Сон Царевича

В случае отказа по желанию клиента оплата также не возвращалась, но вовсе не деньги волновали ее сейчас больше всего. Условия договора варьировались: некоторые родители настаивали, чтобы их уведомляли о пропусках чадами занятий, другие просто забывали об этом пункте. Конечно, она не помнила, как было прописано в документе, оформленном на Елисея, и поняла, что пришло время наконец заглянуть в него.

Открыв нужный файл, она поначалу не увидела ничего необычного: договор был составлен на имя Протасова Валерия Сергеевича, законного представителя несовершеннолетнего Царевича Елисея Глебовича… На этом месте она запнулась и даже глаза потерла. Совсем с ума сошла, и ей, наверное, мерещится!

Но когда она снова заглянула в договор, то убедилась, что зрение и другие органы чувств ее не подводят. Согласно официальному документу, который она же и подписала своей собственной рукой, Елисей и правда Царевич…Понятно теперь, почему никак не могла вспомнить – у законного представителя была другая фамилия, и она смотрела только на нее, не обратив внимания, что у несовершеннолетнего отличается.

Она ничего не потеряла от того, что не помнила фамилию Елисея. Обратись она к нему «Царевич», это вряд ли прозвучало бы строже, как ей хотелось. Скорее наоборот…

Однако, затейливая фантазия у родителей! Знать, что у мальчика фамилия Царевич, и назвать его Елисеем – на это нужна нешуточная смелость. Или не менее серьезная глупость и недальновидность: как можно было не подумать о том, что за жизнь ждет ребенка с таким убийственным сочетанием!

Правда, по Елисею незаметно, что он испытывает душевную травму по этому или еще какому-то поводу. Иначе не полез бы к учительнице с объятиями и поцелуями… Или он не только к репетитору по английскому ходит, но еще и к психотерапевту? А что, модно и прогрессивно – сначала создать детскую травму, а потом стараться от нее избавиться.

Она пыталась, но не могла вспомнить, как выглядит Валерий Сергеевич. Скорее всего, они даже не встречались: все предварительные переговоры шли онлайн и по телефону, а подписанные документы передавал Елисей, когда уже начал ходить на занятия. Да и при чем тут этот Протасов? Ни фамилия, ни отчество не соответствуют, значит, отец он ему не родной, бедный парень живет с отчимом.

Впрочем, почему сразу бедный? Если Валерий Сергеевич – его законный представитель, он как минимум оформил на мальчика опекунство, а как максимум – усыновил. И с чего она взяла, что у них плохие отношения? Может, Протасов Елисея с рождения воспитывает. А что фамилию и отчество не поменял, так это по-европейски – там не принято скрывать факт усыновления.

Возможно, мама воспротивилась – и это вполне объяснимо. Столько усилий потратить и в итоге лишить сына сказочного княжеского имени по прихоти нового мужа! Она бы точно не согласилась. А может, Протасов усыновил Елисея в сознательном возрасте, когда смена фамилии и отчества уже не имела никакого смысла.

Не то, чтобы она не привыкла к чудным и странным именам и фамилиям. За время работы в школе, хоть и недолгое, а потом за годы самостоятельного преподавания ей много раз встречались самые диковинные варианты. Были Ариадны, Эвелины и Лауры. Фамилии тоже радовали глаз: попадались ей и Ирина Рыбка, и Виктор Шапочка, и даже Лев Король. И Елисеи встречались – сначала это шокировало, но вскоре перестало удивлять. Только Царевича еще не было…

Взгляд упал на часы, и она спохватилась: до конца урока несколько минут, а она залипла на именах. Собиралась же просто посмотреть номер телефона! Скоро придет следующий ученик, и тогда она точно не успеет позвонить. Если хочет узнать, что с Елисеем, надо поторопиться.

Номер обнаружился в самом конце договора, там, где значились реквизиты Валерия Сергеевича. Жаль, что именно его – она бы предпочла поговорить с мамой. Вдруг у Елисея какая-то тайна и есть более чем уважительная причина, а она его заложит? Ну и пусть, сам виноват. Мог бы и предупредить, особенно после того, что между ними было… На самом деле ничего не было, но это уже не могло ее остановить.

– Слушаю, – коротко и жестко отозвался Протасов, едва она набрала номер.

