Запах теней

– Да, мама, я здесь, – ответил ей Знаков. Вот только где он, его сейчас абсолютно не заботило.

– Где ты, милый? – всё тем же нежным тоном спросила мама.

– Мама! – позвал её знаков. Глаза устремлены в вечную темноту, и сквозь неё не мог пробиться ни один лучик света. Ориентируясь на голос, Дмитрий старался разглядеть маму. Словно слепой котёнок, он выискивал в черноте хоть какой-нибудь родной ему образ, но в ответ только смеялась всепоглощающая тьма. Чёрный свет проник в глаза, и казалось, выжег их изнутри, оставляя за собой власть тьмы, и как ни пытался Дима уловить знакомые очертания, но так ничего не выходило. Тьма.

– Димочка, сыночек! – доносилось из ниоткуда.

– Мама, я здесь! – крикнул Знаков. Он крутил по сторонам головой, но тьма, будто ещё больше, проникла в него ядовитыми чёрными лучами. Закружилась голова и заложило уши. Дима захотел закрыть глаза, но они упорно не желали слушаться его. Или ему только так казалось? Может быть, они уже сомкнулись, и он не чувствует.

– Сыночек мой! – позвала мама. Голос стойкий спокойный – его не сможет сломить бесконечная окутавшая всё чёрная пустота.

– Мама, ну где же ты? – Диму внезапно охватила паника, понуждая поднять руки и беспорядочно хватать плотный воздух вокруг. Рук он не видел тоже – их растворила в себе она, владычица невидимой пустоты. Дмитрий ринулся вперёд, но ноги перестали существовать, их попросту не было, и он не чувствовал их. В столь желанном и стремительном движении его тело не рассекло воздух, потому что и тела не было. Ничего не было вокруг, как не существовало и его телесной оболочки – здесь находилась только душа, и сейчас она искала путь.

– Дима, Дима, – чудесной трелью где-то совсем рядом прозвучал мамин голос. Позади? Или нет? Он обернулся: опьяняющее тепло облило лицо, и нахлынувший внезапно яркий свет сияющей каймой прорисовал знакомый силуэт маминого лица. Сквозь неясную колеблющуюся дымку ожил родной образ. Мама смотрела на него всё с той же свойственной только ей любовью и нежностью, и такой взгляд может быть только у неё – так самоотверженно и беззаветно своё дитя любит только мать. Порой, ей ничего не нужно в ответ, она просто любит и дарит своё тепло и ласку. Излучаемая душой, такая прекрасная искренняя, и навсегда вечная любовь.

– Мама, – радостно прошептал Дима, – ты здесь.

Она приблизилась к нему и погладила по щеке, её прикосновение как эликсир вечной жизни и бесконечной доброты:

– Милый мой мальчик, – слова вскружили сознание, – как ты?

– Хорошо, мама, – прошептал зачарованный Знаков.

– Я думала, что с тобой не всё в порядке, – она слегка улыбнулась и поцеловала его в лоб, – ты можешь мне рассказать.

– Всё хорошо, – безмятежно отвечал он, – всё в порядке.

– Мой малыш, – любовалась она своим ребёнком, – ты такой красивый!

Её лицо, выделенное ореолом яркого света, теперь, казалось, излучает ещё больше любви. Красота материнских чувств не имеет границ, и сейчас Дима как никогда ощущал это.

– Что с тобой произошло, Дима? – спросила она, и он уже собирался сказать тянущиеся от души, словно нити растения, слова «ничего» и «всё в порядке», когда внезапный порыв воспоминаний ураганным ветром напомнил обо всём. В голове, проснулись уже забытые воспоминания. Ощущение, что весь кошмар произошёл очень давно и навсегда запылился в тёмном подвале памяти, но, к великому сожалению, всё произошло буквально вчера. Вчера ли? Уверен ли он в этом?

– Это трудно объяснить, – попытался оправдаться Дима, – происходит как во сне.

– Не надо ничего говорить, – ласково прошептала она, – я всё чувствую. Чувствую, но не знаю, что случилось с тобой.

Она заглянула в его глаза, и он вновь ощутил её материнскую магию, её лучистую волшебную энергию.

– Мама, я не хочу говорить… – он запнулся. Рассказать случившееся маме было не в его силах. Немыслимые события итак поражали своей нереальностью, и он точно не хочет ничего вспоминать, а пересказать матери – тем более. – Не будем об этом.

