Пауза

Посреди пламени обнаружился какой-то пустырь, совершенно нетронутый огнем. Когда-то это был внутренний дворик, но теперь от скамеек и кустов остались только угли да пепел. Я добежала до него, шарахаясь от падающих горящих досок, и огляделась. Судя по значкам на стекле забрала, тут было прохладно и более чем достаточно кислорода. А значит, можно скинуть капюшон и снять шлем. Надо же, действительно, дышится свободно и ни травинки не тлеет. Вот он – сверхъестественный глаз огненной бури.

– Эй! – завопила я, нервно оглядываясь по сторонам. – Я знаю, что ты тут! Ау?

«Что ты будешь делать, – бесцветным голосом поинтересовался Шепот, – если это все-таки высший?»

«Нет, не та манера поведения, – возразила я, – мы уже видели такого когда-то в Даэле, помнишь? Попробуем провернуть ту же штуку и поговорить».

Говорят, если ты на дне ямы, надо как минимум прекратить копать. Но это – определенно не мой вариант.

Он показался почти сразу. Трехметровая невероятно тощая фигура с обугленными руками, сжимающими четыре цепи, удерживающие огненных псов. Длинные, ниже пояса волосы, перламутровые узоры, змеящиеся по пепельного цвета коже. И, конечно же, антрацитово-черные провалы глаз. Не красавец, но и не уродлив. И, похоже, обладает разумом.

Впрочем, проверить свою догадку я не успела: все четыре пылающих собаки без единого звука бросились на меня.

«Баргест», – пришло на ум слово.

Он него повеяло запахом книг, шумом аудитории в академии, смехом студиозусов.

Та боги! Вот вообще не вовремя в воспоминания ударяться!

«Свисток!» – во всю свою метафизическую глотку кричал Лусус, пока в моей голове билась единственная мысль: не сбегу. Не успею.

Вот оно.

Вот зачем котел выдал мне эту странную безделушку. Свисток против собак!

Рука сама собой сорвала артефакт с шеи, и я что есть силы дунула в него…

Оглушительный свист разорвал ткань ночи, прорезал гудение пламени, полностью заглушил далекие крики людей. Он рос, ширился, становился объемнее и заполнял собой все мыслимые диапазоны, так что казалось, сейчас из ушей кровь брызнет, а за ней и мозг, вот такой вышел этот свист…

…к которому все четыре баргеста остались полностью индифферентны.

Оп-па! Ошибочка.

Зато из ближайшего здания с зубодробительным звоном повылетали все стекла.

– Это что было? – неожиданно приятным баритоном осведомился демон, в последний момент легко удержав рвущихся с поводков огненных тварей. – А ну притихли!

Псы мгновенно замерли по бокам от хозяина.

– А ты в курсе, что ты не один здесь охотишься? – нагло поинтересовалась я, проигнорировав его вопрос.

– Поясни, – внезапно миролюбиво попросил пришелец, подходя поближе.

Собаки снова рванулись в мою сторону, но хозяин и тут удержал их.

– Огонь начинает перекидываться на соседние кварталы. Если весь город сгорит, больше никому ничего не достанется.

– Интересно, – растянул губы в усмешке демон, – ты сама интересная. И я не могу тебя съесть из-за того, кто взял тебя под охрану. Это делает наш диалог куда более забавным, чем может показаться с первого взгляда. Как к тебе обращаться?

– Крис, – короткая форма относительно безопасна.

– А ко мне – Савватамасариус. Присядь, – указал он обугленной рукой на землю, перехватив все поводки другой. Сам демон опустился на корточки в метре от границы нетронутой земли, позволяя рассмотреть себя в подробностях. В его коже торчали какие-то железки, протыкая плоть, но кровь не текла. Узкие черные губы раздвинулись, показывая игольчатые полупрозрачные зубы, расположенные в несколько рядов. На нем не было одежды, так что мне приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы смотреть ему только в лицо.

– Погаси огонь, – попросила я, садясь на землю на орочий манер.

– Зачем?

– Ты разве не поужинал уже?

– Я хочу еще.

При общении с демонами его уровня я обычно могу использовать только одну стратегию: прекрати, придет тот, кто сильнее тебя, и надает тебе по рогам, если они у тебя есть. А потом молиться, чтоб собеседник повелся на эту дешевую риторику. Но сейчас у меня был еще один аргумент.

– Как на счет этого? – полюбопытствовала я, выставляя перед собой пирамидку Бенту, подаренную Фениксом.

