Пауза

– Да. Ты прав. Вероятно, я тут действительно, не случайно. Увы…

Гоблин вздохнул, опрокинул в себя кружку с оставшимся вином и посмотрел на меня добрым взглядом целителя из скорбного дома.

– Так может, того? Когти рвать, а?

– Я еще не закончила свою работу, да и артефакты Феникса…

Он аж руками всплеснул, изобразив театральную патетику.

– Ну, какая работа, благодетельница? Все равно большая часть местного населения – не выживет. Ну и зачем тебе все это? Чтобы наблюдатели из безопасной зоны посмотрели и убедились, что зелье не паленое? И что любой хороший алхимик может его приготовить?

– Я хочу разобраться с причиной, – упрямо тряхнула я челкой.

– Да как?

– Может, Феникс поможет…

– Пф!

– Или Король Мертвых.

– Пф-ф-ф!

– И не фыркай! Вполне может ответить на обращение. Встречались.

Тэрьен прищурился, поглядывая искоса, а потом поднес к кончику длинного носа кончик собственной влажной, выкрашенной в желтый цвет косички и от души втянул сквозь нее воздух. Зрачки его стали на миг оранжевыми, потом почернели и расширились. Теперь он откровенно таращился на меня, а я вспомнила, где видела этот эффект. Шаман в орочьем лагере нюхал какой-то желтый порошок, когда пытался понять, кто такой Дэвлин. Давным-давно, кажется, вообще в прошлой жизни.

– Ты – шаман? – прямо спросила я.

– А на тебе – Печать? – так же прямо потребовал ответа зеленый висельник.

Я только руками развела, что, мол, тут скажешь.

– Бред какой-то, – покачал ушастой головой гоблин, – ну, серьезно! Если у тебя покровитель – демон, какого мертвяка лысого на тебе проклятый предмет?

– Какой проклятый предмет? – и сама удивилась вкрадчивым ноткам в собственном голосе.

– Да вот эта твоя побрякушка, – ткнул он пальцем в медальон с зеленой звездой.

Я посмотрела немного ошарашенно на выданный мне архимагом Ллойдом предмет. О как. Проклятый значит.

– А что за проклятие? Не можешь разобрать?

– Да чего ж не могу-то? – проворчал собеседник, отпивая с шумом из бокала. – Могу. «Иди ко мне». Зов это, силы Инферно, просто, но эффект мощный.

Прэлес-с-с-с-стно!

Я сняла подвеску и положила ее на стол, рассматривая совсем по-новому. И стоило разжать пальцы, как навязчивое желание находиться в Аргентерии, лезть в подвалы герцогского дворца, да и вообще разбираться с этими проблемами – пропало, как и не было. Как удавку с шеи сняли. Сразу задышалось, что после твоей грозы.

Вот же урод старый! Впрочем, вспышка гнева тут же угасла. Не урод, а действовал строго в интересах гильдии, если Тэрьен прав, и платой был рецепт лекарства. А я так, побочный момент. Впрочем, это не значит, что данный конкретный старик не заслуживал мести.

– То есть архимаг заставил меня явиться сюда и полезть в эти проблемы. Любопытно. Зачем, интересно?

– Погоди-погоди про архимагов, так твою Рхашасу и это проклятие оставили разные демоны? Зов – авторства местного наркобарыги, а Печать – кто-то еще, так?

– Так. Разные.

– А побрякушка эта у тебя…

– В гильдии выдали.

Он демонстративно похлопал в ладоши.

– Хо-хо! Благодетельница! Да тебя продали, по-ходу. Свои же!

– Суки, – грустно пожала я плечами, на этот раз даже уже возмущаться не хотелось.

Ну, подставили, ну решали при этом какие-то свои проблемы. Нет, бесит, конечно, и запомним мы это крепко, но поделать сейчас с этим ничего нельзя. А значит, не стоит и нервы тратить.

