Запах теней

– Сейчас ты второй раз находишься в одном и том же дне. Какая-то сила, а я думаю именно та, о которой я уже упоминал, помогла тебе, и до сих пор помогает. Это как второй раз оказаться там же где и был – второй шанс, так сказать.

– Перемещение во времени?

– Нравятся мне эти фантастические штучки, – улыбнулся Анатолий Сергеевич, – Называй, как хочешь, но смысл остаётся тем же. Тебе дали второй шанс, позволили исправить ошибки. Пускай эти ошибки тебе не принадлежат, но всё же…

– Но это невозможно!

– Я не стал бы на твоём месте так уж категорично утверждать. Перемещение возможно, но весьма трудно, а для человечества думаю, пока невозможно. Но оно существует, также как существуют … демоны, существует бог, и мы – люди.

– Да, откуда вам знать? – воскликнул Знаков.

– Хороший, и вполне предсказуемый вопрос, – выдавливая слова, потягивал Анатолий. Он снова улыбнулся и продолжил, – эта сила направляет и меня. Сейчас как никогда я ощущаю её мощь и преклоняюсь перед ней, восхищаюсь ей. Она изменила мою жизнь. Я невольно, сам того не желая, в один прекрасный день узнал про тебя всё, что было необходимо, и знаю твою цель. Знаю, что тебе необходимо сделать. Ты не представляешь, как прекрасно знать всё наперёд! Ну, или почти всё, – он потёр лицо платком. – Прекрасно, как и прыгать с позволения судьбы туда . И, кстати, я думаю, что ты сможешь сделать это ещё раз.

– Сделать что?

– Прыгнуть. Куда необходимо, туда и сможешь. – старик прищурился, – Тебе понравилось?

– Я не понимаю: о чём вы говорите… Зачем всё это? – вид у Димы был удручённый и растерянный. Вопросов тьма, но задавать их желания уже не было.

– Что делать, – проигнорировал Анатолий вопрос, – я уже говорил тебе. Пока не поздно, и они не нашли тебя, нужно действовать. Ведь второго шанса на спасение может и не быть.

– Они нашли меня вчера… то есть сегодня. Почему не могут найти сейчас?

– Не всё так просто. Там была простая случайность… – старик засомневался, – … или нет. Может, именно сила натолкнула тебя на встречу с ними, а те в свою очередь узнали тебя и решили избавиться. Пойми, простые обычные люди не видят их, а ты увидел. Да, к тому же ещё дал им понять, что вполне понимаешь, кто находится перед тобой. Ты, так сказать, засветился. И теперь они хотят тебя убрать – ты опасен.

Он снова замолчал, и, немного поразмыслив, восторженно добавил:

– Да, уж. Бросить целую армию против одного человека – это что-то. Ты очень опасен, и они знают об этом. – И уже шёпотом, – Удивительно, но хоть что-то они всё-таки испытывают.

– Откуда вы знаете об этом? Почему опасен? Что я могу им сделать? – выбросил мысли Дима, которые как спички, раз за разом вспыхивали в голове.

– Я-я-я… как это модно сейчас говорить… пусть будет – провидец. Я знаю, вот и всё. Тебе не нужно знать все подробности. А почему опасен? – он собирался с мыслями. – Тебя наделили некими возможностями, нечеловеческими способностями, и ты можешь сокрушить их. Я не имею в виду, что ты как герой тупых, но весьма поучительных голливудских фильмов, в жестокой схватке набросишься на них и разорвёшь врагов железной волей и могучей силой. Нет. Отнюдь, совсем иначе. Правда, наверняка, мне знать, увы, не дано.

Дима замолчал – ему необходимо было переварить всю информацию. Радио помалкивало тоже, голоса не тревожили его с тех самых пор, как он сел в автобус. Медленно, но верно набирал темп круговорот мыслей –в работу вновь включался новый мозг. Снова закружились различные немыслимые формулы, сложные решения, необходимые и ложные вероятности. Из вихря фантастических мыслей мозг мгновенно выдёргивал и также в мгновение ока анализировал нужную, затем бросал её обратно в круговерть и тут же ловил другую.

– Вы так и не ответили мне. Что мне делать? Вы знаете?

В глазах старика промелькнула горькая печаль, не трудно было заметить, что он еле сдерживается, чтобы не прослезиться. Непонятными были его эмоции: его будто бы окружала уверенность, он знал всё, но в то же время предательская искра сомнений и страха оголяла и выставляла напоказ его чувства. Также странным и непонятным оставалось – зачем он рассказывает всё это, и с какой целью? Неужели и его судьба заставила идти по угодной ей дорожке? Неужели его жизненная цель и предназначение – рассказать всё Дмитрию, направить на путь истинный? И что потом?