Существо нагнулось, рассматривая артефакт, однако не прикасаясь.

– Любопытно… И откуда у тебя эта милая вещь?

– А это имеет значение?

– И она даже заряжена?

– Желаешь проверить?

– Пожалуй, нет.

– Прекрасный выбор.

Мы немного помолчали. Обугленная когтистая рука царапнула землю скрюченными пальцами, миновав границу пламени и зайдя на «мою» территорию.

– Я желаю что-то взамен.

– Например?

Он думал почти минуту.

– Немного боли, а то я не успел доесть десерт.

– Поясни?

– Три минуты четыре секунды ты можешь ощущать ее. Да, дольше не выдержишь. Это доставит мне удовольствие, и я покину это место.

– А если я скажу – нет – и просто вышвырну тебя отсюда? – полюбопытствовала я.

– Так я же вернусь, – пожал он плечами.

– Ах да, Дом Пронзающих. Не подумала. Впрочем, это все равно займет у тебя некоторое время. А уж как испортит репутацию…

– Хорошо, – согласился он внезапно, – сыграем в кости. Три раунда. За каждый – минута боли против баргеста? – он подергал цепочку, заставляя взвиться в воздух огненных псов. – После этого я уйду, но если выиграю два и больше раундов – заберу и твою пирамидку, идет?

Я колебалась недолго: горящие зеленоватым пламенем псы – прекрасное оружие, скрытное, призываемое в момент нужды, способное само преследовать врага – просто песня, а не оружие. Они мне в билете на экзамене попались по Нижнемирной бестиалогии. Заполучить хотя бы одного такого – фантастическая удача!

– Идет, если это не приведет к моей смерти или не покалечит меня.

– Согласен. Игра!

О демонах нужно помнить одно: все они разные. Конкретно у этого – вполне может быть такой заскок – кости. А выпивать души он все равно не умеет, не тот уровень. Похоже, весь этот Дом – слегка сумасшедший.

Перламутровый демон махнул рукой, и пламя вмиг опало. Тогда жуткое существо протянуло мне ладонь, на которой лежали две пары костей – из красного и зеленого перламутра. Я выбрала красные.

– Возьми и начинай.

Я случайно дотронулась до его пальцев – горячие! Кожу не спалят, но ожоги я получу. Но сделка есть сделка. Для таких, как он, умение сдержать слово – необходимое условие для того, чтобы воспринимать собеседника хотя бы как что-то разумное. Савватамасариус закрыл глаза, и зеленые кубы покатились по горячей земле. Я глубоко вздохнула и бросила свои. Семь – десять – не в мою пользу.

– Прекрас-с-сно! – прошипел он, вытаскивая прямо из воздуха песочные часы, совершенно пустые, но по щелчку пальцев в нижней их части появился черный песок.

Я потрясла кости еще раз: на этот раз выпало восемь. Демон ухмыльнулся и кинул собственные – девять. Да твою ж мать. Меня начинало серьезно беспокоить его замечание про «не выдержишь», а в часах тем временем песку прибавилось вдвое против первого раунда. Если я проиграю в третий раз…

Четыре.

Да какого мертвяка лысого?!

Черные губы разъехались широко, обнажая ряды полупрозрачных игольчатых зубов, когда он кидал собственные кости. А потом мы оба уставились на результат.

Два.

– Что ж-ш-ш, два-один, – прошипел мой партнер по азартным играм, его зубы стали еще тоньше, язык уже, а в голос прокралось шипение, – начнем с тебя. Дай мне руку. С-с-с…

Он сжал мою ладонь горячими до ожогов пальцами, перевернул часы… и мир впился в кожу миллионами острых длинных игл, а потом каждая из них принялась медленно наматывать на себя жилку или нерв. Я даже не кричала – голос быстро сорвался на визг. Не было ни света, ни цвета, ни звука, только ослепляющая боль.

А потом все кончилось. Я лежала на земле, трясясь как от мороза, похоже меня вывернуло в процессе этого кошмара, потому что весь левый рукав был испачкан. Интересно, я хоть не обмочилась? Кажется, нет, но с уверенностью судить не возьмусь.

– Хорош-ш-шо, – прошипела тварь, расстегивая мою куртку.

Надо было спросить – что он делает, но я не могла, с трудом балансируя на краю сознания. Саввамасариус не спеша задрал майку, потрогал горячими пальцами бок и нащупал нижние ребра справа. Я могла только наблюдать за его действиями сквозь застилавший глаза туман. А демон снял одну из цепей со своими огненными тварями, и на конце ее оказался здоровый острый крюк.