Кажется, ни одного гудка не успело раздаться, словно он стоял с телефоном в руке, смотрел на экран и ждал ее звонка. Ее встряхнуло от дурного предчувствия, но она все же нашла в себе силы озвучить заранее заготовленный текст.

– Здравствуйте, Валерий Сергеевич, это репетитор вашего… – Она запнулась, не зная, как правильно охарактеризовать их родственную связь. – …сына Елисея по английскому языку…

– Добрый день, – ответил он. – Я вас слушаю. В чем проблема?

Привык, что Елисей приносит одни проблемы? Приемный сын настолько ужасен, что по иным поводам ему не звонят?

– Проблемы нет… То есть дело в том… – Она запуталась, но все же договорила: – Елисей не явился сегодня на занятие, и я хотела бы узнать, в чем дело.

– Елисей больше не будет посещать ваши занятия, – отрезал Протасов. – Согласно договору аванс не возвращается, так что насчет оплаты можете быть спокойны.

Сердце противно заныло.

– Да меня не оплата беспокоит… – попыталась вставить она, но он не захотел слушать дальше.

– Спасибо за сотрудничество, всего доброго, – попрощался Протасов и отключился.

В ухо полетели короткие гудки отбоя, казалось, ввинчиваясь прямо в мозг, а она никак не могла опустить телефон. Елисей больше не будет посещать занятия! Ей, интересно, кто-нибудь собирался об этом сообщить? Или она слишком мелкая сошка, чтобы тратить на нее драгоценное время?

Валерий Сергеевич, похоже, далеко не простой человек. По долгу службы ей приходилось общаться с самыми разными родителями, и она научилась в них разбираться. Протасов говорил не как служащий или специалист. Это был тон крупного руководителя или владельца собственного бизнеса. И если она права, трудно сказать, повезло Елисею заиметь такого приемного папашу или наоборот…

Но вызывает подозрения, как резко он от нее отмахнулся, словно от назойливой мухи. Пусть сын ему не родной, мог бы и подольше пообщаться с преподавательницей – поинтересоваться его успехами, например. Еще не встречались ей родители, которые бы так не сделали при любом удобном и неудобном случае! Всем хотелось знать, за что они выкладывают свои кровные и почему этого нельзя бесплатно получить в школе.

И причину отмены занятий никак не объяснил, а она вообще-то имеет право ее услышать! Обожгла внезапная мысль: вдруг дело в ней самой? Протасов каким-то неведомым образом узнал о том, что здесь произошло в прошлый раз, и решил оградить приемного сына от развратной учительницы?

Никто никогда не признает, что несовершеннолетний сам всеми способами провоцировал собственное совращение, а то и начал первым, как в ее случае. Всегда виноватым останется тот, кто старше… То есть она. Может, порадоваться, что так легко отделалась?

Но как он мог узнать? Не установил же этот Протасов у нее камеры. А представить, что Елисей сам рассказал, и вовсе немыслимо. Впрочем, много ли она о нем знает? Вдруг милый мальчик разозлился на нее за отказ и решил отомстить? Тогда ее скоро ждет повесточка…

Она вздрогнула и поежилась. Если он из мажоров, то привык все получать по высшему разряду и первому требованию. Откуда она знает, как Протасов воспитывал Елисея? Может, безудержно баловал пасынка, чтобы втереться к нему в доверие. А сейчас тот захотел новую игрушку, но остался без нее…

Да нет же! Что за ерунда? Елисей не выглядел таким мерзавцем, которого она нарисовала в воображении. Конечно, она привыкла никому не доверять, но и он не народный артист Иннокентий Смоктуновский, чтобы так виртуозно притворяться.

Вел себя, как обычный подросток, а вовсе не наследник бизнес-империи. У тех, наверное, свои репетиторы имеются, уровнем покруче, ей не чета. Им столько платят, что это они домой к ученикам ходят, а не наоборот.

Или Протасов столь прогрессивен, что с детства приучает пасынка к простоте и демократичности? А на самом деле его к репетитору на личном авто привозят, и охрана потом у ее подъезда ждет…

Нет, об этом бы ей сообщила бдительная консьержка, она же старшая по подъезду. Все давно привыкли, что к ней ходят ученики, но такое шоу точно бы не пропустили и уже давно доложили.

