Сон Царевича

– Ну да.

– Скажи что-нибудь на учительском.

– Сегодня будем разбирать согласование времен в условных предложениях, – машинально отозвалась она.

– Круто, – восхитился Солнцев. – Я в душе не знаю, что это такое.

– Незачет Светлане Петровне, – не удержалась она. – Могу рассказать, если интересуешься.

– В другой раз, – решительно проговорил он. – А то ты в сосульку превратишься. Пришли.

Она посмотрела вперед и с облегчением увидела массивные кованые ворота.

– Спасибо. Не знаю, что бы я без тебя делала.

– Да ладно, – смутился Александр. – Не за что. Давай домой и там выпей что-нибудь для профилактики.

Она хмыкнула. Это он еще про насквозь промокшие ноги не знает.

– В смысле, чаю, – уточнил он.

– Обязательно, – кивнула она. – А ты сейчас куда?

Солнцев внимательно взглянул на нее, и она смутилась – сочтет еще, что к себе приглашает. С ума сойти можно с этими озабоченными подростками. Или она сама ничем не лучше?

Но он, похоже, даже не думал ни о чем подобном.

– К ребятам вернусь. Мы не закончили. Звони, короче, если что-нибудь узнаешь.

– Ты тоже, – кивнула она.

На этом они распрощались, и она повернулась к выходу из парка, уже не чувствуя ни рук, ни ног.

– Эй, учительница! – вдруг окликнул ее Солнцев.

Она остановилась и обернулась.

– Тебя как зовут-то? А то даже не знаю, под каким именем в телефон контакт занести.

Она помедлила, но все же ответила:

– Василиса, – и после паузы добавила: – Андреевна.

– Круто, – оценил Александр. – Повезло Царю.

Она не поняла, в чем именно, но кивнула. А уж ей самой как повезло!

– Фамилия, случайно, не Премудрая?

На что ей в последнее время везет, так это на доморощенных стэндаперов.

– Я просто мудрая, – отшутилась она.

– И уж точно Прекрасная.

* * *

Пискнул электронный замок, и дверь открылась. Он попытался запомнить последовательность действий, но все равно не получилось. Может, надо код ввести? Да какая разница: панель все равно расположена снаружи, внутри ничего подобного не наблюдается. Надо проследить повнимательнее, когда станут выходить. Если у него будет такая возможность…

На всякий случай прикрыл глаза – пусть думают, что по-прежнему в отключке, а он пока понаблюдает. Впрочем, наверняка все бесполезно – его разоблачили приборы. Ну и пусть: по тому, что произойдет дальше, тоже можно будет о чем-то догадаться. Не убьют же его, в самом деле. Если бы хотели, имелась тысяча возможностей сделать это без малейшего сопротивления с его стороны – он же был без сознания и все равно бы ничего не понял. Нет, тут что-то другое…

Он слегка приподнял ресницы, но все равно никого не увидел и больше не стал экспериментировать, чтобы не выдать себя раньше времени.

Тот, кто вошел, первым делом проверил приборы, потом поправил провода, которые тянулись от его руки. Заметили, что он пальцами дергал? Значит, нет смысла притворяться. Или могли подумать, что это бессознательно. Кто знает, какой дурью его накачивали. Так можно совсем психом стать и тогда занимать здесь место на вполне законных основаниях… На примере того придурка из их школы он ясно увидел, как легко сделать из нормального человека почти овощ всего за месяц с небольшим. Впрочем, нормальный бы не стал пытаться самовыпилиться… Того лечили, а его-то зачем? Кому он помешал?

Он почувствовал прикосновение чего-то холодного и влажного к сгибу локтя и хотел было дернуться, но не успел – в вену впилась игла. Блин, опоздал! Сейчас опять вырубится и будет ловить приходы. Интересно, на какую тему в этот раз.