– Во всех древних книгах человеческого бытия, мы можем наблюдать появление, скажем так, света, который спасает человечество от зла. Но это всего лишь книги, и в них мало правды. Они по большей части основаны не на реальных событиях, а на святой надежде человечества, на слепой вере. Человеку проще думать, что придёт спаситель и сделает их жизнь лучше. Увы, такова природа всех людей. Но в некоторых, к сожалению, уже не существующих книгах всё же можно было найти истину, заключавшую в себе силу человечества. Силу противопоставимую… им. Правда, ни один человек не может использовать её. И возникает тогда вопрос: «А зачем тогда она, если нельзя, точнее невозможно ей воспользоваться»? – серый от старости платок снова промелькнул в его руках, и он вытер лицо. – До сегодняшнего дня всё так и было – ход времени медленно тёк по привычному всем руслу, пока не появился ты.

– Вы хотите сказать, что я тот человек…

– Да, Дима… – перебил его старик, – ты можешь ей воспользоваться. Ты сможешь убить их.

Знаков молчал, он с особым вниманием вслушивался в слова Анатолия. Какими-то моментами ему почудилось, что он наперёд знает, что сейчас скажет старик. Может, так оно в действительности и было, только каждое сказанное стариком слово горьким эхом отбивалось в сознании Димы – ужасная действительность всё больше порабощала оковами неминуемой неизбежности.

– Есть на земле сила. Я называю её светом. Этот свет заключён в одном человеке… – он повернул голову в сторону окна, а правой рукой потёр колено, – …чёртова нога! – Выругался Анатолий Сергеевич. – Где этот человек и свет, никто не знает, но одно известно наверняка. Этот человек – девушка. Ну, или женщина.

В огромной свалке мыслей, неожиданно всплыл образ до боли знакомой девушки. Конечно, он очень давно её не видел, и сейчас она должно быть очень изменилась – стала взрослой. Но в его памяти она оставалось всё той же синеглазой девчонкой Алисой. Почему, после стольких лет, столь непредсказуемый и яркий портрет, вдруг, выскочил в памяти? Были дни, когда Дима вспоминал свою давнюю любовь, но эти приятные воспоминания ничем не отличались от остальных. И всегда его сердце одолевала грусть и отчаянная неизвестность – ведь он до сих пор не узнал, где она и жива ли вообще. Правда, второе Дима отбрасывал без всяких сомнений – всю жизнь он каким-то непонятным образом чувствовал её дыхание.

Старик снова весьма неестественно посмотрел на Диму, после чего, освещая взор улыбкой, на его лице заиграли морщинки. По-видимому, возникшей в его сознании картинке, которую, ко всему прочему, видел в своей голове Дима, Анатолий был ни чуть не удивлён:

– Я думаю: ты знаешь кто эта женщина.

– Я … я не могу поверить в это! – в замешательстве воскликнул Знаков, – как?… почему?

– Не задавай ненужных вопросов, Дима. Не надо! Повторяю: я не знаю на них ответ. До этого момента я не знал, где находится свет, а сейчас был приятно удивлён, но ни столько тем, в каком человеке он находится, сколько твоими колоссальными способностями находить нужные ответы на, казалось бы, немыслимые вопросы. Свет – это особая энергия, которая способна уничтожить их.

– Но ведь они могут найти её и … – рассуждал Дима.

– Не могут, – вновь перебил его старик, – как раз дело в том, что не могут… они не в силах… и вообще, в своё время они потеряли её… и след размылся. Демонам не известно её место нахождения. А тебе, похоже, уже известно.

Дима снова вспомнил про Алису. Он и подумать не мог, что в этой жизни он и она каким-то непонятным образом связаны, пусть даже нереальность происходящего направляет именно такой путь их неразрывного взаимодействия.

– Кто она? – лукаво спросил старик, но ответ знал.

– Алиса, – тихо произнёс Дмитрий. Мария Георгиевна застонала, и её лицо на миг исказилось в злобной неестественной гримасе. Потом она повернула голову, закрыла глаза и умолкла.

– Алиса, Алиса, – повторял Анатолий, – маленькая девочка. А ведь когда-то ты был от неё без ума, впрочем, как и она.