– Можеш-ш-шь еще покрич-ш-шать, – глумливо ухмыльнулся он, – это единственный с-с-способ передать его.

Я потом он воткнул этот крюк в мой бок. Медленно, все с той же зубастой ухмылкой.

Кусок металла прогрызал тело, брызнувшая кровь залила живот, а я вцепилась зубами в относительно чистый рукав, и выла в него, пока крюк не зацепился за ребро…А потом мертвячий демон проделал то же со второй горящей тварью.

– Вот, – прошептал демон, поднимаясь на ноги, – теперь они твои. Как вызывать, сама разберешься. Да-да, забирай двух, они один без другого заскучают. Парные. Я себееще наловлю, на полях Шартарлора их завались бегает.

Цепочки и баргесты замерцали и втянулись под кожу, бок жгло, а кровь все так же продолжала течь.

– Подожди… Кто пришел в этот город? За кем ты последовал в явленный мир?

– Зачем тебе это знать?

– Хочу знать, что это за демон. Чего от него ожидать?

Он долго-долго смотрел на меня и, наконец, кивнул.

– Да, тут есть высший демон. И этот город – его добыча.

Вот, спасибо, новости!

– Но кто он?

Савватамасариус не ответил. Не обращая больше внимания на меня, он притянул поводки поближе и принялся, как по лестнице, спускаться прямо в землю. Я ждала, пока существо уйдет, даже не пытаясь подняться. Когда на поверхности осталась одна голова, антрацитовые глаза снова уставились на меня.

– Это было приятно, Крис.

И сгинул совсем. А у меня в дополнение ко всему начался откат от всех выпитых накануне зелий.

Пламя на мгновение полыхнуло со всей яростью только что пробужденного вулкана и опало, оставив облака удушливого дыма да кружащийся в воздухе пепел, облеплявший лицо.

Хлынул ливень. Тяжелые струи стучали по лбу,щекам, стекали по коже, а я пыталась слизывать языком прохладные капли. Казалось, небо прохудилось, и перекрученные облака сочились влагой, словно где-то высоко-высоко великан выжимает мокрую черную тряпку. Нормально.

Нормально…

У меня есть баргесты. Пара мертвячьих баргестов и рецепт лекарства от некрочумы! Поездка уже окупилась, не смотря на всю нервотрепку. Баргесты… М-м-м…Живое оружие…

Можно, кстати, пока немного вот так полежать. Совсем немного, пока текущая по земле вода не затопила эту площадку к мертвякам. Бывало нам и хуже, Крис.

Когда казалось, что сознание окончательно ускользает, мне почудилась рядом фигура. А когда фантом приблизил ко мне лицо, у него оказались янтарные глаза и кривая ухмылка.

– О, нет… – проныла я, пытаясь отползти от него.

– О, да! – возразил дроу, и мы оба снова провалились в комнату Дома Боли.

Я снова лежала в кровавой ванне и рассматривала ухмыляющегося Скримджоя.

– Нет, ну это просто уму не постижимо! – хохотнул он. – Опять?! Как ты это делаешь?

– Я баргестов выиграла, – только и ответила я.

– Да? – дроу заинтересовался настолько неподдельно, что это даже польстило.– У кого?

– У демона какого-то.

– Неплохо! Вызывать умеешь? В первую очередь их, кстати, нужно накормить, в курсе? Да-да, кем-то живым, именно. А потом дать имя. Дашь имя – эта тварь твоя до последней искры.

Я кивнула, поражаясь тому, как меняется отношение к чему-то в зависимости от контекста. При мысли о возвращении в тело, к ожогам, тошноте, боли, дырке в боку – ванна остывающей крови была демонски приятной и освежающей. И где это моя брезгливость, интересно?

– Лучше? – в голосе дроу промелькнуло участие, а глаза его стали желтыми – о, а вот и условно нормальная ипостась.

Ура, блин.

– Лучше.

– Тебе пора возвращаться. Не стоит твоему мистику чуять мои силы.

– А он что – может?

– Теоретически.

Вот достало меня за сегодня это слово, не пересказать как.

– А ты что, следишь за мной? Откуда ты вообще про мистика знаешь?

А он только расхохотался, снова топя меня в мертвячьей ванне и разглагольствуя о пригляде за удачными вложениями. Сволочь он все-таки.

