Ретроспектива

Вибрация его восторженно-удивлённого голоса уничтожила напряжение вокруг. Реакция Теодора Мире понравилась. Ей показалось, он был даже очарован.

Поняв нетипичную систему бюстгальтера, Теодор расстегнул застёжку впереди. Кончики привычно прохладных пальцев почти не притронулись к коже. Теодор развёл чашечки лифа в стороны. Мира непроизвольно подалась навстречу, ведь в такие моменты грудь обычно накрывают ладонями. Но этого так и не произошло. Теодор лишь смотрел ей через плечо.

– У тебя красивая грудь, – он стянул с плеч бюстгальтер и отбросил его на стул.

Свою грудь Мира считала крошечной. Но было приятно, что Теодор так высоко её оценил. Она немного повернула голову к нему. Внизу живота ожила знакомая щекотка.

– Не надевай ничего на свою грудь. Не только на встречи со мной. Но и в университет. Не надо её прятать.

– На неё что-либо надевают не для того, чтобы спрятать, – Мира прикусила язык. Теодор сразу же уловил её смятение.

– Всё в порядке, сегодня ты можешь говорить. Твоё ограничение будет заключаться в другом.

Поддев краешек трусов, он слегка потянул их вниз. Бёдра Миры уклончиво вильнули. Теодор остановился лишь на секунду.

– Я всё равно их сниму, – сказал он без угрозы, но твёрдо.

Сегодня у неё нет строгих ограничений. Поэтому Мира решилась предложить:

– Я сама.

Теодор тихо хмыкнул.

– Ну попробуй.

Он немного шагнул назад, чтобы его не задели задницей: никаких лишних контактов. Мысленно молясь, чтобы всё было в порядке, Мира сняла с себя последний элемент белья. Выпрямившись, она почувствовала близость чужого тела и слегка откинулась Теодору на грудь. От остроты ощущений её штормило: Мира нуждалась в опоре.

– Ты прекрасно выглядишь. Не стоило беспокоиться.

Мира беспокоилась вовсе не о своей привлекательности. Куда больше она волновалась, как будет функционировать под его вниманием. И за надёжность средства гигиены в ней.

Раздаёшь комплименты, ходишь полуголым, разглядываешь меня и надеешься, что я останусь равнодушной?

– Ложись на кушетку.

Кушетка под её спиной оказалась тёплой. Не такой Мира запомнила её по прошлому разу.

Теодор взял со стола горящую свечу.

– Сегодня тебя ждёт испытание. Сумеешь ли ты вынести его, зависит только от твоей выдержки. Правила просты: можно говорить, но не шевелиться.

Мира покосилась на свечу.

– Я недолюбливаю горячие предметы. У меня слишком чувствительная кожа. А воск ещё и застывает…

– Это массажное масло. И оно комфортной температуры даже для чувствительной кожи.

– Будешь делать мне массаж?

– Да.

И в чём заключается испытание? Вряд ли эта процедура такая уж мучительная. Разве что придётся бороться с неловкостью: впервые Теодор дотронется до неё везде.

– Хорошо.

Затушив свечу, он вылил масло на ладони и растёр его между ними. Мышцы мужских плеч красиво поиграли. В тусклом свете комнаты это выглядело особенно соблазнительно. Тщательно смазав ладони, Теодор опустил их на бёдра Миры, начав свой танец движений.

Тёплые руки оказались потрясающими. Во время прошлых встреч Мира не раз представляла их на себе. Но фантазии не шли в сравнение с реальностью.

– Не ёрзать, не шевелить ни одним мускулом, иначе заработаешь штрафные минуты.

– Штрафные минуты массажа? – Мира всё ещё не понимала, в чём наказание.

– Да. Начальные десять минут могут в разы вырасти. В зависимости от того, насколько ты останешься послушной.

– И как ты следишь за временем? – она повернула голову, ожидая увидеть на его запястье часы.

– Что я тебе говорил?

– Что?

– Не шевелись. Ты заработала первую штрафную минуту.

Он серьёзно? Мира могла пролежать так целую ночь.

Вскоре она поняла, в чём трудность: у неё никак не получалось до конца расслабиться. В массажных салонах зону паха и груди прикрывали полотенцем. Не двигаться тоже было просто невозможно. Слишком желанны оказались прикосновения. Мира даже не подозревала, как сильно её раздразнили на предыдущих сессиях. Как всё это время она желала, чтобы Теодор до неё дотронулся.

