Пауза

Пестрая бабочка 3. Промежуточная. Шаг в сторону. Четыре истории, рассказывающие немного о прошлом, немного о событиях весны, а еще про необходимых персонажей, упущенных ранее, но необходимых для завершения этой истории.

1. Абао

1

«Тьма. Вокруг не было ничего кроме Тьмы, и обжигающе холодного камня, на котором оно лежало. Дни пролетали мимо, проносясь, подобно легким невидимым мотылькам, слегка касаясь его тела, но даже эти малейшие ощущения доставляли боль. С тех пор, как оно ело в последний раз, прошло слишком много времени, теперь сил не было даже, чтобы издать жалобный стон. Даже совсем тихий, как шелест шелка. Но самым мучительным было смутно вспоминать ту теплящуюся искру жизни, когда-то позволявшую ему и мыслить, и наслаждаться, плавая в потоках времени. Едва вспоминать и больше не обладать. И даже прервать свое существование оно было не в силах, слишком крепка была связь с вызвавшим его…»

Свой двадцать девятый день рождения граф Майс праздновал в принадлежавшем его семье поместье в славном городе Аллидия в южной части Ронда. Знаете, наверное, в любой компании есть такой человек, который имеет талант устраивать праздники, такие что: в процессе – отвратительно весело, утром очень стыдно, но на следующую собирается еще больше гостей. И даже не расслабиться и не потанцевать, а из любопытства: кто станет автором самой отвратительной выходки в этот раз? Однажды перед Зимним Солнцестоянием Гизэд Майс пошутил и вместо алкоголя на очередной феерии был только лимонад с горчинкой, да безалкогольный пунш, думаете, кто-то заметил разницу? Ха! Просто это была его марка: «у меня в гостях можно почти все».

«А вы помните, как маркиза Т. плясала на столе деревенский бранль, так что подвязки мелькали?» «О боги! Что серьезно?! Подробности!» «Да, у графа Майса…» «А-а-а… это же граф Майс…»

Он сам был любимец девушек, неплохо играл на гитаре и пел красивые чувствительные баллады, вызывающие у меня ощущение хины во рту. Но в целом, он мне нравился. Знаете, есть такие люди… легкие, у него никогда н было никаких проблем, никаких сложных переживаний, раньше мне казалось, что это признак поверхностности, а теперь – наоборот. Глоток беззаботной нормальности.

Мы приятельствовали уже лет семь, временами он забывал об этом факте и принимался заново за мной ухаживать, так что вечер обещал неплохое дополнительное развлечение. Ну, кроме основного: я целенаправленно напивалась. Неспешно, но неотвратимо, решила позволить себе маленькую слабость. А как еще скинуть долго копившийся стресс за пару дней? Есть идеи получше? То-то.

Если перечислять коротко и отбросить мелочи, вроде похищений, участий в дворцовых интригах и прочие подобные недоразумения, то в сухом остатке выходил не слишком радужный результат.

Дэвлин и Эрик. Обо всей ненормальности наших взаимоотношений сказочно уже предостаточно, так что в какой-то момент единственным выходом стало: не думать. Все. Проехали. Мечта… желание, на которое тебе не хватило удачи…

Стоп. Если у кого-то нет на тебя времени, уходи. Не жди в очереди всю жизнь.

Не вышло и не вышло, переживу как-нибудь. Вот сейчас напьюсь, слечу пару раз с катушек, а потом займусь делами, и станет не до переживаний. А самое главное, это наконец-то принятое твердое решение: хватит. Навязываться одному и делить с собственной сестрой другого – нахрен такие непонятки. Мы – команда, почти семья, мы связаны таким количеством дел и обязательств, что распутать этот клубок уже невозможно, но это – всё, не хочу продолжать все усложнять. Соприкоснулись бокалами, сделали глоток и все забыли. Чин-чин. Больше ни слова об этом.

Иногда на ум, правда, лезли другие, малодушные мысли: бросить бы все к мертвякам и уехать на край света. Когда я заканчивала Академию магии, мне хотелось – как это говорится? – жить полной жизнью, отвечать за что-то самой. Казалось, что это даст мне свободу. И хватило всего одного года, чтобы весь этот романтический бред выветрился из головы напрочь, сменившись усталостью и здоровым цинизмом. Но теперь я увязла в своих и чужих делах настолько, что после всего произошедшего из отдыха могла позволить себе максимум – взять недельный отпуск, напиться пару раз, чтобы ни о чем не думать, да закрутить короткий необременительный роман. Объективно. На большее просто не хватит времени.