– Ладно, – с грустью произнесла она, – просто я ужасно волнуюсь за тебя.

Дима обернулся по сторонам: ничего, только всеобъемлющая пустота, настилающая всё вокруг белым покрывалом тишины.

– Где мы? – удивился он. На что мама с неизменным спокойствием в голосе ответила:

– Во сне, сыночек.

– Это сон? – поразился он ни сколько неожиданным ответом, сколько своей легкомысленной невнимательностью. Ну, где ещё они могли быть? Он вспомнил больницу, седого старика, густой ещё заснеженный лес, порывшись в памяти, обнаружил погоню – их преследовали они. А дальше? Что случилось потом?

– Мы в твоём сне, Дима.

Странно, но и это совсем не удивило его. Он чувствовал и будто наперёд знал о присутствии в стране собственных грёз, и мамины слова только подтвердили внутреннюю заплутавшую в подкорке сознания догадку.

– Как ты здесь оказалась мама?

– Пока только так я могу видеть тебя, слышать тебя, разговаривать с тобой.

– В моём сне? – Дима ничего не мог понять. – О чём ты говоришь, мам?

– Когда-нибудь ты всё поймёшь, а сейчас дай мне просто полюбоваться моим сыном.

В надежде уловить какую-нибудь предательскую искорку скрываемой правды Знаков внимательно всматривался в её лицо, но в ответ лишь всё больше погружался в волшебство чарующей и успокаивающей ауры материнской любви.

Страшная едкая мысль растеклась в голове, и ему стало не по себе. Неужели такое могло придти ему на ум? Зачем вообще приходят такие мысли, словно проказа выжигающие остатки здравого смысла? Если так было на самом деле, то он бы узнал, отец сказал бы ему. Нет и нет! Мама не умерла! Она пришла к нему по другой причине.

– Не бойся, милый, – словно в подтверждение его мыслей, сказала она, – со мной всё в порядке. Я … – она снова глубоко заглянула в его глаза, – …жива.

– Мама, извини… – холодной дрожью пробежал по коже стыд, – …я не…

– Мой мальчишка, – ласково перебила она его, – сейчас, единственный способ поговорить с тобой – это во сне.

– Всё так странно и необыкновенно, – возмутился он. – Как это может быть?

– Ни о чём не думай, – мама вновь дотронулась до его лица, а затем обняла его и прошептала на ухо, – я всегда с тобой.

– Всегда, – как загипнотизированный повторил Дима.

– Ничего не бойся.

– Ничего, – снова повторил он, – ничего.

В этот момент он, вдруг, вспомнил Алису. Пред ним как на ладони вновь предстал незабываемый роковой день. День, когда объединяющая их ниточка дружбы навсегда оборвалась. Он вспомнил лежащую на носилках девушку. Её глаза были закрыты, а непослушная рука постоянно соскальзывала и падала, безжизненно болтаясь из стороны в сторону. Двери машины скорой помощи захлопнулись, и он больше никогда её не увидит. Всё закончилось внезапно, в один короткий миг решилась судьба их вечной дружбы.

Острыми парализующими иглами вонзился в тело всепроникающий холод. Сердце на миг остановилось, а сказочный образ испарился. Жгучий звенящий ток проник во все клеточки живой плоти, ледяная вода сковала движения, стремящийся поток воды таскал тело из стороны в сторону и с головой погружал в студеную воду. Он не в силах сделать вдох. Тёмная узкая река несла его вдоль невысоких ночных берегов, где местами из-за возвышающихся деревьев ещё выглядывали светлые следы заходящего солнца.

Онемевшими руками ему удалось ухватиться за ветку поваленного дерева. Поток воды, хоть и стремительный, был не столь сильный, чтобы побороть даже такую жалкую попытку спасения. Обессиливший Дмитрий еле выволок собственное тело на берег, где тут же перевернулся на спину, хватая воздух прерывистыми короткими вдохами.

«Где звери?»

Немного отдышавшись, он всё же заставил себя присесть. После внезапного ледяного пробуждения тело просто горело, и сейчас, спустя несколько минут, в него уже вгрызался пронизывающий холод. Дима снял с себя одежду и почувствовал некоторое облегчение. Всё же сырая одежда, помимо холода, ещё и ужасно стягивала мышцы. В полной темноте он стоял в одних трусах и чувствовал сковывающий с головы до ног холод.

