Сон Царевича

– Вы это серьезно? – не поверила она.

– Им же платить. На бюджет пройти мне явно не светит.

– А вы бы сами куда хотели? – не теряла надежды она.

– В кулинарный колледж.

Да он над ней издевается, поняла Василиса. Этот разговор ему в тягость, Быстров хочет поскорее закончить его и уйти. Похоже, и правда пора закругляться: с психологией у нее пока не очень получается. Но все же она сделала еще одну попытку:

– Вижу, у вас проблемы с английским. Может, нужна моя помощь?

Алексей помотал рыжей головой:

– Я его сдавать не собираюсь.

– Но язык нужен не только для экзаменов… – заметила она и поморщилась.

Самой стало тошно от своего назидательного тона.

– Когда будет нужен, тогда и выучу, – угрюмо ответил тот.

– Потом придется большие деньги платить. Пока есть возможность делать это бесплатно, надо пользоваться…

Быстров кинул показательный взгляд на навороченные смарт-часы, красовавшиеся у него на запястье.

– Можно, я пойду? А то на хобби опаздываю, – издевательски добавил он.

– Идите, – вздохнула Василиса, поняв, что ничего от него не добьется. Не удержавшись, она все же бросила ему вслед: – Но подумайте над моими словами.

Алексей, даже не обернувшись, пробурчал «до свидания» и вышел, хлопнув дверью. Его шаги давно стихли в опустевшей школе, а она все сидела за своим столом, бессмысленно пялясь в учебный план, открытый на экране компьютера. Ну уж нет, так легко этот рыжий троечник от нее не отвяжется…

Василиса не успела ничего придумать: Быстров ее опередил. Вскоре ей позвонила его мама и крайне деловым тоном попросила дополнительно позаниматься с ее сыном английским языком. Расценки она назвала вполне достойные по меркам репетиторского бизнеса – у Василисы осталось много знакомых преподавателей из числа бывших однокурсников, и она волей-неволей была в курсе.

После недолгих колебаний она согласилась. Ничего крамольного в этом не было – многие учителя подрабатывали в свободное время. Школьная администрация хоть и не одобряла побочную деятельность, но закрывала на нее глаза. Почему бы и ей не попробовать? Приобретет дополнительный преподавательский опыт, которого у нее пока кот наплакал. Да и деньги лишними не будут – зарплату молодому педагогу начисляли пока по низшей ставке, даже надбавка за классное руководство не сильно улучшала положение.

Договорились, что она будет приходить к Быстровым по вторникам и четвергам. В назначенный час Василиса стояла перед воротами, пытаясь понять, как попасть на территорию закрытого жилого комплекса – ее снабдили адресом, но забыли уточнить подробности маршрута.

Пока она размышляла, в замке что-то щелкнуло. Василиса на всякий случай посмотрела в глазок висевшей на воротах камеры и толкнула калитку. До нужного подъезда добралась без приключений, а там ее встретило новое препятствие: кодовый замок. Впрочем, номер домофона она знала и набрала его, ежась под оком очередной камеры. Неплохо забаррикадировался троечник Быстров! От двери неслись нудные гудки, но открывать не спешили. Забыли они, что ли? Придется звонить по телефону, она сохранила номер его матери…

Гудки оборвались, сменившись не менее противным писком. Василиса потянула дверь на себя, радуясь, что не пришлось представляться, – это казалось унизительным. Но она рано обрадовалась: внутри ее встретила консьержка.

– В какую квартиру? – строго спросила та.

Сверившись с заметками в телефоне, Василиса назвала номер. Консьержка сделала запись в журнале и только после этого разрешила пройти. Под потолком лифта тоже висела камера, поэтому она просто сосредоточенно изучала себя в зеркале. Еще не добралась до квартиры, а уже устала. Кажется, попробовать себя в репетиторстве было плохой идеей…

Дверь в квартиру оказалась приоткрыта – хоть здесь ее ждали. Василиса беспрепятственно вошла, однако в прихожей было пусто. Не успела она оценить интерьер, как услышала откуда-то голос, который даже не узнала:

– Здрасьте, проходите, я щас.

Дома никого нет, кроме ее ученика? Это стало неприятным сюрпризом. Василиса рассчитывала для начала познакомиться с его мамой, обсудить разные детали, но, похоже, это не входило в планы платежеспособной родительницы.