Салли и пара стражников нашли меня, лежащей на том самом пустыре. Я была снова в сознании, но все еще мутило так, что я не могла даже шевельнуться, кровь едва сочилась, в голове гудело как после страшнейшего похмелья. А еще проклятая слабость и поднимающаяся из-за ожога и принудительного пирсинга температура. Маловато дроу полоскал меня в метафизической крови.

Мистик всплеснул руками, велел немедленно нести полумертвую тушку в храм Маахве, и стражники послушались парня безропотно.

– У тебя получилось, – заглядывая мне в лицо, повторял Салли, идя рядом с носилками и все норовя потрогать мой лоб, – огонь погас, теперь все будет хорошо. Это было потрясающе!

– Дай… мне… гоблина… – что же язык-то так заплетается? Ведь самое время просить «все что угодно», пока парень под таким впечатлением.

– Кажется, мэтрессе совсем плохо, – проговорил с сожалением один из тех, кто тащил мои носилки.

– Если бы! – фыркнул мистик. – Ей понадобился Тэрьен, знаете такого?

– Это чудовище?! Зачем?

Салли посмотрел на меня, головой покачал и все-таки сдался. Сегодня я его дожимала вчистую.

– Она готовит лекарство от чумы. Я почти уверен, что оно поможет, но ей нужен подопытный для испытания. Говорит, что гоблин подойдет идеально.

Мужчины переглянулись.

– Вы, правда, полагаете, что лекарство поможет, мистрэ?

– Да, – отмахнулся Салли устало и нервно.

– Гоблин… – полумертвым голосом провыла я.

– У тебя навязчивая идея!

– Да как же она работать сможет? – изумился тот, что шел позади и видел меня.

– Вы ее плохо знаете, – фыркнул мистрэ, успевший сегодня получить годовую дозу адреналина, от чего его изрядно трясло,– если я не ошибаюсь, она только что выгнала отсюда какого-то демона.

– Демона?!

Салли даже не стал отвечать, только плечом раздраженно дернул, идем, мол.

– Будет вам гоблин, – тихо проговорил тот, что шел впереди, чуть обернувшись через плечо, – в том здании, у которого только начинала крыша тлеть живу я с женой и двумя дочерями. А мой тесть – комендант тюрьмы. Не знаю, жизнь вы им спасли, или только наше имущество, но гоблина я вам притащу.

Это была невероятная удача. Это стоило того, чтобы поваляться в полуобморочном состоянии и пострадать от ожогов.

«Какая удача? – фыркнул Шепот. – Геомантия опять, недаром мы что-то чувствовали, когда этого Тэрьена увидели впервые».

«Бедолага…» – протянул Лусус с жалостью.

В храме Салли принялся за работу по специальности – молился об исцелении. Видимо, он и вправду был хорошим мистиком, вся фигура его засветилась золотом, а мне сразу стало легче. Я валялась на лавке и рассматривала отделанный светлым деревом потолок. Есть ли более приятное ощущение, чем когда у тебя что-то перестает болеть? Ожог побледнел, жар спадал, зато вместо него волнами накатывала смертельная усталость.

– Все, – проговорил мистик, подходя ко мне, – даже щеки порозовели, поспишь в храме сегодня?

Попытка сесть увенчалась успехом со второго раза – уже неплохо.

– Нет, я к себе. В гильдию, а то потеряют. Спасибо тебе, Салли, у тебя настоящий талант.

– Мне?! – он всплеснул руками, но потом запал кончился, все-таки мистрэ тоже сильно умотался и перенервничал. – Да брось. Это ты сегодня почетный пожарник. Безрассудный, но героический.

Салли улыбнулся мне, а я ему.

– Пойду я.

– Тогда я тебя провожу хотя бы до ворот. Только тебе стоит переодеться. В темноте и неразберихе твоя одежда не слишком бросается в глаза своей необычностью, но не думаю, что стоит продолжать в том же духе.

Я засунула плащ в безразмерный мешок, подумала и кинула туда же майку, заменив ее широкой белой рубахой. Сил переодевать штаны и тяжелые шнурованные ботинки уже не было.

– Салли, раз уж я здесь, сделай одолжение. Узнай, как там Георг?

– Надеюсь, ему стало лучше, – покачал головой целомудренно отвернувшийся мистик и покинул центральную комнату храма.

Значит, можно полежать тут еще буквально минутку. Закрыть глаза и сосредоточиться на собственном дыхании, случая, как ровнее и спокойнее стучит сердце, как меркнет и исчезает боль в виске, а пробивающиеся из внешнего мира свет и звук перестают быть формой пытки. По щекам побежали тоненькие дорожки соленой влаги, это нервная система пыталась сбросить напряжение. Так. Терпим до своей комнаты. Нехрен реветь у кого-то на глазах. До своей кровати доберемся, залезем с головой под одеяло, и вот там – можно.