Он слышал, что приборы постепенно успокаиваются – пищат все тише и размереннее. Замедляется пульс, сердце перестает бешено колотиться. Главное, чтобы не насовсем. Почему-то он нужен им живым. Кому и зачем…

Дезинфицируют место укола спиртом, значит, не все безнадежно. Или это стандартная процедура…

Он старательно цеплялся за ускользающее сознание, пытался открыть глаза – плевать, если заметят, он хотя бы увидит своих мучителей – но уже ничего не получалось. Очень хотелось понять: это один из тех, кто ему привиделся, просто образ причудливо трансформировался? Ну будем ждать следующую серию…

Последнее, что он ощутил, – прикосновение к своим пальцам обжигающе холодного металла. Успел даже слабо возмутиться: и так короче некуда, зачем еще стричь? Может, его решили вообще без ногтей оставить? Тогда даже хорошо, что он этого уже не почувствует…

Глава 9. Неопределенная форма глагола

К счастью, слегка затянувшаяся прогулка по холодному сырому лесу обошлась для нее без последствий. Видимо, все силы организма активизировались и мобилизовались, уяснив, что сейчас ей, как никогда, нужно быть здоровой. Бабушка рассказывала, что в годы войны никто не болел обычными простудами и другими заурядными болезнями – она работала в госпитале медсестрой и знала, о чем говорила. Люди подсознательно понимали: сейчас не время, и настраивали себя так, что к ним ничего не цеплялось. Это хорошо доказывает – нельзя недооценивать силу внушения…

Правда, ей до этих мужественных людей далеко, как до луны. Читая рассказы о подвигах и героических поступках, она восхищалась чужой смелостью и стойкостью, отчетливо осознавая: сама ни на что подобное не способна. Она жуткая трусиха и первой сбежала бы в эвакуацию, даже не помышляя ни о фронте, ни о партизанском отряде. А уж если бы попала в плен, сразу бы все рассказала, не дожидаясь никаких пыток, хватило бы одних угроз…

Именно поэтому она всегда с пониманием относилась к героям-предателям и в кино, и в книжках, каждый раз представляя себя на их месте. Конечно, не таким, как Мальчиш-Плохиш, продавший своих за бочку варенья да корзину печенья, а тем, кто страдал, мучился и пошел на это не обдуманно, а из-за минутной слабости и малодушия.

Особенно жаль ей было Павла Мечика, героя романа Фадеева «Разгром». Читала она его даже не в институте, а еще в школе, но хорошо помнила, несмотря на тонны прочитанных с тех пор книг из отечественной и зарубежной классики. Неизвестно, зачем их учительница литературы оставила в программе произведение на тему немодной нынче Гражданской войны, но она заставила всех прочитать роман и даже написать сочинение.

Дело происходило в партизанском отряде. Туда занесло мягкого и трепетного юношу Павла Мечика, которому было крайне неуютно – он чувствовал себя чужим среди грубых, неотесанных мужиков. Даже командир отряда в душе презирал Павла, считая его ни на что не годным интеллигентом с гнилым нутром. А когда отряд в итоге попал в окружение, Мечик, отправленный в дозор, должен был подать сигнал тревоги, но испугался за свою жизнь и не смог этого сделать. Боялся он не зря: ехавший за ним партизан по прозвищу Морозка все-таки успел подать условный знак, но поплатился за это жизнью. Однако было уже поздно: отряд попал в засаду и его практически уничтожили, в живых осталось всего несколько человек. Мечику удалось сбежать, но можно было представить, какая жизнь ему предстояла с таким грузом вины…

Наверное, предполагалось, что в сочинении надо осудить малодушный и трусливый поступок Мечика, виновного в гибели своих товарищей по отряду. А она написала текст, полный жалости и сочувствия, сама чуть не расплакалась в процессе. Парень не виноват, что оказался не на своем месте. И командир отряда тоже хорош: если все про Павла понял и не питал никаких иллюзий, зачем послал в дозор именно его? Видел же, что человек ненадежный.

«Не всем суждено стать героями» – такой фразой она закончила свою писанину, страшно гордясь неформальным взглядом на роман и его двусмысленного персонажа. Как ни странно, учительница не стала снижать оценку за мнение. Она похвалила ее нестандартный подход и наличие собственной точки зрения, поставив в пример всему классу. Столько лет прошло, а она до сих пор вспоминала и гордилась…

К чему все это пришло в голову именно сейчас? Она вовсе не собиралась спасать Елисея от деспотичного отчима, тем более что неизвестно, нужно ли ему это. Ни на какие подвиги ради него тем более не способна. Просто хотела убедиться, что они расстались по-доброму и он ничего против нее не замышляет на пару со своим приемным папашей. А то плавали уже, знаем… Теперь лучше подстраховаться.