Она сняла пальто и аккуратно пристроила на вешалку, туда же повесила шарф. Присев на банкетку, переобулась в балетки – предусмотрительно захватила с собой, чтобы не возникло неловкой ситуации с хождением в носках или хозяйскими тапками. Поправила волосы перед зеркалом и сочла, что вполне готова к уроку.

В прихожей так никто и не появился, и она осторожно позвала:

– Алексей?

– Иду.

Василиса занервничала. Специально заставляет ее ждать, хочет унизить училку, поставить на место? Типа, если они платят, может себе позволить…

– Извините! – Быстров вылетел так неожиданно, что она вздрогнула.

Он был в футболке, джинсах и почему-то тяжело дышал.

– Соседский кот на балкон пролез, я его обратно передавал, – пояснил он с виноватым видом.

Только сейчас Василиса заметила, что его одежда покрыта клочками сероватой шерсти, а руки расцарапаны.

– Пойдемте, – пригласил Быстров.

Она вышла из ступора:

– А родители дома?

– Нет, на работе.

– Надо же все оформить…

– Да чего там оформлять, – отмахнулся парень. – Так заплатят. Вы не волнуйтесь, мать к концу занятия придет. Сколько там у нас, два часа?

– Два академических по сорок пять минут, – машинально поправила Василиса. – И я не волнуюсь, по крайней мере, по этому поводу…

– Ну все равно успеет вернуться.

Быстров жестом позвал ее в комнату, и она двинулась было следом, но остановилась.

– Подождите, – она кивнула на его ладони. – Надо же обработать…

Он покрутил руками:

– Да ерунда, так заживет.

– Вовсе не ерунда, – почему-то уперлась она. – Царапины глубокие, надо промыть и продезинфицировать…

Быстров, видимо, понял, что она не отвяжется, и послушно кивнул:

– Щас руки помою и аптечку принесу. Идите пока на кухню.

Он махнул куда-то в сторону коридора и снова исчез. Василиса проследовала в указанном направлении и замерла на пороге. Такие кухни ей доводилось встречать только в роликах кулинарных блогеров. Она даже не всю технику смогла опознать по внешнему виду.

Ее ученик, урок с которым никак не мог начаться, скоро появился, тряся влажными руками, и вытащил из шкафчика аптечку. Присев к столу, Василиса нашла перекись, ватные палочки и аккуратно обработала царапины, не обращая внимания на сдавленное шипение. Быстров, как и все мужчины, боялся даже несерьезной боли.

– Все, теперь я не смогу заниматься английским, – объявил он, морщась. – У меня травма.

– Ерунда, так заживет, – не удержавшись, передразнила она.

Парень жалобно посмотрел на нее:

– Ну Василиса Андреевна!

– За что же мне заплатят ваши родители?

Аргумент оказался убедительным.

– Ладно, пойдемте. – Он поднялся и повел ее в свою комнату.

Первое, что бросилось ей в глаза, – огромный аквариум.

– Ваш? – невольно восхитилась Василиса. – А говорили: нет хобби.

Алексей пожал плечами:

– Просто рыбки. Они не царапаются.

– А это кто такой огромный? – удивилась она.

– Сом. Донная панцирная рыба. Они долгожители.

Василиса с интересом рассматривала странное создание с растопыренными плавниками, похожим на веер хвостом и присоской вместо рта. Потом она спохватилась: время-то идет! Еще немного протянут, и ей не за что будет платить, а она залипла на рыбок в аквариуме…

– Алексей, давайте заниматься, – предложила она. – С какой темой у вас проблемы?

Быстров недоуменно уставился на нее:

– А я думал, вы мне скажете.

Василиса вздохнула:

– Ясно. По заданию прошлого урока…

Занявшись привычным делом, она успокоилась, увлеклась и забыла о смущении. Алексей оказался не таким уж бездарным учеником. У него даже произношение было правильное – явно раньше занимался. Почему она в школе не обращала внимания? Он всегда отвечал неразборчиво, бубня себе под нос, и его голос терялся в шуме класса.

Василиса не заметила, как прошло отведенное время, очнулась только от хлопка двери. В комнату заглянула ухоженная дама средних лет.

– Занимаетесь? Хорошо. Потом зайдите ко мне, – велела она начальственным тоном.

– Да не обращайте внимания, – успокоил ее Алексей, когда дверь закрылась. – Она всегда так. Привыкла на работе руководить и дома не может перестроиться.