И кстати, стоило придумать, как именно я буду обходиться дальше вообще без магии.

Магия…

Ее отсутствие бесило, а главное, отвлечься от этого было невозможно. До этого я даже не задумывалась, насколько подсела на нее. Засиделась за полночь с книгами, чай в кружке остыл, ничего! Вкачаем в него тепла и опять можно пить. Или в ванне вода остыла – подрегулировала и прекрасно. А возвращаться ночью домой и искать, как включить артефактные фонарики в комнате в полной темноте, без возможности зажечь светляк? Но хуже всего – жить без эмпатии. Это как после контузии: оглох, перед глазами темно и дезориентация в пространстве, вот только эта «контузия» – навсегда. И ходишь ты такой, убожество убожеством, как птица в клетке с подрезанными крыльями: с виду разницы никакой, а о полетах можно забыть. Кстати о полетах.

Казалось бы, приобретенные крылья должны были компенсировать все потерянное, но после той первой попытки, когда Дэвлин учил меня летать, возвращаться в обычную форму оказалось такой симфонией боли во всем теле, что в процессе я теряла сознание раз пять, а сопровождающие этот процесс галлюцинации, заставили бы бросить семилист самого завзятого наркомана. Теперь меня передергивало от одной мысли о превращении. Подаривший мне эту странную возможность Эрллийствр Мышеловка сказал, что это потом пройдет, надеюсь, это он не пошутил. И, кстати, я так и не узнала, что это вообще такое за существо – Эрллийствр? Хотя перерыла в поисках всю дэвлинскую библиотеку.

Так что в этот вечер я ни в чем себе не отказывала: быстрее брошу вожжи – быстрее приду в себя и начну нормально соображать. Если тебе плохо, форсируй процесс, чтоб стало совсем невыносимо и тебе надоело страдать. Потом отоспаться и волевым решением взять себя в руки. Незамысловато, но вполне работает.

– Так, – вздохнула моя подруга Тайя графиня Шатт, делая глоток золотистого энтильского вина, – я ничего не поняла. Ты сейчас уехала от своих… э-э-э… друзей, потому что поссорилась с сестрой?

Ее волосы казались чистым золотом в свете сверкающих волшебных фонариков, а голубые, будто драгоценные топазы, глаза мягко сияли в вязких сумерках. Я могла бы вечно наблюдать, как переливаются ее пряди при каждом движении и малейшем порыве теплого ветерка. Особенно если продолжить вливать в себя вино в таком же темпе. Как на огонь смотреть, честное слово. Подруга у меня – демонски красивая.

И, разумеется, она ничего не поняла из моего сбивчивого рассказа.

– Да нет! – мотнула я головой, с трудом пытаясь получше сфокусироваться на ее лице. – Они просто поехали в небольшую экспедицию. Дэвлин, Эрик и Елену еще взяли, втроем. А мне нужно побыстрее прийти в себя. Мои компаньоны полагают, что в таком состоянии мне просто опасно выбираться в… хм-м… нецивилизованную остановку. Поэтому сейчас они – там, а я – здесь.

Красивая блондинка, разумеется, ошиблась, полагая, что я обижена, и принялась осторожно увещевать.

– Но ты же магии лишилась. Может, они правы?

Я вздохнула, ища на дне резного бокала хоть какую-нибудь истину. Да, конечно же, правы. В заинтересовавшей их пещере был высокий магический фон, что могло спокойно угробить меня. Меня, но не их. А я же це-е-енный талисман, живая удача, чего по-глупому рисковать-то?

– Ты просто ревнуешь к сестре? – мягко спросила ледяная графиня, нагнувшись над столом и взяв меня за руку.

– Да нет же! Меня просто бесит беззащитность, понимаешь? Я будто посредине улицы Голубого Бриллианта голая осталась.

– Н-да? – чуть насмешливо приподняла одну бровь подруга, снова откинувшись на мягкую спинку кресла. – Что-то не помню, чтобы тебя это смущало, когда ты полезла пару лет назад купаться в фонтане посреди этой самой улицы.

– Да… – отмахнулась я. – Меня там все равно видно не было. Я же в воде сидела.

– Именно. Потому что ты напустила в мраморную чашу пену для ванны, – с убийственной серьезностью уточнила Тай, – мыльные пузыри, говорят, долетали до дворцовой ограды.

– У меня было сложное расставание в тот момент.

– Ты нагрела воду в фонтане, пила энтильское и предлагала присоединиться своим тогдашним подружкам.