«Звери исчезли»

Вокруг проглядывались редкие кучи снега, которые всё же были видны, не смотря на окутавшую лес ночь. Странно, но внутри разлилось согревающее тепло, и мороз понемногу снимал ледяные оковы – к Знакову постепенно приходили силы, и приятным теплом расползался по телу поток жизненной энергии.

Он постоял ещё несколько минут, взглянул на часы счастья, тем самым в очередной раз, погрузил себя в приятные воспоминания о любимой женщине. Затем взял одежду и пошёл навстречу судьбе.

***

Место их встречи они определили ещё вчера. Не было никаких трудностей и споров по этому поводу, поскольку решение само собой уже было принято – завтра они снова встретятся здесь, на этом же месте. И сейчас, как и вчера в шесть часов вечера, он вновь ждал её. Ему нравился этот небольшой участок лесополосы на окраине города, где каждый летний день молодые пары могли уединиться и насладиться великолепием природы.

Он стоял в стороне возле аллеи, прислонившись к высокой сосне, и наблюдал за проходящими мимо людьми. Временами Дима то и дело выглядывал из-за дерева и всматривался вдаль дорожки – не появился ли на горизонте знакомый силуэт. И каждый раз он как школьник на первом свидании с замиранием сердца ждал её и ужасно волновался.

Они познакомились буквально два дня назад, и сразу же между ними вспыхнула искорка страсти. Он как полагается, пригласил её на свидание, а она, будучи весьма экстравагантной девушкой, предложила встретиться здесь в парковой зоне – в сердце романтики и любви. Конечно, Дмитрий согласился, он и не смел возражать – на него смотрела девушка его мечты. Она вскружила ему голову, она просто не выходила из головы. Вот уже вторую ночь перед сном, погружая себя в сладкие мечты, в которых они вместе, он долго думал о ней.

Вдалеке появляется желанный силуэт, и Дима чувствует, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Неспешной изящной походкой кошки Мирра приближалась к нему. Она улыбнулась, и он почувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

– Привет, – негромко произнесла она. И её слова также как и движения были не лишены той грациозности, которую она излучала.

– Привет, – осипшим голосом ответил Дима.

Опять приятные воспоминания поглотили его. Он сидел у костра и грелся – зажигалка старика пригодилась, она просто спасла его. Одежда висела рядом, он приспособил около огня палки, на которые и повесил мокрую одежду. Вокруг лес и больше ничего. Вокруг полная темнота и больше ничего. Ни звуков животных и птиц, ни дыхания ветра – ничего.

Не смотря на дикую усталость, спать совсем не хотелось. Дима зачарованно смотрел на танец ярких лепестков пламени, и душу переполняла печаль. Память вновь и вновь возвращала его в прошлое, в то великое мгновение его жизни, когда он безумно был счастлив. Она бросала его в те яркие моменты, когда они с Миррой были вместе. Когда не было никаких демонов, были только он, она и ещё работа. Боже, как мало он уделял своей женщине внимания, как много времени проводил на работе. Суровая правда жизни – цивилизованный человек, к сожалению, не имеет над собой власти. Мнимая свобода целиком и полностью порабощает волю и затмевает разум бессмысленными потребностями для ещё более пустой жизни, которая из подлости своей с каждым годом течёт всё быстрее и быстрее.

«Как жаль, что ты сейчас не со мной»

Лёгкий страх поселился внутри. Противный, подобный слабой зубной боли, страх, что они больше никогда не увидятся. Ведь Дима понятия не имел, что ждёт его впереди. Кто погибнет в следующий раз? Может быть, он?

Рядом с ним гибли люди, кошмар шёл за ним попятам. Непонятно ему, что же всё-таки произошло. Старик погиб, и выходит что зря, поскольку ничего такого особенного с Димой не произошло – он просто упал в реку. Не было никакого пробуждения как в прошлый раз, когда он очнулся на кровати с любимой женщиной. Не было ничего необычного, за исключением, может быть, внезапно исчезнувших волков.

Горько осознавать, что смерть кружится вокруг тебя, и всё к чему бы ты ни прикоснулся, что бы не увидел, всё забирает с собой старуха с косой. Пускай, ты не причастен к этому, пусть твоей вины здесь нет, но на душе от этого не легче.

И наряду с раздирающим чувством навязчивой вины серое одиночество набросило петлю на Диму. Только один друг сейчас был рядом – волшебными сияющими язычками он согревал и успокаивал.