Он водил руками по её коже, иногда используя весь корпус, чтобы дотянуться дальше, ближе. Ясно, чем ему помешала бы рубашка.

Когда ладони Теодора спустились к стопе, Мира захихикала и поёрзала.

– Штраф.

Прикосновения поднялись по икрам, между бёдрами, и, пропустив зону паха, направились к животу, который тут же дрогнул.

– Ещё штраф.

– Как страшно.

Теодор фыркнул.

– Ну-ну.

Он провёл пальцами вокруг груди, не касаясь ореол. Скользнул выше. Мира не сдержала стона удовольствия, когда ей надавили за ушами.

– Ты очень чувствительна. С тобой надо медленно, – в его голосе послышалась улыбка.

Это не было похоже на просто массаж. Не как обычно разминали уставшие мышцы. Движения словно проникали в каждую клеточку, смешивались с потоком крови в неведомой ранее ласке. Теодор надавил на мышцы шеи, немного оттягивая голову вверх. Мира поклялась бы – это самое невероятное, что с ней делали. Вибрирующий выдох вырвался из её горла.

Она приоткрыла глаза. Мужской сосок оказался прямо в поле зрения. Мира слегка потянулась к нему. Даже сквозь цитрусовый аромат масла был слышен вкусный запах чужой кожи. Теодор быстро заметил на себе внимание.

– Ты приятно пахнешь, – оправдалась Мира.

Он улыбнулся.

– Как и ты, – но сразу же добавил: – Ещё минута. Ты двигалась.

Со стороны казалось, Теодор не прикладывал особых усилий. Он просто водил руками по телу, склонялся над ним. Но Мира напрягалась, всё больше покрылась испариной. Будто это она занята делом, а не лежит на кушетке.

– Ты не просила о дополнительной встрече на этой неделе.

– Да. Я ведь сказала, почему.

Теодор промолчал. Какое-то время Мира слышала лишь стук своего сердца.

– Как ощущения?

– Мх. Где ты этому научился?

– Вообще-то, услуги, что я оказываю, зарегистрированы как «массажные».

– Ты регистрировал свои услуги?

– А ты думала, я не плачу налоги?

Мира прыснула. Зарождающаяся между ними близость была такой настоящей. Как между двумя обычными людьми, которые нравятся друг другу.

– Что ты чувствуешь, скажи мне?

Мира облизнула горячие губы.

– Расслабленность. Покорность.

Желание.

– И уязвимость.

– Уязвимость? Погоди, это я ещё не начал задавать каверзные вопросы.

Мира не восприняла угрозу всерьёз. Но Теодор почти сразу же попросил:

– Расскажи что-нибудь о себе.

– Что?

– Мы малознакомы. Всё подойдёт.

Будто ему мало физического обнажения. Подавай ещё и душевное.

Мире хотелось что-нибудь рассказать. Но она не знала, что. Что такого рассказать, чтобы понравиться.

Теодор вновь занялся её плечами. Большие пальцы делали беспрерывные круговые движения, пока остальные нажимали на чувствительные точки. Мира не вытерпела и выгнулась.

– Штраф.

Кажется, она стала понимать суть испытания.

– Чем ты занимаешься? – спросил Теодор, когда она успокоилась. Сквозь прикрытые веки Мира всматривалась в его сосредоточенное, но мягкое лицо.

– Я студентка факультета журналистики. Подрабатываю в журнале.

– Что-то пишешь?

– Да, статьи.

– Что за журнал?

– О литературе, театре, музыке.

– Не хочешь говорить?

– Оу, нет. «Артазарт». Просто решила сразу пояснить, что за журнал. Не все читают тематическую прессу.

Руки на ней на мгновение замерли.

– Ты пишешь статьи для «Артазарт»?

– Да. А что?

– Ничего. Ты пошевелилась. Штраф.

Пальцы проделали путь между грудью, вниз к пупку, разошлись на бедренных косточках и скользнули к ногам. Мира снова задумалась о надёжности своего гигиенического средства. Оно обязано справиться с нагрузкой, иначе плохо дело. Ведь Мира определённо начала возбуждаться.

– Расскажи о своих родителях. Или друзьях.

Мире понравился этот вопрос. Такие сближают, а значит, Теодору хочется узнать её.

– Моя мама офтальмолог. Папа глава инвестиционного фонда. Только мы нечасто видимся. Они живут в Португалии.

– Почему?

– Они любят её. И свою деревушку. И свой дом у моря.

– Ты тоже оттуда?

– Нет. Мы американцы. Просто родители переехали.