Куда там послал ее Александр за информацией – к какой-то «чувихе»? Встречаться с девочкой Елисея ей вовсе не улыбалось. Одно дело – парень, пусть даже школьник, его ровесник. Этим даже нравятся дамочки постарше, они инстинктивно чувствуют в них мамочку: прав был старик Фрейд, эдипов комплекс никто не отменял. Поэтому относятся нормально, как к равной, и даже с большим интересом, что ей довелось испытать на собственном примере. Даже термин специальный придумали – милфа. По-английски расшифровывается матерно и пошло, а по-русски вполне благозвучно получилось.

Наглая девчонка-малолетка будет смотреть на нее свысока, как на старую кошелку, которая зачем-то бегает за парнями, соперницу, явно претендующую на ее мальчика. Еще, чего доброго, сама заявит на нее… Нет, подобного допускать нельзя. Пусть с ней пообщается милый юноша Александр, у него наверняка это лучше получится. Они знакомы, и поиски друга будут выглядеть более естественно. А потом он ей все расскажет.

Идея была элегантна и проста в своей гениальности. Все обдумав, она успокоилась и пришла в благодушное настроение. Осталось уговорить самого Солнцева, а для этого надо позвонить ему, ведь он не велел писать в мессенджер по важным вопросам, которые могут оказаться секретными. Интересно, он не подозревает, что отчим Елисея имеет доступ и к соцсетям пасынка, и к его телефону? Впрочем, не стоит наводить панику, а то уже паранойей начинает отдавать. Кому они с Солнцевым нужны, чтобы за ними следить?

Звонить, правда, отчаянно не хотелось – ей всегда было проще написать. Почему она не догадалась попросить об этом, едва услышав о чувихе Даше? Растерялась и не сообразила, как конченый тормоз. Вечно у нее все так – через одно место.

Кажется, от благодушия не осталось и следа. Ненадолго же ее хватило…

Александр к ее предложению отнесся без энтузиазма и сразу пошел в отказ.

– Да я с этой Дашей пересекался всего пару раз, – неумело отмораживался он. – Она, может, меня и не помнит.

– Не помнит лучшего друга своего парня? – усомнилась она.

– Не уверен, что он ее парень.

– А кто тогда?

– В душе не тащу, – темнил Солнцев. – У них странные отношения, не как у всех нормальных людей…

Она устала от недомолвок и прямо спросила:

– Можешь ей позвонить и о встрече договориться?

– Нет, конечно, – шокировался он. – Откуда у меня ее номер?

– И в друзьях у Елисея нет? – уточнила она, запоздало сообразив, что и сама могла бы прошерстить фоточки.

Впрочем, если они шифруются, то никаких отметок и совместных снимков можно не найти.

– Не знаю, не проверял…

Она сменила тактику.

– Саш, ну посмотри, пожалуйста, – и польстила: – Ты же лучше меня разбираешься. Да и тебе она скорее поверит, чем посторонней тетке…

– Ты никакая не тетка, – сразу купился он. – И я же поверил.

– Ты парень. А девушки все по-другому воспринимают.

– Точняк! – оживился Солнцев. – Я иногда вообще не вдупляю, что у них в голове… – и поправился: – У вас.

Ей такое сравнение даже польстило.

– Я тебе как-нибудь расскажу по дружбе.

– Ладно, – проворчал он, сдаваясь. – Попробую. Меня бы кто так разыскивал…

– А ты не такой человек, чтобы пропадать.

Закончив разговор, она осталась весьма довольна собой. Кукушка из басни Крылова удавилась бы от зависти.

Солнцев перезвонил быстро.

– Будешь должна, – довольно заявил он.

– Я тебя поцелую. Потом. Если захочешь, – пообещала она.

– Цитату слышал, а где – фиг знает, – озадачился Александр.

– Не парься, – посоветовала она. – Городской фольклор.

– Какой-какой?

– Ты лучше скажи, что там с Дашей?

– Ну нашел я ее страничку. Фоточек немерено во всяких ракурсах…

Ну и девушка у Елисея. Еще и в ракурсах!

– Удалось договориться?

– Да, она согласилась встретиться завтра в кафе.

– Спасибо, что не в лесу, – непроизвольно вырвалось у нее.