– Но…

– Ты поставила щит и не подпускала к вам ни стражу, ни королевскую гвардию.

– Слушай, я давным давно не такая…

Она вздохнула и уставилась мне в глаза, будто бы хотела сказать что-то непрятное. Так и вышло.

– Ты скучаешь не по магии, Кристина, а по сопровождавшей ее практически вседозволенности. С твоим талантом и происхождением тебе спускали все выходки. А знаешь, какое резюме накладывал твой куратор на жалобы в твой адрес? Знаешь? «Никого не убила, никого не покалечила, не склонна к агрессии, вопрос закрыт».

– Наверное, – кивнула я, пожимая плечами, такая трактовка была ничем не хуже любой другой, – думаю, ты права. И мне нужно время, чтобы привыкнуть к изменившимся обстоятельствам.

– Прости, я не хотела.

– А… Не важно.

Тайя покачала головой, тоже пытаясь собраться и сказать хоть что-нибудь разумное.

– Пей. Пей и забудь, – вот все, на что ее хватило.

– Пью, – согласилась я, глядя, как кружатся золотистые пузырьки, – а что? Прекрасная страна Ронд, несравненный город Аллидия, теплое море, бал, в конце концов. У меня творческий отпуск.

– Граф Майс симпатичный опять же, – легкомысленно хихикнула ледяная графиня, покосившись на оказывающего мне весь вечер знаки внимания мужчину; да-да, ей тоже вполне хватило в тот вечер лопающихся на языке золотистых пузырьков.

Я оглянулась, в очередной раз разглядывая Гизэда, любезничавшего с невысокой хрупкой блондинкой: высокий, светловолосый с тонкими чертами лица, в роскошном синем камзоле, шейный платок из кремового шелка, украшенный на рондский манер булавкой с живым цветком, в меру – умный, в меру – образованный, в меру – веселый. Словом, среди его несомненных достоинств была нормальность. Обычный парень, поглядывающий с интересом мне в вырез платья, и желающий всего лишь затащить ночью в собственную постель, а не съесть душу или превратить во что-то несусветное. Именно то, что надо для приятного отдыха.

– Сойдет, – согласилась я, наконец, будто бы выбирала вино для не слишком важной вечеринки.

– Но принц лучше был…

– Пф-ф! Не начинай опять.

Она вздохнула, сделав еще один хороший глоток, видимо подходя к какой-то логической точке этого вечера.

– Так, Крис, теперь серьезный вопрос, ты сможешь без меня тут три дня прожить без приключений?

– Слушай, я просто собираюсь пить вино и предаваться разврату: вот и все. Никаких глупостей. То, что доктор прописал.

Графиня поглядела с сомнением на меня, потом снова на Гидеса Майса и покачала головой.

– И что конкретно ты думаешь делать?

Она явно хотела спросить, не натворю ли я каких-нибудь глупостей, в которых фигурирует семилист, вино, теплая ванна и острая бритва, но не находила правильных слов.

«Вот! Вот хорошая характеристика нашего положения, – хмыкнул Шепот, второй из моих внутренних голосов, – даже смерть в нашем случае, это не конец и покой, а начало новых неприятностей, потому что там-то нас и будет поджидать Хэль… За уже сервированным столиком, с вилкой и ножом в руках, еще и облизываться будет».

Я успокаивающе похлопала ее по руке.

– Да просто развлекаться, Тай! У меня не так много времени, чтобы прийти в себя. Я хочу это время использовать на всю катушку.

– Ага, – фыркнула она совершенно неаристократично, – развлекаться! Это как когда ты училась на третьем курсе после бутылки энтильского на коньках кататься на искусственном льду? Как тогда было-то, помнишь?

– Каталась, – согласилась я, припоминая тот день.

– Ага. Сначала – на коньках, потом на коленях, затем лицом по льду, а позже – на карете к целителям при храме.

– Движение – это жизнь! – ухмыльнулась я ей, отсалютовав бокалом.

– Только не гуляй вечером одна по Дайсару, – проявила заботу ледяная графиня, – у нас завелся какой-то безумец, похищает женщин, и потом находят их трупы, но в таком виде…

– Потрошитель? – пожала я плечами. – А разве это не очередная столичная байка, как три года назад?

– Нет, – подруга чуть помолчала, осторожно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего, – я ж сейчас в контрразведке, ты это еще помнишь? Так что могу совершенно точно тебе сказать, этот сумасшедший определенно существует.