Скольжение к внутренним сторонам бёдер, но у самого желанного к прикосновению места руки снова поменяли направление. Это возбуждало и раздражало.

– А ты что изучаешь? – зашла Мира издалека.

– Я закончил университет.

– Сколько тебе лет? – этот вопрос давно её интересовал.

– Двадцать шесть.

Отвечал Теодор без вдохновения. Куда больше ему нравилось слушать и спрашивать.

– Ты сказал, у тебя есть ещё одна работа.

– Не ещё одна, а основная.

– Чем ты занимаешься?

Прежде чем ответить, он долго молчал, монотонно занимаясь её телом.

– Я пишу.

Точка в конце была почти осязаема – подробностей не последует.

– А это всё… ты работой не считаешь?

– Сейчас меньше, чем раньше.

– Сколько ты этим занимаешься?

– Достаточно.

Связь между ними показалась Мире самой правильной. Мир перестал существовать, были лишь они: замершие в близости и пространстве. Теодор заметил, как пристально она смотрит на него.

– Это нормально, что я думаю о тебе так много? – призналась Мира.

– Ты думаешь обо мне?

– Постоянно.

Его губы тронула маленькая улыбка.

– Да, это нормально. Значит, я всё делаю верно. Я контролирую даже твои мысли.

Это точно не массаж. Тысячи крыльев бабочек касались под кожей, там, куда опускались снаружи прикосновения Теодора. Щиколотки. Запястья. Внутренние стороны локтей, места под коленками. Все впадинки и выступы. Приятно только первые минуты. Потом становится всё невыносимее. Хотелось ёрзать, чесаться. Заставить ускориться. И чем дальше, тем хуже – ведь пытка нарастала.

Вновь прикосновение к внутренней стороне бёдер, и Мира невольно развела колени. Тело на рефлексах желало проникновения этих умелых пальцев.

– Штраф.

Она же только что раздвинула ноги – жест старее мира. Любой парень узнает его. Или на инстинктах поймёт и поддастся.

Я голая. Ты полуголый сводишь меня с ума. О чём ещё, кроме секса, мне думать?

Что, если он вообще евнух? Оттого ему и плевать. Мира ёрзала не потому, что ей хотелось заслужить штрафы и продлить пытку. А потому, что она уже подрагивала от желания и не могла оставаться спокойной. И это нереально не заметить.

Нет, он не евнух. Он слишком хорош. Но также он слишком хорош, чтобы существовать в реальности, а значит, с ним что-то не так. Например, он евнух.

– Садись.

Вяло послушавшись, Мира приподнялась и откинулась на расположившегося за её спиной Теодора. На его груди осталось немного масла.

– Дай мне руки.

Взяв её пальцы в свои, Теодор продолжил пытку. Круговые движения по костяшкам. Почти ленивые трения. Это грёбаный гипноз. Теодор перенажимал на все эрогенные точки. Его дыхание трогало кожу на плече. Низ живота Миры лизали языки возбуждения. Она потёрлась спиной о грудь Теодора, чтобы ощутить его сильнее. Больше.

– Штраф.

Мозг перестал работать. Мира заелозила головой, сжала пальцы ног, чтобы хоть как-то выместить свои ощущения.

– Ещё штраф.

Мире было уже плевать. От встречи к встрече всё её существо кричало: «Коснись меня». И теперь оно это получило.

– Я разрешаю трогать меня везде, – прошептала она, повернув голову.

– Снова штраф.

Человек, который давно сводил её с ума и занял все её мысли, оказался ещё и жестоким. Его нежность недосягаема, ведь Мира по правилам игры не могла отвечать. И дело не в том, что ей запретили шевелиться. Этот человек просто не принадлежал Мире. Он не здесь. Но с ней. Так близко. И так далеко. Мира буквально слышала под черепной коробкой несогласное, собственническое: «Мой!». Она расправила плечи, вновь подаваясь грудью к его рукам.

– Штраф.

– Коснись… меня.

Он только и делал, что касался. И одновременно с этим Теодор её игнорировал. Он пропускал самые важные точки её тела. Оттого оно начало нервно зудеть. Мира знала, что играет не по правилам. Но она вообще больше не хотела игр. Она охренеть как промокла, и ей нужно двигаться дальше. Неровно задышав, Мира вжалась в грудь позади, схватилась за бедро Теодора. Такое твёрдое. Как камень. Как его характер.