В один миг лицо старика стало чересчур серьёзным, тёмными нитями проявились глубокие морщины – он постарел прямо на глазах. Анатолий встал с кровати, подошёл к окну, привычным движением протёр лицо платком, который не выпускал из рук, и с трудом выдавил:

– Когда-то в ней был свет, – он повернулся к Диме, – но только не сейчас.

– Откуда вам известно это?

– Повторю вновь: не задавай лишних вопросов, молодой человек, – сухо проговорил Анатолий, – я знаю, и этого достаточно. Многое приходит ко мне, многое мучает меня, а многое остаётся со мной – внутри меня.

Он закрыл глаза. Проявившиеся на его лице морщины чёрной паутиной превращали кожу в подобие коры дряхлого дерева.

– В один прекрасный день энергия, поселившаяся в ней, ушла. Как обнаружилось позже: она бесследно исчезла. И с тех пор никто не знает, где находится свет. Свет… – он тяжело вздохнул – … поражения… «серых».

– С чего тогда вы взяли, что… свет внутри Алисы? – спросил Дмитрий, но настоящий и единственный ответ, плывущий в океане его мыслей, уже добрался до берега и кричал, оповещая о своём скором присутствии.

– Не я взял, Дима. Не я так решил, а ты… – он мечтательно поднял подбородок, – некая сила, натолкнула тебя на эту мысль. И знаешь что? Я с ней соглашусь.

Он как-то торопливо зашагал к Диме, сел рядом и зашептал:

– Тебя не просто так швырнули в пространство времени. Я думаю, это была своего рода подготовка, назовём его «пробный экзамен». Тебя испытали, и думаю не зря.

Снова заныла израненная рука, и Знаков невольно вспомнил сон, который, как оказалось, вовсе таковым не был.

– И если учесть, что давным-давно двадцать лет назад энергия какое-то время находилась в девочке, значит, ты должен быть там.

– Но как? – страх навалился на Диму, отравляя волю ядом бессилия, тяжёлыми клешнями впился в тело.

– Пока не знаю, – он наморщил и без того усеянный глубокими морщинами лоб, – хотя… знаю. Но не могу сказать, сработает ли это.

Мария вновь застонала, но теперь её безжизненное лицо выражало лишь боль. Анатолий подскочил к ней и достаточно нежно взял её руку. Он поцеловал кисть, затем поднялся и прильнул к её щеке:

– Всё в порядке, моя любимая Торион, я рядом, – и, обняв за плечи, ласково поцеловал её, – я всегда буду рядом.

«Торион? Почему Торион?»

Знаков не решился спросить об этом старика. К тому же, это вполне могло быть прозвищем. И всё же старик много не договаривал, и это раздражало.

Немного прихрамывая, Анатолий медленно подошёл к Диме и сказал:

– Есть один вариант, правда, он и единственный. Я думаю, он сработает.

В этот момент Диме меньше всего захотелось знать, что из себя представляет этот способ. Он погрузился в глубокие, тупой иглой одолевающие разум, сомнения. Нет сил и желания знать будущие испытания, как и нет жажды цели. Пустота отравляющим моря нефтяным пятном заволакивала всё внутри, которую Знаков попытался побороть, не дать ей полностью и бесповоротно отравить душу и погрузить в бессмысленное равнодушие. Он искал причины, которые хоть как-нибудь смогли бы заставить его действовать по зову внутренних чувств – ложной и чуждой интуиции. И, наряду с наступающими сомнениями, внутри зародилась некая горечь.

– Ты найдёшь Алису и свет внутри неё, – продолжал Анатолий, – а потом…

Он задумался. Лицо выразило некоторое недоумение, но решительность старика взяла вверх и он уверенно произнёс:

– Потом ты почувствуешь, что нужно делать. Только бы успеть.

Вот тут Дмитрий явно ощутил неладное. Такая дерзкая неискренность напрягла до безумия. Все его внутренние сомнения, колебания слились в единый ежовый клубок и в раз заявили о себе. Старик не говорил что-то очень важное. В один миг складывающийся по крупицам портрет-образ собеседника: его странный говор, старинное лицо и серые глубокие бездонные глаза – опротивел Дмитрию. И наряду с кислой горечью, в сердце пробудилось неизбежное разочарование, вперемешку с накипающей яростью.

– Да? – вскочил Дима, – и каким это интересно образом?

– Дима, – несколько непоколебимо и достаточно спокойно вымолвил старик, – есть вопросы, на которые у меня нет ответа, но я, также как и ты, в нужный момент просто чувствую, что необходимо сделать. Ты же понимаешь о чём я?

