно хорошо, чтобы пить с ней.

АФ: Она предложила мне бокал вина. Мне показалось невежливым отказываться.

ДК: Сколько она выпила?

АФ: В моем присутствии только один бокал.

ДК: Полицейский судмедэксперт предположил, что она выпила гораздо больше этого.

ПМ: У нас нет способа точно определить, когда мисс Смит употребила весь алкоголь, обнаруженный при вскрытии. Детектив-инспектор Фаули может комментировать только то, что произошло в его присутствии.

ДК: Значит, она выпила немного, была сильно расстроена – и что дальше? Вы обняли ее за плечи?

АФ: Нет.

ДК: Стали утешать?

АФ: Нет.

ДК: Как-никак она пережила расставание, она такая ранимая…

АФ: Нет.

ДК: Ведь она привлекательная женщина, а ваша жена беременна; легко увидеть, как одно вытекает из другого…

АФ: Всего этого не было. И мне очень не нравится упоминание моей жены.

ДК: Возможно, мисс Смит с самого начала была согласна – возможно, именно поэтому вы решили, что она не против. Возможно, именно она все инициировала – вероятно, вы много лет нравились ей, кто знает… Только потом она вдруг меняет свое мнение, пытается оттолкнуть вас…

АФ: (Качает головой.)

ДК: И вот она сопротивляется, начинает кричать…

АФ: Нет. Нет, нет, нет…

ДК: Вы рукой закрываете ей рот – делаете все, чтобы заткнуть ее…

АФ: Я не прикасался к ней, и она была жива, когда я уехал.

ДК: Вы не убивали ее…

АФ: Нет.

ДК: Вы не насиловали ее…

АФ: Нет.

ДК: У вас не было секса по взаимному согласию…

АФ: Нет. Категорически нет.

РГ (передвигает через стол лист бумаги): Это копия отчета судмедэкспертов, который мы получили сегодня утром. Лаборатории удалось выделить некоторое количество мужской ДНК по делу Смит. И это ДНК не Хью Клиланда.

ПМ: Но вы, кажется, говорили, что все еще ждете результаты анализа ДНК?

РГ: Да, мы ждем анализа его ДНК. А это не его. Мы знаем это достоверно, потому что эта ДНК идеально совпадает с другим образцом. В частности, с образцом, хранящимся в целях отсеивания в национальной базе данных полиции.

АФ: Я был в квартире. Естественно, там есть моя ДНК.

РГ: Я говорю не о том, что было найдено в квартире. Я говорю о том, что было найдено на теле.

АФ: Что?

РГ: Все очень просто. Ваша ДНК была найдена на теле Эммы Смит. Возможно, у вас получится объяснить это нам.

АФ: Это наверняка ошибка. (Пауза.) Я могу объяснить это только тем, что произошел случайный контакт – вероятно, наши руки соприкоснулись, когда она передавала мне бокал.

РГ: Вы утверждаете, что так все и происходило?

АФ: Нет, я утверждаю, что так могло случиться. Если честно, я не могу вспомнить никакого другого контакта.

РГ: Ваша ДНК, детектив-инспектор Фаули, была найдена не в одном месте, не только на ее руках. Она была обнаружена по всему ее телу.

АФ: Нет. Категорически нет. Такого просто не могло быть.

ДК: В том числе – что является самым важным фактом – в области ее гениталий.

РГ: Кроме того, при посмертном обследовании этой зоны был обнаружен лобковый волос. Волос, который не принадлежит жертве. Это мужской волос. И он принадлежит вам.

* * *

Алекс Фаули сидит в саду, делая вид, что читает, но на самом деле слушает, как оперативная команда передвигается по ее дому. Тихие голоса, шаги. Она запрещает себе думать о любопытных соседях, милых старушках и старичках, которые «просто хотят одолжить у вас соли» ради того, чтобы поглазеть.

Единственный, кто ей знаком, это Алан Чэллоу – они встречались на вечеринке в Сент-Олдейте, – однако сегодня его здесь нет. Возможно, он постеснялся приходить. Она бы на его месте постеснялась. Главная здесь – женщина-азиатка. Она спокойна, проводит обыск профессионально и основательно, но за этой маской, в глубине ее темных глаз, есть нечто, чего Алекс видеть совсем не хочется. В настоящий момент ей не вынести чьего-то сочувствия.

Задняя дверь открывается, и к ней через сад идет тощий детектив-констебль. Ему не помешало бы постричься. Каждый раз, когда он откидывает с лица волосы, Алекс вынуждена прикусывать язык.

– Миссис Фаули?

Она поднимает голову.

– Извините, что беспокою, но можно задать вам несколько вопросов?

Она внимательно смотрит на него, поставленной козырьком ладонью закрываясь от слепящего солнца.