Солнцев слегка смутился:

– Ну сорян. Куда я мог незнакомого человека позвать? Может, ты бы вовсе не девушкой оказалась, а…

Придумать, кем она могла оказаться, у Александра не хватило фантазии.

– Поэтому позвал в парк. Там открытое место и ребят кругом полно.

– Да уж! – хмыкнула она.

– Сама понимаешь, в наше время пренебрегать безопасностью нельзя.

Она прекрасно это понимала, гораздо лучше его самого.

– Ладно, короче. Адрес в сообщении скину.

– Подожди, – вдруг попросила она. – А Елисей в Сети не появлялся?

В трубке послышались шуршание и треск, а потом нерадостный голос Солнцева:

– Не-а. Я и сам регулярно проверяю. Если появится, ты узнаешь первой. А может, тебе его номер скинуть? – предложил он. – Будешь сама смотреть.

– Не надо, – отчего-то испугалась она. – Это слишком…

– Ну как знаешь, – бросил Александр и отключился.

Скоро от него пришло два сообщения: одно с адресом кафе, а другое – с телефонным номером. Она долго смотрела на набор цифр, словно в нем был скрыт некий тайный смысл, но сохранять его в списке контактов так и не стала.

* * *

Он положил руки ей на плечи, прижал к себе и наклонился к лицу. Чувствовал, как она напряжена, и был готов, что оттолкнет его, но этого не произошло. Только тогда он решился коснуться ее губ. Опыт у него небольшой, да что там – никакого нет, – и он боялся сделать что-нибудь не так. Она не отстранилась, но и не ответила. Боится его? Не хочет скандала?

Он чуть ли не впервые назвал ее по имени и пробормотал:

– Если вы…

Она прижала палец к его губам:

– Тише ты. Так и будешь называть меня на «вы» и по имени-отчеству?

От ее «ты», прозвучавшего просто и в то же время интимно, у него чуть не снесло крышу.

– А как… – хриплым шепотом начал он, но умолк, потому что она сама поцеловала его.

В голове мутилось, хотелось зажмуриться, чтобы ничего не отвлекало от незнакомых ощущений, но он не позволял себе – желание все видеть оказалось сильнее. Иначе как он потом докажет себе, что это случилось в реальности, а не привиделось?

Она понравилась ему сразу. Невысокая, хрупкая – меньше всего походила на учительницу. Он привык к шумным громогласным дамам, умеющим построить класс одним взглядом, и не мог представить ее на их месте. Он бы, наверное, поубивал всех, кто посмел навредить ей. И сам бы сел, зная, что страдает не напрасно…

Он долго готовился к каждой встрече с ней. Репетировал остроумные реплики, навешивал на лицо выражение понаглее. Все было напрасно.

Видел, как ее раздражают его выходки, но пересилить себя не мог – так он вызывал у нее хоть какие-то эмоции. Хотел вывести ее из равновесия, заставить наорать на него… Последнее вряд ли, конечно. Но замечание вполне могла сделать, потребовать прекратить. Но она даже этого себе не позволяла, соблюдая имидж бесстрастной учительницы.

Легкий смешок вернул его в реальность:

– Испугался или передумал?

Он словно очнулся. Нашел, когда размечтаться! Это ее близость на него странно действовала, парализуя все мысли и чувства. Хотелось сжать, схватить в охапку, поднять на руки, но остатками рассудка понимал – с ней так нельзя. Эта девушка будто не из нашего мира. Недаром у нее такое имя… Лучше лишний раз не произносить.

Не передумал. И даже не испугался. Если бы она послала его, так бы ни на что и не решился. В ее присутствии он вдохнуть иногда забывал. Натурально начинал давиться воздухом, как припадочный.

Просто его стало буквально раздирать изнутри, вот и сделал, не отдавая себе полного отчета, первое, что пришло в голову. Думал, скончается от ужаса за те мгновения, пока она удивленно смотрела на него. Готов был, что пошлет, но она вдруг сама повернулась к нему.