Василиса вскоре сама убедилась в этом. «Зайдите ко мне» состоялось в прихожей. Быстрова отдала ей деньги сразу за месяц вперед и на предложение как-то оформить ее репетиторство только отмахнулась:

– Зачем вам эта возня с налоговой?

Василиса хотела возразить, но та уже задала следующий вопрос:

– Как там Лешка, не совсем безнадежен?

– Нет, но надо заниматься. Чудес не бывает, язык надо учить серьезно…

– Вы ему говорите, а не мне, – отмахнулась мадам Быстрова.

– Особенно если он все же надумает экзамен сдавать, – настаивала Василиса. – Для поступления в вуз этого уровня недостаточно, но целый учебный год впереди, при желании можно с нуля язык выучить, не то что к тесту подготовиться…

– Насчет поступления не стоит волноваться, – пренебрежительно бросила ее собеседница. – Мы на бюджет не стремимся.

– Сейчас даже на платное большой конкурс, – осторожно заметила Василиса.

Но мадам Быстрова уже потеряла к ней интерес.

– Леша, учительница уходит! – громко позвала она, похоже, забыв, как ее зовут.

Это прозвучало не слишком вежливо, но Василисе уже было все равно.

– Мы попрощались, – торопливо бросила она, одеваясь.

– Дверь просто захлопните. – Мадам Быстрова сочла свою миссию выполненной и удалилась.

Алексей все-таки выскочил в прихожую, когда она стояла перед дверью, вдумчиво изучая замок.

– До свидания, Василиса Андреевна, – вежливо проговорил он, словно компенсируя сухость тона матери, но в его голосе ей почему-то снова послышалась издевка.

Глава 13. Прошедшее продолженное

Они продолжали заниматься, и между ними установилось нечто вроде дружбы. Она перестала смущаться и робеть перед консьержкой, вполне освоившись в их понтовом доме. Он расслабился и больше не смотрел настороженно, словно каждую минуту ожидая от нее какого-то подвоха. Только в школе ничего не изменилось, там они, не сговариваясь, вели себя по-прежнему: она строго спрашивала, он невнятно отвечал, не спеша демонстрировать свежеприобретенные знания. И до поры до времени все шло неплохо, пока не закончилось самым ужасным образом…

Началось все еще в школе. Когда Василиса подходила к кабинету перед уроком, она сразу заметила нездоровое оживление и шушуканье в ее подшефном классе, но не обратила внимания – мало ли, что могло развеселить подростков, может, новый мем обсуждают. Но едва она отвернулась и вставила ключ в замок, за ее спиной грянул дружный хор:

Рыжий-рыжий конопатыйУбил дедушку лопатой!

Василиса медленно обернулась, холодея и примерно представляя, что увидит. Других рыжих в ее классе нет…

Алексей стоял возле двери почти рядом с ней, а напротив – толпа ехидно ухмыляющихся одноклассников. Получилось, что они одни против всех. Она замерла, так и не повернув ключ и почти физически ощущая сгущающееся в воздухе напряжение. От нее ждали какой-то реакции, она ловила на себе нахально-вызывающие взгляды парней и любопытно-ревнивые – девчонок.

– Что за шум? – ровно проговорила Василиса.

Она уже приобрела некоторый опыт и знала: пытаться перекричать их бесполезно – все равно не сможет. Подчеркнуто спокойный тон, наоборот, действует на подростков отрезвляюще. Обычно, но не в этот раз. Шум не смолк, смешки не прекратились. Быстров стоял такой красный, что даже веснушки перестали выделяться на лице.

На ее счастье, прогремел звонок. Василиса наконец отперла дверь и первой вошла в класс, за ней ввалилась шумная толпа. Ее ученик появился последним, хотя, кажется, стоял ближе всех. Он попытался незамеченным проскользнуть к своей парте, но его провожали насмешливыми взглядами и ехидными улыбками, дергали за одежду, выставляли ноги в проход.