Так просидел Знаков до самого утра, пока весеннее солнце не осветило горизонт. Впереди его встречал очередной день. Какой он будет? Нельзя сказать наверняка, но очевидно – ничего хорошего не жди.

Практически всё утро он шёл по лесу. Местами проглядывались серые кучи снега, но по сравнению со вчерашним днём, их было значительно меньше. Складывалось такое впечатление, что за одну ночь почти весь снег растаял, или же эта лесная зона наиболее подвержена воздействию солнечного света? Что за глупость!

Примерно к девяти часам утра Дима вышел на дорогу, затем плёлся вдоль неё в надежде, что кто-нибудь его подберёт. В какой стороне находился город он, конечно, не знал, поэтому опять же рассчитывал на своё внутреннее чутьё и двигался, как ему казалось, в нужном направлении. Странно, но за двадцать минут ни одна машина не проехала мимо. Может быть, он вышел на какую-нибудь старую дорогу, которая, к примеру, ведёт к заброшенному заводу, развалившемуся после распада СССР. Глупости, она давно бы заросла, а эта выглядит вполне живой.

Спустя ещё пять минут, он всё же услышал за спиной звук приближающегося автомобиля. Как по заказу, мужичок на ещё имевшей вполне приличный вид «копейке» остановился и не отказался подбросить его до города, который, как оказалось, находится именно в том направлении, куда двигался Дима.

Всю дорогу они молчали. Поначалу разговор немного удавалось поддерживать стандартными расспросами о том, о сём, но потом, когда запас никому ненужных вопросов всё же иссяк, Дима и водитель покорно замолчали. Мужик задумался о чём-то своём, а Знаков, не в силах бороться с охватившей его усталостью, закрыл глаза и уснул.

Его разбудил город. Где-то далеко раздался вой сирен – не понимая, что происходит и что за звук вырвал его из плена сновидений, Дима с трудом открыл глаза. Словно в пьяном дурмане он боролся с не желающим расставаться сном. Непослушные глаза упрямо закрывались, не желая подчиняться воли хозяина. Снова и снова, прислушиваясь к дыханию ожившего в утренней суете города, Дима ловил себя на том, что опять его глаза закрыты.

– Приехали. Как и просил – остановился у памятника.

На этот раз Знакову всё же удалось полностью разлепить глаза. Он даже не заметил, как автомобиль остановился, как по заказу, у изваяния Пушкину. Он поблагодарил водителя, настойчиво предлагая ему деньги, но тот изо всех сил утверждал, что довёз попутчика с превеликим удовольствием и денег, конечно, не взял.

Родной город приветствовал его необычайно ясным и безоблачным небом, чистыми улочками, такими близкими и … Что-то было не так. Знаков ясно видел свой город, и одновременно он был чужой. Будто перед ним предстала вполне удачная, но всё же фальшивка, по всем признакам удачный суррогат. Те же улочки, те же дома. Стоп! Здесь нет дома, который ещё вчера красовался на этом месте, а здесь нет яркой рекламной вывески знаменитого кофе. Вокруг всё до боли знакомое и родное, но … будто не настоящее. Такое впечатление, что он в юношеском сне, в собственных воспоминаниях. Размытые живущие в его памяти образы прошлого, тот город, что остался в сознании в виде старых затёртых и почти чёрно-белых картинок юности, сейчас предстал перед взором Знакова.

Удивительное и невозможное предположение обрушилось как снег на голову. Сейчас таким город был лишь в его воспоминаниях. Таким он был в далёком прошлом, когда Дима был ещё совсем ребёнком. Таким, навсегда ушедшем в прошлое и, впредь, живущем только в его голове, он появился перед ним сейчас.

«Что же происходит? Это невозможно!»

В короткий миг перед глазами пролетела вчерашняя встреча в больнице, слова старика: «Также я думаю, что ты сможешь сделать это ещё раз…прыгнуть. Куда необходимо, туда и сможешь».

«Неужели я… У меня получилось?»

И точно, проходившие мимо люди, одетые в стиле «ретро»; полное отсутствие рекламных слоганов; минимальное количество автомобилей, которые, ко всему прочему, относились только к числу советского автопрома; и улицы… казалось, они излучали запах спокойствия, аромат беззаботной юности. Чувство восхитительной необычайности, вперемежку со сладким привкусом ностальгии, навалились на Диму. Такие эмоции испытываешь, когда выходишь из мира охвативших тебя яркими и приятными событиями воспоминаний, когда так хочется вернуться туда, куда дороги уже не существует – в прошлое.