Мистрэ Клиф вернулся через пару минут, лицо его было бледным.

– Ты только лежи, – начал он, а я уже понимала, что именно он хочет сказать.

– Георг?

– Прости.

– Что?!

– Мы сделали все, что могли. У него была предрасположенность.

Я заставила себя сесть на лавке и потерла лицо здоровой ладонью. Будто бы я была дварфийской механической игрушкой, и кто-то выдернул из меня пружину. «У вас не будет более верного и преданного друга…»

Мертвяки! Да что ж за паскудство-то!

– Когда он умер? – это вообще голос или шорох листьев?

– Часа три назад. Он не мучился. Ему дали успокоительное, и он просто не проснулся.

Я должна была хотя бы попрощаться. Я же обещала ему, что все будет хорошо.

– Кто-то должен сказать Леонарду.

– Я надеялся, что это сделаешь ты, – признался Салли со вздохом, – все-таки, ты знаешь его лучше.

– Только не сегодня. Где тело?

– В подвале, на леднике.

– Не сжигайте его завтра, хорошо? Могут возникнуть какие-то юридические вопросы. Он был очень знатным дворянином в Дайсе.

Салли кивнул, закинул мою здоровую руку себе на плечо, и, поддерживая за талию, побрел со мной к воротам храмового парка. Я просто пыталась не думать о лежащем на льду черноглазом парне. Самом адекватном изо всех моих спутников в этой мертвячьей поездке. Что ж, теперь у действительно меня появилась весьма серьезная мотивация найти виновного. По крайней мере – приложить к этому все усилия.

– Мне почему-то кажется, что ты не выглядишь шокированной, – заметил мистрэ Клифф, искоса на меня поглядывая, и не понимая, каких усилий стоит мне сейчас не разреветься.

– Я не в шоке. Просто очень устала, расстроена и до смерти хочу спать.

– Это был самый сумасшедший день в моей жизни, – продолжал размышлять не менее измученный мистик, – даже при всем том, что в последнее время происходит в городе. Как ты-то справляешься?

– Добро пожаловать в мой мир.

– Часто такое у тебя?

– Бывает. Под дворец со мной полезешь?

Он тихо рассмеялся. Слезы полились из его глаз, а он все не мог остановиться.

– Прости, – простонал он, подавляя истерику, – не спрашивай сегодня. Это все для меня – слишком. Там, и правда, был демон, кстати?

– Был.

– Как ты избавилась от него?

– Договорилась. Справиться с такой тварью я бы вряд ли смогла.

– О как. И что ты ему пообещала?

– Ничего. Мы сыграли в кости.

– Кости?

– Именно.

– И он… э-э-э…

– Ушел. В итоге. Знаешь, все демоны со своей придурью, – отмахнулась я, – а в этом городе – и подавно.

– Демоны с придурью? В этом городе? Что ты имеешь в виду?

– Они еще страннее, чем все, кого я видела до того.

– Понятно. Нет, вру, ничего не понятно. Ладно. Завтра зайду тебя проведать. Надеюсь, тебе будет лучше, – он помолчал немного, – надеюсь, и мне станет лучше.

Мы попрощались, и я поплелась к себе, опираясь о стены. Скоро начнет светать, а край свинцового неба зальет жидким золотом. Миру глубоко плевать на чьи-то смерти и чьи-то переживания. Самое неприятное открытие, которое ты делаешь в своей жизни.

Шататься мимо охранника не хотелось принципиально, так что я с трудом перевалилась через невысокую ограду и пошла в обход – к задней двери, ведущей из сада. Меня остановили негромкие хлопки в ладоши. Я не успела обернуться на звук: что-то впечатало меня в ствол дерева, я едва успела отвернуть лицо – нос не сломала, только щеку и бровь расцарапала. Да когда уже кончится он, этот мертвячий день?!

– Ты кого-то расспрашивала обо мне, так? Сегодня? – голос был возле самого уха.

– Привет, Сам, – прохрипела я, пытаясь восстановить дыхание.

– А я уже решил, что мы стали добрыми друзьями! А что делаешь ты?

– Что я делаю?

Меня развернуло, и я оказалась лицом к лицу с тварью. Череп медленно оброс мышцами, волокно за волокном, разжился сосудами, затянулся бледной кожей тут же покрывшейся черно-белой краской.