– Ребята, что происходит? – Василиса не сдержалась и все-таки повысила голос. – Ведете себя как пятиклассники. Вы же взрослые люди, будущие студенты…

Она говорила и понимала – это катастрофа. С подростками, как с животными: нельзя показывать свой страх. Если они поймут, что могут вывести ее из себя, то уже не остановятся…

Быстров наконец сел, и она начала урок. Провела его будто на автомате, краем глаза постоянно держа в поле зрения Алексея – теперь она отлично видела его даже на последней парте. Остальные вроде успокоились, но она все равно чутко улавливала буквально витающую в воздухе неприязнь. Стая почувствовала первую кровь и горела желанием добить жертву…

Может, она зря накручивает? Ее ученики изо всех сил стараются казаться взрослыми, а сами еще такие дети! Ну подумаешь, идиотская шутка. Рыжих всегда дразнят, а дурацкая песенка из мультика уже въелась всем в подсознание. Ничего не скажешь, удружили рыжим создатели сериала «Веселая карусель»… Немного странно, конечно, слышать ее от старшеклассников, но и им иногда надо расслабляться после непомерных нагрузок. Жаль только, что они делают это за счет другого.

Наконец мучительный урок закончился. Оставлять Алексея одного было страшновато, но не вести же его домой за ручку. Очень кстати у них сегодня очередной урок, может, удастся расспросить поподробнее, что происходит за ее спиной. Она все-таки классный руководитель и обязана быть в курсе. Тем более, доверенным лицом – а проще говоря, стукачом – среди учеников Василиса до сих пор не обзавелась, хотя умудренные опытом коллеги советовали поступить именно так. Не считать же им Алексея – он никогда ничего не рассказывал ей об одноклассниках. Они вообще мало общались помимо уроков, разве что иногда обсуждали его выдающуюся рыбку…

Быстров встретил ее хмуро – молча открыл дверь и сразу направился в комнату. Даже по его спине было понятно, как он взвинчен и настроен против того, чтобы к нему лезли в душу. Василиса и не собиралась выпытывать у него подробности – захочет, сам расскажет. Вела урок как обычно, стараясь не замечать странных взглядов, которые он время от времени бросал на нее.

Они почти закончили, она уже диктовала домашнее задание, когда парень наконец решился:

– Василиса Андреевна, извините за сегодняшнее…

– За что? – удивилась она. – Мне ничего плохого не сделали.

Он повесил голову:

– Все равно это для вас готовилось. И все из-за меня…

Василиса чувствовала, что не надо задавать наводящих вопросов, и это оказалось правильной тактикой.

– Короче, все заметили мое к вам особое отношение, ну и… вот, – неловко закончил Быстров.

– У вас ко мне особое отношение? – удивилась она, замечая, как начинает чаще колотиться сердце.

– Ну мне не нравится, когда вас обзывают, – насупился он, опять стремительно краснея.

Не повезло парню, что у рыжих такая чувствительная светлая кожа.

– И как же меня обзывают? – заинтересовалась она.

– Васькой, – еле слышно пробормотал он.

Василиса усмехнулась:

– Разве это обзывательство? Меня так зовут.

Быстров удивленно посмотрел на нее, словно только сейчас осознал, как ее редкое имя звучит в уменьшительном варианте.

– Все равно, – упрямо заявил он.

– Не стоит, – улыбнулась она. – У всех учителей есть прозвища. А вы наживете себе врагов среди одноклассников.

– Ну и пусть. Вы лучшая…

Это прозвучало слишком горячо, и Василиса насторожилась. Уж не влюбился ли в нее странный парень? Не такая уж редкость в старшей школе, особенно если между учителем и учеником небольшая разница в возрасте. Надо заканчивать двусмысленный разговор, пока она не услышала того, что точно не стоит произносить вслух.

– Спасибо, Алексей, – коротко поблагодарила Василиса, поднимаясь из-за стола. И зачем-то добавила, будто они были в классе: – Урок окончен.

Думала, Быстров останется в комнате, но он поплелся следом за ней в прихожую. Стоял в проеме и наблюдал, как она переобувается, а потом метнулся к вешалке и снял ее пальто. Василиса удивилась: раньше ученик не предпринимал попыток поухаживать за ней, откуда вдруг такая галантность прорезалась? Она вообще не любила, когда ей подавали верхнюю одежду – боялась не попасть в рукава, к тому же имела дурную привычку оставлять там шарф или шапку. Сейчас ходить в шапке было еще рано, а шарф висел на вешалке, но приятнее от этого не становилось.

Быстров стоял, держа пальто, и ей ничего не оставалось, как послушно продеть руки. Он задержал ладони на ее плечах, и она неловко замерла, боясь поворачиваться. Что он задумал? Неужели решил окончательно все испортить?