Тогда он поверил – возможно, у него есть шанс. И упускать его нельзя…

Глава 10. Настоящее совершенное

Она вела занятия словно на автомате, почти не различая учеников. Вежливо улыбалась, обращалась, как всегда, на «вы», но мыслями была далеко отсюда. Сначала она вовсе не переживала за Елисея. Что ему сделается! Вон какой здоровый. И сильный. Так схватил ее тогда…

Если бы сам не отпустил, она бы не вырвалась. Стены в их доме, конечно, картонные, и можно было бы позвать на помощь, но она точно знала, что не стала бы кричать. Иначе ее карьере репетитора пришел бы конец. Разразился бы такой скандал – страшно представить. Даже если удалось бы обойтись без полиции, все равно пришлось бы съезжать отсюда и в очередной раз начинать все с нуля на новом месте…

Ей так этого не хотелось, что она едва не застонала прямо во время урока. Сдержалась только, сфокусировав взгляд на темноволосой макушке девятиклассницы Кати, склонившейся над учебником и старательно читавшей текст про путешествие в Париж.

Неплохо бы отправиться в Париж! Знала, что это штамп и глупая мечта, для многих оборачивающаяся горьким разочарованием, и все равно хотела. С кем бы туда полететь…

– Василиса Андреевна, как это слово читается? – вырвал ее из фантазий тонкий голосок Кати.

Странная ученица. Лет пятнадцать точно есть, а пищит, будто первоклассница. Интересно, со всеми так общается или только перед ней строит из себя маленькую девочку? Но какой смысл? Она же оценки не ставит и тесты не проверяет…

С каждым днем тревога нарастала. От Елисея не было вестей, он не появлялся в Сети, и она не знала, что думать. Беспокойство за себя и вероятный скандал из-за совращения несовершеннолетнего отступили на второй план, она уже не боялась огласки. Возможно, ничего страшного не происходит, он просто отдыхает на курорте, а она с ума сходит. Но что-то подсказывало – это вовсе не так… Ну не может парень столько времени не пользоваться смартфоном!

У нее было правило – во время уроков о телефоне забывать. Специально откладывала его подальше, чтобы соблазна не возникало заглянуть, пока ученик якобы не замечает. На самом деле все они видят и потом ябедничают родителям, что репетитор в оплаченное время не уделяла им достаточно внимания, а сидела в интернете…

Всего полтора часа, и то ее начинало ломать. Она не признавалась в зависимости от телефона даже самой себе, но о том, чтобы выйти без него из дома, и помыслить не могла. Если забывала, то обязательно возвращалась, даже опаздывая. Когда однажды уронила телефон и разбила экран, это стало чуть ли не вселенской катастрофой. Хорошо, что старый еще работал. Если бы не стоявшая на дворе ночь, тут же рванула бы в сервисный центр, а так отвезла только наутро. Вернули смартфон на следующий день, и она испытала настоящее счастье, будто от воссоединения с лучшим другом. Что уж говорить про подростков? У них в телефоне практически вся жизнь, и лишь по-настоящему серьезная причина могла заставить Елисея отказаться от него…

– Что? – назойливо вторгся в ее мысли противный голосок Кати. – Я не поняла. Можете повторить?

Никогда ее не бесили даже самые тупые ученики, а сейчас вдруг накатило раздражение. Она вцепилась ногтями в ладонь, чтобы не сорваться, вежливо улыбнулась и произнесла сложное слово медленно и по слогам. Катя старательно повторила, но сочетание межзубного звука, отсутствующего в русском языке, с последующим шипящим ей упорно не давалось. Странно, обычно дети осваивают этот трюк гораздо раньше.

– Кончик языка между зубами, – привычно повторила она.

Катя старательно высунула язык и произнесла нечто невнятное.

– Не так сильно. Самый кончик, и добавляете голос…

Девочка безуспешно попробовала еще раз и все-таки психанула:

– Да у меня никогда не получится!

– У всех получается, и у вас получится, – ровно заметила она. – Потренируйтесь перед зеркалом. Это будет ваше домашнее задание.

Катя закатила глаза, но никак не прокомментировала и стала складывать в рюкзак свои вещички.

После ее ухода она облегченно выдохнула. Сама не заметила, как сильно стала уставать от общения с учениками. К счастью, на сегодня все. Пора собираться на встречу с чувихой Дашей, обретающейся при Елисее непонятно в каком статусе. Это тоже вызывало безотчетную тревогу, но она же сама просила договориться, теперь глупо отступать. Придется идти…

– Это та самая училка, которая Царя разыскивает?