– Ладно, – покладисто согласилась я, – никаких ночных прогулок по столице в одиночку. Даю слово.

– Тогда я – спать, – сдалась подруга, поднимаясь с мраморной скамьи, – родители завтра с утра ждут, ты точно не собираешься пока?

Я сделала ей ручкой, а вечер продолжался.

Впрочем, пока я еще могла худо-бедно соображать, стоило удостовериться, что дома все в порядке. Я вышла на балкон, немного подумала и выбрала Десятого, активируя артефакт для связи в виде маленькой рубиновой серьги.

– Привет! – бодро отозвался химерик, похоже, там, где он находился, было еще не так поздно. – Ты как там?

– Нормально, – я постаралась добавить в голос трезвых ноток,– как остальные? Уехали уже?

Невидимый мне Десятый немного помолчал.

– Ты пьешь?

– Пью, – легко согласилась я, и он только вздохнул в ответ.

Я прямо таки наяву увидела, как он недовольно морщится, чуть приподнимая алые гребни на затылке.

– Тебе стоит вернуться домой.

– Зачем? – усмехнулась я, бездумно разглядывая зажигающиеся в бархатно-синем небе звезды. – Сейчас мое присутствие, вроде, не требуется.

– Когда ты крайний раз была в своем баронстве?

– В Моро-то? Давно. Займусь денька через три. Да и я так, собственно, просто сейчас хотела узнать, что у вас все в порядке.

– Возвращайся, и давай, поговорим.

– Говори так.

Вздох химерика прозвучал гимном всех адекватных существ, вынужденных возиться с такими, как я.

– Это не из-за тебя, – проговорил Десятый, наконец, и голос его стал мягким.

– Я, конечно, рада это слышать, но ты о чем вообще?

– То, что в этот раз Дэвлин не взял тебя с собой, это – не из-за тебя, – терпеливо уточнил мой друг.

– Я знаю.

– Ой ли?

– Я знаю, – повторила я, – что это из-за Эрика. Дэвлин хочет посмотреть, не сделает ли бессмертие нашего рыжего друга безрассудным, до того как продолжить брать с собой меня. Обидно будет, если наш авантюрист, не подумав, как-нибудь случайно меня угробит. А Елене, раз уж она тоже бессмертная, ничего не будет.

Химерик помолчал секунду.

– Это он тебе сказал?

– Думаешь, я настолько глупа, что не догадаюсь?

– Звучало цинично.

– Зато это правда.

– Ты, вообще, где сейчас?

– В Аллидии, в Ронде. У графа Майса в поместье, мы тут с Тайей.

– Не пей много.

– Ладно. Люблю тебя, дракоша.

– И будь осторожна.

– Буду.

– И возвращайся быстрее.

Десятый у нас за взрослого, я так даже перед отцом не отчитываюсь давным-давно. Разговор оставил горьковатое послевкусие, и вместо веселья свои объятия раскрыла мне меланхолия. А может, не стоило пялиться на звезды?

Я вернулась в дом, и Гидес окружил меня заботой и вниманием: танцевал, шутил и не позволял оставаться пустым бокалу. А когда мы вдвоем сидели в его комнатах, граф настойчиво предлагал тонко скрученную сигариллу с запахом семилиста горького, от которого дурманились чувства и разлетались стаей испуганных птиц мысли. И пока он обнимал меня, все теснее прижимая к себе, я пыталась напиться уже просто яблочного сока: от отвратного семилиста нещадно мутило, да пересыхало во рту. А должно бы веселить. На какой-то миг захотелось сбежать из этого чада свечей, ароматических ламп и от сладких напомаженных губ графа. Не домой, туда нельзя, а вот куда-нибудь в глушь… не знаю, в папенькин охотничий домик, например, выскользнуть на балкон и уйти телепортом, эта возможность у меня сохранилась. Память тут же принялась подкидывать яркие воспоминания из детства: домик этот самый стоит посреди леса, вот отец учит меня ездить верхом втихаря от маменьки, а вот друзья его бурной молодости, барон Тревор и виконт Дэрэт кормят меня конфетами. Сколько же лет прошло?

Каждому нужно место, где он может забиться в угол, расслабиться и приняться обдумывать дальнейшие планы. И папенькино поместье было именно тем, что нужно: глушь и чаще всего ни души на несколько километров в округе. Даже постоянных слуг отец там не держал, благо за свою военную карьеру вполне привык обходиться собственными силами. Кто-то, конечно, бывал там раз в пару недель, прибраться, да и все, собственно. Самое правильное место, где можно в одиночку забиться в угол и немного позалилывать душевные раны так, чтобы никто этого не видел. Может, и правда?..