Понимание происходящего приводит к свободе. Сначала в бешенство, а потом – да, к свободе.

– Понятно, – кивнул Тэрьен, – местный заставил тебя сюда приехать по какой-то его причине, а значит, твой… покровитель явится сюда за тобой. Не может не явиться с такой-то отметиной. А ты к этому времени хочешь… что?

– Узнать о ситуации как можно больше.

– Помочь, вроде как? Опознать, кто тут главный враг в сосуде? Вроде как, разведка?

– Точно.

– Но сама связываться не планируешь?

– Ни боги мои!

Желтые глаза смотрели не то с жалостью, не то с насмешкой.

– И часто ты ввязываешься в такую ерунду?

– Часто, – лаконично буркнула я, крадя крайний кусок ветчины с тарелки.

Гоблин помотал ушастой головой, не обратив внимание на пропажу еды.

– И как ты до сих пор выжила… – будто бы про себя проговорил он. – Ладно, сделка есть сделка. Но учти, пойдем – делаешь все, что я скажу. Никакой самодеятельности. Че улыбаешься так?

– Внезапно почувствовала себя, как дома.

– Ты живешь у орков? – снова поднял бровь зеленокожий.

– Нет, иногда гощу у одного клана, очень знакомые интонации просто. «Никуда не лезь», «дождись нас», «не трогай этот скелет».

– То есть за тобой обычно есть, кому приглядывать, – покивал он головой, – чудно. Короче, кончай болтать, доедай, и отдыхать.

Мы прикончили всю снедь, а потом поделили пополам кровать. Тэрьен позубоскалил на тему того, чтоб я не решила приставать к нему во сне, а то эльфийки же все озабоченные! Получил заслуженный щелчок по уху и угомонился, завернувшись в покрывало.

– И не вздумай на меня руки – ноги закидывать, – хрюкнул он из своего кокона, – терпеть этого не могу.

А я впервые за последнее время уснула спокойно, привалившись к нему спиной. Видимо, гоблин прав, и я, вправду – сумасшедшая.

Тэрьен все еще спал, когда часы в гильдии пробили три часа по полудне. Нужно было разобраться с фениксовыми кристаллами. Гоблин открыл один глаз, посоветовал не делать глупостей, и тут же снова заснул.

Впрочем, до того со мной успела связаться Тай.

– Выбирайтесь оттуда немедленно! – не поздоровавшись буквально прорычала подруга.

– И тебе не хворать…– я пыталась удерживать зеркало и одновременно прикурить сигариллу на выходе из гильдии.

– Я серьезно! Я видела своими глазами – Аргентерию накрыли сетью! Узлов на тридцать!

– Ого…– «сеть» – наблюдательное заклинание, передающее изображение, звук, магические воздействия через специальный артефакт – хрустальный шар, тридцать таких шаров на одной территории позволяли распознать половую принадлежность пролетающей над городом мухи.

– Сама видела?

– Да. Не могу долго говорить, следят за городом пристально. Зал призывов весь отвели под это дело.

Я с удовольствием затянулась дымом.

– Тай, попробуй убедить Лео уехать, а?

– Я и пробую, – буркнула подруга и отключилась.

Шары, значит. Шарики.

Снаружи лил дождь, низкие темные тучи нависали тяжелыми мокрыми тушами над самыми крышами. Я натянула капюшон, и пыталась сообразить, как добраться до ближайшей отмеченной точки. Судя по карте Феникса, мне нужно было обойти почти равносторонний треугольник – по два в каждой вершине, красный и зеленый. Начнем с площади и пока пойдем вдоль реки.

Без весеннего солнца над головой, город казался погруженным в беспросветные сизые сумерки, невозможно разобрать – день или уже вечер. Людей стало еще меньше, впрочем, немертвых пока тоже не видно. Иногда все также поскрипывают проезжающие мимо труповозки. Аргентерия умирала тихо, не было ни агонии, ни предсмертных судорог – только эта серо-желтая мгла.