Она снова взглянула на экран телефона: следующий ученик тоже безбожно опаздывал. Сговорились они все, что ли? В любом случае это знак. Ее не устроил результат беседы с неуважаемым Валерием Сергеевичем, который весьма некультурно прервал разговор. А ведь любому воспитанному человеку, знакомому с минимальными правилами этикета, известно: это должен сделать тот, кто позвонил. Придется отвлечь его от важных дел еще раз. И она решительно повторила набор последнего номера.

– Слушаю, – так же отрывисто бросил в трубку Протасов, опять не дождавшись гудков.

Он с телефоном вообще не расстается? Тогда странно, что не запомнил, кто ему звонил несколько минут назад, и ответил ей как в первый раз.

– Валерий Сергеевич, это снова я, – твердо проговорила она. – Репетитор Елисея по английскому языку.

– Снова вы? – удивился он. – Но я вам уже все объяснил. Остались какие-то вопросы по оплате? Готов компенсировать неудобства.

Да что же у него одна оплата в голове? Но, кажется, дело серьезное, если предлагает компенсировать.

– Вопросов по оплате нет, – торопливо сказала она, пока он не отключился. – Есть вопросы по Елисею.

– Какие по нему могут быть вопросы? – раздраженно переспросил тот.

– Где он? С ним все в порядке?

– Разумеется, с ним все в порядке. А где он – вас, кажется, не должно касаться.

– Да, конечно, – смешалась она от такого напора.

– Это все? – саркастически осведомился Протасов. – Или вас что-то еще интересует, Василиса Андреевна?

Похоже, она ошибалась по-крупному. Он не только не забыл о ней и ее странном звонке, но за прошедшие несколько минут поднял документы и установил имя-отчество. Что еще он о ней знает? С такими связями и возможностями ничего не стоит раскопать и то, что она все это время тщательно пыталась скрыть.

– Нет, спасибо, – выдавила она. – До свидания.

Валерий Сергеевич не счел нужным прощаться – вежливость заменили короткие гудки. Послушав их словно в ожидании, что в трубке снова возникнет голос ее хамоватого абонента, она наконец нажала на отбой.

Нет, Елисей Царевич, что-то с тобой не так. И она обязательно выяснит, что именно…

* * *

Сначала он заметил, как погас огонек камеры, и только потом появился новый посетитель. На этот раз не было никаких разговоров и прикосновений. Жгут привычно перетянул руку повыше локтя, в вену почти неощутимо вошла игла – парень явно был медбратом высокого класса.

Что происходит, зачем его снова отключают? Он недавно очнулся после очередного забытья и, против ожиданий, после инъекции остался в сознании. Почувствовал, как расслабляются вечно напряженные мышцы, разворачиваются скрученные суставы и предательски замедляются мысли. Только тогда он ощутил нечто наподобие страха и беспокойства, но неуверенно и слабо, эмоции быстро улеглись. Когда-то это пугало его сильнее, чем пытки, но сейчас все ощущения притупились. Какая разница, что с ним еще хотят сделать? Чем это лучше или хуже всего того, что уже довелось испытать?

Парень его не касался, но этого и не требовалось. Они хорошо знали и как причинить страдания, и как избавить от них. Им явно было нужно от него что-то другое, отличное от обязательных криков. Он ждал, что все снова закончится быстро, но от него это не зависело. Если хотели добиться какой-то реакции, зачем ввели препарат, после которого он почти потерял чувствительность и перестал реагировать на происходящее? Только нарастающее напряжение… Эффект от препарата ослабевает или, наоборот, начинается?

Практически перестав соображать и уж тем более беспокоиться о том, как выглядит со стороны, он лишь бессильно стонал и царапал простыню ногтями, подстриженными так коротко, что ныла обнажившаяся кожа. Никогда не обращал внимания на подобные мелочи, но сейчас все реакции обострились до предела, он вновь чувствовал себя клубком небрежно скрученных обнаженных нервов.

Действие препарата заканчивалось, и он, кажется, начинал понимать. Мышцы привычно скручивало судорогой, суставы деревенели, застывая в самом неудобном положении. Напряжение накрывало с головой, затуманивая мозг до мелькающих перед сомкнутыми веками разноцветных точек. Оно искало и не находило выхода. Он был согласен даже на обычное прикосновение затянутых в латекс пальцев, но, кажется, у них имелись другие планы.