Ладно, боги с ним, сегодня пусть будет граф. Симпатичный, милый, за револьвер не хватается, людей не убивает, души не пьет – вообще прелесть, по моим меркам. Развлечемся немного, мы здесь именно за этим.

А потом сознание с большим удовольствием скользнуло во тьму, подобную смерти…

Впрочем, оказывается, это была не смерть…

«Неожиданно оно встрепенулось, еще неуверенно, не понимая, что именно вызвало изменение. Кажется, его должны покормить? Нет, не это. Один из возможных потоков времени слегка мерцал и издавал едва слышный звон. Что это могло значить? Оно неожиданно смогло ощутить внутри себя крохотную искру жизни. Еще недостаточную, чтобы начать хотя бы видеть, но уже вполне подходящую, чтобы получить обратно два самых главных своих сокровища: имя – Абао и призрачную надежду…

А еще пару понятий, каких само Абао не могло пока в полной мере осознать: «тюремщик» и «пропал»…»

Возвращаться сознание не хотело, ему было пронзительно хорошо плавать в предрассветных грезах и воображать всякое. Например, Дэвлина: была у меня такая маленькая слабость; будто бы я нежусь в уютной постели, прижимаясь к его боку и обняв за шею, и плевать, что на самом деле подушкой мне сейчас служит плечо графа. Мне чудилось, будто я снова вижу плавящуюся реальность слоя Инферно, только на сей раз, это была бесплодная замерзшая равнина, из тягучего мрака которой бьют бледные молнии, а мимо неспешно бродят, подобно сказочным чудовищам, торнадо изо льда, втягивая в себя звезды и пожирая их в своей утробе. А еще казались тени – вечные спутники демона, но теперь были не страшные, ластящиеся к спине, ласкающие кожу, обещавшие все запретные наслаждения мира перед тем, как поглотить мою душу. Хороший сон, темный и сладкий. Я, так и не открывая глаза, провела пальцами по волосам мужчины, оказавшимися внезапно длинными, жесткими и густыми, что еще больше напомнило Дэвлина. Ладонь скользнула ниже, нащупав твердые мускулы: а ничего граф-то, как-то прямо не ожидала даже. На шее была цепочка с металлической подвеской с острым краем, о который я укололась. Пальцы легко пробежали по рельефу груди, нащупав в момент отвердевший сосок. Я прильнула еще теснее. Живот графа порадовал еще больше: гладкой ровной кожей и рельефными кубиками пресса, мужчина задышал глубже, мгновенно откликаясь на малейшую ласку, а я все так и плавала в грезах. Он чуть повернулся ко мне, и теперь оставалось только подставить губы навстречу чужим, жестким и горячим, и постараться не застонать от удовольствия, впуская чужой язык в свой рот. Даже не думала, что этот парень умеет так здорово целоваться. Интересно, а куда делась вчерашняя помада? И почему от него пахнет листвой, железом и коньяком, а не цветочными духами, как вчера? Его ладонь скользнула по шее, плечу, груди и чуть сжала бедро, приподнимая, подтягивая к себе. Тени из моего сна сплелись от удовольствия, сжимая спину и плечи, чуть болезненно и бесконечно сладко, дыхание перехватило, и только поэтому я не вскрикнула во время самого первого, самого острого движения, вздрагивая в его руках. Еще! Боги! Еще…

Именно в этот момент где-то хлопнула дверь. Звук, похожий на приглушенный выстрел и каменную поступь командора одновременно. Была такая пьеса пару сезонов назад.

– Эй, белобрысый! – громко завопил знакомый веселый бас, способный перебудить кладбище безо всякой магии. – Это мы!

– Спишь, Кейн? – раздался еще более знакомый голос, родной, я бы сказала.

«Отец? Здесь?!»

Мы распахнули глаза одновременно: я и один из двух лучших папенькиных друзей – Кейн виконт Дэрэт, прижимающий меня к кровати весом собственного тела. Прэлес-с-с-стно.

– …! – с чувством выматерился мужчина, отпрянув и резко садясь. – Кристина?! Ты что тут делаешь?!

Я быстро огляделась: обшитые деревом стены, знакомый комод, темно-синие шторы задернуты, из-за чего в спальне царит уютный полумрак. Это место было мне отлично знакомо еще с детства – одна из четырех спален отцовского поместья. Я села, натянув одеяло повыше, пытаясь заставить ум побыстрее прийти в рабочее состояние.