– Спасибо, Алексей, – громко повторила Василиса официальным тоном, чтобы разрушить неловкость, и дернула плечом, сбрасывая его руку. – Всего доброго.

Она, не оборачиваясь, шагнула к двери, которую уже научилась отпирать самостоятельно, и потянулась к замку.

– Василиса Андреевна, – печально протянул он за ее спиной. – Я вас…

– До свидания, – строго проговорила она и пулей вылетела за дверь, громко захлопнув ее за собой.

По дороге домой Василиса ругала себя последними словами, сама не зная почему. Попробовала себя в роли репетитора, ничего не скажешь! Но ведь она не виновата, что ученик в нее влюбился. Ничем его не провоцировала, никакого повода не давала…

Ну просто классика жанра из старого советского фильма, который любили родители. Даже никак не выделяла Быстрова в классе, вела себя со всеми абсолютно ровно. Он сам, дурачок, спалился, кинувшись на ее защиту. Теперь не отмоется до окончания школы, да и на нее начнут косо смотреть. Значит, и ее классное руководство накрылось медным тазом… Недаром она не хотела соглашаться: чувствовала, что ничего хорошего из затеи с репетиторством не выйдет!

Придется отказываться от запланированных уроков и возвращать аванс, как-то объясняться с его матерью… Тогда Василиса думала, что это самые большие проблемы, с которыми придется разбираться, даже не подозревая, какой кошмар ждет впереди.

Глава 14. Прошедшее совершённое продолженное

Когда ее вызвали к директору, Василиса не сильно насторожилась. Та иногда практиковала подобные встречи с молодыми специалистами – спрашивала, справляется ли она, какие у нее отношения с учениками, есть ли среди них проблемные, как ведут себя родители. Но сегодня речь пошла совсем о другом…

– Садитесь, голубушка, – непривычно серьезно сказала директриса. – Тут на ваш счет бумага пришла, ознакомьтесь, пожалуйста.

Василиса опустилась на стул, еще ничего не понимая, и уставилась в протянутый ей листок. «Заявление» – было крупно напечатано вверху, а дальше шли ровные строчки, которые она почему-то никак не могла прочитать по порядку. Глаза выхватывали отдельные фразы: «недостойное поведение», «провокационное отношение» и, наконец, самое страшное – «насильственные действия» и «совращение несовершеннолетнего»…

Листок задрожал в ее руке, она с трудом перевела взгляд на «шапку»: заявление было от матери Быстрова и адресовалось в районный отдел внутренних дел.

Василиса подняла глаза:

– Что это?

– Вы мне скажите, – сухо проговорила директриса, забыв прибавить свою обычную «голубушку». – Знаете, наверное, с кем недостойно себя вели. Сорок лет работаю в школе, а ничего подобного не встречала, – все-таки не удержалась она.

– Я ни с кем!.. – От волнения она начала запинаться. – Это какая-то ошибка…

– В полиции станете объяснять, – зловеще пообещала та. – Мать Быстрова уже заявление подала, а нам копию прислала, чтобы школа тоже была в курсе. И правильно сделала – мы должны своевременно принять меры. До окончательного решения вы отстраняетесь от работы.

Мир вокруг нее рушился так стремительно, что Василиса буквально физически ощущала это.

– Но как же… – растерянно пробормотала она. – А мой класс, уроки…

– Будем замену искать, – жестко заметила директриса. – Думаете, я могу допустить вас до занятий после такого? – Она потрясла заявлением.

– Но ничего не было, – повторила Василиса. – Мы просто занимались…

– В полиции разберутся, чем вы там занимались, – резко отозвалась начальница. – Я вас больше не задерживаю.

Василиса вышла из кабинета на подгибающихся ногах. Почудилось, что сидевшая в приемной секретарь ехидно взглянула на нее, хотя та уткнулась в экран компьютера и даже не повернула головы в ее сторону. Предстояло преодолеть школьные коридоры, такие шумные и многолюдные перед началом уроков. Казалось, все смотрят на нее, переглядываются и перешептываются, разве что пальцами не показывают.

– Здрасьте, Василиса Андреевна, – прощебетали девчонки из ее класса.