«Неужели я в прошлом? Как такое возможно?»

В голове заговорил Анатолий: «Есть на земле сила… Я называю её светом… И я думаю, ты знаешь кто эта женщина»

Диму охватила паника, он знал, что нужно делать, но до сих пор у него не было ни сил, ни времени, чтобы решить, как это сделает. К тому же, внутреннее чутьё подсказывало: нужно спешить, нужно бежать, нужно успеть. И если его догадка верна, то сейчас не лучшее для осуществления задуманного время, и у него осталось слишком мало времени, ужасно мало. Но полной уверенности в правоте собственных соображений всё-таки не было.

А что, если его предположения верны, и сейчас именно тот день? Тогда что? Тогда нужно действовать незамедлительно. Но, откуда он может помнить: когда и во сколько всё случилось? Да, и вообще: тот ли сейчас час? Может быть, время здесь и сейчас совсем другое, и его счастливые часы не смогут ему помочь? И всё же шанс есть, и нужно решительно приступать к действиям.

«Ты найдёшь Алису и свет внутри неё» – говорил голос Анатолия.

Дима побежал. Как вода из разбитого кувшина, время стремительно утекало. И сейчас Знаков как никогда ощутил его быстротечность, чувствовал, как надежда ускользает от него.

«Потом ты почувствуешь, что нужно делать»

Что нужно делать? Бежать, быстрее пока не поздно. Он миновал уже один микрорайон, пробежал площадь, миновал стройные ряды белых хрущёвок. До школы по прямой осталось всего несколько домов, и вот она, заветная цель – его школа. У центрального входа уже столпился народ, в основном дети и подростки – они кучно облепили машину скорой помощи. Знаков увидел, как двое мужчин вынесли носилки с девочкой-подростком.

«Потом ты почувствуешь, что нужно делать. Только бы успеть»

Дмитрий ринулся в толпу. Бесцеремонно распихивая в стороны зевак, он подскочил к санитарам и наклонился над девушкой: на носилках лежала она.

Долгие годы он прокручивал в памяти этот миг, и с каждым разом, оставляя в голове только наиболее важные моменты случившегося, картинка прошлого всё больше и больше размывалась. Оказывается, он совсем забыл её черты, в действительности же они нисколько не соответствовали тем, что оставила старая кинолента памяти. По большей части, черты её лица уже полностью отсутствовали в голове, оставляя вместо себя лишь полувоображаемый неясный облик. Воспоминания больше походили на обычный сон, после которого практически ничего не помнишь, кроме, может быть, основного смысла.

Дима посмотрел на Алису, и душу переполняли необычайные чувства. Он вновь стал тем мальчишкой, а она – той девчонкой, его другом. Друзья навеки.

«Потом ты почувствуешь, что нужно делать. Только бы успеть… Поверь мне, Дима»

Он взял её руку и слегка сжал, удивившись – какая всё же маленькая и хрупкая она была. Ещё дышащая последними каплями жизни надежда на совершение чуда, вдруг, вздрогнула и с небывалой стремительностью угасла – Дмитрий всем телом почувствовал это.

– Мужчина, вы не трогайте, – возмутился один санитар, будто речь шла о каком-нибудь предмете, – отойдите.

Но Знаков уже ничего не слышал, его душа пребывала в диком смятении. Всем сердцем он надеялся и верил, что этого не произойдёт, но судьба-злодейка решила по-своему – не успел. Он опоздал, и свет покинул девушку. Всё произошло слишком быстро: его переход, ночь, утро, город прошлого, воспоминания пролетели также стремительно, как и появились. Прошлого не изменить – всё случилось давным-давно и никто не в силах поменять будущее. Ему не удалось.

«Только бы успеть… Поверь мне, Дима»

Знаков смотрел на бледное подростковое личико, на родные и давно забытые черты, смотрел в глаза собственных воспоминаний, вновь и вновь переживая тот безумный день. Сейчас двери скорой закроются, и он опять не увидит её. Никогда. Шанс всё исправить был, но он не смог использовать его.