– О чем?

– Мне просто нужны кое-какие факты. В котором часу ваш муж вернулся в понедельник вечером, ну и все в таком роде…

Ей хочется послать его подальше, предложить ему не лезть не в свое дело, однако она не так глупа. Она знает, что так сделает только хуже. И есть еще кое-что, чего она не сможет вынести: чтобы ее увезли в Сент-Олдейт. Чтобы ее усадили на заднее сиденье полицейской машины, где она будет обливаться потом, где на нее будут таращиться.

– Думаю, – устало говорит Алекс, – вам стоит принести для себя стул.

* * *

[МУЗЫКАЛЬНАЯ ТЕМА – КАВЕР-ВЕРСИЯ ААРОНА НЕВИЛЛА «Я ОБРЕТУ СВОБОДУ»]

[ДЖОСЛИН]

Я Джослин Найсмит, и я являюсь сооснователем «Всей правды», некоммерческой организации, которая борется за предотвращение ошибок в судопроизводстве. Это «Восстановление справедливости, серия 3: Придорожный Насильник освобожден?».

Глава четвертая: Штукатурка

Вам может показаться, что «Штукатурка» – странное название для эпизода. Но в том, что касается Гэвина Пэрри, оно, как это ни ужасно, вполне подходит.

Прежде чем мы двинемся дальше, я должна предупредить вас, что этот эпизод содержит детали, которые могут огорчить некоторых слушателей.

В предыдущем эпизоде мы узнали о том, как Александра Шелдон, третья жертва Придорожного Насильника, вышла замуж за одного из следователей, ведших это дело, за детектива-сержанта – сейчас он детектив-инспектор – Адама Фаули. На наш взгляд, это, пожалуй, единственный наиболее важный фактор, который нужно учитывать при оценке предполагаемой вины Гэвина Пэрри.

Но я опять забегаю вперед. Сначала нам нужно немного вернуться назад.

Вечером 16 октября 1998 года Луиза Джилкрайст шла домой с работы в приемной у одного врача в Каттеслоу, когда ее неожиданно затащили в кусты и жестоко изнасиловали. Чуть меньше месяца спустя было совершено нападение на пятую жертву, девятнадцатилетнюю акушерку-стажера, которая возвращалась домой из больницы имени Джона Рэдклиффа в Оксфорде. Она получила ужасные травмы. Интервалы между нападениями становились все меньше, а насилие – все ожесточеннее. Угроза нападения Придорожного Насильника росла.

[ЭЛИСОН ДОННЕЛЛИ]

Ну, я слышала о Придорожном Насильнике – все слышали. Но это было в Оксфорде. До Эбингдона далеко. Кто мог подумать, что это случится с нами…

[ДЖОСЛИН]

Это Элисон Доннелли. Она единственная из выживших жертв готова публично рассказывать о выпавших на ее долю тяжелых испытаниях. В то время ей был всего двадцать один год.

[ЭЛИСОН]

Я шла домой по Ларборо-драйв и была уже в нескольких шагах от своей квартиры. Весь день шел дождь, поэтому в канавах было полно воды, и, когда я остановилась, собираясь перейти дорогу, мимо проехал грузовик, да так близко к тротуару, что окатил меня водой с ног до головы. Думаю, это отвлекло мое внимание. Вот тогда все и случилось.

[ДЖОСЛИН]

Элисон не слышала, как сзади к ней подошел мужчина. Этот мужчина накинул ей на голову пластиковый пакет и потащил с тротуара в кусты.

[ЭЛИСОН]

Я пыталась сопротивляться, но ничего не видела – пакет прилип к лицу. Потом я почувствовала, как он тащит меня через кусты. После этого он закинул меня в кузов минивэна. Там на полу было что-то похожее на пластик. Я в жизни так не пугалась. Я думала, он убьет меня.

[ДЖОСЛИН]

Теперь мы знаем, что нападавший увез Элисон за десять миль, на автостоянку возле кольцевой Оксфорда.

[ЭЛИСОН]

Он вытащил меня из минивэна и поволок куда-то – я ощутила асфальт под ногами. Потом повалил меня на спину, сорвал с меня нижнее белье и изнасиловал. Я почувствовала, как он встал, а потом услышала, как удаляются его шаги. Я лежала там затаив дыхание и молилась, чтобы он не вернулся.

[ДЖОСЛИН]

Но эти молитвы не были услышаны.