Первая точка располагалась в небольшом сквере, выходящим на набережную, я легко отыскала старую каменную статую в его центре, ножом выкопала под постаментом ямку и сунула первую пару следящих кристаллов в землю. Никто не пытался остановить и задать вопросы. Мимо прошел только старик с шарманкой, в сопровождении двух оборванных детей. Визгливые звуки расстроенного инструмента заглушала ритмичная барабанная дробь не прекращающегося дождя. Было это тоскливо и жутковато. Старик не обратил на меня никакого внимания и просто прошел мимо. Больше всего мне хотелось бежать отсюда. Куда угодно, где нет этой серой безнадежной хмари, пожирающей город вместе с болезнью.

Тем временем магия кристаллов каким-то образом заработала, и по статуе мужчины со свитком в руке поползли зеленые и красные прожилки, чуть светящиеся, если смотреть не прямо, а краем глаза. Больше тут было делать нечего.

Вторая точка располагалась за зданием местного театра. Перед ним под цветными зонтиками летнего кафе сидели нахохлившиеся, точно стая замерзших попугаев, люди в театральных костюмах.

Мне предложили выпить вместе, но я отказалась. Хотелось поскорее вернуться в гильдию. И я почти не удивилась, когда самый пьяный на вид внезапно кинулся на соседа и вцепился зубами в его руку. Мутно-желтые глаза, бледная кожа, синие губы – долбаный упырь!

Актеры разлетелись стаей вспугнутых цветных птиц, и только пострадавший все вопил и вопил на одной протяжной ноте, зажимая рану на руке скомканной курткой. Упырь только поднялся, был медлителен и дезориентирован, а еще он только-только попробовал кровь. Так что прострелить ему голову было не сложно. Правда, пришлось потратить еще пять патронов, чтобы продырявить его как следует. Кажется, гномы оставили в лаборатории молоток, стоит взять с собой и носить на подобные случаи. Патронов можно и не напастись, разбивать череп проще так.

Боги, о чем я думаю, какой молоток? У меня зачарованный меч в гильдии лежит. Это усталость, прямо мысли путаются.

Недвижимое уже тело истекало бурой дурно пахнущей сукровицей, а актеры таки не думали возвращаться. Только укушенный так и торчал посреди хаоса перевернутых столиков и хлебнувших грязи из луж разбросанных цветных зонтиков. С четверть часа я успокаивала пострадавшего мужчину, велев тому идти в храм Маахве, может и выживет, раз уж лекарства я намешала уже вполне достаточно. Он побрел прочь, а я установила еще два кристалла, на парапете здания театра, точно по указаниям Феникса.

Крайние два нужно было расположить недалеко от дворца. Я шла по улицам, проклиная дождь, демонов, чуму и вселенную в целом.

По дороге мне пришлось стрелять еще дважды. Один раз во вполне безопасного зомби, едва ковыляющего по улице, а второй раз снова напоролась на упыря. Тварь кинулась на меня, и спасло только то, что после сцены у театра револьвер я не выпускала из руки. Правда патронов на этот раз ушло много – все семь из опустевшего барабана, да и потом два мужика из соседнего дома добили нежить двумя лопатами.

А на обратном пути со мной поравнялась карета, вторая или третья, которую я вообще здесь видела. Дверца распахнулась, и сидящий внутри мужчина махнул рукой.

– Влезайте, мэтресса! Так и быть, подкину до гильдии.

– Доброго дня, командор.

Вильдерфор невесело хохотнул над подобной формулировкой. Глава стражи был явно не в духе: вон как жилка дергается, улыбается тут мне сейчас, но нихрена он не шутит. О как. Шанс разговорить. А на непредвиденный случай… так у меня теперь есть пара баргестов! Да пусть только попробует хоть что-то мне сделать.

– Не желаете рассказать, что это вы тут делали? – он подвинулся, давая мне место на кожаном синем диванчике.