«А мы, походу, до охотничьего домика папеньки все-таки добрались… – проговорил первый мой внутренний голос Лусус. – Умничка, блин…»

«Зато этот мужик ни в какое сравнение с графом не идет, – подхватил второй голос – Шепот, – прямо даже жаль, что они так не вовремя…»

«Ага, – вздохнул Лусус, – это вообще-то – друг отца! У тебя ни стыда, ни совести!»

«Точно, ничегошеньки лишнего».

«Пф-ф-ф!»

«А ну стихли оба!»

– Так, – резко потребовал мужчина, восприняв ситуацию, по-видимому, куда серьезнее, чем я, его льдисто-голубые глаза так и сверлили мой лоб, – хватаешь одежду, выбираешься через балкон во вторую гостевую, делаешь вид, что спишь. Приехала ночью, никого не видела, спустишься позже. Поняла?

Я молча пожала плечами, не желая спорить попусту, подхватила штаны, рубаху, белье с кресла, кобуру с маленьким револьвером и ножны с кинжалом Да Ки Нэ, а потом выскочила на общий балкон за миг до того, как открылась дверь в спальню виконта. Первый раз оказываюсь в настолько дурацкой ситуации, господа. Я, наивная, как-то всю жизнь провела в уверенности, что сбегать должен мужчина, а женщине нужно только делать вид, что она мирно спала секунду назад, да удивленно хлопать глазами.

Вторая гостевая комната называлась у нас «черепаховой» из-за особенностей отделки: стенные панели выложены темными и светлыми шестиугольными пластинками вперемежку, и в ней, к счастью, никого не было. Вышел бы уже перебор, честно. Я залезла под одеяло, бросив вещи на резной ореховый комод, и уставилась в потолок, пытаясь припомнить, а что же это с нами вчера было-то?

«Начнем с того, – беззаботно ухмыльнулся Шепот, – что вчера ты была в платье. И где оно?»

«Да и рубаха, похоже, не моя».

«Поздравляю! Первый в твоей жизни немагический провал в памяти, и как ощущения?»

Настало время прислушаться к себе: да ничего особенного. Пить только очень хочется, да и успокаиваться после объятий виконта… немножко сложно. А еще неплохо бы умыться и причесаться. Вот только странный запах… Если взять прядь волос и поднести к лицу, он был отчетливее: сандал, нотки мускуса и что-то еще горьковатое, пряный, резкий и совершенно незнакомый. Я могла различить, потому что в свое время интересовалась косметическим применением алхимии, но мне ни разу не попадалось такое масло. Да, именно масло, а не духи, такой яркий запах должна иметь густая основа, а не спиртовой раствор. Любопытно, где это мы были… Я откинулась на мягкие подушки, уставилась в потолок и еще раз попыталась восстановить в памяти хоть что-то. Вот я у Гизэда, вот затягиваюсь сигариллой с семилистом, а потом – ничего, пустота. Словно кто-то взял острую бритву и вырезал несколько часов жизни начисто, не оставив взамен ничего.

Буквально через пару минут папенька, собственной бородатой персоной, прервал мои попытки вспомнить, как я сюда попала, сунул нос в дверь и искренне обрадовался.

– О-па! Воробей! И ты тут? Спишь? Не одета?

– Привет, пап, – отозвалась я из-под одеяла, невольно улыбаясь, – уже встаю. А вы чего сюда? Я вас вечером не видела.

– Да мы только приехали, мы на охоту. Давай, одевайся и вниз, кофейку глотни с нами.

– Ладно, сейчас. Умоюсь только. Вы же не спешите?

– Ну как раз кофе готов будет. Сто лет сам не варил!

Он оставил меня, аккуратно прикрыв за собой дверь, и из-за нее раздался шумный топот быстрых шагов: похоже, родитель, не чинясь, как подросток, сбегал с лестницы, перепрыгивая через ступеньку. Какой он у нас все-таки энергичный мужик. Я снова растянулась на кровати, потерла лицо, потом встала и пошлепала босыми ногами в маленькую ванну. Ну как – ванну? Большая деревянная лохань, высокий бак с кристаллами, зачарованными один – водой, один огнем, да кувшин. При повторном осмотре обнаружилось мыло, травяной бальзам для волос и внезапно дорогое масло для массажа. Я на пару секунд задумалась, зачем именно приезжает сюда веселая отцовская компания, особенно учитывая беременность матушки и то, что оба его друга – не женаты…