Как знать, может быть, если бы у него получилось, и он успел, Алиса никуда бы не исчезла? Может быть, она пришла бы на следующий день в школу, и жизнь пошла по-другому, иному направлению? И, может быть, они были бы друзья и по сей день, а может, и больше чем друзья.

Что случилось, то случилось. Не было горечи, трепещущего разочарования. Плавно переходящая в состояние полного безразличия и равнодушия, внутри поселилась пустота.

– Не мешайте, – слегка оттолкнул его санитар и втащил носилки в машину.

«Только бы успеть… Поверь мне, Дима»

«Верю, но что с того».

Он не успел. И что, если бы успел? Что тогда? Что он должен был сделать?

«Потом ты почувствуешь, что нужно делать. Только бы успеть»

Извлечь свет? Куда? В карман? Да, и зачем? Что с ним делать? Вопросов миллион, и все они завертелись, закружились в равнодушной внутренней пустоте. Старик не дал ему ответов.

«Ты же знаешь ответ! Не задавай мне вопросы. Задавай их себе!»

В этот момент он ничего не чувствовал – не было никаких внутренних всплесков, странных мыслей, никаких знаков на пути. Внутри пустота, и полное отсутствие информации. Дима только знал, что свет – неминуемая гибель «серых». Этот свет навсегда сотрет их с лица земли, уничтожит раз и навсегда, освободит землю от злой сущности. И что с того?

Сейчас Знаков наблюдал за уходящей вдаль машиной скорой помощи и понимал, что этого не произойдёт, потому что… Прошлого не изменить.

Оставив довольно странного мужчину посреди площадки одного, толпа уже совсем рассосалась. Дети расходились кто куда, а погружённый в собственные пустые раздумья Дмитрий просто неподвижно стоял. Множество полых мыслей крутились в голове, но, не найдя нужного правильного направления, они словно мыльные пузыри, ударялись друг о друга и тут же лопались.

Знаков не заметил, как с тающей толпой, ушёл и совсем юный он. Прошлый Дима помутневшими глазами разглядывал странного мужчину, и, казалось, даже не понимал суть происходящего. Спустя несколько секунд, когда направлялся в класс, ребёнок уже и не вспоминал незнакомца, его заботило другое – сердце переполняла боль и тревога за Алису.

«Я опоздал»

Пусто и тихо внутри, ничего нет. Даже глаза ничего перед собой не видят, только ничто. Знаков сидел на скамейке, а вокруг бурлил чужой мир, прошлый мир, в котором для него нет места. Уши заполнила звенящая тишина. Дима погрузил себя в собственную оболочку бессознательной пустоты, отрешённый от окружающей среды вакуум. В полном забытье он добрался до первой попавшейся скамейки. Мозг абсолютно не воспринимал информацию – вокруг уже ничего не существовало, только пустота. Оставляя элементарным человеческим рефлексам власть над безжизненным телом, непонятный полусон полностью овладел его разумом.

Пустота. Пройдёт время, и он абсолютно ничего не вспомнит из последних часов. В состоянии полного беспамятства Дима пробудет долгие часы, и никто из прохожих не обратит внимания на сидящего во дворе мужчину, который, уставившись в одну точку, за весь день даже не пошевелит рукой. Лишь слабое еле уловимое движение поднимающейся при дыхании груди, будет свидетельствовать о том, что мужчина всё ещё жив.

Глава 4. Алиса

Она вспомнила всё. Снова с жестокой действительностью и навязчивой безысходностью приняв происходящее как должное, она покорилась судьбе. Опять этот прыжок, скачок или ещё что. Как назвать этот провал в неизбежное? Она вновь осознала, что с ней произошло. В который раз воронка бесконечной энергии засосала её, унесла неизвестно как далеко и в очередной раз вернула обратно, но уже в другое место.

Её жизненный путь только-только занял нишу в пространстве и времени, она забыла обо всём. Она стала частью того, в ком была, жизнь обрела смысл. Заменяя ужасные и нестерпимые воспоминания существующей яркой действительностью, мозг просто спрятал все тропинки, ведущие в прошлое. Память стёрлась, и она вновь стала частью девочки. Яркая безумная и по-своему уникальная жизнь ребёнка теперь была и её существованием. Впервые и в который раз она почувствовала себя человеком, испытала счастье, окунулась в мир прекрасных и живых эмоций, вкушая всю красоту и изысканность тонких граней человеческого существования. А мир, в свою очередь, с распростёртыми объятиями принял её и погрузил в собственные явления.