– Если скажете, как вы меня нашли.

– Ха, у нас нечасто палят из револьвера посреди города, знаете ли.

– Это был упырь, – пожала я плечами, – больше его нет.

– Рад, что вы в здравии.

Я по привычке машинально глянула за собственный ворот, и обнаружила, что амулет Джазира светится приятным золотистым. Но не ослепительно ярким, значит, хоть не высший. Прелэ-э-э-эстно! От моего попутчика тянуло силами Инферно. А что это значило? Что можно попытаться разжиться еще информацией. А вдруг?

– А я, собственно, к вам и направлялся, мэтресса.

– Да что вы говорите,– пробормотала я, пытаясь отряхнуть мокрый капюшон.

– Что за самоуправство? Какого мертвяка лысого вы вообще себе позволяете, а? – тон его мгновенно изменился, посуровев, а вот и причина недовольства. – Явились сюда, забрали заключенного. Вы не у себя дома, мэтресса!

Ну, все, вот теперь время делать ставку. И изображать возмущенное лицо, разумеется! Если Тэрьен не прав, и у местных тварей нет договора с гильдией магов, прикинемся сумасшедшей и все.

– Н-да? – смерила я его взглядом. – И где прикажете брать гоблиноида для проверки эффективности лекарства? У вас тут что-то орки толпами не ходят. Что вы на меня так смотрите? Конечно, я должна все проверить, имеешь дело с демонами и договорами – проверяй детали до мушиного следа на бумаге. Или кому-то понравится, если из пустыни явится толпа зеленокожих зомби? Нет уж! Гоблин был необходим!

Глава стражи внезапно ухмыльнулся.

– Какая прямота! Вы прямо будто и не маг вовсе.

– Командор, – изобразила я вселенскую усталость, – у меня уже в печенке сидит этот серебряный город, по которому шляются упыри и демоны. Мне не нравится сама идея – приносить в жертву столько людей с этим вашим траммо. Будь моя воля, мистики и маги не периметр карантинной зоны бы охраняли, а наводили бы тут порядок, да еще корпус паладинов Аллеара бы утюжил все. Но как есть – так есть. И я не хочу изображать вежливую улыбку.

Лицо главы стражи окаменело.

– Думаете, это вы – белые овечки? Это ваша долбаная гильдия заключила соглашение! Лекарство за город! И не нужно строить из себя оскорбленную невинность! Вы выигрываете от сделки!

– Да-да-да… – покивала я печально, осознавая, что нет предела человеческой мерзости.– Вопрос цены. Так вот, считайте, что гоблин в нее входил. Не мелочитесь, в конце-то концов.

Он помолчал с минуту, отвернувшись к своему окну.

– Хоть сработало? – поинтересовался командор, наконец.

– Еще не знаю, поверьте, если не сработает, ваш Вердан узнает об этом первым.

– Вас отправили сюда, потому что вас защищает Печать, -хмыкнул Вильдерфор, – иначе вы бы не были такой наглой.

– И Печать, и эльфийская кровь, и многое-многое другое. Вы-то что получили от этой истории? Я не слишком разбираюсь, вы – одержимый?

Командор покачал головой.

– Бывший человек.

– А-а-а… Бывший… Бессмертие и сила взамен души… И не побоялись? Что превратитесь во что-то иное?

– У вас-то самой разве другие планы?– усмехнулся спутник.

– Совершенно другие. А скажите-ка, командор, единственное, чего я не понимаю, на кой нужно было отправлять за нами отряд гвардии? Ну, тех, кого мы по дороге положили?

– Понятия не имею, – пожал плечами мужчина, – это не мой приказ был. Наверное, Аргенси устроил, а я у него отчетов не спрашиваю.

– Я уж решила, что гильдийцы ему голову мою продали, – ухмыльнулась я.

– Не имею понятия. Ваша гильдия, мэтресса, вы и разбирайтесь. Просто постарайтесь больше не красть у меня заключенных.