– Ты шевелишься…

Мира уже ничего не слышала. Её левой рукой был занят Теодор. Правую же она завела назад и накрыла его пах. Окатившее облегчение возбудило её ещё сильнее. Он не евнух. Там определённо всё на месте.

– Что ты делаешь?

Мира повернула голову и, взяв Теодора за волосы, попыталась поцеловать.

– Я хочу тебя.

Он не дал дотянуться до своих губ, поэтому поцелуи достались его шее. Кожа на ней была такой тёплой и вкусной.

– Нет, стоп, – Теодор попытался отстраниться, но хватка была крепка. – Мира. Нет.

– Почему? – не давая себя оттолкнуть, она прижалась к нему ещё сильнее. – Пожалуйста.

– Отпусти меня, – прозвучало с обманчивым спокойствием. – Мира, сейчас же отпусти меня.

Развернувшись всем корпусом, Мира обхватила Теодора двумя руками. Осторожно, но настойчиво он вновь попытался отцепить её от себя.

– Мира, я не хочу делать тебе больно. Остановись.

– Почему?

– Потому что ты клиентка, и у меня есть правило.

– Ты говорил, что делаешь исключения.

– Уже нет. И уж точно секс происходит не так. Он часть сессии.

– Можешь трахнуть меня во время сессии.

– Нет, – применив больше силы, Теодор стиснул её руки. Мира зашипела и ослабила хватку. Он тут же воспользовался этим и встал. – Ты не справилась, – Теодор достал из выдвижного ящика большое полотенце и бросил его рядом на кушетку. – На сегодня всё. Идём в ванную.

– Ты со мной? Мне понадобится помощь.

– Мира! Перестань.

– Хотя бы подумай.

– Если ты не прекратишь, боюсь, это была наша последняя встреча.

Мира обмотала туловище полотенцем.

– Ты буквально руками меня трахнул и думаешь, я осталась равнодушна?

Под его огненным взглядом можно было бы испариться.

– Это моя вина, – сказал Теодор напряжённо. – Массаж был неудачной идеей. Такого рода испытания не для тебя. Ты слишком распаляешься и забываешь, где ты.

– Я просто хочу, чтобы на наших встречах было нечто большее.

Теодор покачал головой.

– Значит, я тебе не подхожу.

***

Под струёй душа Мира пришла в себя и сумела трезво оценить случившееся. Её не соблазняли. Ничего общего с сексом сегодня не произошло. Голое тело иногда – лишь голое тело. А прикосновения – не всегда предварительная ласка. Она вовремя не поняла разницу.

На этой неделе Мира получила сразу два отказа. До чего она докатилась. Вынуждена предлагать себя.

Мира оделась и высушила волосы. Достав телефон, вызвала такси.

Когда онлайн-карта показывала, что машина всего в полмили от неё, она покинула ванную.

Из кухни доносилось шипение кофемашины.

– Я пойду.

Услышав её, Теодор появился из комнаты.

– Сначала отдохни.

– Всё нормально.

Испытывая больше стыда, чем за всё время здесь, Мира выскользнула на улицу. Теодор последовал за ней.

– А где твой автомобиль?

– В автосервисе.

К дому подъехала жёлтая машина с шашечками на крыле. Перехватив Миру за руку, Теодор не дал ей уйти.

– Ты поедешь с ним?

Мира посмотрела на таксиста.

– Да.

Она ещё не видела на лице Теодора такого отчаяния. Он смотрел на неё почти дико.

– Я лучше сам тебя отвезу, – не дожидаясь ответа, он повёл за собой к чёрной машине у ворот – Мира замечала её здесь время от времени. И догадывалась, чья она.

– Что не так с такси? – возмутилась Мира, когда Теодор сел рядом на водительское место.

– Пристегнись.

– Ты странный.

Ты максимально странный.

– Не слишком.

– Ты всех клиенток по домам развозишь? – слова сочились ядовитой иронией.

– Откуда такой не иссякающий интерес к другим клиенткам?

Ехали молча. Мира лишь назвала адрес и хотела подсказать дорогу, но Теодор отказался. Он выбрал самый короткий путь.

Мира заговорила вновь только когда они остановились у её дома.

– Извини. За то, что вела себя так. Не надо отменять наши встречи, ладно?

Теодор задумчиво посмотрел на неё.

– Хорошо. Извинения приняты. Ты обещаешь держать себя в руках?

– Да.

– И отдаёшь себе отчёт, зачем приходишь ко мне.

– Да.

– Хорошо.

Мира подбирала правильную тему. Ей не хотелось уходить в подвешенном состоянии.