Невозможно было унизить его сильнее, чем сейчас, оставив в таком состоянии. И он с убийственной ясностью осознал, что это только начало. Они наконец поняли, что для него больнее и мучительнее всего…

Глава 6. Причастный оборот

Решение пришло будто само собой: надо найти Елисея. И пусть он сам ей скажет, что не будет больше ходить на занятия. А главное – не имеет к ней никаких претензий. С одной стороны, лучше держаться от него подальше и желание встретиться с ним вполне иррациональное. С другой: ей же надо обезопасить себя.

Ей сильно не понравилось, как поговорил с ней его папа или кто он там ему. Напрямую не угрожал, но явно дал понять, что не советует лезть в их дела. А иначе – Протасов знает, как ее зовут и по какому адресу искать. Странно было бы, если бы не знал: все данные есть в договоре, и страничка на сайте поиска репетиторов никуда не делась.

Да и с самим парнем они простились не так чтобы очень хорошо. Надо выяснить, не затаил ли он на нее обиду, а то жить в ожидании повесточки совсем невыносимо. Она себя знала: станет ходить и шарахаться от каждого куста. Пусть даже ничего не было – всегда можно что-нибудь придумать. В прошлый раз тоже ничего не было…

Только где искать Елисея, она не имела ни малейшего понятия. Ни его адреса, ни телефона у нее не было – не завела привычки обмениваться номерами с учениками. Впрочем, адрес, наверное, имелся – тот, который Протасов указал в договоре. Но что ей это даст: станет караулить у подъезда? А если они живут не в городской квартире, а в особняке, расположенном в загородном поселке? И номер тоже указан законного представителя. Не звонить же Протасову в третий раз с просьбой передать трубочку пасынку… При таком раскладе она точно нарвется на неприятности.

Можно по месту регистрации и району определить хотя бы школу, в которой учится Елисей, но далеко не факт, что удастся – мало ли куда его возят. Если реально с охраной, то она и близко к нему не подойдет…

Остается только один вариант – интернет. Правда, есть вероятность, что современные подростки не жалуют классические соцсети для старперов, где сидят их родители и она сама, чего греха таить. Пробовала регистрироваться на современных платформах, где размещались короткие видеоролики на любые темы, но не прижилась там. Контент казался ей слишком тупым – может, излишек образования сказывался.

Притом ученики какими-то непостижимыми способами умудрялись находить ее даже там, хотя она придумывала себе самые немыслимые ники. Следуя своему правилу не вступать с ними ни в какие неформальные отношения, она сразу удаляла свой профиль от греха подальше. Завести, что ли, заново? Но как это поможет ей найти Елисея? Если он там и зарегистрирован, то явно не под настоящим именем и фамилией. Впрочем, ему можно и под настоящим – все будут считать, что это оригинальный ник…

Да и она хороша: стоило жестко соблюдать свое же раз и навсегда установленное правило, чтобы нарушить его таким глупым образом. Еще собирается искать собственного ученика – сплошной зашквар! Даже если она найдет его в соцсетях и напишет сообщение, против нее останутся улики… Сейчас, конечно, почти везде есть функция аудио- и видеозвонков, но это вдвойне стремно – вдруг ее засекут? Притом информация о звонках тоже остается на страничке.

Как ни крути, в любом случае она спалится. Что вообще за безумная идея? Ей заплатили за месяц вперед, и теперь это время освободилось. Она свободна! Радоваться надо, что отвязалась от странной семейки, а не искать проблем на свою пятую точку. Уже достаточно, довелось хлебнуть сполна…

Голос разума не подействовал. Она знала – не будет ей покоя, пока во всем не разберется. После того случая волей-неволей пришлось развить интуицию, и она просто вопила: тут что-то не так, и это может быть напрямую связано с ней самой. Лучше убедиться, что все в порядке, и спокойно жить дальше, чем изводиться в ожидании, когда прилетит в самый неподходящий момент. Как в тот раз…

Хватит об этом! Решила, значит, надо действовать. Она зашла в соцсеть, где имела страничку под вымышленным именем. Заводить под настоящим было нереально – из-за учеников, ясное дело. Здесь они ее еще не вычислили.