Василиса даже не успела ответить – они пробежали мимо. Впрочем, и класс уже не ее, и девчонок этих она вряд ли еще увидит. Только если они в суд придут… Подумав об этом, она ужаснулась. Неужели жизнь может разрушиться в одночасье? Без всякой вины и даже практически без ее участия. Стоит ли считать домогательствами то, что ученик подал ей пальто? Банальное проявление вежливости. У них не Америка, чтобы по любому поводу в харрасменте обвинять…

Такого Василиса от него точно не ожидала, как и ни от кого другого. Вот тебе и тихий троечник! Зачем вообще Быстрову это понадобилось? Захотел отомстить за то, что она не ответила на его признание и даже не дослушала? А чего он ожидал, спрашивается?

Василиса вышла на крыльцо. По школе пронеся звонок, вырвался на улицу, и ее сердце болезненно сжалось. Это к ней уже не относится, больше она его не услышит. Даже если ничего не подтвердится и будет доказано, что она ни в чем не виновата, от такого не отмоешься.

Ее репутация преподавателя погублена в один миг – никто не захочет связываться с учительницей, которую обвиняли в преступной связи с учеником. Как говорится, ложечки нашлись, а осадочек остался. Если допустила подобную ситуацию, значит, все равно косвенно виновата. Не стоило оставаться с учеником наедине, надо было потребовать, чтобы дома присутствовал кто-нибудь из родителей…

Где, кстати, отец Быстрова? Она всегда общалась только с матерью и никогда его не видела. Не выдержал жизни с авторитарной женой-командиршей и сбежал из семьи? В заявлении, которое ей продемонстрировала директриса, его имя точно не значилось…

– Василиса Андреевна!

Она подняла глаза – Быстров мялся у крыльца, явно дожидаясь ее. Хотела молча пройти мимо, но парень преградил ей дорогу.

– Я ничего не знал, – срывающимся голосом выпалил он. – Это все мать!

Может, он говорил правду, но ей было все равно.

– Совсем долбанулась со своей работой…

– Допустим, это все мать. – Василиса вступила в ненужный разговор. – Но зачем вы ей такое рассказали?

– Да я не рассказывал! – почти закричал Быстров.

Дворник, подметавший в школьном дворе опавшие листья, оглянулся на них. Этого только не хватало – засекут их беседу на повышенных тонах и потом еще что-нибудь на нее навесят. Уроки уже начались, на улице почти никого, но изредка пробегают опоздавшие, да и из окон их прекрасно видно.

– Я не рассказывал, – тише повторил парень, оглянувшись. – Тем более что и нечего… – Он запнулся и умолк.

– Откуда же она все это взяла?

Он опустил голову:

– Не знаю.

Надо было идти, но Василиса отчего-то продолжала стоять.

– Я из дома уйду, – вдруг сказал Быстров.

Только этого ей не хватало!

– Леша, не вздумай, – строго проговорила она, забыв про вежливость и свое неизменное «выканье» ученикам. – Могут дополнительные проблемы возникнуть. Меня же во всем и обвинят.

– Ваше слово против ее, – горячился парень. – У нее нет доказательств. А я скажу все, как есть, – что это вранье, ничего не было…

– Твое слово против ее, – напомнила Василиса. – К тому же ты несовершеннолетний и вообще права голоса не имеешь.

– Еще как имею!

– У тебя имеется законный представитель, мать, она и будет от твоего имени говорить.

– Посмотрим.

– Ладно, Леша, – обреченно вздохнула она. – Иди, а то урок уже начался. Если будешь прогуливать школу, никому от этого легче не станет, ни мне, ни тебе.

– В гробу я видал эту школу, – пробурчал Быстров, но все же послушно направился к крыльцу.

А Василиса пошла прочь от школьного здания, ставшего в один момент чужим и враждебным. Вряд ли она еще сюда вернется: большим количеством вещей обрасти не успела, а уволят ее теперь по статье, и не будет никакого смысла возвращаться за такой трудовой книжкой.

Зайдя в подъезд, она первым делом заглянула в почтовый ящик. Там валялась одинокая бумажка – вызов в районный отдел внутренних дел. Без всякого конверта, значит, любопытный почтальон уже в курсе, а скоро будет знать и весь дом. Похоже, катастрофа куда масштабнее – ей придется менять не только работу, но и квартиру. А ведь она прожила здесь всю жизнь, с самого рождения. Неужели маме тоже придется переезжать? Нельзя допустить, чтобы шушукались у нее за спиной и показывали пальцем как на мать соблазнительницы невинных мальчиков. Ее же и осудят, мол, плохо воспитала дочку…