Интересно, будет большой наглостью с ее стороны попросить их не называть Елисея Царем? Почему-то прозвище ужасно коробило слух, хотя, казалось бы, какая разница? Может, это было его собственное желание, если устал от своего слишком оригинального имени. Но он же не царь еще, а пока только царевич… Наследник престола, ага.

Ответа от нее явно не ждали – девочка просто так самоутверждалась. Худшие ожидания оправдывались: эта Даша оказалась настоящей оторвой с разноцветными волосами, пирсингом и вырвиглазным макияжем, из-за которого выглядела взрослее ее самой. Она уже и не помнила, как красилась в старших классах, но точно иначе. Надо, что ли, фотки пересмотреть…

Любопытно, что у такой особы может быть общего с Елисеем? Даже встречу она назначила не в тихом кафе, как выяснилось, а в клубе, где гремела оглушительно громкая музыка. Ну и как здесь разговаривать? На столике перед ребятами стояли бокалы с коктейлями, она не стала уточнять, алкогольными или нет, хотя обоим явно нет восемнадцати. Себе она на всякий случай заказала безалкогольный мохито.

– Это Даша. – Солнцев явно почувствовал напряжение, сгущающееся за их столиком, и поспешил разрядить обстановку: – А это Василиса… – Он запнулся, но все-таки закончил: – Андреевна.

Даша вскинула широкие брови, так тщательно прорисованные, что они сразу бросались в глаза.

– Че, реально, Василиса? Солнце, ты где ее откопал? – повернулась она к Александру.

Тот слегка смутился, но все же ответил:

– Это репетитор Царя по английскому.

– А скажи что-нибудь по-английски.

Они все сговорились?

– Мои расценки можно узнать на сайте, – холодно сообщила она.

– Девочки, брейк, – поспешил вмешаться Солнцев.

– Так что тебя интересует, Василиса? – нахально поинтересовалась Даша, проигнорировав «Андреевну».

Об элементарном уважении к старшему, притом преподавателю, речи, похоже, не шло, поэтому она тоже решила не церемониться.

– Ты когда Елисея последний раз видела? – через силу спросила она, морщась и кое-как перекрикивая музыку.

Сначала хотела тоже назвать его Царем, чтобы заслужить доверие подростков в соответствии с принципами нейролингвистического программирования, но в последний момент передумала. Не будет она под них подстраиваться.

– А тебе зачем?

– Раз спрашиваю, значит, нужно. – В ее голосе прорезались те самые школьные учительские нотки, которые она терпеть не могла.

А все потому, что разговор зашел в тупик. Даша упорно не шла на контакт. Зачем тогда вообще на встречу соглашалась – из любопытства?

– Елисей пропал, – вмешался Солнцев, заметивший, что пора спасать ситуацию.

– Когда?

– Несколько дней назад.

Даша снова вскинула брови, которыми, вероятно, страшно гордилась.

– Что значит – пропал?

Ужасно захотелось оттаскать девицу за разноцветные лохмы или как минимум от души наорать на нее. Кажется, она стремительно теряет самообладание вместе с квалификацией. Скоро начнет поколачивать учеников…

– Это значит, он не выходит связь, – взял на себя дипломатическую миссию Александр. – Не отвечает на звонки и сообщения, не появляется в Сети.

Что бы она без него делала? Как чувствовала: одной на встречу с Дашей отправляться не стоит. В лучшем случае разговор закончился бы там же, где и начался, в худшем – вцепились бы друг другу в волосы, несмотря на разницу в возрасте.

– Подумаешь! Он вам что-то обещал?

– Раньше он так делал? – прямо спросила она.

Все-таки женщины любого возраста иногда понимают друг друга без слов.

– Когда мы встречались, то нет, – с вызовом ответила Даша.

– И долго вы встречались?

– Да не очень. Потом решили, что лучше остаться друзьями.

Она вздохнула. Даже у подростков личная жизнь интенсивнее, чем у нее!

В принципе, было понятно с самого начала, но подтверждение, что Елисей встречался с этой лахудрой, пусть и недолго, почему-то больно резануло. Она не ревновала – просто стало неприятно, что у него такой плохой вкус. Ну и ревновала тоже, чего уж там. Хотя бы себе самой-то можно не врать…

– Ну хотите, я его папаше позвоню, – неожиданно предложила лахудра Даша.

Они с Солнцевым синхронно вытаращились на нее.