Только нескольким знакомым она сообщила о своем профиле под псевдонимом, а больше к ней в друзья никто особенно не рвался. Не считая озабоченных мужиков, конечно, ищущих легких знакомств для одноразового секса, – этих не смущало даже отсутствие фотографий и котик на аватарке. Но их она банила на подлете, не вступая ни в какие переписки.

И кого ей искать – Елисея Царевича? Наверняка полно шутников, считающих себя жутко остроумными и зарегистрировавшихся под этим ником. Так оно и оказалось. Ну никакой фантазии у людей! Как поступить реальному человеку с таким именем и фамилией – последовать ее примеру и тоже зарегистрироваться под псевдонимом? Тогда она никаких концов не найдет. Придется искать среди имеющихся Елисеев. Можно немного сузить поиск, уточнив возраст и город.

Очень скоро она увидела на фото знакомые светлые вихры и наглые серо-голубые глаза. Никогда не замечала, какого они цвета, разглядела лишь сейчас… Может, потому что всегда избегала смотреть ему в лицо? И правильно делала, как выяснилось. Только это все равно не помогло…

К счастью, Елисей не закрыл профиль – взламывать странички она не умела и не знала никого, что мог бы с этим помочь. Судя по данным сайта, он заходил в Сеть с телефона именно в тот день, когда состоялся их последний урок, даже время примерно совпадало. Вышел от нее и сразу полез проверять сообщения?

Внезапно кольнуло разочарование, и она одернула себя – неужели думала, что он будет страдать и переживать? Это вообще не про мужиков, особенно современных парней. Важнее другое – если он так часто сюда заходил, куда подевался потом? Что-то случилось, едва он шагнул на улицу из ее подъезда? Потерял или разбил телефон? Не вариант – богатый отчим легко обеспечит новый. Впрочем, версия про состоятельного усыновителя пока не подтвердилась и существует только в ее воображении.

Писать самому Елисею смысла нет: все равно не ответит, если уже так давно не заходил. А она напрасно засветится, если его страничку будет проверять кто-то другой. Что еще из нее можно выжать?

Информации оказалось немного, но главное быстро нашлось – номер школы и ее адрес. Уже легче. И класс отмечен – одиннадцатый «Б». Прямо как у нее самой… Ну и зачем ей, спрашивается, эта лишняя информация? Сейчас такие правила безопасности: даже родителей в школу на порог не пускают, не говоря о посторонних. А если образовательное учреждение у Елисея крутое и элитное, тем более. Наверняка и камеры на каждом углу висят, так что не стоит туда даже соваться.

Школу надо оставить на крайний случай, а пока изучить, что еще есть у него на страничке. Там оказался отмечен лучший друг – некто Александр Солнцев. Она перешла к нему и уставилась на фото приземистого широкоплечего парня с коротко стриженными темными волосами. Выглядит полной противоположностью худого и высокого Елисея. Потешно, наверное, смотрятся вместе…

Опять не о том она думает. Этот Александр Солнцев, в отличие от лучшего друга, торчал в Сети, причем не на мобильной версии, а со стационарного компа. Зайдя в его увлечения, она увидела многочисленные ссылки на группы компьютерных игр и поняла: парень тот еще задрот. Интересно, что их вообще связывает? Рискнуть написать ему или позвонить? Вряд ли за Елисеем следят настолько внимательно, что присматривают даже за его другом. Если Солнцев шарит в компах, значит, и страничку его не так легко взломать. И она решилась.

Долго размышляла над формулировками и наконец составила вменяемый текст.

«Здравствуйте, Александр! Я разыскиваю вашего друга Елисея. Не подскажете, где его можно найти?» Коротко и емко. Перечитав еще раз, она поскорее отправила сообщение, пока не передумала, и стала ждать ответа.

Солнцев откликнулся сразу: «А зачем он вам?»

Она вздохнула. И этого не учили, что здороваться надо? Ладно, простим подрастающее поколение. Пусть их родители воспитывают, а ей за это не платят.

Александр не застал ее врасплох – она уже придумала приличную причину: «Я его репетитор и должна вернуть ему учебники. Он не посещает занятия и не отвечает. С родителями связи нет».