Слов старика было достаточно – будто гипноз, они поставили пускай ложную, пускай необъяснимую, но всё же ясность. Дмитрий не смог успокоиться, но заставил себя замолчать и сел.

– Как ты нашёл меня? Как ты добрался сюда? Откуда знал дорогу? Как тебе, в конце концов, удалось убежать от монстров, преследующих тебя? И каким образом они не смогли найти тебя вновь? В моей голове все эти вопросы остались без ответа. Я не знаю… но знаю, что некая сила всё же существует, и она помогает тебе. Ты же понимаешь о чём я? В нужный момент она поможет тебе вновь, поможет понять.

– Что вы скрываете от меня? – прошептал Знаков.

Старик ощупал его нервным взглядом, но, старательно сдерживая, нахлынувшие противоречия – рассказать всё или нет – выговорил:

– Поверь мне, Дима, я хочу, чтобы … – его глаза, вдруг, намокли, – … чтобы ты уничтожил… их. Они не заслуживают жизни, они – адское детище, паразиты вселенной, они – ничто …в них нет души. Они должны умереть, понимаешь? Ты … пока что единственный, кто сможет остановить их. Остановить их жестокость, их безумие.

Он снова поднёс платок к лицу, но теперь уже промочил наполнившиеся слезами глаза.

– Только ты, Дима. Ты же чувствуешь в себе силу? Ощущаешь изменения? А ведь совсем недавно этих способностей в тебе не было.

Что верно, то верно: ещё два дня назад Дмитрий не подозревал о существовании такой энергии, которая в один прекрасный момент окажется внутри него. Ощущение силы заполнило правильную нишу в его теле, и зерно новых возможностей уже проросло.

«Сила стала частью меня»

– Она и была частью тебя… – вновь прочитал мысли старик и улыбнулся – … с самого рождения. Она всегда жила в тебе, я уверен в этом. И наступил момент её пробуждения.

– Как мне сделать это? – опустил голову Знаков.

– Да, уж, – тяжело вздохнул Анатолий, – способ есть.

– Я уже слышал это, – холодно проскрипел Дима. Невидимая нить неприязни протянулась между ними – Знаков всей душой чувствовал лицемерие старца, всеми фибрами ощущал ложь, пускай и не значительную, но всё же… Тогда как старик, в силу своих чудеснейших способностей, не мог не ощутить недоброжелательности со стороны Димы.

– Я покажу тебе, – грустно произнёс Анатолий, – покажу.

В этих словах Дима почувствовал боль. Не ту, о которой мы привыкли думать и воспринимать. Боль незыблемой усталости, бесконечного ожидания. Откуда? От чего? Что скрывает ложь?

– Пойдём, – заторопился старик, быстро встал и взял клюку, – скоро стемнеет, а нам идти далеко.

– Анатолий, – впервые обратился к нему Дмитрий, – она жива?

– Ты же знаешь ответ! Не задавай мне вопросы. Задавай их себе!

Конечно, он знал и всегда знал, верил, что когда-нибудь увидит её вновь. Знаков нерешительно спросил:

– Этот свет в Алисе, он был в ней до того самого дня, когда я в последний раз видел её?

Старик нисколько не удивился вопросу, он принял несколько задумчивый вид и кивнул:

– Да. В тот день свет покинул её.

***

«Прозрачный» и звонкий лес, властелин российских земель, приветствовал их согревающей прохладой, а пробирающиеся сквозь густые ряды сосновых деревьев красно-жёлтые вестники заката зачаровывали своей переливающейся игрой.

В это время года умирающие на последнем вздохе кучи сырого снега, представляли из себя горы рисовой крупы. Тёплый воздух и дыхание холодной жизни образовали маленькие похожие на крупу гранулы, и эти зёрнышки, озарённые светом уходящего солнца, причудливо играли, дразнили глаза своей ослепительной красотой.

С каждым шагом преодолевая зыбучую снежную кашу, они пробирались в глубь. Уходил прочь уже второй бесконечно долгий час их пути. Не выпуская из рук клюки, старик плёлся рядом. Удивительно, не смотря на сильную хромоту, ему практически на равных с Димой удавалось преодолевать препятствия весеннего леса. Ноги вязли, проваливались, но Анатолия нисколько не удручало это – старик явно торопился. Временами его спешка, совсем случайно, приводила к неуклюжим выворотам тела: наткнувшись ногами на очередную подлую ветку, он всячески пытался сохранить равновесие и не упасть.