[ЭЛИСОН]

Через несколько минут опять раздались его шаги, они приближались, а потом он схватил меня и бросил лицом на асфальт. Это было так больно – я никогда раньше не занималась сексом таким образом. Сейчас этот мужчина казался другим – более грубым. Жестоким. Должно быть, он понимал, какую боль причиняет мне, но его это не заботило. Я подумала, что он наказывает меня за то, что в первый раз все так быстро закончилось. Одной рукой он прижимал меня за шею, вдавливая в асфальт, я даже не могла дышать. Когда я попыталась сопротивляться, он стал бить меня головой о землю. И на этот раз все продолжалось долго.

[ДЖОСЛИН]

Элисон получила перелом черепа и потеряла зрение в одном глазу. Травмы у нее были ужасные.

[ЭЛИСОН]

Наверное, в какой-то момент я потеряла сознание, потому что, когда пришла в себя, вокруг были полицейские мигалки и стояла машина «Скорой».

[ДЖОСЛИН]

Элисон доставили в больницу Рэдклиффа, где ей сделали срочную операцию. Прошло пять недель, прежде чем ее состояние улучшилось настолько, что она смогла вернуться домой. Впереди ее ждало пять месяцев реабилитации. Однако на этот раз полиции долины Темзы повезло. В подошве обуви Элисон застряло нечто, что могло попасть туда только из кузова минивэна.

Эта субстанция называется гипс. Основа штукатурки. Для полиции это стало первой реальной уликой. И оказалось, что критически важной уликой.

Но это было не единственным прорывом в расследовании. Одна из соседок Элисон по квартире вспомнила, что за несколько дней до нападения не раз видела белый минивэн, припаркованный на улице. То было первым указанием на то, что версия детектива-сержанта Адама Фаули верна: насильник действительно выслеживает свои жертвы.

Расследование сильно продвинулось вперед, однако это не помогло спасти Люси Хендерсон, ставшую седьмой, и последней, жертвой. 12 декабря на нее напали, когда она шла домой с работы, затащили в минивэн и увезли на заброшенную стройку, где жестоко изнасиловали. И снова на подошве ее обуви был обнаружен гипс.

[ЭЛИСОН]

После того, что случилось с Люси, полиция спросила меня, согласна ли я сняться в реконструкции событий, чтобы потом показать ее по «Криминальному дозору». И я сказала «да», потому что очень хотела помочь. Но это было ужасно – я как будто снова пережила все.

[ДЖОСЛИН]

Как потом сказал судья, Элисон проявила удивительную отвагу и стойкость перед лицом такого страшного нападения. Сейчас, двадцать лет спустя, она нашла новое призвание и работает в качестве консультанта, помогая другим жертвам сексуального насилия. Так что во всей этой жуткой истории есть хоть какой-то положительный момент.

Однако, как это ни печально, такое нельзя сказать про других жертв Придорожного Насильника.

В Рождественский сочельник 1998 года Дженнифер Годдард, мать пятой жертвы, вернулась домой и обнаружила, что у ее дочери передозировка. Рядом с кроватью была записка со словами, что она очень сожалеет, но не может жить дальше. Ей было всего девятнадцать.

Придорожный Насильник забрал первую жизнь.

[НА ЗАДНЕМ ФОНЕ «СЛЕЗЫ В РАЮ» – ЭРИК КЛЭПТОН]

Я Джослин Найсмит, и это «Восстановление справедливости». Можете слушать этот и другие подкасты «Всей правды» на «Спотифай» или в любом другом месте, где вы их найдете.

[ПЛАВНОЕ ЗАТИХАНИЕ]

* * *

РГ: Допрос возобновлен в 13:10. Присутствуют те же.

ДК: Давайте вернемся к экспертизе, ладно? Потому что, если честно, у меня не получается найти какое-либо объяснение. Если не считать того, которое очевидно.

АФ: Наверняка здесь произошла ошибка…

ДК: Ошибка? Серьезно? Сколько раз за долгие годы я слышал от подозреваемых эту фразу: «Это не я, меня там не было…» Вы можете придумать что-нибудь получше?

АФ: Послушайте, если б у меня с ней был секс, вы обнаружили бы сперму, а не просто лобковый волос.

ДК: Вы могли пользоваться презервативом.

АФ: Может, это у вас, Кинг, такая семейная жизнь, что вы носите с собой презервативы на всякий случай, но я – нет, уверяю вас.

ДК (подается вперед): Объясните. Наличие. Волоса.

АФ (пауза): У меня нет объяснения.

ДК (откидывается на спинку): О, думаю, есть. Вам так не кажется?

* * *

– Черт побери, мне все еще не верится, – говорит Гислингхэм.

Уже девятый час вечера, но никто не занимается своей работой. Пиджаки сняты, галстуки распущены, в автомате в коридоре уже закончились банки с холодными напитками. Кто-то предложил переместиться в паб, но ни у кого, кажется, не хватает силы воли, чтобы заставить себя встать и уйти.