Коротко, ясно и снимает все возможные вопросы. На Солнцева, видимо, это тоже произвело впечатление.

«Не по почте. Если хотите, несите свои учебники сегодня в семь вечера сюда». Следующим сообщением он сбросил ссылку на координаты.

Она поморщилась. Похоже, ей предстоит очередной квест. Параноик какой-то. К чему такие сложности и предосторожности? Почему бы просто не написать все, что знает? Ну потер бы потом историю сообщений – наверняка же знает, как это делается. Даже она умеет. Нет, встречу зачем-то назначает. Охота поржать над глупой училкой? Это более вероятно. Или что похуже? Придет не один и…

Стоп. Сама навязалась, а теперь в кусты?

«Буду», – коротко ответила она, вышла из Сети и только потом сообразила: а вдруг у нее в это время занятия? Она полезла в расписание и хмыкнула: урок был запланирован, но с Елисеем по фамилии Царевич, как недавно выяснилось. Значит, это судьба. Знак свыше, не иначе.

Придется идти на встречу с этим Солнцевым. Хорошо, время назначено не очень позднее. Что за место, кстати? Она перенесла координаты в приложение и составила маршрут. Странно: вроде находится в оживленном парке, но где-то на отшибе.

Сердце тревожно заныло. Куда ее хотят заманить? Может, забить на все и отказаться, пока не поздно? Если она встретится с этим Солнцевым, обратной дороги не будет. Впрочем, ее уже нет – друг настучит на нее Елисею, едва тот объявится. А дальше достаточно сложить два и два. Какая еще учительница будет его разыскивать?

Жаль, правда, что у нее ничего нет из средств самообороны. Давно собиралась завести газовый баллончик, да все руки не доходили. А что-нибудь такое не только на улице, но и дома неплохо иметь, а то ученики всякие попадаются. Она представила, как брызгает из баллончика Елисею в лицо, зажмурилась и помотала головой, прогоняя дурацкое видение.

А что советуют применять из подручных средств – лак для волос? Но она им не пользуется и дома не держит…

Флакончик лака все-таки нашелся – совсем забыла, что он прилагался в качестве подарка к шампуню. Маленький, идеально в сумочку поместится. Не факт, что в случае чего она сумеет им воспользоваться, но пусть лежит и придает уверенности.

А сумку брать как раз не стоит. Еще потеряет, если придется убегать через кусты… Распихать все карманам? Она не обладала подобной суперспособностью, только парни так умеют. Да и учебник, даже самый маленький, в карман явно не влезет – ей же нужно обеспечить себе прикрытие.

Значит, надо взять рюкзак! Никогда не понимала, как люди с ними ходят, не боясь, что со спины к ним подкрадутся воры и вытащат все самое ценное. Кажется, появился повод это выяснить.

Она оделась максимально удобно: джинсы, кроссовки, кожаная куртка – и критически оглядела себя в зеркале. Меньше всего похожа на преподавательницу, да и плевать. Ей этого Александра не английскому произношению учить. Стянув волосы в хвост – читала в советах по безопасности, что так за них сложнее схватить, – она странным образом успокоилась.

Все, уже ввязалась. Анализировать свои поступки не хотелось, а это верный знак, что она все делает правильно. Неизвестно зачем прихватив с полочки темные очки – шпионских фильмов пересмотрела, – она наконец вышла из квартиры.

* * *

Он очнулся, с трудом разлепил ресницы и в первый момент не понял, где находится. Светлые стены, белые панели на потолке. Он скосил глаза – рядом еле слышно ритмично попискивают какие-то приборы, от его руки к ним тянутся тонкие провода. Больница? Но что с ним случилось и как он сюда попал? Он силился вспомнить, но не мог. Имя свое знал, кто он и откуда, тоже примерно представлял, а вот как здесь оказался – просто белое пятно. Ладно, не все безнадежно – если вспомнил все остальное, значит, постепенно восстановит в памяти и это.

Попытаться встать? Неизвестно, что с ним, вдруг этого делать нельзя. Если у него перелом позвоночника, например. Нет, тогда бы все болело, а он никаких неприятных ощущений в теле не испытывал. Притом не было ни гипса, ни еще каких-то растяжек – или чем там переломы лечат?