– Ощущения от масла мне не понравились. Но твои касания – да. Если бы ты ещё везде помассировал…

– Мира… – её веселья он не поддержал.

– Ладно-ладно. Мне понравилось то, что было сегодня. Но мне больше нравится подчиняться.

А вот это признание Теодор оценил. Глаза его блеснули.

– Да, я заметил, что тебе это нравится. Будем использовать чаще. Мы нашли твою слабость.

Ты моя слабость. Ты!

Мира всё не решалась уйти. Теодор не торопил её. В салоне машины царил полумрак, пахло горькой кожей.

– Ты можешь подумать о том, что я предложила?

– О чём?

– Об исключении. Для меня.

Сжав челюсть, Теодор отвернулся к лобовому стеклу.

– Нет.

– Почему?

– Я не сплю с клиентками.

– Но как же исключения?..

– Давно не делал.

– У тебя их много было?

– По пальцам одной руки могу пересчитать, со сколькими у меня был сексуальный контакт.

Миру накрыло бессилие: у неё не получалось всерьёз злиться на Теодора. Спорить тоже не хотелось. Ей, чёрт возьми, нравился он даже теперь – такой холодный и недоступный.

– Ты обнимешь меня?

Теодор недоверчиво покосился на неё.

– Мы ведь это делаем, – невинно объяснила она.

С сомнением, но он всё же притянул Миру к себе. Твёрдое тело под ладонями не шевелилось. Мира погладила его по спине, лопаткам. Оплела руками шею. Лицо медленно подбиралось к лицу Теодора.

– Мира, ты же только что извинилась.

– Пожалуйста.

Он отстранился.

– Мне кажется, ты забываешься. Или ещё хуже – не понимаешь, что между нами. Это вовсе не та ситуация, где я тебя дразню и не даюсь, пока ты меня не соблазнишь. У нас договорённость и границы, которые не пересекают личные отношения.

– Думаешь, между нами ничего личного? Ты меня видел в таких позах, в каких мало кто видел.

– Не расстраивай меня. Я полагал, ты умная девушка, и понимаешь, чем именно мы занимаемся.

– Значит, мои границы можно стирать, а свои ты подвинуть не хочешь?

– Но ведь именно ты за этим приходишь. Не я.

– Знаю, – к сожалению, у Миры больше не осталось аргументов. Она пуста и обворована. – Это из-за того, что я сегодня не готова? Мы могли бы в другой раз…

– Не в этом дело.

– Я тебе не нравлюсь?

– Нравишься. Но это неважно, – Теодор странно на неё посмотрел. – Хватит искать потаённую причину моего «нет». Потому что я уже назвал её. Если ты продолжишь так себя вести, нам придётся попрощаться.

– Прости. Да. Ты прав. Я вела себя глупо. Не надо со мной прощаться.

– Я этого тоже не хочу.

– Не отдавай моё время никому.

– Не отдам, – сказал он примирительным тоном.

Мира неуверенно подтянула ремешок своей сумки.

– Встретимся в воскресенье?

Теодор подумал, меланхолично погладив руль пальцами.

– Во вторник. В воскресенье у меня вечеринка.

– Друзей позовёшь?

– Собратьев по интересам.

Ну, хотя бы не клиенток.

– Вечеринка тематическая?

Губы Теодора насмешливо изогнулись.

– Нет.

Мире захотелось рассказать ему историю. О том, как они на самом деле впервые встретились, хотя боялась, что он не вспомнит этого.

– Я видела тебя однажды в клубе. Ты был в серебряной маске. И я тебя выгоняла из туалета.

Теодор коснулся её рукава, словно это напомнило бы ей о чём-то.

– Я сразу узнал тебя.

Глава 9

Из-за случившегося в прошлый раз Мира опасалась, что Теодор будет держаться от неё подальше. Во вторник, когда они встретились вновь, он в самом деле контактировал с Мирой минимально. Отдавал команды, держа дистанцию. Владел ею лишь голосом. Мира больше не собиралась набрасываться на него и всячески это демонстрировала. Она была самой покорной. Идеальной для него клиенткой, идеальной сабой. И хотя Мира нуждалась в близости этого человека, куда большей близости, чем он предлагал, она оставалась послушной. Лишь с гуляющей по губам улыбочкой Мира едва справлялась.

– В свою позицию, – велел Теодор.