– Постараюсь, – и меня выпустили из кареты.

В комнате сбросила мокрые плащ и ботинки, да и упала на кровать – спина к спине с гоблином – с единственным желанием – поспать хоть час.

Проснулась я от тихого стука, когда солнце уже село. Гоблин подскочил в момент.

– М-м-м? – желтые глаза выразительно посмотрели на пару столовых ножей на скатерти.

Я отрицательно покачала головой и ткнула пальцем на ванную, прижав палец к губам. Зеленокожий исполнил выразительную пантомиму «а если это – проблемы?» Я еще раз покачала головой. Тэрьен пожал плечами и послушался, беззвучно прикрыв дверь за собой за секунду до того, как в комнату вошел Леонард.

Виконт был бледен, а взгляд его казался почти безумным. Он прикрыл дверь и сел на стул, уставившись на меня.

– Ты знала, – констатировал он, – про Георга.

– Мистрэ Клиф сказал тебе?

– Да.

– Я ничего не могла сделать, – покачала я головой, – у него была предрасположенность к…

Он грохнул кулаком по столу.

– Это – твоя вина! – рявкнул Леонард. – Ты должна была спасать людей тут! А вместо этого ты убила моего друга!

– Че-го? – изумилась я подобной трактовке.

Виконт вскочил на ноги, оказавшись возле меня, и схватил за горло.

– Я разозлил тебя позавчера! И ты отомстила мне! Так!

– Дурак… – прохрипела я, пытаясь разжать его пальцы. – Я пыталась его спасти… Это ты притащил его сюда! Нечего меня винить в собственном идиотизме! И я сказала вам уезжать сразу же!

Он отступил, отпустил, сгорбился, будто кто-то выпустил из него весь воздух.

– Что я скажу его отцу?.. – спросил так, будто ожидал от меня ответа.

Я осторожно подошла к нему поближе.

– Не знаю, Лео…

– Прости…

Виконт обнял меня, уткнувшись лицом в плечо, как утопающий хватается за соломинку.

– Сделаешь для меня кое-что?

Вот тут на всякий случай стоило снова отойти. Мало ли.

– Что?

Леонард снял с пальца перстень и положил его на стол.

– Георг был моим старым другом. Меня не пустят к его телу, а ты можешь пройти. Оставь у него это кольцо.

– Его тело сожгут,– уточнила я зачем-то.

– Я знаю.

Он ушел, а я все еще стояла в центре комнаты и вертела в руках фамильный перстень с большим изумрудом.

– Кто был этот сумасшедший? – поинтересовался толстокожий Тэрьен, выходя из ванны.

– Леонард виконт Селеретто, капитан королевской гвардии Дайсара.

Гоблин приподнял одну бровь. В такие момента со своими желтыми глазами он казался карикатурой на Дэвлина.

– Неожиданно изысканное общество. Слушай, а ты сама? Не герцогиня какая-нибудь случайно?

– Графиня Ксавьен.

– Потрясающе,– фыркнул зеленокожий, – если ты погибнешь в герцогских подвалах, за мной будет гоняться вся армия Дайсара?

– Нет, – покачала я головой, – никто не знает, куда я собираюсь, кроме одного мистика.

– Лады, это прояснили. А что там с этим виконтом? Что у вас такого, что искры летят?

– Долгая история.

– А ты коротко.

– Ну… – протянула я философски. – Я ему встретилась, а он мне – попался.

Зеленокожий хохотнул.

– Не переживай, – похлопал меня по плечу гоблин, – у каждого мужчины есть женщина, предназначенная ему судьбой, и если он не встретит ее – он спасен. Но не всем так везет. Но такова жизнь. И потом ты убила его друга?

– Не смогла спасти. У него была некрочума.

Тэрьен изобразил губами «О!» и больше ничего не спрашивал.

– Я дойду до храма, – поднялась я на ноги, – жди меня тут, ладно?