На его лице читалась тревога, подкрепляемая ещё и тем, что всю дорогу старик и слова не вымолвил. Пару раз Дмитрий попробовал завязать разговор, но в ответ старик лишь нехотя что-то бурчал, и тем всё заканчивалось, поэтому на протяжении всего пути Знаков больше не преставал к нему с вопросами. Таковых накопилось не мало, и ему ужасно хотелось спросить, но, вспомнив слова старика, он задавал их себе.

Каково чёрта они тут делают? И как долго будут идти? Тупой иглой накопившихся проблем протыкали грудь грызущие сомнения. В какой-то миг он, может быть, уже всё решил для себя и принял волю судьбы как должное, но старик с его полуответами не только не прибавил ему уверенности, напротив – принудил усомниться во всём. И, всё же, не смотря на внутреннюю борьбу, Дима покорно следовал за стариком и старался не отставать. Откуда у Анатолия столько сил, оставалось загадкой, впрочем, как и всё остальное.

Озабоченность старика выдавала не только его нескладная расторопность, но и внезапно появившееся бормотание. До ушей Знакова донёсся едва уловимый звук, напоминающий скрежет старого потолочного вентилятора. Он следовал за Анатолием, когда возник невнятный шёпот и вселил жути. Словно в эту минуту старик сошёл с ума, хотя, наверняка, он и без того был не здоров на голову. Пациент такого учреждения абсолютно не может быть психически здоровым.

Тревожное состояние набросилось на Диму: он ощутил слепое беспокойство, нарастающее в груди. Неожиданно сложилось некое впечатление, что за ними кто-то наблюдает. Смешно, конечно – кто будет следить за ними в густом лесу? Наверняка, впереди километры необъятного русского леса, и ближайший населённый пункт, не считая оставшегося далеко за спиной посёлка, должно быть в нескольких днях пути, если идти пешком, конечно. Появившийся в затылочной части нестерпимый зуд то и дело вынуждал Диму оборачиваться и искать воображаемого виновника мании преследования. Несколько раз он даже останавливался и прислушивался к звукам погружающегося в темноту леса, но слышал лишь шаги и нашёптывания идущего впереди старика.

Краем глаза Анатолий заметил обеспокоенность попутчика и, прерывая колдовские бормотания, впервые за всю дорогу спросил:

– Ты чувствуешь?

– Что чувствую? – прозвучал ни столько вопросительный, сколько глупый ответ. Поскольку он совершенно ясно понял: о чём спрашивает старик, но слабая надежда в нереальности его чувств выворачивала продемонстрировать непонимающий вид и задать нелепый вопрос.

– Ты знаешь, о чём я! – раздражался старик, и его речь стала более растянутой, по-видимому, от накопившегося напряжения. – Что ты чувствуешь?

– Не знаю, – ответил Дима, продолжая терзать себя сомнениями, – но подобное ощущение приходилось испытывать совсем недавно…

– Когда ты видел их… – перебивая Знакова, подытожил Анатолий.

– Да. Наверное. Тот же сжимающий холодок внутри и …

– Будто кто-то наблюдает, – вновь перебил его старик. Его лицо, вдруг превратилось в мертвенно бледное, а нити густых морщин, казалось, глубоко впились в кожу. Неожиданно, Анатолий вздрогнул и завертел головой по сторонам.

– Что с вами? – испугался Знаков и, невольно подражая, обернулся вокруг. – Вы думаете они…

– Здесь, – утвердительно отрезал старик. – Но каким образом они нашли тебя?

– Да что … – начал было возражать Дмитрий, но Анатолий резким движением руки осёк его, заставляя умолкнуть:

– Тихо! Послушай!

Вокруг воцарилась мертвенная тишина. Ни звука птиц, ни колебаний ветра – ничего, только пугающее безмолвие засыпающего леса. Даже собственное дыхание, погружая уши в звенящую тишину, на миг прекратило существовать.

– Ничего не … – начал было Дима, и тут же услышал слабый щелчок включающегося радиоприёмника.

– Бежим, – крикнул старик и, устремляя своё тело вглубь леса, развернулся и побежал.

Дима помчался за ним. Белый шум наступил издалека, будто готовился к взрыву, а в затылок уже вцепилась мёртвой хваткой чья-то ненависть. Они бежали что есть сил: удивительно, но старик не только не уступал Диме в скорости, но и опережал его. Знаков слышал его частое, переходящее в захлёб, отрывистое дыхание – Анатолию было ужасно тяжело – но он не только не замедлял свой бешенный неконтролируемый бег, напротив – с каждым шагом только ускорял его.