Мира забралась на кушетку. Она не вздрагивала от прикосновений и не поддавалась им навстречу. Просто принимала то, что ей предназначалось. Идеальная клиентка, идеальная саба. Мира не показывала нетерпения. Теодору это должно было понравиться.

– Какая послушная, – всё же похвалил он.

Она открывала всю себя, обнажаясь не только снаружи, но и изнутри. От остатков стыда тело Миры мелко подрагивало. Оно вновь выставлено напоказ. Но сегодня Мире было плевать – насколько это вообще возможно в таком положении. Нет ничего «правильного» и «неправильного», «допустимого» или «недопустимого». Здесь – просто игра. И Мира просто занимает отданную ей роль. Это не она выполняет команды, а другая девушка в её обличии. Мира собирает здесь только удовольствие.

Теодор склонился над ней, впервые за эту встречу оказавшись так близко. Дыхание коснулось чувствительного участка за ухом, по спине Миры пробежали мурашки.

Боже! Я всё ещё тебя хочу.

– Какая послушная девочка. Думаешь, я не найду, за что тебя наказать?

Мира улыбнулась в сложенные перед собой руки.

Теодор вёл с её телом какой-то одному ему известный разговор. Он проверял его на выносливость, податливость, гибкость. В конце концов не осталось ни единого сантиметра, который бы Теодор не изучил с маньяческим пристрастием. Одним взглядом. Одними командами. Ему не нужно было даже трогать Миру, чтобы владеть ею.

– Ко мне на колени.

Мира сомневалась, правильно ли поняла приказ. Но подошла к сидящему на стуле Теодору и перегнулась поперёк его коленей. Чужие бёдра под животом оказались жёсткими, ткань брюк шершавой. Подставив зад, Мира притихла, зная, что последует дальше. Ждать пришлось недолго. Шлепки по заднице выходили длинными, как и паузы между ними. От нетерпения Мира подмахивала, носом упиралась в ладонь Теодора.

– Какая покорная девочка, – в его голосе вибрировали нотки неподдельного удовлетворения. Он погладил лицо Миры. Её губы тут же раскрылись. – Целуй.

Мира стала осыпать его пальцы короткими поцелуями.

– Продолжай. Ласково.

Теперь Мира касалась губами раскрытой ладони неторопливо, бережно. Ей нравится ласкать его руки. Эта та вещь, в которой было всё ещё неловко сознаваться даже себе. Теодор казался ей особенно горячим в этот момент. На задворках сознания отчётливо стучала мысль: она не должна ничего подобного испытывать. Но не могла этим управлять.

Между поцелуями Мира лизнула ладонь Теодора кончиком языка.

– Нет, Мира, это отвратительно, – прокомментировал он.

За свою выходку Мира получила ещё десять шлепков. Её ягодицы сжимались при каждом ударе, но непроизвольно поддавались навстречу.

– Встань. Обопрись о станок.

Перегнувшись через станок, Мира снова ждала. Теодор долго ничего не предпринимал. Позади слышались только мягкие шаги и дыхание. Но громче всего стучало сердце Миры. Извращённый саспенс этой сессии изводил всё больше.

Теодор встал сбоку, чтобы Мира увидела его. В руках он держал ремень. Мира немного испугалась. Ремнём её ещё не били. Но это оказалось едва больнее плети. Несколько шлепков пришлись на бёдра и ягодицы.

– Какая послушная девочка, не пронять, ну надо же, – мурлыкал Теодор за её спиной.

К концу сессии Мира горела изнутри и снаружи. Вся сессия состояла из похвалы и наказаний, двигалась в каком-то волнообразном темпе. Одно сменяло другое то резко, то плавно. Ни на что не настроишься. Низкий голос лился в уши Миры то с властью, то с тягучей лаской. Это вымотало её. Да и встреча продлилась дольше обычного. Мира знала это, хоть и не следила за временем. Она знала, потому что с непривычки её тело ломило. Кожа островками покраснела, как случалось в периоды особенной усталости, когда у Миры к концу дня даже поднималась температура. Но в этой комнате такого утомления она ещё не получала. На миг ей подумалось, что она переоценила свою выносливость, а встречи два раза в неделю – слишком много. Если Мира оставит все силы здесь, на жизнь за рамками стен этого дома её не хватит. Но усталость быстро сменилась насыщением. Мира хотела ещё и ещё, не понимая, откуда в ней взялось это пристрастие. Как ей раньше удавалось обходиться без этого? Иногда она точно знала ответ, почему её тянет возвращаться в это место и к этому человеку снова и снова. Но предпочитала игнорировать голос разума.