– Естессссно! Еда есть, вино есть, кровать есть. Даже табак есть, хоть и сладкий! Сейчас мне больше ничего не нужно.

В подвал меня пропустили без вопросов. Привыкли уже, что я шастаю по храму, как у себя дома. Салли на месте не было, и может, оно и к лучшему. Мне не хотелось отвечать на бесконечные вопросы о гоблине.

Тело Георга лежало на большом куске магически созданного льда, укрытое белым куском полотна. Других трупов тут не было, обычно их теперь сразу сжигали.

– Прости, – тихо проговорила я, останавливаясь возле него, – ты мне нравился. Просто я ничего не могла поделать.

Следовало сказать что-то еще, не факт, что у парня будут еще хоть какие-то речи до того, как его холодное тело отправится в огонь. Но я слишком мало его знала.

Разумеется, он ничего не ответил. Теперь нужно было вложить перстень в его ладонь и уходить. Я отодвинула край полотна, невольно боясь открыть лицо, и взяла его за руку. И замерла. Ладонь была ледяная, но проблема была не в этом. Пальцы – тонкие и холеные, с отличным маникюром делали то, чего не должны были ни в каком случае – преотлично гнулись.

Что это еще за ерунда?

Я повидала немало тел, у Георга сейчас должны быть сжаты пальцы. Вот только вопреки всему курсу по анатомии кожа его была бела, гладка и безупречна. И ни следа сыпи. Будто фарфоровую куклу за кисть берешь.

«О! – зловеще проговорил Шепот. – А ведь ты знаешь, что это значит».

«Аккуратно опусти мертвячью ткань обратно, и валим отсюда! – заорал Лусус, как только дошло и до него. – Этого еще не хватало!»

Я не послушалась, откинула полотно с лица гвардейца, просто, чтобы полностью убедиться в правильности догадки.

Умерший от некрочумы, если не сжечь тело, восстает чаще всего упырем или зомби. Но бывают исключения. Белая кожа, обретшие в смерти идеальность черты лица и вишневого цвета губы.

Передо мной на куске льда лежал в блаженном сонном неведении относительно своей новой судьбы новорожденный вампир.

С которым я теперь вот вообще не представляла, что делать!

Что-то мне подсказывало, что недолгое, но весьма бурное знакомство с адептами Маахве закончится для парня колом в сердце и все тем же костром. На всякий пожарный, простите за дурацкий каламбур. И мистрэ Клифф по-своему будет абсолютно прав! Еще ему не хватало, чтоб по городу начала шляться безнадзорная высшая нежить, притом совершенно необученная бороться со своими, так сказать, специфическими наклонностями.

Можно было, конечно, сказать Леонарду и спихнуть эту проблему на него.

«Леонарду. От которого абсолютно неясно, чего ожидать. Гениальная мысль!»

Проблемка. Но и оставлять парня тут было нельзя – это как если бы я не спасла его в первый раз, и собственными руками убила во второй. Но что делать-то? Донести его до своей комнаты я тоже не смогу. А значит, остается только один вариант. Хреновый такой вариант, надо сказать. Но мне было слишком жаль парня.

Я достала кинжал, закатала рукав и, сама не веря, что это вытворяю, сделала небольшой порез на предплечье.

«Ой, дура…» – завел привычную песню Лусус.

Как только первые капли крови упали на губы Георга, пушистые черные ресницы того дрогнули. Он облизнулся и инстинктивно схватил меня за руку, прижимая ее к своему рту. В голове тут же приятно зазвенело. Когда вампир целует, это доставляет удовольствие. Часть их магии. Главное, чтоб не перестарался. Я отняла руку, и нежить открыла глаза, в которых появился характерный алый огонек.

– Привет, – попробовала я, попятившись.

Он нахмурился, приподнялся на локтях и, кажется, пытался прийти в себя, очнувшись от смертельного сна.