Похоже, что лес простирал перед ними свои самые коварные препятствия, потому что в один миг они оказались перед огромным оврагом с изогнутыми уродливыми руками поваленных деревьев. Медлить было нельзя – старик тут же принял решение и побежал вокруг, огибая необъятных размеров впадину. Ни на шаг не отстающий Дмитрий, нутром почувствовал приближение зла. Понуждая погружать сердце в неминуемый страх, что-то с невозмутимым движением уже настигало их.

– Быстрее! – крикнул Анатолий. Мимолётно бросив взгляд на попутчика, Дима заметил, что перекошенное в нервном изнеможении бледное лицо старика превратилось в нечто, подобное мумии. По-видимому, из своего тела он выжимал все остатки жизненной силы, но странным было и то, что старик совсем не хромал.

– Быстрее, Дима! Тебе нельзя опоздать! – повторял он, – нельзя!

Их стремительный бег превратился в сумасшедшую гонку, где нет равных. Есть только он, сумасшедший старик и нечто, в ненавистном порыве преследующее их.

Затылок, вдруг, сжало тисками, заставляя Диму на секунду замедлить бег. Превозмогая поселившийся в нём страх, он обернулся: в стороне, в метрах ста, неуклонно приближалось какое-то крупное животное. В бешеном стремительном темпе оно догоняло их, и обезумивший Знаков помчался что есть сил. Настилающая со всех сторон приближающейся ночи тьма будто помогала неведомому существу, понуждая то и дело натыкаться на новые уже плохо различимые препятствия.

По другую сторону за спиной их неожиданно настиг злобный рык, чуть в стороне – ещё один. Стая диких животных уже настигала их, чтобы разорвать, раскромсать, уничтожить, стереть с лица земли. Тут радиоприёмник взорвался, оглушив и без того залитые собственным криком сердца уши Знакова.

«Быстрее. Быстрее. Скорее».

Задыхающийся старик собрал остатки сил и, точно подражая призывам радиошума, крикнул:

– Быстрее, Дима! Вперёд! – и что есть мочи заорал, – Беги!

И Дима взорвался ошеломительным всплеском энергии. Откуда взял он силы? Неизвестно. В тот момент это было не важно. Важным оставалось одно – устремление вперёд. Дмитрий ощутил, как невидимый влившийся в него поток энергии подхватил его. Он не обратил внимания, как ноги понесли его, ускоряя тело до невероятных возможностей, как внезапно наступила ласкающая уши тишина; как серым полотном замелькали перед глазами сосновые деревья; как старик в последнем отчаянном поступке, будто подражая преследователям, диким зверем набросился на волков; как «серые» существа с глубоким удовольствием вонзили свои клыки в податливую плоть; как, привлекая на себя внимание погружённых в серую бездну безумия хищников, Анатолий в исступлении закричал; как опустившееся за горизонт солнце, вдруг, на миг подмигнуло ему, освещая путь; как замер лес, предвкушая зрелище неравного поединка; как мир вокруг погрузился в чарующую размытую картину.

Даже белый шум больше не беспокоил его – он попросту не слышал разрывающего уши грома. Разрубая телом уплотнившийся воздух, Знаков мчался, когда существа, оставив растерзанное и уже безжизненное тело старика, устремились за ним. Они уже почти догнали Диму, и, кажется, что вот сейчас они набросятся и совершат своё адское предназначение. Тут внизу вырастает пропасть, но Дима уже ничего не боится. Ему не страшно, и он прыгает.

Не важно. Уже не важно, что волки в последнем импульсе паразитирующей их ненависти прыгают вслед за ним. Сейчас уже ничего не важно. Завораживающая своим спокойствием красота обнажилась перед ним, последние лучи уходящего солнца с умиротворением ласкали душу. Снова грудь переполнили бесконечные восторг и счастье, вновь потоки воздуха приятно успокаивали кожу, а колеблющаяся по телу прохлада согревала.

В парящем полёте над незримой нечеловеческой красотой Дима закрыл глаза и погрузился в сон.

***

– Дима, Дима, – мамин голос ласкал и согревал, вселял чувство полного покоя, пробуждал детское ощущение защищённости. Откуда-то из глубокой темноты доносилась её волшебная музыка слов, она звала его, – Дима, Дима.