– Ты расспрашивала обо мне одну из моих маленьких птичек. Обо мне и моих делах. Это – не хорошо…

– Я – любознательная.

Он встряхнул меня за ворот, как нашкодившего щенка.

– Знаешь, что произошло с любопытной кошкой?

– В чьем теле твой Хозяин? – прямо спросила я.

– А ты угадай, – тонкие губы растянулись в лягушачьей ухмылке, – дам целых три попытки.

– И если я угадаю…

– Я честно скажу тебе об этом.

– А если нет…

– Сделаю тебе больно. Не убью, не переживай, и не покалечу. Просто глоток страха и боли. Согласна?

Где-то это сегодня уже было.

– Бездна с тобой!

Он осклабился еще шире и крепко обхватил меня костлявыми руками.

– Первая попытка, – прошипела тварь, проводя толстым липким языком по моей шее, слизывая стекающую из ссадины на щеке кровь. Меня чуть не вывернуло наизнанку от отвращения.

– Герцог?

– Тепло,– зубы чуть прикусили кожу на изгибе между шеей и плечом.

– Вильдерфор? Глава стражи?

– Холоднее.

Я дернулась, попытавшись оттолкнуть его – бесполезно, будто дварфийские тиски.

– Прекрати! Ты мешаешь мне думать!

– А та-а-ак?

Это был даже не поцелуй. Это было похоже, будто в горло заползла отвратительно скользкая здоровенная змея, от которой несло тленом. Сам отступил на шаг, расхохотавшись, резко, будто ворона закаркала, а я упала на четвереньки, и меня таки вывернуло наизнанку. Он крутил тросточку и насвистывал, терпеливо ожидая, когда я снова смогу говорить.

– Нахрена, – поинтересовалась я, едва отдышавшись и вытерев платком губы, – ты это делаешь?

– Скажу, когда доиграем. Итак! Третья попытка!

Полагаю, никто не смог бы соображать в такой обстановке. Я не исключение.

– Казначей? – вяло попыталась я. – Перш?

– Не-е-ет…

Он снова вздернул меня на ноги, и теперь вместо лица снова был голый череп с тьмой внутри. Только зубы стали треугольные и даже на вид бритвенно острые.

А потом он медленно потянулся ко мне, и тут действительно стало больно.

А через миг все было кончено, я даже испугаться толком не успела. Стояла, хлопала глазами, да прижимала ладонь к левому уху, у которого больше не было мочки. Горячая кровь тонкой струйкой текла по шее за шиворот. В крови был и длинный розовый язык, на котором лежал кусочек плоти, минуту назад бывший частью моего собственного тела. Тварь захлопнула пасть и сделала глотательное движение.

Это все было одним долгим, мучительным, и не желающим заканчиваться кошмаром, вся эта мертвячья поездочка.

– Ты же понимаешь, что я сделал?

– Ты откусил мне кусок уха!! – вот они, первые ростки истерики, которую невозможно контролировать.

– И ты понимаешь, зачем?

– Нет! А знаешь, почему? Потому что я – нормальная!! – я ударила его кулаком в грудь, и только потом поняла, что делаю.

Отступила. Замерла. Ждала реакции.

– Скажу только одно слово. Сопричастность. Понимаешь? Нет? Жаль, жаль… Я считал тебя умнее, дорогая. Я рассказал о тебе, и представь, тебя прекрасно знают. И знают, что ты постепенно становишься причиной конфликта двух Домов. А еще подумывают, не съесть ли тебя все же? Ты глупенькая, но необычная, дорогая. Очень необычная, раз уж сумела притащить в явленный мир Абао, Пожирателя Миров. А потом еще и смогла от него избавиться. Кто бы ни покончил с тобой… Хех. Кто бы это ни был, это станет интереснейшей историей. Громкой! Я с удовольствием послежу, как закончится твоя жизнь. Но при этом кусочек тебя – всегда останется со мной. Как часть меня. Сопричастность, понимаешь? И именно я! Сам! первым начал тебя есть. Я потом с огромным удовольствием буду рассказывать эту историю другим. Мое почтение! – он приподнял шляпу. – Скоро рассвет. Пора заняться рутинными обязанностями. А тебе стоит выспаться, дорогая, выглядишь… измочаленной. Это не слишком привлекательно, знаешь ли.

– Сын герцога? – спросила я у его спины, ни на что не надеясь.

– Тепло! – он не обернулся, но помахал рукой, затянутой в белую перчатку.