– Графиня… – голос обрел новые бархатистые нотки и серебристые обертона. – Полагаю, мне стало легче?..

Скорее вопрос, чем утверждение. Но хоть узнал, и то – хлеб.

– Да как сказать…

Он провел ладонью по лицу и уставился на испачканные в крови пальцы. Брови его нахмурились.

– Или нет. Окажите мне услугу, графиня, скажите, что происходит? Лекарство не помогло? Я умираю?

Так прыгают с берега в ледяную воду. Зажмурившись и одним коротким движением.

– Лекарство не помогло. Ты умер, – честно призналась я, – от некрочумы. Теперь ты – вампир.

Георг посмотрел на меня недоверчиво, а потом неуверенно улыбнулся.

– Это – такая шутка?

– Да какие уж тут шутки, – буркнула я, – надо отсюда выбираться, пока никто из мистиков тебя не заметил. Хорошо, что уже ночь, а за день все так умаиваются, что валятся с ног. Встать сможешь?

– Мы уже на «ты»? – парень все еще не понимал. – Я не против. А не подскажешь ли, чем это так вкусно пахнет? Кажется, кто-то варит глинтвейн…

– Ага, – мрачно кивнула я, начиная все больше нервничать, – точно. В морге. Самое оно.

Георг наконец-то пришел в себя настолько, чтобы осмотреться по сторонам и тут же перестал улыбаться. В черных с красными искрами глазах медленно проступало понимание.

– Морг? – уточнил он зачем-то, невольно облизнув губы.

– Морг. Ледник. Вставай, у нас мало времени, пока никто не вошел.

Он скинул полотно, неуверенно встал на ноги и принялся разглядывать свои ладони.

– Знаешь, – проговорил он медленно, – я, наверное, должен быть в шоке. Но его почему-то нет. Только я очень голодный.

Георг поднял лицо, и в ставших черными глазах вспыхнул, разгораясь ярче, все тот же красный огонек. Плохо дело.

– Послушай, – попыталась я достучаться до его разума, медленно пятясь, так, чтобы кусок льда оказался между нами, – я накормлю тебя, но не раньше, чем мы выйдем отсюда. Ты только потерпи немного, ладно? Эй? Ты меня слышишь?

Он оказался рядом слишком быстро, одним незаметным глазу движением, размазавшись на миг по воздуху серой дымкой, потом взял за руку, поднял ее вверх к собственному лицу, зачарованно глядя, как из пореза стекают рубиновые капли. Между вишневых губ явно проступили вытягивающиеся фарфорово-белые клыки. Твою ж мать.

– Что со мной? – спросил бывший гвардеец как-то жалобно, не в силах ни отвести взгляд, ни разжать пальцы.

– Так! Стоп! – не пальцы на запястье – мертвячьи тиски! – Это жажда. Я дам тебе, чем ее утолить. Только не так и не здесь, прошу! Возьми себя в руки! Георг! Виконт Левьер!

А бесполезно. Алое зарево затопило его глаза целиком, веки потемнели, а на лице появилось новое, не знакомое мне до тех пор хищное выражение.

– Не-не-не, – оставалось только отступить хоть на полшага, но там я прижалась спиной к холодной стене морга, – нет! Георг! Не делай этого!

Вампир не понимал, не осознавал, напрочь потеряв свою идентичность. Все, что существовало для него – только жажда. Безумный голод, заполнивший все его тело, ставшее таким холодным и незнакомым. Только согреться. Только не остаться в этом мраке и холоде, когда скулы сводит от желания… желания чего?

Клыки… Они должны войти в тело, мягко прорезав кожу, плоть, так чтоб потрясающе вкусная и горячая кровь с запахом глинтвейна целебной амброзией хлынула в горло. Пить ее. Глотать. Захлебываться от жадности. Он схватил меня за плечо, запустив пальцы другой руки в волосы, и медленно отогнул голову в сторону, обнажая шею.